Текст книги "Загадать и принять (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Нина Баскакова
Загадать и принять
ГЛАВА 1
По телевизору шёл очередной сериал про колдунов. В последнее время они заполонили собой эфир. Я где-то читала, что в начале двадцатого века была такая же мода. Сейчас уже был двадцать первый, и люди начали опять активно верить во всякую чертовщину. Не знаю. Я не верила. Ни во что. Может только в судьбу. Как бы меня не убеждали: все неудачи из-за проклятий и зависти, я считала, что бывает стечение обстоятельств, которые и влияют на нашу жизнь. С религией были примерно такие же отношения. Я признавала её наличие, но фанатом не была. Ходить же в церковь из-за того, что это модное увлечение, я не хотела. Туда надо с верой ходить, а не с моим недоверием.
Не знаю кто составлял телевизионную программу, но после работы мне предлагали смотреть или шоу, где все ругались и дрались, или новости. Было ещё несколько сериалов криминального характера и магия. За новостями я следила. Только смотрела я их обычно по утрам, когда собиралась на работу и готовила завтрак. Вечером же хотелось отвлечься. После криминала меня один раз стошнило, когда герои занимались делом с расчленением. Наверное, кому-то и нравилось все это смотреть, но у меня были слабые нервы для таких историй. В мистике же, если убрать всю ерунду про магов и колдунов, то оставалась обычная история. Это ещё можно было посмотреть.
Я верила, что это все неправда, но почему-то руки сами нашли клубок с нитками. Это было смешно. Или скорее грустно. Тут бы психологию подключить, почему я решила искать решение проблемы в «магии». Хотя, все было логичным: страх одиночества. Его я боялась сильнее всего, поэтому и стала вязать талисман. Крючок успокаивал. Монотонность. Что-то в ней было волшебное. Смотри телевизор и вяжи, а с каждой новой петелькой начинает образовываться будущий талисман.
Вязать при свете телевизора было неудобно. Я не отказалась бы включить бра, но недавно сломалась розетка. Теперь света в моей комнате не было. Люстра была разбита Сережей ещё летом. Решил с другом в футбол поиграть. Хорошая идея пришла в голову двум лбам по четырнадцать лет! Ладно, стекло не выбили, уже плюс. Надо во всём видеть хорошее. И люстру я уже купила, только не могла никак её установить: то не было времени, то денег. Теперь к установке люстры придётся добавить замену розетки.
В последнее время в квартире все ломалось: кран начал капать, потом нас залили соседи и отказались платить за ремонт, а квартиру ремонтировать все равно придётся. После нашествия Светкиных детей у меня все обои были или разрисованы, или отвалились. Теперь она вряд ли сюда вернётся. От этого было немного грустно. Как ни странно, но я не завидовала. Радовалась за неё. Но все равно было тоскливо при мысли, что прошлого не вернуть.
Со Светкой мы дружили двенадцать лет. Познакомились с ней в поликлиники, когда детей на прививки водили. Начали вместе с детьми гулять. Серёжка и Пашка были одногодками, как-то подружились. Когда мальчишкам исполнилось по два года, мы со Светкой оказались на улице. Я с матерью поругалась, а её выгнал муж. Привёл другую женщину, а Свете велел собирать вещи и выметаться. Только Свете идти было некуда. Так получилось, что своего жилья у неё не было. Мы стали снимать одну квартиру на двоих. Вышли на работу. Работали и сидели с детьми посменно. Светка ещё пыталась наладить личную жизнь. Я же и не думала об этом. Вначале все ждала, когда приедет Валера, Серёжин отец. Это ожидание длилось годами, но он пропал. С кем-то другим сходиться не хотелось. Мне хватало наблюдать за попытками Светы, когда она приходила со свиданий и жаловалась мне на очередного урода, который сразу после кафе, хотел её в кусты затащить. Упорству Светы можно было только позавидовать. Она не сдавалась. В итоге Света вышла замуж во второй раз. Прожила в браке год и вернулась ко мне на съёмную квартиру уже с двумя детьми. Полгода она клялась, что завязала с поисками принца. Но через полгода начала вновь пробовать поймать удачу.
Со своим будущем мужем она в магазине познакомилась. Его не смутили ни дети, ни возраст. Света была старше меня. Уже тридцать шесть лет отпраздновала. Он её пригласил попробовать просто пожить вместе. Через год позвал замуж. Летом я гуляла на её свадьбе и надеялась, что это в последний раз. Дима Свету действительно любил. Надо было видеть как он на неё смотрел. За подругу я была рада, но теперь она переехала на другой конец Подмосковья. Чтоб с ней повидаться приходилось ехать часов шесть. Встречаться мы стали редко. Но все ещё созванивались.
Четырнадцать лет я жила в каком-то сумасшедшем марафоне. Нужно было работать, нужно было растить сына. Постоянно не хватало денег. Постоянно он вырастал из вещей. Нужно было крутиться. Потом надо было помогать Свете. Этой же осенью я поняла, что остановилась. Больше не надо было куда-то бежать. Появилась шаткая, но стабильность. Со стороны Сережи проблем не было. Он рос тихим и спокойным ребёнком. И переходный возраст, которым меня все так пугали, у нас проходил спокойно. Через четыре года ему исполнится восемнадцать. Он вырастит. В это страшно было поверить. Дальше начнётся период студенчества. Конечно, я ему помогу. Тут не было разговора. Это ещё пять лет. Девять лет я ему буду ещё нужна. Дальше он пойдёт работать и будет самостоятельным. Что тогда останется мне?
Этот вопрос появился неделю назад. Когда Серёжа пошёл в седьмой класс и попросил меня, чтоб я его не провожала. Он сам. Тогда я и поняла, что сын почти вырос. Стояла на балконе и смотрела, как он идёт в школу. Высокий юноша. Он был выше своих сверстников. Худощавый. Вначале закралась мысль: он меня стесняется, а потом пришло понимание, что сын не будет вечно маленьким. Мне сейчас тридцать два. Пусть я буду ему нужна ещё девять лет. Но в сорок один я останусь одна.
Словно пелена с глаз упала. У меня не было образования. Я ушла с четвёртого курса. Думала смогу восстановиться, но не получилось. Проблем было с каждым годом всё больше, времени меньше. До диплома я так и не дошла. Все это время работала парикмахером. Не скажу, что у меня был сильный к этому талант и я видела в этом своё призвание, но работала. На жизнь хватало. Клиенты были постоянные. Иногда даже на дому подрабатывала со свадебными причёсками. Средняя жизнь. Жаловаться на неё не было смысла. Пусть денег не хватало, чтоб взять ипотеку и обзавестись своим жильём, что говорить, даже на юг поехать так ни разу и не получилось, но я не отчаивалась. Я действительно старалась. Есть же поговорка, что выше головы не прыгнуть. Я прыгала, а в какой-то момент устала прыгать. Начинать что-то с начала было страшно и не было смысла. Я так долго добивалась хоть какой-то стабильности, что вновь бросаться в пучину жизненных штормов не было никакого желания.
Тридцать два года. Это много или мало? Наверное, все зависит от человека. Например, Света в тридцать два родила Нику. Вот о чём, а о втором ребёнке я не задумывалась. Для этого надо искать мужчину. Нужны отношения. Я же уже привыкла жить одна. Тут же придётся подстраиваться под жизнь другого человека. Верить ему. Я невольно вздрогнула. Не хочу такого. Только зачем же вяжу талисман? Наверное, чтоб успокоить себя. Я сделала, что было в моих силах. Не плыла по течению. Попыталась что-то изменить. Пусть и таким глупым образом.
– Что делаешь? – в комнату зашёл Серёжа. Сел рядом со мной на диван.
– Ничего. Телевизор смотрю. Ты уроки сделал?
– Алгебра осталась. Перерыв, – лениво ответил Сережа. – Слушай, в выходные получится на «Форсаж» сходить в кино?
– Мы же первое сентября уже свой лимит на прогулки исчерпали, – напомнила я. Тогда он уговорил меня в кафе посидеть и в кино затащил.
– Я только спросил. Нет так нет. Вопрос снят.
– Как в школе?
– Нормально. Математичка только три шкуры рвёт. Вот раньше Инга Львовна была. Она хорошо все объясняла. Понятно. А эта недоразумение только требует. Такое ощущение, что мы все должны знать.
– Не надо так об учительнице говорить.
– Но если это правда? Я её не понимаю. Вроде одно сказала. Так я начинаю решать по примеру и сразу выясняется, что все не так делаю.
– Ты у меня умный. Сейчас голова после каникул в себя придёт. Ты все поймёшь.
– Что будем делать, если голова так и будет гулять?
– Вспоминать алгебру.
– Мам, а что у тебя было по алгебре?
– Четвёрка. Не все, но что-то вспомнить смогу.
– Это хорошо. Пока сам попробую. Если не получится, то тогда буду у тебя помощь искать.
– Договорились.
Всё-таки ему ещё моя помощь нужна. Жаль, что вряд ли я что-то вспомню. Может у меня и была четвёрка, только это было давно. Математика у меня тяжело шла. Со скрипом. Другое дело литература. Читать всегда нравилось. До сих пор победить эту привычку я не могу. Серёжка ушёл доделывать свою алгебру. Телевизор закончил вещать о ведьмах и начал показывать сериал про студентов. Вот это я смотреть точно не собиралась. Светка любила такие сериалы. Меня же они раздражали. Студенты выглядели слишком глупыми и беззаботными. Не знаю. Может так и должно быть, но я в их возрасте совсем другие проблемы решала. Мне и в голову не могло прийти часами рассуждать что надеть. Хотя на выход тогда одна была одна кофточка. Может поэтому и не стояло такой проблемы. Было бы у меня десять кофточек тогда бы и выбирала. Но у меня сейчас их с пяток. И все равно особо не выбираю…
За этими мыслями я стала искать, что ещё можно посмотреть. Включила путешествия. Тоже неплохая передача. Посмотрю, как живут в других странах. Все равно никогда туда не поеду. Можно было бы заняться путешествиями после сорока лет. Только мне они не нравились. Я больше предпочитала дома сидеть.
Так не заметила, как закончила талисман. Жёлтенький, в виде сердечка, он помещался на ладони. В любом случае, даже если желание не сбудется, будет оригинальным брелком для ключей. Осталось только вспомнить, что там говорила ворожея. Надо представить человека, с которого я хотела бы видеть рядом. Хорошо так. Детально.
Только я как-то и не задумывалась на эту тему. Что главное должно быть в мужчине? Света бы сказала, чтоб побогаче и потемпераментнее. Богач на меня вряд ли посмотрит. Для тех внешность важна. А я себя красавицей не могла назвать никак. Конечно сама распустила себя. Надо за весом следить, спортом заниматься. Только и так комфортно. Пусть размер давно уже пятьдесят второй, но после работы хочется отдохнуть. Все время на ногах. После трудового дня была лишь одна мысль: успеть приготовить ужин, пока не закончились силы, а не как пресс покачать.
Наверное, я хотела бы видеть рядом с собой взрослого мужчину, который мог бы гвоздь забить и починить мою розетку. Ещё знал, что нужно работать, а не на моей шее сидеть. От этих мыслей невольно улыбнулась. Значит мне нужен строитель. Идём дальше. Темперамент. Наверное должен быть. Раз я решила загадывать, то загадаю по полной. Пусть все как в книгах пишут. Про поцелуи и страстные ночи, но без фанатизма. Чтоб от одного его прикосновения по телу ток проходил. Точно нужен электрик. Внешность меня особо не интересует, но чтоб был с какой-нибудь изюминкой. Необычной. Ещё хотелось бы отношений без экстрима по типу криминала, алкоголя и наркотиков. Обычный человек с обычными желаниями, готовый к серьёзным отношениям, которому я нравилась такой, какая я есть. Не хочу под кого-то меняться.
Я зажала талисман в ладони. Даже глаза закрыла. Надо желать сильно-сильно. От всего сердца. Что я и делала. Как ни странно, но гром не грянул, вспышек никаких не было. Я усмехнулась. Надо быть такой наивной. Верить в сказку. Для эксперимента поношу его с собой в кармане, а потом повешу на ключи. Эксклюзивный брелок. Может попробовать такие на продажу вязать? Хотя, кому они нужны?
Пора было готовиться ко сну. Завтра очередной рабочий день. Нечего засиживаться. Проверила Сережу. Он уже тоже спать лёг. Свет выключил. Ну и правильно. Я закрыла дверь в комнату и легла в холодную кровать. За окном стояла осень. Температура по ночам была уже низкая, но днём стояло Бабье лето, поэтому отопление ещё не думали включать. Надо будет завтра достать обогреватель и включить его в комнате Сережи. Опять ведь заболеет. Сегодня и так поспать можно. Сна не было. Через десять минут я поняла, что не усну. Достала планшет и включила электронную книжку. Тогда буду читать, раз нет сна. Очередная история про любовь с итальянскими страстями. Почему бы и нет? В жизни все серо, а там все красиво. Почему только в жизни так не бывает?
* * *
Воскресенье. Выходной. Серёжка ушёл гулять. Я тоже решила пройтись. Красивая осень в этом году. Красно-золотая. Улыбающаяся. Многие осень не любят. Она уносит с собой тёплые дни. Предвещает суровые морозы. А мне осень нравилась. Она всегда была красивая и румяная. Добрая. Осень могла улыбаться, а могла грустить. Но при этом она никогда не была злой.
Молодёжь сбилась стайками. О чем-то разговаривали. Там компания собиралась пойти в кино и кого-то дожидалась. Чуть в стороне сидели бабушки. С неодобрением смотрели на студентов. Дырявые джинсы. Волосы ярких цветов. В их молодости так не одевались. Чуть дальше мамы катали в колясках малышей. Тоже когда-то мучилась с этой коляской, которая казалось была неподъёмной. До сих пор если вижу, что какая-нибудь молодая мама мучается с коляской, пытаясь её затащить по подземному переходу или завезти в автобус, то стараюсь помочь. Мужчины редко помогают. Обычно смотрят как те корячатся.
Что-то все ворчу и ворчу. Старею. В парке хорошо, хоть и шумно. С трудом удалось отыскать свободную лавочку. Рядом со спортивной зоной. Ребята играли в футбол. Шум стоял, как на спортивной арене. Бегают, носятся. Сразу вспомнился Старик Хоттабыч, который удивлялся, чего они все за одним мячом бегают. Поэтому наколдовал каждому по мячу, чтоб не было обидно. Опять колдовство. Надо заканчивать с ворожбой. Сколько прошло времени? Неделя. Я как последняя дура все ждала, что объявиться принц. А принца не было. В каждом мужике встречном искала того самого суженого-ряженого. Вместо этого надо себе какое-нибудь хобби найти. Иначе скоро лечиться придётся.
Подул ветер. Листья полетели с деревьев. Я запрокинула голову, любуясь, как они падают, словно пёрышки. Самый короткий танец и самый красивый. Они со снежинками похожи в этом плане. Короткая, но такая яркая жизнь. Вот полет закончится, но будет что вспомнить. Листопад закончился, а я никак не могла вернуть голову в прежнее положение. Волосы к чему-то прилипли. Пришлось резко дёрнуть. Краска. Кто-то покрасил верх лавочки свежей краской, а я не заметила. Хулиганство, не иначе. А запаха я не заметила, потому что нос заложен был уже второй день. Отопление так нам и не включили. Ставить второй обогреватель у себя в комнате я не хотела, потому что боялась астрономических счетов за электричество и розетка по-прежнему не работала.
Называется погуляла. Пришлось звонить знакомой и просить, чтоб она приехала ко мне и подстригла. Убрать краску с волос по-другому не получилось. В итоге к концу дня у меня была короткая стрижка. Очень короткая. Почти мальчишеская. Сзади пришлось стричь под машинку, а спереди оставить волосы подлинне?е. Смотрелось все это дерзко и необычно, но мне было жалко мои волосы. О чём я вечером жаловалась Свете по телефону.
– Считай это началом новой жизни, – сказала она. – Сама же говоришь, что во всем надо видеть только хорошее.
– Согласна. Только хорошее. Но обидно. Волосы-то жалко. Я их два года отращивала, – сказала я.
– Плакать о том, что нельзя изменить – это последнее дело. Нос по ветру и вперед. Сегодня все плохо, а завтра все может измениться в один час.
– Это все верно, только я в последнее время верю с трудом, что может что-то измениться в лучшую сторону. С каждым днем все хуже и хуже. К чему прикоснусь, то ломается, что-то рвется, разбивается. Я вчера любимую кружку разбила, которую мне Сережа на тот Новый год подарил.
– Значит грядут перемены – сказала Света. – Есть некоторая планка дальше которой хуже быть не может. Дно. Ты доходишь до этого дна, а потом начинаешь подниматься. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что другой дороги нет. Остается карабкаться на вверх, потому, что вниз уже путь закрыт. Дно. Ниже этой планки быть не может, – ответила Света.
– Такое ощущение, что жизнь закончилась. Нет ни каких стремлений и желаний. Раньше были какие-то планы. Теперь только понимание, что тут я достигла того, чего могла. Надо двигаться дальше. Куда – непонятно.
– Вверх, Эля. Только вверх. Скоро придут перемены, и ты сама все поймешь. Пока надо лишь запастись терпением, – посоветовала Света.
– Или это осенняя депрессия. У меня на работу почти у всех настроение плохое, – хмыкнула я.
– Ты никогда не хандрила. Не кисейная барышня. Так что голову не морочь. Может, стоит и гардероб обновить, раз новая прическа? Сменить кардинально имидж.
– Предлагаешь мне купить косуху и мотоцикл?
– Это ты переборщила. Не надо вдаваться в крайности. Давай замутим с тобой шоппинг. Обновим вещи.
– Не хочу. У меня еще не все кофточки выгуляны, чтоб новые покупать, – отмахнулась я.
– Скучная ты. Я тебе повод встретиться предлагаю.
– Встретиться можно и без шоппинга, – ответила я.
– Давай тогда в следующие выходные.
– Договорились.
Я отключила телефон. Перемены. Не будет никаких перемен. Не хочу и хочу одновременно. Давно не было такой нерешительности. Всегда знала, что делать к чему стремиться. Как осень наступила, так одни сомнения. И тут я вспомнила, что талисман оставила в кармане кофты, в которой сегодня гуляла. Ворожея советовала его носить с собой. Глупо. Но это уже начало превращаться в привычку. Только в карманах талисмана не было. Вот не было его и все тут. На полу в коридоре он не валялся. Спросила Сережу, но он не находил талисман. Надо было признаться, что я его потеряла. Вот так и поворожила.
ГЛАВА 2
Тепло. Как летом. Прогноз погоды говорил, что это последние теплые деньки. Скоро придет циклон, который принесет с собой дожди. Тогда и настанет настоящая осень. Мне же придется купить шапку. Раньше до зимы их не носила. Спасала густая шевелюра. Теперь голове было холодно и не привычно легко. Из-за теплой погоды я решила надеть сегодня на работу юбку и легкую кофту. Ветровка на всякий случай. Вечером могло быть прохладно.
Людей много. Утром всегда много людей. Так как я жила в области, то здесь было нормальным работать в Москве. Поэтому каждое утро люди штурмовали автобусы, которых всегда было мало, чтоб доехать до станции. Оттуда на электричке или на другом автобусе мы ехали в Москву. Вместе к работягам присоединялись еще студенты и конечно школьники, которые учились не в ближайшей школе, а например, в первой гимназии. Раньше, когда Сережа был маленьким, то я работал рядом с домом. Потом нашла работу с более хорошей зарплатой, поэтому приходилось ездить.
Больше всего меня раздражала такая толкучка. Сегодня, как назло, не пришел автобус, который обычно приезжал раньше на десять минут, поэтому не дождавшиеся его пассажиры ломанулись в мой автобус. Так как он уже приходил полным, а тут еще и мы, то места всем не хватило. Но люди старались попасть внутрь, чтоб успеть на электричку. Опоздаешь на электричку, следующая придет только через сорок минут. Значит опоздаешь на работу. Тогда могут и штраф влепить.
О том, чтоб сесть можно было и не мечтать. Тут бы хоть найти место, чтоб стоять. Меня зажали со всех сторон. Еле удалось деньги передать кондуктору. Чтоб повернуться и поменять положение не могло быть и речи. Душно. Жарко. Автобус тронулся в путь. Мы же ехали как консервированная рыба. От кого-то действительно несло рыбой. Пот, духи и одеколоны смешивались, образуя непередаваемое амбре, от которого мутило. Автобус постоянно качало. Он то резко тормозил перед светофором или какой-нибудь машиной, то срывался с места. Этого даже не надо было видеть. Каждый день одно и то же. Мы подчинялись воле водителя автобуса, поэтому качало нас знатно. В такой толкучке хорошо только одно: зажмут так сильно, что точно не упадешь. Некуда падать.
Как Света мне и предсказывала. Дно. Падать некуда. Я тихо усмехнулась. Упираться носом в куртку какого-то парня было неприятно, но не извернуться, чтоб поменять положение. И нос, как назло, чесался. Я думала, как бы его почесать, но зажатую руку вытащить не получалось. Для этого надо было дождаться следующей остановки. Тогда все будут менять положение. Кто-то выйдет, кто-то зайдет. Тогда и смогу это сделать. И вот она, долгожданная остановка. Началось движение. Люди стали прорываться к выходу, боясь, что не успеют выйти. Меня подхватила толпа. Кто-то ругался. В этой катавасии меня схватила чья-то рука и крепко прижала к куртке, в которой я носом упиралась. Автобус тронулся дальше. Я попыталась отстраниться. Но парень продолжал держать меня.
– Не убегай. У тебя кошелек щипнули в толпе, а я его перехватил. Сейчас верну. Пока не получается. Народу много, – прошептал он.
Нос чесался до слез. Я попыталась почесать его об воротник своей куртки. Это почти удалось.
– Что ты делаешь? – спросил парень.
– Нос чешу. Разве не видно? – огрызнулась я. И чего огрызнулась? Человек мне помочь хочет. Кошелек мой вернуть собирается.
– Так лучше? – длинный палец коснулся моего носа.
– Спасибо.
– Вот, и сразу стала добрее. Теперь я знаю путь к сердцу любой женщины: ей достаточно нос почесать, – весело сказал он.
– Молодой человек, вы выходите? – спросила позади него женщина.
– Нет. Сейчас с вами поменяемся, – сказал он, отпуская меня. Это было проблематично, но он пропустил ее, а сам сел на место женщины. Я же оказалась на том месте где он стоял до этого. Автобус резко затормозил. Я потеряла равновесие. Еще не успела ухватиться за поручень. Налетела на бедного парня, оказавшись у него на коленях.
– Тихо, поймал, – его голос раздался рядом с моим ухом.
– Извините, – я попыталась встать, но с остановки начал заходить народ, занимая мое место.
– Да ладно уж, сиди. Все равно, одна остановка осталась до конечной, – сказал он. – Держи кошелек.
– Спасибо, – убирая кошелек в карман ветровки и закрывая на молнию, ответила я. Сразу же почесала нос. Все-таки хотела встать, но в этот момент меня откинуло назад, а рядом с головой пролетел школьный рюкзак.
– Поосторожнее, пока нас тут своим чемоданом не переубивал! – прикрикнул парень на школьника. Тот и рад был бы убрать «чемодан на лямках», но не было места. Я же старательно уворачивалась от рюкзака, уже полулежала на коленях у парня. – Давай-ка ты по-другому сядешь, а то мне все ноги отдавишь. Прекрати ерзать.
– Извините, как-то все…
– Поменьше слов. Вот, так лучше, – одной рукой он обнимал меня, а другой оправил юбку и положил ладонь мне на колени. – А впереди похоже авария. Мы встали. И на электричку опоздаем. Но будем опаздывать в приятной компании. Правда?
Я все-таки посмотрела него. Острое лицо, нос с горбинкой, небритые щеки, длинные волосы, собранные в «хвост» светлого цвета, в левом ухе серьга в виде тонкого кольца. Больше всего поражали глаза. Один из них был синий, а другой делили пополам два цвета: зеленый и желтый. От этого становилось не по себе. Я слышала о таких людях, с разными глазами, но никогда не видела их вживую. Он с улыбкой продолжал смотреть на меня.
– Знакомиться будем? – спросил он.
– Неет, – поспешно ответила я.
– Почему так категорично? – его брови взлетели вверх.
– Не хочу я ни с кем знакомиться.
Он прищурился. Цвет глаз завораживал, но я заставила себя отвернуться. В такой глупой ситуации я еще не оказывалась. Выбраться из нее не получалось. Люди нервничали. Просили открыть двери автобуса, чтоб пойти пешком, но водитель отказался. Его можно было понять. Мы стояли в середине пробки. Машины то начинали движение, то резко останавливались. К тому же по салону прошел шепот, что впереди так сбили человека, который вышел из маршрутки. Кто-то из пассажиров начал ругаться. Его пыталась успокоить кондуктор. Куртка сзади приподнялась. Тонкие пальцы прошлись по блузке, скользнули за широкий ремень юбки. Я забыла как дышать. Страх сжался комком в груди. Резко повернувшись к парню, я встретилась с его колдовским взглядом. Говорят, что глаза – это зеркало души. В них отражаются мысли и намеренья. Его взгляд пугал тем, что нельзя было прочесть по нему мысли. Когда его пальцы нагло коснулись кожи, спрятанной под поясом юбки, я словно очнулась.
– Прекрати! – потребовала я, хотя голос от страха стал слабым и больше походил на шипение змеи.
– Нет, – спокойно ответил он, нагло смотря на меня. Я попыталась встать. Пусть буду балансировать на одной ноге, но быть облапанной в автобусе каким-то извращенцем я не хотела. Но не получилось. Он только сжал мое колено. Не сильно, но весьма ощутимо. – Не скандаль.
– Или что? – спросила я. Попыталась убрать его руку со своего колена, но он вместо этого переплел свои пальцы с моими. Как корни какого-то дерева, длинные и крепкие. И не выбраться из захвата.
– Тебя как зовут? – спросил он, почти прошептал мне на ухо.
– Эля.
– Молодец. Ничего страшного нет, чтоб назвать свое имя. Это же не номер счета в банке, где лежат все накопления, – мягко ответил он. Его пальцы последний раз мазанули по моей пояснице и поправили куртку. – Данко.
– Что?
– Меня так зовут. Помнишь Горького?
– Герой, который своим сердцем осветил путь в темноте и вывел людей из темного леса?
– Он самый. Не спрашивай, что мама хотела этим сказать. Говорит, ей имя понравилось, – ответил он.
– Отпусти.
– Не хочу. Что будешь делать? Закатишь скандал? Драться начнешь? Заплачешь?
– Ты недоученный психолог или энергетический вампир?
– Кто? – он рассмеялся. – Это как обсыпанный мукой Эдик из фильма?
– Ты хочешь вывести меня на эмоции? Не дождешься.
– А чего дождусь? – его дыхание щекотало щеку.
– Игнора.
– Не, не получится. Не люблю когда меня игнорируют. Я тогда еще больше заводиться начинаю. Да не в том смысле, о котором ты подумала, – хмыкнул он, после того как я на него вопросительно посмотрела. – Мне тебя захочется растормошить. А я могу тогда и заиграться.
– Надо посмотреть который час.
– Мы все равно опоздали на электричку, – ответил Данко. Его лоб коснулся моей щеки.
– Спать хочу, нет сил. Сейчас бы нырнуть в кровать и на сутки завалиться в спячку. Составишь компанию?
– Нет, – я пыталась сохранять спокойствие, хотя это было тяжело.
– Жалко. А я надеялся на хорошую компанию.
– Вот скажи, что ты ко мне пристал? – я попыталась от него отодвинуться, но Данко только крепче меня обнял.
– Ну, это не я к тебе на колени прыгнул, – пробормотал он. – И я не к тебе так активно прижимался всю дорогу.
– Народу много! И все случайно вышло!
– Тихо, не кричи. Или хочешь, чтоб мы попали с тобой на экраны компьютеров? Сейчас люди любят всякую ерунду снимать и выкладывать, – зевая, ответил он. – Вроде поехали.
– Поскорее бы, – не выдержала я.
– Куда торопишься? Все равно на платформе загорать будем. Тут, по крайней мере, сидим.
– Может хочу избавиться от твоего общества.
– Я как клей момент: оказался на руках – отмыть тяжело. На днях ботинки клеил, смотри чего с руками стало! – он показал мне руки, которые были в клею. – Самое смешное, ботинки клеить он не хочет. Зато на руках хорошо остается.
– Может жидкостью для снятия лака протереть? – предложила я, замечая, что начинаю отвлекаться от страха. Он начал отступать.
– У тебя с собой есть?
– Нет. Дома.
– Тогда в гости вечером загляну. Поможешь мне руки отмыть.
– Я тебя в гости не приглашала.
– Заодно напоишь чаем за спасения твоего кошелька от воров, – не слушая меня, продолжил он.
– Может ты его сам украл?
– Не, я по-другому с женщинами знакомлюсь. Это больно скользкий путь. И будь я карманником, то жил бы побогаче чем сейчас. А так я всего лишь бедный, вечно голодный студент.
– Студент, давай я тебе двести рублей дам за находку кошелька, и мы разойдемся.
– Пытаешься меня подкупить?
– Так будет честно.
– А я согласен. Давай свои двести пятьдесят рублей.
– Двести.
– Триста.
– Двести.
– Триста пятьдесят.
– Держи свои двести пятьдесят рублей, – я достала кошелек и вытащила три купюры. Он тут же отпустил меня.
– С тобой приятно иметь дело, – убирая деньги, ответил Данко.
Как раз автобус подъехал, и народ стал выходить. Я постаралась смешаться с толпой и сбежала на платформу. Еще легко отделалась. Надо было попасть в лапы к такому уроду. Реально напугал. Первый раз в жизни я чувствовала себя такой беспомощной. Дурацкое воспитание. Не хочется устраивать скандалы. Надо вести себя правильно. Идиотское воспитание. Я никогда не любила скандалы, а еще меньше всего любила быть в центре внимания.
Пришлось звонить на работу и говорить, что я опаздываю. Народ на платформе злился и ругался. Я же стала читать анекдоты и смешные истории в сети с телефона. Надо было отвлечься. Забыть это приключение.
– Что интересное пишут? – спросил Данко, подходя ко мне со спины и обнимая меня сзади. В руках банка с энергетиком и чебурек.
– Совсем с ума сошел? Убери от меня…
– Не злись. А котик милый, – откусывая чебурек, пробормотал он.
– Я тебе не стол и не подставка, – уходя от его объятий, ответила я.
– Будешь? – он протянул мне банку с энергетиком.
– Нет.
– Почему?
– Я такое не пью.
– Я если не выпью, то усну прям на платформе, – весело ответил он.
– Ты понимаешь, что я не хочу с тобой общаться?
– А ты мне нравишься, – ответил он демонстративно оглядывая меня с ног до головы. После этого с вызовом посмотрел мне в глаза, продолжая завтракать. Я же чувствовала себя как в зоопарке. Никогда не любила, чтоб так пялились.
– Давай не будем ругаться.
– Полностью с тобой согласен. Тем более что ругаться я могу мастерски. У тебя уши в трубочку свернутся. Вряд ли ты меня переплюнешь в этом плане.
– Даже не намерена вступать в такие соревнования.
– Ты улыбаешься. Это хорошо. Значит, я на верном пути.
– Это на каком? – усмехнулась я.
– В гости заглянуть к тебе хочу. Сегодня.
– У меня сегодня не приемный день.
– А когда приемный? Я специально все дела отложу.
– Тебя мой муж с лестницы спустит.
– Ты не замужем. Колечка нет.
– Необязательно его носить.
– Ты бы стала. Статус. Для тебя это важно. Так же важно, как и мнение всех людей, которые стоят на платформе и ждут электричку. Им на тебя плевать, а тебе важно. Поэтому ты скандал затевать не будешь. И на место меня не поставишь, – он слегка прищурился. – Так что придется тебе меня терпеть.
– Вот еще!
– Ладно, можешь обожать. Я не против, – ответил он.
Отвечать я не стала. Уткнулась носом в телефон. Может так отстанет? Краем глаза заметила, что он допил бутылку, вытер губы тыльной стороной ладони и выкинул мусор в урну. Вроде ушел. Можно было вздохнуть свободнее. Что-то меня этот тип начинал настораживать. То ли пьяный, то ли наркоман. И то и другое было плохо.
