Текст книги "Загадать и принять (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Ты мать до инфаркта доведешь своим восхищением, – усмехнулся Данко. – Тем более я уже сказал, что его надо продать. Иначе нам Эля кости переломает до того момента, когда мы разобьемся.

– Может все-таки оставим? – с надеждой спросил Сережа.

– Нет! – в один голос ответили мы с Данко.

– Лучше на эти деньги что-нибудь о четырех колесах купим. Так что будет, чем заняться, – ответил Данко. – Мам, с нами купаться пойдешь?

– Можно сходить за компанию, – согласилась она.

В этой семье, похоже, дела не откладывали в долгий ящик. Через пять минут мы уже шли по полю к реке. Детвора быстро устала, поэтому, не сговариваясь, Данко и Василий посадили их к себе на плечи. Сережа и Данко шли впереди. Договаривались с Василием о предстоящей рыбалке. Мы же с Полиной чуть отстали. Данко изредка оборачивался как бы случайно. Видел, что все в порядке и шел дальше.

– Или Данко боится, что я тебя съем, или ты меня, – прокомментировала Полина очередной его поворот.

– А еще один вариант, что я отсюда сбегу, когда исчезну из поля зрения.

– Ну, тут я его понимаю. Места у нас далеко не столичные. Город простой. Развлечений никаких.

– Какие развлечения? У меня сын растет. Его надо на ноги поднимать. Я как его родила, так и живу маршрутом дом-работа-дом.

– А Данко как в этот маршрут вклинился?

– По дороге на работу. В автобусе вместе ехали, – ответила я. Невольно улыбнулась, вспоминая нашу первую с ним встречу. – Знаю, я как это все со стороны выглядит. И про возраст знаю. Но так получилось.

– Тебе с ним хорошо? Ему с тобой? Раз уж он тебя сюда уговорил приехать, а ты согласилась – то я думаю, что да. На остальное не обращай внимания. Я одно время за него очень переживала. Данко любит в какие-то неприятности попадать. При этом человек он хороший. Добрый. Его добротой могли легко воспользоваться. Как он на аферистов каких-нибудь не попал? Это чудо. Не иначе. Так что я даже рада то, что вижу. А возраст… Главное сама на этом не заморачивайся. Остальное – ерунда. Судьба порой нам подкидывает счастье, но сомневаясь, мы его легко теряем. Зачем тебе это? Я долго думала насчет Василия. За ним слава ходила покорителя женских сердец. А у меня первый муж ходок еще тот был. Очень был страх, что я второй раз на те же грабли наступлю. Я с первым мужем, столько слез в подушку выплакала. Все думала, что он за ум возьмется. Ради сына терпела. Второй раз начинать сначала было тяжело. Недоверие, сомнения. К тому же Данко уже подростком был. Сама знаешь как это все сложно. Но решилась. Честно, я не жалею. Лучше порой попробовать и понять, что это не твое, чем потом локти кусать и думать об упущенных возможностях. Я кусаться не собираюсь. Сын счастлив – хорошо. Будут проблемы, тогда будем чего-то решать. Я не имею ввиду, собирать чемоданы, а именно решать. Все в жизни бывает.

Мы с ней купаться не пошли. Девочки плескались на мелководье. Остальные ушли купаться на глубину. Здесь было красиво. Широкая река несла свои воды. Проплывали баржи. Ясное небо, высокая густая трава, мелкий песок и ласковый ветер – погода сегодня радовала. Город напоминал деревню. В Москве мы ходили купаться на карьер или ездили на пруды, но там все равно было не так. Здесь природа отдавала какими-то дикими мотивами. Я пока не могла уловить, в чем они заключались, но это проходило на грани ощущения. Прохладная вода ласкала ноги. Стрекозы носились по воде. Крупные синие спины переливались на солнце.

– Эль, приедешь к нам на ягоду? Скоро начнем компоты закрывать, – предложила Полина.

– Да, приеду. Здесь спокойно.

– Летом еще шумно. Машин много по трассе едет. Я даже радуюсь что у нас дом на окраине. Иначе можно с ума сойти от этого постоянного вжиг-вжиг.

– Я раньше около трассы жила. Там шум порой и ночью не прекращался. Особенно когда дорогу летом чинили и снегопад шел.

– Не ездила в Москву и не собираюсь. Не по мне этот город. Здесь все привычно. Муж катался туда по работе. Васька ездил. Данко уехал. Их словно этот город манит чем-то. По мне, моего родного края, ничего лучше нет. Здесь мой дом, могилы моих предков, мои корни, которые я не хочу терять.

– Это все и возвращает мужчин, которые ездили в большой город, что манит огнями.

– Возможно, – согласилась она. – Интересно, не потянет ли он назад тебя.

– У меня там только мать, с которой мы почти не общаемся. Слишком разные. Данко прав, когда сказал, что мне там терять нечего. Съемная жилье, работа, из-за которой я почти не видела сына, постоянная усталость и подруга, что была свежим ветерком в моей жизни. Корней там не было. А мысли были постоянные, что придется искать новое жилье, если повысят квартплату.

– Тогда надо создавать корни здесь. Земля здесь хорошая, благодатная. Она даст возможность осесть.

Детский смех и плач, разговоры. Плескание воды, крик чаек, что носились над рекой, солнце и аромат цветущего клевера, от которого кружилась голова, теплая земля и отсутствие асфальта. Откуда-то появлялись силы. Надежда. Она распускалась ярким цветком. Можно и правда было попробовать здесь осесть.

– Я боялся, что ты уедешь, – сказал Данко. Ночь окутала квартиру. Жужжали комары, которые бились об москитную сетку. Мне все казалось, что мы едем в поезде. Стоило закрыть глаза, как в голове я слышала стук колес. Слова Данко заставили повернуться к нему.

– Куда мне уезжать, если я мосты сожгла? – спросила я.

– Ты можешь их построить вновь. В этом плане ты смелый человек. Сильный. Может вначале, и кажешься неуверенной в себе, но ты из тех, кто не ломается перед обстоятельствами. Если ты чего-то задумаешь, то мне тебя будет не остановить, – сказал он.

– М, откуда такая неуверенность? – спросила я.

– Это правда. Наверное, думаешь: куда я тебя привез, и зачем ты согласилась поехать со мной?

– Думаю: ты привез меня в глушь. Но это не значит, что я убегу, сверкая тапками. Надо вначале оглядеться, – ответила я.

– Ты вроде с мамой общий язык нашла?

– Так, перекинулись парой слов. Решили, что воевать не будем. Тебя делить не станем. Оставим тебя целым.

– Это приятно слышать, – сказал Данко. – Завтра поеду по поводу работы. Потом сходим насчет других дел.

– Хорошо.

– Тебя не узнать. Соглашаешься целый день.

– Пока нет поводов для спора. Как найду, так будем спорить.

Поцелуй. Ночь. Тишина. Где-то лает собака. А нам все равно. За время переезда мы уже успели соскучиться друг по другу. Я точно. Огонь в крови, страсть, любовь – какая разница. Ведь все равно вместе. Осталось перестать в этом сомневаться, и позволить себе любить и быть любимой.

ГЛАВА 16

Неделя пролетела незаметно. О том, чтоб освоиться речи не было. Скорее времени хватило только наладить нормальную жизнь. Расставить все по местам. Несколько раз мы выбирались в центр города. Это была не Москва, даже не Подмосковье, к которому я привыкла. Город напоминал деревню. Тихие улочки, дети играют во дворах, на веревках сушится белье. Такое ощущение, что здесь остановилось время. Не было двадцать первого века, не было роботов и интернета, а было время советского союза. Ладно, насчет интернета я погорячилась. Он был, как и кабельное телевидение. Все это спокойно соседствовало с коровой, которая паслась у дома напротив. Идешь себе по дороге и видишь, как около двухэтажного дома пасется корова. В первый раз я подумала, что солнышко голову напекло. Поморгала. Видение не исчезло. Корова меланхолично жевала травку и смотрела на проезжающие мимо машины, которых было мало. Правда, местные жители говорили, что это самый настоящий поток машин. Не знаю, что они сказали бы о пробках в Москве.

Так как частный сектор соседствовал с «многоэтажной» застройкой, то домашние животные были не редкостью. Хотя их умудрялись заводить и жильцы квартир. Около домов были сараи, в которых и держали живность. Поэтом просыпалась я под кукареканье петухов, которых один предприимчивый мужик поселил в голубятне. Курочки у него выходили погулять на деревянную площадку второго этажа. Красивые птички.

Вторым шоком для меня была встреча с дикими утками. Днем ходила выносить мусор. Вышла из подъезда. А в траве что-то шуршит. Оказалось, что мама утка вывела утят погулять. Их спугнул дворовый пес. Они взлетели, пролетели полметра и опять опустились в траву. Пошли дальше пешком в сторону камышей, которые росли по берегам большой и глубокой канавы рядом с дорогой. Видимо, там она их и вывела. А утята были еще молодые. Летали плохо. Меня тогда поразило, что они не боялись меня. Шли рядом как будто, так и должно быть. Пес их больше гонять не стал. Лежал в тенечке и наблюдал, как они шагают в сторону камышей.

Все это для меня было диким и необычным. Интересным. Ко всему этому предстояло привыкнуть, как и к неспешному ритму жизни, к тому, что не надо никуда бежать. А еще к Данко и Сереже, пропадающих в гараже, где они убирались. Данко на следующий же день устроился на работу. Опять на завод. Обещали неплохую зарплату. Около тридцатки. Для местного города это были хорошие деньги. А вот у меня с работой вышли проблемы. Ее не было. Парикмахеры не требовались. Была вакансия продавца на другом конце города, но Данко категорически запретил там работать, говоря, что и район там неблагополучный, а еще и не уехать оттуда после работы. Пришлось сидеть дома. Но пока мы с Сережей занимались налаживанием быта, то это было еще интересно. Потом же я поняла, что заняться больше нечем.

В тот день мама Данко пригласила приехать к ним ягоду собрать. Этому я обрадовалась. Хотелось хоть какого-то движения. Организм выработал привычку каждый день куда-то ехать, что-то делать, переживать, а тут спокойствие. И чего делать с этим спокойствием?

Мы собирали ягоды под палящим солнцем. Дети возились в ванне, куда Полина набрала воды. Сережа порывался помочь, но не рассчитал силы и свалился с тепловым ударом. Теперь сидел в тени и жевал клубнику.

От аромата ягод кружилась голова. Пахло спелой клубникой, черной смородиной. От реки ветерок приносил свежесть. Пот застилал глаза. Назойливые слепни считали, что я лошадь или соседская корова. Только все равно это не напрягало. На ум пришла переполненная маршрутка, в которой было ароматов куда больше и от них сильнее слезились глаза. Потом Полина уложила детвору, а я перебирала ягоду. Даже Сережка уснул. Лето. Здесь оно было приятным. Интересно, а как здесь зимой? Наверно страшно, когда заносит все снегом. Это еще предстояло узнать, если я не решу сбежать. Иногда такие мысли появлялись, когда приходилось сталкиваться с какими-то трудностями или непониманием, но потом я успокаивалась.

Брала себя в руки. Пока поводов убегать не было. Да и Сережу уже в новую школу устроили. Он возвращаться не хотел. Как он мне объяснил, там были воспоминания, которые он хотел бы забыть. Здесь же пока ничего такого не было.

– Душно сегодня. Гроза будет, – сказала Полина.

– На небе не облачка.

– К вечеру появятся, – ответила она, доставая банки. – Удалось освоиться?

– Пока не знаю. Еще не поняла. С работой не получается.

– Найдешь, – уверенно сказала она.

– Хотелось бы в это верить.

– А мать как? Не звонила?

– Мы с ней раз в пятилетку общаемся.

– Я бы так не смогла. Вроде и старалась не надоедать Данко, но не могла не позвонить и не узнать как у него дела.

– Знаю, – я улыбнулась, вспомнив их разговоры. – Мы с мамой просто разные. По-разному видим жизнь. Ей хочется каких-то высот, правда у нее не получилось этих высот достичь, а я просто живу. Она мне амбициями чем-то мою подругу Свету напоминает. Та тоже все куда-то бежала, к чему-то стремилась. У нее не получилось добиться высокой должности. Там много факторов сыграло. Не такая талантливая, двое детей. Было двое детей. Она попыталась все это выразить в детях. Сделать все, чтоб они смогли добиться того, что не смогла она. Вот и у меня мама хотела, чтоб я не повторила ее ошибок. Хотела, чтоб я на карьере сосредоточилась, а я выбрала сына.

– Но и она ведь выбрала семью.

– Может ей это не понравилось или она жалеет об упущенных возможностях. Чужая душа – потемки. И честно, знать правду как-то не хочется.

– Тут я с тобой соглашусь.

– Лучше практически не общаться, чем упреки слышать.

– Не знаю. Я когда замуж за отца Данко выходила, то по большой любви. Красивый мужик. На него смотришь, и аж ноги подкашивались. Что-то в нем было такое, что голову от него все девчонки теряли. Я не исключением была. Свадьбу сыграли. Скоро и Данко появиться должен был. Несколько лет я жила как в раю. Ничего не замечала, хотя подружки и мать намекали, что он гуляет. Потом уже поняла, что это правда. И две семьи у него было. И любовницы. Я это к чему. Когда вся эта гадость вскрылась, то обидно было. Но это не значит, что я должна была обиду перенести на Данко. Парень-то ни в чем не виноват. Зачем мне его обвинять в грехах отца?

– Некоторые не могут так. Они видят в детях все проблемы. Люди-то разные.

– Это точно. Люди разные. Я так поняла, что Данко с Сережей общий язык легко нашли?

– Они как на одной волне. Мы же не сразу встречаться начали. Я и не собиралась с ним встречаться, а уж тем более замуж выходить. Это у него такие планы были. А так как раньше в доме у меня мужчин не было, видимо и потянулся к Данко. Отец Сережи погиб еще до его рождения.

– Данко с Василем вначале воевал. Потом поутих. Даже подружились. Сейчас нормально общаются. Хочешь фотографии посмотреть? Все равно пока ждать, когда все закипит, – предложила Полина.

– Можно, – согласилась я. Как раз и ягода была перебрана.

Полина вернулась с фотоальбомом. Вначале она мне дала альбом с последними фотографиями. Там был Данко каким уехал в Москву. Тогда у него короткая стрижка была, и уши в разные стороны торчали. Забавно. Фотографии малышек и выписки из роддома. Выпускные фотографии Данко. Детские фотки. Какие-то застолья. У меня даже голос не дрогнул, хотя стало казаться, что мир уходит из-под ног.

– А это кто? – спросила я, показывая на мужчину, который стоял рядом с Данко около грузовой машины.

– Валера. Отец Данко.

– А я и смотрю, что он часто появляется на фотографиях. Данко на него совсем не похож.

– В меня пошел, – ответила Полина. Она отвлеклась на компот, а я смотрела на знакомое лицо. Пятнадцать лет прошло, а как будто все вчера было. Полина была права, что он умел привлечь внимание женщин. А ведь получается он тогда и не думал возвращаться. Все верно. Когда приехал из Москвы, то узнал, что его жена ждет ребенка. Решил остаться. А потом разбился на машине. Полина потеряла ребенка на нервной почве. Про меня же никто не знал. И что же теперь выходит? Сережка и Данко братья по отцу? Выходит, что так. Мы не родственники. Можем быть вместе. Но это как-то неправильно.

– Эля, с тобой все хорошо? Выглядишь бледной.

– Голова заболела.

– Это гроза идет. Смотри, и ветер поднялся. Тучи набежали, – выглядывая в окно, сказала Полина. – Пойду, вещи сниму.

Ветер поднялся сильный, но дождя не было. Он был где-то далеко. На кухню зашел Сережа.

Я посмотрела на него, ища похожие черты. Они были. Неуловимые, но были. Похожий взгляд, похожие привычки. Только от меня у Сережи было танковое спокойствие, а Данко был живчиком, который не мог на месте оставаться.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально. Голова только трещит, – ответил Сережа.

– Пойдем домой, пока дождь не начался?

– Пойдем, – согласился он.

– Полин, мы домой.

– Да подождите. Девчонки проснуться, тогда и отвезу вас, – сказал она.

– Мы сами дойдем. Тем более что здесь недалеко. Да и Данко должен скоро с работы приехать.

– Ну, смотрите сами. Спасибо за помощь.

– Если еще будет нужна, так звони. Мы придем. Все равно пока дома сижу, – ответила я.

Мы вышли из калитки, и пошли по тропинке, которая вела через поле к нашему дому. Тучи медленно скользили по небу. А ветер был сильный. Он клонил тяжелую траву к самой земле. Трава отказывалась склоняться и при первой же возможности поднималась. Интересно на это все смотреть. Чем-то нашу жизнь напоминает, когда обстоятельства сгибают человека, а он все равно поднимается, расправляет плечи и еще смеет улыбаться, а то и смеяться в лицо неприятностям.

Что было мне делать? Скрыть эту тайну? Правду рассказать? Кому? Сереже? Данко? Или лучше промолчать. Сохранить все как есть. Какая разница, что было в прошлом. Может, стоит жить настоящим? Только держать все это в себе было сложно. Нужно было с кем-то поделиться. Со Светой? В последнее время мы с ней почти не общались.

Ветер же все сильнее гнал тучи. Начал накрапывать дождь. Когда мы вернулись домой, то он превратился в настоящий ливень, который стучал по стеклам, листве и заставил найти теплую кофту, потому что резко похолодало.

* * *

– У тебя что-то случилось? – спросил Данко.

– Нет.

– Ты грустная.

– Голова болит из-за дождя, – ответила я. Он не поверил. Но промолчал. Мы ужинали. Чайник весело закипал. Когда запахло, чаем, то стало на кухне уютнее. Сережка взял с собой чай и ушел в комнату. Через минуту оттуда донеслась музыка.

– У тебя все-таки что-то случилось, – сказал Данко. Закинул тарелки в раковину. Взял кружку и сел рядом со мной. – Так расскажешь или мне тебя пытать надо?

– Не надо меня пытать. Но и рассказывать не хочу.

– А, ты хочешь накопить проблем, потом хлопнуть дверью. Я останусь здесь. Буду сидеть и думать, что же произошло. Окажется, что армия проиграла из-за того, что в кузнице не было гвоздя.

– Бывают такие вещи, которые лучше оставить такими, какие они есть.

– Так, хорошо, что тебе понятно, о чем ты сказала. Теперь переведи все для меня.

– Сегодня к твоей маме в гости ездили. Ягоду собирали. Компот закрывали.

– Угу. Поругались?

– Нет. Мы нормально с ней общаемся. Сережке, правда, плохо стало. На солнце перегрелся.

– Тогда в чем проблема? В том, что Сережа тепловой удар получил? Ничего. Оклемается, – ответил Данко. А сам на меня смотрел.

– Не в этом дело. Это к слову было сказано.

– А что не к слову?

– Дождь закончился. Надо в магазин сходить. Молоко закончилось. И хлеб почти весь съели.

– Хорошо, пойдем, сходим в магазин.

– Я и сама могу.

– Составлю тебе компанию, – сказал Данко. Еще и так сказал, что спорить я с ним не стала. У него порой появлялись такие нотки в голосе, что прекращали любые возражения. Хорошо, что это было редко. Мы вышли на улицу. Казалось, что дневная жара резко превратилась в холодную осень. – Так что ты хотела сказать?

– Я фотографии видела. Твои, твоего отца. Я не знаю, как так вышло. Честно, не понимаю, но твой отец получается двоюродный брат мужа моей мамы. Он у нас останавливался несколько раз, когда приезжал в Москву по делам. И он отец Сережи. А теперь все выглядит как в дешевой мелодраме.

– Нет, но такое я могу предположить. Отец мог наследить. Но не может, же земля быть настолько круглой? Это же нереально.

– Я сама в шоке. Не знаю чего делать.

– А чего тут сделаешь? – Данко взлохматил волосы. – Призраки пусть остаются призраками. Да и умер он давно. Сережке это не к чему сейчас знать. Потом расскажем, если понадобится. Или пусть так и остается семейным скелетом в шкафу.

– Чего ты смеешься?

– У меня самое странное наследство. Кому-то отцы бизнес оставляют, кому-то машины, квартиры. Мне же ты досталась.

– А это обидно.

– Не обижайся. Но ведь забавно.

– Нет. Не забавно. Обидно. Я тебе не вещь.

– Какая ты вещь? Ты самая красивая, самая хорошая и любимая женщина. Не надо на меня обижаться. Я могу чего-нибудь ляпнуть, но это не значит, что я так думаю.

– Все равно. Вся эта история…

– Забудь. Это в прошлом осталось, – остановил он. – Но вот сказать об этом было нужно. Иначе кто бы тебе сказал, чтоб ты не заморачивалась по этому поводу?

В этом я с ним согласилась. Как-то сразу камень с души слетел. Прошлое осталось в прошлом. Что делать, если сама судьба решила нас так свести? Наверное, это было кому-то нужно.

ГЛАВА 17

Лето уже начало клониться к закату. Наступил август. Почти каждый день я проводила у Полины, помогая закатывать банки. Сережа освоился быстрее меня. Наверное, это было благодаря Данко. Он таскал его по всему городу в свободное от работы время. Они могли появиться только под вечер. То кому-то помогали забор чинить, то дрова в сарай заносить, просто с кем-то болтали. Данко оказался общительным человеком с кучей друзей. А я почти все время сидела дома. Это бесило. Раздражало. С работой было также туго. Деньги постепенно таяли. Данко обещал, что скоро получит первые деньги. Все наладится. Я же перестала контролировать свою жизнь. Теперь не я отвечала за добычу денег. Не я отвечала за покупку продуктов. Продукты теперь легли на плечи Сережи, который серьезно увлекся готовкой. Поэтому он ходил на рынок, выбирал продукты, которые понадобятся ему для того или иного блюда. Надо было радоваться. Мне осталась только уборка и стирка, но все это я успевала переделать за час, а потом начинала сходить с ума.

От скуки я даже траву вокруг дома подстригла, а куст жасмина подрезала и подкормила, чтоб он не выглядел так жалко. Не было цели. Не было смысла. Появилось ощущение ненужности. Им ведь было хорошо и без меня. Зачем же я тут сдалась? Такие мысли я старалась гнать прочь, но они возникали все чаще.

В тот день я поехала вечером в город. Закончился шампунь для волос. Хороший повод выбраться из дома. Сын ушел с друзьями на речку. Данко где-то болтался. Семья называется. Магазины. Можно вернуться на автобусе, а можно и пешком пройтись. Данко нашелся около какого-то гаража. Стоял в обнимку с какой-то девицей. Больно? Нет. Больно не было. Может где-то в подсознание я была к этому готова. Подойти? Зачем? Чего я там забыла. Проще уйти домой. Потом поругаться. Собрать вещи. Вернуться в Москву. Плакать на кухне вместе со Светой и жаловаться что все мужики – это уроды и козлы. Потом Света в четвертый раз выйдет замуж и опять неудачно. Родит еще одного ребенка, с которым сидеть буду я…

– Привет, – я подошла к компании.

– Элька! – Данко вроде искренне обрадовался. Правда, был навеселе. На лице глупая улыбка. – А что ты здесь делаешь?

– Гуляю. Как и ты.

– А говорила, что будешь дома сидеть, – он нахмурился, словно пытался что-то сообразить. Мне же смешно стало.

– Ну, тогда пойду домой.

– Подожди, – он скинул руку девицы, что к нему прям прилипла. А все на нас смотрят. Прям шоу начинается. Может и не стоило подходить? Но с другой стороны, чего мне тут бояться? Стыдиться? – А у меня сегодня праздник. Генка вернулся.

– Я за тебя рада.

– Не понимаешь. Это же мой самый лучший друг. Мы с ним и огонь, и воду пройти вместе можем! – сказал Данко.

Гена был ровесником Данко, но выглядел лет на тридцать. Худой, чисто выбритый, с улыбкой и холодным взглядом, от которого становилось не по себе. Он сидел чуть в стороне с бутылкой пива.

– А это Эля, моя жена.

– Про которую, ты мне уже все уши прожужжал, – усмехнулся он. Наши взгляды встретились. Он отсалютовал мне бутылкой. Я кивнула.

Никогда раньше не болталась по компаниям. Это было не мое, а может меня эти компании не находили. У меня не было кучи друзей, а еще больше знакомых. Мир был простой и ясный. Он состоял из определенного круга людей. Небольшого круга. Теперь же я попала в такую компанию из-за Данко. Хотя, сама ведь подошла. Можно было мимо пройти. Так нет же. Что-то потянуло подойти.

Вся цель мероприятия была напиться. И напиться как можно больше. До поросячьего визга, глупых разборок и обнимашек с дальнейшим походом к кому-нибудь на квартиру. А может и на природу. Все это было в честь Гены, который получил досрочное и вышел из тюрьмы. Он был самый трезвый в этой компании. Сидел в сторонке, попивал бутылку, которая казалась, была без дна. Смеялся вместе со всеми, но я не чувствовала, что ему весело. Не было искренности в смехе. Я не пила, хотя Данко предлагал за компанию. Думала все-таки уйти, но он попросил остаться.

– С тобой еще сдержусь, а то дел наделаю. Потом стыдно будет, – сказал он.

– Зачем тогда так напиваться?

– Не знаю, – он пожал плечами и весело посмотрел на меня.

Веселье. Его было много. И в основном благодаря Данко, который дурачился, как мог. Может ему тамадой подрабатывать? Прям талант пропадает. Когда у него начали ноги заплетаться, и он упал, то Гена не выдержал.

– Думаю, тебе пора завязывать, – сказал он, подходя к Данко.

– Не, я еще полон сил.

– Вижу. Только когда они закончатся, тебя на себе жена тащить будет? А если ей захочется тебя в ближайшую канаву уронить? – спокойно спросил Гена.

– Нет. Не захочет, – Данко сел. Протер лицо руками.

– Пойдем домой. А то твой друг прав, – сказала я, подавая ему руку, чтоб помочь встать.

– Мы только начали…

– И закончили. У тебя там ребенок не кормленый, – подковырнул его Гена.

– Серый? Да он сам чего хочешь приготовит. У парня талант. Нет. Не так. ТАЛАНТИЩЕ. Он еще нас всех заткнет за пояс. Станет шеф-поваром. Сеть ресторанов откроет, которые нас на порог не пустят, – Данко со второй попытки все же поднялся. – Нужна ему эта математика.

– Вот и пойдем, попробуем, чего он там наготовил.

– А пошли, – согласился Данко. – Элька, ты не представляешь, как я тебя люблю!

– Ты меня сейчас обнимаешь в порыве чувств или потому что ноги не держат? – сдерживая смех, спросила я.

– И то и другое, – он отлип от меня и пошел обниматься с Геной. – И тебя люблю.

– Угу, пошли, пока ты меня не раздавил, – разжимая его объятья, сказал Гена.

Данко что-то бормотал. Чуть несколько раз не упал в канаву, другой раз его понесло на дорогу.

– Я с тобой пить больше не буду. Больно ты дурной, – сказал ему Гена.

– Ничего не дурной, – возразил Данко. – Ноги длинные, а дорога неровная.

– Он всегда такой?

– Я его не видела пьяным. А вот Сереже довелось. Тогда у нас Данко до чертей допился, – ответила я.

– Не надо! Ты тогда умереть хотела, – возразил Данко. Споткнулся, мы его еле поймали.

– До чертей – это сильно, – сказал Гена.

– Мощно! – пробормотал Данко.

Не знаю, как я бы с ним дошла без Гены. Тот здорово помог, когда Данко начал отключаться. Под конец мы его уже чуть не тащили.

– Надо было его раньше остановить, – сказал Гена, когда мы почти подошли к дому.

– Я побоялась.

– Чего?

– Скажу ему, что хватит, так еще возмущаться начнет. Или еще смеяться будут, что я ему какие-то запреты ставлю.

– Возможно. Я его сейчас не узнаю. Другой человек. Хрен знает, как он отреагирует. Но тебя вроде любит. Два часа только и слушал о тебе дифирамбы, – сказал Гена. – Открывай дверь. А я это бревно к стенке прислоню.

– Я не бревно. Только дерево, – ответил Данко, не открывая глаз.

Это было последнее связанное предложение, которое мы от него услышали. А дальше стало страшно. Ему начали мерещиться какие-то черти, которые тащили его в ад. Этими чертями были мы, которые пытались уложить его в кровать. Сережа пытался нам помочь, но даже втроем мы не могли с ним справиться. У Данко появилась недюжинная сила. Он нас просто раскидывал. Я не увернулась от кулака. Отлетела к стене. Перед глазами поплыли мушки.

– Может его по голове ударить? – предложил Сережа.

– А если удар не рассчитаем? Так дураком и останется, – задумчиво ответил Гена. – Давай его под холодный душ. Пусть помокнет немного.

Наверное, это подействовало. Я не стала наблюдать, чем там дело закончится. Ушла на кухню. Было обидно. Дожили. Теперь еще и синяки замазывать. Вот жизнь райская. В деревянном бараке, с мужем, который как выпьет, так начинает руки распускать, с его друзьями уголовниками. И зачем я на все это согласилась? Даже подходить сегодня не надо было. Собрать чемоданы. Вернуться в Москву. Там бы со Светой чего-нибудь придумали. Так и сделаю завтра. А меня ведь предупреждали, что так будет. Но я не верила. Надо было еще зимой его выгнать. И плевать, что мы женаты.

– Уложили, – Гена вошел на кухню. – В кладовку его отправили спать. Там прохладно, как в погребе. Заодно и в себя придет.

– Я его одеялом накрыл, – сказал Сережа. – Обещал же, что больше такого не повториться.

– Но повторилось. Пусть и спустя полгода. Даже больше времени прошло. Но я не собираюсь терпеть такое, – слезы катились по щекам. Обида и боль. А чего я хотела?

– Успокойся. Не руби сгоряча. Завтра чудак проснется. Будет нормальным человеком, – сказал Гена.

– И будет обещать, что такое не повториться? – я поднялась. Поставила чайник на плиту. Хотелось движения. Выплеснуть обиду. – Я сегодня промолчала, когда он с девицей какой-то обнимался…

– Данко это не замечает, – сказал Сережа. – Я этому тоже удивился, когда он там с кем-то обниматься начал. Он говорит, что даже не замечает этого.

– Есть у него такая фишка. Особенно если компания большая, – согласился Гена. – Может чисто психологически. Страх какой-нибудь. Знаешь, когда кошмары мучают, то ребенок мишку плюшевого обнимает. Так этот обниматься лезет. Для него дико звучало, когда кто-то пытался ему втолковать о границах личного пространства. Все кто Данко хорошо знает, те уже привыкли.

– Все равно…

– Эль, успокойся. Сглупил. Бывает. Норму не рассчитал, – спокойно сказал Гена, как будто для него это было в порядке вещей.

– Может для вас это нормально, но для меня это неприемлемо.

– Мам, только не говори, что мы уедем отсюда. Я против, – сказал Сережа. – Я не хочу бегать по школам. Скоро учебный год начнется.

– Никто никуда не поедет. Сейчас твоя мама поворчит, выпустит пыл и успокоится.

– Не успокоюсь.

– Хорошо, не успокоишься, – примирительно сказал Гена. – Будешь воевать, как гроза, которая началась сейчас. Нужно выключить электричество на всякий случай. Как-то сюда молния попала, так вся проводка погорела.

– Я выключу, – сказал Сережа.

– Теперь понятно, почему в шкафу у Данко свечи лежат, – сказала я, доставая свечу.

– Тут всякое может случиться. Одну зиму из-за снегопада порвались провода. Мы неделю без света просидели. Вот радость была, когда не надо было в школу ходить с утра пораньше. Уроки начинались, когда рассветет. Мы тогда в старой школе учились. С независимой котельной. Ее уже нет. Сгорела.

– Данко говорил, что она погорела два года назад, – сказал Сережа.

– Чай будете? – спросила я.

– Не откажусь, – сказал Гена.

– А я спать пойду. Завтра в пять утра дядя Вася заехать должен. Мы же на рыбалку собирались. Только не думаю, что Данко будет в состоянии.

– Не знаю. Может его утром зарядку припрет делать, – хмыкнула я.

– Посмотрим. Я все равно спать пойду. А то еще просплю. Даже если мы и уедем, но на рыбалке я должен побывать. Будет, что вспомнить, – ответил Сережа.

Гроза разошлась не на шутку. Она напоминала ураган. И ничего не предвещало ее начала. Это как в жизни. Все идет хорошо, ровно, а потом неожиданно начинаются проблемы. Да такие, которые не знаешь, как решить.

– Серьезно думаешь уехать? – спросил Гена.