Текст книги "Где принц, если все мужики... (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 27

Я сидела около кроватки, кормя Юру, и пыталась понять, что делать дальше. Как-то неожиданно все произошло или, наоборот, ожидаемо? Нет, сомнения и неуверенность – это заразная вещь. А еще смущение. Вот когда на тебя так смотрят, а ты не знаешь куда деваться. И ведь уже давно его не стеснялась, а сегодня почему-то начала. Жаркий получился поцелуй, ничего не скажешь. Завтра обо всем подумаю, а то голова чугунная от недосыпания.

– Ты жалеешь? – его вопрос застал меня врасплох.

– Нет.

– А для тебя это серьезно или так?

– Что ты хочешь этим сказать? – Я положила малыша в кроватку. Он тихо спал. Счастливый и довольный.

– Есть серьезные отношения, а есть так… Как я однажды услышал, пока нет никого другого на примете. Я не оскорбляю тебя. Хочу ситуацию для себя прояснить, чтоб не надеяться лишний раз. Один раз наступил на грабли. Думал, что все серьезно, а оказалось ей было просто скучно.

– А ты думаешь, я с тобой от скуки «целовалась»? – невольно усмехнулась.

– Не знаю. Поэтому и спрашиваю.

– Скажем так, не от скуки. Такой ответ устроит?

– Нет. Я не понимаю твоих мотивов.

– Я их сама не понимаю. Ты мне нравишься, ты добрый, заботливый и я тебе очень благодарна за все что ты делаешь для меня и ребенка.

– Значит, это что-то вроде благодарности? – спросил он, вытягиваясь на кровати и наблюдая за мной.

– Ты хочешь знать люблю ли я тебя? Нет. Я не знаю смогу ли кого-то любить. Но я хочу жить дальше. Хочу семью, дом, работу. Мне надоело болтаться как облако, зависящее от ветра. Я чуть не каждый день судьбу благодарю, что встретила тебя. Никогда не думала, что ты такой сложный и непохожий на других. И…

– А я тебя люблю, – просто сказал он.

– Я догадалась.

– Со второго класса. Знал, что не судьба. Пытался забыть, но не получилось. А потом, когда ты у меня жить начала, то поверить не мог, что это не сон. И сейчас кажется, что сплю, – он улыбнулся. Я выключила свет и легла рядом с ним. Так как места было немного, то приходилось лежать близко друг к другу. – Не хочу, чтоб ты уходила.

– Я не уйду, – сонно пробормотала я.

– Обещаешь?

– Да, – не знаю почему я так сказала, но тогда мне это показалось правильным.

Наступил декабрь. Мы жили вместе настоящей семьей. Почти ничего не изменилось, но в тоже время изменилось многое. Это было почти незаметно. В чем-то едва уловимом. Например, что Федя меньше краснел и был чуть раскованней, чем обычно. Или в том, что стало больше обоюдной заботы. В невинных жестах и прикосновениях, которые и обозначают, что люди давно не чужие друг другу. Жизнь текла плавно и ничего не нарушало ее спокойствие. Даже первая Юрина простуда не нарушила это спокойствие. Я волновалась, но Федя сказал, что переживать не стоит. Дети часто простужаются. И я поверила ему. Просто поверила, а на следующий день температура спала.

Я уже не могла представить, как раньше жила без него. Без его поддержки и заботы, без любви, которая наполняла сердце чем-то теплым и радостным. Я все чаще начала замечать, что стала смеяться, а ведь раньше казалось, что я забыла как это делаться. Или просто не было повода смеяться?

– У тебя с ним серьезно? – вопрос Анюты застал меня врасплох. Она любила задавать неудобные вопросы.

– С Федей? – уточнила я.

– А есть варианты? – спросила она.

– К чему весь этот разговор?

– Проверяю почву, – она посмотрела в окно. На улице начинался снегопад. – Я хочу после школы уехать. Поступлю в институт. Буду в общаге жить. Но в другом городе. Может я эгоистка, но я хочу прожить свою жизнь. Здесь же мне ее придется потратить на малышню. Даже если я съеду, Федя все равно будет тащить меня назад. То с кем-то посидеть, то кого-то забрать. Он не видит другой жизни. У него цель: поднять младших. А у меня цель другая. Я хочу чего-то добиться в этой жизни. Я наигралась в семью и дочки-матери на всю жизнь. Хочу теперь посмотреть, где мой потолок. Квартира, машина, поездки на юг, дорогая одежда, а не обноски. Нормальную жизнь хочу увидеть. Или хотя бы попробовать. Федя же свою планку уже определил. Одного я его оставить не могу. Он не справится. И на Розу все это вешать не хочу. У нее должно быть детство. Так мы с Федей решили. Вот и спрашиваю тебя, если ты с ним останешься, с мелкими поможешь, то я могу спокойно уехать. Если все это временно, то тут другой разговор.

– Не знаю. Я боюсь загадывать. Уже обжигалась. А Федю я знаю слишком мало.

– Ника, а сколько тебе надо лет, чтоб его узнать? Не, ты мне точно его напоминаешь. «Она там на остановке сидит. Подойти или нет?» Чуть пинком его не выгнала. Еще сказала, что авось у тебя неприятности. Ведь угадала. Теперь с тобой такая же история, – буркнула Анюта. Она подошла к Феденому ноутбуку и набрала пароль.

– Зачем?

– А чтоб у тебя сомнений не было. Пароль дата твоего рождения. Папка личное. Иди и читай.

– Не буду. Там же написано, что личное.

– Мне вслух начать читать, я могу.

– Анюта, у тебя ничего святого нет?

– Нет, – она отобрала у меня погремушку, с которой я играла с Юрой.

Я не хотела, но знала, что Анюта не отстанет. Упрямая. Если задумала что-то, то будет идти поездом, сбивая все на своем пути. Стихи. Фотографии. Казалось, что я залезла в чужую душу. Мечты и какая-то щемящая тоска в каждом слове. Мечта, несбыточная и яркая. Там не было пошлости. Не было надежды. А фотографий было много. Старые, с каждого класса. Вся школьная жизнь прошла его глазами. В каких-то воспоминаниях, и обрывках. Он помнил, что я одернула девчонок, чтоб они не смеялись, когда он зацепил стол в столовой из-за того, что его не заметил. Оказывается, я даже за тряпкой сходила и помогла убрать пролившийся чай. А я не помнила этого. Так же как и не помнила, что мы вместе несколько раз дежурили в классе и обсуждали погоду. Он ведь был для меня всегда двоечником, неудачником. Я никогда не воспринимала его всерьез. Только как я воспринимаю его сейчас?

– Ты чего плачешь? – Анюта подошла ко мне.

Я же не могла остановиться. Он был слишком хорошим. Каким-то идеальным и чистым душой. Я же чувствовала себя извалявшейся в грязи. Самой от себя противно стало. Перед глазами так и прошла вся жизнь и все мои похождения. Разве так можно? Разве так нужно жить? Он же меня любил чисто и искренно. Мне же самой от себя было противно.

Анюта испугалась за меня. Зачем-то напоила успокоительным, от которого резко захотелось спать. И похоже я уснула, потому что я проснулась, когда стемнело. В комнате темно, только настольная лампа была включена. Федя кормил из бутылочки малыша. Молоко начало пропадать, поэтому приходилось докармливать смесью.

– Который час? – я подскочила на кровати.

– Десять вечера, – ответил он. – Или около того.

– Это сколько же я проспала? Восемь часов?

– Успокойся. Все нормально. Все живы и здоровы. И уже засыпают те, кто не хотел спать и чего-то требовал, – укачивая Юру, сказал Федя. – Мы уже поужинали. Тебе оставили. Так что иди поешь.

– Не хочу.

– Тогда умойся. Вон, вся зареванная.

Уже по голосу стало понятно, что он все знает и решения какие-то принял. Только когда он не сомневался у него появлялись такие уверенные нотки. Осталось только понять, чего он решил или чего хочет сказать. Когда я вернулась, он уже сидел поперек кровати, положив подушки под спину. Я села рядом, предварительно проверив малыша.

– Что случилось? Что заставило плакать? Молчишь?

– Ты, наверное, знаешь.

– Что вы с Анютой полезли туда, куда я не хотел, чтоб вы лазили? Знаю. Хотя ведь ничего такого нет. Стихи как стихи. Воспоминания. Просто думал ты смеяться будешь, а никак не реветь.

– Федь, ты такой хороший, а я… – меня опять прорвало на слезы.

– Удивила. Я обычный.

– Ты самый чудесный. И не мне с тобой рядом быть. Тебе лучше нужно кого-то найти.

– Давай уж я сам решу с кем жить хочу. Мне с тобой хорошо. Никогда так счастлив не был. А глупостями голову не забивай. Придумала тоже слезы на пустом месте лить, – он обнял меня, переплетая свои пальцы с моими.

– Ты меня любишь, а я… Если я не смогу…

– Ника, забавная ты. А что по-твоему любовь?

– Не знаю.

– Тебе со мной хорошо?

– Да. Спокойно.

– Когда мы с тобой целуемся, вытереться не тянет?

– Нет, – я усмехнулась сквозь слезы. – Продолжить хочется.

– Если я уйду, тосковать будешь?

– Буду.

– Значит любишь. Просто пока не поняла этого. В любом случае я и так счастливый, потому что я вижу и чувствую намного больше, чем ты словами можешь объяснить, – ответил он. – Что ты какая-то эмоциональная стала в последнее время. Обычно, всегда сдержанная.

– Я когда беременна Юрой была, то ревела по каждому поводу. То реву, то плачу. А еще сомнения мучили на каждом шагу. А тут чего-то нашло, – ответила я. Мы замолчали.

– Ника, а мы с тобой ведь не предохранялись, – озвучил он мысль, которая и так крутилась у меня в голове.

– Когда грудью кормишь, то забеременеть проблематично, – осторожно ответила я.

– Но можно, – опять молчание.

– Нет. Я только еще толком от родов не отошла. Юре только пять месяцев. Денег не хватает. И у нас и так их пятеро. Куда еще? Федь, я… – я села и посмотрела на него.

– Насчет организма, видно что он восстановился, раз решился на вторую попытку. Юре уже почти полтора года будет, когда ты родишь. С этого возраста уже в ясли отдавать можно. Денег всегда не будет хватать. Но живем же. Если шестой появится, то это что-то изменит? Все равно их у нас много.

– Железная логика.

– Ника, ну ты сама готова на аборт пойти? Я бы этого не хотел. А вдруг еще один мальчишка, в нашем цветнике?

– А если девочка?

– Тогда будет Маргаритой.

– Все равно ничего еще не известно. Надо будет завтра до аптеки дойти и тест купить.

– Я не против, если будет положительный результат, – он поцеловал меня, заставляя забывать обо всем. – Тогда мы поженимся.

– А так ты мне не собирался предложения делать?

– Ты бы отказала.

Я в этом не была так уверена. Особенно если бы он спросил вот именно в такой момент, когда целовал. Я же за ним хоть на край света готова была пойти. Или во мне говорили гормоны?

Бывают в жизни странные дни, когда встречаешь знакомых на каждом шагу. Даже тех, кого видеть не хочешь до конца своих дней или тех, с кем столько лет ждешь этой встречи, чтоб понять, что ожидание напрасно. Это была последняя неделя старого года. Так как у нас случилась эпидемия гриппа и Федя с Анютой заболели, то Розу Вилю и Лилю на елку повезла я. Хотя им строго-настрого было запрещено есть конфеты, но они все равно тайком наелись. Естественно, они захотели пить. Пришлось зайти в магазин за водой. Там я и увидела Олежу. Больше на нем не было блесток. И вид имел весьма приличный. Я его вначале не узнала. Он же узнал сразу.

– Ника, давно не виделись. Я все ждал, когда ты позвонишь.

– Времени не было. Семья. Дети, – ответила я. – А ты как здесь оказался?

– Как? Да, пришлось вот устроиться. Жить на что-то надо, – как-то грустно ответил он. – Может встретимся?

– Не могу. Некогда. – Я поспешила выйти из магазина. Вот как бывает. Значит, не нашел он себе женщину, за счет которой жить собирался. Теперь за прилавком стоит.

– А кто это был? – спросила Роза.

– Старый друг, – ответила я.

Вторая неожиданная встреча произошла, спустя два дня, у нас во дворе. Я стояла с коляской, наблюдая, как девчонки бегают во дворе. Из-за карантина закрыли детский сад, а учеников младших классов отправили на каникулы досрочно. Поэтому девочки были дома. Федя в тот день пошел к врачу выписываться. Хорошо, что Юра не подцепил простуду и я. Не хватало только простыть. Но пока везло. В тот вечер я и увидела маму.

Мы с ней жили в соседних дворах. Но за столько времени ни разу не пересеклись. И я забывала к ней зайти. Все время что-то отвлекало. Когда она увидела меня с коляской, то ее удивлению не было предела.

– Это твой?

– Мой, – кивнул я.

– А почему не сказала?

– Некогда было, – краем глаза я заметила, что Виля пытается съесть снег. – Виля, если ты хочешь на праздник горлом мучиться, то продолжай в том же духе. Торта точно не получишь.

– А у нас будет торт? – оживилась Роза.

– Будет, – ответила я. Виля тут же начала отплевываться.

– А это…

– Федькины сестры. Я в январе замуж выхожу. А летом второго ребенка жду.

– Ника, не рано?

– Что поделать? Так получилось.

Разговор не шел. Почему так? Вроде столько не виделись, а рассказывать я ей ничего не хотела. Знала, что не поймет. Но и расходиться чужими людьми мы не могли. Хорошо, что подошел Федя.

– Здравствуйте, – на ходу бросил он моей маме, даже не догадываясь с кем поздоровался. – Вы давно гуляете?

– Давно. Выписали?

– Да. Как раз перед праздником денек отработаю и на выходные.

– Хорошо. Тогда загоняй девчонок домой. Ладно, мам. Сейчас скоро Юра проснется. Я поеду.

– Еще увидимся. Ты заходи.

– Обязательно, – ответила я, направляя коляску к подъезду.

– А это была твоя мама? – уже у подъезда спросил Федя.

– Да.

– Почему не представила?

– Потому что она меня не поймет. А зачем нам слушать нехорошие слова? И скорее не в твой адрес, а в мой.

– Спорить не буду. Плохие слова нам не нужны. Только хорошие, – согласился Федя, поднимая коляску наверх. И правда, лучше все же жить без негатива.

Третья встреча, которая меня добила контрольным выстрелом произошла в торговом центре, куда мы приехали за подарками. Как бы тяжело ни было, но Новый год – это был единственный праздник, который Федя справлял. Он не отмечал дни рождения. Но Новый год для него это было время праздника и чуда. Именно это он и хотел подарить сестрам. Анюта осталась с детьми. Мы же бегали с ним по магазинам. Чему-то смеялись. Раньше я не ощущала этой праздничной атмосферы. Сейчас же, рядом с Федей, это ощущение не проходило. Там же я и встретила Эдика.

Я сидела с сумками и ждала, когда Федя выйдет из очередного магазина. Тогда ко мне и подошел Эдик. Он не изменился. Был такой же красивый.

– Ника…

– Привет и пока. Все слова давно сказаны, – остановила я его.

– У меня мама умерла.

– Сочувствую.

– Мы могли бы сначала все начать.

– Нет, – я отвернулась, выискивая в толпе Федю.

– Но, Ника, я все это время тебя вспоминал.

– А я о тебе забыла. У меня семья, муж, дети. Так что иди своей дорогой. Я уже давно иду своей, – взяв сумки, я пошла в сторону магазина, где стоял Федя.

– Ты чего не подходишь?

– Жду когда ты разговор закончишь, – ответил он, забирая сумки.

– Федя, я тебя порой не понимаю. И в этот раз лучше было бы подойти.

– А если мне его ударить бы захотелось? – спокойно спросил он.

– Тогда, да. Правильно, что не подошел, – я покосилась на него. – А за что ударить?

– Думаю, повод бы нашелся, – после небольшого молчания он продолжил. – Город не такой и большой. Слухи быстро распространяются. Но врезать я ему не могу. Не потому, что боюсь. Могу силу не рассчитать. Посадят еще. А как вы без меня будете? Да и тебе нервничать нельзя. Надеюсь, его судьба сама накажет.

– Теперь эта история будет за мной хвостом идти всю жизнь, – я невольно поежилась. И чуть опять не разревелась.

– Не глупи. Уже давно все забыто. Я просто ее знаю. И тут не ты виновата, а тот дурак, который не понял, что упустил.

– Вроде не такая уж и красавица. Но от кавалеров никогда не было отбоя. Правда, из всех самый хороший только ты.

– В тебе что-то есть. Наверное не только я это чувствую.

– Знаешь, что меня больше всего поразило? Я ведь все это время думала о тебе.

– По-твоему это плохо?

– Нет. Наоборот. Я больше не люблю этого козла. Только тебя.

– Я знаю, – ответил он. Для меня же это было настоящее и приятное открытие. А впереди был Новый год. Праздничный торт. Подарки и салаты. Новая жизнь, в которой я была не одна.

Эпилог

А что было дальше? Дальше я вышла замуж за Федю и у нас летом родилась чудесная девочка Маргарита. Правда, после этого мы решили повременить с остальными прибавлениями в семействе. Как-то много у нас детей получилось.

Я продала свою долю дома Гене. Мне тяжело было расставаться с домом. Там было столько воспоминаний… Но в какой-то момент я поняла, что воспоминания от меня никуда не денутся. Они останутся всегда со мной, в каком бы при этом доме я ни жила. Гена с удовольствием выкупил у меня дом. Ему он нравился. Знаю, что к тому времени он женился на какой-то девочке из детского дома. Мне ее было откровенно жаль, но забитой она не выглядела. У каждого из нас своя судьба, своя жизнь.

Володя жил с женой и растил малыша. Мы с ним довольно часто созванивались. Когда они приезжали в город, то заглядывали к нам в гости.

Самое удивительное, но я помирилась с мамой. Правда, это произошло через пять лет после рождения Маргариты. В какой-то момент исчезли барьеры, что мешали общению. А может мы стали старше и умнее? Не знаю.

Я работала вместе с Федей на заводе. Не скажу, что мы жили легко. Но и не так чтоб тяжело. Наверное, в таких случаях говорят, что жили, как все. Хотя, странное выражение. Семьи разные, люди разные и у каждого из нас свои ценности и свое воспитание. Поэтому мы не можем быть «всеми», скорее каждый из нас индивидуален.

Одно время я все переживала о своем бурном прошлом. На что Федя ответил, что иначе мы с ним бы не сошлись. Не окажись в тех неприятностях, то я вряд ли бы обратила на него внимание. Да и он побоялся бы подойти. Так что может все это и было к лучшему? Может у судьбы были свои планы на нас? Возможно. Но я была рада, что все закончилось.

Постепенно подрастали девочки и Юра. Я смотрела на них и думала, что скоро появятся уже их истории. Хотелось бы, чтоб у них все было хорошо. Только так не бывает. Не бывает идеальной жизни. Всегда будет место ошибкам и невзгодам, которые сменит белая полоса. Мы же вынесем из неприятностей уроки, отдохнем и пойдем дальше, совершать новые ошибки, чтоб что-то понять, пока скрытое для нас. Но эта важная информация поднимет нас выше в этой жизни. Сделает мудрее или поможет найти свое счастье. Индивидуальное. И пусть это счастье будет заключаться в принце с роскошной квартирой или неуклюжем, но добром муже. А может кто-то найдет счастье в профессии, как, например, Анюта, которая выучилась на повара и стала работать в престижном ресторане в Москве. Или кто-то найдет счастье в спорте, как Роза, которая выиграла несколько соревнований по лыжным гонкам, а потом поступила в институт физкультуры и спорта. Счастье может быть и в непутевой жене, как я, и в долгожданном сыне, который родился спустя десять лет после Маргариты. Оно у каждого свое и не надо осуждать других, если их не понимаешь, потому что они могут также не понимать осуждающего.

Я же смотрела на свою жизнь, спустя долгие годы, и понимала, что мужчины не делятся на принцев и козлов. Они делятся на мужчин: добрых, злых, скупых, щедрых, смелых и тех, кто краснеет по любому поводу. И никогда не угадаешь, с каким из них сведет судьба и с кем суждено прожить долгую жизнь.