Текст книги "Где принц, если все мужики... (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 14
Никогда в жизни я еще так не боялась, когда Гена лазил по крыше. Все время казалось, что он в любой момент может сорваться. Жара разыгралась не на шутку. Казалось, что градусов тридцать, не меньше. Пот стекал по вискам. Голова кружилась. Но я страховала лесенку. Подавала рейки. Отпиливала их до нужного размера. Вроде ничего сложного, но как же все утомительно и страшно. Гена же явно был сделан из металла. Робот не иначе. Скакал по крыше, как по асфальту. Футболку снял, а на голову какую-то тряпку повязал. Солнце было ядовитое и безжалостное.
Мы возились с крышей до восьми часов вечера. Но справились с задачей. После этого пошли на реку. Я даже плавать не могла. Так, лежала в воде. Да и у Гены завод закончился. Видно, что устал. Скромно поужинали бутербродами с паштетом, да сушками с чаем и уже начали готовиться ко сну. Я сходила на колонку за водой. Гена сидел на ступеньке и дымом сигареты отгонял комаров. Я села рядом.
– Вот и закончили с этим делом, – сказал он.
– Это точно.
– Ну что, подруга дней моих суровых? Совсем нос повесила?
– Ты меня вымотала, – я зевнула. – Пойдем спать?
– Только вначале спину мне смажь кремом. Похоже обгорел. Болит сильно, – сказал он.
– Хорошо.
Вроде невинная просьба. Бывает такое, что на солнце можно обгореть. Сама пару раз так обгорала. Он лег на кровать. Я взяла заживляющий крем. Такое универсальное средство для порезов ожогов и других повреждений кожи. Стоило коснуться его горячей спины, так стало не по себе. И что может быть в этом возбуждающего? Просто ведь касаюсь его спины. А мысли далеко не невинные. Этого только не хватало. В том уставшем состоянии ничего не должно было хотеться, а моему телу хотелось. Даже губу закусила, чтоб в себя прийти. Не помогло. И чего это я его стала рассматривать как мужчину? Раньше относилась как товарищу по несчастью. Не больше, а сейчас вдруг все резко поменялось? В один момент, стоило ему спину намазать? Разве такое бывает?
Решив, что эти вопросы я оставлю при себе. Ему бы точно признаваться не стала в своем желание. Только сегодня днем говорила, что он мне не нравится, а теперь вдруг сердце переменилось. Хотя не сердце. Наверное, чисто инстинктивное желание. Все равно, инстинкты надо загнать далеко подальше, а самой перебираться на соседнюю кровать. А то я не усну рядом с ним. С ума от желания сходить буду.
– Ты куда?
– Ты на солнце перегрелся. Жаркий очень. А сейчас и так тепло, – ответила я, устраиваясь на соседней кровати.
– Там матрас плохой, – предупредил он.
– Ничего, не привыкать.
Это я еще не знала про что он говорил. Матрас был ватный. Вата от старости сбилась в комки. То и дело в бока впивались старые пружины кровати. Я долго ворочалась с боку на бок, пытаясь найти более удобное положение. Но ничего не выходило. Плюс не проходило возбуждение. Давно такого со мной не было. Уснула я только после полуночи. А утром было нужно вставать на работу.
Два дня я провела как в тумане. Ночью выспаться не удавалось. Днем жара усиливало раздражение. Хорошо, что эти два дня мы с Геной виделись лишь по вечерам. Не знаю, я бы точно свихнулась от желания, видя его каждый день. Нужно было убедить себя, что мы не пара. А кошачья душа требовала ласки, признавая его неплохим таким кандидатом для потомства. Самое противное признавать за собой такие слабости. Может мама права и я действительно шалава, которая не может перед мужиком устоять? Надо в себя приходить. Нельзя опускаться ниже никуда. Иначе я себя уважать перестану.
Когда Гена предложил поехать подработать на сборе клубники, я согласилась. Мне показалась эта идея заманчивой. И была заманчивой первые два часа. Потом я начала ненавидеть клубнику, жару, безоблачную погоду, Гену и далее по списку. Спина отваливалась, голова кружилась. Почему пригласив его пожить, я попала похоже в рабство. В последнее время выходных не было. Только работа. При том такая, что спину не разогнуть.
– Ты когда-то, в прошлой жизни, был рабовладельцем, – вечером сказала я, доползая до кровати и падая на нее.
– Вряд ли, – усмехнулся Гена, разжигая печку.
– Ручаюсь за это, – зарываясь лицом в подушку, ответила я. Тело ныло. Казалось, что болели все мышцы, какие существовали в моем теле.
– Ты не привыкла работать. Вот и все. Через пару недель войдет в привычку каждый день что-то делать, а не лежать и плевать в потолок, ноя о судьбинушке, – ответил Гена. – Чем больше работаешь, тем повышается твой уровень жизни. Недаром говорят, что очень многое зависит от человека.
– Тебя послушать, так ты должен быть уже крутым дядькой, – я повернула голову в его сторону.
– Мог бы. Но не повезло несколько раз.
– И смысл так вкалывать, если есть шанс, что может опять не повезти? Это же впустую растрачивать силы.
– Угу. Надо сидеть и ныть, – печка разгорелась. Гена подошел ко мне. – Давай тебе спину разомну.
– Не надо. Само пройдет, – поспешно сказала я. Но он уже сел рядом. Его руки опустились на мой плечи.
– Рубашку снимай.
– Не хочу. Не надо, – я попыталась возразить, но после первых же прикосновений его рук я сдалась. – Как же кайфно.
– Как мало тебе надо. По спинке погладить, а ты уже мурлыкать начала, а не шипеть.
– Что поделать, если душа кошачья, – пробормотала я, чувствую, что начинаю растекаться лужицей.
Когда его ладони оказались у меня под рубашкой, я просто замерла. Это до какой степени надо было изголодаться по ласке, чтоб с ума сходить от простых, невинных прикосновений. Ведь у него не было цели соблазнить. Размять мышцы – да. Но не больше. А я лежала, боясь пошевелиться, чтоб не выдать своих чувств.
– А мне нравится, – усмехнулся Гена. – Приручить ту, которая гуляет сама по себе. Перекрыть ей дорогу к улице. Привязать к дому. И сделать из уличной ласковую и домашнюю. Трудная, но интересная задача.
– Вот уличной никогда не была, – я попыталась повернуться, но его рука коснулась основания шеи, вызывая такие волнительные ощущения, что я спрятала лицо в подушку. Надо с этим что-то делать. – Ген, а как ты относишься к чужим детям?
– Хочешь сказать, что беременна? – спросил он, колдуя с моими плечами.
– Пока нет, – пробормотала я.
– Обнадеживающе.
– Так как?
– Я не задумывался об этом. Дети меня не раздражают, но и чувств к ним у меня нет. Меня больше женщина интересовать будет, а все остальное – это приложение. Например, вот я живу сейчас у тебя и мне приходится мириться с кошкой в доме. Наверное, так бы смирился и с ребенком. А что?
– Хочу тебя сосватать с напарницей, – ответила я. Видно, что мои слова его удивили, потому что он прекратил массаж, а я смогла перевернуться на спину. – Мы с ней недавно разговаривали. Она жалуется, что нормальных мужиков нет. Ты вроде нормальный. Таня была замужем, но он пил, бил ее и детей. Разошлась с мужем. Несколько лет в поиске, но не получается чего-то. Все какие-то или пьяницы или альфонсы попадаются. А так, женщина она симпатичная, фигуристая. Но от брака двое детей: сын и дочка. Многих мужчин дети отпугивают.
– Значит, ты меня хорошим считаешь? – он подошел к печке и снял закипевший чайник. Поставил кашу вариться. Кинул туда несколько кусков копченой колбасы для аромата.
– Ты работящий, все в руках у тебя горит. Стараешься денег заработать. Не пьешь. Куришь только. Вроде руку не поднимаешь. Так почему бы вас не свести.
– А самой-то не жалко такого быка отдавать? Может пригожусь еще? – он закурил. – Мы с тобой еще пол не починили.
– Но не век же тебе одному коротать? У нее квартира есть. До работы ближе добираться, чем отсюда, – продолжала я. – Ты ведь неплохой мужик, но мне не нравишься.
– А знакомь, – согласился он. – Может что-то и выйдет из этого.
Мы поужинали. Гена был каким-то молчаливым. Задумчивым. Правильно ли я поступала? Не знаю. Я думала, что правильно. Не могла я рядом с ним находиться. Надоело спать на жестком матрасе. Я хотела вернуться к себе в кровать. Хотела вернуть свою жизнь. Перестать слушать его команд. Надоело чувствовать себя собачкой. Хотелось просто отдохнуть. С ним же это было невозможно. И возражать ему я почему-то не могла.
Каша получилась вкусной. Вроде проще некуда, но ему удавалось вкусно готовить самые простые вещи. Я же к тому времени, когда надо было что-то варить падала без сил от усталости. Если я и готовила, то по утрам или в обед, но никак вечером. А когда он уедет, то опять придется вести дом одной. Ну и ладно. Мне не привыкать одной жить. Я все правильно делаю. Эта история начала походить на сказку про зайчика и лису. Как лиса зайчика из дома выгнала. Так и я себя чувствовала таким зайчиком, который терял власть в доме.
Полночи без сна. Луна светила в окно. Кошка мурлыкала под боком. Ничего. Скоро я верну свою кровать, а с нею и сон. Главное, чтоб Таня и Гена понравились друг другу. Я на это надеялась.
А утром меня ждал очередной ранний подъем и поездка в поле собирать клубнику на жаре. Но за этот день удалось неплохо заработать. Деньги лишними не бывали никогда, поэтому я и работала, хотя от усталости хотелось расплакаться. Еще я заметила, что Гена как-то отстранился от меня. Прекратились его шуточки в мой адрес. Отношения стали чужими. Пропала легкость. Но это меня вполне устраивало.
Когда я предложила Тане познакомить ее с Геной, описав того в красках, она согласилась. Вцепилась в эти идею, как клещ. Так я стала свахой. Даже было немного приятно от этого ощущения. Приятно делать людей счастливыми. Мучила ли меня ревность? Немного. Но когда я увидела довольно Гену, после того, как он пообщался с Таней, ревность прошла. Все-таки я поступала правильно. Их роман длился неделю, а потом они решили, что встречаться долго смысла нет и сразу решили съехаться. А то Гене неудобно было добираться к ней на другой конец города.
– Понадобиться помощь с полом, то звони, – сказал мне на прощание Гена. – Наш договор все еще в силе по починке дома.
– Конечно. Позвоню, – ответила я. Он долго смотрел на меня. Думал чего-то сказать или хотел чего-то услышать? Не знаю. Не дождавшись, он ушел, а я осталась одна. Больше меня одиночество не пугало. Наоборот, радовало.
Глава 15
Было ли мне одиноко? Нет. Я отдыхала. Отлеживалась на мягкой кровати. Могла спать в выходной до полудня. Это было здорово. Тогда же я и решила, что могу съездить в институт, чтоб забрать документы. Заодно можно было попробовать помириться с мамой. Не умела я долго обижаться. К тому же мама всегда оставалась мамой при любых обстоятельствах. Вечером набрала ягод с огорода и на следующий день встала ни свет ни заря, чтоб успеть на первый автобус. Ехать было долго. На поездку я рассчитывала потратить целый день.
Погода продолжала радовать жарким днем. В такую погоду хорошо было бы на речку пойти. Сразу вспомнилось, как я плавала с Геной. Хотя, чего о нем думать? Чужой человек, который помог мне починить крышу, за то, что я сделала ему прописку. Так что можно забыть. Перевернуть эту страницу. Тем более что я никогда не рассматривала его в качестве «принца». Мне просто было жалко человека. Хотелось помочь. Но не больше.
Что-то в последнее время я начала ненавидеть автобусы. Особенно тяжело было ездить вот на такие большие расстояния. Но так как электричку отменили, приходилось пользоваться автобусами. Мне раньше нравилось ездить к бабушке именно на электричке. Слушать стук колес. Приятные воспоминания. Под них я и уснула. Проснулась уже когда мы подъезжали к вокзалу.
Знакомые с детства улицы. А за три месяца, что меня не было, я отвыкла от города. Он встретил меня, как чужую. Интересно почему так? Может это просто не мой город? Мне нравился мой маленький городок, но жить в избушке без удобств совсем не хотелось. Я вздохнула и пошла на остановку местного автобуса. Надо было вначале зайти к маме, чтоб отдать ягоды для брата. Может не будет орать на меня? Я на это надеялась на это, потому что очередного скандала слышать не хотела. Оттого еле отошла. Так как она уже год не могла найти работу, то сидела дома. Если у нее не наладилось жизнь в этом плане, то я рассчитывала застать ее дома.
Мама открыла дверь почти сразу. Мы стояли и смотрели друг на друга около минуты.
– Я клубнику привезла, – нарушила я молчание. – С лестницы спустишь или все-таки возьмешь?
– Проходи, – сказала она, пропуская меня. Я отдала ей пакет с двумя небольшими бидонами, что достались мне в наследство вместе с домом и мышами. Я их давно отмыла и использовала в хозяйстве. – Как живешь?
– Нормально. Работаю, дом чиню понемногу. Недавно крышу починила, так что теперь хоть не льет. Осталось пол. Но там только деньги давай. Бездонная бочка, а не дом.
– Зимовать там планируешь? – спросила мама.
– А где еще? Проситься к тебе не хочу. Как-то привыкла к самостоятельности. – Это было отчасти правдой. Еще я понимала, что она меня все равно не пустит. – Да и работаю. Так что все нормально. Мам, я все понимаю, но не хочу, чтоб мы с тобой врагами были. Неправильно это как-то.
– Так мы и не враги. Если бы ты…
– Не надо, – остановила я ее. – Расскажи лучше как вы тут живете.
Не знаю почему она не стала спорить. Может тоже не хотела ссориться? Мы проболтали час, обсуждая все подряд. Вроде и напряжение спало. Все-таки мало ли что между нами было, пусть у нас разные взгляды на жизнь, но мы были родными людьми.
– Может тебе денег подкинуть?
– Не надо. Я справляюсь, – ответила я. – Я только умоюсь и поеду. А то еще надо в институт заехать.
– Ты окончательно решила учебу бросать? – мама нахмурила брови.
– Так получилось. По крайней мере, здесь мне точно закончить не дадут, – ответила я.
И ведь оказалась права. Моя история еще не была забыта. Это было неприятно, но я выдержала и забрала документы. Перекинулась парой слов со знакомыми и пошла к остановке. Больше мне здесь делать было нечего. История завершилась. Точку я поставила. Лето, солнце. Я приеду домой. Нагрею себе воды, смою пот, а потом заберусь в мягкую кровать и забуду обо всем.
– Ника, подожди, – до боли знакомый голос. Я не хотела оборачиваться, но не смогла. Эдик ничуть не изменился. Все такой же ухоженный и привлекательный. Тонкие музыкальные пальцы, зачесанные волосы, чисто выбритый. Тонкий аромат одеколона, что так сводил меня с ума. Я смотрела на него и понимала, что сердце летит в пропасть. Голова закружилась. Мир сузился только до его глаз. Таких притягательных, а сейчас в них читалась тревога и нерешительность.
– Привет, – ответила я. Как же я по нему скучала все эти дни. Как же я его любила. Да, он был предателем. Но я смотрела на него и забывала обо всем.
– Пройдемся? – предложил он.
– Пройдемся, – согласилась я.
Неподалеку был сквер, куда мы и пошли. Смущение. Я опять растерялась рядом с ним. Не знала о чем говорить. И он молчал. Время остановилось.
– Ника, ты извини меня. Я не хотел, чтоб так все получилось.
– Ничего страшного. Бывает, – я пожала плечами. Он ведь не виноват. А я… Его рука коснулась моей. Пальцы тут же переплелись. Мы посмотрели друг на друга одновременно. Все было понятно без слов. Он чувствовал то же самое, что и я. Это был не поцелуй, а удар молнии. Ураган, что поднял эмоции из глубины души.
Ошибка была с ним пойти в гостиницу. Я знала, что должна была ему отказать. Поставить на место. Он был предателем, но я не смогла этого сделать. Любовь поставила подножку. Я не готова была осознавать, что я люблю его так сильно. Думала, что все прошло. Уверяла себя, что встретив его, буду ненавидеть. Я же готова была вновь растечься лужицей. Любовь или зависимость от этого человека? Не знаю. Я не могла уважать себя, но мне было так хорошо с ним, что больше ничего не волновало. Поцелуи, страсть. До слез на ресницах. Как в последний раз. Сердце давно было ему отдано, он же безжалостно забирал и душу. А я не сопротивлялась.
Когда сумасшествие закончилось, вернулась и способность мыслить. Все читалось в его взгляде. Сожаление и разлука. Он попытался коснуться моей щеки, но я отстранилась.
– Не надо.
– Мне нужно закончить учебу. Тогда мы сможем быть вместе. Я сейчас связан по рукам и ногам, – сказал он.
– А мне надо зиму пережить в дырявом доме. – Почему-то скатились две слезы по щекам. Я их поспешно стерла. Не хватало еще тут разреветься.
– Ты сильная. Справишься, – сказал он, смотря мне в глаза. Улыбнулся. Как же ему шла эта улыбка! Она могла растопить любое сердце. – Не ожидал тебя сегодня увидеть. Хотя недавно вспоминал.
– А я старалась тебя забыть.
– Получилось?
– Нет, – я отрицательно, покачала головой.
– Ника, ты очень хорошая, добрая, страстная. Но так получилось. Я правда не хотел тебя обидеть, – сказал он. – Но нам пока лучше больше не встречаться.
– Я понимаю, – ответила я, а сама готова разрыдаться в любой момент.
Он коснулся моих губ. Вроде обычный поцелуй, но в нем было столько страсти, что все чувства всколыхнулись вновь. Но продолжения не последовало. Зазвенел телефон. Эдику надо было ехать. Да и мне тоже. Мы больше не разговаривали. Даже не попрощались. Он на прощание поцеловал меня в щеку и ушел. Я поехала на вокзал.
Два следующих дня я провела как во сне. Меня как будто выключило из жизни. Я ходила на работу, но все время была в себе. Я не могла дождаться выходного, чтоб напиться. Просто напиться и забыться хоть на время. Поплакать, пожалеть саму себя, отругать за то, что я дура. И вот пять новых свечей лежат в рядок. Бутылка коньяка. Зелень на столе и бутерброды с колбасой. Больше ничего не надо. Было так тошно, что не хотелось жить. Одна стопка, вторая. Слезы ручьем. Он же у меня всю душу вытянул. А я его любила. Просто так любила. И теперь я вновь одна. Почему так не справедливо? Кошка крутилась около моих ног. Я положила ей кусок колбасы. И что делать? Как жить дальше? Открылась дверь. Видимо, я ее забыла закрыть. Вошел Гена со своей сумкой. Я смотрела на него и не могла решить, добралась до меня белая горячка или это он вернулся?
– Ты побрился, – выпалила я, заметив, что ушла густая щетина со щек. Из-за этого он стал на себя непохожим.
– Заставили, – потирая подбородок, ответил он. Кивнул на стол. – Что за повод?
– Дерьмовая жизнь, – я шмыгнула носом.
– Согласен. Жизнь дерьмовая штука. У меня сегодня тоже гадкое ощущение, – он кинул сумку в угол. Сел рядом. Налил коньяка в стопку и выпил не поморщившись. – Только тебе могло прийти в голову коньяк луком закусывать.
– Плевать, – размазывая по щекам слезы, ответила я.
– Чего ревешь? По мне так скучала или еще чего случилось? – жуя бутерброд, спросил он.
– Я с Эдиком переспала, – ответила я. Гена закашлялся.
– А чего слезы лить? Все так плохо? – прокашлявшись, спросил он.
– Нет. Наоборот, все было здорово. Только я его люблю.
– Ну и чего печалишься? Это же хорошо, когда здорово. И любовь дело неплохое, – он махнул еще одну стопку и обнял меня за плечи.
– И он любит. Только мы вместе быть не можем. И на душе противно.
– Он тебя не любит. Вот как бы ты себя ни убеждала в обратном, но не любит. Использует – это да.
– Это несправедливо!
– А жизнь она такая, несправедливая.
– Я ведь это знаю, но все равно не могу устоять. А когда смотрю на него, то кажется, что он меня любит.
– Мы любим себя обманывать, – хмыкнул он. – Кто в здравом уме будет смотреть правде в глаза, убеждая себя, что его просто используют? Правду принять сложно. Вот девчонки и придумывают сказку про любовь, чтоб было не так обидно.
– Хочешь сказать, что любви нет?
– Почему же? Есть. Я же вижу как ты плачешь по этому придурку и вздыхаешь. Значит, она есть.
– А ты что, никогда не любил? – я посмотрела на него. Когда он вот так обнимал, то был слишком близко.
– А надо? – он весело посмотрел на меня.
– Я серьезно.
– Как в книжках пишут – нет. Но девчонки которые нравились до такой степени, чтоб на них можно было жениться – да. Я в этом плане больше головой думаю. Чувства они проходят, а человек, с которым век коротать, остается. – Гена еще выпил. – А тебе чувства нужны. Но на них далеко не уедешь.
– Наверное. Но без них скучно, – я вздохнула, прижимаясь к нему.
– Поэтому я буду головой думать, а ты за чувства отвечать. Я не против на такое разделение труда, – рассмеялся. Только смех вышел у него нерадостный. Скорее грустный. – В этот раз хоть на камеру не снималась?
– Нет. Мне того случая на всю жизнь хватило.
– Молодец. Умнеешь. Ну чего? По стопке и спать?
– Давай. А ты чего вернулся?
– Поругались. Вроде и хорошо все началось. А потом опять на те же грабли наступил.
– На какие? – спросила я, отстраняясь от него.
– Я не люблю, когда меня начинают гнобить и пилить. Да, мне не везет. Но не такой уж я и неудачник. Как с бабой схожусь, так каждая меня ткнуть желает, что я никто и звать меня никак. Она же королева местного хлева! Злит это. К тому же с детьми общий язык найти не удалось. У нее пацан спер мои сигареты. Я ей об этом сказал. На меня наезд, что сам потерял, а на ее сыночку наговариваю. А то что, я сам видел, как он курил в одиннадцать лет, так это мои глюки. Мальчику ведь только одиннадцать! Блин, и что мне теперь, на это глаза закрывать? Да и в постели не сошлись. Вначале все нормально, а потом это ей не так, то не этак. Ну не люблю я все эти телячьи нежности. Вы же кино насмотритесь, книжек начитаетесь и давай требовать, как там, – видно, что мужика разозлили. Он говорил резко. Никогда его не видела таким рассерженным.
– А мне показалось, что у вас все хорошо.
– Я тоже так думал, – он махнул стопку. Налил мне. – Да и пьет она через день. А как выпьет, такая противная становится. С тобой и то интереснее. Ты такое порой отчебучишь, что смеяться охота. А ей рот закрыть, чтоб лягушки не выскакивали.
– Ясно, – я допила бутылку. Голова тут же закружилась. – Значит, ты вернулся.
– Угу. Мы с тобой гульнули налево, теперь пора возвращаться в нужное русло на общую дорогу. Нам еще пол чинить.
– Ген, я пьяная.
– Вижу. Довести до кровати?
– Я тогда спасибо тебе скажу, – пробормотала я, чувствуя, что если встану, то упаду.
– Мне от твоего спасибо ни жарко ни холодно.
– И чего тебе охота? Переспать? – когда выпивши хорошо говорить, что в голове. И никакого смущения.
– А у меня опять презервативы закончились, – усмехнулся он. – Так что не получится. Но поцеловать я тебя поцелую.
– Договорились. Не такая уж и большая плата, – я хотела попить из ковша, но рука соскользнула. Вода вылилась прям на кофту. – Я облилась.
– Вижу. Горе, ты мое, глупое, – доводя меня до кровати, сказал он. А сам смеется. И чего смеяться? Ну да. Немного перебрала. Бывает. Кофту помог снять.
– Еще бы мою ночную рубашку.
– Обойдешься. И так симпатичная, – откидывая мокрую кофту в сторону, сказал Гена. Подошел задуть свечу.
– Опять вместе спим?
– Имеешь что-то против?
– Пока нет. Сегодня нет. Я нагулялась и ты меня больше не волнуешь.
– О как! А раньше волновал?
– Угу. Поэтому я и от тебя избавилась.
– Можно было проще сделать.
– Как?
– Просто переспать.
– Не, тогда я стала совсем бы развратной, – мои слова опять развеселили Гену. Он лег рядом. Я чувствовала жар его тела и меня это никак не смущало. Он накинул простынь от комаров. Стало как-то интимно и уютно.
– Куда уж больше?
– Знаешь как на душе гадко от всего этого? – я повернулась к нему. Голова кружилась и совсем не от любви.
– Все с тобой нормально, – спокойно сказал он. Даже серьезно. – Тебе мужик нужен с твердой рукой и, прости за прямоту, крепкими яйцами. Сразу все наладиться. А ты все слабаков ищешь. Вот и получается у тебя конфликт интересов. Ладно, иди сюда, целовать тебя буду.
Он смял мои губы. Жестко как-то. Без нежности. Минут пять помял их и отстранился.
– Только с тобой можно ощутить непередаваемый вкус поцелуя, – сказал он.
– Это как? – уже сонно спросила я.
– Соль слез, коньяк и лук – это уникальное амбре, – хмыкнул он. – Надо будет тебя на трезвую поцеловать.
– От тебя такое же амбре. Плюс ты часто колючий ходишь. А еще и целоваться не умеешь, – брякнула я. Наступила пауза.
– Вот странная ты девка. Другая бы такое сказала, то я бы обиделся. А на тебя не обижаюсь. Глупая ты еще. Чего с тебя взять?
– А не надо ничего брать…
– Спи. Будешь буянить, я тебя с рассветом подниму. Если уснешь сейчас, то дам выспаться.
Хорошая угроза. Я сразу закрыла глаза. Больше ничего говорить не хотелось. И доказывать тоже. Прежде чем уснуть, почувствовала, как он поцеловал меня в висок и сжал крепче. Может и сказал чего-то. Но одурманенное алкоголем сознание это уже не запомнило.
