Текст книги "Где принц, если все мужики... (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Двуспальная кровать. Места на ней намного больше, чем на старой. Можно лежать на разных краях и даже не прикасаться друг к другу. Это хорошо. Можно спокойно плакать, и Гена даже не поймет этого. Я плакала. Тихо, чтоб он не услышал. Это мои проблемы. Я и раньше не отличалась стойкостью характера, так теперь и вовсе расквасилась из-за беременности. Эмоции напоминали качели. То подъем и вдохновение, надежда на лучшее и желание не сломаться, то я падала вниз в жалости к себе. Хотя тут было сложно не запаниковать. Весь мой план ломался на глазах. Ехать к маме? Вряд ли она меня дальше порога пустит. Рожать ребенка и оставлять его в доме малютке? Такое и представить страшно. Но что я могу дать малышу? Когда закончатся деньги, я не смогу его обеспечить всем необходимым. Может таким дурам и вовсе нельзя иметь детей? Сделать аборт, и дело с концом. А сердце только от этой мысли предательски сжалось.

– У тебя уже все подушка сырая. Хочешь нас утопить в слезах? – Гена обнял меня, разворачивая к себе. – Бывает. Все в жизни бывает. Но это не значит, что надо так уж все слезами поливать. Успокойся. Тебе сейчас нервничать нельзя.

– И как ты представляешь не нервничать?

– Взять себя в руки. Не все так плохо. Дом у нас с тобой есть. Теплый. Щели я заделал. Так что ветер больше не гуляет. К лету газовую плиту купим и баллоны для газа. Так что все наладится. Руки, ноги у нас есть. Голова на плечах присутствует. Чего мы не прорвемся?

– Я дура. Это уже не лечится.

– Какая самокритичность. – Гена на минуту замолчал. – Ника, ты не дура. Скорее доверчивая. Каждому из нас хочется лучшей жизни. Ты ее пыталась найти. Кто-то сам добивается этой лучшей жизни. Учится, работает, постепенно повышает свой уровень жизни. Тебе хотелось всего и сразу. Если учесть, что сколько таких историй вокруг, когда девочка выходит замуж за богатого и сразу начинает жить в шоколаде, то я не удивляюсь твоим мыслям. Но богатые, если и берут таких глупышек, то только поиграть. Все-таки приятно иметь дело с ровней, а не с малолеткой, которой еще расти и расти. Любовь, если и была, то она проходит. А что потом остается? Чужой человек, с которым ты не знаешь чего делать. Поэтому и возникает естественное желание от него избавиться. Когда же человек твоего уровня, то с ним можно хоть поговорить, а не только кровать помять.

– Там было все проще. Не было любви. Я просто продалась, – сказала я.

– И как? Понравилось тебе продаваться?

– Нет.

– Значит второй раз ты так делать не будешь. Ну, я надеюсь на это.

– Я не могу так жить. Понимаешь?

– Это же хорошо, что не можешь, – он рассмеялся. – Чего грустить?

– Ведь все могло быть по-другому.

– Могло. Но не случилось. И чего, будем теперь слезы лить потому, что у тебя не случилось?

– Там было столько возможностей, а я свою жизнь пропустила.

– А может ты ее только начинаешь? После школы у меня был выбор пойти учиться на инженера, следователя, доктора. Я выбрал первую специальность. Но все сложилось как сложилось. И что теперь? Мне нужно горевать об упущенных возможностях в тех других профессиях? Оставь это в прошлом. Ты сделала свой выбор. Может, он оказался не таким удачным, как ты рассчитывала. Но ты прошла этот путь сама. Совершила свою ошибку, сделала выводы. А возможности… Их у тебя еще столько будет. Тебе еще лет мало. Ты только жизнь начинаешь. К тому же чего ты считаешь, что все возможности завязаны на столице. Ты здесь вначале чего-то добейся, а потом уже в Москву езжай. Знаешь поговорку? Не место красит человека, а человек место.

– Красиво ты говоришь, – я вздохнула.

– Так я сколько прожил и сколько всего видел. Из всего этого только один урок вынес. Нельзя осуждать людей. И тебя я не осуждаю. Нет людей, которые не ошибаются. Главное, чтоб человек из ошибок вынес урок. Нас ведь еще со школы приучают к урокам и заданиям. И учат на ошибках. Как будто со школьной скамьи приучают не бояться ошибаться, а из ошибок делать выводы. Главная, чтоб ошибка не привела к тому, что тебя оставят на второй год.

– Жить-то только как дальше? Летом должен малыш родиться, а я не знаю что делать.

– Я завтра с тобой на эту тему поговорить хотел, но можем и сейчас. Я тебя замуж возьму. Вот как есть, с ребенком и твоей дурной головой. Но при нескольких условий. Я ребенка признаю своим. Воспитывать его будем с тобой на равных. И только попробуй мне слова сказать, что я ему не отец. Сразу предупреждаю, что ударю. Такую пощечину отвешу, что в ушах зазвенит. Ясно? Не нужно ребенку знать о твоих похождениях. Я не попрекаю тебя прошлым, ты не попрекаешь меня. Согласна?

– Не надо меня бить.

– У меня нет такой привычки. Когда трезвый. Если выпью много, то я себя не контролирую. Поэтому стараюсь не пить.

– В тот раз вроде все нормально было.

– Так и выпили всего пару рюмок, – ответил он. – Следующее условие, ты родишь мне потом ребенка. Пусть не сразу, но родишь. Спим мы с тобою вместе и не только рядом, но и кровать на прочность проверяем. Ласки не жди. Не умею, не хочу, не буду. Хотя, я помню, что ты и без этого неплохо кайф ловишь. Пока не работаешь, дом на тебе. Чтоб было чисто, вкусно и тепло. Продукты я куплю и принесу. Мозг мне не выносишь, пилой не работаешь. Если тебя все устраивает, то жить будем семьей. Я работаю, ты же пока будешь с ребенком сидеть.

– Разве такое бывает?

– Что именно? – не понял он.

– Это предложение, от которого мне сейчас глупо отказываться, – осторожно ответила я.

– Значит соглашайся, раз отказываться глупо.

– В чем подвох?

– Ни в чем. Мне выгодно с тобой жить. Я к тебе уже привык. Знаю, что от тебя ожидать. Для меня не секрет твои слабые стороны. В постели ты меня устраиваешь. Сейчас ты родишь, окажешься к дому привязанной покрепче любой цепи. Плюс будешь чувствовать себя обязанной. Одна выгода, – мягко сказал он. Неожиданно его голос стал жестким. – Но если начнешь мне изменять, так отымею, что ходить не сможешь. Сразу все желание пропадет.

Я молчала. Только испуганно вжалась в подушку. Животный страх предупреждал, что лучше не связываться с ним, не возражать. Он погладил меня по щеке.

– Смотри, и слезы сразу прошли.

– Что-то неуверена, что так уж правильно будет за тебя замуж пойти.

– А не попробуешь – не узнаешь, – ответил Гена.

Тикали часы. За окном бушевала метель. В терраске собака пыталась найти место помягче. Я слышала цокот когтей по деревянному полу. Скреблись мыши. Кошка вышла на охоту. В печке трещали дрова. Было тепло. Рядом лежал Гена. В его объятьях я чувствовала себя защищенной. Но при этом было страшно. Только сейчас возникла мысль, что я этого человека почти не знаю. Пусть он починил дом, но за это я отписала ему часть дома. Теперь он был таким же собственником, как и я. Мы с ним даже переспали. А я ведь ничего толком о нем не знала, кроме того, что он пожелал мне сообщить. Я вроде только положительное видела в нем. Но вот такие моменты, когда он угрожал, хотелось зарыться под землю и не вылезать оттуда. Только был ли у меня выбор? Скорее всего нет. В ситуации, в которой я не могла работать, когда решила точно рожать, то отказываться от предложения Гены было глупо.

Пусть я его не любила. Хотя давно не искала любовь. Сердце все еще тосковало по Эдику. Я его не могла забыть, как ни старалась. Эдик так и оставался для меня первой и последней любовью. Я не могла ему найти замену, да и не хотела. Вряд ли я могла бы еще раз пережить то, что испытывала с ним. И ничего не могло очернить его в моих глазах. Я пыталась себя убедить, что он подлец, но тут же находила ему оправдание. Так было каждый раз. Может правильно говорят, что первая любовь не забывается?

Странная у меня получилась жизнь. Полюбить, но родить ребенка от случайного человека. Выйти замуж так совсем за постороннего человека, которого на остановке нашла. Зато точно можно ответить на вопрос ребенка, как мы с папой познакомились. На остановке. Но не уточнять при каких обстоятельствах. Про Артура лучше забыть и не вспоминать. Так же как и о Москве. Если суждено мне жить в бабушкином доме, значит так тому и быть.

Бессонница не проходила. Я выбралась из кровати и подошла к ведру с водой. Хотелось пить. Холодный пол. Надо дорожку купить или ковер какой-нибудь. На худой конец тапочки купить. Я села за стол.

Закончилась метель и светила луна. Сквозь небольшую щелку, что оставил мороз, когда разукрашивал окно узорами, была видна улица. Все казалось волшебным, сказочным. Казалось, что именно сейчас ходит Мороз Иванович по окрестностям и проверяет свои владения. Или Снежная королева пролетает на волшебных санях. Почему сказка не бывает в жизни? Хотя сказка уже произошла. Я вернулась домой, а дом больше не разваливается. Разве это не сказка и не чудо?

Кошка поймала мышь. Раздался писк и возня. Тявкнул в терраске пес. Дом не мог заменить даже самую дорогую и обустроенную квартиру. Это было волшебное место. Такое, что всегда примет и поможет. Даже когда совсем плохо. Здесь был свой, особый дух, который не давал затмить все отчаяньем.

Беременность все же сильно влияла на настроение. Я это прекрасно осознавала. Надо будет потом к врачу записаться. Может посоветует что-нибудь. А то больно перепады сильные. Но сейчас было так хорошо и уютно. Волшебно, что я ничуть этому не расстраивалась.

– Ты чего не спишь? – сонно спросил Гена.

– Воды попить встала.

– Иди сюда, гулена, – откидывая одеяло, позвал он. Дважды меня приглашать не пришлось. Я легла рядом. – Замерзла вся. Как лед.

– Залюбовалась на уличную красоту, – я зевнула.

– Это хорошо и красиво смотрится, когда дома тепло. Было бы холодно, то ничего красивого в морозе ты бы не увидела.

– Ты волшебник.

– Это чем?

– Дом починил. Тепло принес. В том году я здесь мерзла и в куртке спала. А теперь только в футболке и под теплым одеялом. И кровать мягче и удобнее. Это так здорово, – сонно ответила я.

– Хорошо, что ты это понимаешь и ценишь. Не все с тобой потерянно, – укрывая одеялом, ответил Гена. – А кровать мне совсем недорого досталась. Матрас бракованный. Но брак у нас в ногах. Поэтому купил его чисто за материал. А кровать сбить труда не составило.

– Ты хороший, – пробормотала я и уснула, под смешок Гены.

Глава 22

На следующий день мы подали заявление. В городе задерживаться не стали. Светить своим фингалом мне не хотелось. Два дня прошли дома безвылазно. Все развлечение сводилось к готовке и чтению старых книг. Я все это время отдыхала, после моих приключений и переживаний. Было странно не бояться, а еще радовала возможность выспаться.

Наступили выходные. Я как раз закончила мыть пол, когда столкнулась со взглядом Гены. Темный, тяжелый. Он затушил недокуренную сигарету, хотя я никогда раньше не замечала за ним такой расточительности. Я вопросительно посмотрела на него, пытаясь понять его дальнейшие действия. Он раздумывал минуту.

– Иди-ка сюда, – резко разворачивая к себе спиной и просто кидая на кровать лицом вниз. Все происходило довольно быстро. Так, что я толком не успела ничего понять. Он же уже стаскивал с меня штаны. Его пальцы заскользили по внутренней стороне бедер, заходя внутрь, то ли возбуждая, то ли проверяя готовность. Секунда, и он уже был во мне. Резкие, но осторожные движения. А я уже прогибалась под ним, чувствуя, что еще немного и получу разрядку. Так и произошло. Он же и не думал останавливаться. Я уже думала, что не выдержу всех этих чувств, когда он все-таки закончил. У меня же было такое ощущение, что я марафон бежала. В теле была одновременно и приятная усталость и перенасыщенность. Хотелось зарыться в одеяло и не вставать. Для начала нужно было одеться. Его рука прошлась по моим ягодицам, похлопав по ним.

– Я тебе не кобыла, – не выдержала я.

– Точно, не кобыла. Кошка. Страстная и всегда готовая. Но мне это нравится, – хмыкнул он. Я быстро оделась. Голова кружилась. Клонило в сон. Последнее время такое все происходило чаще.

– Спать хочу.

– Правильно, наелась эмоций, вот в сон и тянет.

– Честно, так порой тебя послать хочется, – пробормотала я.

– Это куда?

– Пока не придумала.

– Как придумаешь, так адрес назови, – добродушно сказал он. Хотела ему что-то ответить, но уснула.

Вечером он приготовил ужин. Накормил. А потом мы лежали в обнимку и смотрели кино по сотовому телефону, которое он где-то накачал. Фильм был не так уж и важен. Главное, скорее атмосфера. Было так приятно лежать с ним рядом. И засыпать не одной.

Несколько месяцев я провела в полусонном состоянии. Мне казалось, что я стала похожей на медведя. Или медведицу. Гена только надо мной смеялся. Он почти целыми днями пропадал на работе. Уходил рано, возвращался поздно. У него сил хватало лишь, чтоб поужинать, да пот смыть. Иногда ко мне приставал. Я же все дома сидела: спала или книжки читала. Однажды в консультации встретила Лену, Володину жену. Он все-таки на ней женился. Несколько месяцев жил у ее родителей, но там у них не получилось ни с работой, ни с родителями общий язык найти. Поэтому они вернулись назад. Мы как-то с ней подружились. Лена чувствовала себя неуютно в чужом городе. А общее у нас было как воспоминания по Москве, знакомство с Володей и беременность. Лена должна была родить уже вот-вот. Общение с ней здорово разнообразило мою жизнь. Хотя и вызвало недовольство Гены и его ревность. Никогда не думала, что меня будут ревновать так сильно и главное, на пустом месте.

Несколько дней Гена приходил хмурым и сердитым. Я спрашивала его, что случилось, но он упрямо молчал. Глядел на меня зверем и курил свои сигареты. Надо было его разговорить и выяснить, что его так беспокоило, но я не придала этому большого значения. Может же у человека просто быть плохое настроение?

Наступила весна. Последние дни апреля выдались по-летнему жаркими. Нужно было докупить вещей. Хотя бы пару футболок и юбок. А то и выйти скоро будет не в чем. На эти цели давно были отложены деньги. Мы планировали поехать с Геной по магазинам в выходной, но мне захотелось поехать раньше. В теплых брюках и водолазке ходить было неуместно. Вроде естественное желание. И поездка не должна была вызвать споров. Я на это не рассчитывала. Обед был уже приготовлен. Поэтому дома особо делать было нечего.

На обратном пути заехала к Лене. Мы с ней пили чай. Кино смотрели. А потом я поехала домой. И время было не позднее. Около шести вечера. Пес встретил радостным визгом. Меня удивило, что дверь была открыта. Гена был дома. Я не успела ничего сказать. Его взгляд. Дикий. Безумный. Он не пугал. Вызывал ужас. Я хотела сбежать. Вполне нормальное желание, когда встречаешься со зверем. Опасным и хищным зверем. Даже у Артура я не видела такого взгляда. Тот был мелкий шавкой, Гена – волком, который мог не то что покусать, а горло перегрызть.

– Стоять, – тихий голос, но в словах был скрыт приказ. Надо было бежать, а я смотрела, как мартышка на удава в известном мультике про Маугли.

– Гена, ты уже вернулся? – слова давались с трудом. Вязкие, тяжелые. Они не хотели слетать с языка.

– Где была? – он налил в кружку водку. До краев. Выпил залпом как воду. Повторил. Пустая бутылка отлетела в сторону к уже двум, что валялись около печки совершенно пустые.

– В магазине.

– Боишься? Правильно, что боишься, – он махнул рукой, Все что лежало на столе полетело на пол. – Я ведь знаю, что ты гуляешь. А мне это не нравится.

Он посмотрел на меня. Ничего человеческого от него не осталось. Зверь. До мозга и костей. И ведь так долго прятал свою натуру, что я и не догадывалась. Бежать. Но ноги не слушались.

– Не надо, – голос сорвался. Во рту все пересохло. – Ты неправ.

– Да ну? – он усмехнулся. – Иди сюда.

– Ген…

– Иди! А то хуже будет, – рявкнул так, что я вздрогнула. Несколько шагов показались мне настоящей пыткой. Он протянул меня к себе. Задрал футболку. Смял набухшую грудь. – Красивая. Нравишься ты мне. И спать с тобой нравиться. И нагибать тебя. А ты все гуляешь. Чего тебе не хватает?

– Я тебе не изменяю.

– Изменяешь. А я тебе что обещал? То и выполню. Я свои обещания выполняю, – он говорил тихо, но мне было страшно. Замереть. Может тогда угроза пройдет? Не пройдет.

– Гена. Не надо. Давай отложим все на завтра, – я провела рукой по его волосам. Он закрыл глаза. Потерся головой об руку.

– Любишь зубы заговаривать. – Гена улыбнулся. – Но не в этот раз.

Он развернул меня, задирая футболку мне на голову. Кинул на кровать, как будто я бревно. Попыталась встать, но не успела. Это было насилие. Грубое, нескрываемое насилие. Оставалось лишь глотать слезы. Он не слышал ничего. А я не понимала, как такое возможно. Как из хорошего человека, он превратился в чудище? И до этого он был груб, но не переходил черту.

Потом он лег спать. Словно ничего не было. Мне же было плохо. И морально, и физически. Утром живот болел так, что я плакала. Появились капли крови. После этого я попала в больницу, с угрозой выкидыша. Май я встречала лежа под капельницей.

Было тоскливо и одиноко. Я смотрела на солнце, что светило в окно. Весна всегда красивая, как невеста. Цвели яблони. Небо было ярким, слепящим. Хотелось вдохнуть воздух полной грудью. Взлететь туда, к этой синеве. Казалось, что там нет всех этих проблем. Только легкость и беззаботность. Но я понимала, что это все лишь кажется. Нет беззаботности в этой жизни. И вряд ли будет беззаботность в следующей.

Рядом в подушку плакала соседка по палате, которая потеряла ребенка. Сегодня ее привезли после чистки. Довольно большой срок, но спасти малыша не удалось. Родился мертвым. А я пока держалась. Угроза не спадала. Каждый день я боялась потерять малыша. Мальчик. Вчера узи четко показало, что у меня будет сын, защитник. Я не знала, что буду делать, если он не выживет. Тогда и самой жить не захочется. Гену точно видеть бы не захотела. Несколько дней я его просто ненавидела. А потом… Потом остыла. Я его не оправдывала. Но и не злилась на него. В душе была просто пустота, которую мне не удавалось ничем заполнить. Только тоской и одиночеством.

А облака все плыли и плыли по голубому небу. Они продолжали звать и меня, и сына. Жить совсем не хотелось. Было слишком тяжело. Или я просто неправильно жила? Вроде все наладилось. Так почему же все случилось именно так, как случилось? В чем моя вина? Или все тянется из прошлого? Или Гена такой же, как все?

Принесли передачу. Неожиданно. Я уже лежала неделю в больнице и передач мне не было. А тут кто-то расщедрился. Хотя, я подозревала кто. Гена. Только он знал, что я в больнице. Мама не знала. Когда я с ней в последний раз общалась? Давно. Надо будет навестить, когда выйду. Она ведь даже не знала, что я замуж вышла. Мы же свадьбу играть не стали. Только расписались и тортик купили. Даже колец не было. Только штамп о браке. Гена никакую романтику и «мишуру» не признавал. А потом было не до того, чтоб ехать в город к маме. Надо будет у нее номер телефона взять, чтоб потом хоть перезваниваться. Вроде в двадцать первом веке живем.

Через час сняли капельницу. Я смогла подняться и посмотреть, что же мне принесли. Любопытство не давало покоя. Яблоки, печенье. Молочка. Телефон. Простенький клавишный телефон. В коробке записка. Я развернула ее. Ровным аккуратным почерком было выведено лишь одно слово, но зато на весь лист: «Извини».

Вот так просто. Извини. Хотелось послать его с извинениями. Только мне все равно возвращаться домой. И жить с ним. Даже если мы разведемся. А как жить? Врагами или нет? Ему ведь ничего не стоит меня выгнать на улицу. Он сильнее. И доказал это.

Я заметила, что прикусила губу до крови. Слизнула эту кровь. Включила телефон. В телефонной книжке лишь его номер. Я посмотрела на уснувшую соседку. Набрала его номер. Ответил через пару гудков.

– Привет. Все получила?

– Да, – пришлось заставить себя ответить.

– Тебя когда выписывают?

– Пока не говорят.

– А что говорят? Что с ребенком? Я звонил, но в регистратуре стандартные ответы, по которым ничего не понять.

– Пока не известно. Угроза сохраняется, – я невольно коснулась рукой живота. Малыш слегка перевернулся. Значит, живой. Все у нас будет хорошо.

– Ясно, – он замолчал. Молчала и я. – Ника. Я, правда, не хотел, чтоб так получилось.

Что-то в его голосе заставило меня поверить. Простить? Возможно. Дать второй шанс? А если он меня убьет когда-нибудь? Я до сих пор видела его безумный взгляд.

– Я подумаю, – ответила я. – Да, мне нужно подумать.

Я сбросила вызов. Весна продолжала радовать глаз. Зеленая трава. Желтые одуванчики, что фонариками выглядывали из травы. Надо успокоиться. Надо жить дальше. Жизнь никогда не была сахаром. Или была? Была. В детстве. Тогда все было намного проще. Теперь же меня кидало, как лодку в шторм. Постоянно било волнами. Каждый раз казалось, что я потону. Но что в итоге? Пока еще держусь.