Текст книги "Где принц, если все мужики... (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 16
Утро встретило меня головной болью. Хотелось зарыться под подушку, накрыться с головой одеялом и не вылезать оттуда, поскуливая побитой собакой. Аромат горячего кофе заставил открыть глаза. Даже сесть. Гена сидел рядом с кружкой кофе и насмешливо смотрел на меня.
– Выглядишь ужасно, – сказал он, протягивая мне кофе.
– Чувствую себя также, – я с наслаждением пила кофе, которое приносило тепло, заставляя проснуться и прийти в себя. – Спасибо за кофе.
– Не за что. Сегодня план работ такой…
– Ген, дай отдохнуть. Я тебе не лошадь ездовая, – взмолилась я.
– И как ты планируешь отдыхать? Валяться в кровати целый день?
– А хоть бы так. У меня после двух дней работы гудят ноги. Спину ломит. Голова болит. И я разваливаюсь. Чего ты смеешься?
– Хвост не отваливается? Шерсть не вылезает клоками?
– Нет. Но я устала. Три дня подряд разъезжать… Еще и после института не отошла. И…
– До четырех отдыхаем. Потом занимаемся огородом. Согласна? А то мы скоро зарастем в этом буйстве зелени. Договорились.
– Это как понять? Неужели будем отдыхать? – удивилась я.
– Да. – Гена усмехнулся. – Давай умывайся и идем завтракать.
Я не верила ни глазам, ни ушам. Умыться. Причесаться. Аромат гречневой каши с тушенкой дразнил пустой желудок. Я и не думала, что так хочу есть. Голова еще кружилась. Алкоголь не вышел из крови. Мы ели молча. Гена только то и дело на меня поглядывал. Я не выдержала.
– Что такое?
– Ничего, – ответил он улыбаясь.
– Тогда чего это за взгляды?
– Любуюсь на тебя такую помятую, – ответил он, отставляя в сторону пустую тарелку. – Поговорить надо, как жить будем дальше.
– Как раньше жили так и продолжим. О чем тут разговоры говорить?
– Нет, как раньше не получится. Иначе мы с тобой опять поругаемся.
– А мы ругались?
– Хорошо, молча решим друг от друга избавиться, как это мы сделали недавно друг с другом. Ты устала и вместо того, чтоб поговорить, решила меня вытолкать из дома, весьма хитрым способом.
– Я искренне хотела тебе счастья, поэтому я тебя не выталкивала. Пыталась помочь. Но, ты прав, я хотела отдохнуть. Ты меня загонял. И я говорила, что устала, но ты меня не слышал, потому что слишком упрямый. Гена, ты считаешь, что знаешь как лучше, поэтому никого не слышишь кроме себя. А я не умею спорить. В этом моя ошибка. Мне легче молча решить проблему, чем воздух сотрясать бесполезными словами, особенно когда меня не слышат. В последнее время у меня создалось впечатление, что я попала в рабство к тебе. Я понимаю, что мы вместе старались найти денег на починку этого сарая.
– Не надо оскорблять дом, – сказал Гена, стоило мне взять паузу, чтоб перевести дух.
– Ладно, после того, как мы починили крышу, это не сарай, но щели остались, так же как и дырявый пол. И что ты предлагаешь, считать его дворцом?
– Все починим. Нужно лишь время.
– Которого почти нет. Как бы мы ни рвали жилы, все равно ничего толкового из этой затеи не выйдет, – сказала я, доедая кашу.
– И что ты предлагаешь? Сдаться? Или продолжить поиски богатого папочки, который возьмет тебя к себе на свой загривок? Будешь сидеть на его шеи, свесив ножки вниз, а за это будешь чем-то вроде домашней собачки, потому что он тебя, по сути, купил, – хмыкнул Гена. Он не злился, но его слова звучали неприятно и больно.
– Почему сразу на шею сесть? Я буду работать. Мне нужен нормальный мужик с квартирой. Живут же люди вместе. Ведут общие хозяйство, работают. Мне не нужен богатый парень. Достаточно, чтоб у него была лишь крыша над головой. Разве это так много? – спросила я.
– Немного. Но зачем тебе что-то искать и от кого-то зависеть, когда у тебя есть крыша над головой? Нужно только немного доработать дом.
– Нет, Ген. Я дальше продолжу поиски возможности отсюда свалить. Может это не только из-за дома, но и из-за того, что я просто хочу найти нормального мужика. Не хочу быть одной. Вот можешь смеяться, но я хочу с кем-то жить. Не хочу быть одна. И не только в эмоциональном плане, но и банально, хочу с кем-то кровать делить, – ответила я. Как ни странно, но мне даже не было стыдно за мои слова и признания перед Геной. Он мною воспринимался, как человек, который был уже непросто чужой. Скорее между родным и другом.
– А кто вчера мне плакался по поводу Эдика? Переменчиво девичье сердце.
– Не переменчиво. Я его все еще люблю. Может и всю жизнь буду любить, понимая, что он не идеал и подлец. Я ничего не могу поделать с чувствами, но это не значит, что я потрачу всю жизнь лелея мечту о нем. Знаешь, как говорится, чувства чувствами, а кушать все равно хочется. – Я закинула тарелки в таз, в котором мыла посуду и залила их водой. Опять закружилась голова. Нет, пить надо бросать.
– Хочешь забыться в новых отношениях?
– Хочу дальше жить. – Я забралась в кровать. Весло было лежать и смотреть как кружится потолок. Алкоголь тяжело выходил из крови, хотя прошло больше двенадцати часов.
– Двигайся, – он лег рядом. – Я тебя чем не устраиваю? Сделаю я тебе дом. Моя зарплата пойдет на материалы, а твоя пойдет на еду. Жить? Мы и так с тобой вместе живем. Кровать делим. Тебе любовь не нужна, мне тоже. Чисто деловые отношения. Может и получится чего построить без раствора из розовых соплей.
– Я так не могу, – вздохнув, ответила я.
– Что не можешь?
– Ну, без симпатии.
– Девчонка, ты бы определилась чего от жизни хочешь. То ты мне говоришь, что ничего такого не нужно. Когда тебе предлагаешь дело, так сразу в кусты. Чего ты боишься? – спросил он. – Сама себе противоречишь.
– Да. Но что я могу сделать? Вот такая я ветреная.
– Ника, давай по пунктам определим, что тебе надо в отношениях, и что жду от них я. Мне нужна женщина, которая не будет меня пилить и стараться переделать под себя. Не надо мне читать морали по поводу курения, требовать достать денег. Все что я приношу, это максимум в данный момент. Я не сижу на месте, не отказываюсь от халтуры. Но у меня есть моя планка, выше которой мне не удается прыгнуть. Понимаешь меня? Так получается. И если денег мало, то придется выкручиваться с этими копейками. Воровать я не буду. Это не мое. Идем дальше. Я не умею праздновать праздники, устраивать сюрпризы. Вся эта мишура, о которой любят мечтать девчонки, мне чужда. Цветочки, конфетки, стишки – этого не будет. Но со мной надежно. В трудной ситуации не брошу. Вместе расхлебывать все будем. Согласна? – спросил он. Так как я не ответила, он продолжил. – Что касается детей. Этот год уйдет на налаживание быта. На следующий год будем уже и о детях думать. Как раз посмотрим уживемся с тобой или нет.
– Я хотела вначале образование получить. Думала на следующий год заново поступать. Может по другой специальности, – ответила я.
– Считаем. Учиться в среднем пять лет. Потом отработать два года до декрета. Это значит семь лет. Мне к тому времени будет сорок один. Что-то я сомневаюсь, что мне захочется в этом возрасте с пеленками и бутылочками возиться. А учиться? У тебя был шанс. Ты что сделала? Правильно. Его упустила. Да и выглядит твое желание сейчас малесь неправдоподобно. Тебе же в городе жить надо будет, за учебу платить, жилье. Ты сейчас не можешь свои потребности в полной мере оплатить. Так почему думаешь, что у тебя получится это сделать на следующий год? Или ты хочешь превратить то недоразумение в профессию?
– Хватит. Опять дразнишься.
– Я правду тебе говорю. Мне интересно понять на что ты надеешься. Найти богатого покровителя? В последний раз тебе предложили содержать симпатичного мальчика, за право проживания в его квартире, а не наоборот. Я тебе предлагаю честные отношения. На равных.
– И получится, что ты будешь все время меня погонять.
– Когда ты ничего не делаешь, тебе приходят плохие мысли. Вот если ныть не будешь, что все так плохо, то и гонять не буду. Ты то что хочешь в отношениях?
– Не знаю. Раньше любви хотела. Счастья. Знаешь, чтоб на всю жизнь. Чтоб друг за друга горой и в горе, и в радости. А теперь не знаю. Любовь – эта такая вещь эгоистичная, что больше не хочу такое переживать. Да и теперь как вспомню, так сердце заходится. Это когда-нибудь пройдет?
– Пройдет, – ответил он, обнимая меня за плечи. – Не плач.
– Я и не плачу.
– Чего слезы тогда капают?
– Не знаю. Их спроси, – вытирая щеки рукой, ответила я. – Не знаю, что делать. Как жить дальше. Ты спрашиваешь, а у меня плана никакого нет. Я знаю, что надо додергать траву перед домом, а послезавтра пойти на работу. Вот и весь план. Остальное лишь наметки из раздела: «было бы хорошо». Я не знаю стоит ли их в жизнь воплощать или нет. Есть определенные планы учиться дальше или уехать в Москву, а еще можно снять комнату где-нибудь в крупном городе. Мне страшно, что когда придет зима, я вновь буду сидеть в куртке и полночи топить печку, чтоб не замерзнуть. Я боюсь такого будущего. Боюсь, что вновь придется разговаривать с мышами, потому что темнеет рано и становиться страшно. Особенно страшно, когда за окном воет ветер. Этот ветер проникает в комнату сквозь щели, заставляя оживать самые глупые детские страхи. И приходит понимание, что если кто заберется в дом, то никто не придет на помощь. Да и труп не сразу найдут. А если мне просто плохо станет, то я так и буду медленно умирать в холодном доме. В последнее время страх одиночества стал очень сильным. Когда ты ушел, я вначале обрадовалась. Вздохнула свободнее. А потом мне стало страшно. Я даже себе в этом признаться не могла. Но одной возвращаться в пустой дом совсем не хотелось. Поэтому я и поехала в город. А там…
– Не бойся. Ты не одна.
Он больше ничего не сказал. Я же все-таки расплакалась. Позорно и горько. Мне было так стыдно и жалко себя. Может виной тому был алкоголь, что так и не вышел из моей крови. Не знаю. Так хотелось, чтоб просто пожалели. Гена не жалел. Обнимал и ждал, когда я успокоюсь. Но не дождался. Я наплакалась и уснула, уткнувшись носом ему в футболку.
Глава 17
Жарко. Я начал уставать от этой жары. Хотелось дождя. Вот какой капризный человек. Когда холодно, то мечтаешь о жаре, а когда жарко о холоде. Я вздохнула, вытерла пот и продолжила дергать траву перед домом. Гена ковырялся в бане, разбирая ее.
Работа, работа. Но там, где я уже избавила участок от зарослей, начала пробиваться молодая трава, мягкая и нежная, а не крапива, которая кусалась побольнее любой собаки. Вот только огород меня не радовал. Лук и зелень шли хорошо, а огурцы совсем на месте замерли. И жарко, а они замерли с двумя листочками. И такие чахлые были, что аж смотреть больно. Я решила их выдернуть и посеять новую порцию семян.
Потом собрала остатки ягод. Жаль, что кусты были старые и почти одичали. Тоже надо вырубать. Ягода мелкая, кислая. Надо будет ее с сахаром перемешать и можно будет в чай добавлять. Подошел Гена. Начал объяснять, как он хочет утеплить терраску и делать из нее ванную комнату. Ничего не поняла из его рассуждений, да и не стремилась понять. Как хочет, так пусть хоть трубы кладет. Только согласилась с ним и ушла за водой от него подальше. Никогда не понимала все эти тонкости. А сегодня вникать в них особенно не хотелось.
Я где-то читала, что после алкогольного опьянения наступает что-то вроде депрессии. Вот у меня была эта пресловутая депрессия. Настроения совсем не было. Но посмотрев на пол, поняла, что его сегодня придется мыть. Да и тарелки тоже. Они не виноваты, что мне тоскливо. Без меня их никто не вымоет.
Может, стоит согласиться на предложение Гены? Какая разница с кем жить? Все равно ведь вряд ли кого полюблю. Так почему мне не начать жить с ним? Я поймала себя на том, что уже минут пять сижу и смотрю на грязную тарелку. Одной тяжело протянуть. Личной жизни все равно нет. Так какая разница с кем? Ну и пусть, что он старше меня. А слезы текут по щекам. И себя жалко. Но ведь сама вляпалась. Никто не виноват.
– Чем тебя так тарелки расстроили? – спросил Гена, заходя на кухню.
– Больно грязные. Отмываться не хотят, – вытирая локтем слезы, ответила я. Даже улыбнуться попыталась.
– Я в магазин. Пойду сигареты куплю.
– Молоко возьми для кошки, – попросила я.
– Возьму. Больше ничего не надо?
– Нет.
И чего он так на меня смотрит? Спрашивать я его не стала. Он хмыкнул и ушел. Я помыла посуду, потом села на ступеньку. Легкий ветерок отгонял комаров, что крутились рядом. На горизонте собирались тучи. Может сегодня будет дождь? Я бы не отказалась. Тем более завтра выходной.
– Ника! Привет, – к дому подошел Паша с каким-то парнем.
– Привет, Паш. Давно тебя не было, – ответила я, разглядывая его товарища. Вроде парень как парень. Только мне не понравилась его сальная улыбка.
– Это Макс, про которого я тебе рассказывал, – кивнул Паша в сторону товарища. Макс, тот что не любит женщин и розовые сопли. Сейчас он смотрел на меня не как женоненавистник, а как матрос, что два года был в кругосветке, а женщину видел лишь на картинке.
– Знаешь, подруга, – он сел рядом со мной, фамильярно положив руку на плечо. – Давай не будем ходить вокруг да около.
– Руку убери, – сказала я сквозь зубы. А самой было страшно.
– Не надо из себя изображать недотрогу. Это ведь ты, – он достал телефон и щелкнул на экран. То видео. Почему оно меня и здесь нашло?
– И что дальше? Это обычная месть отвергнутого мужика, – ответила я, пытаясь сохранить спокойствие. Внутри все трясло от страха.
– Да ладно из себя скромницу строить, – рассмеялся Макс. – Мы ведь знаем, что ты и с Пашкой переспать хотела. Легко даешь всем подряд.
– Проваливайте оба, – сказала я. Попыталась скинуть его руку, но бесполезно. Он держал крепко.
– Сейчас мы идем к тебе домой и ты там без соплей спокойно делаешь свое дело, – жестко сказал он. По спине предательски прошел холодок страха.
– А если откажусь?
– Помну твою мордочку. Пошли.
– Я замужем. И когда муж вернется, то ему все это мало понравится.
– Ты эти сказки кому-нибудь другому расскажи. – Макс явно мне не поверил. – А если это и так, ты же не хочешь, чтоб твой милый узнал о таких похождениях молодой женушки?
– Паш, а ты чего стоишь? Мы же друзья, – не выдержала я.
– Я с Максом дружбу из-за баб терять не буду, – сказал он, а сам глаза отвел.
Трус. А мне-то что делать? Надо время тянуть. Не будут же они меня силой затаскивать? Или будут? Гены нет. Расплакаться бы да уже все слезы были выплаканы.
– Чего молчишь? Пошли. – Макс взял меня за руку. Так больно, что остались синяки.
– У нас гости? – спросил Гена, подходя к дому.
– Гости, – тяжело выдавила я.
– Это и есть твой муж, подруга? – хмыкнул Макс, поглядывая на Гену.
– Я тебе не подруга! Отпусти! – с усилием, я все же выдернула свою руку.
– Ника, так что это за товарищи? – спросил Гена, закуривая сигарету.
– Они не товарищи скорее Бори, а не мне, – нашлась я.
– Ясно. Иди в дом, – спокойно сказал он.
– Я…
– В дом, – настойчиво и твердо велел он.
Слова были сказаны так, что спорить с ним мне не захотелось. Я его испугалась еще больше, чем Макса. Мне не было слышно о чем они разговаривали. Я только видела, что Макс показал Гене то видео. Тот что-то спокойно им ответил и ребята ушли. Страшно. Спряталась в комнате с дырявым полом. Гена зашел на кухню. Я чувствовала запах его сигарет, слышала его шаги.
– Чего прячешься? Ушли твои горячие поклонники, – сказал он.
– Что ты им сказал? – я вышла на кухню.
– Какая разница, что я им сказал. Главное ведь результат? Или ты так не считаешь? – он весело посмотрел на меня. – Трясешься, как заяц. Чего они тебя так напугали?
– Да. Я не знала, что делать.
– Тут два варианта: или драться и получать синяки в ответ, или расслабляться и получать удовольствие.
– Ген!
– А что тут еще скажешь? – рассмеялся он. Затопил печку. Поставил кастрюлю с водой. – Сейчас помоемся, поедим кашу и ляжем отдыхать.
– Спасибо, что опять мне помог.
– Это чисто мой интерес. Думаешь мне доставит удовольствие, если с моей женщиной будут развлекаться два сопляка?
– А не сопляка? – ухватилась я за фразу.
– И не сопляка тоже, – он как-то странно посмотрел на меня. – Стыдно?
– Да, – не стала скрывать я. Даже взгляд не отвела.
– Значит еще не все потерянно. Ты садись. Будем дальше с тобой разговаривать, – подкладывая еще одно полено в печку, сказал Гена. Я села рядом с ним на скамейку. Вот чувствовала, что разговор будет неприятный. – Разговор наш помнишь что днем был? Так чего решила-то?
– Даже после сегодняшнего…
– Так я же в курсе о твоих «приключениях». Ничего нового не узнал. А все это рано или поздно забудется. Жизнь продолжается. Хотя отжигала ты, конечно, знатно. Я заценил. Но все это не люблю. Мне классика нравится. Хоть без разнообразия, но качественно, – сказал он.
– Не знаю, – я сжала руки замком. Нужна уверенность, а я ее не ощущала.
– Что ты не знаешь? – он накрыл мои руки своими ладонями. Тепло и спокойствие. Оно появилось так неожиданно, что я удивленно посмотрела на Гену. Встретилась с его взглядом, в котором продолжало играть веселье. – Только давай договоримся, что больше никаких поисков принца. Одни неприятности у тебя от этого.
– Хорошо. – Эти слова вырвались сами по себе.
– Договорились. О прошлом забыли и друг друга им не попрекаем. Хорошо?
– Да.
– Иди ко мне. И больше ничего не бойся. Все у нас с тобой будет хорошо, – он обнял меня. Его губы прижались к моим. Было непривычно. Я почувствовала себя девчонкой, которую еще никто не целовал. Он быстро прервал поцелуй и посмотрел на меня. Ласково провел по щеке. – Не бойся, обижать не буду. И в беде не оставлю.
– И не отпустишь, – брякнула я.
– Возможно. Может ты мне так понравишься, что я захочу с тобой всю жить прожить, – усмехнулся он.
Его слова смутили. Больше мы не разговаривали. Он просто обнимал меня. Поглаживал мои ладони, пока не закипела вода. Я думала он в эту ночь будет приставать, поэтому оттягивала до последнего момент, когда предстояло ложиться спать. Гена же посмеивался над моим желанием вымыть посуду перед сном. Перестелить кровать. Волосы высушить. Раньше меня волосы мало волновали. Я и с мокрой головой могла лечь спать. Он терпеливо ждал, когда я все это сделаю. Его терпению можно было позавидовать.
Но придумывать отговорки я вечно не могла. И почему боялась-то? Ведь не первый раз. Да и с Геной у нас были довольно близкие отношения. Но тут прям накатил страх и все. Не могла я с этим ничего поделать.
– Улеглась? – спросил он, задувая свечу. Теперь в темноте мелькал только огонек его сигареты.
– На улице ветер поднялся. Гроза будет, – слушая, как ветер свистит в щелях, сказала я.
– Нам это не страшно. Заодно проверим, как крышу починили. Или ты боишься грозы?
– Скорее боюсь, как ветер свистит.
– Надо потом дыры заткнуть в щелях, – он затушил сигарету, проверил печку и начал раздеваться. Я испуганно сглотнула ком, что встал в горле. Гена лег рядом. – Значит спать со мной в одной кровати, а эту кровать на прочность проверять, так сразу до остановки сердца себя довести хочешь?
– Не знаю, что на меня нашло.
– Только плакать не думай. И так сегодня целый день на твои слезы любуюсь. Давай я тебя обниму, а приставать сегодня не буду.
– Почему? – тут же спросила я.
– Девка, ты хоть определись, чего тебе надо! – рассмеялся он. – А приставать не буду, потому что вижу, что ты почему-то боишься. Я же никуда не тороплюсь. Лучше идти медленно, но верно.
Он провел ладонью по моей спине. Капли застучали в окно. Начался дождь. Молния вспышкой осветила комнату. Сразу грянул гром. Казалось, он раздался прямо над нашим домом. Я испуганно прижалась к Гене.
– Как же хорошо, что ты рядом, – прошептала я. Ветер свистел в щелях. Было страшно. Ветер ударял в стены с такой силой, что я боялась, как бы дом ни развалился. Но дом пережидал не одну такую бурю и оставался на месте, так почему он должен был развалиться именно сегодня?
– Ничего, гроза пройдет. А жизнь продолжится. Так всегда происходит. Когда вместе, то не так страшно любую грозу встречать, – он переплел свои пальцы с моими. Тут я с ним была согласна. Вдвоем было не так страшно.
Глава 18
Погода испортилась так сильно, что от вчерашнего жаркого дня не осталось и следа. Пришлось достать свитер. Из кровати особо вылезать не хотелось. Я высунула нос, только когда растопилась печка. От холодного пола мерзли ноги. Я нацепила шерстяные носки. А у печки было тепло. Было как-то душевно пить горячий чай из кружки, смотреть в окно, как ветер гонит низкие тучи. Гена сидел рядом и дымил своей сигаретой. Может вот такая жизнь и есть счастье? А где-то там была другая жизнь. Там был большой город с красивыми огнями. Там была динамика и жизнь. Веселье и проблемы, которые были намного легче, чем здесь. Никому бы и в голову из моих однокурсниц не пришло, что надо чинить крышу или пол. Помню мы переживали о сессии и о мальчишках, но никак о бытовых проблемах.
Мне было еще двадцать. Гена предлагал сесть дома и варить кашу. Но готова ли я к этому? Семья. Потом дети. Это значит я уже точно не увижу белого света за пеленками и распашонками. Я вспомнила его слова, что через год мы подумаем о ребенке. Это он решил, а не я. Меня же просто поставил перед фактом. Нужна ли мне такая жизнь? Скорее всего, нет. С Геной было спокойно. Но скорее как со старшим братом, а не женихом. Да я даже ничего не почувствовала, когда он меня поцеловал. Даже с Пашей какой-то проблеск желания был. Тут же ничего. И ответить отрицательно ему я не могла. Это как пригреть шелудивого пса, который спит в твоей кровати, таскает лакомые куски из хозяйской тарелки, грызет тапки, а выгнать его нельзя, потому что жалко. Не получалось у меня воспринимать Гену как мужчину.
Я надела куртку и пошла за водой на колонку. Ветер высушил землю после вчерашнего дождя. Продолжал наклонять макушки деревьев. Именно таким я и представляла себе ветер перемен, который уносил Мэри Поппинс. Но мне перемен не видать. Наверное, надо смериться со своим местом в этой жизни? Не так ведь все и плохо. Холодная вода обожгла льдом руку. Намок рукав куртки. Как же все это раздражало. Но разве кому-то есть дело до моего раздражения, моих потребностей, желаний? Никому. Одна я в этом мире.
– Привет, Ника. – Володя подъехал на велосипеде. Улыбнулся.
– Привет. Какими судьбами? Давно тебя не было видно.
– Да неприятности были. Давай с ведрами помогу, если моего железного коня не бросишь.
– От помощи не откажусь, – забирая у него велосипед, ответила я. – Чего за неприятности?
– Да я после того вечера несколько дней пил не просыхая. А потом чего-то меня за руль потянуло. Ничего не случилось, да только остановили. Я в драку полез. Итогом стали пятнадцать суток ареста и лишение прав. Пока отсидел, пока машину продал. Зачем она мне без прав? С работы уволился.
– Ничего себе! Прям черная полоса.
– Нет, сам во всем виноват. Вот машину продал, так теперь думаю в Москву податься. Там счастья поискать. Деньги на первое время есть. Шанс найти работу намного больше. Поедешь со мной, сестренка? Чего тебе здесь прозябать?
– Неожиданно.
– Ника, там можно будет все начать сначала. Большой город – это большой шанс. Да, там страшно, но мы будем вместе держаться друг за друга, а значит не пропадем. Так как?
– Мне подумать надо, – ответила я, замечая, что Гена вышел на улицу.
– Понято. – Володя тоже увидел Гену.
– Койку сдаю.
– А, тогда понятно. Ника, тебе нечего здесь делать. У тебя вся жизнь впереди. Там и образование получишь и замуж выйдешь. А что здесь тебя ждет? Работа кондуктором? Продавцом?
– А если я вечером тебе ответ скажу? Подождешь?
– Давай до вечера. Тогда же поедем билеты купим.
– Договорились.
Я не хотела, чтоб Володя подходил к дому. Наверное, он это понял. Оставил ведра на дороге. Забрал у меня свой велосипед.
– Тогда, до вечера, сестренка.
– До вечера.
Я занесла ведра в дом и вышла к Гене. Он был около остатков бани. Сидел на старом бревне. Я села рядом.
– Меня в Москву брат зовет.
– Москва. Притягательный город для молодых и неопытных, – спокойно сказал Гена.
– Что скажешь?
– Ничего. Я и так много слов сказал. Чего мне воздух лишний раз сотрясать? Все равно поступишь по-своему. Тебе ведь на мое мнение плевать, так как и на меня. По сути, я для тебя никто. Мужик, что мимо проходил. Пусть так.
– Обиделся?
– Нет. Чего мне обижаться? – он поднял толстую ветку и стал крутить ее в руках. – Я тебя хорошо понимаю. Так же как и понимаю простую истину, что человек всегда ищет место, где лучше. Ты еще не поняла, что лучше для тебя. Молодая и зеленая. Жизни толком не знаешь. Езжай. Узнай. Тебя твой родной город к ногтю прижал, тебе показалось этого мало. Попробуй окунуться в грязь Москвы. Только, пожалуйста, не свети нигде свои похождения.
– Ты не веришь, что у меня что-то получится?
– Не верю. Ты из таких же неудачников, как и я. Тем, кому не дано быть на вершине этой жизни. Но ты должна это сама понять. Вот смысл мне тебе все это говорить? Я ведь старше и глупее тебя. Ничего в жизни не знаю и не понимаю. А ты сейчас поедешь и сразу из золушки в принцессы попадешь.
– Ген, я не могу сейчас согласиться на твое предложение.
– Ясно дело. Надо еще шишек набить. А если я тебя остановлю, ты меня потом будешь всю жизнь обвинять, что упустила из-за меня такой уникальный шанс шишек из Москвы привезти. Езжай, моя хорошая. Гуляй. Как поймешь, что дурость совершила, то вернешься.
– А ты?
– Буду готовиться к зиме. Мне дом нравится, в отличие от его хозяйки.
– Я денег заработаю и пришлю на материалы.
– Угу. Посмотрю. На панель только не иди. Вряд ли оттуда вырваться сможешь.
– Гена!
– Чего сразу Гена? Я дельный тебе совет даю, – он достал сигарету. – Мне от тебя одна вещь нужна.
– Какая?
– Выдели мне часть дома. Так меньше хлопот будет, когда я решу свет провести. И не понадобится тебе приезжать, с работы отпрашиваться, чтоб бумаги подписать.
– Хорошая идея, – согласилась я.
– Тогда сегодня все оформим. Раз ты все равно уезжаешь.
Честно, я не ожидала, что разговор пройдет так гладко. Гена чуть мне сам вещи не собирал. Не пытался уговорить остаться. Я съездила с ним в город и оформила все документы. А вечером мы уже с Володей взяли билеты в Москву. Договориться на работе, что я уйду, не составила труда. Все равно один маршрут пока не выпускали из-за плохой погоды, поэтому вместо меня поставили временного кондуктора, которого взяли на сезон летних рейсов.
Погода продолжала хмуриться. Периодически шел дождь. Мелкий и противный. Их тех, что каплями оседал на лице. Зато было приятно вернуться в дом к теплой печке и горячему чаю. Билет уже лежал в паспорте. Вещи уложены. Прошло всего два дня, как Володя предложил мне уехать с ним. Все эти два дня прошли в хлопотах. Даже если и оставлять почти нечего, а из вещей небольшая сумка, все равно оказывается, что в городе у меня много дел, которые нужно было решить до отъезда. Но вот, все было сделано. Завтра я уезжаю. Поезд в девять утра. И не будет больше думать как выжить. Не нужно будет думать, как достать денег. Там другая жизнь.
Я забралась под одеяло в приятном предвкушении от завтрашнего дня. Гена привычно лег рядом. Я как-то привыкла с ним спать. И уж точно его присутствие меня больше не смущало. Можно было спокойно лежать рядом и греться под одним одеялом. И…
Его ладони оказались у меня под футболкой. Несмотря на прохладу, что царила в доме, я предпочитала немного мерзнуть, чем в свитере спать. Я не успела ничего понять, как он стал стаскивать с меня эту самую футболку.
– Что ты делаешь?
– А на что это похоже? – хмыкнул он.
– Подожди…
– Я и так долго ждал, – футболка отлетела на край кровати. Я попыталась встать, но он меня уложил назад. И опять его ладони у меня на груди, животе. Пока я отвлеклась, пытаясь убрать его ладонь с груди, он уже стащил с меня пижамные штаны.
– Ген…
– М? Прекрати возиться.
– Это насилие! – я попыталась вырваться из его рук, который грубо прижимали к кровати.
– Где? – спросил он, скользя пальцами по внутренней стороне бедер и резко проникая внутрь. Тело помимо воли выгнулось дугой. – Ты вся возбудилась. Так что насилие отменяется.
Возбуждение заставило тело звенеть натянутой струной. Так он еще больше увеличивал. Гена отстранился и сразу стало холодно. Одиноко. Но это на миг, чтоб вновь навалиться на меня и резко войти. Я не узнавала себя. Он мне не нравился, я его не любила. Но за считаные минуты ему удалось довести меня до пика и заставить упасть вниз. Разрядка. Мощная и выкидывающая из реальности на несколько минут.
– А девочке нравится резкость и грубость, – довольно сказал он, накрывая своими губами мои. Я задыхалась от тех эмоций, что он вызывал. А ведь ничего такого не было. Не было привычных ласк и прелюдий. Грубая, почти животная страсть, которая заставляла терять себя.
Время прекратило существовать. Усталость наполнила тело и приятное удовлетворение. Скорее перенасыщение. Это что же я с ним переспала? Неожиданно. Я вздохнула. Сумасшествие какое-то. Я лежала на кровати, сжавшись в комок. Надо было вернуть себя. Плохо не было. Но не было и того вдохновения, какое обычное чувствуешь после таких утех. Состояние напоминало скорее как после сильной истерики, когда проплачешь несколько часов. Тогда наступает усталость и пустота. Он вытянул из меня все силы.
Гена вернулся минут через десять. Закурил. Сел рядом на кровать. Провел ладонью по моему телу, как будто я была его собственностью. Так собаку гладят, а не женщину. Я поежилась.
– А ты мне нравишься, – сказал он. – Понятно почему за тобой мужики ходят. Видно, подстраиваться умеешь под них. Чувствуешь, что от тебя хотят. А теперь слушай и запоминай. Погулять я тебя отпущу. Тебе это надо. Когда назад приползешь раны зализывать, то на короткую цепь посажу. Такую, что забудешь о других мужиках. А ты все равно вернешься. Тебе деваться некуда.
– Гена, то что сегодня было не дает права мне диктовать свои условия, – возразила я.
– Я не диктую, а объясняю тебе как будет, – он ущипнул меня за ногу.
– Больно. Прекрати!
– Ложись нормально. Продолжим наше знакомство.
– Не хочу.
– А сама сейчас стонать будешь и просить добавки, – он затушил сигарету и достал презерватив.
– Так нельзя. – Я не хотела. Устала. Хотелось спать, но он даже слушать не стал. Тут было только его желание. С его стороны была сила. Если бы я опять не возбудилась, то это походило бы на изнасилование. Он только брал, ничего не отдавая. Его я не заботила. Только он сам. Эгоист. Если бы не страсть, что кипела в крови вулканом, то все это было похоже на пытку. Хотя в конце и напоминала пытку. Я уже себя не чувствовала, а ему все равно. Главное закончить. Когда же все прекратилось, я упала на подушку и закрыла глаза, почти сразу проваливаясь не в сон, а скорее забытье.
Холодно. Он отошел. Надо накрыться одеялом, но нет сил. Я лежала и не шевелилась. Никогда такого не было. Гена лег рядом. Накрыл нас и обнял меня. Провел рукой по моим волосам.
