Текст книги "Судьба демона (СИ)"

Автор книги: Николетта Эндрюс

Соавторы: Миранда Хонфлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Оскар Гробовски, – сказал он. – Мне оказали честь, впустив за стол, пока я в пути из Граната.

Гранат был по соседству с Рубином. Он проехал долгий путь.

– Меня зовут Бри…

– Ох, Оскар, – сказала леди Рубина, выдавив смех. – Ты так скромен. Ты – лорд Граната. Все достойные уже знают, кто ты.

Это задело Бригиду, она отвела взгляд, пытаясь подавить дрожь, бегущую по спине.

– Мама, – тихо прорычал Каспиан, хмуро глядя на нее, а она пожала плечами и продолжила болтать с лордом Граната. – Что думаешь о церемонии, Бригида? – спросил Каспиан, и она повернулась к нему. Его голубые глаза сверкали, он смотрел на нее, словно в зале больше ничего не было. Может, пытался утешить ее после неловкости с его матерью. Благородная попытка, и она это признала. – Надеюсь, не было скучно.

Она увидела много нового, о чем хотела подумать завтра и запомнить на всю жизнь.

– Было красиво. Все празднуют Коляду вместе. Я еще такого не видела.

– Там довольно весело, все играют роли… – он посмотрел на человека, уносящего ее шкуру и головной убор. – Твой костюм был невероятным. Изображала лейиня?

Она кивнула.

– На землях ведьм мы наряжаемся как демоны, чтобы отогнать настоящих во время ритуалов.

Он глубоко вдохнул и медленно и задумчиво выдохнул.

– Может, и наши традиции так начинались, но с поколениями значение поменялось.

– Демоны слишком страшные для детей, – добавила леди Рубина. – Мы… ценим старые традиции, но нужно думать об обществе.

Бригида напряглась. Надев костюм лейиня, она не подумала об обществе?

– Ты слишком много переживаешь, Сабина, – отметил другой мужчина за столом, отмахнувшись от нее.

Его голос был таким же, как у старика у костра, но лицо…

– Это я, – он улыбнулся. – Андржей Волски, младший и веселый брат Лукаша, – он подмигнул лорду Рубина, который хмыкнул и сделал глоток вина. – Я тут редко бываю, но не упускаю шанса нарядиться Велесом и потыкать костер палкой.

У Андржея было доброе лицо, он красиво старел, немного был схож с Каспианом. Его волосы длиной до плеч были светлыми с белыми прядями, знаком преклонного возраста. Морщины у его рта и вокруг голубых глаз не скрывали счастливой жизни, которой он жил.

– Страйек Андржей путешествует по Низине как рассказчик, ученый и поэт, – сказал Каспиан с заметной завистью. За время, что она его знала, он дал понять, что чах в оковах его положения, и было ясно, что ему нравилось искусство, а не власть. Может, этот мужчина был для него примером для подражания?

Она не успела ответить, подали первое блюдо – жареную скумбрию с чесноком, маринованной свеклой и хреном, а еще вареными корнеплодами с ароматным укропом. Она была в восторге, смакуя первый кусочек, но кожу стало покалывать, и во рту стало кисло.

За ней следили.

Жители за длинными столами поглядывали на нее. Когда она играла роль Жницы Смерти Мокоши, они смотрели с восторгом и даже долей страха. А теперь их взгляды были враждебными, обвиняющими.

И за этим столом она не могла скрыться. Она была на виду. Правильными ли приборами она ела? Держала ли рот закрытым? Она должна была смотреть на тарелку или…?

Когда подали второе блюдо, волнение перебило желание есть.

Каспиан склонился ближе.

– Не нравится? – мягко прошептал он.

– Нет, все вкусно, – она не хотела показаться неблагодарной и попробовала еще пару кусочков.

«Притворись, что их тут нет. Что они смотрят куда-то еще. Что ты где-то еще».

Поглядывая на остальных за главным столом, Бригида старалась подражать им, выбирая утварь. Лорд Граната поймал ее взгляд, тепло улыбнулся и поднял вилку выше, чтобы она ясно увидела, какую нужно было взять. Когда она поймала взгляд Андржея, он указал на маринованную свеклу с хреном и сморщил нос.

Каспиан приподнял брови, глядя на него, попробовал и быстро покраснел. Похоже, на кухне переборщили с хреном.

Каспиан запил вином, но лицо осталось красным. Бригида подавила смех, поймала ладонью сбегающую изо рта скумбрию. Леди Рубина нахмурилась, быстро перевела взгляд на длинные столы, на толпу. Боялась, что они это увидели?

Кашлянув, Бригида опустила взгляд, ее ладони легли на ее колени. Леди Рубина была права – не думая, такая, как она, могла опозорить Каспиана и всю его семью.

Когда подали десерты, она топала ногой под столом, полная тревоги. Она хотела, чтобы это скорее кончилось. Может, они с Каспианом смогут побыть где-нибудь одни, вдали от следящих глаз, и поздравить друг друга с Колядой.

Наконец, тарелки унесли, и толпа притихла.

Лорд Рубина встал, морщины на его лице напряглись, камин за ним отбрасывал тени под его глазами.

– Еще один год подходит к концу. Мы благодарим всех вас за роли, которые вы сыграли в процветании деревни. Посмотрим теперь, какую судьбу Велес уготовил для каждого из нас в грядущем году.

Разве они не сделали этого у костра? Или это было другое гадание?

Подошел житель деревни с охапкой сена и вручил ее лорду Рубина. Он принял охапку и обошел главный стол, замер перед ним.

Нарядный лорд Граната, сидящий рядом с леди Рубина, встал и прошел к лорду Рубина, и тот протянул горсть сена.

Лорд Граната вытащил длинный и прямой стебель с семенами. Он показал толпе, и те захлопали, а он прошел к камину и бросил стебель внутрь.

Что это означало? Дальше подошла леди Рубина, а потом Каспиан. Они вытянули длинные зеленые стебли, бросили их в огонь.

Жители выстроились, чтобы поучаствовать, Каспиан подошел к Бригиде.

– Не хочешь узнать, что ждет в будущем? – спросил он с улыбкой.

– Я еще не видела, чтобы так гадали, – ответила она.

– Это просто. Тянешь соломинку и бросаешь в огонь для Велеса, чтобы показать свою благодарность. Вид соломинки рассказывает о судьбе в грядущем году. Если она зеленая, это значит здоровье, если с семенами – это прибыль, а сухой стебель означает болезнь. И сломанная… надеюсь, она тебе не достанется.

– А что она означает? – волоски на шее встали дыбом.

– Это означает смерть.

Она росла, зная о символах и магии всю жизнь, и хотя этот ритуал был ей незнаком, даже обычные действия были полны магии. Участие искушало судьбу, но она могла оскорбить хозяев, отказавшись.

Выбора не было.

Она встала в очередь за другими жителями. Они по очереди брали соломинки, бросали судьбы в огонь, принимая волю Велеса.

И наступила ее очередь.

Лорд Рубина закашлялся, когда она подошла. Она слышала этот влажный кашель раньше, он был плохим знаком. Лорд стоял усилием воли. Он должен был отдыхать в постели.

Робкой рукой она сжала соломинку и медленно вытянула ее.

Ее ладонь медленно разжалась.

Сломанная соломинка.

Бригида не могла бросить это в огонь, принять ее…

Двери зала распахнулись. Зловеще подул холодный ветер, завывая.

Глаза лорда Рубина расширились. С хрипом он упал на землю перед ней.

Она упала на колени рядом с ним, кто-то завизжал и оттолкнул ее.

– Что ты наделала? – леди Рубина толкнула ее, но кто-то поймал Бригиду за плечи. Каспиан.

– Мама! – возмутился он гулким голосом.

– Я не должна была тебя впускать сюда! Убирайся! – рявкнула леди Рубина.

Рот Бригиды раскрылся.

Отказ в гостеприимстве на Коляду мог вызвать ярость демонов. И ради матери Каспиана она должна была…

Жители деревни, гудя недовольством, подходили ближе, потрясенно охали, тыкали в нее пальцами. Обвинения звучали одно за другим.

– Нет! – закричал Каспиан толпе, поднимаясь. – Бригида тут ни при чем. Мой отец…

– Каспиан, – громко перебила леди Рубина, глядя на Бригиду со льдом в глазах. – Уведи ее от нас сию секунду.

Леди Рубина могла накликать на себя беду, но Бригида не могла оставаться в этом месте, где гнев толпы только рос, мог перейти в кровопролитие.

Без слов Бригида встала, вырвалась из хватки Каспиана и убежала в ночь, обломок соломинки остался зажатым в кулаке.

Это плохое предзнаменование, связанное с отказом леди Рубина… если она не успокоит Велеса, какая судьба падет на них?

ГЛАВА 4

Эта ночь не могла пройти еще хуже.

Каспиан расхаживал по спальне родителей. Воздух был душным, затхлым от запаха сухих лекарственных трав. Толстые одеяла и пуховые подушки почти скрыли увядающее и бледное тело папы. Целительница у его кровати была озарена огнем со спины, бросала темную тень на него, словно Велес, желающий увести его в мир внизу.

Когда Каспиан был мальчиком, папа казался ему идеальным шедевром – у него было все: любящая жена, два здоровых сына, процветающий регион в его власти. А теперь он напоминал смятый набросок.

Каспиан хоть и злился на родителей, не мог холодно бросить папу в беде. Когда папа рухнул, Каспиан думал только: «Лишь бы он не умер».

Каждый вдох папы мог оказаться последним, ему мешал кашель, он хмурился все сильнее. Болезнь забрала у него так много, оставила кожу тонкой, как бумага, почти просвечивающей, синие вены тянулись по белому холсту поверх выпирающих костей.

Целительница тяжко вздохнула и отвернулась от папы.

– Как он? – хоть Каспиан потирал рукой лицо, он не смог прогнать дрожь из голоса.

Она тепло посмотрела на него.

– Ему нужен отдых, – она повернулась, будто собралась уходить.

– Но ему станет лучше, да? – он коснулся ее локтя.

Она отдернула руку, глаза стали большими.

Он отошел от нее, чуть не врезался в письменный стол мамы. Он не хотел напугать ее, что такого было в обычном прикосновении?

Целительница взглянула на дверь.

– Простите, я не хотел вас испугать, – хоть он был напряжен, он держал руки по бокам, старался выглядеть не грозно.

Она облизнула губы, ее плечи немного расслабились.

– Я ничего не могу поделать. Его болезнь зашла слишком далеко.

Земля пропадала под ним. Он рухнул на стул мамы, уткнулся лицом в ладони.

Этого не могло происходить. Папа не мог умереть.

– Разве ничего нельзя сделать? – почти умолял он. Каспиану было все равно, что он выглядел глупо. Он не собирался давать папе умереть.

Она покачала головой.

– Ничего. Мне жаль.

Она собрала вещи и пошла к двери.

Камин трещал, папа кашлял, хрупкое тело содрогалось среди слоев ткани и шерсти. Его тело стало маленьким, словно фигура, исчезающая вдали.

Он не даст папе исчезнуть. Он мог повлиять на это.

Целители были в других деревнях, может, они были лучше, могли найти способ продлить его жизнь. Но зимой было сложно далеко путешествовать. Были велики шансы, что он вернется с целителем и узнает, что папа умер, пока его не было.

Его глаза пылали, и он потер их.

– Папа, ты не можешь нас оставить.

В дверь постучали, и Каспиан вскинул голову. Служанка вошла с поленьями. Она устремилась к камину, лишь раз бегло взглянув на кровать, где лежал папа, и печально склонив голову.

Он не хотел верить, что ничего нельзя было сделать. Целительница вела себя странно, у этого могло быть другое объяснение.

– Ты знаешь целительницу, которая тут была? – спросил Каспиан.

Служанка покачала головой.

– Не очень, милорд.

– У нее могла быть затаенная обида на нас? Ты что-нибудь слышала?

Служанка сцепила ладони, отвела от него взгляд.

– Не знаю точно.

Он шагнул к ней. Она взглянула ему в глаза.

– Если ты что-нибудь знаешь, прошу, скажи мне. На кону жизнь моего отца.

Она смотрела на пол, мяла фартук.

– Это бред, но…

– Что?

– Некоторые… верят, что вы подставили Джулиана, заплатив ведьмам, чтобы они наказали не того.

Его желудок сжался. Некоторые жители все еще подозревали его, хотя настоящего преступника наказали? И что ведьмы делали бы с деньгами? Они не покупали предметы роскоши, не ходили толком в деревню, почти не покидали лес.

Но если ходили такие слухи, целительница не помогала папе из-за него?

– Я в такое не верю, – быстро сказала она. – Но так говорят.

Папа что-то невнятно пробормотал, и Каспиан вскинул голову.

Он сел на край кровати, сжал ссохшуюся ладонь папы. Отрицание не давало ему увидеть правду, он заставил себя думать, что все было не так плохо, как боялся папа, что станет лучше.

Его горло сжалось. Потерять Роксану было тяжело, но потерять и папу, когда все осталось бы без решений? Станет только хуже. Осознание, что смерть близко, не облегчало ожидание. Он погладил ладонь папы большим пальцем. Эти сильные ладони когда-то поднимали его покататься на плечах, кружили, и он радостно пищал.

Папа сжал его ладонь. В его пальцах почти не было сил, они лишь слабо задели кожу. Папа вдохнул, голос хрипел, и Каспиан склонился, чтобы расслышать его:

– Что такое, папа?

– Сабина, – выдохнул он имя мамы.

Где она была? Каспиан так переживал за здоровье папы, что и не понял, что ее не было рядом. А она должна была тут находиться.

Понятно, что она осталась успокаивать толпу после катастрофы с подношением, и очаровывать лорда Граната, у которого явно возникли вопросы. Если он не знал о состоянии папы раньше, то знал теперь. Повезло, что мама была умелым дипломатом – падение папы только усложнило ситуацию.

Но прошло достаточно времени, она должна была уже прийти сюда. Может, лорд Граната задержал ее?

Он ничего не знал. Он потер гудящие виски. Лорд Граната ему не нравился, и говорить им сейчас не стоило, Каспиану нужно было вмешаться ради папы.

Он сжал ладонь отца.

– Я ее найду. Не переживай.

Ладонь папы выскользнула из его пальцев, упала на кровать, и он закашлялся, содрогаясь. Каждый кашель был как кинжал груди Каспиана. Было ли безопасно оставлять папу одного? А если он перестанет дышать? Даже если это произойдет, он не знал, что делать.

– Останься с лордом Рубина, пока я не вернусь с матерью, – сказал Каспиан горничной. Она кивнула, и он вышел в коридор.

Гул голосов доносился и сюда. Все поместье было взволнованным. Он хотел, чтобы ночь прошла идеально, а получилась катастрофа. Даже жители деревни могли увидеть в падении папы просто совпадение. Бригида смогла добраться домой? Он хотел погнаться за ней, но… она могла о себе позаботиться, а папа нуждался в нем.

Каспиан дошел до лестницы, прижался к каменной стене. Его ладони дрожали. Он пытался поставить народ и правление первыми, но последние пару месяцев ему не давали покоя мысли о том, что он должен был сделать.

Он не мог убрать прошлое, и теперь все вокруг него рушилось. Роксана погибла, папа умирал, и они даже не успели помириться. Судьбу изменить он не мог, но пока Каспиан пытался удержаться на ногах, новые ее повороты покрывали его как лед, обременяя весом.

Контроль ослабевал, и Каспиан глубоко вдохнул. Он не мог встречаться со слугами и жителями деревни в таком состоянии. Он прижал голову к гладкой каменной стене. Она остужала его горящий лоб.

Что он делал?

– А что насчет вашей дочери? – спросила мама, голос эхом отражался от камня.

– Она не рада, но решать не ей, а мне, – прогудел низкий голос лорда Граната.

Каспиан выпрямился, прижался спиной к стене, соединяющей лестницу и солнечный зал. Что не нравилось дочери лорда Граната, так называемой, Медведице Граната?

Ходили слухи, что она напоминала зверя своим видом, нос занимал большую часть лица, и на ушах можно было взлететь. А еще говорили, что ее характер был не лучше внешности. Путники, побывавшие в Рубине, шептали, что те, кто ее сердил, редко оставались целыми. Прошлой весной, когда лорд Граната женил своего сына за дочь лорда Бурштына, торговец рассказал Каспиану, что Медведица Граната отравила в гневе брата, и он остался болезненным и слабым.

Папа лежал в кровати, а мама болтала? Он должен был сообщить о себе.

– Дети должны понимать. Мы делаем то, что для них лучше, – сказала мама.

Дети. Поэтому лорд Граната прибыл сюда посреди зимы. Его мать пыталась связать его с Медведицей Граната.

Мама отказывала принять в доме Бригиду, но хотела обойти их и заставить его жениться на Медведице Граната.

Только через его труп. Он будет отбиваться всеми способами, пока не станет лордом, и ее манипуляции уже не будут важны.

– Сабина, я не знаю, что делал бы без тебя, – голос лорда Граната стал на октаву ниже. Звучало даже пошло.

Папа был при смерти, а лорд Граната лез к маме? Каспиан сжал кулак, но не двигался. Мама скажет нахалу, куда ему пойти.

– Ох, Оскар, – до него донесся смех мамы.

Каспиан явно ослышался, но смех звучал искренне.

Он выглянул из-за угла, лорд Граната стоял спиной к нему, а мама – лицом, и она улыбалась. Не вымученно, а сияла, такой улыбки он не видел месяцами. Ее ладонь лежала на руке лорда Граната.

Вена на челюсти Каспиана дрогнула. Он подавил ругательства, грозившие вырваться из него. Она заигрывала с тираном, пока его отец умирал? Устраивала помолвку с женщиной, которая могла легко его убить? Молния Перуна, он надеялся, что это было не так, но она могла быть холодной и расчетливой.

Мама посмотрела на него, ее глаза расширились. Она отдернула руку.

– Каспиан, я просто…

– Папа тебя зовет, – выдавил он, приближаясь. Скрываться не было смысла. Лорд Граната повернулся к нему, густые песочные брови надвинулись на темные глаза, глядящие на него свысока.

– Надеюсь, лорд Рубина отдыхает, – темные глаза оценивали его. Во взгляде был вызов, желание выхватить остатки власти и богатства из руки умирающего.

– Ничего страшного. Он сильный, скоро поправится, – Каспиан изобразил уверенность, которую не ощущал. Он сказал маме. – Мама, на кого ты тут отвлеклась, кто важнее твоего мужа? – процедил он.

Бледный румянец коснулся ее переносицы и щек.

– Разве так говорят с матерью? – прорычал лорд Граната.

Лорд Граната явно знал. Он говорил с замужней женщиной, женой хозяина дома, так, что перешел рамки приличия, только что.

– Это дело семьи, – ответил Каспиан с долей скрытого яда.

Мама охнула. Лорд Граната сдвинул брови, но комментировать не стал.

– Каспиан, не груби нашему гостю. Мы… я… прости моего сына, – она взглянула на лорда Граната, лепеча. Такое поведение было на нее не похоже.

– Папа тебя звал, – с горечью добавил Каспиан. – Но если предпочитаешь играть в хозяйку, я мешать не буду.

– Прости, Оскар, но я нужна семье, – сказала она, опустила голову и отодвинулась.

Кровь кипела в его венах, как кипяток, и Каспиан дышал быстро и шумно.

Она пошла к лестнице, и он повернулся и пошел прочь от них. Его тело хотело драки, и он заставлял ноги нести его подальше от лица лорда Граната, просящего кулака. Он не мог находиться в комнате с мамой, не требуя ответов, и сейчас самочувствие папы было важнее всего.

Но это было невероятно. Она улыбалась и смеялась, пока папа умирал… Он сжал кулак. Ей было все равно? Любящая заботливая мать и жена тоже была ложью? Как Генрик, идеальный старший брат, оказался ложью? Он шумно вдохнул, потянул за рукава, потер рукой лицо. Он расстегнул первые три пуговицы воротника.

Ему нужно было убраться отсюда на воздух, успокоиться. Пусть папа побудет с женой.

Жители деревни задержались в коридорах, бормотали группами. Он подошел, и они расступились, смотрели на него, некоторые с тревогой, другие – с подозрением. Сколько человек среди них верили слухам? Кто пускал ложь о нем, и как это остановить?

Во дворе трещал костер под синим небом, искры одиноко летали с ветром, как падающие звезды. Длинные тени тянулись возле зданий, скрывали лица тех, кто остался, пил и болтал. Веселых танцев или радостного ожидания нового года не было. На деревню упал мрак.

Снег летал вокруг него, под ногами хрустел лед, вытоптанный множеством ног жителей деревни, пришедших в поместье. Без перчаток его пальцы покалывали от холода. Он сжимал их, дул на них, чтобы согреть, пока шел по дороге. Укутанный в полночь, он шел без направления, надеялся, что жар его гнева остудит холодный воздух.

Его пальцы заболели, и он не мог перестать дрожать, но все равно шел вперед. Ночь была неподвижной, и облака лениво тянулись по небу, открывая порой полную луну, озаряющую пейзаж серебром. Древний голый дуб с ветками в снегу угрожающе нависал над перекрестком. Ноги постоянно вели его сюда, к дубу, ударенному Перуном, словно он мог так изменить прошлое.

Последнее место, где он видел Роксану.

Он снова и снова думал, какой была бы его жизнь, если бы он проводил ее до двери той ночью. Они бы поженились, папа все равно умирал бы, но иллюзия идеальной семьи уцелела бы. Может, он научился бы любить ее, как она и говорила.

А Бригида? Она была бы этой ночью в лесу с ее матерями, без страха? Ее жизнь была бы без перемен и угрозы из-за недоверия жителей деревни?

Они не пересеклись бы в лесу, будь Роксана еще жива?

Без смерти Роксаны знал бы он теперь Бригиду так хорошо?

Ответы узнать было невозможно.

Время, что он провел с Бригидой, было важнее золота из сундуков отца. Порой казалось, это был сон, и он скоро проснется. Он отдал бы все, чтобы сон продолжался.

– Каспиан? – донесся голос Бригиды, словно он на самом деле ходил во сне.

Но он оглянулся, и она была там, дрожала. Его желудок трепетал. Он был жадным и испорченным. Знал, как опасно было для нее находиться с обеспокоенными жителями деревни, но был рад ее видеть. Кончик ее носа покраснел от холода, волосы спутались. Ее шкуры медведя и головного убора не было видно, она была только в фиолетовом платье.

Он расстегнул камзол, она посмотрела на его ладони, опускающиеся все ниже.

– Что ты тут делаешь? – спросил он слишком громко, его голос заполнял тишину зимней ночи.

Она рассмеялась, пар сорвался с ее розовых губ.

– Увидела тебя вдали и пошла следом.

– Но я думал, Стефан отвел тебя домой, – он снял плащ и укутал ее плечи, не дав ей возразить. Одежда почти проглотила ее целиком.

– Я и сама дойду. Но я решила посетить Демона перед тем, как уйти, – она улыбнулась, потерлась щекой о воротник его плаща.

Хоть все в жизни рушилось, молния Перуна, он просто хотел в тот миг быть на месте плаща.

– Нам нужно обсудить произошедшее в поместье, – тихо сказала она.

– Может, не сейчас? – было эгоистично, но он хотел потянуть этот миг. Эта ночь должна быть идеальной, но все развалилось. Даже если празднования прошли не так, может, ему удастся насладиться последними мгновениями вечера с ней. Еще один яркий миг, искра во тьме.

Она сжала его ладонь, и он застыл. Она обычно не касалась его так смело.

– Почему ты на холоде без варежек? – она обвила его ладонь своими руками, потирая, возвращая тепло в пальцы.

– Может, именно для этого, – он попытался улыбнуться.

Она приподняла бровь, издала смешок, а потом растерла вторую его ладонь.

– Спасибо за плащ, но я провожу тебя домой, пока ты не замерз насмерть, – сказала она, потянув его за руку.

– Я должен тебя провожать, – сказал он, сердце заболело, он снова вспомнил Роксану.

– Почему? Поместье ближе, и ты потеряешь пальцы, если пойдешь по лесу и обратно.

Он кашлянул, чтобы скрыть смех. Он не знал, стоило ли объяснять. Ее не нужно было провожать домой. Она не была Роксаной. Он порой забывал об этом.

– Может, я хочу подольше побыть с тобой?

– О, – ее лицо порозовело.

Они пошли к лесу. Снег хрустел под сапогами, но других звуков не было. Хоть он дрожал, он не хотел спешить домой, шагал медленно. Они шли, ее пальцы снова задели его ладонь. Было бы слишком нагло держать ее за руку под предлогом желания согреться? Они держались за руки раньше. Те простые прикосновения разжигали в нем что-то, жжение было все горячее, чем дольше они были вместе. Это согревало его лучше плащей и варежек.

Когда они были детьми, Роксана настаивала, чтобы они держались за руки в холод. Ком появился в его горле, и он убрал руку, чтобы не задеть Бригиду снова. Он должен был любить каждый миг, но разум был не тут, и все словно притупилось, будто на холсте выцвела акварель.

– Как твой отец? – спросила Бригида.

Он скривился, поежился и застыл. Они не могли избегать мрачных новостей и дальше.

– Лекарь говорит, он умирает, – он сглотнул ком в горле. – Я не знаю, что делать, – он вздохнул, облако пара возникло перед лицом.

Она сжала его плечо, притянула в объятия. До этого она так обнимала его только у озера, когда он чуть не умер. Это было тепло и правильно, он нуждался сейчас в таком утешении. Он судорожно выдохнул. Он не хотел плакать при ней, но глаза слезились, облака пара вырывались от неровного дыхания.

– Я не хочу, чтобы отец умирал, – признался он, хрипло шепча.

Она прижала его крепче, кивнула у его шеи.

– Мама – лучшая целительница. Может, она что-нибудь может сделать, – она прикусила губу.

Он отодвинулся, чтобы видеть ее лицо, ее лиловые глаза отражали серебро луны.

– Уверена? После всего, что сделала моя семья, я не жду ее помощи.

Бригида отвела взгляд, посмотрела на их ноги.

– Она пытается меня защитить. Я поговорю с ней. Уверена, что-то можно сделать.

Шанс был. Крохотный, но это было все, что у него было.

ГЛАВА 5

Обычно вид дома радовал, но от уютного золотистого света в окошках дома, покрытых инеем, узел в груди Бригиды не ослабел. Обломок соломинки был все еще в ее платье, она не могла перестать думать об этом. Предзнаменование смерти, падение лорда Рубина, предупреждение мамуси до этого кружились в ее голове. И теперь ей нужно было как-то убедить маму помочь умирающему.

Почему она соврала Каспиану? Даже умелая мама не могла остановить зов Велеса. Но он был раздавлен, и она хотела помочь. И лекарства в деревне часто были лучше, чем у них. Но попробовать оттянуть неминуемое стоило, да?

Она потянулась к ручке, за дверью звучали голоса мамы и мамуси, как часто было. Но и незнакомый третий голос. Гость? Сейчас? Может, женщина из деревни пришла за лекарством.

Она открыла дверь, тепло ударило ее по лицу, и ее поприветствовал дым трещащего огня. Мамуся сняла чайник с крючка. Мама и девушка сидели за столом вместе.

– С возвращением, – бодро сказала мамуся, наполняя четыре чашки на столе. Они ее ждали.

– Как прошел праздник?

Чем меньше было сказано об этом, тем лучше. Пока Каспиан не ушел далеко от домика, она схватила свою шубу из шкурок зайцев с капюшоном, выбежала за дверь. Каспиан замерзнет, если пойдет домой в рубахе, и его плаща, что он одолжил ей, не хватит. Она не хотела, чтобы он отморозил пальцы.

– Каспиан! – позвала она, сапоги погружались в снег, пока она шагала по их следам.

Одинокая фигура замерла у тропы возле домика.

– Бригида? Все в…

Она подбежала к нему, протянула шубу из шкурок зайцев.

– Мне все еще нужно поговорить с мамой и убедить ее, но, если она согласится, мы будем там как можно скорее. А пока возьми это. Это согреет тебя и сохранит жизнь на пути в поместье, – она улыбнулась.

– А потом? – он посмотрел на серую шерсть, взгляд поднялся к ее лицу, его губы чуть изогнулись. Конечно, она переживала за его здоровье, но почему это так веселило?

Ее щеки пылали, наверное, от мороза. Он взял шубу, она кашлянула и убежала, тихий смех растаял за ней. Она оглянулась, смотрела, как он накинул шубу на широкие плечи, капюшон скрыл его светлую голову. Шуба была ему короткой, но хотя бы согреет.

Каспиан помахал на прощание, и Бригида тоже так сделала, щеки снова вспыхнули. Она прошла в домик, повернулась к трем женщинам.

Мама пронзала ее взглядом зеленых глаз, но мамуся подошла ближе с чаем. Бригида, прикусив губу, быстро топнула ногами, стряхивая снег с сапог, и благодарно приняла чашку, стала греть об нее руки. Запах шиповника был знакомым и утешающим.

Рыжие волосы их гостьи были стянуты в густую косу, ее тело было в шерстяной и кожаной одежде, лук лежал неподалеку. Ее лицо было острым, зеленые глаза пронизывали, напоминая о маме. Но у орлов бывали черты мягче, чем у этой незнакомки.

– Кто наш гость? – спросила Бригида.

– Галина. Она – охотница из моего старого ковена, – тепло сказала мама.

Галина склонила голову и изобразила улыбку.

Если она была ведьмой из Охотниц Деваны, то она была семьей.

– Рада знакомству. Хотелось бы обстоятельства лучше. Что привело тебя к нам в такую погоду?

Галина посмотрела на ее лук, мрачно опустила голову.

– Я следовала за демоном по окрестностям.

Холодок пробежал по спине Бригиды. Красные глаза в лесу. Предсказание мамуси сбывалось.

– Демон? Разве мы не защищены на землях ведьм? – Бригида сжала флакон с водой из озера, висящий на шее. Она еще не встречала демона, который выжил бы после гнева крови, в чем были сильны она и ее матери.

– Должны быть, – мама нахмурилась, нервно стуча пальцами по столу.

– Пока что, – Галина теребила конец косы.

Пока что? Бригиде было не по себе. Ей стоило побежать и предупредить Каспиана? Она посмотрела на дверь.

Мама хмуро глядела на Галину, и та виновато опустила взгляд.

Бригида склонила голову. Мама смотрела так только на нее. Мама говорила, что до встречи с мамусей она была охотницей высокого ранга в своем ковене. Даже теперь, годы спустя, она сохраняла эту власть?

Галина кашлянула.

– Перед тем, как ты пришла, я рассказывала Эве, что демонов стали видеть чаще, – она взглянула на маму, и та едва заметно качнула головой. – Я охочусь на демона, который привел меня на ваши земли ведьм. Пока я не убью его, в лес лучше не ходить, или я за жизни в ответе не буду.

Обломок соломинки царапал ее кожу. Это все не могло быть простым совпадением.

– Хватит мрачных разговоров, – мамуся строго посмотрела на маму, присоединилась к ним за столом с еще двумя чашками чая. – Бригида, как прошел праздник в деревне?

Она прикусила губу. Если она расскажет им правду, они больше не отпустят ее в деревню. Но она обещала Каспиану, что попросит маму о помощи.

– Было… мило. Там празднуют иначе, – ответила она, и мамуся сморщила нос.

– Ты была среди жителей деревни? – Галина приподняла бровь, взглянув на маму. – Это точно мудро?

– Это был не мой выбор, – мама скрестила руки на груди.

– Но? – спросила мамуся, игнорируя их. Она кивнула, чтобы рассказ продолжился.

Бригида кашлянула.

– Лорду Рубина нездоровилось какое-то время, и… он упал, – она посмотрела на маму, а та отвела взгляд, смотрела куда угодно, но не на нее.

Не было смысла и времени тянуть с вопросом. Бригида ерзала, искала голос. Будет непросто, но момент настал.

– Я надеялась… ну… Мама, ты можешь пойти со мной и посмотреть, можешь ли ты ему помочь?

Мама приподняла бровь, разглядывая ее.

– После всего зла, что натворил тот мужчина, ты хочешь, чтобы я его исцелила? Он заслужил это, – рявкнула она.

– Эва, – возмутилась мамуся и ткнула ее в руку.

– Что он сделал? – обвинение звенело в голосе Галины. Она смотрела на лук так, словно взглядом могла им управлять.

– Ничего такого, – быстро сказала Бригида. – Да, он ошибался, но это не означает, что он заслуживает смерти.

– Не я его обрекла, – мама поправила юбки, встала и прошла к огню, пошевелила угли, и они замерцали.

Мама была упрямой, но должна была что-нибудь сделать. Даже если могла продлить его жизнь лишь немного. Вдруг этого хватило бы?

– Прошу, мама, – взмолилась Бригида. – Я пообещала Каспиану.

Мама шумно вздохнула и хмуро посмотрела поверх плеча.

– Не думай, что можешь уговорить меня обещаниями ему. Если бы решала я, ты бы его уже не видела, – она повернулась к огню и продолжила яростно ворошить угли.