Текст книги "Когда пришли зомби"

Автор книги: Николай Якубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Кот всегда (но почти незаметно!) завидовал ребятам, лихо разъезжающим на бронетранспортерах и убивающих тварей десятками, сотнями. Даже тысячами – судя по их рассказам, но Кот в такую фантастику не верил. Балаболы, они и в новом мире – балаболы.

Реальность оказалось несколько другой, чем он ее себе раньше представлял. С минимумом романтики. Со всех сторон стиснутый коробами с пулеметными лентами, чьими-то спинами, со здоровенным пулеметом в руках… Он даже выпрямиться как следует не мог – «коробочка» была слишком низкая для этого. В его кунге было гораздо более комфортно! Фиг с ней – со стрельбой. Кот решил и дальше оставаться санитаром группы.

Он уже привык почти все время экспедиции проводить в небольшой, но все-таки комнате. В спокойной обстановке, при свете ночника. «Пассажиры» вели себя тихо, скорее даже испуганно – особенно первое время. Им постоянно требовалась поддержка, участие. Просто поговорить о Федерации, о жизни в «большом» мире, о том, что им скоро предстоит. Для этого требовалась спокойная, доверительная атмосфера.

Здесь все было по-другому! Дружеская ругань, музыка – громкая и агрессивная. Постоянная готовность к действию, к убийствам тварей. Кот точно знал, что во время столкновений с тварями они впадают в совершеннейшее боевое безумие. И понимал их.

Даже завидовал. Но совсем чуть-чуть.

Последний раз стаю видели в районе Азова. Один бронетранспортер выехал в тот район чтобы найти ее, «подцепить» и подвести под удар ударной группы. Зомби перемещались довольно медленно, сделать это не составляло большого труда

В голове ударной группы находилась пять БМП-4. Они построились в «клин» – один БМП спереди, два БМП позади него, и еще два в третьем ряду, чуть выступая за первую пару. Своими гусеницами и всей массой своего железа они должны были продавить ход в толпе зомби.

Следом за ними должны были пройти девять бронетранспортеров, выстроенных в ряд. Девять БМП, с полным комплектом пулеметчиков внутри, под завязку набитыми снаряженными пулеметными лентами. Целых 54 пулеметные точки! В каждой – по полторы тысячи «обрезанных» патрон, плюс к этому – башенные пулеметы в бронетранспортерах и автоматические пушки, спаренные с пулеметами в башнях БМП.

Целая лавина пуль готова была встретиться с нескончаемым потоком тварей. Кто одержит победу в этом противостоянии? Ответа оставалось ждать совсем недолго.

Больше всего Кота раздражал пулемет – чертовски громоздкая штука и тяжелая вдобавок. Соседи-пулеметчики снабдили его толстыми строительными перчатками – пулемет во время стрельбы сильно накалялся, браться за железные его части и не обжечься, можно было только с защищенной рукой.

Напряжение возрастало с каждой минутой. Кот с удовлетворением ощупывал толстую броню, окружавшую его со всех сторон. Пусть даже твари одержат победу над ними: неожиданно быстро закончатся патроны или по какой-то другой причине – они все равно не смогут добраться до людей внутри бронированных машин.

Опыт использования гусеничной техники со всей очевидностью показал, что тварям нечего им противопоставить. С неутомимостью крота, роющего свою норку в толще земли, боевые машины пехоты прокладывали себе путь, окруженные сотнями, порой даже тысячами взбешенных зомби. Железные гусеницы работали, как мясорубки, оставляя после себя месиво из частей тел зомби, и машины ехали вперед несмотря ни на что.

А когда наступала ночь, уставшие твари впадали в спячку и наступало время живых людей. Отъехав на безопасное расстояние, люди выходили из своих машин и посылали в ночное небо ракеты. Много ракет! Небо над ними расцветало десятками огней, грохот их разрывов разносился по всему городу.

Небольшая часть тварей просыпалась ото сна и направлялась к источнику света. Но делали это они настолько медленно и неуклюже, что убить их не составляла особого труда. Днем они были гораздо быстрее и агрессивней!

Вдобавок ко всему, их ночное зрение было очень слабым – в темноте они продвигались чуть ли не на ощупь. Даже ослабленному человеку не составляло большого труда оббежать их и добраться до бронетехники Федерации. По этой же причине живых было очень легко отличить от зомби – они двигались совсем по-другому. Хотя чисто внешне отличить их иногда было сложно – почти все они были грязные, многие тяжело больны. Пневмонии, бронхиты, незаживающие гнойные раны. Но даже таких выживших в обезлюдевших городах было очень мало.

Неожиданно, что-то изменилось. Кот к тому времени уже начал клевать носом свой пулемет, как вдруг музыка прекратилась. Он сразу сдернул с себя наушники, правая его рука сжала рукоять пулемета.

– Внимание бойцы! БТР-загонщик уже на подходе. Герасим передал, чтобы мы приготовились. Машину – заводить, патроны – в ствол! – скомандовал командир экипажа машины. Кот даже не запомнил его имя, в такой спешке все собирались.

По салону машины стали раздаваться звуки взводимых пулеметов, заревел мотор. Через минуту бронетранспортер мягко тронулся и начал равномерно набирать скорость. Кресло под Котом колыхалось вслед за неровностями асфальта – хороших амортизаторов БТРу явно не хватало.

– До тварей – километр. БМП ушли вперед и сейчас врубятся в них. Готовимся! – скомандовал командир.

– «Пипец, сейчас начнется» – промелькнуло в голове Кота и он еще сильнее сжал в руках пулемет.

Бабах! По ушам ударило сразу и мощно. Звуки выстрелов слились одну мощную звуковую волну, которая почти вдавила его барабанные перепонки внутрь черепа. Кота сразу оглушило, его рука почти инстинктивно нажала на спусковой крючок и он ощутил на плече отдачу от выстрелов. То, что он стреляет, Кот понял только по вырывающемуся из рук пулемету. Звуков его стрельбы он не слышал. Он вообще ничего не слышал в этот момент.

БТР неожиданно затрясся, словно выехал на поле, полное кочек и снизил скорость. На самом деле, это были останки тварей, растерзанных гусеницами едящих впереди БМП. Бронетранспортеры ехали прямо по их перемолотым, раздавленным частям тел.

Пулеметная лента закончилась и Кот принялся заряжать следующую. На тренировках это у него получалось легко и просто, сейчас же его пальцы упорно не желали делать то, что должны были делать. Только отключив мозги, он смог перезарядить ленту – тело само знало, что от него требуется.

Первые секунды Кот просто стрелял, потому что стреляли все вокруг него, не особо разбираясь, что происходит. Но очень скоро он пришел в себя и вгляделся в крохотное окошко амбразуры перед собой, от увиденного он мгновенно похолодел и покрылся липким потом.

Всего в трех метрах от него бушевал целый океан из зомби – сотни, тысячи их накатывали на колонну, чтобы неотвратимо разлететься на куски под огнем пулеметов. С расстояния в несколько метров тварей просто разрывало на части, но они все шли и шли вперед сплошным потоком, сменяя друг друга в бесконечном водовороте смерти.

Лишь тонкая металлическая пластина отделяла Кота от этого безумия.

Неожиданно, все закончилось – колонна прошла толпу зомби насквозь. Бронетранспортер перестал колыхаться над их останками и увеличил скорость – теперь им предстояло оторваться от стаи, чтобы развернуться и снова врубиться в нее.

На Кота накатила волна расслабления и удовлетворения. Они обязательно добьют этих тварей – теперь он в этом не сомневался. Даже больше – с нетерпением ждал новой атаки. Своей растерянности в самом начале боя он нисколько не стеснялся – чего-то подобного он ожидал. Но ведь он начал стрельбу, как и все остальные – целых две ленты расстрелял по 250 патрон в каждой!

В наступившей тишине он нащупал руками упавшие на пол наушники и надел их. После этого убрал пустые коробы из-под пулеметных лент и поставил на их место полные. Безо всякой спешки, с каким-то странным, садистским удовлетворением он зарядил свой пулемет и замер, смотря через амбразуру на поле перед собой.

Ему не нужен приказ командира, чтобы начать стрелять. Это будет его решение, его осознанный выбор. Очень скоро загонный БТР снова соберет стаю и направит ее прямо на ударную группу Федерации. Тогда их машина тронется с места и начнет разбег. Кот положил указательный палец на спусковой крючок и приготовился.

Сегодня он и его товарищи будут убивать. Много. Очень много. Это будет настоящая бойня, свершившаяся месть за множество погубленных жизней. За погибших близких, за будущее, которого они лишились. За всю боль и страдания, через которые им пришлось пройти.

Их время пришло.

Колеса вагона отбивали чечетку на железнодорожных рельсах. Равномерно и успокаивающе. От этого Кот погружался в состояние, близкое к трансу.

Он лежал на верхней полке пассажирского вагона-купе и наслаждался спокойствием и тишиной. За решетками окна проносились деревья, реки, поля, дома, в которых раньше жили люди. Кто сейчас там находится – не имело значения. Перехватить укрепленный поезд Федерации не сможет ни одна, даже самая крупная стая. А значит, можно было спокойно лежать и предаваться праздному безделью.

Срок командировки Кота подошел к концу. Тридцать «боевых» дней закончились и его, вместе с другими бойцами поискового отряда, отправили обратно в поселок Южный – отдыхать. И работать, конечно, тоже – пять часов в день. Никуда от этого не денешься, будь ты хоть трижды герой.

Хотя героем Кот себя не чувствовал. Это обычные бойцы рисковали своими жизнями во время зачисток и охранения. Каждую секунду они могли стать мишенью для атаки незаметно подкравшегося зомби или даже «дикаря» – сошедшего с ума человека. Да мало ли опасностей в «дичке»? Слава богу, в их отряде потерь не было.

Кот всегда приезжал «на готовенькое». Но и делал он самую грязную работу. И вся работа с «пассажирами» тоже лежала на нем. А люди попадались разные – от измученных и покладистых, до безумцев, готовых голыми руками разорвать своих спасителей и случайных попутчиков – такое тоже было.

Впереди его ждал отдых – целый месяц в Южном и работа в госпитале. Ребята, с которыми он ехал, тоже думали о предстоящем отдыхе и недавние свои похождения почти не обсуждали – все это осталось в прошлом. Купе было погружено в задумчивость и расслабленное ожидание чего-то хорошего.

Его попутчиками были такие же, отмотавшие срок командировки, бойцы. Все, кто первыми выехал в экспедицию, кроме Горыныча и Чапая, сейчас возвращались вместе с ним домой. Спасенные – бывшие их «пассажиры», находились в специальном вагоне, с особым уходом и наблюдением.

За окном все чаще стали попадаться знакомые пейзажи. Через несколько минут динамики внутренней связи объявили, что скоро они будут на месте.

После своего спасения Кот находился в Южном меньше месяца. Стал ли он для него настоящим домом? Ведь даже комната в небольшом коттедже, в котором он до этого жил, сейчас наверняка занята другим постояльцем. Люди приезжали в Южный, чтобы через время уехать – в Краснодар, Крымск, Протоку, на нефтебазу, элеватор. Не говоря уже о тех, кто был занят поисками выживших.

– «Одни люди уходят, их место занимают другие. Так было и так будет» – мысли Кота неизменно возвращались к одному и тому же. С большим трудом он заставлял себя начать думать о чем нибудь другом.

Наконец, объявили прибытие и попутчики Кота начали собираться. Сам он не спешил делать это, словно оттягивая какой-то важный для себя момент.

Вещей у него было немного. Небольшой рюкзак со сменным бельем, сухпай, гигиенические принадлежности, железная кружка с ложкой, нож в ременных ножнах и спальник. Ну и большая аптечка – с недавних пор она стала неизменным его компаньоном во всех путешествиях. Слева на ремне висел подсумок с четырьмя магазинами, справа – кобура с пистолетом. На плече – штатный АКС74У. За все время экспедиции он так ни разу и не применял его по назначению, о чем совершенно не жалел.

Он последним вышел из вагона и взволнованно осмотрелся. Все было так, как и должно было быть – бойцы втянулись в дорогу и шли к ближайшему блокпосту, ведущему в Южный. Сам поселок за время его отсутствия почти не изменился, только на деревьях появились желтые листья и трава почти вся высохла. Но тепло здесь было почти так же, как и месяц назад.

– Эй, солдатик, ты не меня ищешь? – сзади него раздался кокетливый девичий голосок.

– Привет Аня… а что ты здесь делаешь? – немного смущенно ответил Кот.

– Я что-то не чувствую радости от нашей встречи. Ты, что – изменял мне, подлец? – деланно возмутилась Аня.

– Со всеми подряд. Всех зомбачек перетрахал. Кстати, довольно симпатичные попадались. Но ты, конечно, лучше всех. А главное – теплая и наручниками пристегивать не нужно.

– Эх, дурак ты Кот… – с грустью сказала Аня.

Кот вдруг понял, что если сейчас он не скажет то, что хотел сказать еще месяц назад, то не сделает этого уже никогда.

– Аня, я ждал тебя, когда мы выезжали в экспедицию. Но ты не пришла.

– Мне надоело терять близких, понимаешь? Если бы ты был для меня больше, чем просто коллега и тебя убили… не знаю, что бы я тогда делала. Даже думать об этом не хочу.

Кот подошел вплотную к Ане, почти касаясь ее.

– Во время экспедиции я всегда спешил куда-то, перемещался с места на место, постоянно меняя ночлег и убежище. И сейчас – опять. Я приехал сюда для того, чтобы отдохнуть и набраться сил. Но разве это мой дом?

Через месяц я снова уеду, даже не знаю куда. С другими людьми, незнакомыми мне пока. Пройдет совсем немного времени и я подружусь с ними. Мы будем хорошими товарищами, я буду знать, что могу рассчитывать на их помощь в трудную минуту. А потом – новое место и новые люди вокруг. Я очень сильно соскучился по настоящему дому, в котором меня будет ждать близкий человек.

– Зачем тебе такие сложности? – сказала Аня и положила свои руки на ремень Кота.

– А зачем вообще все это? – сказал Кот и показал на стоящий рядом поезд, поселок, людей спешащих поскорее попасть в него.

– Чтобы выжить?

– Аня, мне надоело выживать. Я хочу жить. Кстати, я люблю тебя.

– Что ты сказал? – удивилась она.

– Сейчас ты должна сказать «я тоже люблю тебя» и броситься мне на шею. Мы будем долго целоваться и все проходящие мимо люди будут на нас завистливо оглядываться.

– А потом что будет?

– Мне чертовски интересно твое мнение на это.

– Хорошо. Я тоже люблю тебя.

ГЛАВА 4

Взаимодействие с другими сообществами выживших строиться исходя из принципов целесообразности и обеспечения безопасности членов Федерации.

Иметь возможность в любой момент защитить себя и своих близких – неотъемлемое право каждого члена Федерации.

Сохранение безопасность группы людей важнее сохранения жизни и здоровья одного человека.

Один член Федерации может убить другого члена Федерации при наличии на это оснований.

   Из кодекса Федерации.

Первые заморозки в этом году ударили необычайно рано – в начале ноября. Лужи покрылись тонкой коркой льда, грязь на дорогах подмерзла. Люди оделись в теплую одежду и стали чаще выходить за дровами и углем для своих домов. Заморозки принесли то, чего ждали с нетерпением, на что надеялись всем сердцем – зомби оцепенели. Ушли в анабиоз.

Измененные не могли так же, как живые люди сопротивляться холоду. Они не отапливали дома, в которых прятались от иссушающего их тела солнца, не носили теплой одежды. Да и помогла бы она им? Обменные процессы в их организмах были замедленны, только на небольшое время они становились активными – тогда они представляли смертельную угрозу для живых людей. Но это их состояние, этот «рывок» длился не дольше двух-трех минут.

Большую часть времени зомби проводили в состоянии, близком ко сну. Они расходовали мало энергии, кислорода, воды. Их густая кровь еле-еле перемещалась по сосудам. Этого вполне хватало до тех пор, пока не пришли холода и столбик термометра опустился ниже нуля. Измененные тела зомби вырабатывали слишком мало тепла, чтобы обогреть себя – из-за замедленного метаболизма. Их одежда замерзала на морозе, вместе с ней замерзали и они сами.

Жизнь все еще теплилась в них – густая кровь и почти такая же густая межклеточная жидкость не замерзали и каким-то образом предохраняли остальные клетки их организма от того, чтобы превратиться в крохотные кристаллики льда. Но двигаться они теперь почти не могли.

Зомби собирались в глубоких подвалах, канализационных коллекторах – там, где температура была чуть выше, чем на поверхности. Они прятались от настоящей хозяйки нашего мира – природы. Когда зомби исчезли с улиц, началось то, что очень скоро назовут «Великим освобождением».

Люди вышли из своих убежищ. Их было совсем немного – тех, кто смог дожить до этого времени. Мороз очистил улицы городов и поселков от тварей, дал возможность выжившим безнаказанно придти в магазины, в которых до сих пор хранилась еда и теплая одежда. В покинутых домах тоже хватало провизии и топлива для огня. Впервые за много месяцев они вдоволь наелись и согрелись.

На улицах покинутых городов зажглись костры. Много костров! Их дым были виден на многие километры и к этим кострам стекались люди. Спустя многие месяцы страха и одиночества они встретились друг с другом и это невозможно передать словами. Люди разговаривали, рассказывали свои истории, делились опытом и планами. Они радовались так, словно победили в этой войне. Хотя понимали, что это далеко не так и что холод дал им только временную передышку.

Для Федерации это было горячее время. Больше сотни поисковых групп прочесывали огромную территорию в поисках выживших. Теперь они обходились одним бронетранспортером в качестве прикрытия и несколькими грузовиками с провизией и теплыми кунгами для выживших.

Всего за один месяц численность Федерации со скромных 840 человек подскочила до умопомрачительных 12 000 и продолжала стремительно увеличиваться.

Это было неожиданно. На это надеялись, но всерьез к такому наплыву «новичков» никто не готовился. Южный оказался слишком мал и людей заселяли в соседние поселки – их зачистили задолго до заморозков, во время обучения новичков военному делу. Поэтому можно было не опасаться, что весной из подвала вылезет оголодавшая тварь.

Обеспечение продовольствием неожиданно стало актуальной задачей – до этого Федерации вполне хватало ресурсов Краснодарской базы и изредка посещаемых крупных торговых центров. Теперь в Крымске открылась крохотная пекарня и мукомольный цех, пшеницу для них привозили из элеватора. Хлеба хватало с избытком.

С каждым днем увеличивалось поголовье домашних животных: коров, свиней и овец. Большие надежды возлагались на лошадей – лучший транспорт в отсутствии хороших асфальтных дорог и автозаправок, но до сих пор их выловили всего чуть больше десятка.

Лошадей и раньше было мало по сравнению с теми же коровами и содержались они в гораздо лучших условиях. Это стало причиной их массовой гибели – выбраться из индивидуального стойла было почти невозможно и они массово гибли от голода и жажды. Но чаще становились жертвами зомби – изможденные и ослабленные, они не могли сопротивляться им.

Зато с коровами дела обстояли гораздо лучше. Брошенные на произвол судьбы буренки массово вырывались из коровников и сбивались в стаи. Это были не худосочные и слабосильные людишки – взрослый бык весит больше тонны!

Очень мощные и сильные животные с крепкой шкурой, рогами и копытами впридачу. Убить такого зверя простыми палками очень сложно, для этого твари объединялись в большие группы и нападали на самых слабых и молодых животных. Но хорошо организованному стаду с матерым быком во главе почти всегда удавалось ускользнуть и даже хорошо потрепать толпу зомби.

Свиньи массово уходили в поля и леса. Там очень быстро находили общий язык со своими дикими родичами – кабанами. В отсутствии охотников и вообще людей, они осмелели настолько, что стали кормиться вдоль дорог, недалеко от человеческого жилья – там, куда раньше остерегались подходить.

Овец до катаклизма чаще разводили в аулах, но даже там их было совсем немного. Те из них, кто сумел вырваться – бежали в горы, свои исконные ареалы обитания. Гоняться за ними там – сомнительное удовольствие и никто этим не занимался. Всего несколько животных прибилось к людям, держали их вместе с коровами.

Самым большим разочарованием стала птица. На птицефабриках куры сдохли все – кормилки и поилки остановились, выбраться из этой западни не смог никто. Тех кур, которые содержались на частных подворьях, съели изменившиеся хозяева, оставшихся задрали одичавшие коты, собаки и другие животные. Рано или поздно выживших куриц-несушек обязательно добудут, но до той поры привычная яичница ушла в прошлое.

Гуси с утками освоили водоемы и тоже одичали. Зомби не могли добраться до них, но и живым людям ловить их было тяжело. Да и смысла особого не было. Решили, что пусть пока размножаются на воле – забот и без них хватало.

Так уж получилось, что подавляющая часть домашнего скота Федерации состояло из коров. Два раздолбанных коровника в окрестностях Южного спешно привели в порядок и заселили новыми постояльцами. Третий коровник тоже был готов и потихоньку заполнялся.

Молока было очень много, полностью выпить и перерабатывать его пока не могли – сыродельный цех и производство сливочного масла только-только запускалось, поэтому сотни литров вкусного и полезного продукта приходилось просто выливать…

Свиней было гораздо меньше. Единственный свинарник – хорошо утепленный и отлично оборудованный, находился недалеко от Крымска, под особой опекой местной кухни, регулярно радующих хрюшек вкусными объедками. Здесь же на «особом положении» содержались и лошади.

До наступления «Великого освобождения» почти вся активность Федерации была направлена вовне – это был поиск выживших и поддержание ключевых «точек развития»: нефтезавода, элеватора, Краснодарской базы, ж/д вокзала в Крымске и Протоки – главной базы рыбаков и стоянки нескольких судов, которых удалось спасти. С приходом заморозков все планы пришлось менять.

Поиск выживших оставался приоритетным направлением. Этим занимались сработавшиеся команды, люди в которых хорошо знали свое дело. Их редко разбавляли новичками – просто смысла в этом не было. Сейчас перед Федерацией стояло множество других задач, решать которые нужно было как можно скорее.

После недельного отдыха на больничной койке (или дольше – в зависимости от состояния здоровья), бывшие менеджеры по продажам, милиционеры, секретарши и налоговые инспекторы брались за тяпки с граблями и начинали ухаживать за саженцами в теплицах, заготавливали корм для коров на брошенных полях, трудились в ремонтных мастерских – если были подходящие для этого навыки. Новые производства появлялись, как грибы после дождя и рабочих рук катастрофически не хватало.

Мукомольное производство, хлебопекарня, кондитерка. Вместо нормальных яиц приходилось использовать яичный порошок, пока его хватало, но надолго ли? Швейный цех, сыроварня, огромное тепличное и животноводческое хозяйство. Два ремонтных цеха – для грузового транспорта и для сельскохозяйственной техники. Цех механической обработки – для создания особенных металлических изделий и конструкций. Например – деталей для машин, которые уже нельзя было просто купить в магазине или заказать через Интернет.

А еще – обслуживание электростанций, станций набора воды из артезианских скважин, непрерывное снабжение людей дровами и углем (сделать централизованное отопление для всех поселков было нереально) и множество других работ.

Отдельное внимание уделялось поддержанием стратегически важных объектов. Все крупные топливохранилища были учтены и надежно законсервированы, в единственном постоянно используемом нефтезаводе запасов горючего должно было хранить, как минимум, еще на год. Рано или поздно свежая нефть обязательно потребуется, но это не станет серьезной проблемой – в Крымском и соседних районах нефть добывается еще со времен СССР. В небольшом количестве, но пока этого должно было хватить.

О более далеких перспективах – освоении новых месторождений нефти, газа, каменного угля и всего остального, думать было еще рано. Подобные планы сильно смахивали на фантастические романы с пришельцами и проходами в другие измерения – в реальной жизни места для этого пока не было.

Элеватор поддерживали почти с самого начала Катаклизма. Он вмещал достаточно зерна, чтобы не беспокоиться о хлебе и сладких булочках еще долгое время. Но все имеет свой срок и уже в этом году многим выжившим предстояло освоить профессии комбайнеров и трактористов.

А ведь нужны еще и агрономы! И технологи, и инженеры. Те люди, которые точно знают, как из горсти семян получить урожай. Причем – на конкретном месте, с уникальными климатическими условиями, химическим составом почвы, возможностями орошения, сорта и качества посевного материала и многими другими нюансами, о которых городской житель даже не подозревает.

И это касалось всего! От выпечки вкусных, ароматных булок, до дизельной электростанции, которая не должна заглохнуть или сломаться.

Знающих специалистов было очень мало. Пережить Катаклизм больше шансов было у матерого спецназовца, чем у классного инженера, который никогда в жизни не брал оружие в руки. В результате, получился сильный перекос – «боевые» профессии у выживших встречались гораздо чаще, чем «мирные». Многим впервые в жизни пришлось заниматься созидательным, производительным трудом, а не «готовиться к войне».

Зато те специалисты, которые все-таки были, с огромной энергией и энтузиазмом взялись за дело – от их работы зависело очень многое. Прежде всего – их собственная жизнь! Из новичков они набирали себе учеников, стажеров и крохотными шашками обучали их выбранной профессии.

Но таких специалистов катастрофически не хватало. Серьезными проектами занимались просто интересующиеся люди, или те, кто раньше был хоть немного связан с производством сыра или, например, правильным подбором кормов для животных – снабженцы, менеджеры по продажам или даже охранники. Такие люди становились «специалистами». Других попросту не было.

В огромном количестве добывалась специализированная литература, но толку от нее было немного – чтобы понимать или хотя бы правильно ее читать, нужно иметь определенную «базу» в выбранной профессии, а этим мало кто мог похвастаться.

Настало время безумных энтузиастов, делающие такие же безумные проекты. Устоявшиеся шаблоны перестали давить на молодые умы. Умы встрепенулись, уловив аромат вседозволенности и кинулись заниматься любимым делом – пока была такая возможность. Чаще всего, это заканчивалось загубленной техникой, материалами и зря потраченным временем. Но случались и достойные результаты.

В любом случае – «нормальных» специалистов по всем нужным направлениям в Федерации попросту не было и приходилось полагаться на тех, кто мог и хотел заниматься делом.

Краснодарское водохранилище было решено сохранить в рабочем состоянии. Несколько человек взялись за это – путь они не смогут управлять этим огромным хозяйством так же эффективно, как это делалось раньше, но катастрофического весеннего половодья можно было избежать. А еще – использовать сельскохозяйственную ирригационную систему целого региона для своих нужд. Городам и поселкам вдоль реки теперь не грозило фатальное затопление.

Вектор развития Федерации развернулся внутрь. Постоянный поиск и исследование новых территорий сменились развитием и сохранением уже найденного. Настало время созидать.

Госпиталь переехал в Крымск – в его городскую больницу. Оставаться в старом здании было просто невозможно – пациентов стало слишком много.

Небольшая котельная, водонапорная станция и электростанция снабжали госпиталь и несколько многоквартирных домов вокруг него. Это был настоящий осколок ушедшей цивилизации – с центральным отоплением, канализацией и электричеством без гудящего электрогенератора неподалеку. Так было гораздо удобней – чем топить тысячу дровяных печек, гораздо проще подвести состав солярки и запустить одну небольшую ТЭЦ.

Кот с Аней жили в небольшой, уютной однокомнатной квартирке «со всеми удобствами». Соседями их были такие же сотрудники госпиталя, а еще работники авто мастерской, цеха мех.обработки, мельницы и пекарни – все это находились неподалеку и питалось от одной ТЭЦ. Железнодорожный вокзал и радиостанция находились гораздо дальше, но их работники тоже жили здесь – в «цивилизованном районе». Сюда же приезжали на отдых проходящие поисковые группы и вообще весь «транзитный» люд.

Это было странное место, где «новый» мир было легко перепутать со «старым». Ночью здесь работало уличное освещение, в многоэтажных домах горел свет в окнах, а в квартирах играла музыка. Множество людей гуляло здесь по улицам и паркам, ездили автомобили. Правда, в подавляющем большинстве, это были грузовики и автобусы – но в других местах и такого не было. В двух больших магазинах неподалеку отрылись крохотные кинотеатры, а одновременно – театральные студии и клубы по увлечениям.

Так же, как и «старожилы» Федерации в свое время, новички первую неделю, а то и две, в запой смотрели фильмы из своей «старой» жизни. Часто – обливаясь слезами и даже рыдая прямо в зале кинотеатра. Но очень скоро это проходило. Старые фильмы уже «не лезли». Тогда они с головой погружались в новую жизнь.

До конца зимы Кот постоянно скакал с места на место в составе поискового отряда в качестве штатного отрядного медика. Еще во время первой своей командировки его шеф – Горыныч, взялся натаскать своего подопечного хотя бы основам лекарского дела. Это был тяжелый процесс, полный сквернословия и издевок. Лишь изредка, после особенно удачного проведенного обследования, манипуляции или ответа на каверзный вопрос, Кот удостаивался почетного звания «лепила камерный».

К сложным техникам Горыныч его не допускал, зато простые манипуляции, наподобие постановки клизмы, желудочного зонда или проведения инъекций, он вполне уверенно делал. Серьезной теоретической подготовки они не требовали, а Горынычу заниматься подобной рутиной было лень.

Почти все свободное время он уделял освоению своей новой профессии. В современных лекарственных средствах, предназначенных для «простых пользователей» он был настоящим профи – сказывалась его прошлая работа. Даже Горыныч прислушивался к его советам. Но когда дело касалось клинической фармакологии… все было очень печально. Не говоря уже о непосредственной работе с пациентами – сказывалась его узкая специализация и отсутствие клинической практики. И все же, кое-какая база у него была, только из-за этого Горыныч взял его в ученики.

Но все имеет свойство заканчиваться. Месячные командировки перестали устраивать Кота – ведь дома его ждала любимая девушка. Как-то незаметно Аня вошла в его жизнь, стала неотъемлемой ее частью и со многими своими «холостяцкими» привычками ему пришлось распрощаться.