Текст книги "Серебряная осень (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

К безопасникам мы в итоге не пошли – Колян сказал, чтобы не морочили голову и переночевали у него. В результате просидели в «Триаде» почти до полуночи, а потом отправились в его хрущёвку – она действительно оказалась одной из тех, что окружали бар. Казённая квартира, как и у меня – правда, двушка, так что Машу сразу отправили на диван во вторую комнату, а мы ещё с час проболтали, после чего Колян выдал мне пошарпанный матрас и драный, но вполне функциональный спальник, а сам завалился на тахту.

Несмотря на выпитое пиво, уснуть сразу не получилось. Из головы не лез описанный приятелем случай десятилетней давности.

Что это было? Реально какой–то оборотень? Не совсем – оборотнями тут именуют зверей, способных принимать человеческий облик. А вот чтобы двурукий–двуногий превращался во вполне конкретного человека – о таком слышать не доводилось. Единичный случай или вообще морок? Надо будет обязательно выяснить у исследовательского отдела нашей управы. Думаю, они и сами мне уйму вопросов зададут – как свидетелю появления ходячего мертвеца.

С этими мыслями я и уснул и, как ни странно, проспал ночь спокойно – видимо, «дошла» наконец–то двухдневная бессонница.

Проснулись с Коляном почти одновременно – в десятом часу. Растолкали Машу и сели пить чай – как и можно было предположить, из съестного у приятеля оказалось только печенье. Ну да неважно, сегодня рынок, будет где перекусить.

Тут я наконец–то вспомнил, что добыча за вчерашний день всё же есть – хозяин «Хантера». Держа одной рукой кружку с чаем, вытащил из кармана и развернул листок. Опаньки… Анклав. Не наш, здешний. Некий Лаврешов Владимир Андреевич, 1962 года рождения – 55 лет, значит… Провалился семь лет назад. И, что характерно – машина до сих пор числится за ним, хотя фактически она где? Правильно, сгоревшая торчит напротив церкви в Волково.

– Что там? – поинтересовался Колян, хрустя печенькой. Маша молча пила чай – правда, замученной не выглядела. В идеале купить бы ей на рынке приличную обувь вместо расползающихся кроссовок… Ладно, посмотрим.

– Машина, – я передал Коляну бланк. – Причём люди из этой машины пытались позавчера нас… – я помялся, – …сделать нам гадость, так скажем.

– Анклав, – буркнул приятель. – Так о чём вопрос? Сейчас пожуём, да сходим туда. За спрос денег не берут… с сил самообороны уж точно, – хохотнул он.

А вот это очень кстати – предложение, от которого не отказываются. Меня в Анклаве запросто могут послать – я никто, а Анклав, хоть и подчиняется законам города, по сути представляет собой «государство в государстве». А вот местный силовик, пусть и не из правоохранителей – совсем другое дело. Да и внешность у Коляна не та, чтобы ему отказывать.

– Ну что, Мария, посидишь здесь? – дежурно поинтересовался Ильин, когда мы одевались. Впрочем, Маша зыркнула на него – как ножом резанула:

– Ну уж нет, я с вами! А то опять мертвец какой набросится.

Так и хотелось сказать в ответ что–то вроде «Шлёпнешь, тебе не впервой», но сдержался. Не думаю, что девчонка тащится от вчерашнего инцидента. Да ладно, город, день… Что может случиться. Хотя, если разобраться, мертвец на нас вылез тоже практически днём.

На улицу мы выбрались после десяти. Погода стояла на удивление хорошая, было достаточно тепло – это плюс. А вообще, хочется уже домой и под душ. А лучше на Базу, там титан топить не надо. Три дня не мылся, не считая вчерашнего. Представляю, каково Маше…

Впрочем, девчонка вышагивала рядом с нами достаточно бодро. Если присмотреться, было видно, как болтается пола куртки с наганом. Нехорошо, надо кобуру найти.

До площади от Колиного дома – не больше километра. Возит метлой по раздолбанному асфальту дворник. Перед мэрией, как всегда, торчит несколько машин и – надо же! – знакомый УАЗ. Явно наш, с Базы, только пулемёт снят и рядом никого нет – машины тут не угоняют, куда с ней денешься? А может, и колдовская противоугонка стоит. На машинах с Базы она точно есть. Машина – ещё один плюс: возможно, будет попутка. Не исключено, что кто–то из наших прикатил на рынок, а заодно и в мэрию зашёл.

Вот и Анклав – угрюмое трёхэтажное здание–стена, стиль которого даже не припишешь «сталинскому ампиру», слишком уж… монотонное, что ли? На стоянке – всего две машины, пошарпанная «Нива» и «буханка». Окна первого этажа заложены кирпичами – этаж скорее всего превращён в технический. Вход, как и положено бывшей гостинице, посерединке – хотя явно есть и чёрный ход, и не один. Правда, в отличие от гостиницы, вход перекрыт металлической дверью с окошечком. Рядом – кнопка звонка.

Окошечко в двери открылось почти сразу – в нём показалось лицо женщины лет сорока, которую можно было бы назвать и красивой, не будь она так ярко накрашена. Вот в чём смысл для человека, сидящего вахтёром?

– Чего надо?

– Человечек здешний нужен, пообщаться, – опередив меня, улыбнулся во все 33 зуба Ильин.

– С фига ли? Кто спрашивает?

– Силы самообороны, – Колян продемонстрировал свой жетон–медальон, и в тот же момент улыбку с его лица как стёрло. – Так что будьте любезны, – а вот эта фраза прозвучала хоть и вежливо, но весьма угрожающе.

Женщина задумчиво обвела нас взглядом, насколько позволяло окошечко. Потом лязгнул засов:

– Проходите.

Вот те на. Никакого холла – металлический тамбур, вторая дверь закрыта, в боковой стене – смотровая щель. Блиндаж прямо. Под потолком тускло горит лампа. Кстати, Гидрострой использует большей частью электричество с гидростанции – тут с этим проще, даже холодильники не колдовские, а электрические… у кого они есть.

Накрашенная стражница оказалась одета в строгое платье, ещё и на каблуках вдобавок. Анклав-с. Многие не принимают тутошние практичные «правила игры», вот он – пример.

– Кто нужен–то? – не особо ласково поинтересовалась женщина.

– Лаврешов Владимир Андреевич, за полтинник ему, – вступил в разговор я. Женщина вздохнула, обернулась к щели–бойнице:

– Лен, глянь по журналу, кто такой этот Лаврешов?

– Наташ, Андреич же, – отозвался оттуда девичий голос. – Ну этот, с общаги. Наш коллега.

У меня в груди аж сжалось всё. Да не может быть…

– Точно, – разбила мои надежды накрашенная Лена. – Он на смене, в пэтэушной общаге… тьфу ты, в гостинице–эконом. Хотя странно, у них до восьми смена. Болтается где–то, а мож рынка ждёт где в кафе.

Я уже видел, как побледнела Маша. И видел, как посерьёзнел Колян.

– Не ошиблись? – спросил приятель, но скорее для проформы.

– Он и есть, – кивнула «стражница». – Он самый, иногда на чай заходит. Я и не знала, что он Лаврешов – Андреич и Андреич…

– А машина у него есть? – ухватился я за последнюю соломинку.

– Неее, какая машина? Я здесь три года, сколько видела – он всё пешком…

Облом.

Дежурно улыбнувшись – мышцы лица у меня словно свело, – мы вышли на улицу. Мерно шаркал метлой дворник.

– Вечер перестаёт быть томным, – только и выдавил я. Настроение было отвратительным.

– То есть, он на нас и напал? – полуутвердительно спросила Маша.

– Очень похоже, – вздохнул Колян, выглядевший ничуть не менее ошарашенно, чем я. – Интересно узелок завязывается, Волк.

– Машину он скорее всего продал, – подумав, резюмировал я. – Больше трёх лет назад. Причём, возможно, не здесь – машину без хозяина могли не выпустить из Гидростроя. А перерегистрация попросту сюда не дошла.

– Легко, – кивнул Ильин. – Из Ладоги, например. С ними связь хреновая.

– А транспортный налог он сам платил? – неуверенно спросила Маша.

– Эх, Мария, транспортный налог – это у них «там»… – пожал плечами здоровяк. – Тут никаких налогов за машины не берут и не брали никогда.

Ну да. Чего–чего, а транспортного налога тут нет. Машины учитывает город, и не всегда этот учёт работает – в чём мы сейчас почти убедились.

– Как же так получилось, что именно он… – начала было Маша.

– Может быть простое совпадение, – предположил я. Хотя весь опыт говорил, что таких совпадений не бывает. – Шли по нашу душу, увидели его на вахте, решили совместить полезное с полезным. И он в минус, и нас чужими руками.

– А может, – согласился Колян. – Притянуто за уши, но может. Вот ведь суки… Не люблю, когда меня так в дерьмо носом тыкают.

Судя по интонациям, здоровяк начал заводиться.

– Ткнули, Коль, не тебя, а меня, – примирительно сказал я. – Говорю же, самим надо разбираться и плясать от печки – от Вокзального… А ты сможешь это дело отследить здесь? Хотя бы так, по верхам?

– Сделаю, – скрипнул зубами Ильин. – За мной не заржавеет, Волк.

– Ты ж мне не должен ничего.

– Они, суки, мне теперь должны. Ненавижу, когда непонятки творятся у меня под носом.

– Спасибо. Вот, реально, спасибо.

– Да забей ты, Волк. Ты дальше куда?

– На рынок. Надо Марии обувь посмотреть, – угу, если денег хватит. Хорошая обувка тут недёшева, но попытаться можно. Проигнорировав открывшую было рот Машу, показал глазами на знакомый УАЗик: – Только сначала сюда вот заскочим, ребята явно наши – надо узнать, что они тут делают. Может, обратно с ними подскочим.

С Коляном мы распрощались и не торопясь пошли к входу в мэрию.

– Какая ещё обувь? – поинтересовалась Маша.

– Какая… Любая. Ты долго в этих шлёпках не проходишь. А на рынке можно что–то дельное ухватить – особенно если с ребятами на обратный путь договоримся, тогда и деньги, считай, есть.

– Ты и так на меня потратил…

– Маш, ну замолчи, а? Ты уже сколько раз спасла мою шкуру за эти два дня? Обувь – это минимальное, что я могу для тебя сделать…

Вот и УАЗ – точно, наш, с Базы. Интересно, кто и зачем приехал?

Дальше холла мы и не ушли. Стоило войти в коридор, как от дежурки крикнули:

– Волк! Ну ты молодец, мы уж думали, день прождать придётся.

Андрюха Семёнов, с которым мы катались в рейд два дня назад. А кажется, в прошлой жизни. И с ним…

– Здравствуйте, Сергей Михайлович.

Глава 24

Соколов. Вот так сюрприз! Одет всё в ту же потёртую кожаную куртку, разве что сейчас без арбалета – наверное, тоже сдал в дежурку.

Я одёрнул себя, едва успев подумать, что на ловца и зверь бежит. Крайняя пара дней практически полностью отучила верить в совпадения.

– Привет, тёзка. А ты какими судьбами?

– А я… – начал было Соколов, но Андрюха оборвал его довольно–таки бесцеремонно:

– Волк, ноги в руки – и на Базу. Вся Управа и Колледж на ушах стоят с твоим мертвяком, мы спецом за тобой приехали.

За мной. Специально. Прислали. Машину.

Офигеть.

Маша ошарашенно переводила взгляд то на Семёнова, то на колдуна, то на меня.

– Погоди, Андрюх… Как вы меня нашли вообще?

– Как, как, – пожал плечами водитель. – Сообщили, что ты В Гидрострое. В гостиницах тебя нет. Безопасники сказали, что звали тебя ночевать – ты не пришёл. В дежурке твой карабин – значит, точно сюда явишься. Вопрос – когда. Ну ты молодец, пришёл с утречка, – ухмыльнулся он. – Мы с шести утра здесь.

М-да, всё логично… Стоп. С шести утра? То есть, выехали они минимум в пять, а то и раньше, и в этой предрассветной мути ехали по Болоту? Значит, точно что–то серьёзное произошло… Плюс, колдун здесь. И не просто колдун! А тот, кого я за эти два дня вспоминал не раз.

– Давай, давай, давай, Волк! Бери карабин, в машину – и поехали!

– Так, Андрюх, не суетись, – прервал я Семёнова. – Сергей! Ну–ка скажи, почему послали именно тебя?

– Бурденко вызвал, – неуверенно сказал пацан. – Поднял меня в четыре часа утра, я четвертый день уже на казарменном, в Колледже. И сказал – ехать с водителем. Сказал сразу, что за вами.

– Это понятно! – Да ни фига не понятно, и про казарменное положение очень интересно – колдуны ж живут в городе, как все. – Он не уточнил, почему именно ты?

– Да нет… просто сказал – для тебя есть срочная работа…

«Для тебя». Точно, пацана прислали целенаправленно. Ладно, разберёмся – а пока надо пользоваться случаем. Жаль, Колян ушёл…

– Андрюха, давай в машину. Маша – ты тоже, само собой. Тёзка, сначала скатаемся в одно место.

Водитель попытался было протестовать, но я отмахнулся:

– Давай дело доделаем. Домой успеем, полчаса на скорость не влияет.

– Куда едем? – поинтересовался Семёнов, заведя УАЗ. Я сел рядом с ним, молодёжь разместилась на заднем сиденье.

– В гостиницу–эконом.

– Нафига? Забыл что?

– Не я забыл. Он, – ткнул я пальцем назад. – Двигай!

Когда мы затормозили напротив бывшей общаги, на площади уже вовсю собирался рынок. Эх, похоже, пролетели мы с обувью… Я обернулся к Соколову:

– В общем, тёзка. Сейчас заходим, я покажу, и смотри ауры. Внимательно смотри. Дело было вчера днём, но что–то могло сохраниться. Понял?

– Проверяли же уже со здешними?

– Проверяли. Я хочу, чтобы посмотрел именно ты.

– Почему?

– Студееееент… Ну–ка, опиши, что ты сейчас на нас видишь? – при Андрюхе неохота, но что делать, если Соколов тупит…

– Ваша аура искрит, как и тогда, – начал Сергей. – У девушки так же, как будто пылью серебристой обсыпано. У Андрея обыкновенная. Так всё правильно, вы же с ней из другого мира.

– Сергей, – я пытался говорить мягче, хотя внутри аж булькало. – Это не признак другого мира. В той колонне я был не единственным чужаком. Но увидел ты только меня. Ты видишь что–то, что не видят другие колдуны, понял? Давай, работай! Возможно, тебя Бурденко именно за этим и послал. И именно потому держал тебя безвылазно в Колледже, пока разбор идёт. Ты ж доложил после того рейда, что именно видел у меня?

– Доложил…

– Вот и славненько. Работаем, ребята! Андрюх, посиди в машине, мы быстро. – Я, подавая пример, вылез из машины, чуть не расхохотавшись от ошалелого лица Андрюхи. Одна лишь Маша выглядела уверенно – видимо, вспомнила наш вечерний разговор в вагоне. Наговорил я лишнего, да и чёрт с ним. Надо как–то подхлестнуть это дело.

На вахте гостиницы сидел уже другой – но тоже бугай. Привстал было, но я решил действовать внаглую:

– Патрульная служба, по поводу вчерашнего! Дверь починили?

– Нет ещё. Плотник будет к полудню.

– Хорошо… мы на пять минут.

И «сквозанул» к лестнице, Сергей и Маша – за мной. Верно говорят – наглость города берёт. Патрульной службе подчиняться вообще никто не обязан, она действует преимущественно за городом. Причем с Гидростроем вообще связана постольку–поскольку. Зато правду сказал.

– Вот, смотри, – показал я колдуну на дверь. – Этот номер. Проверь, видно ли что.

Вот так, без конкретики. Чувствую себя по–идиотски, чуть ли не как ведущим какого–нибудь шоу экстрасенсов… а что поделаешь.

Пацан сосредоточился… и вдруг сморщился:

– Тьфу ты, гадость какая–то… как будто чёрный дымок висит вдоль пола, и воняет.

Я повёл носом – не воняет, конечно. Это только колдун чувствует. Скорее всего он чует след мертвяка.

Соколов толкнул ногой дверь – та подалась. Сделал шаг в комнату, заслонился рукавом:

– Точно, воняет… по комнате…

– Сергей, а дверь? – спросила Маша. Молодой колдун нервно обернулся, словно видел Машу впервые:

– Сейчас… Похоже на «стук», который позволяет открывать замки, но… тут замок вообще вышибло. Я не знаю, что это. И тоже чёрная дымка, слабая уже.

Он торопливо выскочил в коридор, в котором оставались мы с Машей.

– Вот тут след, – задумчиво сказал пацан. – Снизу идёт…

На первом этаже, напротив закутка вахтёра, Соколова чуть не вывернуло – он закашлялся и пулей вылетел на улицу, провожаемый удивлённым взглядом бугая. Потом долго стоял, уперевшись руками в колени и пытаясь отдышаться. Когда распрямился – был бледен как простыня:

– Сергей Михалыч… Что это было?

– Раньше не видел такого? – ответил я вопросом на вопрос.

– Н-нет…

– И тут, на улице, не чувствуешь?

Парень поморщился, но, помолчав несколько секунд, помотал головой.

– Вот и никто не видел… И те колдуны, что проверяли это место до тебя – тоже. Просёк фишку? Садись, поехали. Прости, Маш – обещанный шопинг отменяется…

Видно было, что и Семёнова распирает от любопытства, но он сдерживается. Соколов, всё такой же бледный, залез на заднее сиденье рядом с Машей, которая смотрела на него очень заинтересованно.

Заехали в мэрию, забрали в дежурке мой СКС и арбалет Соколова. Семёнов, как оказалось, вообще без длинноствола – и как они на Болото выехали… Торопились, не иначе.

Уже когда мы тряслись по Речному проспекту в сторону КПП у Водоканала, колдун подал голос:

– Сергей Михалыч… Так всё–таки, что такое я видел?

– Просто Сергей, тёзка… Тебе Бурденко вообще вводных не дал?

– Нет. Задание было – просто найти вас и сопроводить в Вокзальный.

– Тему с мертвяком знаешь?

– Только по дороге от Андрея услышал.

М-да… Парня кинули непонятно куда. Причём кинул Бурденко. Интересно, что именно известно нашему дорогому ректору? Он однозначно знает, что Соколов видит не только обычные ауры, но и что–то ещё. Почему видит – вот вопрос… и не исключено, что ректор знает на него ответ.

– Так вот, тёзка… Походу кто–то научился поднимать мёртвое тело и делать из него ходячего мертвеца. Больше того – натравливать на людей. А то место, где тебя чуть не стошнило – там это, скорее всего, и делалось. И, заметь, такая бурная реакция была только у тебя. Колдун безопасников почувствовал след колдовства, и только.

– Ошалеть история, – прокомментировал Семёнов, крутя руль, чтобы избежать совсем уж откровенных ям. – Волк, тебе везёт. То–то за тобой нас послали… Первоисточник. Теперь из Управы неделю не вылезешь, и колдуны будут мозг полоскать.

– А у меня ты что увидел, расскажи? – заинтересованно обернулась к Соколову Маша.

– Понимаете, у вас… – начал было колдун, но Маша бесцеремонно ткнула его кулаком в бок:

– На «ты» давай, мы не старые пердуны!

Ну обласкала Маша… Хотя, у меня после этой поездки седины явно прибавилось. Посмотрелся у Коляна дома в зеркало – слишком уж заметно, цитируя Соколова – словно серебристой пылью волосы обсыпало. Я хоть и не брюнет, но волосы у меня тёмные, седину хорошо видно.

Соколов почти один в один повторил Маше то, что говорил мне тогда, при приёмке бензовозов. Забавно… Парень явно видит какие–то другие ауры помимо обычных. Почему? Он скорее всего не знает сам, просто наверняка до поездки со мной этот вопрос не поднимался. Выходит, вдобавок у него повышенная чувствительность к той тёмной дряни, которой поднимали мертвеца – и, скорее всего, это два аспекта одного и того же умения. Или, скорее, свойства – вряд ли этому можно научиться, Колледж давно бы практиковал.

Что нам это даёт? Нам – особо ничего, кроме того, что Соколов подтвердил то, что говорил призрак в поезде. Что и требовалось доказать. Хотя остался и ещё один вопрос – наше с Машей «родство», но вот не уверен, что Соколов тут сможет помочь.

А если Маша – моя дочка из параллельного мира? Мысль была настолько интересной, что я даже обернулся, посмотрел на девушку. Нет, это отпадает – Маша о своём отце рассказывала, пусть и вскользь. Будь это я – она бы меня узнала. А так забавно – ни одной родной души, а тут нате – взрослая дочь…

Проехали КПП, где на нас толком и не взглянули – рутина. Машина продолжала трястись по бывшему проспекту, теперь уже вне стены.

Ладно, речь сейчас о Соколове. Суть в том, что он со своим умением–свойством автоматически становится особо ценным кадром. Видеть то, чего не видят другие – это дорогого стоит. Бурденко за него порвёт.

И мы переходим к следущему нюансу. Кто стоит за попыткой похищения меня? Бурденко? Но тогда он не послал бы своего орла за мной. Точнее, послал бы – но не этого юного новичка, пусть и с интересными свойствами, а прожжённого мордоворота лет тридцати с лишним, который прихлопнул бы и меня, и Андрюху где–нибудь на Болоте, не задавая лишних вопросов. Значит, либо не ректор, либо ректор слишком хитёр. Власов? Неприятный тип, но вряд ли пойдёт против Бурденко – потому что ректор, как–никак, самый опытный колдун. Да, он не умеет того, что умеет Соколов, но зато зачительно превосходит его и опытом, и влиянием в обществе.

Но есть один нюанс… Внезапно появившееся тёмное колдовство. Тот, кто его освоит, сможет заткнуть за пояс и Бурденко, и Власова, и ещё половину Колледжа – просто потому, что будет уметь то, что не умеют они. Поэтому Соколов нужен Бурденке как воздух – хотя бы для «раннего обнаружения».

Выстрела я даже не услышал. Андрюха как раз тормознул перед крупной колдобиной, выжал сцепление… Зыкнуло перед глазами, в лобовом стекле появилась дыра, сбоку брызнуло кровью, и водитель, качнувшись назад, повалился лицом на руль.

Глава 25

Мать вашу!

Судя по дыре, стреляли откуда–то спереди, чуть правее. Либо заброшенная трёхэтажка на противоположном конце промзоны, либо стрелок вообще на железнодорожной насыпи. Далеко, метров четыреста, а то и все шестьсот – значит, снайперка. Пуля пробила зачарованное стекло враз, и на таком расстоянии – то есть патрон мощный, наверняка 7.62×54. Что угодно – СВД, СВТ, да даже банальная трёхлинейка… Чёрт.

Это всё пронеслось в мозгу за секунду, а я уже держал руль – лишь бы в канаву не съехать, со стороны промзоны кювет знатный. Удалось – ногу с газа Андрюха снял, когда сцепление выжимал, но вот бросил его, конечно, резко – двигатель заглох почти сразу. А стрелок не дурак – выстрелил как раз когда машина замедлила ход.

Но такое никогда не делают в одиночку. Выстрелил он один раз – значит, либо и правда трёхлинейка, либо суть была в том, чтобы лишить нас водителя, а то и машины… Либо просто задержать.

Кто–то должен быть вблизи, на подхвате. И скорее всего в промзоне – слева река, до неё метров двести поля, густо заросшего кустами. Но смысл не в кустах – эта территория отлично просматривается с гидростанции, а тамошние ребята очень не любят, когда кто–то ныкается рядом с их ограждением. Валить, срочно валить из машины!

– Маша, тёзка, валим, к реке, быстро! – открыв дверцу, я вывалился из машины, стараясь как можно сильнее прижиматься к земле. Долбанулся изо всей силы коленом – да и ладно… Ребята молодцы – выкатились на дорогу молниеносно. Соколов – их–то учат, да и Маша умница. Впрочем, с кем поведёшься – так тебе и надо.

Так, спрятаться за машину – благо корпус у УАЗика высокий… Верхний этаж здания уже не видно – хоть какая–то, но гарантия. Лучше бы в кювет, но это слишком близко к промзоне, а метаться не стоит. Насыпь, на которой может быть стрелок, отсюда видно хорошо, но теперь мы будем двигаться поперёк, а спасительные кусты – вот они, шагов тридцать.

– Тёзка, к кустам, пошёл!

Соколов рванул как хороший спринтер – грамотно, пригнувшись. Выстрела нет. Действительно хотели только остановить?

– Маша, бегом!

Сам я рванул третьим. Удалось – все встретились в полосе кустарника, тяжело дыша.

– Не стоим, ребята! За кусты, смотрим промзону!

Так. Уже легче. Время работает на нас – сегодня суббота, на дороге могут появиться машины. Более того – мы отлично видны с гидростанции, а у них посты, насколько я знаю, есть всегда – не исключено, что и сейчас они с интересом наблюдают за происходящим. Но вмешиваться вряд ли будут, скорее всего сообщат по телефону о перестрелке – и только.

Почему тихо? Стрелок отработал отлично, успех надо закреплять. Где те, кто должны были наброситься на остановившуюся машину? И, что немаловажно – кто они такие вообще? Изгои, как в прошлый раз? Может быть, стрелки хорошие среди них есть, сегодня суббота, мы едем со стороны рынка… но любой нормальный человек понимает, что со шмотом или деньгами люди поедут не утром, а вечером.

Или – я почувствовал, как взмокла спина – охотились целенаправленно на нас?

– Сергей Михалыч, ауру вижу! – оторвал меня от размышлений громкий шёпот Соколова.

– Где, тёзка?

– Вон там, то жёлтое здание… В окне сейчас мелькнула…

В окне. Ну да, ауры чётко привязаны к человеку, сквозь стену их не увидишь, как я понимаю – но они яркие для колдунов с их паранормальным зрением, а потому бросаются в глаза.

Жёлтое здание… мать вашу!

Приземистое полуразрушенное здание, когда–то выкрашенное в жёлтый цвет, а сейчас скорее уж серое и ободранное, стояло справа от дороги, на стороне промзоны. Бывшая баня, кажется. Но, так его за ногу, мы по всем правилам должны были рвануть именно к нему – оно укрыто от линии стрельбы, рядом с ним кювет, и машина встала чуть ли не напротив него!

И рванули бы, если бы не моя нелюбовь к промзоне после прошлого нападения. Любой нормальный человек именно туда бы и рванул. А я, сука, постоянно жду от промзоны подлянки – вплоть до того, что махнул укрываться в чистом поле, пусть и заросшем кустами!

– Следи, тёзка, следи… Движение видеть умеешь?

– Нет…

– Жаль. Маша, ложись. Не высовывайся, – я осёкся, увидев, что девчонка уже вынула наган. – Не вздумай стрелять! Есть шанс, что они нас потеряли…

Стрелок нас скорее всего не видит. И сейчас он либо «пасёт» нас, чтобы не дать уехать на машине, либо меняет позицию. Есть ли у него связь с теми, кто напротив нас, в бывшей бане? А в том, что они заодно, я уже почти не сомневался.

– Второго вижу, Сергей Михалыч, – прошептал Соколов. – Слева, у стены.

Этого и я уже увидел. Типичный изгой – одежда обтрёпана дальше некуда, небритый, загорелое лицо человека, проводящего на воздухе, что называется, «24 на 7». В руках видна двустволка. Осторожный – стоит, прижавшись к стене, высматривает… Хоть бы ребята мои не шевельнулись. Маша–то нет, а вот колдун… Хотя мы за кустами, оба в тёмном, до изгоя метров двести – не должен заметить.

Вопрос – сколько они смогут ждать? Но даже если они смогут ждать долго – это не дадут машины, которые рано или поздно пойдут на Гидрострой как раз по этой дороге.

А вон и одна из них – вдали, под мостом, появился грузовик. Приближается – обычный бортовой ЗИЛ, когда–то синий, сейчас выглядящий как лоскутое одеяло из–за многочисленных подкрасок. Борта традиционно для этих мест надставлены. Скорее всего, из деревни вниз по течению, на рынок едет.

Грузовик поравнялся с нашим УАЗиком, тормознул… и дал по газам так, словно за ним черти гонятся. Над дорогой повис клуб сизого дыма от плохо прогоревшего топлива.

Дым! Точно!

– Тёзка… Ты можешь поставить дымзавесу? – поинтересовался я шёпотом, не отрывая взгляда от загорелого у стены.

– Это, то есть, полосу густого дыма? – моментально понял меня парень. – Смогу.

– Так, чтобы она перекрыла вид на машину от моста – дотянешься?

– Ну да. Тут недалеко, и ста метров не будет.

– Так… От пуль защитить нас, конечно, не сможешь?

– Нет, – стараясь не шевелиться, покрутил головой Соколов. – Это вообще только старшие умеют. И то ненадолго.

– А дать дым, перемещающийся вместе с машиной?

– Это можно. Чуть сложнее, чем просто полосу.

– Времени много займёт?

– Если всё нормально – минута, две.

Вот так. Знать бы раньше – можно было бы даже остаться в машине… наверное. Учи матчасть смежников, Волк. Пригодится. А вообще – ситуация, конечно, критическая. Потому что непонятно – вдруг к изгоям подтянется кто–то на помощь? Может, и цель их – не пришлёпнуть, сунься мы в «баню», а как раз продержать нас в кустах как можно дольше? На нас ли работает время?

– Тогда давай так…

Маша слушала нас и чем дальше, тем больше на её лице читалось: «Ну вы и психи…»

Я не знаю, что подумал изгой, когда поперёк дороги стала подниматься стена клубящегося серого дыма, но мне было не по себе – и это при том, что я знал, откуда оно появилось. А они – нет.

Соколов был чуть левее меня – как он пояснил, ему надо иметь на нужное место линию видимости, а уж то, что её преграждают ветки – неважно. Это не огненный удар, который в виде шарика летит по прямой – это направление энергии в нужное место…

Выглядело жутковато и красиво – особенно при том, что дым иногда прошибало серебристыми маленькими молниями.

Изгои не выдержали – тот, что был у стены, откровенно высунулся, сделал какой–то жест, и из бани появился второй. Правда, оба держатся на корточках – прицельно почти не выстрелить, я не настолько снайпер, чтобы попасть в голову, а не в тело. Ну и ладно. Это вам первое действие…

Стена ещё поднималась, а паренёк уже перекатывал в руках яркий оранжевый шарик – точно такой, как я видел тогда со второго этажа заброшенного дома. Правда, сейчас я не отрывался от прицела – не дай Бог кто из изгоев глянет в эту сторону, палить буду так, чтобы голову боялись поднять.

Соколов успел – готовя огненный удар, он уже переместился к краю кустов. В последний момент один из изгоев повернулся, увидел, вскрикнул – но пацан уже рухнул на землю, и секунды через две шарик рванул.

Так вот как эта зараза работает… Надо сказать, когда наблюдаешь со стороны – гораздо красивее, чем когда оно летит в тебя. А на болоте я вообще видел лишь вспышку в тумане.

Шарик со звуком глухого удара полыхнул ярким пламенем, площадью квадратов в девять, наверное – три на три метра. Раздались вопли, а мы уже неслись обратно к машине, укрытые полосой дыма от снайпера. Вон они, двое, корчатся, на одном горит одежда – две быстрых «двойки» из карабина, цацкаться я с ними не собираюсь.

– Тёзка, Маша, оттащите Андрюху с кресла, заберём с собой!

Вести машину придётся мне – Маша, даже если умеет водить, вряд ли справится с утяжелённым УАЗиком, Соколов со своей колдовской энергетикой с машиной не справится, она будет постоянно глохнуть. Блин, мы остаёмся без огневой мощи… Ладно, хоть так.

– Маша, если получится – заводи!

Быстро, по сторонам. Вроде только двое, больше не видно… Оба с двустволками – один с вертикалкой, второй с горизонталкой. Есть в бане третий?

По словам Соколова, стена дыма продержится минуты три. Он за это время должен сделать новую, «привязав» её к бамперу машины. Конечно, дым будет сдувать потоком воздуха, но брони один фиг нет. Возвращаться в Гидрострой – не вариант, застрянем надолго, особенно с разбором нападения. Так что будем прорываться к мосту под прикрытием «дымовой шашки». Тем более, если я что–то в этом понимаю, снайпер с позиции скорее всего снялся – дело сделано.

Подобрать ружья? Да хрен с ними, лучше смотреть внимательнее. Как там дела у ребят?

– Сергей Михалыч, готово!

Задом, задом, не оборачиваясь… Хотя вроде у бани всё чисто. Машина не заведена, Маша с растерянным видом на заднем сиденье, рядом с ней полулежит Андрюха, на куртке на груди растеклось тёмное пятно. Может, жив? – мелькнула мысль. Вряд ли… Соколов сидит на переднем пассажирском, где–то на бампере начинает дымить – всё гуще.

– Я машину водить не умею, – пискнула девчонка.

Да и фиг с ним, заведу сам… Прыжком взлетел на переднее сиденье, привычно бросил СКС в держатель на передней панели напротив Соколова. Поворот ключа – двигатель фыркнул и заурчал. Хорошо, что машина служебная, ухоженная.

– Ну что, ребят, перекрестясь? – попытался улыбнуться я, но улыбка получилась кривой. Выжал сцепление, дёрнул передачу… – Держитесь!

УАЗ, набирая скорость, прорвал полосу дыма. Тот дым, что на бампере, раскочегаривался всё сильнее, воздухом его сносило назад, размазывало по лобовухе, но основная масса всё же укрывала машину справа серой пеленой. У нас около трёх минут, чтобы прорваться к мосту.