Текст книги "Ночь с открытыми глазами"

Автор книги: Николай Худовеков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

4. СЛЕД

Паренек в скромной темно-синей куртке, перешитой, по-видимому, из старомодного пиджака, открыл дверь в нашу комнату и тут же подался назад. Смущенно проговорил:

– Здравствуйте. Прошу прощения…

– Э, прошу сюда! – воскликнул Рустам, подняв бутылку. – Вы пришли, но вы не уйдете назад, как говорят у нас на Востоке. Садись, друг, кто бы ты ни был. Штрафной гостю, одиннадцатиметровый. Знакомимся: Рустам.

– Арслан, – еще больше смущаясь, пожал тот протянутую руку. – Но таким гостям не радуются. Я из уголовного розыска.

– Э! Моя милиция меня бережет.

– Вот что, – продолжал Арслан, – если не возражаете, я хочу с вами кое-что коротко обсудить. Вы друзья Кирилла Устинова…

– Немного тише, в соседней комнате спит моя жена, – заметил Рустам.

– Речь идет о той змее, – понизив голос, продолжал Арслан. Я про себя улыбнулся такому переходу. – Мы уже поняли, что она для вас – научная ценность. Но сами подумайте, что будет, если с ней встречусь, например, я. Я никогда не ловил змей. – И – кто-то из нас двоих должен будет погибнуть, – Арслан рассмеялся. – А вы змееловы, вот я и хочу…

– Не хотите ли вы сказать, что она здесь, в городе? – спросил Рустам.

– Непременно.

– Очень странно, – Рустам опять подмигнул мне. – Насколько я разбираюсь в повадках змей, она, если жива, сейчас далеко от города, в своей родной пустыне, и благодарит судьбу за избавление от неудачных экспериментов.

– Это же не простая, а «влюбленная гюрза», – многозначительно заметил Арслан.

– Так вы думаете, что она на его могиле?

– Не знаю, но вот, смотрите. – Он достал записную книжку. – Все в ту ночь. Без пятнадцати час она спугнула парочку в сквере на проспекте Химика. Так и проползла под скамейкой, они даже испугаться не успели как следует. Около часа ее видели на улице Жданова. Но вот дальше пострашнее. Борис Зайцев, аппаратчик химического комбината, проходил в начале второго по проспекту Мира. Он возвращался со свадьбы и был, конечно, в очень «таком» состоянии. Одним словом, увидев большую змею, ни за что не хотел уступить ей дорогу. Так что попал в больницу.

– Напала на него? – воскликнула Наташа, которая молчала с самого прихода Арслана. Тот повернулся к ней:

– Между нами говоря, ей больше ничего не оставалось делать.

– Как вы так можете… – Наташа стиснула зубы.

– Об этом потом, девушка. Сейчас суть. Вы чувствуете ее маршрут? К центру города! И если уж предположить, что она таким сложным путем пробиралась, как вы говорите, в свою родную пустыню, то дальше ей дорога – чувствуете? – через новые микрорайоны. А там бы ее непременно видели. Рабочие химкомбината в это время возвращаются из вечерней смены. Мы расспросили очень многих. Ничего.

– Восточный вариант Шерлока Холмса, – шепнул мне Рустам.

– Заключение делайте сами, – сказал Арслан.

– А вы тоже человек с Востока, знаете их повадки, – ответил Рустам. – Обычно змеи избегают людей. Чего ей вздумалось ползти через весь город?

– Чудеса, – развел руками Арслан. – Впрочем, согласитесь, что сама по себе «влюбленная гюрза» – тоже чудо. Одним словом, сегодня ночью мы организуем генеральный поиск. Понимаете, слухи разлетаются по городу… Все. Уфф! – он вытер лоб рукавом. – Все сказал, с чем к вам пришел.

– Вы хоть примерно чувствуете, где она может находиться? – спросил Рустам.

– Да. Если взять план города…

– Висит на стене.

– Ага, я сразу не заметил. Примерно вот здесь. Тут много укромных местечек. Наверняка забилась и отлеживается…

В соседней комнате послышались громкие вздохи.

– Так и не даем человеку уснуть, – проворчал Рустам. – Сейчас, Арслан; я скажу ей несколько слов, а потом мы, конечно, отправимся с вами. Пойдем ведь, Сергей, Наташа?

Наташа медленно встала, сняла очки, протерла их. Я давно заметил, что без очков она была очень некрасивой: близко посаженные раскосые глаза, словно бы нарочно надвинутый на них широкий лоб. Да еще прическа почти одинаковой высоты с головой. Неужели она считает, что ей идет такая прическа?.. А очки как-то скрашивали все, придавая ее лицу вдумчивое выражение.

– Лично мне кажется, – резко заговорила она, подходя к плану города, – что начать нужно не в центре, а здесь.

– Что здесь? – спросил Арслан.

– Институт. Лаборатория Кирилла Устинова. Понимаете, я тоже немного занимаюсь биотоками…

5. РУСТАМ

В городе Новом все, кажется, было новым, кроме вокзала и привокзальной площади. Низенький обшарпанный вокзальчик знавал, очевидно, «то еще» время, когда только строили железную дорогу из Ташкента в Красноводск. Неподалеку от него расположилась чайхана, где в любое время дня аксакалы, сидя по-турецки на ковре, ели лагман и пили зеленый чай из пиал. Чуточку подальше был базар, где продавались восточные сласти и огромные пресные лепешки…

Когда я оказываюсь в незнакомом городе и мне нечего делать – тянет к вокзалу. Вот и сейчас зашел в это пустое и холодное, несмотря на окружающую жару, каменное здание со звенящим под ногами плиточным полом и изучаю расписание поездов, которые идут с запада на восток и с востока на запад. Что меня здесь, собственно, держит? Могу хоть сегодня вскочить в вагон любого поезда. Отпуск у меня только начинается, можно провести его в Ташкенте – есть там, где остановиться, – или через Красноводск и Баку, в два счета оказаться на Черном море.

Такое настроение пришло потому, что я оказался не при деле.

Те ночные генеральные поиски ни к чему не привели. Гэха, «влюбленная гюрза», не обнаруживала себя. Насчет слухов Арслан явно преувеличивал: я три дня бродил по городу и ничего нигде не слышал о змее, которая ползает под скамейками на глазах у испуганных парочек. Борис Зайцев, аппаратчик химического комбината, был так плох, что к нему никого постороннего не пускали. Но врачи говорили, что он потерял сознание во всяком случае до того, как к нему прикоснулись воображаемые зубы предполагаемой змеи. И факт укуса не подтверждался. В общем, была ли змея?

Рустам утром после той ночи генерального поиска, выбранив милицию, ушел к себе на работу, и больше я его почти не видел, хотя жил по-прежнему у него на квартире. Наташу, ту совсем невозможно было поймать. Она быстро нашла общий язык с сотрудниками «кирусовской» лаборатории, новым начальником, который только что начинал входить в курс дела и на мой вопрос, состоится ли все же змеиная экспедиция, намеченная Кирусом, неопределенно махнул рукой. Отмахивалась и Наташа, встретив меня на улице, или бросала мимоходом: «Настраиваем…» Что настраиваем? Она все время куда-то спешила.

Я вспоминал, что и в прошлом году она…

В прошлом году, как и сейчас, первой моей встрече с этими людьми уже предшествовало приключение. И тогда отпуск у меня только что начинался, три дня прошло, а я уже возвращался от девушки, с которой вместе собирался было тот отпуск провести.

Жила она в небольшом поселке неподалеку от Теджена. Встретившись после долгой разлуки, мы поняли, что не нужны уже друг другу. До железной дороги было километров десять, я рискнул отправиться пешком через пустыню, по одной из шоссейных дорог, с воздуха напоминающих проложенные по розовому песку хорошо укатанные лыжни. Дороги, однако, так часто переплетались, что я шел часа четыре и никуда не пришел. Приближалась ночь. Я огляделся в растерянности. Никого кругом не было видно, только метрах в двухстах в стороне от дороги двигалась человеческая фигура. Я крикнул и побежал туда.

Это был рослый мужчина в брезентовой куртке, таких же брюках и высоких, до колен, шнурованных ботинках, с необычного вида мешком за спиной и длинной палкой в руках.

– Вы что шумите? – заговорил он, сделав страшное лицо, когда я оказался рядом. – Моих девочек напугаете.

– Прошу прощения, немного заблудился, – отвечал я с независимым, как мне казалось, видом. – Подскажите, пожалуйста, где тут жизнь?

– Жизнь кругом, – проворчал охотник, как я сейчас же мысленно его определил. – Только на Марсе ее, может быть, нет. Но сейчас стемнеет, и вы совсем заблудитесь. Из России, небось? В первый раз в пустыне? Предлагаю переночевать у нас в вагончике, это недалеко. Согласны, тогда идите за мной, только…

Больше он ничего не сказал, и мы зашагали по высокой насыпи.

Внезапно охотник обернулся ко мне и, подмигнув, спросил:

– Змей не боишься? – и указал на свой странный мешок. Я услышал: там шуршало. Мне стало ясно насчет девочек.

Змей я никогда особенно не боялся. Поэтому, когда Рустам (это был он) приказал мне: «Стой!», я с интересом стал наблюдать за ним. Его движения были такими стремительными, что я почти не различал их. Через две-три секунды он уже держал в руках что-то длинное, пружинисто вьющееся. Завозился с мешком. А я огляделся и вдруг у самых ног увидел небольшую темно-серую змейку, похожую на ужа. Раз! – и я, недолго думая, схватил ее (читал же, как надо!) чуть сзади головы. Змейка зашевелилась. Рустам только что справился со своей добычей, обернулся ко мне…

– Смотрите, ужа прихватил, – сказал я.

– Что ж, – улыбнулся Рустам, – и уженек пригодится. – Мгновенно перехватил он змейку, спрятал в сбой мешок и… вкатил мне такую оплеуху, что я еле удержался на ногах.

– Дурак! – кричал он, выкатив белки. – Сказано было тебе… Знаешь, какого ужа прихватил? Нет, – покачал он головой, посмотрев на мои ноги в легких резиновых кедах, – твоя смерть будет на моей совести. Дальше не идем. Во-первых, поменяемся обувью, – продолжал он уже спокойно, – а во-вторых, давайте же условимся: ноль движений без моих разрешений.

Мне пришлось обуть его ботинки, которые оказались мне безбожно велики. Подождав, пока я их зашнурую, он сказал:

– Свои кеды понесешь в руках. Я босиком обойдусь. Не спорить! Пошли.

…Около небольшого зеленого озерка стоял рыжеватый, местами в белых следах соли, вагончик.

– Пришел с добычей! – закричал босой Рустам, подбегая к нему. – Добыча странная: желает ужинать и спать.

Их было четверо: кроме Рустама двое совсем юных парней и Наташа. Тоже, судя по всему, только что пришли. В спецовке Наташа была похожа на озорного мальчишку-подростка. Однако она быстро зашла к себе (в вагончике для нее было отгорожено что-то вроде отдельной кабинки) и через несколько минут появилась одетая в аккуратно выутюженную белую блузку, плиссированную юбку и блестящие черные туфли, – хоть сейчас на вечер молодежи. «Не из-за меня ли?» – появилась вдруг у меня странная мысль.

Тогда же я заметил ее не слишком привлекательную привычку кривить губы, прежде чем ответить на какой-либо вопрос, и время от времени передергивать плечами…

За ужином Рустам был оживленнее всех. С большим юмором он рассказывал о том, как я схватил молодую эфу, приняв ее за ужа. Все изобразил в лицах.

– Честное слово, быть ему змееловом! – кричал он и рассмеялся. – Даже в рифму. Вы увидите, быть! Или, разумеется, не быть…

Студенты посмеивались (парни оказались студентами-биологами, здесь они проходили практику), Наташа только один раз улыбнулась. Мне все больше нравились эти ребята, а шутки Рустама навели меня на серьезную мысль: «А если в самом деле… Отпуск же…»

После ужина студенты сели за шахматы, Наташа ушла к себе, сказав Рустаму: «Записи надо в порядок привести» Рустам вскоре исчез; уже совсем наступила ночь, студенты зажгли свечку, а он все не появлялся.

Мне спать не хотелось, и я вышел побродить. Зеленела над пустыней луна. Я начал спускаться к озеру и невольно подался назад: на песке, у самой воды, неподвижно лежал человек – без сомнения, это был Рустам. Он раскинул в стороны руки, одну из них лизала вода.

Кричать? Зубы у меня словно бы сжал кто-то. Я подбежал к Рустаму. Он по-прежнему не шевелился, однако теперь я понял, что он спит. Но так спать?..

Рустам вскочил, сел, протер глаза:

– Держи за хвост, держи, не выпускай же.

Еще раз протер глаза, взглянул на меня, встал на ноги, опять сел.

– Ужелов, что ты тут делаешь? Эфолов… Иди, отсыпайся.

Мы молча смотрели друг на друга.

Наконец Рустам заговорил снова:

– Если спать не хочется, посидим, не возражаешь, при луне? Не такая луна, как у вас в России, ага? Здесь не Южный Урал (он уже знал, что я с Южного Урала), а юг Средней Азии. И сейчас, ты например, не можешь быть уверенным, что совсем рядышком, за спиной у тебя нет гюрзы. Не вскакивай! Это ты не можешь быть уверенным, а я могу. Чудо было бы… Их вообще мало осталось, ловим, а еще больше убиваем зря. – Он отряхнул песок с одежды. – Я тебя испугал своей позой. Не обращай внимания особенно, а главное, помалкивай. Ты завтра уйдешь и забудешь… – Он обнял меня за плечи: – Понимаешь, неудачник-эфолов, это у меня ночная разрядка. У кого бывает зарядка, а у меня разрядка. Столько за день накопишь, наконденсируешь… Это только говорят, пишут иногда, что есть люди, которые совсем не боятся смерти. Когда видишь эту смерть в десяти шагах и она головой в тебя метит, капюшон раздувает, у тебя первое желание – бежать, пока цел. А бежать нужно не от нее, а на нее, хитрее быть, в десять раз проворнее… А вечером настроение у ребят поднимать, взвинчивать, чтобы не скисли окончательно. Охота у нас неважная, змей маловато, люди теряют интерес. Видишь, дела… А когда у всех все в норме, у меня, видишь, разрядка начинается. С тобой сегодня тоже… У меня мало-мало разрыв сердца не случился, когда ты эфу держал в руках. У меня слабое сердце. Смотри на будущее. А впрочем, ты же завтра чух-чух-чух…

– Я об этом и хотел с вами поговорить, – вставил наконец я. – Вам рабочие не нужны?

Он привстал:

– Фиу! Это ты хочешь навялиться к нам в рабочие?

Я рассказал о своей отпускной ситуации.

– Фиу! – повторил Рустам. – Да кто ты сам из себя?

– Газетчик.

– Сюжеты разыскиваешь? – прищурил он глаза.

– Допустим, не прочь, – с вызовом ответил я.

– А еще ты кто?

– Не трус, вероятно, – пожал я плечами.

– «Не трус»! – проворчал он. – А мне, может быть, трус нужен. Какая мне радость, если ты, не трус, очертя голову бросишься на кобру, когда она раздувает капюшон… Рабочие нам всегда нужны, – помолчав, продолжал он. – Если не передумаешь, утром я тебе что-нибудь скажу. Учти, оформлять тебя никем не буду, с этим возни… С денежками потом сообразим. А пока ты просто отпускник, помогаешь нам на общественных началах, на моей ответственности. Ты – вдохновляющий пример. Ребятам сейчас нужен вдохновляющий пример.

Я ничего не сказал в ответ на такое странное определение своей роли.

– Да зовут-то тебя как, я еще не знаю? – спросил Рустам.

– Сергей.

– О, Сергей-поп, Сергей-поп! Песня такая есть.

…И началось.

Мне было легко: ходил с Рустамом. Он, кстати, уверял, что в одиночку ловить змей – прямое нарушение техники безопасности.

– Они ищут в шесть глаз, – говорил он про Наташу и студентов. – Главное не ловить, а отыскивать. Мало этих сволочей осталось, а яд нужен. А все бог виноват, – продолжал он, сделав многозначительное лицо. – Вражду посеял «человек-змея». Вот и приходится отыскивать с риском. А зачем эта вражда?

…Сам я не скоро научился отыскивать.

6. НАТАША

«Океан времени плескался у моих ног», – прочитал я как-то, еще студентом, эту глубокомысленную фразу, красиво выведенную чернилами… на светлом столе аудитории. Плескался он у моих ног и сейчас, в этом задрипанном вокзальчике станции Новый.

Поезд Ташкент – Красноводск проходит в три часа ночи. Вскочив в один из его четырнадцати вагонов, я и окунусь в этот океан свободного времени.

Нужно только деликатно попрощаться с Рустамом.

А с Наташей?

В прошлом году мы с ней вообще не попрощались…

Я провел тогда с ними три недели, сдружился с Рустамом и студентами. А Наташа держалась от нас в стороне. Вернувшись с охоты, неизменно переодевалась во что-нибудь, как она, вероятно, думала, безукоризненно модное, и бралась за книжку или тетрадь с записями. Разговаривала мало.

Помню, однажды ночью я проснулся и услышал, как один из студентов начал стучаться к ней. Ее глухой голос спокойно ответил: «Завтра ночью». Но назавтра утром она так посмотрела на него, что он долго не смел потом и заговаривать с ней.

…Конец экспедиции мы весело отметили в Ташкенте, на даче у родителей Рустама. Охота все же более или менее удалась, и настроение было хорошее. Не стало бы оно у меня таким, знай я, что меня еще ожидает. Дело в том, что в последний день экспедиции меня укусила в руку змея, что обиднее всего, оказавшаяся неядовитой. Я и не придал поэтому большого значения укусу. Но Рустам, когда я рассказал ему, переменился в лице, велел мне тщательно промыть рану карболкой и потом часто спрашивал: «Не тянет?» «Потянуло» уже в самолете, когда я возвращался домой. Рука вспухла, вздулась, и последние дни своего отпуска я лежал в больнице, стискивая зубы от боли.

Но в тот вечер, в Ташкенте, я ничего подобного не предполагал. Все было отлично. Собрались мы вшестером; студенты где-то «откопали» знакомых девчат и наперебой рассказывали им о своих охотничьих подвигах. Девушки ахали, я еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

Рустам долго возился с магнитофоном: «Сейчас я вам сделаю старинную танцевальную мелодию», а когда наконец поставил ее, мы с Наташей как-то вместе, одновременно поднявшись из-за стола, пригласили друг-друга. Засмеялись, и больше весь вечер ни на кого не обращали внимания.

…Помню державшуюся на одном гвозде скамейку среди листвы, чуть «смазанной» лунным светом, и голос Наташи:

– Нет, не радуюсь, что домой. В экспедиции я немного отвлеклась, рассеялась…

Мы многое рассказали друг другу. Ее никто не ждет. Муж, который живет там, в Душанбе, решил, что ждать человека, постоянно рискующего жизнью, – пожалуй, хуже, чем самому рисковать. Он потребовал: или-или. И теперь ее никто не ждет.

– Не могу я все это бросить. Ты понял, никогда не смогу. Люди от нас ждут… Ты можешь меня понять…

Это была совсем другая Наташа. Не узнавал я и своего собственного голоса.

Помню, как она говорила: «Мы же здесь не у себя дома», прикоснувшись к моим волосам…

Словно бы подтверждая это, появился бегущий Рустам с карманным фонариком. Не обращая на нас внимания, он крикнул кому-то:

– А я и здесь изловлю гюрзочку. Спор?

Мы с Наташей отстранились друг от друга и молча пошли в дом. Скоро она исчезла. Я долго искал ее. Всем было не до меня. Рустам, увлеченный непонятным для меня спором о том, какие змеи «благороднее» – советские или американские, на мой отчаянный вопрос ответил равнодушно:

– У Натальи самолет в три часа ночи. А не прощаться – это в ее духе. По-английски.

Он все что-то говорил. У меня в памяти удержались только эти его слова:

– А она, думаешь, лучше гюрзы? Я жду встречи с ней… и каждую минуту жду любого предательства. Она задумает, и не узнаешь…

– Ты о ком? – проговорил я, но он уже отошел.

…А теперь я окончательно понял, что тянула меня сюда, в Новый, больше всего надежда встретиться с Наташей. Но она со мной только здоровалась…

Все-таки я зашел сейчас в телефонную будку и набрал известный мне номер лаборатории Кируса.

– Наташу? – ответили мне. (Пауза). – А кто это говорит?.. Сергей? (Пауза). Да, да, Сергей с Южного Урала, она просила вам сказать… Наташа в больнице. Она сильно травмировалась. Вы слушаете?..

7. ВТОРАЯ ТОЧКА

– Есть же где-то разгадка! – кричал я на Рустама. – Что ты молчишь? Честное слово, равнодушие это уже, а не хладнокровие. Кирус, Наташа…

– Перестань, – поморщился он. – Успокойся. Не поможешь. Ты хорошо знаешь, что эта разгадка не по моей части. Наташа вот попыталась найти разгадку… Что ты, наконец? Что мы с тобой можем сделать? Мы не специалисты по биотокам.

«Не специалисты по биотокам» сидели на диване в той самой комнате, где три дня назад нас было трое. За стеной, как и тогда, спала Эмма, жена Рустама…

В больнице я узнал подробности происшествия. Наташа вместе с коллегами Кируса настраивала аппарат – преобразователь биотоков, через который, судя по всему, Кирус собирался управлять своей «возлюбленной» на расстоянии, мысленными приказами. Мне до того живо описали последний момент настройки, что у меня так и стояло перед глазами: Наташа, уже прищурившись в ожидании, надевает, как его называл Кирус, «шлем-передатчик», берется за рычажок и… вскрикнув, падает. К ней подбегают, она стонет и шепчет странные слова: «Гюрза… она же здесь».

На станции скорой помощи, осмотрев Наташу, сразу спросили:

– Когда и где получен укус? Какая змея, не припоминаете?

Никто не «припоминал», потому что не видели никакой змеи.

…– Но это же страшно. Неужели она умеет жалить на расстоянии? – услышал я свой голос.

– Не так страшно и не так удивительно, – спокойно ответил Рустам. – И не жалить, а кусать, правильно выражайся, змеелов! Яд, как тебе известно, действует на кровь или на нервную систему. Это же могут сделать и направленные биотоки. Кстати, «влюбленность» той Гэхи – по-моему, просто необычный резонанс биотоков человека и змеи. Кирус им воспользовался, проводил свои рискованные эксперименты, хотел добиться, чтобы змея слушалась его на расстоянии. Получилось у него или нет? Что получилось? Куда-то он спрятал свой дневник, не найдем… А тут, с Наташей, насколько я, химик, разбираюсь в физике, такая штука – обратная связь. Но мне кажется, ничего серьезного с ней не произошло.

– Она полсуток без сознания.

– Я говорю, успокойся. Придет в себя. Это шок. На самом-то деле ее змея не кусала.

– И у Кируса был такой же шок? – осторожно спросил я.

– Сомневаюсь. Хотя бы потому, что ты же его видел без шлема-передатчика, значит, он… А, кстати, чего ты все время параллели проводишь: Кирус – Наташа…

– А ты не чувствуешь? Цепочка одна. Кирус – Наташа – Гэха. Гэхи теперь не найдем. Директор института приказал все закрыть.

– Погоди, – Рустам потянул воздух, – раз мы ищейки, давай сперва различим запахи, которые уже нюхаем. По-твоему, отчего погиб Кирус? Я предполагаю, было так. Кирус держал свою Гэху на биоцепи. Пришел тогда, с тобой, – змеи нет. Уползла. Какая первая мысль? Крутом люди… У него железные нервы, но железные, знаешь, натянутые до предела всеми этими экспериментами. Помнишь, ты стихи читал: «Железный? Но железо нужно плавить, ему, кристаллу, в окислах не сладко…» Я не забыл. Так вот, малейшее нервное потрясение и переполнило чашу. Логично?

– Одно из многочисленных предположений, – заметил я.

– Пусть. Давай рассуждать дальше. Почему змея сорвалась с биоцепи? Биоцепь ослабла? Кирус, как ты правильно заметил, должен был такую возможность предвидеть, и, по крайней мере, не отлучался бы никуда… И еще не странно ли, что змея отправилась гулять к центру города? Не правильно ли предположить, что ее кто-то увел? Тоже на биоцепи, более сильной. Вот как рассуждаю я, не специалист.

Я пожал плечами:

– Зачем увел? Для чего это ему понадобилось? И что ты все время про биоцепь. Кирус уехал, что же, он оставил включенным свой аппарат, а тот сам… Погоди, – я замолчал, пораженный неожиданно всплывшим в памяти. – Вторая же точка!

В соседней комнате послышался глухой шум.

– Опять не дадим человеку заснуть, – недовольно проворчал Рустам. – Какая еще вторая точка?

– Кирус говорил, что змеей управляли из двух точек, – я пересказал конец нашего разговора с Кирусом, когда мы подходили к его дому.

По лицу Рустама невозможно было понять, как он отнесся к очередной новости.

– Смотри-и… – протянул он. – Что-то новое. Но раз была вторая точка…

– Раз была, мы ее найдем! – кричал я. – Вероятнее всего, оба аппарата примерно одинаковой мощности. Тогда смотри, – я чертил пальцем на столе, – вот тут змея, дом Кируса, а здесь его лаборатория. Проведем окружность и в этих же пределах будем искать вторую точку. Сначала пошарим в том направлении, куда ползла змея.

– Если эта вторая точка куда-нибудь не эвакуировалась, змеи-то больше на месте нет, – проворчал Рустам. – У того, второго, кажется, нет охоты встречаться с нами. Но, в конце концов, это все-таки что-то. Обмозговать надо. Утро вечера мудренее, пошли спать, уже два часа… Момент, момент, – протянул он таким тоном, как будто я собирался убегать. – Так, если тебе верить, выходит, что у Кируса был помощник, о котором никто не знал, а сейчас он предпочитает молчать. Эта мне фантазия журналиста, не знаешь, куда она заведет. Спать лучше иди и подумай над другими вариантами. Понятно?