Текст книги "Ночь с открытыми глазами"

Автор книги: Николай Худовеков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

12

Бело-синяя «Аннушка», вовсю размигиваясь красным огоньком на фюзеляже, пробежала по бетонной дорожке от одного конца небольшого аэродрома до другого, потом, погасив скорость, развернулась и, метнув яркий свет фар в сторону вокзальчика, начала приближаться к нему. Моторы заглушали голос, объявлявший по громкоговорителю:

– Начинается регистрация билетов и оформление багажа на самолет Ан-24, вылетающий по маршруту Окшайск – Волгоград – Москва. Пассажиров просят…

Сардар, провожавший Женю, осекся на середине своей последней фразы, потускнел. Только что он оживленно рассказывал ей, как они на своей буровой взялись за комбинированное бурение – «свадьбу сыграли турбине с ротором» по примеру бакинцев: – Представляешь, на средних пластах скорость бурения в два раза увеличилась!

Вообще, о чем они только не переговорили, пока ехали в автобусе и ожидали здесь, в ночном и предутреннем аэропорту, – когда разлука еще казалась далекой.

– Саша, в самом деле, как ты думаешь: об этой истории, с Лещинским и остальными, стоит писать или нет?

– Как хочешь.

– Ну, а ты как хочешь?

– Что я тебе могу посоветовать? Может быть, отец прав и не очень хочется вспоминать такое прошлое.

– А Николаев-Лещинский, по-твоему, признался или нет, что он…

– Как знать. Вот ты напишешь свой очерк, а не может так случиться, что он прочитает его, хлоп… и признаваться больше некому.

– Нет, ты послушай. Написать можно по-разному. Пусть у меня будет город, край, совсем не похожий на ваш. И фамилии, конечно, другие. А бой в точности описать, и все, что ему предшествовало. Пусть Лещинский, если он жив, прочитает…

– Значит, ты собираешься его совесть подтолкнуть?

– Если она до сих пор не чиста… А что ты думаешь? В конце концов, главное – рассказать, что и такие ситуации бывали с нашими людьми на войне, и выходили из них с честью…

– Попробуй.

– Значит, советуешь писать?

– Я лучше тебе письмо напишу потом, – сказал он, запинаясь. – И все расскажу, что я думаю… об этой истории. Ты ответишь мне?

– Конечно. Я сама тебе напишу, как прилечу. Давай – кто раньше.

…Говорили и не могли остановиться. И вот теперь, когда пришел самолет из Москвы и они оборвали на полуслове последнюю мысль, связывающую обоих, Женя вдруг, неожиданно, поняла, что там, в хорошо знакомом подмосковном аэропорту, она ступит на землю, пожалуй, с таким же чувством полутоски-полутревоги, какое было у нее в первые минуты здесь, в Окшайске. И тогда, и теперь позади оставалось что-то, без чего еще можно, но уже очень трудно жить…

Она взяла его руку.

– Письмо начнешь писать сразу же, – приказала она. – Приедешь из аэропорта домой и начнешь. Так?

– Непременно так. Ты еще до Москвы не долетишь, а я уже письмо напишу. И слушай, Женя. Если ты пройдешь по своему конкурсу, я… приеду к тебе в Москву.

– Тсс… Об этом молчат.