Текст книги "Мерецков"

Автор книги: Николай Великанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

…Близ деревни Бор командарм увидел группу красноармейцев. Они совсем недавно нашли своих после отступления. Стояли понуро, отворачиваясь от пронизывающего ветра.

Так и начался разговор – с погоды.

– Да, тут не Крым, – сказал один из солдат. – А одежда у нас крымская…

– Завтра получите теплое обмундирование, – сказал Мерецков.

– Точно? – недоверчиво откликнулся кто-то.

– Все, что говорит командующий, точно, иначе как же с ним в бой идти!

На посиневших лицах бойцов появились робкие улыбки.

Кирилл Афанасьевич стал расспрашивать, пообедали ли, у всех ли есть оружие, а потом начал знакомиться поближе – откуда кто родом. Нашелся земляк из подмосковного Венева.

– А я зарайский, – сказал командарм. – Слыхал, небось?

– Как не слыхать…

Осмелевший земляк пробился поближе к Мерецкову:

– Можно вам, товарищ генерал армии, вопрос задать?

– Попробуй.

– Скажите, почему у немцев все есть: и автоматы, и танки, а у нас всего в обрез… Самолетов наших так совсем не видно. Как-то непонятно: небо наше, а самолеты немецкие…

На смельчака зашикали.

– В чем дело? – повысил голос Мерецков. – Он правильный вопрос задает. У немцев больше и автоматов, и танков, и самолетов. Сегодня больше. А завтра, думаю, мы их догоним. Пока, товарищи, ничего не обещаю, но требовать буду. Надо воевать чем есть, и воевать хорошо. По опыту знаю: можно сот ней снарядов ничего путного не сделать, а десятком нанести врагу урон… А теперь я вам задам вопрос: какова наша задача здесь, под Тихвином?

– Известно какая – бить врага… – раздалось несколько голосов.

– Верно. А точнее?

– Взять назад Тихвин…

– А еще точнее? Помните, Суворов говорил: каждый солдат должен понимать свой маневр.

Тут в разговор вступил один из бойцов – невысокий, тощий, с обветренным скуластым лицом. Сухими ветками, сорванными с заснеженной березы, он стал рисовать обстановку, как он себе представляет: здесь немцы, там финны, мы между ними. Они рвутся друг к другу, чтобы взять в смертельную петлю Ленинград. Наше дело не допустить встречи немца и финна… А встретятся они пусть на том свете.

Мерецкову очень понравился ответ…

Направляясь со Свири в район Тихвина, Мерецков предусмотрительно приказал следовать за ним резервным частям 7-й армии. И вот уже с севера прибыли танковая бригада, стрелковый полк, минометные и саперные батальоны. Мало, очень мало. Но если слить их с частями 4-й армии, снабдить войска всем необходимым, то можно сделать попытку задержать наступающие вражеские части.

Командарму надо было решить, как управлять разбросанными войсками при отсутствии налаженной связи. И он находит выход: создает три оперативные группы по направлениям и ставит во главе их опытных командиров. Теперь главное не упустить время, как можно скорее, пока противник не ожидает отпора, создать прочные заслоны. И не ждать удара врага, а дерзко атаковать его.

Самое опасное направление – северное. Немецкие части бросаются на соединение с финнами, но сталкиваются с ринувшимися на них в атаку пехотой и танками. Закипает встречный бой. Он завершается отступлением фашистов к пригородам Тихвина. Не удалась и попытка врага прорваться в сторону Вологды.

Все, что было сделано Мерецковым за три-четыре дня, можно без преувеличения назвать пределом мобильности и оперативности. Он занимался всем, что имело значение для немедленного отпора врагу, – танками и самолетами, снарядами и горючим, зенитками и походными кухнями, пушками и медсанбатами.

Бойцы ощутили твердое и уверенное руководство. Немалое значение для подъема духа воинов имело и само имя, заслуги нового командующего. Бойцы и командиры знали, что Мерецков – недавний начальник Генерального штаба, заместитель наркома обороны СССР, Герой Советского Союза.

Тихвин

Город Тихвин, районный центр в Ленинградской области, удален на восток от Ленинграда на 184 километра. Расположен в пределах болотистой Волховской низины, на реке Тихвинке, раскинувшись на обоих ее берегах. Вокруг сосновые леса.

В IX—X веках сюда пришли славяне, и край стал частью Русского государства. Здесь пролегал водный путь «из варяг в греки» (из Балтийского моря через Ладожское озеро по рекам Сясь, Тихвинка, через «волок» в реки Волжского бассейна). Выгодное географическое положение обусловило возникновение на левом берегу Тихвинки Пречистенского погоста.

Первое упоминание о Тихвине как населенном пункте относится к 1383 году. По преданию, 26 июня того года в этих местах чудесным образом явилась Чудотворная икона Божьей Матери, названная впоследствии Тихвинской. Для нее была поставлена сначала деревянная Успенская церковь, а затем каменный собор.

В 1560 году по указу царя Ивана Грозного в Тихвине, около Успенского собора, началось строительство Большого мужского монастыря. В то же время на правом берегу реки Тихвинки был основан Введенский девичий монастырь. В XVII веке эти монастыри-крепости сыграли важную роль в защите северных земель России от шведских интервентов.

Название города происходит от сочетания двух слов вепсского языка «тих» и «вин», обозначающих «дорога» и «рынок», то есть дорога к рынку. Имеются и другие версии. Например: «тихий путь», «переправа».

Накануне войны город в основном имел деревянные постройки XVIII века.

* * *

Почему Тихвин? Почему именно из-за этого небольшого старинного русского города на северо-западе страны среди болот и лесов развернулась ожесточенная борьба между советскими и немецко-фашистскими войсками? Может быть, случайно выпала ему такая участь? Но нет, эта участь Тихвину была предопределена в далеко идущих планах гитлеровцев.

Обложив Ленинград 300-тысячной армией с трех сторон с суши, немецкое командование не могло долго мириться с тем, что городу страна оказывает поддержку через Онежское озеро. Гитлером были поставлены несколько задач. Первая: стремительным наступлением на Тихвин и Волхов окружить Ленинград вторым, глухим и непроницаемым блокадным кольцом. Вторая: овладев Тихвином, соединиться на Свири с финнами.

И третья, двинуть войска на восток, перерезать коммуникации, связывающие центральные области СССР с армиями северного стратегического фланга, прервать связь с Мурманском, захватить Кандалакшу, Беломорск, Вологду Ключ к достижению всех этих целей – Тихвин.

Продвижение фашистов на север было остановлено. Теперь Мерецков готовил контрудары по передовым частям 39-го моторизованного корпуса.

Возглавлявший корпус знаменитый генерал танковых войск Шмидт был только что заменен на генерал-лейтенанта фон Арнима. Новый командир в своем первом приказе поставил подчиненным ему войскам следующую задачу: «Задачей корпуса является остановка у Тихвина и дальнейшее продвижение на юго-восточном фланге в направлении Петровское– Крестцы. Только после окончания этих сражений 20-я моторизованная пехотная и 8-я танковая дивизии смогут использовать большие силы в районе Тихвина».

11 ноября силами прибывших 46-й танковой бригады, 1067-го стрелкового полка и подразделений 44-й и 191-й стрелковых дивизий по фашистским 20-й пехотной и 8-й танковой дивизиям был нанесен контрудар. Для Арнима он оказался неприятным сюрпризом. В результате его части откатились на 12– 13 километров на юг к Тихвину. Но, быстро подтянув группу танков и вызвав авиацию, противник сумел отразить атаку. Тем не менее помышлять о новом наступлении он уже не мог.

В этот же период противник получил удар и в районе Малой Вишеры. Организовавшиеся разрозненные части 52-й армии атаковали 126-ю пехотную дивизию немцев.

Однако эти контрудары решающего перелома в оперативной обстановке в районе Тихвина пока не принесли. Мерецкову нужны были дополнительные силы. Ставка дала понять, что серьезную помощь войсками оказать не сможет, так как в это время шли напряженные бои под Москвой и Ростовом-на-Дону. К Тихвину были направлены лишь 65-я стрелковая дивизия полковника П.К. Кошевого, сформированная в Сибири, два танковых батальона и учебные подразделения из Вологды.

Продолжая вести активную оборону, Мерецков накапливал силы и средства, перегруппировывал войска, готовил их к новому решительному удару. Создавались оперативные группы: Северная под командованием генерала Павловича, Восточная (вскоре она стала называться Центральной) генерала Иванова и Южная во главе с генералом Яковлевым.

Войска Северной группы (46-я танковая бригада, 1067-й стрелковый полк, объединенный отряд 44-й дивизии, минометные и саперные батальоны), улучшив свои позиции, нависали над вражескими коммуникациями, создавая постоянную угрозу их перехвата. Северо-восточнее Тихвина действовала Центральная группа в составе двух полков 44-й стрелковой дивизии и частей 191-й дивизии, а также 48-го запасного полка. Иванов с нетерпением ждал подхода полнокровной 65-й дивизии.

Южная группа генерала Яковлева (4-я гвардейская стрелковая дивизия, полк и 60-й танковой и 92-й стрелковой дивизий) вела бои в районе Нижнее Заозерье – Петровское.

Мерецков ждал прибытия резервов, чтобы атаковать противника и заставить его откатиться непосредственно к Тихвину, затем обойти город с запада и перерезать тыловые коммуникации всей группировки врага.

Из воспоминаний П.К. Кошевого, дважды Героя Советского Союза, Маршала Советского Союза:

«…Выгрузились на станции Большой Двор. Временный командный пункт дивизии решили оборудовать в лесу… Место удобно во всех отношениях. До переднего края обороны 44-й дивизии было всего 4—5 километров. Справа шел на Тихвин вологодский большак, слева – железная дорога. Лес надежно укрывал от наблюдения противника и нападения его танков…

Едва мы успели привести себя в порядок, как появился вездеход. Прибывший офицер доложил, что командарм ждет меня на командном пункте в деревне Павловские Концы. Я обрадовался и приказал подготовить необходимые документы для доклада командарму. Ехать было недалеко, и вскоре мы с А. 3. Тумаковым (комиссар дивизии. – Н. В.)входили в просторную горницу, где располагался командующий.

Я не был знаком с генералом армии К.А. Мерецковым, но слышал о нем немало…

Командарм встал из-за стола и вышел мне навстречу. Я представился и начал было доклад по всей форме о состоянии дивизии. Неожиданно зазвонил телефон, и Мерецков, извинившись, взял трубку.

– Мерецков слушает, – сказал он. – Здравствуйте, Борис Михайлович. Находимся на рубеже, захваченном два дня назад. – Зажав ладонью микрофон, командующий коротко сказал вполголоса: – Шапошников, – и продолжил разговор.

– Сдвиги в обстановке, как мне кажется, есть, – докладывал командарм. – Первое: острота угрозы соединения немецких войск с финскими, пожалуй, ликвидирована. Враг потерял много танков и мотопехоты, откатился к Тихвину и строит там укрепления. Это я наблюдал лично…

Выслушав Шапошникова, генерал продолжал:

– Думаю, что, получив отпор, враг станет заботиться об укреплении занимаемых позиций. На получение крупных резервов для своего участка фронта в связи с боями под Москвой и Ростовом фон Лееб, вероятно, рассчитывать не может. Значит, он будет упорно удерживать Тихвин, чтобы усилить блокаду Ленинграда.

Я внимательно слушал разговор командующего с начальником Генерального штаба и считал, что мне повезло. Ведь он вносил много нового и важного в мое понимание обстановки на том участке фронта, где предстояло воевать дивизии. Теперь уже хорошо можно было понять общую тенденцию развития событий под Тихвином. Само собой, возникало и представление о роли нашего соединения.

Разговор командующего тем временем продолжался. Москва, видимо, спрашивала, готовятся ли активные действия.

– Да, Борис Михайлович, наступление готовим. Идет сосредоточение сил, ведем разведку. Прибывают части шестьдесят пятой. Командир дивизии полковник Кошевой сейчас у меня.

Снова говорил маршал, на что Кирилл Афанасьевич ответил:

– Не беспокойтесь. Тоже придерживаюсь правила: на учить, а потом вводить в дело. Сейчас мы с ним поговорим, я все подробно узнаю и подскажу, как дальше действовать. Вам доложу обязательно…

Закончив переговоры, командарм обратился ко мне.

– Как доехали? – спросил он. Я доложил.

– Время не терпит, товарищ полковник. Да и Ставка торопит. Вступить в бой придется скоро, даже очень скоро. А теперь расскажите о дивизии…»

Мерецков посвятил Кошевого в задачи 65-й дивизии. Он пригласил комдива к карте и карандашом обвел на ней растянутый более чем на 350 километров фронт противника.

– Разбросав войска на такое большое расстояние, – заметил он, – немецкое командование вынуждено располагать их узкой полосой. Мы думаем, что значительных резервов враг уже не имеет, а следовательно, и парировать наши удары по всюду не может. Главные силы противника – в Тихвине, здесь его ударная группировка. Уничтожить ее – значит похоронить все планы фашистов в этом районе.

Карандаш командарма остановился под основанием тихвинского выступа фронта противника.

– Тут у немцев войск не много. Это – уязвимые места. Сюда бы и бить. Но войск у нас тоже мало, и управлять ими на таком фронте трудно. Поэтому вся наша забота должна уделяться главному – Тихвину и коммуникациям противника от города в тыл. Замысел состоит в том, чтобы ударом групп войск генералов Иванова и Павловича отрезать противнику пути отхода из Тихвина на запад и замкнуть кольцо окружения. Шестьдесят пятой предстоит нанести лобовой удар с востока и юго-востока и разгромить главные силы противника в городе. – Мерецков перешел на «ты». – Дивизия у тебя, Петр Кириллович, сибирская, полнокровная, и, надеюсь, с задачей она справится вполне. Время наступления назначу дополнительно. Подготовку к наступлению не затягивай. Удар нанесем через три-четыре дня…

Командарм поинтересовался: приходилось ли Кошевому воевать раньше?

– Только в Гражданскую войну, рядовым казаком… Да и то в сложных переплетах не был.

– Тогда, – посоветовал Мерецков, – побывай завтра на передовой. Когда обстреляют, другими глазами будешь видеть бой. На рожон переть не следует. Зря голову под пулю не подставляй, все делай с умом. Я прикажу показать тебе на переднем крае все, что можно, а куда ехать – передам по телефону.

– А что я буду делать на переднем крае? – спросил Кошевой.

– Смотри и вникай. Приметь, где находится противник, как он себя ведет. Погляди, как воюют наши люди, как командный состав организует бой и взаимодействие войск, как управляет ими. К тому, что увидишь, относись критически: не все делается хорошо, можно и лучше… Автомашину догадался покрасить в белый цвет?

–Нет.

– Покрась обязательно. Противник ведет себя бдительно. Он заметит черную машину и обстреляет…

Враг отступил

Ставка торопила. Несколько раз звонил Шапошников. Затем на связь по ВЧ Мерецкова вызвал Сталин. Разговор Верховного с командармом происходил в присутствии подчиненных Мерецкова и произвел на всех тяжкое впечатление. Командарм почти не говорил, лицо его шло красными пятнами. В ответ на указания Сталина он только повторял: «Слушаюсь!.. Принимаю меры!.. Будет сделано!..» – и машинально вытирал пот со лба. После окончания связи он бросил присутствующим: «Вот так-то нашего брата… А вы обижаетесь, когда я вас беру в переплет!»

Речь шла о скорейшем начале наступательной операции на Тихвин. Ставка Верховного главнокомандования придавала этой операции исключительную важность. Кирилл Афанасьевич форсировал подготовку к наступлению. Это почувствовали гитлеровцы.

«…В ближайшее время следует ожидать обострения обстановки в районе Тихвина… – записал 16 ноября 1941 года в своем дневника немецкий генерал Ф. Гальдер [81]81
  Франц Гальдер– генерал-полковник, начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта в 1938—1942 годах.


[Закрыть]. – Разговор с фон Леебом: …Вчера вечером Тихвин был вне опасности. Сегодня снова наблюдается переброска крупных сил противника с востока на этот участок. Противник здесь ведет атаки с юга. Положение в районе Тихвина пока не очень напряженное, однако в ближайшее время можно ожидать прорыва русских. Противник атакует также с севера… Командующий группой армий… предложил оставить Тихвин в целях усиления волховского участка фронта. Я подчеркнул, что, учитывая интересы ОКХ [82]82
  ОКХ – главное командование сухопутных войск гитлеровской Германии.


[Закрыть], следует во что бы то ни стало удерживать Тихвин…»

Наступление началось 19 ноября. 4-я армия имела над немецкой тихвинской группировкой некоторый перевес в пехоте, артиллерии и минометах. Однако Мерецкова беспокоило отсутствие в его войсках устоявшейся организационной структуры: только две стрелковые дивизии и одна танковая бригада сохраняли свою обычную организацию, остальные части были сформированы из разнообразных и плохо сколоченных подразделений. Войска испытывали острую нехватку боеприпасов, особенно артиллерийских. И конечно, мало было бронетехники. 39-й мотокорпус генерала Арнима значительно превосходил 4-ю армию в танках.

И все-таки Мерецков обрушил на фашистов все имеющиеся в его распоряжении силы. Тихвин был обложен с трех сторон; командарм поставил задачу полностью окружить город. Необходимо перехватить дороги, идущие от него на запад, и тем самым прервать связь противника со своим тылом. Выполнением этой задачи занялись оперативные группы Иванова, Павловича и Яковлева. А фронтальные атаки на Тихвин повела дивизия Кошевого.

Наступление на всем фронте с первого дня обрело форму встречных боев. Противник не только оборонялся, а повсюду переходил в контратаки. Сражения отличались невероятной ожесточенностью. Советским войскам в кровавых схватках приходилось отвоевывать каждый метр.

Обе противоборствующие стороны ясно сознавали, какое значение имеет исход боев за Тихвин для судьбы Ленинграда, для всего северного фланга советско-германского фронта. В приказе командующего тихвинской группировкой гитлеровской армии говорилось: «Противник понял решающее значение Тихвина в боях на северном участке и прилагает все усилия, чтобы снова захватить его… Пусть же противник здесь, в русском болоте, натолкнется на германский гранит, и он не пройдет». А Мерецков в приказе по 4-й армии ставил войскам свою задачу: «Решительным штурмом города Тихвина с трех направлений уничтожить главные силы группировки противника, освободить железные дороги Тихвин – Волхов и Тихвин – Будогощь».

Михаил Цунц в хроникальных репортажах рассказывал о происходивших событиях вокруг Тихвина в те дни:

«…Нская часть. Накануне атаки было зачитано письмо, только что полученное от женщин-ленинградок. Казалось, оно было написано не чернилами – кровью. В нем говорилось, что после падения Тихвина и без того мизерная норма хлеба сокращена, что смертность в городе растет. Обжигающие и волнующие, как материнские слезы, слова взывали: воин, спаси нас, отбрось врага, мы ждем, голодая, замерзая, но не склоняя головы.

…Враг не только упорно оборонялся, но и бросался в контратаки. Завязались тяжелые кровопролитные бои. Перед 4-й Отдельной армией были отборные фашистские части, ранее не знавшие поражений. Захваченный нашими разведчиками "язык" нагло заявил на допросе: "Те, кто взял Париж, не могут сдать какой-то Тихвин".

…Мерецков постепенно сжимал кольцо окружения. Разведка донесла: противник начал переброску из Франции 61-й пехотной дивизии. По железной дороге ее переправляли до Чудова, а затем автотранспортом – в Тихвин. Мерецков дал задание авиации бомбить немецкие автоколонны, и она совершила ряд успешных налетов.

…В разгар боев за Тихвин Мерецкову задали вопрос: доволен ли он общим ходом событий?

– Нет, недоволен, – ответил он напрямик. – Правда, вражеский гарнизон слабеет, истекает кровью, мы тесним противника, перерезаем дороги, но подумайте: на кого работает время? К сожалению, не на нас. Каждый день пребывания немцев в Тихвине – это страшный день для Ленинграда. Нам не просто надо разгромить немцев, а сделать это скорее, как можно скорее и еще раз скорее…»

День за днем центральные газеты Советского Союза выходили с материалами о битве под Москвой. Рядом, как правило, печатались сообщения о наступлении войск под командованием генерала армии Мерецкова. В основном – о сражениях за Тихвин.

Наступление, однако, продвигалось медленно. Фронт был сильно растянут, части распылялись. Кирилл Афанасьевич принимает решение о перегруппировке сил. 5 декабря он сосредоточивает главные силы на левом фланге, пополняет войска людьми и боеприпасами. 7 декабря оборона противника западнее Тихвина была прорвана, передовые части вышли к Ситомле, создали угрозу перехвата единственной коммуникации тихвинской группировки гитлеровцев. 191-я и 65-я стрелковые дивизии вплотную придвинулись к Тихвину, 200 орудий и два дивизиона гвардейских минометов заняли огневые позиции.

Гальдер в тот день отметил в своем дневнике: «Противник производит массированные артиллерийские налеты на город. Наши войска физически переутомлены. Это состояние усугубляют морозы, достигающие 30—35 градусов. Из пяти наших танков только один может вести огонь. В 8-й танковой дивизии наличествовало 28 офицеров, 146 унтер-офицеров, 750 солдат».

8 декабря германское командование приняло решение об эвакуации Тихвина и отводе своих войск.

Ночь на 9 декабря была очень холодной. Дул порывистый ветер, бушевали снежные вихри. В городе завязались уличные бои, к полуночи сражение достигло кульминации. В три часа советские части заняли центр города, в пятом часу утра Тихвин был освобожден.

Для Кирилла Афанасьевича это были счастливые минуты. Вот она, долгожданная победа, к которой он и его люди шли в течение месяца непрерывных боев, когда сливались воедино дни и ночи, удачи и огорчения, атаки и отходы…

Утром, чуть поднялось над землей солнце, Мерецков уже был на узле связи. На проводе – Москва, он с радостью доложил Верховному: «Приказ Ставки выполнен, Тихвин взят».

Об этой победе 10 декабря Совинформбюро известило страну: «Вчера… наши войска во главе с генералом армии товарищем Мерецковым наголову разбили войска генерала Шмидта [83]83
  Имелась в виду оперативная группа Шмидта, состоявшая из 39-го моторизованного и 28-го армейского корпусов.


[Закрыть]и заняли город Тихвин. В боях за Тихвин разгромлены 12-я танковая, 18-я моторизованная и 61-я пехотная дивизии противника. Немцы оставили на поле боя более семи тысяч трупов. Остатки этих дивизий, переодевшись в крестьянское платье и бросив вооружение, разбежались в лесах в сторону Будогощь. Захвачены большие трофеи, которые подсчитываются».

Совинформбюро, конечно, поражение фашистов подало с определенным утрированием, чтобы показать позор отступающего врага, выразить не только ненависть, но и презрение, нравственное отвращение к нему.

Из-под Тихвина немцы «разбегались» планомерно, удерживая в своих руках тыловые коммуникации, оставляя сильные арьергарды в опорных пунктах, которые долго и с большими потерями штурмовала советская пехота. Как и под Москвой, противника – даже «в крестьянском платье» и «бросившего вооружение» – нигде не удалось ни окружить, ни отрезать.

Фашистские части не бежали куда глаза глядят, а отходили строго на запад за Волхов, повинуясь медленному выталкиванию их наступающими войсками. Это признает И.И. Федюнинский [84]84
  Генерал-майор И.И. Федюнинский в ноябре—декабре 1941 года командовал 54-й армией.


[Закрыть], назвавший главным недостатком советского командования на тот период «неумение осуществлять энергичный и дерзкий маневр для обхода и охвата населенных пунктов противника. Поэтому в ряде случаев борьба за эти пункты затягивалась».

Генерал Гальдер написал в своем дневнике: «Отход от Тихвина совершается в полном порядке. Матчасть вывезена целиком. Удалось организовать снабжение горючим. Русские противодействия не оказывают… На фронте группы армий "Север" идут бои местного значения, которые не мешают спокойному и планомерному отходу наших частей на волховском участке фронта».

16 декабря Гитлер утвердил предложение командования группы армий «Север» об отводе германских войск за реку Волхов, который предполагалось завершить к 22 декабря.

Победа под Тихвином далась дорогой ценой. Полегло много солдат и командиров. Особенно в частях, непосредственно штурмовавших город.

Наступательная Тихвинская операция прошла с ошибками с обеих сторон. Для Мерецкова это был первый крупный экзамен в Великой Отечественной войне на его полководческую зрелость. Без недостатков не обошлось. Но он его выдержал.

Победное контрнаступление под Тихвином стало этапным для Красной армии как в дальней, так и в ближней перспективе. Оно знаменовало начало перехвата стратегической инициативы советскими вооруженными силами (вместе с контрнаступлением под Ростовом) в зимней кампании 1941/42 года. В дальней перспективе – отброшенные за Волхов немецко-фашистские войска утратили превосходящую активность на этом участке фронта. Штурм Ленинграда не состоялся.