355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Великанов » Мерецков » Текст книги (страница 1)
Мерецков
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:45

Текст книги "Мерецков"


Автор книги: Николай Великанов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Николай Великанов
МЕРЕЦКОВ


«Молодая гвардия» , 2013

Автор сердечно благодарит всех, кто оказывал ему помощь в сборе материалов для книги, особенноВладимира Кирилловича и Лидию Ефимовну Мерецковых за личные воспоминания о маршале К.А. Мерецкове, подбор исторических документов и фотоиллюстраций, а также выражает искреннюю признательность работникам Российского государственного военного архива, Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, редакций газеты «Красная звезда» и Военно-исторического журнала.

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012—2018 годы)».


СТРАШНЫЙ «СОН» ДЛИНОЮ В 74 ДНЯ И НОЧИ

В застенках НКВД – НКГБ

Он не мог себе представить даже в самом страшном сне, что произойдет с ним – заместителем наркома обороны, генералом армии, Героем Советского Союза – на второй день после начала Великой Отечественной войны…

Кирилл Афанасьевич Мерецков находился в Ленинграде. Под вечер 23 июня пришла срочная телеграмма от Тимошенко: «Немедленно вылететь Москву, прибытием явиться Кремль». У него не было ни малейшего сомнения, что экстренный вызов наркомом связан с предстоящим направлением на ответственный участок борьбы с вторгшимися на советскую территорию фашистскими войсками.

* * *

Самолет приземлился на московском аэродроме в 19 часов 10 минут. Едва подрулил к стоянке, как тут же к нему подкатил наркоматовский «паккард».

Шофер Григорий Широков быстро домчал Мерецкова до оборонного ведомства. Дежурный уведомил: у генерала есть еще тридцать минут. Кирилл Афанасьевич забежал в свой кабинет, побрился, переоделся в чистый мундир и снова – в машину.

– Давай, Гриша, быстрее, в Кремль, – бросил Широкову.

В Кремле в этот момент принималось решение о создании Ставки Главного командования Вооруженных Сил СССР. Формировалась группа постоянных советников из числа наиболее известных государственных и военных деятелей. В ее состав включался и Мерецков.

За час до приезда Мерецкова в Кремль прибыл комиссар государственной безопасности 1-го ранга В.Н. Меркулов, бывший 1-й заместитель наркома внутренних дел СССР, а теперь глава нового наркомата – государственной безопасности (НКГБ). (При этом Меркулов не выходил из подчинения Л.П. Берии, так как тот являлся заместителем Председателя СНК, одновременно оставаясь наркомом внутренних дел.) О чем шеф НКГБ докладывал членам ЦК и правительства, неизвестно, но когда «паккард», проехав Спасские ворота, остановился в тупике возле Ивановской площади и Мерецков направился к подъезду здания Кремля, где на втором этаже располагался рабочий кабинет Сталина, у входа в приемную его остановили трое работников госбезопасности. Они попросили генерала проследовать с ними вниз. Неподалеку от подъезда стоял черный ЗИС.

Мерецков попытался возразить, что он вызван на важное совещание, что они не имеют права его задерживать. Энкагэбисты, не обращая внимания на его возражения, предложили ему занять место на заднем сиденье, двое расположились рядом по бокам, третий сел за руль. В ту же минуту машина рванула с места к Спасским воротам и на большой скорости понеслась к Лубянке.

Всё это происходило на глазах Широкова. Он без раздумий устремился за ЗИСом. Перед въездом во двор здания НКВД – НКГБ охрана остановила «паккард». Широкову было рекомендовано вернуться в гараж Наркомата обороны…

* * *

Мерецкова поместили в одну из камер внутренней тюрьмы НКВД. За полночь его доставили в допросную комнату, где находились Меркулов и начальник Следственной части по особо важным делам майор госбезопасности Л.Е. Влодзимирский.

Это были опытные чекисты бериевской школы.

Бывший прапорщик царской армии Всеволод Меркулов с 1921 года пришелся по нраву органам ВЧК Закавказья. Его отличали решительность и жестокость. Он прочно вошел в так называемую «грузинскую мафию», возглавляемую Берией, и стал одним из лучших его учеников и особо доверенным лицом.

Лев Влодзимирский, поляк по национальности, с молодых лет посвятил свою жизнь борьбе с врагами советской власти. С приходом в НКВД Берии стал его верным подручным, прослыл мастером пыток подследственных. Не случайно был назначен начальником Следственной части по особо важным делам НКВД СССР.

Меркулов предъявил Мерецкову обвинение в принадлежности к антисоветской военно-заговорщической организации и сотрудничестве с германской разведкой – статья 58, пункты 1 «б», 7, 8, 11 УК РСФСР. На него было заведено следственное дело №981697.

Первый допрос – первый вопрос: признает предатель-генерал, что состоит в преступной организации врагов народа?

Мерецков задохнулся от негодования: его назвали предателем.

– Как вы смеете…

Меркулов не дал ему договорить, резко ударил кулаком в лицо. Да так, что генерал залился кровью.

– Признаешь?

– Ни в какой антисоветской военно-заговорщической организации не состою.

И новый удар. Теперь – Влодзимирский…

Попеременно они избивали его до утра, требуя признания.

После бессонной ночи Меркулов отправился отдохнуть, а Влодзимирскому поручил подобрать «мастеров» из числа лучших следователей, которые продолжили бы следственные «мероприятия».

Мастера были подобраны что надо: заместители начальника Следственной части по особо важным делам НКГБ Б.В. Родос и Л.Л. Шварцман.

Неуч Родос (в 1953 году в ходатайстве о помиловании он сам себя так назвал, поскольку имел всего четыре класса образования) был «профессором» по разработке арестованных. Он прославился этим еще в 30-е годы. Применяя разнообразные изощренные пытки, он «расколол» в свое время С.В. Косиора, П.П. Постышева, А.В. Косарева и других видных партийных деятелей, признавших себя врагами народа.

Заправским палачом был и неудавшийся журналист Шварцман. Его садизм и полное отсутствие чувства сострадания к людским мукам поражали даже его сообщников. Чудовищными издевательствами он мог добиться от арестованных любых показаний.

«Лучшие следователи» Родос и Шварцман под руководством Влодзимирского рьяно взялись за дело. Они работали сразу с несколькими арестантами высокого звания.

Однажды Кирилла Афанасьевича привели в допросную и он увидел там трех новых людей. Это были Шварцман и следователи Зименков и Сорокин. Допрос начался с беспричинного избиения.

В 1955 году Лев Шварцман даст показания, будучи подсудимым: «Физические методы воздействия применяли к Мерецкову сначала высокие должностные лица Меркулов и Влодзимирский, а затем и я со следователями Зименковым и Сорокиным. Его били резиновыми палками». На вопрос судьи: «Вы отдавали себе отчет в том, что избиваете крупнейшего военачальника, заслуженного человека?» Шварцман ответил: «Я имел такое высокое указание, которое не обсуждается».

В другой раз Мерецкову была устроена очная ставка с начальником управления ПВО РККА Г.М. Штерном и командующим войсками Прибалтийского особого военного округа А.Д. Локтионовым, наркомом вооружения Б.Л. Ванниковым. «Значит, схватили и их…» – мелькнула мысль.

Очную ставку проводили Влодзимирский и Родос. И снова – избиения.

Впоследствии Мерецкова, Штерна, Локтионова, Ванникова неоднократно подвергали перекрестным допросам Влодзимирский, Шварцман и Родос или Шварцман, Зименков и Сорокин. В конце допросов от жестоких побоев арестованные теряли сознание, а следователи приводили их в чувство, мочась им на голову.

Вот свидетельство бывшего следователя НКВД Семенова: «Я лично видел, как зверски избивали на следствии Мерецкова и Локтионова. Они не то что стонали, а просто ревели от боли… особенно зверски поступали со Штерном. На нем не осталось живого места. На каждом допросе он несколько раз лишался сознания… Локтионов был жестоко избит, весь в крови, его вид действовал и на Мерецкова, который его изобличал. Локтионов отказывался, и Влодзимирский, Шварцман и Родос его продолжали избивать по очереди и вместе на глазах Мерецкова, который убеждал Локтионова подписать все, что от него хотели…»

После своего ареста в 1953 году Берия признал, что действительно «в отношении Мерецкова, Ванникова и других применялись беспощадные избиения»: «Это была настоящая мясорубка, и таким путем вымогались клеветнические показания. Нарком госбезопасности СССР Меркулов играл главную роль, и у меня нет сомнений, что он лично применял пытки… Mjie вспоминается, что, говоря со мной о деле Мерецкова, Ванникова и других, Меркулов преподносил это с позиций достижений, что он раскрыл подпольное правительство, организованное чуть ли не Гитлером».

Следствие торопилось завершить дело с «изменниками», и поэтому на арестованных оказывалось такое жесткое физическое воздействие. Зверски избитые жертвы «признали» в конце концов (кроме Локтионова) то, чего от них добивались. Оставалось уточнить некоторые детали и оформить материалы в суд.

18 августа заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга Б.3. Кобулов утвердил постановление о продлении срока следствия по делу Мерецкова до 23 сентября 1941 года. В постановлении отмечалось, что по обвинению в принадлежности к антисоветской военно-заговорщической организации и сотрудничестве с германской разведкой Мерецков «виновным себя признал» и «изобличается» показаниями ряда заговорщиков, в связи с чем необходимо продолжить с ним следственные действия для выявления его «антисоветско-шпионских» связей. Кирилла Афанасьевича ожидало продолжение достаточно пристрастных (судя по уже сделанному им «признанию») «следственных» действий и неминуемый расстрельный приговор.

«Антисоветский заговор»

До того как Мерецков попал на Лубянку, были арестованы: 7 июня – нарком вооружения Б.Л. Ванников, командующий ПВО РККА генерал-полковник Г.М. Штерн; 8 июня – помощник начальника Генштаба по авиации генерал-лейтенант Я.В. Смушкевич; 19 июня – командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник А.Д. Локтионов. Подверглись арестам и другие военные руководители различных рангов. Большинство – известные в стране военачальники.

Например, Борис Львович Ванников, талантливый военный инженер, возглавлявший с 1939 года Народный комиссариат оборонной промышленности страны, затем вооружения СССР. С назначением Ванникова на эту должность в короткое время был создан и принят на вооружение целый ряд новых первоклассных образцов оружия и боевой техники. В будущем генерал-полковник инженерно-технической службы Ванников станет трижды Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинских премий.

Выделялся среди высших командиров Красной армии и Григорий Михайлович Штерн. Главный военный советник при республиканском правительстве во время национально-революционной войны в Испании… В 1938 году – начальник штаба Дальневосточного фронта, руководил боевыми действиями против японцев во время вооруженного конфликта в районе озера Хасан… После хасанских событий сменил опального маршала В.К. Блюхера на посту командующего 1-й Особой Дальневосточной армией… В 1939-м возглавлял фронтовую группу в районе реки Халхин-Гол. В 30-е годы «Правда» писала о нем: «Выдающийся военачальник, талантливый ученик тов. Ворошилова. Один из замечательных военных деятелей нашей партии – он являет собой образец мужественного большевика, боевого руководителя войск…» В апреле 1941 года Штерн был назначен начальником Управления ПВО РККА.

Яков Владимирович Смушкевич – первый в СССР дважды Герой Советского Союза. Первую звезду он получил в 1937 году за Испанию, вторую – в 1939-м за Халкин-Гол. Он командовал авиацией, действовавшей против японских войск. Это были небывалые по масштабам того времени и ожесточенности воздушные сражения. Летчики в боях с японскими асами неизменно одерживали блестящие победы. В 1939 году Смушкевич становится начальником ВВС Красной армии, в 1940-м – помощником начальника Генерального штаба РККА по авиации.

Локтионов Александр Дмитриевич с 1930-х годов на высоких командных должностях. В 1937-м был назначен командующим войсками Среднеазиатского военного округа и в том же году стал начальником ВВС РККА – заместителем наркома обороны СССР по авиации. С 1940 года возглавлял Прибалтийский Особый военный округ, проводил в предвоенные годы большую работу по повышению боевой готовности войск…

Кирилл Афанасьевич хорошо знал этих людей, они вместе воевали в Испании, потом он постоянно находился с ними в контакте по службе. Он близко к сердцу воспринял случившееся с ними, переживал за них, с тревогой вслушивался в сообщения о новых арестах.

В последние недели Мерецков жил в ожидании надвигающейся опасности. По ночам все чаще в памяти всплывали неприятные картины прошлого. Вот одна из них. В начале апреля 1941 года проходило заседание Главного военного совета РККА. В числе других вопросов обсуждалось положение в авиации, в частности речь шла о большой аварийности. Слово было предоставлено П.В. Рычагову. Кириллу Афанасьевичу запало в память тогда, как вышел к трибуне Павел Рычагов – бравый тридцатилетний генерал-лейтенант авиации, скуластый, с шевелюрой черных волос, в ладной гимнастерке. Заговорил четко, но было заметно, что волнуется. Разошелся. Обращаясь к членам Главного военного совета, выпалил:

– Аварийность и будет большая, потому что вы заставляе те нас летать на гробах!

Это заявление для всех было совершенно неожиданным. Рычагов сделал паузу. Наступила абсолютная тишина. Все ждали, как поведет себя Сталин.

Он некоторое время молчал, а затем сказал Рычагову медленно, тихо, с характерной интонацией:

– Вы не должны были так говорить. – И сразу же, не повышая голоса: – Заседание закрывается…

Выходя из зала, кто-то из генералов проронил, ни к кому не обращаясь: «Вынес себе приговор». Мерецков подумал: «Сталин не простит Павлу этих слов».

12 апреля 1941 года Рычагов был снят с занимаемой должности.

…Находившемуся уже в камере внутренней тюрьмы на Лубянке Мерецкову не было известно, что в ночь на 24 июня вслед за ним в тюремный застенок попал и Павел Рычагов.

* * *

В июне 1937 года в Советском Союзе прокатился первый вал репрессий в армии, под который попали Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский, командармы 1-го ранга И.П. Уборевич и И.Э. Якир, армейский комиссар 1-го ранга Я.Б. Гамарник, командармы 2-го ранга А.И. Корк, Р.П. Эй-деман, Б.М. Фельдман, В.М. Примаков, комкор В.К. Путна. За первым большим валом до самого конца 1939 года шли последующие волны репрессий, которые унесли жизни многих выдающихся, заслуженных военачальников. Среди них командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией В.К. Блюхер, 1-й заместитель наркома обороны СССР А.И. Егоров, заместитель наркома обороны Союза ССР И.Ф. Федько, заместитель наркома обороны СССР и начальник Военно-Морских Сил В.М. Орлов, заместитель начальника Генерального штаба РККА В.Н. Левичев, начальник Управления боевой подготовки РККА Н.Д. Каширин, начальник ВВС РККА Я.И. Алкснис, начальник Главного управления погранвойск Н.К. Кручинкин, начальник Разведывательного управления РККА Я.К. Берзин, начальник Управления ПВО страны А.И. Седякин, начальник Академии Генштаба РККА Д.А. Кучинский, начальник штаба ВВС РККА В.К. Лавров, командующий авиацией Особого назначения В.В. Хрипин; командующие войсками военных округов: Белорусским – И.П. Белов, Ленинградским – П.Е. Дыбенко, Уральским – Я.П. Гайлит, Северо-Кавказским – С.Е. Грибов, Среднеазиатским – И.К. Грязнов, Закавказским – Н.В. Куйбышев, Забайкальским – М.Д. Великанов; командир 4-го казачьего корпуса И.Д. Косогов, член Военного совета авиации Особого назначения И.М. Гринберг, член Военного совета Тихоокеанского флота Г.С. Окунев. Всех перечислить невозможно…

И вот наступил июнь 1941 года. Снова репрессии против военных. Теперь очередными «заговорщиками» объявлялись уцелевшие после массового уничтожения высших командных кадров Красной армии видные военачальники. Новыми «врагами народа» оказались: Ванников, Мерецков, Смушкевич, Штерн, Локтионов, Рычагов, Савченко, Склизков, Арженухин, Сакриер, Проскуров и другие.

Причем заместитель начальника Главного артиллерийского управления НКО СССР Г.К. Савченко, начальник отдела этого управления С.О. Склизков, начальник Военно-воздушной академии, генерал-лейтенант Ф.К. Арженухин, заместитель начальника управления вооружений Главного управления ВВС И.Ф. Сакриер, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации И.И. Проскуров были «влиты» в «антисоветскую военную организацию» спустя некоторое время после начала войны.

В первые дни войны в связи с катастрофическим разгромом и отступлением Красной армии под ударами фашистских войск были также арестованы командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов, его генералы В.Е. Климовских, А.Т. Григорьев и А.А. Коробков.

Государственный Комитет Обороны СССР 16 июля 1941 года по этому поводу принял специальное постановление:

«№ ГОКО-169сс, 16 июля 1941 г. Сов. секретно. Москва, Кремль.

Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя Советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей. Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.

Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров. Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной армии. Поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины является нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной армии.

Исходя из этого, Государственный Комитет Обороны, по представлению Главнокомандующих и Командующих фронтами и армиями, арестовал и предал суду Военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций:

1) бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова;

2) бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских;

3) бывшего начальника связи Западного фронта генерал-майора Григорьева;

4) бывшего командующего 4-й армией Западного фронта генерал-майора Коробкова. <…>

Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками, Государственный Комитет Обороны предупреждает вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной армии, помятуя, что железная дисциплина в Красной армии является важнейшим условием победы над врагом.

Государственный Комитет Обороны требует от командиров и политработников всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной армии дух дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги вдохновляли бойцов на великие подвиги, чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной армии и расправлялись с ними, как с нарушителями присяги и изменниками Родины.

Председатель Государственного Комитета Обороны

И. Сталин».

* * *

В июле 1941 года Верховный суд СССР во исполнение этого постановления ГКО СССР судил Павлова и генералов его округа [1]1
  28 июля 1941 года НКО СССР издал приказ № 0250 об обсуждении Верховным судом Союза ССР 22 июля 1941 года генерала армии Д.Г. Павлова, генерал-майоров В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова.


[Закрыть]
. В ходе судебного следствия председатель суда В.В. Ульрих спрашивал Павлова:

«Ульрих. В показаниях от 21 июля 1941 года вы говорите: "Поддерживая все время с Мерецковым постоянную связь, последний в неоднократных беседах со мной систематически высказывал свои пораженческие настроения, указывая неизбежность поражения Красной армии в предстоящей войне с немцами. С момента начала военных действий Германии на Западе Мерецков говорил, что сейчас немцам не до нас, но в случае нападения их на Советский Союз и победы германской армии хуже нам от этого не будет". Такой разговор у вас с Мерецковым был?

Павлов. Да, такой разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 года в Райволе.

Ульрих. Кому это "нам хуже не будет"?

Павлов. Я понял его, что мне и ему.

Ульрих. Вы соглашались с ним?

Павлов. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил во время выпивки. В этом я виноват.

Ульрих. На предварительном следствии вы дали такие показания: "Для того чтобы обмануть партию и правительство, мне известно точно, что генеральным штабом (в тот период начальником Генштаба РККА был К.А. Мерецков. – Н. В.)план заказов на военное время по танкам, автомобилям и тракторам был завышен раз в десять.

Генеральный штаб обосновывал это завышение наличием мощностей, в то время как фактически мощности, которые могла бы дать промышленность, были значительно ниже… Этим планом Мерецков имел намерение на военное время запутать все расчеты по поставкам в армию танков, тракторов и автомобилей". Эти показания вы подтверждаете?

Павлов. В основном, да. Такой план был. В нем была написана такая чушь. На основании этого я и пришел к выводу, что план заказов на военное время был составлен с целью обмана партии и правительства…»

В заключительном слове Павлов отказался от «признательных» показаний о своем участии в антисоветском военном заговоре, пояснив, что дал их, будучи в невменяемом состоянии [2]2
  Павлов был осужден не за измену Родине, а по ст. 193-17 «б» УК РСФСР, то есть не за контрреволюционные, а за воинские преступления.


[Закрыть]
.

«Заговорщиков» в ходе следствия жестокими избиениями нередко доводили до невменяемого состояния. Так, на допросе 27 июня 1941 года Штерн, не выдержав пыток, показал, что с 1931 года являлся участником военно-заговорщической организации и агентом немецкой разведки, однако в конце протокола допроса, куда были занесены эти показания, собственноручно дописал: «Все вышеизложенное я действительно показывал на допросе, но все это не соответствует действительности и мною надумано, т. к. никогда в действительности врагом, шпионом и заговорщиком я не был».

Мучительные пытки применялись в ходе следствия к Локтионову. Он обращался к руководству страны:

«…Я подвергаюсь огромным физическим и моральным испытаниям… У меня стынет кровь в жилах. Умереть, зная, что ты не был врагом, меня приводит в отчаяние… Я пишу последние слова – крик моей души; дайте умереть честной смертью в труде за интересы моей Родины – Советского Союза. Умоляю свое правительство – спасите жизнь. Я не виновен в измене Родине. Бывший ген[ерал]-полковник Локтионов».

«Преступная антисоветская группа» военных была выявлена за несколько дней до начала Великой Отечественной войны. Но руководство НКВД – НКГБ выдавало ее за давно созданную и глубоко законспирированную организацию. Нити к ней, убеждал Берия Сталина, тянутся с 1937—1938 годов.

Мерецкову в качестве причины ареста прямо инкриминировалась «преступная связь» с бывшим командующим Белорусским военным округом Уборевичем. На него до ареста имелись показания свыше сорока свидетелей, что он является участником военного заговора. В качестве свидетелей фигурировало несколько военнослужащих, чьи заявления датированы 1937—1938 годами.

В 1937 году был необоснованно арестован редактор газеты «Красная звезда» армейский комиссар 2-го ранга М.М. Ланда. На допросах в НКВД в результате истязаний он оговорил себя и еще 90 руководящих работников Красной армии, которые якобы были участниками военного заговора. В числе заговорщиков Ланда назвал и заместителя начальника Генштаба РККА Мерецкова.

Сталин, ознакомившись с протоколом допроса Ланды от 11 ноября 1937 года, написал на нем следующее:

«т. Смирнову (ПУР) и Щаденко [3]3
  В 1937 году П.А. Смирнов – начальник Политического управления РККА, армейский комиссар 1-го ранга; Е. А. Щаденко – начальник Управления командного и начальствующего состава РККА, армейский комиссар 2-го ранга.


[Закрыть]
.

Обратите внимание на показание Ланды. Видимо, все отмеченные (названные) в показании лица, пожалуй, за исключением Мерецкова и некоторых других, – являются мерзавцами».

Против Мерецкова также дал показания Смушкевич: о якобы имевшейся «связи по заговору» между Штерном и Мерецковым еще в 1937 году, когда они воевали в Испании.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю