Текст книги "Из ГУЛАГа - в бой"
Автор книги: Николай Черушев
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)
В 1921 г. – командир Новороссийского, а в 1922 г. – Николаевского военно-морских портов и старший морской начальник Северо-Западного района Черного моря. Затем до августа 1925 г. Д.П. Исаков командовал Владивостокским военно-морским портом. В 1925—1930 гг. он учился в Военноморской академии в г. Ленинграде, которую окончил по 1-му разряду. После окончания академии Дмитрий Павлович плавал на Балтике на эсминце «Ленин» и линкоре «Октябрьская революция» старшим помощником командира и врид командира этих кораблей. В 1931—1933 гг. – командующий Амурской военной флотилией. В 1932 г. награжден орденом Красного Знамени (знак ордена № 147). В 1934—1938 гг. – командующий Каспийской военной флотилией. От этой должности освобожден в мае 1938 г.
Итак, Д.П. Исакова арестовали 23 июня 1938 г. Обвинялся он в принадлежности к военному заговору. По состоянию на декабрь 1940 г. в тюрьме Дмитрий Павлович находился уже два с половиной года, из них половину срока – в подвале. На предварительном следствии Исаков сначала виновным себя признал, а затем он от всех своих «признательных» показаний отказался как от ложных, данных им вынужденно, под пытками. Дело по обвинению Д.П. Исакова рассматривал в судебном заседании 23 апреля 1939 г. военный трибунал Закавказского военного округа. Не найдя серьезной доказательной базы, суд отправил дело на доследование.
Вторично к рассмотрению дела Д.П. Исакова военный трибунал ЗакВО вернулся 6—7 декабря 1940 г., на этот раз вы-неся оправдательный приговор. Однако против такого решения «восстал» особый отдел Каспийской военной флотилии, заявив протест. Поэтому накануне Великой Отечественной войны Дмитрий Павлович на свободу не вышел. Не повезло ему тогда и в другом плане – в тюрьме он заболел, и ему была сделана урологическая операция, что не способствовало укреплению его здоровья.
Военная коллегия Верховного Суда СССР 21 марта 1941 г. приговор военного трибунала ЗакВО в отношении Д.П. Исакова отменила и направила дело на дополнительное расследование. Некоторое время оно (дело) находилось в Особом Совещании при НКВД СССР, откуда 20 января 1942 г. было отправлено в Главную военную прокуратуру Военно-Морского Флота для утверждения нового, а фактически старого, обвинительного заключения. Постановлением Главного прокурора ВМФ корвоенюриста Б.И. Алексеева от 23 февраля 1942 г. дело было прекращено. Однако и на сей раз Дмитрий Павлович не вышел на свободу – 30 июня 1942 г. заместитель начальника Управления особых отделов старший майор госбезопасности Н.А. Осетров обращается к Прокурору СССР В.М. Бочкову с просьбой об отмене постановления Главного прокурора ВМФ о прекращении дела Д.П. Исакова и освобождении последнего из-под стражи со следующей формулировкой – «в интересах государственной безопасности освобождать обвиняемых нецелесообразно». Вот так, ни меньше ни больше, – «в интересах государственной безопасности»!..
Прокурор Бочков, совсем еще недавно занимавший пост начальника Особого отдела НКВД СССР, конечно же, пошел навстречу своим вчерашним коллегам, отменив постановление Главного прокурора ВМФ в отношении Д.П. Исакова. По его распоряжению дело в очередной раз отправили в Особое Совещание. При этом В.М. Бочков, ничтоже сумняшеся, определил Исакову меру и срок наказания – пять лет заключения в исправительно-трудовых лагерях. Этот срок и проштамповало ОСО в своем постановлении от 22 августа 1942 г. Наказание Д.П. Исаков отбывал в лагерях Молотовской (Пермской) области.
По отбытии срока наказания (с учетом предварительного следствия) Дмитрий Павлович 23 июня 1943 г. был освобожден из лагеря и направлен в распоряжение военкома г. Березники Молотовской области. Там его поставили на воинский учет, и он до окончательного выяснения своего положения в Наркомате ВМФ устроился на работу в Камское речное пароходство (пристань Березники) – рулевым на речном трамвае. Неоднократно (через военкомат) Д.П. Исаков просил отправить его в действующую армию на любую должность в соответствии с его опытом и знаниями.
Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов знал Д.П. Исакова по довоенной службе, и поэтому процесс восстанрвления его в кадрах флота надолго не затянулся. Приказом наркома от 10 сентября 1943 г. Дмитрий Павлович был назначен заместителем начальника тыла Амурской военной флотилии – командиром Хабаровского военного порта с присвоением воинского звания «капитан 1-го ранга». Перед началом войны с Японией Д.П. Исаков занимал должность начальника тыла указанной флотилии. После окончания войны по протесту заместителя Прокурора СССР генерал-лейтенанта юстиции А.П. Вавилова судимость с Д.П. Исакова была снята.
В 1945—1947 гг. капитан 1-го ранга Д.П. Исаков исполнял обязанности начальника тыла Дунайской военной флотилии. Полностью он был реабилитирован постановлением Военной коллегии от 14 мая 1955 г.
Одним из заключенных, добившихся решения об отправке его на фронт, был бывший командир 9-й кавалерийской дивизии комдив Ушаков Константин Петрович, подлинный герой Гражданской войны. Бывший офицер старой армии, выходец из потомственных дворян, уроженец с. Гайворон Черниговской области, член ВКП(б) с 1920 г. по 1937 г. (исключен за связь с чуждым элементом и за притупление политической бдительности). Арестовали комдива Ушакова 22 февраля 1938 г. в Москве, куда он прибыл «искать» правду после освобождения его от должности командира 9-й кавдивизии. В марте 1938 г. К.П. Ушакова этапировали в Киев.
Активный участник Гражданской войны и борьбы с басмачеством в Средней Азии, К.П. Ушаков был в боях много раз ранен и фактически являлся инвалидом, о чем у него были соответствующие документы. Однако он не хотел уходить из армии и продолжал свою нелегкую службу в кавалерии. Комдив Я.А. Мелькумов, тоже отбывший свой срок в лагере, в книге «Туркестанцы» очень тепло отзывается об Ушакове и руководимой им кавалерийской бригаде, с которой он вместе громил басмачей в 20-е годы. За боевые подвиги К.П. Ушаков был награжден четырьмя орденами – тремя орденами Красного Знамени (знаки орденов №№ 3142, 315 и 18) и орденом Трудового Красного Знамени Узбекской ССР (знак ордена № 112).
Обвинялся Константин Петрович по ст.ст. 54—1«б», 54—8 и 54—11 УК Украинской ССР. То есть обвинялся как участник военного заговора, как член антисоветской военно-офицерской организации «РОВС» и что якобы проводил подрывную работу в частях вверенной ему 9-й кавалерийской дивизии. Обвинили Ушакова и в шпионаже в пользу одного из иностранных государств (какого именно – не указывается).
Арестованный комдив Ушаков на предварительном следствии в результате физического воздействия виновным себя в инкриминируемых ему преступлениях признал, оговорив себя и других лиц из числа комначсостава РККА. Своим вербовщиком в военный заговор Константин Петрович (читай – следователь НКВД) назвал комдива М.А. Демичева, а вербовщиком в организацию «РОВС» – начальника штаба 2-й кавалерийской бригады Клецких (1922 г.). Однако несколько позже Ушаков от своих так называемых признательных показаний отказался как от вымышленных и ложных. 18 апреля 1939 г. он в заявлении на имя военного прокурора Киевского Особого военного округа писал: «...прошу: 1) считать все ранее на следствии мною показанное, как вынужденно данное – ложным; 2) показания мои на всех перечисленных в показаниях и протоколах лиц – считать вымышленными, данными мною под принуждением...» [328]328
АГВП. НП 51 161-38. Л. 7.
[Закрыть]
Следствие по делу К.П. Ушакова проводилось в 1938 г., однако суд над ним состоялся только в июле 1939 г. Военная коллегия 20 июля 1939 г. приговорила его к 15 годам лишения свободы в ИТЛ плюс к пяти годам лишения политических прав после отбытия указанного срока, а также к лишению присвоенного ему воинского звания «комдив». На суде Константин Петрович вршовным себя не признал. Он отказался от всех порочащих его показаний, данных им на предварительном следствии, заявив, что все они ложные.
Наказание К.П. Ушаков отбывал в северо-восточных лагерях: до сентября 1940 г. находился во Владивостоке (6-й километр, подлагпункт № 1); в сентябре 1940 г. был переведен в бухту Находка (почтовый ящик № 89). Здесь его в августе 1940 г. и встретил такой же заключенный и тоже бывший командир кавалерийской дивизии комбриг А.В. Горбатов, ехавший в Москву для пересмотра своего дела. Нечего и говорить, как завидовал Горбатову Константин Петрович.
Из воспоминаний А.В. Горбатова: «В бухте Находка, торжественно-радостные, мы покинули пароход и вступили, как говорили, на Большую землю, хотя для нас она была всего лишь деревянными бараками. В тот же день, придя за кипятком, я встретил К. Ушакова, бывшего командира 9-й кавдивизии. Его когда-то называли лучшим из командиров дивизий; здесь же наш милый Ушаков был бригадиром, командовал девятью походными кухнями и считал себя счастливчиком, получив такую привилегированную должность.
Мы обнялись, крепко расцеловались. Ушаков не попал на Колыму по состоянию здоровья: старый вояка, он был ранен восемнадцать раз во время борьбы с басмачами в Средней Азии. За боевые заслуги имел четыре ордена.
За то время, пока мы жили в Находке, у Ушакова произошли перемены к худшему: его сняли с должности бригадира и назначили на тяжелые земляные работы. Начальство спохватилось, что осужденным по 58-й статье занимать такие должности не положено, когда под рукой есть “уркаганы” или “бытовики”...
...Накануне отъезда из бухты Находка я нашел Костю Ушакова в канаве, которую он копал. Небольшого роста, худенький, он, обессиленный, сидел, склонив голову на лопату. Узнав, что я завтра уезжаю, он просил сказать там, в Москве, что он ни в чем не виноват и никогда не был “врагом народа”.
Снова крепко обнялись, поцеловались и расстались навсегда. Конечно, я добросовестно выполнил его просьбу, все передал, где было возможно. Но вскоре после нашей встречи он умер» [329]329
Горбатов А.В. Годы и войны. С. 165, 166.
[Закрыть] .
Горбатов пишет, что Ушаков «вскоре умер»... Но как понимать это «вскоре» – через месяц, полгода, год!.. Остается какая-то недосказанность, недоговоренность и не знаешь, когда это событие произошло: то ли в том же 1940 г., то ли в следующем, 1941-м. В реальности же Константин Петрович Ушаков умер три года спустя («вскоре»!) после его встречи с А.В. Горбатовым – 16 июля 1943 г., когда он отбывал свой срок в Свободненском ИТЛ (Амурская область).
За эти три года К.П. Ушаков написал десятки жалоб в различные инстанции по поводу своего незаконного ареста и заключения в лагерь. Например, в апреле 1940 г. он направил жалобу в адрес К.Е. Ворошилова, который знал Ушакова по его боевым делам. И что удивительно – письмо дошло до адресата. Уже не нарком обороны СССР, но Маршал Советского Союза и заместитель председателя СНК СССР К.Е. Ворошилов прочитал поступившую жалобу К.П. Ушакова и написал на ее первом листе свою резолюцию: «Главному военному прокурору т. Гаврилову. Прошу разобраться в этом деле. Ушакова знаю с хорошей стороны. Результаты сообщите. Ворошилов. 28/VII-40» [330]330
АГВП. НП 51 161-38. Л. 97.
[Закрыть] .
Ровно месяц понадобился соответствующим работникам Главной военной прокуратуры, чтобы исполнить поручение К.Е. Ворошилова. 28 августа 1940 года исполнявший обязанности Главного военного прокурора Красной Армии корвое-нюрист П.Ф. Гаврилов подписал следующий ответ:
«Заместителю Председателя
Совета Народных комиссаров
Союза ССР
тов. К.Е. Ворошилову
28 августа 1940 г. На № 140-КВ от 28.7.1940 г.
По жалобе осужденного к 15 годам исправтрудлагерей и 5 годам поражения в политических правах Ушакова Константина Петровича мною было проверено его архивно-следственное дело.
Из материалов дела видно, что Ушаков с 1922 года является участником контрреволюционной монархической организации “РОВС”, в каковую был завербован бывшим начальником штаба 2-й кавбригады Клейких (быв. офицер царской армии).
Вторично в 1935 году Ушаков был завербован бывшим командиром 1-го кавкорпуса Демичевым в военно-фашистский заговор.
Демичев изобличал Ушакова как участника заговора на предварительном следствии и в суде, где признал себя полностью виновным. Военной коллегией Демичев осужден к ВМН.
Будучи одним из активнейших участников военно-фашистского заговора, Ушаков лично завербовал в контрреволюционную организацию Соколова – бывшего начальника ВХС (военно-хозяйственного снабжения) 9 кавдивизии, Кизюна – бывшего врид начальника ВХС дивизии, Веденяпина – бывшего начальника ветслужбы дивизии, Мишина и других.
Указанными лицами Ушаков изобличался как активный участник к.р. (контрреволюционной. – Н. Ч.) организации на предварительном следствии. Соколов, Кизюн и Мишин свои показания полностью подтвердили и в суде. Все трое осуждены к ВМН.
Анализируя весь имеющийся в деле материал, считаю приговор Военной коллегии правильным, вынесенным в соответствии с материалами дела, а жалобу Ушакова неосновательной.
О принятом решении жалобщик поставлен в известность.
И.Д. Главного военного прокурора Красной Армии корвоенюрист (Гаврилов)» [331]331
АГВП. НП 51 161-38. Л. 100.
[Закрыть] .
Гаврилов сообщает Ворошилову, что жалобщик, т.е. К.П. Ушаков, извещен о решении Главной военной прокуратуры. Вот он, этот ответ, который Константин Петрович с большой надеждой ожидал и который нисколько не удовлетворил его.
«гор. Владивосток. 6-й километр
Начальнику спец. пропускника
подлага № 1 ОЛП СВИТЛ
Прошу объявить содержащемуся в вверенном Вам пропускнике Ушакову Константину Петровичу, осужденному Военной коллегией к 15 годам ИТЛ, что по его жалобе, направленной товарищу Ворошилову, Главной военной прокуратурой Красной Армии было рассмотрено его дело.
Считая приговор Военной коллегии правильным, вынесенным в соответствии с материалами дела, его жалоба, как неосновательная, Главным военным прокурором оставлена без удовлетворения.
Военный прокурор ГВП военный юрист 2 ранга (Волынский)» [332]332
АГВП. НП 51 161-38. Л. 101.
[Закрыть] .
И хотя его физические силы быстро таяли, Константин Петрович продолжал бороться за восстановление своего честного имени. В 1940 г. ему удалось установить связь со своей женой – два арестанта стали писать друг другу письма. Анну Юльевну Ушакову арестовали 10 марта 1938 г., т.е. через три недели после ареста мужа, по обвинению в проведении шпионской деятельности. Особое Совещание 21 июля 1939 г. (значит, под следствием она была более года) осудило ее на восемь лет ИТЛ. Этот срок Анна Юльевна отбывала в Карагандинском лагере.
Начавшаяся Великая Отечественная война активизировала попытки К.П. Ушакова доказать свою невиновность. Он неоднократно пишет в различные судебные, партийные, советские и военные инстанции письма, в которых изъявляет свое желание отправиться на фронт, в действующую армию, чтобы в рядах Красной Армии громить немецко-фашистских захватчиков. В конце концов Ушаков добился положительного решения об отправке его на фронт. Но... случилось непоправимое.
Что именно случилось, становится известным из письма заключенного А.С. Богуша, посланного сестре К.П. Ушакова – Марии Петровне, проживавшей в Москве. Письмо это датировано 16 июля 1943 г. Содержание его следующее:
«Мария Петровна, в вещах покойного Константина Петровича нашел ваш адрес. Да... 16 июля, около 12 часов дня, при полном сознании, умер Константин Петрович от пеллагры! Недавно получено извещение о разрешении ему поехать на фронт. Но тяжелое физическое состояние не дало возможности этому осуществиться. Болел он около 6—7 месяцев, хотя в перерывах между лежанием в больнице он работал вместе со мною в цехе ширпотреба. Так как я нашел и адрес Анны Юльевны, я и ей написал, хотя не уверен, что ей вручат мою открытку. На всякий случай и вы напишите ей об этом. Получение моей открытки подтвердите по адресу: гор. Свободный, Хабаровского края, п/я 210/4 (Суражевск), Богушу А.С.
Всего доброго. Богуш» [333]333
АГВП. НП 51 161-38. Л. 160.
[Закрыть] .
Определением Военной коллегии от 14 марта 1957г. К.П. Ушаков был полностью реабилитирован.
Среди арестованных военачальников Красной Армии, которые в годы Великой Отечественной войны могли бы успешно командовать дивизиями, корпусами и армиями, был и комдив Карпов Михаил Петрович, бывший командир 56-й, а затем 17-й стрелковых дивизий. Он был арестован 14 февраля 1938 года и отправлен в тюрьму в г. Горьком. От ареста М.П. Карпова не спасло и то, что его хорошо знали как К.Е. Ворошилов, так и С.М. Буденный (по 1-й Конной армии, где он был комиссаром штаба армии). Обвинялся Михаил Петрович в проведении вредительства во вверенных ему частях. Одним из пунктов обвинения была связь М.П. Карпова с «врагами народа», в первую очередь с уже осужденным и расстрелянным комкором В.М. Примаковым, т.е. обвинялся он в причастности к военному заговору. Виновным себя под физическим воздействием следователей Михаил Петрович сначала признал, но затем он от своих ложных показаний отказался.
В деле надзорного производства имеется документ, подписанный прокурором Вороновым, подводящий итоги предварительного следствия.
«ЗАКЛЮЧЕНИЕ по делу Карпова Михаила Петровича,
1895 г.р., гр-н СССР, образование высшее военное, до ареста комдив
Арестован 14.2.1938 года
Обвинение предъявлено 14.2.38 г.
пост. 58/1“б”, 8, ПУК.
Следствие начато 14.2.1938 г. Окончено 29.3.1939 г. Обвиняется в том, что являлся участником антисоветского военного заговора, проводил подрывную работу.
Виновным себя Карпов вначале признал, впоследствии от своих показаний отказался.
Изобличается показаниями осужденного Леднева (л.д.72, 76), арестованного Чернышева (л.д. 68) и Кудрявцева (осужден) (л.д. 54—57).
В предъявленном обвинении Карпов изобличался в достаточной степени. Но учитывая, что свидетели, изобличающие Карпова, осуждены, полагал бы: дело Карпова направить на рассмотрение Особого Совещания при Народном Комиссаре Внутренних Дел Союза ССР.
Прокурор (Воронов) 4 мая 1939 г. гор. Москва» [334]334
АГВП. НП 47 808-39. Л. 2.
[Закрыть] .
Особым Совещанием при НКВД СССР Михаил Петрович 14 мая 1939 г. был осужден на восемь лет ИТЛ. Наказание он отбывал сначала в Севжелдорлаге (Архангельская область) на общих работах, затем в Устьвымлаге (Коми АССР). Как только появилась возможность подать жалобу на несправедливость приговора и незаконные методы следствия, М.П. Карпов сразу же воспользовался ею. Так, 20 октября 1939 г. в заявлении в Президиум Верховного Совета СССР он писал: «Следователи УНКВД по Горьковской области Дымковский, Бренер и др., материалы, обвиняющие меня, добыли инквизиторским путем – путем боя кулаками, жгутами резины и др. орудиями издевательства и пыток, не приложив к делу материалы, документально доказывающие мою невиновность в предъявленных мне обвинениях» [335]335
АГВП. НП 47 808-39. Л. 4.
[Закрыть] .
Одно из подобных заявлений, написанных уже из Усть-вымлага, М.П. Карпов адресует секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову. В нем Михаил Петрович говорит о том, как он еще задолго до 1937 г. разоблачал «врага народа» В.М. Примакова, а также о том, как его принуждали давать ложные показания на предварительном следствии. «...Этих документов, связанных с В.М. Примаковым: а) исключение его (Примакова) из партии (1924 г.); б) запрос о доверии Примакову у комиссара 13-го стрелкового корпуса Д.Д. Плау; в) беседа М.П. Карпова с членом РВС Приволжского военного округа П.А. Смирновым о недоверии Примакову как троцкисту; г) отзыв М.П. Карпова о В.М. Примакове и секретаре Свердловского обкома ВКП(б) И.Д. Кабакове (как о феодалах. – Н. Ч.) следствие не подняло, свидетелей не вызвало, очных ставок не дало, а приступило к иезуитским методам допроса на основе клеветнических показаний бывшего комиссара 56 сд Лед-нева И.И., которые сводятся к следующему:
“Комдив Карпов, тоже как Курдюмов В. (ныне генерал-лейтенант) и Букштынович состоял в заговоре и работал вредительскими методами, как и др. Кроме того, он работал на Урале и ЛВО под командованием Примакова и ездил с ним на эстонскую границу, исходя из этого он был под влиянием Примакова”.
С Примаковым я работал по приказу партии и командования, мою оценку ему знало начальство, политические и партийные органы армии...
Вместо того, чтобы поднять архивы, допросить свидетелей, следствие в лице быв. начальника Управления НКВД по Горьковской области Лаврушина, его заместителя Листенгурта, быв. начальника 5 отделения Спаринского, его зама Дымковского, следователей Бренера, Кузнецова и др. стали издеваться надо мною и бить смертельным боем в продолжении ряда месяцев (с промежутками), доводя меня до отчаянного состояния, больного, психически расстроенного, угрозы репрессировать семью, отбив почку, всего синего, на это есть свидетели, даже врачи. Начали требовать дачи показаний по предложенному расшифрованному вопроснику.
Я видел, если мне ничего не писать, я на допросах буду убит. Сначала решил покончить с собой, но, обдумав, что убитый или мертвый, я не сумею доказать свою невиновность перед ВКП(б) и Великим Сталиным, перерешил этот вопрос и под диктовку Бренера начал писать, но, учитывая, что мне надо писать то, что легко опровергнуть, я взял своим “вербовщиком” своего личного врага с 1927 г. (о чем могут подтвердить целый ряд свидетелей) Ефимова Н.А. (быв. начальника Артуправления РККА). Одновременно для того, чтобы в будущем доказать, что это была вынужденная выдумка, указал время и место “вербовки” – июль 1935 г., т.е. тот момент, когда я не был в Москве, а со всем вторым курсом Особого факультета находился в Крыму на полевой поездке, что подтверждает приказ Академии имени М.В. Фрунзе, а также поместил ряд моментов, известных мне из совещаний начсостава ЛВО и МВО методов вербовки, взяв за основу рассказ Дыбенко (командарм 2-го ранга, командующий войсками Ленинградского военного округа в 1937—1938 гг. – Н.Ч.) на совещании начсостава ЛВО о вербовке Угрюмова (комкор Л.Я. Угрюмов – заместитель начальника Управления боевой подготовки РККА. – Я.Ч.), а на самом деле с Ефимовым Н.А. я не разговаривал ни на какие темы и видел его только на официальных собраниях й на маневрах. То, что не нравилось следователю Бренеру, он заставлял меня переписывать под свою диктовку. То же делал Дымковский. Иногда мне удавалось при переписке взять другую бумагу по качеству или цвету. Если эти показания сохранились, по ним можно подтвердить вышеуказанное, писанное моей рукой.
Под свист палок следователь Бренер заставил меня написать, что несмотря на беседу со мною в ЦК ВКП(б) в декабре 1937 г., я оставался на своих “контрреволюционных позициях”. Я отказывался это писать, начался новый бой с приговоркой «бей зайца и он научится спички зажигать». Не вынося мучительную боль в почках, легких и солнечном сплетении, я подтвердил это требование.
На другой день написал обо всем прокурору и н(ачальни) ку Управления, что все это абсурд, выдумано под физическим воздействием и опровергается документами и фактами иного порядка, ответа я не получил и вскоре был отправлен в больницу тюрьмы № 1 в тяжелом состоянии.
Через семь месяцев из больницы вновь был вызван на допрос, где документально, фактами и цифрами доказал, что враги партии и их друзья, пролезшие в органы НКВД, оклеветали меня, ни в чем неповинного перед ВКП(б), перед страной и Великим Сталиным, но и на этот раз документы из архива следствие не взяло, к делу не приложило, свидетели опрошены не были, очной ставки ни с кем не дали. Вскоре вновь был отправлен в ту же больницу, где получил решение Особого Совещания НКВД СССР о заключении меня в ИТЛ сроком на 8 лет.
Вас, секретаря нашей Великой партии, прошу пересмотреть весь этот вопрос. В чем моя вина перед партией? В том, что по молодости лет 1 января 1918 г. на собрании в Управлении дежурного генерала Главковерха (б. Ставка), гор. Могилев я по несознательности похвастался, что был в 1909– 1913 гг. эсером, об этом хвастовстве никому ничего не сказал, не сказал об этом и тогда, когда в декабре 1937 г. меня вызывал к себе в ЦК ВКП(б) в отдел кадров Скворцов, за это я могу нести любое наказание. Зачем меня ни в чем другом не виноватого перед ВКП(б), перед Великим Сталиным, бумажно сделали их врагом.
Всю свою сознательную жизнь, состоя в ВКП(б), я боролся со всеми врагами партии, за ее генеральную линию, за Ленина, за Сталина и сейчас, находясь вот уже скоро три года в тюрьме, в лагерях, я не был оппортунистом, не был и не буду врагом партии Ленина—Сталина, это подтвердит каждый даже относительно честный человек. Здесь я ненавижу всю эту сволочь и здесь веду с ними борьбу.
Поймите же наконец, что в течение трех лет страдает ни в чем неповинный перед партйей Ленина—Сталина, вечно ей преданный человек.
Бывш(ий) член ВКП(б) с мая 1918 г.
Карпов Михаил Петрович Адрес мой: Коми АССР, Усть-Вымьский район, село Межог. почт. ящ. 219/4 Карпову Михаилу Петровичу 15 декабря 1940 г.» [336]336
АГВП. НП 47 808-39. Л. 35-37.
[Закрыть] .
С началом Великой Отечественной войны М.П. Карпов неоднократно обращался и к лагерному начальству, и с заявлениями в Москву, чтобы его отправили на фронт для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Но все было тщетно...
В 1942 г. по ходатайству руководства лагеря Особое Совещание при НКВД СССР за образцовую работу и примерное поведение снизило ему срок наказания на два года, и Михаил Петрович 14 февраля 1944 г. из лагеря был освобожден. В то время он находился на ст. Кожва в Коми АССР. Новые попытки М.П. Карпова добиться его отправки на фронт также оказались безуспешными. И он стал работать в Севжелдорлаге в качестве вольнонаемного. В 1946 г. Карпов уехал в г. Выборг, где работал начальником отдела капитального строительства мелькомбината. В последующем Михаил Петрович переехал в г. Тулу, где занимал должность главного инженера мелькомбината.
Реабилитирован М.П. Карпов определением Военной коллегии от 6 октября 1954 г.
