Текст книги "Из ГУЛАГа - в бой"
Автор книги: Николай Черушев
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)
Под контролем К.Н. Галицкого передовой боевой опыт отдельных бойцов и подразделений становился достоянием всего личного состава дивизии. Так, проводились показные занятия по методике преодоления минных полей, борьбы со снайперами—«кукушками», по уничтожению дотов, дзотов и других огневых точек и заграждений. Постепенно росла боевая выучка подразделений, красноармейцы и командиры приобретали необходимые навыки ведения современного боя.
За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 апреля 1940 г. 34-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени. Этот орден стал уже вторым на ее знамени, и дивизия получила право именоваться дважды краснознаменной. Многие ее бойцы и командиры были удостоены орденов и медалей, а шесть из них стали Героями Советского Союза.
Самаро-Ульяновская Железная дивизия под командованием генерал-майора К.Н. Галицкого (это звание Кузьме Никитовичу было присвоено в июне 1940 г.) 25 июня 1941 г. вступила в бой с немецко-фашистскими захватчиками. Произошло это в Белоруссии, севернее г. Лида. Первый бой с немцами Кузьма Никитович и его подчиненные выиграли, тем более что это была встреча с 19-й танковой дивизией гитлеровцев. «На поле боя, – вспоминал генерал К.Н. Галицкий, – осталось догорать около трех десятков немецких танков... За ними застыли остовы более 50 сгоревших автомашин, на которых еще несколько часов назад двигалась вражеская пехота. Картину дополняли десятки разбросанных по полю разбитых вражеских мотоциклов... Первый боевой успех воодушевил бойцов и командиров. Десятки сгоревших немецких танков и автомашин явились лучшей аттестацией силе оружия и боевой техники дивизии, мужеству и боевому мастерству ее бойцов и командиров...» [194]194
Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний 1941—1944. М.: Наука, 1973. С. 72, 73.
[Закрыть]
До 29 июня дивизия удерживала занимаемый рубеж. Однако к этому времени часть сил Западного фронта, в том числе и 24-я стрелковая дивизия, оказалась в окружении. Вместе с частями 21-го стрелкового корпуса дивизия стала отступать на восток, но отступать организованно. Собрав на совещание руководящий состав частей, К.Н. Галицкий объявил свое решение.
– Мы будем с боями отходить в сторону фронта, на соединение с Красной Армией. Переходим на положение части, воюющей в тылу врага. Об этом нужно прямо и открыто сказать сейчас же всем бойцам. Отныне мы будем действовать партизанскими методами, вредить фашистам, не давать им покоя ни днем, ни ночью, изматывать и бить нещадно. Никакой паники!.. 29 июня продолжать удерживать занимаемые позиции, вести огонь, скрытно готовясь к отходу. Отход на восток начать в час ночи 30 июня [195]195
Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний 1941—1944. М.: Наука, 1973. С. 88.
[Закрыть] .
Напоминая подчиненным командирам о тактике действий в тылу врага, К.Н. Галицкий выделил главные моменты, как то: 1) все передвижения осуществлять только в ночное время, день же использовать для укрытия частей, их тылов в лесах, а также для отдыха, приведения подразделений в порядок, для ведения разведки; 2) в тех случаях, когда немцы будут навязывать бой или возникнет угрожающее положение, необходимо принять все меры для того, чтобы отвести основные силы и тылы из-под удара. Если же это окажется невозможным, то смелыми и решительными действиями пробивать брешь в боевых порядках врага, организованно выводить подразделения и обозы в указанных направлениях.
Генерал Галицкий потребовал от командиров частей неуклонного выполнения правила: ввязался в бой с противником или расположился на отдых – немедленно донеси штабу дивизии и соседям, сообщив свои координаты. Связь между полками и со штабом дивизии должна была поддерживаться непрерывно с использованием броневиков, автомобилей, трофейных мотоциклов, по линии местной телефонной связи. В исключительных случаях Галицкий разрешил использовать радиостанции, применяя при этом кодовую таблицу.
Две недели длился поход дивизии по тылам противника. Дивизия, ведомая К.Н. Галицким, шла на восток, нанося удары по колоннам немцев, осуществляя диверсии на железных дорогах Слуцк—Осиповичи, Бобруйск—Октябрьский. Имела она, разумеется, и потери. Однако, как свидетельствует К.Н. Галицкий, «в ходе боев в тылу врага численность дивизии держалась почти на одном уровне, так как постоянно пополнялась за счет крупных и мелких групп и даже одиночных бойцов и командиров, выходивших из окружения. Безграничная вера... в силу советского народа и нашей Красной Армии вела окруженные части по тылам врага на восток. Ими владела одна мысль – поскорее влиться опять в ряды Красной Армии и продолжать бить фашистов до полного их изгнания с советской земли» [196]196
Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний 1941—1944. М.: Наука, 1973. С. 110.
[Закрыть] .
И дивизия вырвалась из окружения. 14 июля 1941 г. Сама-ро-Ульяновская Железная вышла в район населенных пунктов Озаричи, Карпиловка, (80 км севернее Мозыря), контролируемый войсками Красной Армии. Позади остались почти 500-километровый путь по тылам врага, тяжелые и кровопролитные бои с превосходящими силами противника.
День встречи со своими войсками навсегда остался в памяти Кузьмы Никитовича. Как, впрочем, и в памяти всех солдат и командиров дивизии. Впоследствии К.Н. Галицкий вспоминал: «Незабываемым остался в памяти тот волнующий момент, когда мы, вырвавшись из вражеского кольца, встретились с частями Красной Армии. Лица наших воинов, на которых оставили суровый след бои и тяготы борьбы в тылу противника, засветились счастьем, восторгом. Все обнимали друг друга, поздравляли с выходом из окружения. В воздух летели пилотки, каски. По рядам перекатывалось могучее “Ура!”» [197]197
Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний 1941—1944. М.: Наука, 1973. С. 111.
[Закрыть] .
Организованный отход или выход из окружения – это не бегство с поля боя деморализованной массы солдат и их командиров. Этот вид боевой деятельности является одним из самых трудных. И Кузьма Никитович с такой задачей справился успешно. Подтверждением тому служит высокая оценка его организаторских качеств, воли и распорядительности со стороны высшего руководства. Будь это иначе, в центральном печатном органе партии – газете «Правда» – не появилась бы статья, озаглавленная «Великое искусство, помноженное на храбрость». В этой статье (передовой!), в частности, говорилось о 24-й стрелковой дивизии и ее командире К.Н. Галицком:
«Соединение, которым командует генерал-майор К.Н. Галицкий, одно из первых приняло на себя удар германских танковых колонн и отразило его... А когда немецкие танковые и моторизованные дивизии, прорвавшиеся на соседних участках, окружили наше соединение, генерал Галицкий... приказал пробиваться на восток. Дни и ночи шли храбрецы по лесам и болотам Советской Белоруссии, уничтожая немецкие обозы, сея панику, нападая с тыла на вражеские части и штабы. Когда бойцы израсходовали боеприпасы, они “перевооружились” отбитым германским оружием. Две трети личного состава своего соединения вывел генерал-майор Галицкий из окружения, нанеся врагу значительно большие потери, чем понес сам» [198]198
Правда. 1941, 10 августа.
[Закрыть] .
Весь путь выхода 24-й стрелковой дивизии из окружения проделал с ней корреспондент газеты «Красная Звезда» старший политрук А. Поляков. Все это время он делал дневниковые записи. После выхода из окружения этот дневник был опубликован в «Красной Звезде», а затем вышел отдельным изданием (в 1941 г.) под названием «В тылу врага». Тогда же эта книга была переведена и издана в Лондоне с предисловием тогдашнего советского посла в Англии И.М. Майского.
Полномочный представитель Советского Союза писал: «Мы были свидетелями того, как во Франции, когда немцы окружали французские части, французские генералы не находили ничего лучшего, чем сдаваться. Когда в первые дни германского нашествия на СССР отряд генерал-майора Галицкого оказался в таком же затруднительном положении, немцы были в полной уверенности, что и русские немедленно сдадутся. Они не учитывали изобретательности, стойкости и храбрости бойцов Красной Армии».
Продолжая развивать дальше эту мысль, И.М. Майский отметил: «...три важных фактора, могущих сыграть важную роль в разрушении даже тщательно разработанных планов механизированной армии Гитлера... Это, во-первых, быстрое приспособление регулярной части к методам действий партизанской войны; дробление крупного отряда на небольшие подвижные части, способные действовать самостоятельно. Огромную роль, во-вторых, играет моральное состояние людей. Когда бойцы Галицкого узнали, что они отрезаны, они не поддались панике и не потеряли мужества. Во время всего их долгого и опасного пути через тыл врага, они сохраняли строжайшую дисциплину и железную решимость не сдаваться. Последним, однако, отнюдь не маловажным, фактором, является тесная связь красноармейцев с населением районов, через которые они шли. Где бы они ни проходили, старики, женщины и дети помогали им повсюду и это как нельзя лучше показывает, как велика солидарность армии и народа в борьбе против фашистских захватчиков» [199]199
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 109.
[Закрыть] .
Радость встречи со своими войсками тогда, в июле 1941 г., омрачалась тем, что дивизия К.Н. Галицкого вышла из окружения без Боевого Знамени. Это знамя находилось на попечении знаменного отряда под командованием инструктора отдела политической пропаганды дивизии старшего политрука А.В. Барбашева. В конце июня этот отряд оказался отрезанным от штаба дивизии и других ее частей и по этой причине был вынужден действовать самостоятельно. Пробиваясь к своим войскам, старший политрук Барбашев. хранивший знамя, от полученных ран скончался. А знамя, обнаруженное при нем, с риском для жизни прятали местные жители до прихода частей Красной Армии.
Выхода из окружения отряда А.В. Барбашева ждала вся дивизия. В преданности Родине и военной присяге бойцов отряда никто не сомневался, и все надеялись на скорую встречу со своим Боевым Знаменем. Видимо, только поэтому 24-я стрелковая дивизия не была расформирована, как соединение (часть), утерявшее Боевое Знамя. Во второй половине июля 1941 года по приказу главнокомандующего войсками Западного направления дивизия была пополнена личным составом и вооружением и продолжала воевать с фашистами.
Содержание истории с Боевым Знаменем дивизии многие годы преподносилось искаженно. Некоторые журналисты, не зная доподлинно все детали и подробности этого факта, писали о том, что Самаро-Ульяновская Железная дивизия была расформирована за утерю знамени. На самом же деле все эти слухи являлись неправдой, а дивизия, пополненная людьми и вооружением расформированной 17-й стрелковой дивизии, продолжала оставаться одним из боеспособных соединений Западного фронта. Из сказанного видно, что вопрос о чести дивизии не стоял. К тому же ее командир генерал-майор К.Н. Галицкий и другие руководители дивизии вскоре после выхода из окружения были выдвинуты на более высокие должности. Однако ложный слух, пушенный журналистами, долгие годы тиражировался. Судьба же Боевого Знамени дивизии выяснилась уже в октябре 1943 г.
А Кузьма Никитович получил новое назначение сразу же после вывода своей дивизии из окружения. В целом Галицкий был доволен достигнутым: дивизия выполнила свой долг, ее действия по достоинству оценили и Военный совет армии, и маршал С.К. Тимошенко. А главное состояло в том, что впереди ждали новые боевые задачи, к выполнению которых части дивизии были готовы. Но выполнять эти задачи К.Н. Галицкому уже не пришлось – его назначили командиром 67-го стрелкового корпуса.
Как все это происходило, Кузьма Никитович рассказал в своих воспоминаниях: «Ранним утром 19 июля я ждал приезда секретаря Мозырьского обкома партии и председателя облисполкома. Нам предстояло обсудить ряд вопросов, связанных с мероприятиями по приведению дивизии в боеспособное состояние. В это время вошел майор Подорванов (начальник штаба дивизии. – Н.Ч.) и положил на стол телефонограмму, подписанную начальником штаба 21-й армии генералом Горловым. Она содержала приказание немедленно прибыть в Гомель на Военный совет армии. Связавшись по телефону с генералом Горловым, доложил, что жду руководителей области и попросил разрешения прибыть позже. Ответ: выехать немедленно.
Я был в недоумении: что могло случиться за сутки, прошедшие с момента моего отъезда из штаба армии? Пришлось выехать, поручив майору Подорванову встретить руководителей области. Быстро добрался до Гомеля. И едва вошел к командующему, как Федор Исидорович (Кузнецов. – Н.Ч.) в ответ на мое приветствие протянул мне руку и сказал:
– Маршал Тимошенко назначил вас командиром 67-го стрелкового корпуса. Обстановка требует, чтобы вы немедленно выехали в корпус и вступили в командование.
Он показал мне на карте положение частей корпуса. И тотчас же вслед за этим вместе с членом Военного совета подписал мне предписание. Затем добавил:
– В дивизию ехать не разрешаю. Все указания ей даст начальник штаба армии. Вам выделена машина. Поедете с офицером связи. – И крепко пожал мне руку. – Желаю боевых успехов» [200]200
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 114.
[Закрыть] .
Безусловно, Кузьме Никитовичу хотелось знать, какие задачи в ближайшем будущем будет решать вверенный ему 67-й стрелковый корпус. Эти сведения он получил от начальника штаба армии генерала В.Н. Гордова. Оказалось, что противник прорвал оборону наших войск в районе Могилева, форсировал Днепр и стремится окружить западнее Смоленска 16-ю и 20-ю армии. Выполняя приказ Ставки, командование фронта решило нанести по немцам ряд контрударов на флангах прорвавшейся к Смоленску немецкой группировки. Далее В.Н. Гордов сказал Галицкому, что их 21-я армия участвует в выполнении этой задачи. Она должна наступать в направлении Бобруйска с целью овладения им и выхода в тыл Могилевской группировке противника, что должно было оттянуть часть средств гитлеровцев на себя и тем самым облегчить положение советских войск под Смоленском.
Что же касается положения и задач 67-го корпуса, то он, находясь на правом фланге армии, имел задачу разгромить бы-ховскую группировку противника. Корпус уже, как и вся 21-я армия, с 13 июля наступал на позиции врага, однако его продвижение было незначительным. Его сосед слева, 63-й стрелковый корпус под началом комкора Л.Г. Петровского, достиг больших успехов – он форсировал Днепр, овладел Рогачевом, Жлобином и продвинулся на бобруйском направлении до 16 км. В направлении Старые Дороги с целью перерезать коммуникации противника выдвигалась кавалерийская группа в составе трех дивизий под командованием генерал-полковника О.И. Городовикова.
Приняв корпус от комбрига Ф.Ф. Жмаченко, Кузьма Никитович сразу же провел ряд мер по поддержанию устойчивого управления войсками (до полка включительно), улучшению взаимодействия между дивизиями, обеспечению стыков и
флангов. Объехав все дивизии корпуса, заслушав доклады их командиров, К.Н. Галицкий пришел к выводу, что удары по противнику на широком фронте вряд ли позволят выполнить поставленную корпусу задачу. Обсудив это с начальником штаба полковником А.Б. Бариновым и комиссаром корпуса, дивизионным комиссаром К.Г. Руденко (тоже бывшим зэком), Кузьма Никитович подготовил аргументированное донесение Военному совету армии. В нем Галицкий докладывал, что корпус наступает на фронте в 70 км, при этом его силы одновременно обращены (развернуты) на восток, север и частью на запад. В таких условиях чрезвычайно трудно произвести перегруппировку и создать ударную группу войск для наступления против быховской группировки противника. Командование 67-го стрелкового корпуса обращалось к Военному совету армии с просьбой сократить ему полосу боевых действий или же усилить хотя бы одной стрелковой дивизией.
Военный совет 21-й армии с пониманием отнесся к просьбе только что назначенного командира корпуса. Командарм Ф.И. Кузнецов, прибыв на КП к Галицкому, заявил, что он принимает меры для усиления корпуса, В частности, подчиняет ему 187-ю стрелковую дивизию и мотоциклетный полк. Аза счет введения 21-го стрелкового корпуса полоса наступления дивизий Галицкого сокращалась на 20—25 км. По просьбе Кузьмы Никитовича командарм Кузнецов перевел в корпус испытанных помощников Галицкого по 24-й дивизии, назначив их: начальником артиллерии – полковника В.В. Добронравова, начальником тыла – подполковника А.И. Плохова. Кузьма Никитович за это сердечно поблагодарил Ф.И. Кузнецова.
Осуществляя руководство наступлением частей корпуса, К.Н. Галицкий 13 августа 1941 г. был тяжело ранен в ногу, после чего он был эвакуирован сначала в армейский госпиталь в Гомель, а затем самолетом в Москву.
Долечивание проходило уже в Свердловске. Лишь в январе 1942 г. Кузьма Никитович прибыл в Москву, в Главное управление кадров за назначением.
Из Москвы он поехал в 1-ю ударную армию заместителем к командарму генерал-лейтенанту В.И. Кузнецову, своему старому знакомому по первым боям в Белоруссии и выходу из окружения. На этой должности К.Н. Галицкий работал до середины февраля 1942 г., когда он опять был тяжело ранен. Лечение затянулось до сентября 1942 г. После излечения Кузьма Никитович стал командармом, получив приказ сформировать в районе Тамбова 1-ю резервную армию. Здесь он встретил своих сослуживцев по довоенной Московской Пролетарской стрелковой дивизии (там Галицкий командовал полком): бывшего командира батальона, а в 1942 г. генерал-майора Я.Г. Крейзера – заместителя командующего; бывшего командира батальона, а в 1942 г. генерал-майора С.С. Бирюзова – начальника штаба армии.
Однако командармом 1-й резервной К.Н. Галицкий пробыл всего лишь около двух недель. Поздно ночью 20 сентября 1942 г. ему позвонили из Москвы и приказали срочно прибыть в Ставку. В Москве его принял И.В. Сталин. В своих воспоминаниях «Годы суровых испытаний» Кузьма Никитович так описал эту встречу с Верховным Главнокомандующим:
«В кабинете за длинным столом сидели В.М. Молотов, Г.М. Маленков, К.В. Ворошилов. И.В. Сталин стоял у торца стола, курил трубку. Я представился и доложил о прибытии.
– Как ваше здоровье, товарищ Галицкий? – спросил Сталин.
– Вполне здоров, товарищ Сталин
– Как идут дела в резервной армии?
– Заканчиваем формирование и подготовку войск. Через две недели будем готовы выехать на фронт.
– Значит вы вполне здоровы? – повторил свой вопрос Сталин.
– Абсолютно здоров, товарищ Сталин. Даже забыл о ранах.
– Где лечились?
Я понял, что И.В. Сталин хочет услышать от меня о положении в тыловых госпиталях.
– Лечился в Свердловске. Лечение раненых поставлено очень хорошо. Почти все возвращаются в строй. Среди медперсонала много жен военнослужащих, которые работают медицинскими сестрами, санитарками. Работают без устали день и ночь, как и весь врачебный персонал госпиталей.
Сталин слушал меня внимательно, не перебивая. Затем задал мне еще несколько уточняющих вопросов о состоянии 1-й резервной армии. Я ответил. Обращаясь к членам Государственного Комитета Обороны, Верховный Главнокомандующий сказал:
– Так назначим его командующим 3-й ударной армией? Нет возражений?
Возражений не было.
– Итак, – обращаясь ко мне, продолжал Сталин, – поезжайте командовать 3-й ударной армией. Учтите, скоро она, возможно, получит задачу на наступление. Готовьтесь. Но пока об этом никому ни слова.
– Ясно, товарищ Сталин.
– Предварительно сориентируйтесь в обстановке в Генштабе. Желаю успехов.
Таков был неожиданный для меня финал вызова в Ставку. Следующее утро я провел в оперативном управлении Генерального штаба, знакомясь с обстановкой на Калининском фронте и, в частности, в полосе 3-й ударной армии» [201]201
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 136—137.
[Закрыть] .
Конечно, К.Н. Галицкий поинтересовался историей создания 3-й ударной армии. Она была сформирована в конце декабря 1941 г. путем преобразования 60-й армии первого формирования в составе Московской зоны обороны. В составе Калининского фронта находилась с января 1942 г. Войска армии у Великих Лук занимали самый западный выступ в сторону противника на всем советско-германском фронте. Отсюда ближе всего было до Прибалтики, до наших западных границ.
Утром 23 сентября 1942 г. К.Н. Галицкий представился командующему Калининским фронтом генерал-лейтенанту М.А. Пуркаеву, который также недавно (в начале сентября) был назначен на этот фронт. До этого Максим Алексеевич был предшественником К.Н. Галицкого на посту командующего 3-й ударной армией. И еще одно обстоятельство сближало этих двух военачальников – М.А. Пуркаев в годы Гражданской войны командовал полком в 24-й Самаро-Ульяновской Железной дивизии. Командующий фронтом хорошо знал положение дел в 3-й ударной армии, и поэтому он счел своим непременным долгом подробно ознакомить Кузьму Никитовича с делами и задачами армии и дал краткую характеристику ее руководящему составу.
«3-я ударная армия, – сказал Максим Алексеевич, – имеет в своем составе пять стрелковых дивизий, три стрелковых и одну танковую бригады, два отдельных танковых батальона и несколько специальных частей. Ее сосед справа – 1-я ударная армия, которой командует генерал-лейтенант В.З. Романовский, на своем правом фланге главными силами ведет активные боевые действия против демянской группировки противника. Поэтому она ослабила силы на своем левом фланге. Слева от вас обороняется 4-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта В.В. Курасова. В стыке этой армии и 3-й ударной, по сведениям разведки, возможны активные действия противника из района Невеля. Все это определяет наши задачи на первое время. Вам, Кузьма Никитович, надо усилить группировку войск на правом фланге для создания совместно с 1-й ударной армией надежной обороны на этом направлении. А на левом фланге вам надлежит организовать оборону вместе с генералом Курасовым, отработав план взаимодействия на случай удара противника» [202]202
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 140-141.
[Закрыть] .
Прибыв в армию, К.Н. Галицкий прежде всего познакомился со своими ближайшими помощниками, с офицерами полевого управления и штаба армии. С заместителем командующего генерал-майором В.И. Швецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром А.П. Рязановым ему ранее встречаться не приходилось. А вот с начальником штаба генерал-майором И.С. Юдинцевым Кузьма Никитович вместе учился на основном факультете Военной академии имени М.В. Фрунзе. Это обстоятельство, безусловно, способствовало началу дружной совместной работы. Кстати. И.С. Юдин-цев прибыл в армию всего лишь месяцем раньше К.Н. Галицкого, но он уже прекрасно разбирался в обстановке. Познакомился новый командарм и с руководителями родов войск, отделов штаба армии. Затем наступил самый сложный этап в работе командарма – личное обследование района обороны и знакомство с войсками.
Войска 3-й ударной армии в обороне составляли две группировки (группы). Из них наиболее сильной в количественном и качественном отношении была северная, холм-локнян-ская. Ее основу составлял 2-й гвардейский стрелковый корпус (командир генерал-майор И.М. Чистяков) в составе трех стрелковых дивизий, стрелковой бригады и отдельного танкового батальона. На этом же направлении находился и армейский резерв – одна стрелковая бригада, отдельный танковый батальон, два дивизиона гвардейских минометов («катюш»), истребительно-противотанковый артиллерийский полк.
Южная группа – великолукская, подчиненная непосредственно командарму, прикрывала пути из районов Великие Луки и Невель в направлении на Торопей и Старая Торопа, обороняясь на фронте 85 км. Оборонялись на этом большом фронте две стрелковые дивизии, притом одна из них неполная (без полка). Между этими дивизиями имелся значительный разрыв, заполненный лишь группами боевого охранения и истребительным отрядом. На этом направлении силы армейского резерва составляли: стрелковая и танковая бригады, два дивизиона гвардейских минометов, два истребительно-противотанковых полка [203]203
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 145-147.
[Закрыть] .
Обследовав войска армии, составив о них довольно четкое представление и сделав для себя определенные выводы, К.Н. Галицкий 25 сентября провел совещание с руководящим составом полевого управления и штаба армии, корпусов, дивизий, бригад и отдельных частей. Главный вопрос, поднятый командармом, – осуществление бесперебойного, устойчивого управления войсками, обеспечение живучести органов управления. Кузьма Никитович напомнил собравшимся, что опыт войны подтвердил ту истину, что искусство управления операцией и боем заключается в умении командиров и их штабов постоянно предвидеть ход событий. А для этого требуется хорошо знать как противника, так и возможности своих войск, детали обстановки, предполагать вероятные изменения обстановки. Поэтому важнейшей задачей штабов всех степеней должно быть обеспечение постоянного поступления нужных данных.
Говоря об обеспечении живучести и устойчивости органов управления, командарм Галицкий отметил, что одна из особенностей современного боя состоит в его быстром развитии на большую глубину. Причем каждая сторона перед началом и в процессе боя стремится всеми мерами и способами парализовать управление в войсках своего противника. Имеющиеся данные о местоположении командных пунктов и узлов связи позволяют в нужный момент уничтожить их авиацией, артиллерией, десантными отрядами. Задача состоит в том, чтобы обезопасить систему управления войсками от любых случайностей. Располагая командные пункты, узлы и линии связи, необходимо прежде всего обеспечить их неуязвимость с воздуха и с земли.
– А что делается у нас? – заметил К.Н. Галицкий. – Линии связи тянутся открыто. Фашистские самолеты-разведчики буквально висят над нашим командным пунктом. Следовательно, надо его сменить и впредь тщательно маскировать. Наряду с телефоном и телеграфом нужно организовать надежную связь по радио, заблаговременно подготовить все необходимое для этого. Но средства связи, разумеется, не могут заменить живого общения с войсками. Оно позволяет лучше узнать их боевую жизнь, вовремя помочь изучить положение войск, чтобы в случае отсутствия связи в любую минуту, при любых условиях обстановки быстро прибыть в нужную дивизию ИЛИ ПОЛК [204]204
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 150.
[Закрыть] .
Осенью 1942 г. вся страна следила за развитием событий в Сталинграде. Его героические защитники в неимоверно трудных условиях сражались за каждый дом и квартал города. И в то же время велась подготовка мощных ударов по сходящимся направлениям с целью окружения и разгрома противника в районе Сталинграда. План Ставки Верховного Главнокомандования предусматривал наступательные действия и на других участках советско-германского фронта с задачей сковывания резервов врага.
Одна из таких операций готовилась на западном направлении. Намечалось силами левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов уничтожить в районе Ржев, Сы-чевка вражескую группировку, которая глубоко, на 150—180 км, вдавалась северо-восточнее Смоленска в район расположения наших войск. Этим самым предполагалось ликвидировать плацдарм немцев, находившийся всего в 150—160 км от Москвы, а значит, угрожавший столице страны. В дальнейшем советские войска должны были развивать действия в направлении Смоленска. Данная операция получила кодовое название «Марс». От Калининского фронта для осуществления этой операции предназначались четыре армии – 41-я, 43-я, 22-я и 39-я, причем главный удар должны были наносить войска 41-й армии.
3-й ударной армии под командованием генерал-майора К.Н. Галицкого по первоначальному плану в этой операции отводилась вспомогательная роль. Вместе с 4-й ударной армией она должна была активной обороной прикрывать ударную группировку фронта от возможного удара противника с северо-запада.
Однако дальнейшее развитие событий привело к существенным изменениям первоначального плана в отношении предназначения армии Галицкого и вместо оборонительных действий ей предстояло наступать. Дело в том, что противнику удалось установить сосредоточение войск Калининского фронта, вследствие чего немецкое командование приступило к усиленной переброске резервов в этот район. Стало известно, что гитлеровское командование готовится нанести удар во фланг и тыл ударной группировке советских войск. Поэтому возникла необходимость упредить этот удар. Вот почему Ставка потребовала от командующего Калининским фронтом провести частную наступательную операцию силами 3-й ударной армии на великолукском участке. Армия получила на усиление два корпуса (стрелковый и механизированный), стрелковую дивизию, пять отдельных танковых полков, восемь артиллерийских полков, части гвардейских минометов [205]205
Галицкий К.Н. Указ. соч. С. 170.
[Закрыть] . Начало наступления было назначено на 25 ноября.
Великолукская операция, в течение почти 50 суток проводимая войсками 3-й ударной армии, явилась серьезной проверкой полководческих качеств командарма К.Н. Галицкого. И в том, что армия успешно выполнила поставленные перед ней задачи, есть немалая заслуга Кузьмы Никитовича. За время боев части и соединения армии получили значительный опыт организации наступательных действий. Сама армия в этой операции закалилась и окрепла. Начав наступление силами семи стрелковых дивизий, одной стрелковой, трех механизированных и трех танковых бригад, армия завершила операцию, имея на великолукском направлении двенадцать стрелковых дивизий, восемь стрелковых и лыжных бригад, пять механизированных и пять танковых бригад.
Заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков высоко оценил действия армии и ее командующего: «Операция под Великими Луками имела важное значение и для прорыва ленинградской блокады. Наступавшие там войска оттягивали на себя из-под Ленинграда значительные силы противника и тем самым содействовали успеху операции “Искра”. Дела в 3-й ударной армии шли хорошо. И сам командующий генерал К.Н. Галицкий произвел на меня весьма благоприятное впечатление. Обо всем этом я доложил И.В. Сталину».
Сражение в районе Великих Лук вошло в историю Великой Отечественной войны как одна из успешных операций. В ходе ее была окружена и уничтожена значительная группировка вражеских войск в крупном городе. Своими действиями части и соединения 3-й ударной армии притянули на себя и сковали в общей сложности до десяти дивизий противника, не позволив использовать их на других направлениях.
Операция дала богатейший опыт борьбы за сильно укрепленный город. Со всей очевидностью подтвердилось положение, что такая борьба требует предварительной изоляции города от остальной обороны противника, что и было осуществлено 3-й ударной армией в первые же дни. А тот факт, что бои за Великие Луки затянулись почти на полтора месяца, объяснялся исключительно нехваткой резервов.
За героизм, мужество и воинскую отвагу, проявленные в Великолукской операции, свыше десяти тысяч бойцов и командиров армии были удостоены государственных наград. 257-я стрелковая дивизии, действовавшая на главном направлении и внесшая существенный вклад в освобождение Великих Лук, была преобразована в гвардейскую. Наград был удостоен и руководящий состав армии. Командарму К.Н. Галицкому в январе 1943 г., еще до окончания операции, было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант».
