Текст книги "Прощай, Германия"
Автор книги: Николай Прокудин
Жанры:
Военная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)
Глава, в которой капитан Громобоев получает новое ответственное задание, использует служебное положение в личных целях и покупает первую машину.
Громобоев начал было уже забывать о своем поручении, оказывать помощь курсам переподготовки, но вдруг, тут как тут появился эмигрант Петров. Он разыскал Эдика и радостно спросил:
– Вы готовы начинать учиться? Группа сформирована?
Сформировать-то её сформировали, да ведь прошло так много времени: кого-то уже отправили домой, кто-то передумал учиться. Делать нечего, приказано, значит надо сотрудничать. Капитан вновь развесил в штабе и на КПП объявления, проинформировал офицеров на построении. В четыре часа открыли класс – собралось человек сорок-сорок пять.
Педагог Петров пустил по рядам журнал учёта, пришедшие зарегистрировались. Молодой преподаватель долго рассказывал о программе немецкого правительства, о себе, про изобретение компьютеров. Первый день занятий завершился с не включённой аппаратурой. На второй день пришло человек тридцать пять, и уже каждый увидел технику в действии: смог включить блок питания и монитор, посмотреть на светящийся экран, послушать гудение системного блока.
В третий день пришло человек двадцать, и теперь у каждого был свой персональный комп. Отсев лишних был успешно завершён, правда офицеров среди слушателей почти не было, от силы человек пять-шесть, остальные жёны и дети. А собственно, какая разница кому преподавать, главное учебный процесс и осваивание денег…
Эдик мгновенно уловил, насколько у него выигрышное положение, как у старшего объекта. Самое главное, у него был постоянный доступ к работе на принтере и ксероксе! Можно было копировать сколько угодно и что угодно! Печать текстов давалась ему тяжело – не было никаких навыков машинописи, зато Эдик легко делал копии любых документов, ведь в этом деле большого ума не надо. Поначалу его нагрузил командир полка и замполит – копировать служебные документы: отчеты, справки, донесения. Достали! Начальники вызывали в кабинет по любому пустяку, совали в руки бумажку – срочно скопировать!
Но вот однажды взводный Вася Шум спросил, можно ли изготовить техпаспорт и купчую приобретенной автомашины.
– А зачем? – удивился Эдик. – Боишься потерять?
Взводный замялся, а потом честно признался.
– Это не мои документы, я купил «Жигули» довольно дёшево, потому что автомобиль был без документов. А как перегонять машину через границу без них?
Отказать товарищу было не красиво, тем более, что машина ведь им не украдена.
– Ладно, попробую. Ты мне запиши номер двигателя и кузова, попробуем, схимичим.
Громобоев сделал копию одного техпаспорта, заклеив строки с ненужными номерами, подтер пятна, вписал нужные цифры в те же строки, и на третьем экземпляре всё получилось более-менее достоверно.
– Здорово! – восхитился Василий. – Как настоящие! С меня пиво.
Следующий комплект документов другому офицеру был изготовлен уже за упаковку пива и бутылку коньяка. Дело встало на поток. Каждый день ходоки из обоих полков стояли перед окончанием занятий у дверей класса с бумагами и напитками, ожидали, когда уйдёт Петров, и приставали к Эдику с просьбами.
Вскоре нашлась работа сложнее – изготовление страховок на автомобили, потому что ни кто из военных не хотел оплачивать страховку за проезд по Германии – пересекаешь страну за один день, путь занимает всего триста километров, а отдать надо целую сотню марок! Подлинная страховка, которую принесли Громобоеву, была изготовлена на бумаге зелёного цвета. Что ж, это являлось проблемой, но не фатальной…
Эдуард обошёл город, отыскал в одном магазине канцелярских товаров бумагу необходимого цвета, купил пачку и дело пошло.
– Заметут ведь тебя, как пить дать заметут! – предостерёг капитана подполковник Возняк, когда сам попросил Эдика изготовить комплект документов на старенькую «Волгу», приобретённую ещё при ГДР. – Посадят…
– Тогда, может не будем ничего делать, чтоб не нарушать закон? – с ехидцей спросил Громобоев. – И наша с вами совесть будет чиста.
– Да нет, будем! Чёрт с ней с совестью, потерпит! – пробурчал мрачнея лицом принципиальный Возняк.
Удивительно, но немцы не поймали на подделках никого, ведь у бывших социалистических немцев копировальная техника даже в полиции ещё не появилась, поэтому им и в голову не могла прийти мысль, что русские обладают возможностями что-то делать фальшивое на высоком техническом уровне.
Громобоев и Возняк потихоньку обжили свой музейный кабинет, и по утрам частенько для тренировки мозгов играли в шахматы. Передвигая фигуры по доске, они постоянно вели бурные политические дебаты, находясь на противоположных политических позициях.
– Какая была мощная держава! Развалили страну дерьмократы, наймиты империалистов! – бубнил Возняк.
– Лично я сторонник демократии, но не получил ни копейки за развал, а вот партноменклатура и спецслужбы высосали и вывезли все золотовалютные резервы! – парировал Эдик. – Даже у вас в наличии две машины, а у меня – ни одной!
– А что сделали с армией! Полумиллионный контингент стоял в ГДР, здесь была самая мощная и боеспособная группировка! По идее, мы за сорок восемь часов должны были до Ла-Манша дойти! Первые две армии взламывали оборону противника, а вторые две добивали натовских агрессоров!
– А почему они агрессоры, если мы должны были за двое суток оказаться на Ла-Манше? – недоумевал Эдик.
– Потому! Чтобы они к нам не смогли прорваться! А теперь мелкобуржуазная стихия поглотила военных, наступило полная деградация и разложение. Хапают и хапают: машины, телевизоры, видики, шмотки. Продались за дойчмарку! – продолжал бубнить подполковник.
– Так раздайте свои вещи нищим и цыганам, – отвечал капитан.
Для бывшего секретаря парткома реалии капитализма стали тяжелейшим испытанием, он вдруг начал изучать библию, впал в последнее время в мистицизм.
– Шах! – объявил Эдик, двигая коня вперёд, и ухмыльнулся. – Так в чём проблема? Откажитесь от буржуазной зарплаты и домой!
– Мне надо детей кормить! Дочек в институт устраивать! Не ёрничай. Тебе в ответ тоже шах! Прав был товарищ Мао!
– В чём был прав великий кормчий? Вроде бы он наш враг…
– И всё равно он был трижды прав, говоря: революцию может делать только голодный народ, и армия должна быть голодной! Сытая армия, получившая доступ к благам цивилизации быстро разложилась. Теперь в умах офицеров одно накопительство!
– Сергей Филиппович, а ты заметил, на сколько, они лучше живут, чем мы?
– Не лучше! Все эти товары второсортные, они никому не нужны! То барахло, что мы скупаем у эмигрантов – никчёмная дрянь!
– Но ведь у нас и такого барахла в магазинах нет! У нас в стране в последние годы вообще ничего не было!
– И не надо! – взвизгнул подполковник. – Мне и без джинсов хорошо жилось.
«Охотно верю», – усмехнулся Эдик, вспомнив, что именно вчера вечером Возняк прогуливался с супругой в городке именно в джинсах и джинсовой рубашке. – «Обойдешься, как бы ни так…»
– Вам мат! – торжественно в очередной раз объявлял Громобоев, столкнув с шахматной доски белого короля. Капитан под нескончаемое бурчание соседа убирал фигуры и отправлялся в компьютерный класс печатать очередные липовые документы.
И вновь в выводимой армии разразился скандал, хотя от всей мощнейшей танковой армии осталась лишь неполная дивизия и несколько отдельных тыловых частей. Одна из таких частей была Айзенахская полигонная команда. А в соседнем селении сердобольный немец-старик, ветеран прошедшей войны, насмотрелся по телевизору о проблемах в бывшем Советском Союзе, о нищете и грядущем голоде среди россиян, чувствуя свою вину за своё оккупантское прошлое, закупил продукты, вещи, кинул клич по соседям, набрал разного ненужного барахлишка и привёз на полигон. Там он торжественно вручил гуманитарный груз майору – начальнику полигона, получил заверения, что всё будет доставлено в бывший блокадный Ленинград.
Естественно, ни в какой Ленинград полигонная команда ничего отправлять не стала, выбрали себе самое ценное, а прочее гуманитарное тряпьё спихнули в овраг. Гордый своим достойным поступком немец некоторое время ожидал хоть какой-то реакции от военного командования или жителей Ленинграда: письма или устной благодарности. Так и не дождавшись, приехал вновь на полигон, спросить у майора, кому в результате достался груз.
Ни майора, ни прапорщиков, ни солдат на ликвидированном танкодроме и стрельбище уже не было, а в овраге он увидел свою частично сожжённую, частично разбросанную «гуманитарную помощь». Старик позвонил на телевидение, приехали журналисты, сняли на камеру, показали по телевидению. Разразился грандиозный скандал. Командующий лично поехал к деду мириться, говорить о принятых мерах по наказанию виновных. А кого наказывать? Все уже либо служат в разных независимых государствах, либо вообще уволились из армии…
До вывода полка оставалось лишь два месяца, а Громобоев умудрился так и не приобрести ни одной машины. Сначала выжидал, что подешевеют, потом никак не мог решить какую взять марку машины: хотелось шведскую «Вольво», но они были дорогими. Однако, автомобили действительно немного упали в цене, особенно советские модели, ведь военных становилось всё меньше, а кому они были нужны в Германии после вывода армии? Как-то возвращаясь вечером со службы, капитан увидел немца лет пятидесяти, переминающегося возле красных намытых до блеска красных «Жигулей».
– Продается? – спросил Эдик по-немецки.
– Да, конечно! Тысяча марок.
– Тогда продай американцам в музей, – посоветовал Эдик ему и пошёл дальше.
– Комрад! Продам за шестьсот марок…
– Пятьсот!
– Но к ней комплект резины…
– Пятьсот! – упёрся Эдик и немец побурчав, согласился. А куда деваться? Уйдут русские и этот драндулет сгниёт во дворе.
Эдик отсчитал деньги, забрал ключи, пожал немцу руку и на этом расстались. В глазах у бывшего хозяина «Лады» стояла тоска, видимо ему был очень дорог этот автомобиль-восьмилетка, по советским понятиям – совсем новая машина!
Половина дела сделана, пора писать рапорт об отпуске по семейным обстоятельствам – перегонять машину. С этим не было никаких проблем, офицеры регулярно вывозили импортные и отечественные автомобили домой, некоторые умудрились перегнать уже по пять-шесть штук, особенно старшее начальство, для них перегонщиками работали сверхсрочники и прапорщики. По слухам, командир полка владел десятком иномарок, и пару штук подарил руководству в Москву. Скорее всего, так оно и было, ведь неспроста же пришёл приказ на его перевод в другую часть, чтобы продлить службу в загнивающем капитализме ещё на пару лет.
Статкевич пришёл в музей со списком офицеров и предложил Громобоеву принять участие в складчине. Собрать деньги на подарок Кудасову, уходящему на новую должность. Помимо всего прочего полковник желал ознакомиться со списком сдавших деньги. Цена вопроса двадцать марок с каждого. Эдик даже остолбенел.
– Какой может быть подарок? За что?
– Это этикет! Так принято и всегда делается порядочными офицерами – подарок уходящему командиру… – пояснил Статкевич. – Купим командиру полка помповое ружьё.
– Я не сдам и не стану заниматься поборами с других. Мы домой, а он в Бюнсдорф и с нас ещё и подарок? Как это цинично!
– Этот демарш в знак благодарности, что вас терпели в полку целый год? – возмутился замполит.
Громобоев разозлился, покраснел и даже начал заикаться от гнева, ведь этот негодяй практически в открытую воровал, жульничал, а теперь желает подарок, да ещё и хочет проверить лояльность бывших подданных. Какая мерзость!
– Это спорно кто кого терпел, – парировал Громобоев.
– Можно ведь ускорить ваш отъезд…
– Моё слово окончательное. Попробуйте, ускорьте…
Тут в разговор вмешался Возняк, который взялся заменить строптивого капитана в этом щекотливом деле. Статкевич с ненавистью посмотрел на Громобоева и отдал список подполковнику.
– Сергей Филиппович, потом обязательно покажите его командиру, он хочет взглянуть.
Статкевич демонстративно положил двадцать марок на стол и вышел. Возняк осуждающе посмотрел на Эдуарда.
– Зачем ты так? Нехорошо, он ведь командир! Действительно, так принято…
– Я сказал – нет! С должности сняли, в ордене отказали, здоровье с вами угробил. Нахрен!
А Возняк развил бурную деятельность: посетил батальоны и роты, попросил комбатов подействовать на подчинённых, пробежался по штабным кабинетам. Кого-то просил, кому-то угрожал, но в итоге с батальонов собрал примерно по сотне, а с управленцев пятьсот. На эту выдавленную из офицеров тысячу марок Кудасову купили шикарное ружьё и вручили перед строем.
Получив подарок, полковник тщательно изучил список сдавших деньги, был неприятно удивлён, что некоторых любимчиков, лизоблюдов и прихлебателей не оказались в списке жертвователей…
Глава 15. Перегон первой машины
Глава, в которой капитан с риском для жизни перегоняет автомобиль на родину.
Итак, теперь капитану предстояло совершить довольно опасное и рисковое мероприятие. Водитель из Громобоева был никакой, но права на вождение легкового транспорта имел, получил ещё на третьем курсе военного училища. А раз опыта вождения мало и ехать боязно, Громобоев решил схитрить и не рисковать перегоном по Польше и Белоруссии, тем более, что там вовсю орудовали многочисленные вооружённые банды рэкетиров, облагавших данью, отбиравших машины, грабивших и даже убивавших офицеров. За год во время транспортировки автомобилей погибло и пропало без вести больше сотни военнослужащих – велась необъявленная мафиозная война. Чего только военные не придумывали: домой отправлялись организованными колоннами, вооружались газовыми баллончиками, помповиками, топориками.
Эдик тоже прихватил музейный геологический молоток, купил баллончик нервно-паралитического газа и пневматический пистолет. Это лучше, чем ничего. Капитан договорился со знакомым прапорщиком о дармовом бензине, залил полный бак, и положил в багажник запасную канистру – до порта в Мукране должно было хватить.
Стартовал рано утром, и по пути вспоминал правила дорожного движения, восстанавливал слабые, да и те почти утраченные навыки вождения. Дорога к Мукрану была превосходной, однако мешал ремонт автобанов, который осуществлялся дорожными службами повсюду.
«Зачем они ремонтируют хорошие дороги?» – недоумевал Эдик, впрочем, этому удивлялись и остальные офицеры. – «Шикарные трассы, у нас такими даже новые дороги не бывают, а западные немцы их переделывают и ругают за плохое качество и при этом говорят, что восточные немцы за сорок пять лет разучились работать…»
Уйти морем не вышло, зря только бензин сжёг! Паром убыл накануне, а следующий должен появиться через неделю. Возле пирса стояло небольшое судно река-море с русским экипажем. Громобоев сунулся к ним, спросил куда идут, переговорил со старпомом.
– Мы на Питер идем, снимаемся с якорям ночью, – ответил моряк.
– Возьмите меня, заплачу. Пятьдесят марок. Хватит? Не хочется рисковать, на дорогах бандюки озоруют.
– Мы бы тебя, земляк, и даром доставили, и место для твоей машины найдётся, но сначала мы зайдём в Данию, на погрузку, а у тебя визы наверняка нет. Верно ведь, нету?
– Нет…
– И паспорта моряка у тебя отсутствует. А без этого никак, так что извини…
Пришлось вернуться в полк, звонить домой об изменении маршрута, и отбить телеграмму другу, просить о помощи. Громобоев вновь заправил машину и рано утром выехал теперь уже в паре с Василием Шумом. Уговорились доехать до Бреста вместе, а там Эдика должны были встретить опытные водители: приятель, бывший подчинённый прапорщик Гонза и отец.
Первые сто километров так и прошли вместе, но потом вдруг задымило колесо. Позади «Жигулёнка» к этому моменту скопился целый караван, немцы обогнать его не могли, так как всюду шёл ремонт дорог: с каждой стороны по одной полосе движения. Иногда ремонт кончался, и немецкие автомобилисты мчались на обгон, подавая какие-то сигналы и качая головами. В чём дело? Громобоев съехал на обочину и сразу понял свою ошибку – он забыл после предыдущей остановки снять машину с ручника! Чёрт дёрнул поставить на тормоз! Обычно Эдик этого не делал, в смысле не ставил машину на ручник, но в тот раз рядом были полицейские…
Вот досада, ещё не хватало сжечь тормоза! Пришлось постоять, чтобы колёса остыли, потерял уйму времени и Васька скрылся из виду. А потом Громобоев где-то на развилке свернул не туда и пока нашёл путь обратно Василий ещё дальше уехал вперёд. Капитан надеялся догнать его у границы, но проскочил условленное место и приехал к другому КПП.
Таким образом, преодолевая созданные самому себе трудности, к границе Громобоев добрался лишь под вечер. Немцы мельком взглянули в паспорт, поставили штамп о выезде, повертели самодельные документы – купчую и страховку, пожали плечами, вроде всё в порядке. У Эдика хоть и храбрился, отлегло от сердца. Пронесло! Пересёк границу и тут за дело взялись поляки. Таможенник, пограничник и полицейский осмотрели документы и велели заехать на штрафную стоянку. Эдик положил пачку документов на колени и поехал куда указали.
«Вот гниды! Видно что-то фальшивое учуяли в бумагах», – слегка забеспокоился капитан. И хотя особо криминальной контрабанды не было (так, по мелочи: презики, несколько кассет порнухи, таблетки «антиполицай»), но все же внезапное внимание полиции неприятно. – «Ладно, как-нибудь да выкручусь», – понадеялся он на авось.
Громобоев припарковался, вылез из машины, достал из пакета бутерброд, банку лимонада – слегка перекусил. К нему не спеша подошли два полицейских: один постарше, другой совсем молодой.
– Документы, пан!
Эдуард пошарил по пассажирскому сиденью, где лежали бумаги, и протянул всю пачку. Полицейские повертели ксероксами, полистали паспорт.
– Пан! А права?
Эдик растерялся. Стоп! Они ведь только что были в руках у полицейских и пограничников. Возможно, они не отдали, а он не заметил? Провокация?
– На границе показывал! Возможно, я их не забрал?
– Возможно… Мы для гарантии того, что не сбежишь, заберем техпаспорт и страховку. Наша смена кончилась, вернёмся утром. За пользование стоянкой утром заплатишь пятьдесят марок. А пока пан, ищи свои права! И для начала угости пивком!
Вот блин! Забыл убрать с пассажирского сиденья две банки пива. Пришлось угостить вымогателей. Потом Громобоев метнулся к пограничникам, поляки наотрез отказались – мы все документы отдавали. И права тоже…
– Тогда где они? Я отъехал пятьдесят метров!
– Сам ищи, пан! Мы тебя в страну впустили, твоё дело ехать дальше.
Ага, ехать… без прав? И попасть в польскую тюрьму? Громобоев вернулся к машине, выложил все из бардачка – вдруг туда сунул в спешке – нету! На сиденьях пусто, в карманах – пусто, в поясной сумке – пусто! Где же они!? Капитан заглянул под сиденье – и там нет. Наваждение какое-то! Возможно, немецкий барабашка в этой машине живёт? Эдуард в отчаянии даже прошел по маршруту движения как ехал от поста и обратно – прав нет нигде! Катастрофа! Что делать? Бросить машину и идти обратно пешком? Ага, бросишь её: в ней телевизор, микроволновка, видик и прочее барахло, всё что скоплено за два года!
Капитан в изнеможении присел, облокотившись на дверцу, скосил глаза… у порога, между сиденьем торчали права. Чёрт! Видно они так неудачно упали, когда выбирался из машины к полицейским.
Капитан от радости выдул банку пива, заел таблеткой анти-полицая, газанул и поскорее уехал.
«К чёрту! Надо гнать отсюда подальше! От этих наглых полицейских так просто наверняка не удастся отделаться. Пусть подавятся ксерокопиями, ведь у меня есть точно такие же второй и третий экземпляры! А до утра я буду очень далеко…»
Итак, погнали! Газ до полика! Скорее, скорее вперед! Домой!
Дорога шла через густой лес, быстро темнело. Нога потвёрже легла на педаль газа и ниже девяноста капитан не ехал. Начал накрапывать лёгкий дождь, машина с трудом стала вписывался в повороты. Права-то у Громобоева были, а опыта вождения минимум! Несколько лет назад он управлял своей развалюхой, именуемой «Москвич-406», да вот беда, больше её ремонтировал, чем действительно ездил.
Польские дороги были поуже и похуже немецких: разметка слабая, обочина еле видна, встречались ямки и трещины. А тут появилась другая напасть – большегрузы. Эти огромные машины-автопоезда, которых капитан прежде никогда не встречал на наших дорогах, здесь ходили в большом количестве. Одни мчались на восток, стремительно обгоняя его «Жигули», другие шли на встречу, на запад, ослепляя мощными фарами, но останавливаться нельзя было, ни в коем случае, необходимо уехать как можно дальше, пока жулики полицейские не вышли на смену и не забили тревогу. Самое трудное в пути предстояло впереди: пересечь Варшаву и не заблудиться, не застрять в пробках, не совершить аварию.
Капитану повезло, он въехал в столицу Польши на рассвете, примерно в четыре утра и за час пересек город. Эдик проехал мимо нескольких полицейских машин, стоящих на обочинах и заметил, что инспекторы спали в них крепким сном. Это хорошо, а то вдруг у них возникнут какие-то вопросы, например по знанию правил движения или претензии к навыкам вождения.
Глаза слезились и непроизвольно слипались, челюсти ломило, и они уже скрипели от позёвывания, так нестерпимо хотелось спать. Вдруг дрогу перебежал столбик ограждения, потом второй, капитан резко сбросил скорость. Перед глазами стояла пелена, солнце отражалось от гладкого полотна шоссе и оно сливалось с горизонтом.
Эдуард увидел съезд с шоссе, узкая грунтовая дорога уходила в поле примерно на триста метров. Громобоев свернул и поехал по ней, подальше от главной дороги, чтоб никто посторонний не заметил одиноко стоящей машины. Припарковавшись на обочине, он заглушил мотор, лёг на руль и мгновенно уснул.
Сон был тревожный, снились те самые польские полицейские, обыскивающие русского капитана, чудились бандиты с автоматами и обрезами, обступающие со всех сторон машину. Эдик резко открыл глаза, поднял голову – никого. Он заблокировал дверь, привалился на пассажирское кресло, так спать удобнее. Снова навалились кошмарные видения: стрельба, погоня, кровь. Капитан опять резко дёрнулся, проснулся, выпил банку лимонада и ополоснул лицо прохладной водой. Полегчало.
«Хватит дрыхнуть, в путь! – принял решение капитан. – Теперь наверняка не усну за рулём…»
Он завёл двигатель и начал задним ходом возвращаться обратно к шоссе. Через пару часов показался длинный хвост очереди для перехода польско-белорусского границы. Машины коптили воздух выхлопными трубами и медленно ползли, ежеминутно останавливаясь. Громобоев взглянул на приборы – бензина должно было хватить ещё на сотню километров.
Пограничная проверка прошла быстро, одних инспекторов угостил упаковкой пива, другим отдал бутылку «Смирновки» – легко отделался. Встречающие уже заждались.
– Ты должен был появиться вчера вечером! – начал возмущаться Гонза. – Ездить не умеешь! Где был и почему так долго?
– Гнал, как мог, нигде не останавливаясь. Вадик, хорош вопить! Я устал как чёрт и хочу спать. Везите меня в Брест, там возьму билет на обратный поезд, а вы погоните машину дальше…
