Текст книги "Тёмная сторона бизнеса (СИ)"

Автор книги: Николай Мохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Вечереет, и количество бегунов на дорожке вокруг озера заметно увеличивается. Ряды пополняются накачанными парнями, которые с серьёзными ебальниками, словно не бегут, а родину в бою защищают, проносятся мимо нашей скамейки, которую мы уставили пивом.

– Но это весело, а бывает грустно, – продолжает травить Генрих. – Как-то Туркмен, знакомец мой по спорту, с Алёной решили выпить, опять же, шампанского. Она индивидуалка была, ласковая такая, домашняя, вот типа той твоей. Её клиенты любили – за смену одна больше всей конторы делала. Ну и Туркмен её тоже то ли любил, то ли что… Короче – бутылкой от того шампанского по голове, завернул в ковёр и положил пока на балконе. Ночью вынес, отвёз в дачный поселок, затолкал в трубу водовода, вылил туда канистру бензина и поджёг. Горело в трубе, а ночью дым не видно. Да и нет никого зимой на дачах. И возникает, конечно, два вопроса: что делать с Туркменом и что делать с телом? Весной же дачники там водичку набирать начнут. Все, понятно, переживают. В итоге просто навалили хер на это дело, а Туркмена в Москву отправили – отец у него там какая-то шишка был в нефтянке. Ну и рассосалось как-то. То ли не нашли Алену, то ли не опознали. А Туркмен через пару лет вернулся – и умер от передоза. У матери денег не было, хоронили охранники – друзья всё-таки.

Я радостно гогочу над Генриховыми байками.

– В общем, после такой достоевщины стал я брезгливый и моногамный. Как бегемот, – смеётся Генрих.

– А я не могу. Мне хочется приключений. Исследований. Столько раз себе запрещал, а потом срывался. Интересно. Причём Надюшку я очень сильно люблю. И заметил: вот когда не изменяю, у нас и с Надей секс не очень. А потом изменю – и её как-то резко хочется. Всё это моё блядство оттеняет, что ли, любовь. Она объёмнее становится.

Пиво заканчивается, и я неторопливо иду пешком до дома. К Наде.

Глава VIII. 30 июля

Чугунков орёт на директрису в коридоре.

– Можно хоть раз в жизни сделать что-то не через жопу?! Как вы все заебали!! Ты понимаешь, что эти уроды просто кладут на нас хуй?! Хуй. Кладут. На нас. Понимаешь, блядь?! Ты знаешь, почему ты такая тупая и этого понять не можешь? Потому что ты жирная. А жирная, потому что питаешься всяким говном!

На этой фразе Чугунков захлопывает дверь. Трясутся стены, да и меня малость потряхивает.

– Привет. Что интересного? – Антон здоровается и при  этом абсолютно дружелюбен, будто это не он секундой назад сломал дверь в переговорку.

– Мы проанализировали человека, которого вы дали. Вот отчёт.

– И что там?

– Всё в отчёте. Если возникнут вопросы, то я отвечу, – я стараюсь запихнуть внутрь свои страхи и волнение. У меня давно есть для этого техника: надо сделать так, чтобы тело охладилось. Стать холодным. Отсечь все мысли о прошлом и будущем. Остаться наедине с делом. Сейчас моё дело наблюдать за тем, как Чугунков читает отчёт. Со времён журналистики я не мог видеть, как читают мои тексты, – так сильно волновался. И натурально сбегал при чтении. Это было давно, в прошлой жизни… Стоп. Отвлёкся.

Лицо Чугункова почти ничего не выражает. Я изучаю его. Неброская одежда. Пуловер, голубые джинсы и чёрные кроссовки. На вид то ли клерк, то ли инженер. В выборе одежды он походит на других миллиардеров, которые сделали деньги своими руками. Один мой заказчик носил джинсовый костюм, который купил чуть ли не в девяностых. Что не мешало ему владеть гостиницами по всему миру.

Другой любил нарочно одеваться в магазинах дискаунтерах. Правда, он не мог отказать себе в удовольствии ездить на спортивных машинах. Хотя и боролся с этой страстью – время от времени распродавал свой автопарк. Потом не выдерживал и снова покупал три-четыре тачки. И снова, словно наказывая себя, распродавал. Третий был заядлым шопоголиком…

– Откуда вы знаете, какой объём работ выполнен?

– Приложение номер шесть, – на большом столе я выложил все приложения по делу. В каждом приложении документы, подтверждающие тезисы из отчета. Мне нравится выработанный стиль, когда за каждое слово можно ответить документом.

– А структура владения?

– 50% у Лилии, 50% у её партнера. В приложении № 17 есть выписки по офшорам. Они применили простую трёхуровневую схему. Общий офшор на Кипре, которым владеют два офшора с Британских островов. Один принадлежит Лилии, другой – её партнеру.

– Это не очень устойчивая конструкция. В бизнесе не работает пятьдесят на пятьдесят. Особенно в российском бизнесе. А что с кредитом?

– Они договариваются со Сбером на полтора миллиарда. Под 12,75 процентов в год. Только ей придётся поручиться своим личным имуществом. Иначе не получат.

– Рискует, – Чугунков явно убеждает себя в том, что Лилия не опасный противник. Я молчу. Он проявил слабость. Главное сейчас не спорить – Чугунков боится Лилии, поэтому и не хочет воспринимать её всерьёз.

– У неё очень рискованная стратегия. И если она проиграет, то лишится всего. Да ещё этот партнёр…

Партнёр у Лилии – подмосковный решала и бандит. В своём городке он король и может решить любые жизненно важные вопросы в строительстве: подключение к электросетям, примыкание дорог и пр. Однако я не собираюсь спорить с Чугунковым. Молчу. И понимаю, что с каждой минутой молчания я получаю над ним власть. Он напоминает рыбку, которая дёргается, но уже знает, что сегодня вечером она будет съедена.

– Информация интересная, но мне нужно её перепроверить.

Он не представлял масштабов деятельности Лилии. Раскрылся. Мне искренне нравится Чугунков. Нравится его подход к делу. Но сейчас я упиваюсь коротким мигом власти над ним. Он смотрит на меня, чтобы увидеть реакцию – как я отнесусь к тому, что он будет перепроверять информацию. Как покерист хочет пощупать: а чё, правда у тебя флэш или только пара двоек?

– Проверяйте. Сколько времени вам потребуется? – сложно сдержать в этот момент улыбку. Приходится стать ещё холоднее.

– Пару дней, а ты почему на вы, мы же с тобой вроде на ты? – неожиданно спрашивает Антон. И немного сбивает меня.

На секунду я зависаю.

– Не обращал внимания, – бормочу.

– Ладно, я перепроверю и перезвоню, – рыбка предпринимает попытку слезть с крючка. Последнее слово остается за ним. Но я знаю, что леска надёжная и крючок крепко в горле. Не сбежит.

Глава IX. 5 августа

 Надюша уехала в Новоахтарск, а мы с Жанной и Черкесом стоим на пороге третьего за сегодняшнюю ночь клуба. Я шатаюсь от выпивки. Мы начали с пива, в промежутке был ром, а после – виски. Но я хочу попасть в «Маяк», бар, где любит выпивать директор «Коммерсанта». Для меня, как бывшего журналиста, Андрей Васильев – знаковая фигура. А значит надо нажраться в его любимом баре.

– Ты пьян, не пущу, – говорит охранник. Я со злобой комкаю тысячные бумажки и кидаю ему:

– Хочу – пройду!

– Проследите за своим молодым человеком, – обращается он к Жанне. Жанна – чудная еврейская девушка, которая легко может перепить меня.

– Конечно, – она дружелюбно улыбается несмотря на то, что выпила ничуть не меньше.

В «Маяке» громко. Жанна хочет шампанского и косится на  какого-то молодого человека. Меня это бесит. Я хочу набить ему морду. В баре многолюдно, поэтому пока я с обираюсь с силами, чувак куда-то рассеивается. Выпив шампанского, Жанна начинает плакать и говорить, что хочет вернуться домой к Славе, с которым они делят квартиру. Слава – типичный мажористый парень, который работает в Газпроме. Я с детства ненавижу мажоров, Газпром и всю эту фигню. Мы начинаем ссориться из-за этого. Наша ссора вместе с Черкесом перемещается на дорогу. Жанна хлопает дверью такси и уезжает.

– Куда теперь, – спрашивает невозмутимо Черкес.

– Я хочу к блядям. В «Пентхаус», – «Пентхаус» один из самых больших борделей, который находится в центре Москвы, в пяти минутах от белого дома и мэрии. Хотя они могут поспорить с ним за звание самого большого борделя в столице.

Охрана в «Пентхаусе» пропускает нас, и мы едем на эскалаторе на второй этаж. Интересно, есть ещё в мире бордели с эскалаторами? На втором этаже типа стриптиз-клуб, здесь ты выбираешь девушку, а потом спускаешься вниз, в номера.

Я плюхаюсь на большой кожаный диван и расслабляюсь. Ощущение, будто дома. Так всё уже знакомо.

Последняя неделя была нелёгкой. Чугунков заявил, что по его данным у Лили стройка идёт не так бодро, как мы написали в отчёте. Я закусился и сказал, что предоставлю ему неопровержимые доказательства нашей правоты. Миша и Палыч были снаряжены в экспедицию. Задача Палыча была не дать в обиду Мишу, пока тот лазает по стройке. Миссия была провалена. Миша получил пизды от охраны. Зато зажёгся идеей собрать материал. Для начала он обзвонил компании, которые продают спутниковые снимки. Однако заглянуть на площадку к Лилии из космоса оказалось непросто. Тогда за небольшую денежку был отряжен дельтапланерист летать над Лилиными стройками. Для прикола мы запустили его ещё и над площадками Чугункова. И  – бинго! Не только доказали свою правоту, но и получили заказ по слежению за стройками Антона.

Карман жгли деньги. Хотелось отметить свою удачу. Стас где-то валандался. Это вызывало некоторые подозрения – я перестал его контролировать и вообще понимать, чем он занят. Палычу перманентно хочется дать пизды… Короче, отмечать мы поехали с Жанной, потом где-то словились с Черкесом. И вот теперь я сижу в «Пентхаусе» и пытаюсь сфокусировать взгляд на тёлках. Тяжеловато идёт процесс. Наконец из толпы выглядывает негритянка. Давно хотел трахнуть чёрненькую.

– Я пшёл за шоколадкой. Дождёшься? – кричу сквозь музыку Черкесу. Черкес кивает и улыбается.

Шоколадка говорит на английском. Я знаю только немецкий, поэтому перехожу на международный язык денег. Пятитысячные купюры она понимает.

– Ye… ye…, – я дрыгаюсь в этом чёрном мясе. Мне хочется спать, блевать. Но это же не повод не трахнуть шоколадку? Хочется по полной исполнить свою мечту и заказать за компанию ещё белую. На этой мысли меня срубает.

Меня толкает негритянка. Пора вставать. Клуб закрывается. Звоню Черкесу, он не отвечает. Поднимаюсь наверх – нет его. К чёрту, поди тоже трахается. Не дождался. Утро Москвы встречает меня водилой. Они любят дожидаться клиентов на парковке у «Пентхауса». После того, как тебя выдоил клуб – последнее ты отдашь таксисту. Зная это, я всегда оставляю нз – 500 рублей. Четыреста водиле, и сто на сигареты. Закуриваю и тут же бросаю бычок. Хочется отрубиться.

Дома натыкаюсь на уборщицу. В честь удачного завершения недели по спальне разбросаны пачки денег. Убрать? Не украдёт? К чёрту – хочется спать.

Глава X. 10-11 августа

 – Теперь представь, что этот мужчина – самый прекрасный на свете! Твоя самая большая любовь. Ты в восхищении от всего того, что он делает. От каждого его слова… А теперь представь, что он какает. Да, вот прямо здесь – уселся и срёт. Или съел окурок из пепельницы, – наша разведкоманда обзавелась девушкой, и сегодня мы её тренируем перед встречей.

Соню я заметил ещё в Питере. Туда я прилетал к Наде, и  в   один из дней мы пошли на день рождения к её подружке. В этой девушке я заметил редкую штуку под названием природное обаяние. Она легко знакомилась с людьми и очень расслабленно вела себя даже с человеком, которого видела первый раз в жизни. На свете мало людей, которые на это способны. Поэтому за  Соню я зацепился. И как только стал позволять объём заказов, вызвал её в Москву. На собеседование. Собеседование было коротким:

– Мы занимаемся сбором информации. Разными способами. Самый продуктивный – внедрение. В нашей терминологии – дружба. Человеку нужно подружиться с объектом, иногда устроиться на работу к объекту. И узнать, о чём думает объект, что он планирует в отношении нашего заказчика. Иногда подбросить ему кое-какую информацию. Иногда – получить от него информацию. Сразу скажу, что ничего незаконного в этой деятельности нет. Обычно люди, которые что-то замышляют, крайне разговорчивы. Даже среди опытных бизнесменов полно говорунов. Ты мне нужна как человек для внедрения. Что ты об этом думаешь?

–Честно говоря, это всё очень неожиданно. Надя сказала мне, что вам требуется помощница… Честно говоря, я не умею всего того, что вы описали.

Соня напряглась на этом вопросе. Честно говоря, всегда забавно наблюдать это: человеку трудно назвать свою цену.

– Я бы хотела получать… Тысяч 60-80, – на прошлой работе Соне платили пятнадцать. И восемьдесят тысяч ей казались заоблачной цифрой.

– Хорошо. Я готов платить тебе сто тысяч. С одним условием: у нас нет выходных и праздников. Иногда нужно работать круглосуточно. Работать по ночам. Я невоздержан на язык и вообще человек импульсивный. Могу сматериться, могу обидеть ненароком. Но для обид времени не будет. Не справишься – будешь работать помощницей. Справишься – будешь получать гораздо больше.

Я видел в Соне возбуждение. Её возбуждало всё – загадочная работа, большие деньги. В оборот я её взял сразу – вчера она обустраивалась на новой квартире, а уже сегодня мы готовим завтрашнюю встречу. Её визави решил залупиться на Чугункова. Дело в том, что Антон нередко кидает подрядчиков, в том числе и крупных подрядчиков, если считает, что те не справились с работой. При его перфекционизме это практически постоянно. И вот часть этих терпил решили объединить усилия в борьбе с SBG. Нам нужно понять, что они замышляют, какие у них планы, кто входит в эту группу. И есть ли у них контакты с Берковой.

Предводитель импровизированной группировки – юрист одной из компаний. Действовать надо быстро. Поэтому легенду сочинили на ходу: у Сони маленькое пиар-агентство, она работала на SBG, но SBG не расплатились. Свой тренинг мы начинаем с того, как правильно здороваться с мужчиной:

– Руку подаёшь вот так, ладонью вниз, когда ты так подаёшь руку, мужчина теряется – поцеловать или нет. Несколько секунд он не знает, что делать. Потом – не целует и чувствует себя жалким трусом. И он уже в твоей власти. – Соня – умничка, очень быстро учится. В её движениях есть скрытая сексуальность.

– А теперь давай отработаем взгляд. Это твоё оружие. Дыхание и взгляд. Эта игра называется «ближе-дальше». Ближе – смотри так, как будто тебя очень интересует содержимое его ширинки. Дальше – как будто у него жирное пятно на пиджаке. И так ты должна сделать как минимум трижды за встречу. У мужика от этого начинает реально плавиться мозг. Приём простой, но надёжный. Давай теперь потренируемся…

Тяжелее всего у нас сегодня с легендой. Поскольку мы её собрали на коленках, в ней ещё мало деталей. И, честно говоря, во многом я полагаюсь на удачу. Раньше на подготовку подобных операций я тратил несколько месяцев. Сейчас есть сутки.

– Расскажи свою историю ещё раз, – командую я.

– Я занималась продвижением для SBG …

– Стоп, голос. Ты рассказываешь без эмоций. Ты ведь волнуешься? Волнуешься. Не подавляй волнение. Естественно, что ты волнуешься, к тому же очень приятно наблюдать за этим, – я пытаюсь разрядить обстановку.

Легенду мы повторили уже бесконечное количество раз. Дальше будет только эффект заучки. А он нам не нужен.

– Давай сделаем последнее упражнение и спать. Ты должна выспаться перед встречей. Смотри, ты кружишься по комнате. Когда говорю «стоп», ты останавливаешься и превращаешься в то, во что скажу, – Соня начинает кружить по комнате. Я думаю, насколько абсурдно и безумно всё то, чем мы занимаемся.

– Стоп. Теперь ты превращаешься в дерево. Молодое, растущее дерево…

После нескольких превращений Соня становится расслабленнее и пластичнее. Сойдёт, думаю я. В конце концов, наш оппонент тоже тот ещё дознаватель. К тому же сегодня это не единственная задача. Я сажусь в машину к Палычу – он везёт меня в бар на встречу. Палыч молчит. Не так давно он был чуть не отправлен в Новоахтарск, поскольку взял деньги из общака и пробухал их. За него заступился Черкес. И я теперь думаю, правильно ли сделал, оставив Палыча здесь. Завтра он обеспечивает наружное наблюдение за встречей. Мы прибываем на место. Напротив меня за столом сидит похожий на хорька паренёк.

– Ты должен устроиться на работу в эту компанию. Сейчас неважно, что это будет за работа. У них вывешены вакансии на сайте. Программист 1С, хелпдеск. Взвесь всё, подумай, куда ты пройдёшь, – хорька зовут Андрей. Хитрый и жутко тупой одновременно. Последний год мы часто его используем для технического внедрения в компании, когда нельзя взломать снаружи и приходится действовать изнутри.

– Может быть, мне кого-нибудь завербовать из программистов компании? – Андрюше всё кажется, что он агент 007. К сожалению, он редкий придурок в плане коммуникаций, и, думаю, завербовать он не смог бы даже собственного брата.

– Вербовать никого не надо. Надо просто устроиться на работу. Ты там будешь работать несколько месяцев. Если устроишься, то я дам тебе денег на съём квартиры и обеспечу вторую зарплату, – я стараюсь быть терпеливым. Однако даже очередной стакан вискаря меня уже не успокаивает. Надо ехать дальше.

В машине я спускаю пар и матерюсь на этого Андрюшу:

– Герой-Любовник, блядь. Ему мало, как он облажался в Тюмени, твою мать.

– А он облажался в Тюмени? – спрашивает Палыч.

– А почему, ты думаешь, его прозвали Героем-Любовником? Этот дебил Стас не смог вскрыть одну контору. Взяли этого второго дебила, чтобы он устроился на работу. Он не смог. Тогда он решил соблазнить секретаршу. Уж не знаю, как он её соблазнял и чем, но на встречу к Андрюше секретарша пришла со своим парнем, который этого Андрюшу знатно отмудохал. Поэтому ему и погоняло: Герой-Любовник.

Пока мы стоим в пробке, я дозваниваюсь до Миши:

– Что у нас с техникой?

– Возникли некоторые трудности. Дело в том, что мы настроили трекеры на то, чтобы они пересылали сигнал. Но мы настроили так, что они пересылают сигнал каждую миллисекунду. Объём информации получается слишком большой… базовая станция перегружается… – Миша сыпет техническими подробностями, от чего у меня заворачивается мозг.

– Хорошо, когда это всё будет работать? – нетерпеливо перебиваю его.

– Пока ещё не могу сказать…

– Что с дронами для аэрофотосъёмки?

– Мы с Палычем нашли команду, – в этот момент я кошу взгляд на молчаливого Палыча. – Хорошие ребята, работают с Министерством обороны. Им нужно где-то три месяца, чтобы сделать коптер, который нам нужен.

– У нас нет трёх месяцев. Максимум один. Я хочу встретиться с ними завтра. Ты подготовил новый отчёт по Берковой?

– В процессе.

– Подготовь. Отчёт нужен завтра утром, – я хочу подложить соломку, если завтра Соня провалится, а Серёжа так и не сможет устроиться на работу, то на руках всё равно будет материал, который можно использовать для удовлетворения аппетитов Чугункова.

Я поднимаюсь по лестнице в квартиру пацанов. Сегодня Стас и Черкес должны были съездить на Горбушку и закупить оборудование для завтрашнего мероприятия. ДК Горбунова – это раздолье для таких как мы. Здесь можно купить всё, что угодно. Вплоть до спецтехники для съёма звука с окон, жутко дорогой и  абсолютно бессмысленной. Сегодня нам нужны игрушки попроще: диктофоны для записи беседы. Обычный цифровой диктофон крепится на тело или даже кладётся в карман, а микрофон прячется в рукаве. Только и всего. Этого хватает.

– Смотри, что мы купили, – Стас показывает ручку, в которую вмонтирована камера.

– Рации взяли? – рациями мы пользуемся для связи экипажей. Раньше я думал, что это дешёвые понты в век мобильных телефонов. Но убедился на своём опыте – общение по рациям хрен запишешь, а отсутствие записей разговоров во время наблюдения – меньше геморроя. К тому же, на соединение по мобильному уходит драгоценное время.

– Телефон Соне купили?

– Ты просил купить ей айфон, и с ним, возможно, будут проблемы, – телефон нам нужен для того, чтобы контролировать ситуацию во время встречи. Соня звонит, а мы через микрофоны слышим, что происходит.

– Ей нужно будет перезвонить из туалета. Там плохое здание, экранирует всё, может не дозвониться...

Всё это я слушаю, лежа на диване. И в конце концов отрубаюсь под технические описания Стаса и Черкеса.

Я обожаю прохладное московское утро. Меня заряжает энергией, когда просыпается этот мощный город. Никогда бы не  мог подумать, что понравится жить в столице. Всегда с   большой иронией наблюдал за девочками и мальчиками, которые едут покорять Москву. Однако мы сами понаехавшие… Впрочем, это лирика. На сегодняшней планерке меня все бесят.

– Где будут располагаться машины? – ребята очень неуверенно отвечают.

– Рации кто-нибудь зарядил? Что с ручкой? – я постепенно завожусь. – Кто-нибудь разобрался, как работает эта ёбаная ручка?

– Соня, ты собираешься идти в этой одежде? – костюм Сони буквально кричит о том, из какого города она приехала. – Так возьми денег и срочно езжай на Киевскую – купи себе что-нибудь приличное. Блядь, цирк шапито. Быстро – времени мало. Где Палыч?

– Я звонил ему, он только встал, – говорит мне Черкес.

– Блядь, этого ёбаного придурка нужно закопать на стройке Чугункова, – я ношусь по квартире с желанием кого-нибудь убить.

– Миша, отчёт по Берковой готов?

– Нет ещё, в процессе.

В конце концов, мы выезжаем на встречу. Соня в новом стильном платье заходит в бизнес-центр.

– Стас, что со связью?

– Оборвалась. Я же предупреждал.

– И хули толку, что предупреждал. Надо было решение найти, а не предупреждать! – бешусь я.

В конце концов, все утыкаются в телефоны. Я злобно курю одну за одной. Какого чёрта я вообще делаю здесь? Соню вряд ли будут убивать. А если будут, то вряд ли мы ей поможем. Уезжать? Как-то глупо уже...

Через полтора часа Соня выходит из здания. Мы осторожно её ведём – проверить, нет ли хвоста…

– … И тут он говорит: мне почему-то хочется тебе верить. Хотя я понимаю, что, может быть, ты подослана SBG.

– А ты что?

– Я промолчала на это . А он продолжил рассказывать свою историю, как их кинул Чугунков, что он очень опасный бандит. И они хотят, чтобы о SBG все узнали. И хотят устроить им пиар-войну, а параллельно обратиться в ОБЭП. Он мне передал ещё документы, которые собрала их служба безопасности.

Я читаю документы из папочки. Ух ты, а они нашли каналы обналички. Это любопытно.

– Ладно, ты молодец. Пацаны, вы в косяках, но это обсудим завтра. Сейчас все свободны.

Отчет о походе Сони я печатаю буквально за полчаса. Теперь можно выдохнуть и пойти выгулять Надю. Интересно, как живут другие пары? Девушка видит меня достаточно редко, потому что в основном я ношусь по городу как заведённый. Мы едем с ней в «Пушкинъ».

Я как всегда плохо понимаю, о чём с ней можно разговаривать. Поэтому я слушаю её щебетание уже в ресторане. О её подругах, о том, как устраивается Соня в Москве. Рядом с нами, ближе к центру зала, сидит выводок итальянок. У них грубые черты лица, и они о чём-то громко клокочат. Под Надюшино щебетанье и клёкот итальянок я заказываю себе «Бушмилз», чай и оливье. В Пушкине очень вкусный оливье. Ну а виски лучше всего пить с чаем.

– Я очень переживаю за маму, – Надя обладает характерным женским качеством – переживать за кого-нибудь. Подруг, мам. Я этого не понимаю. Мне кажется, что в моём организме отсутствует какой-то важный компонент, который отвечает за переживания. Я не могу никому сострадать. А в последнее время вообще чувствую себя роботом...

– А чего ты хочешь?

– Хочу побыстрее стянуть с тебя это платье и уложить в нашей спальне. Потом хочу ласкать тебя, твою пизду… А потом очень жёстко оттрахать. Так, чтобы тебе было больно. Но не очень сильно, – Надя краснеет.

– Да нет, чего ты хочешь от жизни. Как ты видишь наше будущее? – и ставит этим вопросом меня в тупик. Как я вижу наше будущее? Я об этом не думал.

– Слушай, сейчас у меня хаос. Из этого хаоса мне нужно вылепить большой красивый бизнес. Бизнес, который не будет связан с разведкой, потому что мне хочется чего-то конструктивного. Играть в бизнес-войны всю оставшуюся жизнь. Нет, этого я не хочу. Но сейчас… Сейчас об этом всём говорить рано… Это хаос, который надо пережить…

Я чувствую, что она хочет услышать что-то другое. Но что именно, до меня не доходит. Разговор прерывает звонок Чугункова.

– Как всё прошло? – Антон говорит по телефону всегда отрывисто, будто задыхаясь.

– Всё прошло хорошо, есть кое-какая информация. Можем встретиться завтра, я её передам.

– Хорошо, давай во «Временах года» встретимся.

– Антон, мне нужны деньги.

– Деньги готовы, можешь их забрать у Бекасова завтра утром. А днём встретимся.

Мы с Надей в молчании едем домой. Я мысленно готовлюсь к  разговору с Антоном. С мыслями о SBG укладываю её в постель. Секс получается вынужденный и механический. Надя бежит в ванную, а я иду на лоджию.

С нашей лоджии открывается вид на «Москва-сити». Рядом Кутузовский проспект. Небоскрёбы на фоне сталинок выглядят фотошопом. Неугомонный город… Закуриваю сигарету и пристраиваюсь на подушке. Вспоминаю, как у нас всё начиналось с Надюшей. Я её увидел и решил добиваться. Даже не решил, а почувствовал, что не могу без неё. Целую неделю она меня динамила. Я предупредил заказчиков, что две недели буду занят – влюбился. Воевать активно не было необходимости, и мужики меня поняли.

После недели прогулок, кофепитий и посиделок в кафешках я понял, что дольше не выдержу. Все попытки утащить её в койку, натыкались на возражение – у неё работа, она занята. Чёрт с ним, я позвонил её начальнику и сказал несколько слов:

– Женя, ты мне должен. И я хочу попросить тебя об ответной услуге. Завтра вечером моя девочка должна быть свободна.

На следующий день я подъехал за ней к бизнес-центру.

– Ой, привет! А что ты тут делаешь?

– За тобой. Сейчас ко мне поедем.

– Но у меня работа!

– Я уже договорился с твоим начальством. Сегодня у тебя никакой работы нет, ты свободна.

– Что ты сделал?

– Сказал Жене, чтобы он освободил тебя на сегодняшний вечер. Он освободил.

– Да как ты смеешь! Кто… кто вообще тебе позволил так делать!

– Надя, видишь машину? Там сидит Палыч за рулём. Я уеду отсюда с тобой. У Палыча жена, которая ждёт его дома. Но он поедет только тогда, когда я скажу. А я поеду только с тобой. Поэтому давай не будем портить вечер человеку. Собирайся!

Так я увез её к себе. Когда она вошла в квартиру, то дома стало уютнее. Она ворковала и что-то начала прибирать. А я пошёл за бутылкой виски. У нас был волшебный секс. Мы слушали «Влажный блеск наших глаз», и нам казалось, что этой ночью нет больше никого во всей вселенной. Есть только мы.

Надя вышла на лоджию и приголубилась у меня на плече.

– Что будет дальше?

– Не знаю…

 Глава XI. 12 августа

Только я забил сумку котлетами денег и вышел из каморки Бекасова, как увидел на ресепшене толпу мусоров. Опера выясняли что-то у секретарши. Я быстро двинулся к запасному выходу. Ещё хватало делиться с ментами деньгами. На лестничной клетке закурил и отправил Антону смску: «У тебя в офисе обыск». В ответ лаконичное: «Знаю. В 2 во “Временах года”».

Я знаю, что обыски проходят в SBG каждый месяц. Однако радуюсь, что успел посетить Бекасова до ментов. Мне кажется, они уйдут от него не с пустыми руками. Мусора вообще работают нынче по принципу аукциона. Ты заказал обыск у своего оппонента, допустим, за сотню килобаксов. Оппонент на месте предлагает двести. Менты возвращаются к тебе и говорят: «Возникли непредвиденные обстоятельства. И мы можем решить задачу только за четыреста». И ты либо платишь – и ставки повышаются, либо получаешь деньги обратно. Кстати, в этом их упрекнуть нельзя. Коррупционный рынок достаточно честный, и слово тут обычно выполняют. Не всегда, но чаще всего. Уж точно чаще, чем на том же строительном рынке. Как ни странно, судьи в этом смысле вообще кристально честные люди. Они, в отличие от ментов, даже аукционы редко когда устраивают.

Я еду во «Времена года». Это самый беспощадный по своей бессмысленности торговый центр. Здесь продают баснословно дорого всё. Хочешь купить золотую скрепку? Наверняка и она найдётся в этом странном месте. Совсем недорого, тысяч за пятьдесят. Я езжу сюда только за вином – подсел на красное полусладкое, а оно продаётся только здесь. Впрочем, Чугунков не пьёт. Заказать виски? Похулиганить? В конце концов останавливаю выбор на пицце и кофе.

– Ты знаешь, что кофе вредно? – начинает лекцию Антон. В это время мне приносят пиццу. Я вижу, как он глотает слюну, когда смотрит на неё. Сам он проповедует здоровый образ жизни. По его словам, есть пиццу и запивать её кофе – это всё равно что жрать цианид.

– Хочешь? А то я всё не съем, – пододвигаю ему тарелку. Он не выдерживает и берёт кусок, озираясь, словно кто-то может увидеть, как он нарушает свою заповедь. «Господи, ты же миллиардер, – думаю я, – почему же ты так беспонтово живёшь?»

– Что у тебя для меня?

Я неспешно пододвигаю ему отчёт по Лилии. Он начинает читать и доходит до места про то, что она наняла к себе его юриста. Так сказать, по совместительству. Он подрабатывает и делает для неё некоторые договоры.

– В каком статусе это сейчас? Василий для неё ещё что-то делает?

– Чтобы это выяснить, нужно поставить его телефон на прослушку, читать смс-переписку. Это возможно только после твоей санкции.

– А это возможно?

– Конечно. Даёшь добро?

– Действуй. Что ещё?

– Это по подрядчикам, которые собрались против тебя воевать. Они кое-что накопали. На тебя.

Антон доходит до материалов про обналичку. В этот момент взрывается и начинает звонить Бекасову. Хана финансисту, думаю я, сейчас его будут ебать. Что оказывается правдой.

– Ты забыл закрыть контору? Твою мать! Это правда? Что значит, не понимаешь? То есть ты хочешь, чтобы не только тут весь ресторан слушал, но ещё и парни из ФСБ? Так вот я тебе объясню популярно, ты не закрыл контору и выстроил херовую схему. И сейчас мне это выйдет в 200 лямов…

Антон ругается и не совсем понятно, что он хочет сказать. Думаю, не только парням из ФСБ, но и самому Бекасову. Впрочем, разберутся.

– Что ещё?

– Мы проанализировали данные с техники. В среднем рабочий день на площадках начинается в 11 утра, половина техники простаивает, оставшаяся половина работает 4-5 часов максимум, – сегодня я добиваю Чугункова плохими новостями. Испытываю при этом от процесса искреннее удовлетворение. Он смотрит отчёты.

– И что ты предлагаешь?

– Мы можем настроить оповещение, чтобы к тебе каждое утро приходили отчёты: начала ли техника работать или нет. А вечером – сколько она отработала.

– Хорошо, сделай.

Чугунков задумывается и выдаёт:

– А нельзя узнать, почему эти парни так встрепенулись? Которые воевать хотят? Мне хочется понять их мотивацию.

– Думаю, ответ прост. Ты же послал генерального директора на хуй. Да ещё и ночью. Разбудил человека...

– И чё такого?

– Это статусный, уважаемый человек. Миллионер, между прочим. Думаю, его это задело.