Текст книги "Третий Рим"

Автор книги: Николай Ходаковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Мы привели один пример с уделом Федора Вельского. Если читатель сам посмотрит старые русские документы о раздаче «новгородских» земель в XV в., то, не сомневаюсь, сам сможет найти другие примеры.

Таким образом, гипотеза Фоменко и Носовского очень проста: под «новгородскими» землями здесь понимались все страны, завоеванные османами = атаманами в XV в., включая Западную Европу, Южную Европу, Малую Азию, вероятно, Египет.

Еще поразительный факт. Оказывается, не все, кому предлагалось вступить во владение далекими землями, ее брали! Многие столичные русские бояре пытались всеми силами увильнуть от переселения в отдаленные земли Европы и Азии. Им было хорошо и в Руси-Орде. Федор Вельский, может быть, только потому и согласился уехать владеть Грецией, что в столице, в Великом Новгороде (Ярославле), оказался не у дел. А вот другие были более разборчивыми. Р. Г. Скрынников пишет: «В Новгороде поместья получили те московские дворяне, которые согласились переселиться на окраину». И действительно, легко понять проблемы русско-ордынского правительства, пытавшегося заставить свою знать покинуть родину, Русь-Орду, и фактически начать новую жизнь наместниками в далеких странах. Ясно, что далеко не все были готовы к такой перестройке своей жизни. Западная и Южная Европа (а тем более Египет) были очень отдалены от столицы орды Великого Новгорода (Ярославля), и не каждый хотел удаляться от столицы.

ПОПЫТКИ РАСКОЛА ИМПЕРИИ

В XIV–XV вв. н. э. Западная Европа предпринимает отчаянные попытки выйти из состава Третьего Рима. Для этого она пытается расколоть единую в то время Русь и Турцию.

Как отмечают историки, разительно меняются в результате объединения русских земель и создания Русского централизованного государства роль и значение России в жизни Европы. Сильное Русское государство, сформировавшееся во второй половине XV в., сразу стало важным фактором международной жизни Европы. О силе «Московита» настойчиво говорили при европейских дворах, писали в «летучих листках».

Все правильно. Только сюда, по мнению Фоменко и Носовского, надо добавить, что еще в XIV в., в котором Древняя Русь выступает на историческую арену в виде Великой = «Монгольской» империи, Западная Европа того времени всячески старалась остановить «Монгольское», Турецкое = Атаманское нашествие и заключить мирный договор. Такой договор был подписан между Россией и Габсбургами лишь в 1514 г.

Привлечение России к борьбе с Турцией становится главной задачей габсбургских дипломатов в отношении России. Аналогичные планы лелеял и папский Рим. Папы Александр XI, Лев X и Климент VII неоднократно обращались к великому князю московскому с призывом выступить против турок.

Суть подлинных событий более или менее наглядно проступает сквозь позднейшую обработку древних документов романовскими историками. Западная Европа стремится расколоть Великую империю. Но пока в Древней Руси царили великие князья («монгольские» ханы), об этом не могло быть и речи. Странно было бы ожидать, пишут Фоменко и Носовский, чтобы великий хан-князь выступил против своей собственной орды, т. е. казацкого войска, возглавляемого атаманами = оттоманами.

И действительно, сквозь искаженную призму романовской истории до нас доносятся подлинные события той эпохи. Планы соединения церквей русское правительство решительно отвергло. Оно уклонилось также от присоединения к антитурецкой лиге, создаваемой усилиями Империи (Габсбургов) и папского Рима.

В XV в. Западная Европа пытается найти пути «к сердцу Руси», чтобы отвести наконец от себя нажим с Востока. Вот одна из таких попыток. «В 1489 г. в Москве появилось имперское посольство (от Габсбургов)… с изъявлением от имени императора великому князю московскому «любви и приятельства» и предложением королевской короны, а также проекта выдачи замуж дочерей Ивана III за германских князей. Королевскую корону Иван III отвергнул, но послал к императору ответное посольство».

Фоменко и Носовский замечают, вряд ли великого хана-князя Русской Орды могла в ту эпоху интересовать «королевская корона». И без того империя Габсбургов и значительная часть Западной Европы уже аккуратно платила вассальную дань казацким атаманам, сегодня именуемым «турками-оттоманами». Причем, как мы видели, Европа старалась не опаздывать с выплатами налога.

Они отмечают также вполне понятное «желание римского короля Максимилиана вступить в «связание» (союз) с великим князем московским».

В первой половине XVI в. в переговорах Габсбургов с Русью центральное место занимает турецкая тема. Чтобы воздействовать на Россию и побудить ее к борьбе с Турцией, габсбургские дипломаты всячески подчеркивали колоссальные размеры турецкой угрозы. Но все эти призывы были бесполезны. Великий русский государь (хан) и его казацкие атаманы составляли в ту эпоху единый имперский организм.

Этот факт отчетливо проступает даже тогда, когда мы смотрим в прошлое сквозь искаженную призму традиционной истории. Непосредственно России Турция долгое время не угрожала, поэтому дипломатические отношения между Россией и Турцией, установившиеся в конце XV в. (а по версии Фоменко-Носовского – существенно раньше), сохраняли мирный характер вплоть до 1569 г., т. е. до второй половины XVI в.

Теперь нам остается подвести итоги событий Третьего Рима этого периода. Как мы говорили, в 1453 г. пал Константинополь – Второй (новый) Рим. Он был завоеван русскими войсками совместно с турками-османами. Отношения Москвы с Константинополем к этому времени были разорваны из-за принятия Византией унии.

Хотелось бы подчеркнуть, что в XV в. появляются трудности в управлении Великой империей из одного центра. Империю потрясали к тому же эпидемии (чума, холера), которые возникали на юге и быстро через налаженные торговые пути охватывали всю империю. В связи с этим назрела необходимость разделения управления Великой Русской империей, введения административных границ внутри империи между ее северными и южными областями. В результате в империи возникли два центра: Великий Новгород в Руси-Орде и Стамбул на Босфоре. Древний Царьград снова стал столицей, но на этот раз южных областей Великой = «Монгольской» империи. Непосредственно перед падением Константинополя в Византии боролись за власть две партии: одна – прозападной ориентации (Палеологи), другая – протурецкая (в частности, Иоанн Кантакузен). Когда власть брали прозападные императоры, отношения с Русью портились (так как русские называли их униатами). Напротив, когда на трон всходили проосманские правители, отношения с Русью сразу восстанавливались.

Часть V
ПАДЕНИЕ ТРЕТЬЕГО РИМА

Из захваченного турками-османами в 1453 г. Константинополя в Русь-Орду была вывезена группа пленных, которые представляли собой, говоря современным языком, интеллектуальную элиту Византии. Их предполагалось использовать как образованных людей «по специальности» у себя в империи. Иногда им даже вручали государственные должности. Так, будущий министр иностранных дел при Иване III Курицын был вывезен из Крыма, где находился в плену около четырех лет. Империя, как отмечает Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, по-видимому, считала себя настолько сильной, что ее ханам даже в голову не приходило опасаться «подрывной» работы некоторых пленных, назначенных на высокие должности. И «подрывная работа» началась.

В Западной Европе в XVI в. наряду с католицизмом и православием, как основными течениями христианства, возникает протестантизм. Его появление связано с широким антикаф(т)олическим движением – Реформацией, охватившей многие страны Европы.

Протестанты воспользовались возникшим на Западе лютеранством как поводом для политического отделения от «Монгольской» империи. В Западной Европе, в Германии, в XVI в. начинается мятеж ордынских наместников, которые не желают подчиняться великому царю-хану Руси-Орды. Мятеж разрастался. Этот мятеж получил в официальной исторической науке название Реформация.

На Руси казанский царь (хазарский каган) и его двор принимают иудейство. Казань тоже пытается отделиться от империи. А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский полагают, что между Казанским царством (хазанский Каганат) и западноевропейской Реформацией существовала связь.

В 1552 г. царь-хан Руси (Иван Грозный) жестоко подавляет казанский мятеж. Русь-Орда готовится к карательному походу против мятежников на Западную Европу для усмирения Реформации.

Но в это время на Руси готовится государственный переворот под патронажем Западной Европы.

Западная Европа, как мы отмечали, пытается избавиться от османско-ордынского влияния. Не в силах добиться этого военным путем, она стала использовать смуту в Орде-Руси, чтобы привести к власти прозападную династию. Во что бы то ни стало они пытались расколоть союз Орды-Руси и Турции-Атамании, натравить их друг на друга.

В конце концов и то, и другое им удалось осуществить любопытным способом. Они стали распространять в империи ересь, которая на Руси получила название «ересь жидовствующих».

Из-за того что упоминание термина «жидовствующие» на страницах печати вызывает неоднозначную реакцию у читателей, обратимся с разъяснением этого вопроса к митрополиту Московскому и Коломенскому Макарию. В силу важности этой проблемы для новой хронологии раскроем взгляды Макария достаточно подробно.

ЕРЕСЬ ЖИДОВСТВУЮЩИХ

Вот что рассказывает об этой ереси известный знаток истории Русской церкви митрополит Московский и Коломенский Макарий.

8 ноября 1470 г. в Новгород прибыл из Киева или, по данным некоторых летописей, из Литвы (так как Киев состоял тогда в Литовском государстве) брат киевского князя Симеона Михаил Олелькович, присланный польским королем Сигизмундом по просьбе самих новгородцев. С князем Михаилом прибыла из Литвы весьма многочисленная свита, в которой находился и некто жидовин Схария. Этот «жидовин, – скажем словами современника, оставившего нам и краткую историю, и подробное опровержение ереси жидовствующих, – был научен всякому изобретению злодейства, чародейству и чернокнижию, звездозаконию и астрологии. Сначала он прельстил в Новгороде попа Дионисия и обратил его к жидовству. Дионисий привел к нему попа с Михайловской улицы Алексия, который также сделался отступником от истинной веры Христовой. Потом пришли из Литвы иные жиды – Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш. Алексий и Дионисий до того возревновали о жидовской вере, что с ними всегда пили и ели и от них учились жидовству, и не только сами учились, но научили жидовству своих жен и детей. Хотели даже обрезаться в жидовскую веру, но жиды им не велели, говоря: если узнают вас христиане и вздумают освидетельствовать, то будете обличены, а держите жидовство тайно, явно же христианство. Алексию переменили имя, назвали его Авраамом, а жену его назвали Саррою». Таково начало ереси жидовствующих: жид Схария совратил в жидовство двух новгородских священников, два другие жида вместе с ними совратили и самые их семейства! Более об этих жидах – удалились ли они из Новгорода или оставались в нем – ничего не известно. Несомненно только, что распространителями ереси были уже не они, а совращенные ими попы – Алексий и Дионисий. Первый научил жидовству зятя своего Ивана Максимова, и отца его попа Максима, и многих других попов, и диаконов, и простых людей. Дионисий научил также многих жидовству и, между прочим, софийского протоиерея Гавриила. В числе множества совращенных в жидовство, преимущественно священников, диаконов, дьячков, клирошан, находился и сын одного лица, имевшего великую власть в Новгороде, Григорий Тучин.

Что же это была за ересь жидовствующих и почему она так легко привилась в Новгороде? В строгом смысле, пишет митрополит Макарий, это была не ересь только, а полное отступничество от христианской веры и принятие веры иудейской. Схария и его товарищи учили:

а) истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни Святого Духа, Единосущных и сопрестольных Ему, т. е. нет Пресвятой Троицы;

б) истинный Христос, или обетованный Мессия, еще не пришел и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки;

в) Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, воплотившийся и истинный Мессия, а есть простой человек, который распят иудеями, умер и истлел во гробе;

г) потому должно содержать веру иудейскую как истинную, данную самим Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную человеком. Все прочие лжеучения, какие высказывали у нас впоследствии иудействовавшие, были уже прямыми и неизбежными выводами из этих начал, положенных Схариею и его единоверцами.

Схария и его товарищи проповедовали у нас свою собственную, иудейскую, веру и отвержение христианской, из чего уже неизбежно следовали всевозможные христианские ереси, т. е. отвержение всех христианских догматов и установлений. Несомненно, что когда жидовствующие излагали свое догматическое учение против христиан и утверждали, что Бог есть един, а не Троичен, что Мессия еще не пришел, а Иисус Христос не есть Мессия и Сын Божий, что должно держаться иудейского, или Моисеева, закона, тогда они основывались исключительно на священных книгах Ветхого Завета. Нельзя забывать, что распространителями и защитниками ереси жидовствующих были у нас не сами жиды, а совращенные ими христианские священники и постоянно носившие личину христиан. Потому неудивительно, если они, чтобы удобнее совращать христиан, в своих возражениях по второстепенным предметам указывали иногда на тексты Нового Завета и на свидетельства святых отцов.

Преподобный Иосиф в своем сочинении против жидовствующих многократно свидетельствует, что они, собственно, не еретики, а отступники, что они отверглись от Христа и мудрствуют жидовское, учат и других держать жидовство и отвергать Христа. Он пишет: «Новгородские еретики сделались отступниками не в младенчестве, не во время плена, не ради нужды, но и родились, и много лет пребывали в христианской православной вере, и самохотением, самопроизвольно отверглись Святой Единосущной Троицы и православной христианской веры, и изрекли многие хулы на Святую Единосущную Троицу, и на Пречистую Богородицу, и на всех святых, и совершили многие сквернения на святую Божественную Церковь, и на святые иконы, и на животворящие кресты, и на священные мощи святых, и многих православных христиан прельстили, и отвели в жидовство, и осквернили всякими сквернами. Они отверглись Христа и всего христианства в лето 1471, и даже доныне ни один не покаялся. Они злейшие из всех еретиков и отступников: таких не было ни в древние времена, ни в средние, ни в новейшие». Заметим, что при дальнейшем развитии ереси она привлекала к себе и имела двоякого рода последователей: одни, отвергшись Христа, принимали самое жидовство – это люди простые, необразованные, а другие, образованные и книжные, отвергшись Христа, не принимали самого жидовства, но усвоили все воззрения жидовствующих на христианство, отвергали все собственно христианские догматы. С этими-то последними преимущественно и приходилось бороться преподобному Иосифу, и в этом-то виде ересь жидовствующих, даже после окончательного подавления ее внешними средствами, долго еще существовала у нас между лицами высших классов.

Каким же образом жид Схария мог навязать православным русским свою жидовскую веру, а новгородские священники могли принять ее и отвергнуться от Христа? Разгадка этому заключается в том, что Схария был человек ученый и, главное, искусный в чернокнижии и астрологии, которые пользовались тогда полным доверием и уважением, особенно между людьми малообразованными, а наши новгородские священники были не только малообразованны, но и совершенные невежды даже в истинах исповедуемой ими религии. Схария очень хорошо знал, чем иудеи доказывают против христиан истинность своей иудейской веры. Впоследствии ересь приобрела себе сильных покровителей, которые содействовали ее распространению и привлекали многих обаянием вольномыслия и распущенности нравов.

Прошло уже несколько лет со времени появления ее в Новгороде, а еретики умели скрывать себя под личиною христианства. В 1480 г., когда великий князь Иоанн Васильевич прибыл в Новгород, вожди ереси, Алексей и Дионисий, до того понравились ему, что он взял их в Москву и первого определил протоиереем в Успенский собор, а последнего – священником в Архангельский собор. Здесь они старались казаться святыми, кроткими, воздержными, а тайно сеяли свое лжеучение и многих обратили к жидовству, так что некоторые даже обрезались. Между прочим, они привлекли к своей ереси: в духовенстве – симоновского архимандрита Зосиму и чернеца Захарию, при дворе великого князя – знатного дьяка Феодора Курицына да дьячков крестовых – Истому и Сверчка и из купцов – Семена Кленова. Последние четыре также научили многих жидовствовать. «Протопоп Алексей и Феодор Курицын, – замечает при этом преподобный Иосиф Волоцкий, – такое имели тогда дерзновение к Державному, как никто другой, ибо они прилежали звездозаконию, астрологии, чародейству и чернокнижию. Потому-то многие и уклонились к ним и погрязли в глубине вероотступничества». Зять протоиерея Алексея Иван Максимов свел в жидовство даже невестку великого князя Елену, как впоследствии сознавался сам Иоанн преподобному Иосифу Волоцкому. Таким образом, ересь утвердилась не только в Новгороде, но и в Москве. Ни церковная, ни гражданская власти не знали о ее существовании или не обращали на нее внимания.

Здесь, уважаемый читатель, мы отойдем от рассказа митрополита Макария и проясним ситуацию. Родственный, профессиональный, семейный характер сектантства бросается в глаза. По всем признакам все дело принципиально было поставлено как секретный заговор. Десять лет удалось секте сохранять конспирацию. Даже при дворе Ивана III «министр иностранных дел», дьяк Посольского приказа Федор Васильевич Курицын был членом секты жидовствующих.

В число еретиков вошла невестка Ивана III, жена Ивана молодого, Елена Волошанка (Молдаванка). Более того, московским митрополитом становится жидовствующий еретик Зосима.

Первым ратоборцем против жидовствующих, как отмечает митрополит Макарий, выступил архиепископ Геннадий. Как ни скрывали себя еретики, но однажды в пьяном виде некоторые из них начали упрекать друг друга. Услышав об этом, Геннадий немедленно дал знать митрополиту и великому князю и, получив приказ не допускать распространения ереси, начал делать обыск. Во время обыска один из виновных, поп Наум, открыл архиепископу все и всех и принес к нему даже псалмы, по которым правили еретики свою жидовскую службу.

Геннадий велел брать их и отдавать на поруки до окончания следствия. А как четверо из отданных на поруки бежали в Москву, то он отправил туда к князю и митрополиту все обыскное дело в подлиннике вместе со списком открытых уже еретиков и их псалмами. Это было в августе или сентябре 1487 г. Не получая, однако ж, ответа ни от князя, ни от митрополита, Геннадий к концу того же года обратился с просьбою о содействии к Сарскому епископу Прохору, жившему в Москве на Крутицах, и уведомлял его, что в Новгороде открылись еретики, которые мудрствуют по-жидовски.

В январе следующего 1488 г., когда в Москву прибыли епископы Суздальский Нифонт и Пермский Филофей, Геннадий поспешил написать и к ним, и просил обоих этих святителей ходатайствовать пред великим князем и митрополитом, чтобы позаботились «тому делу исправление учинити». Дело приняло быстрый ход: оно рассмотрено на Соборе, трое из еретиков найдены виновными, и великий князь «по правилам царским» подверг их торговой казни, а четвертого признали недостаточно обличенным, так как против него было только одно свидетельство попа Наума.

В феврале того же (1488) года князь и митрополит уже извещали об этом Геннадия и поручали ему, чтобы он продолжал обыск о еретиках с великим прилежанием и тех, которые покаются, отдавал «по царским правилам» для торговой казни двум боярам, Якову и Юрию Захарьевичам. Заметим, что в это время великий князь Иван Васильевич отнюдь не опасался казнить еретиков жидовствующих «по царским правилам». При производстве обыска над жидовствующими оказалось, что вероотступничество распространилось не только в Новгороде, но и по селам. Некоторые отступники нарочно ставились в попы, чтобы удобнее совращать своих духовных детей.

Если замечали кого-либо твердыми в вере и православии, то таились пред ним и старались казаться православными. А встречая людей простых, слабых и преданных тяжким грехам, увлекали таких в свою прелесть и отпускали им все грехи. Когда же кто из православных начинал обличать их самих в ереси, они отрекались от нее с клятвою, величали себя православными и даже проклинали еретиков. Потому-то крайне трудно было производить над ними обыск, но при содействии назначенных великим князем бояр Геннадий удачно окончил дело: всех покаявшихся еретиков осудил на церковную епитимию, а непокаявшихся и продолжавших хвалить жидовскую веру передал боярам для торговой казни и все подлинное дело отослал к митрополиту и великому князю, известив о том же архиепископов и епископов. Но в Москве не обратили теперь на донесение Геннадия никакого внимания.

Услышав, что в Москве еретики живут в ослабе, туда же бежали и все новгородские еретики, уже принесшие было покаяние пред Геннадием, и там не только пользовались полною свободою, но имевшие священный сан даже служили в московских церквах вместе с православными архимандритами, игуменами, протоиереями и нагло издевались над христианскою святынею.

Покровителем их был сильный при дворе великокняжеском дьяк Федор Курицын, незадолго пред тем возвратившийся из посольства в Венгрию. К нему собирались еретики и совещались между собою против православия. Особенной дерзостью из них отличался чернец Захария. Прежде он был настоятелем одного монастырька близ Новгорода, в Немчинове. И когда иноки этого монастыря пожаловались Геннадию, что настоятель уже три года ни сам не причащается, ни им не позволяет причащаться, и Геннадий потребовал у него отчета, то Захар отвечал: «А у кого причащаться? Попы по мзде ставлены, митрополит же и владыки тоже по мзде ставлены». Признав Захара за стригольника, Геннадий сослал его в какую-то пустынь, но вскоре по грамоте великого князя должен был возвратить Захара в его обитель, взяв только с него клятвенную подписку, что впредь и сам он будет причащаться и не будет возбранять того своим инокам. Но Захар не захотел исполнять клятвы, бежал в Москву еще в 1487 г. и там нашел себе защиту в кругу жидовствующих. Более всего он действовал лично против Геннадия и уже три года с лишком рассылал на него по всей России и Новгородской епархии многочисленные хульные грамоты, в которых называл его даже прямо еретиком.

Государь знал про ереси любимцев своих, Федора Курицына и протопопа Алексея, и, однако ж, продолжал к ним свое благоволение. Геннадия совсем не стали приглашать в Москву для соборных совещаний, несмотря на заявленные им желания и просьбы. И когда по кончине Геронтия нужно было избирать нового митрополита, то сам великий князь прислал Геннадию приказание, чтобы он оставался в Новгороде ради каких-то «великих дел» и не приезжал в Москву.

Между тем протопоп Алексей пред своею смертию успел «своим волхованием» склонить государя, чтобы на митрополитскую кафедру избран был не кто другой, а именно симоновский архимандрит Зосима, которого действительно и избрали и поставили митрополитом. Нет сомнения, что ни государь, ни святители не знали еще о еретичестве Зосимы, да и Геннадий ничего не подозревал, потому и прислал свою повольную грамоту на поставление его. Новый митрополит немедленно потребовал от Геннадия исповедания веры, как бы сомневаясь в его православии.

В своем послании к Зосиме (октябрь 1490 г.) Геннадий, кратко изложив весь ход дела о жидовствующих и на чем оно остановилось, умолял первосвятителя рассмотреть это дело на Соборе. Не удовольствовавшись посланием к митрополиту, Геннадий написал еще к Собору владык, находившихся тогда в Москве, именно: к Тихону, архиепископу Ростовскому, и епископам – Нифонту Суздальскому, Вассиану Тверскому, Прохору Сарскому и Филофею Пермскому.

Подробно рассказывал о чернеце Захарии, жаловался на него и просил себе обороны от него. Наконец настоятельно требовал, чтобы составился Собор на еретиков, чтобы их предать проклятию, казнить, жечь, вешать, так как они, дав в Новгороде покаяние и приняв епитимию, изменили клятве, бежали в Москву и снова сделались еретиками. «Да не штошите, – прибавлял Геннадий, – станьте крепко, чтобы гнев на нас не пришел, да некако человекоугодници обрящемся и со Иудою Христа продающе: они иконы щепляют, режут, Христу поругаются, а мы их учреждаем да их воле сходим…»

Геннадия и в этот раз не позвали в Москву, но Собор на еретиков состоялся, и состоялся не более как через двадцать дней после возведения Зосимы на митрополитский престол, именно 17 октября 1490 г. На Соборе кроме самого великого князя присутствовали с митрополитом те же самые святители, которые участвовали в его избрании и поставлении. Еретиков обвиняли пред лицом Собора в том, что они старались погубить православное христианство; отвергали Божество Иисуса Христа, Его Воплощение от Пресвятой Девы и Воскресение; ругались святым иконам, совершали литургию по принятии пищи и пития, считали Тело и Кровь Христовы в таинстве Евхаристии простым хлебом и вином, держались больше Ветхого закона и праздновали Пасху по-иудейски; в среды и пятки ели мясо и молоко, и творили многие другие еретические дела, и многих простых людей прельстили своими ересями. Обвиняемые ни в чем не хотели сознаться пред великим князем, митрополитом и всем Собором, упорно запирались в своих ересях и были как бы в исступлении ума.

Но благоверный государь Иоанн Васильевич, а с ним митрополит, и прочие святители, и весь Собор, обыскав по подлинникам архиепископа Геннадия и по московским свидетельствам ереси означенных еретиков, предали их проклятию, низвергли всех из сана и осудили на заточение. Таким образом, настоящий Собор поступил с жидовствующими снисходительнее, нежели первый на них Собор, бывший при митрополите Геронтии, и далеко не так строго, как желал Геннадий. Некоторых из осужденных еретиков великий князь велел отослать в Новгород к Геннадию. Геннадий же приказал посадить их еще за сорок поприщ до Новгорода на коней, каждого лицом к хвосту, и в одежде, перевернутой передом назад, надеть на головы их берестовые остроконечные шлемы, в каких изображаются бесы, с мочальными кистями, с венцами из соломы и сена и с надписью на шлемах: «Се есть сатанино воинство». В таком виде осужденные водимы были по городу, и встречающиеся плевали на них и говорили: «Се враги Божий и хульники христианские». Наконец шлемы на их головах были сожжены. Это сделал архиепископ, чтобы устрашить еретиков и предохранить православных.

Торжество ревнителей православия было, однако ж, далеко не полным. Не все еретики были осуждены, и главные между ними – Зосима и Федор Курицын – остались неприкосновенными. Зосима сумел выдержать на Соборе пред лицом православных то правило, какого и прежде держались все жидовствующие: он казался православным и даже участвовал в проклятии ереси. Этого мало: скоро ему представился новый случай показаться действующим в пользу православных и против жидовствующих. В то время, как известно, и в Греции, и в России было общераспространенное мнение, что с окончанием седьмой тысячи лет от сотворения мира должен окончиться мир и явится Всемирный Судия. Конец седьмой тысячи падал на 1492 г., до этого же года был доведен у нас и миротворный круг, или наша церковная пасхалия, и далее не продолжен. Между тем роковой год приближался и настал, а кончины мира не последовало. Тогда жидовствующие начали глумиться над православными и говорить: «Семь тысяч лет окончились, и ваша пасхалия прошла, отчего ж Христос не является, вопреки вашим ожиданиям? Значит, ложны писания и ваших апостолов и ваших отцов, в особенности же Ефрема Сирина, (будто бы) возвещавших славное Пришествие Христово по истечении семи тысяч лет». Нужно было успокоить православных и установить для них пасхалию на последующее время. И вот, в самом начале осьмой тысячи лет, в сентябре 1492 сентябрьского (а следовательно, в сентябре 1491 январского) года повелением великого князя и, разумеется, с согласия митрополита Зосимы собрались в Москве все до одного русские святители, в том числе и Геннадий, и вместе со всем освященным Собором определили «написати пасхалию на осмую тысящу лет… по преданию св. отец, иже в Никеи Седмаго Собора». Но осуществить это определение не спешили. Не прежде как через год и почти три месяца (27 ноября 1492 г.) «Зосима митрополит на Москве изложил соборне пасхалию на двадцать лет».

Но, являясь поборником православия на Соборах, которые созывал против жидовствующих и по делу составления пасхалии, и прикрываясь подобными действиями пред глазами православных, митрополит Зосима не считал нужным скрываться в кругу своих единомышленников и в частных беседах. Он, по словам преподобного Иосифа, когда обретал людей «простейших», то напоял их ядом жидовским и, провождая самую невоздержную и нечестивую жизнь, предаваясь даже грехам содомским, изрыгал иногда дерзкие хулы на Самого Христа Бога и Богородицу, издевался над святыми крестами и иконами, не признавал ни евангельских, ни апостольских, ни отеческих уставов и в своем лжеучении простирался даже далее, нежели, сколько известно, простирались прочие жидовствующие.

Вместе с митрополитом действовали Федор Курицын, Сверчок, Иван Максимов, Семен Клеванов и многие другие, тайно державшиеся ереси. Они, когда встречали людей благоразумных и знающих Божественное Писание, то не осмеливались приводить их прямо в жидовство, но старались криво толковать им разные места Ветхого и Нового Заветов и таким образом хитро склоняли этих людей к своей ереси, обольщая их, с другой стороны, астрологиею и баснословиями. А людей простейших учили прямо жидовству. Потому если кто и не отступал в жидовство, то многие научились от еретиков укорять Божественное Писание, впали в сомнения и не только в домах, но и на торжищах производили прения о вере.

Невольно думается, что в словах Иосифа, вовсе не скрывавшего своей неприязни к Зосиме, есть преувеличения о его поведении и особенно о его лжеумствованиях, тем более что Иосиф судил только по слухам и хотя в одном месте ссылается на достоверных свидетелей, но тут же замечает, как иные говорили: «Мы у него (митрополита) не слыхали ничего». Да и самые преступления и мудрования, приписываемые Зосиме, так чудовищны и почти невероятны в лице первосвятителя Церкви, еще занимающего кафедру!