Текст книги "За великую трассу"

Автор книги: Николай Гомолко (Гомолка)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава XX

В это утро Вилли Рендола никто не беспокоил. Не звонила и Айда. Для инженера все это казалось не совсем хорошей приметой. Тишина, как известно, наступает перед большой бурей. А что буря придет, у Вилли не было сомнения.

Завтракать он пошел с большим опозданием. Хотел, чтобы в ресторане поменьше было народа, чтобы спокойно посидеть. Однако он ошибся. Как всегда, зал оживленно шумел, почти весь был заполнен пассажирами. Со всех сторон доносился звон посуды, возбужденные голоса. В воздухе качались синие волны дыма.

За крайним столиком сидела Айда. Сегодня она была одета иначе: в сиреневом, воздушно-легком, с короткими рукавами платье, придававшем ей особую привлекательность, свежесть, в модных туфлях с «атомными» серебряными шнурочками.

Вилли поклонился девушке и сел напротив за ее столиком. По выражению ее лица, низко опущенной голове инженер понял, что Айда не в настроении. Она пила кофе, смотрела на него сочувствующим, печальным взглядом.

– Что с вами? Плохой сон приснился? – спросил Вилли.

– Вы еще спрашиваете! Сами должны понимать. Мне жаль вас, Вилли Рендол, – озабоченно сказала она. – Я все знаю про вашу сегодняшнюю ночь.

– Как?! – воскликнул он. Потом спохватился и, стараясь принять безразличный вид, спросил: -Что вы имеете в виду, мисс?

– Укротителя змей!

Рендол вскочил с места. На девушку смотрело строгое, побледневшее лицо.

– Чего вы удивляетесь? – спокойно произнесла Айда. – Вам пора уже ничему не удивляться. Знайте: вы связаны по рукам и ногам. Отсюда живым не выйдете. Понимаете ли вы это?

– Ого, как вы уверены в моей обреченности! – Рендол заставил себя улыбнуться. – А что, может вы со-бираетесь спасти меня? Но, простите, пожалуйста, – сам вынесу отсюда свою шкуру. Хотя она, может быть, уже продана. Однако не случайно говорят русские: рано делить шкуру неубитого медведя…

Айда было растерялась от неожиданного меткого удара. В глазах ее на какое-то мгновение мелькнул испуг. Вспыхнули мочки ушей. Все это не преминул заметить Вилли. Но она быстро взяла себя в руки, успокоила предательски вздрогнувшие нервы.

– Какой вы невыносимый, Вилли,-ласково заговорила Айда. – Вам говорят от чистого сердца, а вы, как маленький мальчик, становитесь на дыбы. Вы, кажется, уже имели возможность оценить мое внимание к вам. Если оно ничего не стоит, мне придется отступить. Не думайте, что я полюбила вас, Вилли. Я подружилась с вами. Привыкла считать вас добрым, честным человеком. Я хотела взять над вами опеку, чтобы вопреки и на зло вашим преследователям отстоять вас от смерти для человечества и будущего Республики.

– А каким вы представляете будущее Республики? – спросил Рендол, заинтересованный необычной откровенностью собеседницы.

– Без финансовых, магнатов, без боссов и атомных королей, – произнесла она скороговоркой. – Принимаете такое будущее?

– Разрешите еще один вопрос?

– Пожалуйста, уважаемый мистер.

– А тогда будут такие, как вы?

– Что вы хотите этим сказать? – вспыхнула Айда, почувствовав недобрую развязку.

– Такие, как вы, шпионки! – выпалил он прямо ей в глаза.

Нет, Айда не вскочила с места, как этого надо было ожидать, не высказала своего возмущения, а спокойно откинулась на спинку кресла, прищурила хитроватые, с холодной искринкой глаза и некоторое время смотрела на своего соседа.

Рендол, казалось, всецело был занят завтраком. После рюмки вина разгорелся аппетит. Теперь он знал, кто она такая, хорошо понимал ее хитрый план действий. Однако с нею и дальше надо вести дружбу. Поспешный разрыв отношений мог лишь усложнить обстановку, навредить ему.

Вилли чувствовал, что Айда подыскивала сейчас слова, чтобы как-то выпутаться, ответить шуткой на его жестокое обвинение. И действительно, через минуту она наклонилась на край столика и, глядя инженеру прямо в глаза, спокойно, тихо промолвила:

– Мистер, я мечтаю о будущем не только без шпионов, но и без таких, как вы, тюленей… – и весело рассмеялась. – Вот мы, мистер Рендол, и обменялись комплиментами. Кстати, мой дорогой, если вы принимаете меня не за ту, какая я есть, тогда держитесь. Знайте: и у меня характер! Прибавьте к этому женскую мстительность. Ей-богу, лучше иметь сто врагов мужчин, чем одну женщину. Ну, скажите что-нибудь. Почему вы умолкли?

Рендол отпил из рюмки вина и совсем мирно спросил:

– Айда, скажите искренно, почему вы за мной шпионите, следите за каждым шагом, даже все знаете про сегодняшнюю ночную «битву»?

– Почему?!-она кокетливо вскинула вверх черные ниточки бровей и с упреком пожурила: – Ай, Вилли, Вилли, не прикидывайтесь наивным мальчиком. Вы же сами знаете…

– Нет, не знаю, – ответил он, настойчиво ожидая ответа.

– А вот почему, – Айда ближе придвинулась к Рен-долу и, глядя подобревшими глазами ему в лицо, продолжала: – Хочу спасти вас, тюленя, от беды. Над вами же – дамоклов меч! Скажите, такое шпионство вы считаете позорным?

– Хотя да, да… Ну и молодец вы!.. – шутливо, дружески ответил он.

Что выражало это восклицание – осуждение или похвалу, трудно было понять не только по тону голоса, но и по выражению его лица. Одно для нее было ясно: наступило примирение, а это давало какие-то надежды на будущее.

Айда подождала, пока Рендол закончит завтрак. А когда он встал из-за стола, взяла его под руку и предложила:

– А теперь, Вилли, на воздух, к морю!

Широкая крутая лестница вывела их на палубу.

Солнечный день был в разгаре. Вокруг царило океанское раздолье воды. Хотя ветер был не очень сильный, шеренги волн шли и шли откуда-то из-за горизонта и не было им ни конца, ни края. Корабль то вдруг поднимался вверх, то низко опускался. Океан шумел, угрожающе качался. Казалось, он хотел обменяться местами с небом…

Рендол был рад солнцу, океану, свежему ветру. Он шагал рядом с Айдой, всматривался в беспокойную водную равнину, молчал. И молчание не было тягостным, вынужденным. В душе у него тем временем шла борьба чувств, разговор с самим собой. Скоро ли берег, когда же закончится этот тяжелый, опасный путь?

Айда предложила остановиться у мостика, на перилах которого красовались спасательные круги.

Где-то в небе прокричал альбатрос. Спутница инженера приставила узенькую ладонь козырьком к своим глазам, стараясь заметить морскую птицу.

– Да вот… смотрите, – показал Вилли рукой.

Почти над головой плавно и удивительно легко кружил белоснежный альбатрос. Он то поворачивал резко в сторону, наклоняя широко распластанные крылья, то скользил вниз, то стремительно набирал высоту. И удивительно: ни одного взмаха крыльями! Словно в небо была заброшена чьей-то могучей, волшебной рукой белая стрела, которой было суждено лететь и лететь, не зная покоя…

– Чудесная, сильная птица! – вырвалось у Вилли искреннее восхищение.

– А вы не могли бы подарить ее мне, мистер? – сверкнула глазами Айда в лицо Рендола. – В знак уважения, нашего знакомства и дружбы…

– Ее нельзя убивать, мисс, – не глядя на свою спутницу, ответил инженер. – Смерть ее предвещает беду. А здесь у нас и так хватает беды.

– А если я захочу? – капризно настаивала Айда.

Вилли насмешливо взглянул на спутницу.

– У вас, милая, много желаний…

Рендол не успел закончить, как увидел, что лицо девушки перекосилось от ужаса. Она вскрикнула, закрыла глаза и, схватив инженера за руку, потянула к себе.

– Спасайтесь! – крикнула она.

Вилли быстро отскочил в сторону, и в то же мгновение черная длинная стрела вонзилась в палубу – и как раз в том месте, где только что он стоял. Стрела пружинисто закачалась, и на ее хвосте, как живое, зашевелилось оперение…

– Прячьтесь за меня, прячьтесь, – испуганно шептала Айда. – Убийцы…

Вилли Рендол осмотрелся. Стрела упала сверху. Но на палубной надстройке никого не было. Значит, она кем-то была прикреплена и метко нацелена.

Когда же все это было подготовлено? Конечно, не сейчас, во время разговора с Айдой. В таком случае, было ясно, что его спутница умышленно привела его на это место? Иначе он не оказался бы с ней как раз возле мостика…

Все это за несколько секунд пронеслось у него в голове. Айда сразу сообразила, что Рендол может не на шутку рассердиться, подозревая ее участие в подготовляемом убийстве. Когда инженер вопросительно посмотрел на нее, она ступила шаг вперед и ахнула:

– Вилли, а стрела не простая – реактивная!

Слова эти она произнесла так, как человек, которому нечего сказать, но нужно что-то сказать, чтобы отвести от себя подозрение, переменить тему разговора.

В хвостовой части стрелы было отверстие, из которого выходила струйка дыма. «Модернизированная… – усмехнулся Рендол. – Они прибегают к открытому покушению и сейчас, видимо, активизируют свои действия. Что ж, надо быть ко всему готовым».

Хотя светлое, ласковое небо, неугомонный, рокочущий океан привлекали к себе взгляд, сердце, оставаться на палубе было опасно. Сославшись на головную боль, Вилли стал прощаться с Айдой.

– Вилли, обождите, – преградила она ему дорогу. На него смотрели мягкие, полные доброты и женской ласки глаза. – Обождите! – и как бы пересиливая в себе нерешительность, стыдливость, прошептала: – Пойдемте ко мне в каюту, пойдемте… Я на этом так настаиваю, видя, что вокруг творится. Без меня вам не сдобровать. Я все знаю, все… Понимаете?.. – Потом приподняла голову, вскинула брови и произнесла уже обычным твердым голосом: – А может снова в «каюту смерти» пойдете?..

– Как вам сказать… – не отрываясь, смотрел на Айду Вилли.

Она поняла, – и это обозлило ее, – что совершенно бесполезно уговаривать этого человека.

– Вилли, мой дорогой, – прижалась Айда к Рендолу, и тот услышал ее горячее, взволнованное дыхание. – Идемте ко мне…

Да, все происходило так, как он думал. Конечно, следовало бы сейчас же осечь эту навязчивую проходимку, но осторожность победила. Становилось понятным: покушения на него делались для видимости, чтобы сломать его дух, волю. Целью своей борьбы они ставили другое: захватить его живым. Подумав так, Рендол через минуту сказал:

– Я от души хотел бы сделать вам, Айда, что-нибудь хорошее. Но…

– Что но? – чуть ли не вскрикнула девушка

– Нужно подумать… Позвоните вечером.

– Хорошо…

Простившись с Айдой, инженер вернулся в свою каюту. Сразу услышал за собой стук в дверь. Вилли разрешил войти. В дверях показался высокий негр, тот самый, который приходил в первый день пребывания на электроходе.

Негр почтительно поклонился и передал пакет.

Письмо было от капитана «Черной стрелы» Рональда Андерсена. Он выражал сочувствие по поводу происшедшего ночью инцидента и просил извинения за вынужденное волнение и тревогу. Капитан объяснил, что змея шесть дней назад вырвалась из клетки зверинца и куда-то исчезла. Поиски не дали никаких результатов. За уничтожение опасного ползуна Вилли выносилась благодарность. В конце письма капитан предложил Рендолу перейти в новую каюту.

Рендол сложил пополам письмо, почесал затылок. Черт возьми, новая задача! Когда же будет конец этим письмам, неожиданно падающим стрелам? Он хотел тут же написать капитану электрохода грубый, дерзкий ответ, но удержался. Зачем лезть напролом! До Стокгольма еще далеко, можно, в конце концов, на несколько дней продолжить игру. Что ни говори, а Рендол все же не чувствует себя загнанным в угол, беспомощным. Он вошел в свою роль и, зная свою силу, играл эту роль безупречно, с каким-то ожесточенным вдохновением.

Интересно, что же приготовил нового этот плюгавый Рональд Андерсен? Видимо, не случайно приглашает он в новую каюту. Не иначе как новый сюрприз готовит.

В письме ему предлагалась каюта номер 215, этажом ниже каюты Айды. Возможно, это было к лучшему: он реже станет встречаться с хитрой соотечественницей. На том этаже был свой ресторан, своя палуба. Не исключено, что там могут найтись новые, настоящие друзья.

Вилли указал негру на свой чемодан и направился на новый этаж. Каюта находилась в конце коридора, была просторной, светлой, хорошо обставленной.

Протянув негру чаевые, Рендол присел на мягкий плюшевый диван, осмотрелся. Новое местожительство ему нравилось.

Через несколько минут зазвонил телефон, и в трубке послышался голос капитана электрохода.

– Мистер Рендол! О кэй! Как устроились? Хорошо? Очень приятно. Со всей ответственностью заверяю: у вас не будет больше никаких непредвиденных тревог и неприятностей. Да, да. Это слово чести. Разве вы не знаете Рональда Андерсена, бывшего мойщика автомашин, а сейчас капитана лучшего в мире океанского электрохода? Мне, как пролетарию, хотелось бы встретиться с вами, много о чем поговорить.

Рендол что-то сухо буркнул в ответ и положил трубку на рычаг.

Ловко они выкручивались из затруднительного положения…

Рендол начал внимательно изучать все уголки новой каюты, подозревая, что плюгавый «пролетарий» подготовил и здесь что-то из ряда вон выходящее.

Но самые тщательные поиски не подтвердили его предположения. Ничего подозрительного он не обнаружил. Вилли даже выстукивал стены каюты, ожидая обнаружить какие-нибудь тайники, где могли бы укрыться в засаде наемные убийцы.

Нет, никаких претензий не мог предъявить Рендол администрации электрохода. Предстояло провести здесь еще несколько ночей. Что же принесут они? Не появится ли и здесь какая-нибудь «невидимка»?

Весь день инженер провел в каюте за чтением книг. Заманчивый, увлекательный мир романтики, любви, в который ввели его писатели своими творениями, рассеяли надоедливые, тревожные мысли, помогли ему на время забыть то, что так беспокоило его.

Глава XXI

Полиция все еще так и не помогла сенатору Уолтеру. Поиски Рендола,продолжались, но безуспешно. От этой неудачи сенатор не находил себе места.

Самым мучительным для него было сознание того, что приостановилось строительство ракеты. Тысяча дьяволов! И как все это неожиданно произошло! И «райские ворота» были у него, и шпики на всей ракетостроительной территории следили за каждым рабочим. И вот – на тебе: Рендол выскользнул из рук, исчез, будто сквозь землю провалился… И это, конечно, недосмотр Чарли Петтона. Осел! Чтоб ему жариться на вечном огне!

Вместе с Рендолом исчезли чертежи самой важной части ракеты – сопла. Уолтер приказал срочно отыскать чертежников, выполнявших вместе с Рендолом проект космического корабля. Но копий у них не осталось. Были найдены лишь первоначальные эскизы проекта, которые потом сам же Рендол забраковал. Конечно, они могли быть полезными для сенатора не больше, чем для мертвого горчичники…

Встреча с государственным секретарем несколько успокоила Уолтера. В радостном ожидании осуществления своих надежд возвращался он на воздушном автомобиле домой, в главный город Республики. Просьба сенатора была исполнена. Все принадлежавшие Республике самолеты, ракетопланы и корабли возвращались назад, в свои базы и порты.

С минуты на минуту Уолтер ожидал желанного сообщения. Он сидел дома, в своем кабинете, один, угрюмый, злой, настороженный.

За широкими проемами окон висел кусок грязно-голубоватого неба. Будто злобно оскаленные зубы какого-то страшного чудовища, торчали невдалеке тупые, серые стены небоскребов.

… Обессиленный шумом, скрежетом, железным непрекращающимся громом города-спрута, города-дракона, уходил на отдых день.

Кабинет в особняке Уолтера был похож на музей. На одной стене – над мягкими плюшевыми диванами – висели дорогие, редчайшие картины известных европейских мастеров живописи. На противоположной – веером развешены образцы старинного оружия разных народов. Сияли золотом и серебром длинные сабли, таинственно поблескивали острыми лезвиями кинжалы, кортики, штыки. А выше, под самым потолком, как огромная капля змеиного яда, был подвешен макет атомной бомбы. В этот кабинет не без страха входили даже близкие знакомые сенатора. Еще бы! Здесь все как бы подтверждало силу и могущество единственного в Республике владельца ракетостроительного завода.

В углу, на широкой подставке из орехового дерева, стоял телевизофон. В эти дни экран его вспыхивал чаще прежнего, но хозяина телевизофон не мог обрадовать ни одним разговором.

…Двое суток прошли для сенатора в невыносимо тягостном ожидании, в бесконечном волнении. Отовсюду – ни единой обнадеживающей вести!

Дальнейшее ожидание стало невыносимым. В это утро Уолтер, вскочив с постели, сразу же приблизился к телевизофону. Торопливо, короткими нервными рывками настраивался он на волну главного управления полиции. Несколько раз судорожно нажал на позывную кнопку. И вот – овал экрана вспыхнул, затрепетал тенями. Потом как-то сразу ярко и отчетливо вырисовался знакомый угол кабинета и почти весь экран заняло продолговатое заспанное лицо.

– Хэлло, Мак! – как можно сдержаннее поздоровался. сенатор с главным шефом полиции. – Почему молчите, черт побери! Где Рендол? Где чертежи и атомный пистолет?

Шеф испуганно взглянул на Уолтера, растерянно развел руками.

– Все еще заняты поисками, сэр…

Лицо Уолтера налилось гневом. В ярости он едва не ударил кулаком по экрану. Так ненавистен был сейчас ему шеф полиции.

Как видно, удача в этот день не желала заглядывать в роскошный кабинет сенатора.

Но был еще один путь поисков. «Эх, черт! – хлопнул себя рукой по лбу Уолтер. – Старею, память слабеет… И как это я раньше не вспомнил – генерал Коллинг может помочь! Давний приятель, он изворотлив, сметлив в таких делах. Не может быть, чтобы мимо его рук проскользнул эта хитрая бестия Рендол…»

Уолтер крякнул, приподнялся на носки, чтобы размять старые онемевшие кости, и настроил телевизофон на новую волну. И сразу на него глянул выпученными глазами Коллинг. Он, как обычно, небрежно держал в зубах сигару, из которой медленно вился синеватый дымок,

– Что случилось, мистер Уолтер? – спросил он важно и поудобнее уселся в кресле.

– Мистер Коллинг, вы мне должны помочь…

– В чем дело?

– Вы разве не знаете, я поставил всю полицию на ноги, чтобы найти предателя Республики инженера Рендола. Но прошло уже сорок часов, а кроме 300 телеграмм от этих тупых ищеек ничего нет. Ловят, как слепой кот крысу!

Коллинг затянулся сигарой, пыхнул тонкой струйкой дыма, и на какое-то время его лицо на экране затянулось сероватой пеленой. Сейчас был слышен лишь голос генерала:

– Не волнуйтесь, держите себя в руках, мистер Уолтер. Рендол никуда не уйдет. У нас есть недремлющее око, и оно все видит.

Глаза сенатора радостно заблестели, в его груди бодрее забилось сердце. Уолтер поближе придвинулся к телевизофону.

– Вы не шутите? Вы знаете, где он?

– Конечно, мистер. Могу даже сообщить его координаты: сорок пять градусов западной долготы и сорок градусов северной широты.

Над узкой переносицей Уолтера приподнялись брови, В глазах мелькнуло отчаяние, испуг. Как ошпаренный кипятком, он отпрянул от экрана.

– Генерал! – воскликнул сенатор. -Насколько я догадываюсь, это же середина Атлантического океана!..

– Вы угадали, сэр, – отрезал спокойно Коллинг. – Рендол уже далеко от Республики. Он на шведском электроходе «Черная стрела».

– О боги! – разъяренно махнул рукою сенатор. – Значит, дела наши плохи? Рендол убежал?

– Не волнуйтесь, дружище, – как бы наслаждаясь бешенством Уолтера, процедил Коллинг. – Могу сказать вам, что на этом свободном демократическом электроходе есть наши люди. Его капитан, Рональд Андерсен, всегда к моим, услугам. Если хотите, сенатор, познакомиться с этими людьми, прошу не обойти мою резиденцию. Я вас жду, сенатор! – уже не просьба, а что-то подобное приказу послышалось в его голосе.

В ту же минуту погас яркий овал телевизофона. Уолтер поспешно вышел из кабинета.

* * *

Воздушный автомобиль сенатора Уолтера опустился на серой бетонированной площадке против невысокого четырехэтажного здания. Это был известный для всех жителей главного города Республики служебный особняк главаря секретной разведки Коллинга. Широкие колонны зеленого итальянского мрамора придавали фасаду дворца монументальный вид.

Уолтера никто не встречал. Сосредоточенно размахивая своей неразлучной бамбуковой палкой, он насколько мог быстро направился к центральному подъезду. У здания в два ряда стояли воздушные автомобили. Высокие массивные двери беспрестанно то открывались, то закрывались. С какой-то лихорадочностью сновали здесь люди.

Уолтер показал личную карточку, и высокие, с выхоленными лицами служащие, подобострастно кланяясь, пропустили его в первую дверь. Но пока сенатор добрался, наконец, до кабинета Коллинга, ему пришлось пройти еще несколько постов и проверочных пунктов.

Взволнованный, вспотевший Уолтер ввалился к Коллингу. И, не ожидая приглашения, бесцеремонно опустился в кожаное кресло.

Генерал сидел за длинным черным столом и, уставившись на какого-то человека, который стоял напротив, разъяренно гремел на весь кабинет:

– Вы грубо работали, сэр! Вы провалили дело. Хм! Польша! Вы понимаете, что это значит?! Там нужны ловкость, изворотливость, риск. А вы, жалкий трус, вздумали руководить из Мюнхена! Мистер Уолтер, – обратился он к сенатору, – полюбуйтесь на этого субъекта. Смотрите, у него торчат ослиные уши!

Коллинг поднялся, нервно прошелся возле стола, затем уничтожающим взглядом вцепился в худощавую фигуру шпиона.

– Или вам не нравятся наши доллары?..

Несколько секунд в кабинете стояло гробовое молчание. Наконец генерал махнул рукой и срывающимся голосом заорал:

– Я ничего, о чем болтали вы здесь, слышать не хочу! Поняли, сэр? Операция «17» должна быть выполнена! Иначе – голова с плеч. Все!

Высокий, с прилизанными светлыми волосами и рябым лицом человек повернулся, взмахнул шляпой, и его – как ветром сдуло!

Коллинг посмотрел на сенатора, стараясь успокоить себя, улыбнулся.

– Видите, старина, чем мы занимаемся, – он снова прошелся по кабинету, продолжая уже обычным голосом:

– Верите, устал… Работать приходится все труднее и труднее… Так, а сейчас давайте свяжемся с «Черной стрелой». Присаживайтесь поближе, сюда, мистер, – пригласил он сенатора и включил телевизофон.

Экран телевизофона, выпуклый, круглый, занимал почти половину стены. Коллинг и Уолтер следили, как он мерцал, вспыхивал. Наконец экран засветился ровно и ярко. На нем четко, будто из рассеявшегося тумана, вырисовался круглый стол, на котором лежал тяжелый многозарядный пистолет и зеленая шляпа.

– Кто там, живой или мертвый, подойдите! – загремел во весь голос Коллинг.

Он сел на угол своего стола, небрежно закинул ногу за ногу. В тот же момент на экране засуетилась челове-ческая фигура и прямо на генерала услужливо глянуло лицо в темных роговых очках.

– Слушаю вас, – послышался голос.

– Срочно вызовите агента 112-А! – приказал Коллинг тем повелительным тоном, которому нельзя было возражать.

– Слушаю!..

Несколько минут экран оставался пустым, молчаливым. Но вот появилась Айда. Видимо, она спешила, так как была в халате – пестром, дорогом, сиявшем шелковым блеском. Как всегда, бодрая, грациозная, она встряхнула пышными каштановыми волосами и, дружелюбно улыбнувшись, кивком головы приветствовала генерала.

– К вашим услугам, генерал, – сказала Айда.

– Как успехи, мисс Фолк?

– Вы еще спрашиваете! Как всегда – наилучшие. Рендол – в моих руках. Еще день – два, и вы увидите его собственными глазами, генерал.

– В этом я не сомневаюсь, мисс Фолк, – улыбнулся Коллинг. – Но Рендола я должен увидеть завтра утром. Понимаете, мисс Фолк? За электроходом все время следует наша подводная лодка. В любое время она готова принять вас после окончания операции. Мисс Фолк, – обратился он к девушке, – вы знаете, кто сидит рядом со мной? Он также заинтересован в вашем успехе.

В глазах Айды сверкнули огоньки любопытства. Она перевела свой взгляд на сенатора и сказала:

– Узнаю… Вы наш союзник, мистер Уолтер?

Приободренный происходящим разговором, сенатор встал и несколько приблизился к экрану телевизофона. Он теперь был уверен, что Рендол не убежит, будет схвачен и что снова засияет его, сенатора, померкнувшая было слава.

– Мисс Фолк, – сказал он, – считайте, что моя яхта «Белая ласточка» будет вашей.

Айда, видевшая в своей жизни много исключительных случаев и принимавшая немало диковинных подарков, от удивления и радости отшатнулась назад. Она прекрасно понимала, что лучшая в мире яхта, о которой так много шумела даже заграничная пресса, стоит ее будущего подвига.

– Я… я очень благодарю вас, мистер Уолтер, – произнесла она, несколько волнуясь.-Для нашей Республики я сделаю все, что нужно.

Экран погас. Счастливую, ликующую улыбку Айды проглотил молочно-матовый туман.

Генерал Коллинг удовлетворенно потирал руки. Не без восхищения смотрел сенатор на этого пронырливого, хитрого человека, который держал в своих руках судьбы десятков сотен людей, легко и бесцеремонно распоряжался ими.

– Подарок ваш, мистер Уолтер, хорош, – сказал генерал, небрежно постукивая костлявыми пальцами по столу. – Он поможет успеху нашего дела. А вы знаете, кто такая Айда Фолк? Это – лучший наш агент! Она успешно провела четыре очень сложные, ответственные операции. Мы посылаем ее только туда, где успех должен быть достигнут наверняка.

– Это очень приятно, генерал. Я вам весьма благодарен.

– Могу сообщить далее, сенатор, – продолжал Коллинг. – Но это, надеюсь, будет только между нами. В настоящее время мисс Фолк готовится к своему главному заданию, которое сделает ее величайшей женщиной Республики.

– К какому же? – удивленно взглянул на генерала, сенатор.

– Скажу пока немного: она изучает русский язык…