Текст книги "За великую трассу"

Автор книги: Николай Гомолко (Гомолка)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава X

Фрэнк Уэст заказал ракетоплан для срочного полета в Анкару. Дела его фирмы расстраивались. На атомном заводе в Турции рабочие приостановили работу. Пятнадцать дней завод бездействовал. Необходимо было встретиться с представителями турецкого правительства и дать им понять, что срыв производства атомного оружия будет им дорого стоить.

Ровно в два часа дня воздушный автомобиль был подан к его дому. Уэст собрал необходимые бумаги, положил их в толстый портфель и дал знак слуге вынести чемодан.

Через несколько минут воздушный автомобиль атомного президента уже кружил над ракетодромом. Внизу, на широкой бетонной дорожке, с удивительно короткими крыльями, прижатыми к фюзеляжу, стоял сверкающий, точно отлитый из серебра, ракетоплан.

В зале ракетопорта собрались эксперты, советники, торговые агенты,-все, кто должен сопровождать Фрэнка Уэста в его путешествии за границей Шли оживленные разговоры. Тучные, с холеными лицами дельцы возбужденно комментировали последние новости.

Фрэнк Уэст приподнял шляпу, поздоровался.

– Как вы смотрите, сэр, на события в Джерси? – спросил, пожимая руку Уэсту, его ближайший советник Вильсон.

– Что я могу сказать! Мне жаль старину Уолтера, – весело ответил атомный король. – Но ему надо помочь сейчас, приободрить. У старика может произойти роковой удар… А это нам невыгодно.

– Значит, не теряя времени, мы должны, сэр, возобновить с ним переговоры? – блеснул хитро глазами Вильсон.

– Твой коллега Гаррисон уже действует. Мы сражаемся за дело засучив рукава.

Вильсон достал сигары и почтительно предложил их своему боссу. Находясь в хорошем настроении, Фрэнк Уэст не отказал в любезности своему советнику. Они закурили.

– А что вы думаете о событиях, происшедших в Сен-Криттоне? – спросил Вильсон.

– А что такое? Ничего не слышал.

– Как?! Это же невероятное событие! Сенсация!..

– Что-что? – спросил Уэст, настораживаясь.

– Изобретен атомный пистолет, сэр. Убивает на огромном расстоянии, бесшумно, наповал. Газеты еще не писали об этом, но я слышал от авторитетных лиц. И знаете, кто изобретатель? Рендол!

– Ерунда! – безразлично махнул рукой Уэст. – Мы уже несколько лет ведем эксперименты – и все напрасно. Разве это возможно, чтобы какой-то мало известный инженер опередил научную мысль всего мира!

Послышался сигнал на посадку. Из зала ракетопорта двинулась группа пассажиров.

По сторонам бетонированной дороги стояли киоски с прохладительными кока-кола. В витрине громадного детского магазина забавно прохаживались игрушечные слоны с поднятыми хоботами, ползали заводные ящерицы и – что особенно бросалось в глаза – по замкну-тому кругу летали «атомные бомбардировщики». Через каждую минуту они сбрасывали миниатюрные, с горошину, бомбочки – и в это мгновение витрина ярко вспыхивала фиолетовым страшным огнем…

Пассажирам, выходящим из комфортабельных ракетопланов, волей-неволей приходилось любоваться этим необычным зрелищем. Каждый должен знать: здесь начинается Федеральная Республика…

Уэст осмотрел витрину и остался доволен находчивостью и изобретательностью торговцев: они умело пропагандируют дела его фирмы.

…Оставляя за собой огненно-дымный след, ракетоплан стрелой взлетел в стратосферу. На высоте сорока километров двигатели были выключены. Легкий и стремительный, он держал курс на восток.

Фрэнк Уэст сидел за столиком, медленно потягивая какао За широким иллюминатором проплывало холодное, звездное небо. Ракетоплан летел по инерции. Его полету не мешали ни облака, ни туман, ни плотные воздушные потоки.

До Анкары – 45 минут полета. Пассажирам стратосферных перелетов обычно все было интересно: как выглядят на огромной высоте звезды, как светят Солнце, Луна. Сегодня же пассажиры интересовались иным: не видна ли в иллюминатор русская Малая Луна, о которой иностранные газеты подняли истошный вой в последние дни. Но как ни всматривались, отличить среди тысяч звезд искусственный спутник было невозможно.

– Жаль, что мы с собой не захватили подзорную трубу, – заметил кто-то.

В это время к Фрэнку Уэсту подбежал офицер в погонах полковника военной авиации.

– Мистер, ставлю вас в известность: получен приказ немедленно возвратиться на ракетодром, – козырнув, сообщил он.

– Что такое? – возмутился Уэст. – Никаких приказов! Летим дальше!

– Нет, сэр, приказ получен по шифру «1-А». Экипаж ракетоплана выполнит его безоговорочно. – Еще раз козырнув, полковник удалился в кабину штурмана.

Фрэнк Уэст недоуменно и в то же время радостно посмотрел на Вильсона:

– Неужели война?..

* * *

Электроход «Аризона», державший курс к берегам Южной Африки, около Бермудских островов неожиданно остановился. Пассажиры высыпали на верхние палубы. Смолкли звуки симфонического оркестра, прекратилась демонстрация фильма в кинозале, опустел коктейль-салон. У всех на устах был один вопрос:

– В чем дело? Почему стоим?

Вооружившись биноклями и подзорными трубами, многие пассажиры осматривали бескрайнюю поверхность океана.

Волнение еще больше усилилось, когда электроход начал резко разворачиваться влево. Опытные пассажиры определили: он сделал поворот на 16 румбов. Не было сомнения,-возвращались назад, в главный город Республики…

* * *

… На всех дорогах, выходивших из главного города Республики, спешно выставлялись сторожевые посты и патрули. Бешено завывая сиренами, по улицам города сновали полицейские машины. Поджарые полисмены в роговых очках, галифе и туго застегнутых куртках стояли на всех перекрестках улиц.

В шумных людских толпах сновали заносчивые молодчики с прилизанными прическами…

* * *

Все это началось через несколько часов после событий в Сен-Криттоне.

Сенатор Уолтер был взбешен. Он истерически орал, опрокидывал мебель, брызгал слюной. Администрация завода разбежалась по цехам. Все боялись попасть в эту минуту ему на глаза.

В конторе находился один лишь Чарли Петтон. Он сидел в углу, скорчившись, как побитая собака. Ему уже все было безразлично. Сенатор выгонял его с завода. И было за что: с важного сейфа исчезла часть чертежей космической ракеты. Хотя этот сейф автоматически контролировался фотоэлементами – ничего не помогло. Рендол не был простаком, и здесь он сообразил, что нужно сделать.

Еще в большее бешенство пришел Уолтер, когда узнал, что Рендол обманул полицию и прямо из-под ее носа вытащил свое секретное изобретение – атомный пистолет.

Дело приобрело непредвиденный оборот. Уолтер связался с Центральным управлением полиции города. Отовсюду он получил заверения, что коммунист Рендол будет пойман в течение двух-трех часов.

Однако, это были пустые слова. Для Уолтера это стало совершенно ясным после того, как он получил от полиции первые «утешительные» сообщения. В телеграмме из штата Лентукки, например, говорилось:

«Рендол будет в моих руках. Нашел окурок его сигары. Он излучает радиоактивные лучи. Продолжаю поиски.

Агент Бредт».

Из города Пливленда поступили не менее «интересные» сведения:

«Час назад возле реки была убита лошадь. На черепной коробке найден след лучей атомного пистолета. В городе паника. Жители бегут в горы. Автомобиль Рендола замечен мной около территории зоопарка. Его маневр совершенно ясен: он намеревается выпустить из клеток очковых змей и тигров. Христопродавец Рендол будет вскоре пойман и отконвоирован в главный город Республики.

Агент Блант».

Нетрудно было понять, что поиски Рендола происходят не лучше поисков украденного белого слона в известном рассказе Марка Твена. Ознакомившись с этими телеграммами, сенатор назвал инспектора полиции мерзавцем, лгуном и поспешно вылетел в соседний город к государственному секретарю.

В его кабинете он вел себя бесцеремонно, вызывающе.

– Где наша власть, сэр? Где наши законы? Почему так беспомощна наша полиция? – размахивал он кулаками и чуть не стонал: – Черт побери, ракета, которую мы строили, уже не ракета, а черепаха. Этот негодяй Рендол выкрал свои чертежи и сбежал. И вот сейчас все мы разводим руками…

– Мистер Уолтер, без паники. Ближе к делу, – государственный секретарь уселся рядом с сенатором. – Давайте вместе обсудим это дело. Что вы предлагаете?

– Необходимо срочно задержать на всех аэродромах самолеты и ракетопланы, – начал сенатор, потрясая в воздухе сжатым кулаком. – Дать телеграммы о немедленном возвращении в наши порты всех кораблей, которые вышли два часа назад. На всех дорогах Республики выставить сторожевые посты и патрули. При всем этом строго иметь в виду: инженер Рендол должен быть пойман во что бы то ни стало живым. Мы заставим его продолжать работу. Кроме того, нам важно овладеть атомным пистолетом. Вот мои предложения, сэр!

Государственный секретарь приподнялся и подал руку Уолтеру.

– Все будет сделано, сенатор. Через две минуты ваши предложения будут разосланы от имени президента во все соответствующие инстанции.

Глава XI

Состояние сильного возбуждения от пережитого за весь этот кошмарный день не покидало Рендола. Шофер такси хотел было поговорить с ним, но инженер отвечал коротко, неохотно, и разговор прекратился.

А тем временем машина мчалась по широкому шоссе. От бешеной скорости за кузовом надрывно свистел ветер, настраивая на грустные размышления.

Куда ехать, Вилли уже знал: в редакцию газеты «Дейли уоркер». Это единственная газета Федеральной Республики, в которой работают настоящие, честные люди– коммунисты. Сколько лет охранка пыталась закрыть эту газету, но все ее попытки проваливались. Передовые люди страны – рабочие и фермеры, ученые и врачи, адвокаты и студенты всякий раз в упорной борьбе отстаивали право на жизнь газеты.

Коммунисты! – какое это сильное, мужественное слово! Произнесешь его – и перед тобой будто появятся широкие, заполненные людским морем площади, красные знамена, орлиные взгляды людей… Вилли не был коммунистом. Он и не думал, что ему когда-либо придется встретиться с ними, иметь дело. Но вот, пришлось…

Вилли вспомнил, как несколько месяцев назад, когда он в основном закончил работу над проектом космической ракеты, его друзья принесли ему газету «Дейли уоркер».

– Прочти, – предложили они. – Нам кажется, газета делает правильное предупреждение.

– Кому?

– Тебе, Вилли!

Рендол пробежал глазами большую статью, помещенную на первой странице. Потом спокойно отложил газету в сторону, обиженно посмотрел на друзей:

– Нелепая выдумка…

– Так ли, Вилли? – пробовал вызвать в его душе сомнение адвокат Джонни Крон.

– Я тружусь для науки, – сухо ответил инженер. – И никто не может без моего разрешения распоряжаться моим изобретением.

– По закону это так, а на деле…

– Так будет и на деле, – категорически заключил Вилли, и разговор на этом закончился.

Каким он был простаком, если вдуматься! Предупреждение коммунистов оправдалось. Вилли Рендол сейчас по-иному стал представлять этих смелых и настойчивых людей. Он знал: только они могут теперь посочувствовать его несчастью. Только они могут стать его настоящими защитниками.

А защищаться необходимо. Ведь как завертелось, перепуталось все! Ни за что обвинили в измене родине, с ног до головы облили грязью клеветы и позора. А какой поднимут вой газетные шакалы, когда узнают от полиции,

что он, Рендол, изобрел атомный пистолет и ранил им полисмена!

Рендол решил искать защиты у работников редакции газеты «Дейли уоркер». Он обо всем расскажет им, они выступят открыто и смело, – и тогда весь мир узнает, что он поступил правильно и начавшаяся травля является напрасной.

Снова город. Время от времени Вилли поглядывает назад: нет ли погони, не следует ли за ним какая-нибудь подозрительная машина? У каждого светофора приходится долго простаивать. А сердце выстукивает часто и настойчиво: быстрее, быстрее!

Вот 110-я улица. Отсюда начинается Гарлем – негритянское гетто. В этом районе, в грязных, закопченных дымом трущобах живет более полумиллиона негров. Пейзаж здесь серый, однообразный. На кривых грязных улицах – ни единого деревца. Подъезды домов – обшарпанные, с опавшей штукатуркой, в стенах зияют проломы, сделанные для отвода наружу труб железных печек.

Район этот, хотя и бедный, но один из известных. Здесь часто вспыхивают забастовки, на его площадях нередко организовываются митинги в защиту мира, на которые собираются сотни тысяч людей.

Возле высоких медных дверей десятиэтажного дома такси остановилось. Вилли Рендол бросил на сидение плату, вышел из машины и быстро взбежал по ступенькам парадного входа.

Редакция помещалась на шестом этаже. По длинным коридорам беспрестанно сновали с бумагами в руках корреспонденты. Они громко переговаривались, о чем-то спорили. У одного из них Вилли спросил, где можно найти редактора.

– А вот его кабинет, – показал тот.

В приемной толпилось много людей.

– Редактор у себя? – спросил Рендол у девушки-секретаря.

– Да, он заканчивает статью. Подождите несколько минут.

– Все же я зайду, – сказал инженер и, сняв шляпу и проведя рукой по волосам, добавил:-Дело мое, мисс, очень срочное. У меня несчастье…

В просторном, скромно обставленном кабинете ходил высокий, приятной наружности человек. Он резко размахивал руками и с воодушевлением говорил о равноправии наций, о свободе, о мире и международной безопасности.

У небольшого столика сидела стенографистка и быстро записывала вдохновенные слова, которые через два-три часа прочтут в газете тысячи людей.

– Мистер редактор, – сказал инженер.-Мистер, я к вам…

Редактор обернулся, бросил на ходу:

– Одну минуточку, товарищ.

– Дело у меня очень срочное…

– Что такое? Кто вы?

– Я – Вилли Рендол, конструктор космической ракеты.

– Хо! – воскликнул редактор и приветливо улыбнулся. – Почему же сразу не сказали? Рад, очень рад познакомиться с вами. Томпсон, – протянул он руку и пригласил садиться.

Вилли только сейчас как следует рассмотрел редактора. Это был пожилой, но на редкость энергичный человек. На голове у него не было ни одного волоска. Зато на лице выделялись густые брови, убеленные сединой. Глаза у него были приветливые, веселые. Вероятно, ни одному собеседнику не было скучно с этим человеком.

– Чем могу быть полезен? – спросил Томпсон, изучая в свою очередь Рендола.

– Пришел просить вашей защиты, – ответил Рендол. – Вы же знаете, я сконструировал ракету, я мечтал сделать вклад в науку, я…

– Знаю, знаю, – закивал головой редактор.

– И вот – все полетело к черту. Более того, за мой труд и честность меня обвинили в измене. Я не являюсь членом вашей партии, но продажная пресса Федеральной Республики постаралась сделать меня коммунистом. Что же, пусть будет так. Ваша газета первая предупредила меня о неизбежной судьбе моего изобретения, вы смело и открыто ведете борьбу за мир, против развязывания новой мировой войны. И я теперь понял: вы те, с кем мне по пути. – Рендол замолчал, вытер платочком лоб и продолжал: – Хуже всего то, что меня считают преступником и угрожают арестом. Я вынужден скрываться…

Томпсон слушал Рендола с большим вниманием, ни на минуту не сводя с него своих умных, проницательных глаз.

В это время в кабинет стремительно вошел незнакомый Рендолу человек. Увидев, что редактор не один, он остановился и приложил палец к губам. Хотя Вилли сидел в полуоборота от него, он заметил поданный знак.

– Я буду просить вас выступить в защиту правды и справедливости, – сказал инженер и приподнялся с кресла, чтобы проститься.

– Подождите, не торопитесь, – остановил его редактор.

Незнакомец снова подал рукою знак.

– У меня строго секретный разговор, уважаемый редактор, – взволнованно заговорил незнакомец, видя, что Томпсон не хочет проститься с гостем. – Знать об этом должны лишь вы… Больше никто.

Ничего, можете говорить. То, что могу знать я, не помешает знать и мистеру Рендолу.

– Вы Рендол?! Не шутите? Будем знакомы – Батлер, секретарь редакции.

Батлер сел в кресло.

Томпсон и Рендол также сели, с любопытством ожидая, что он сообщит.

– Задумано невероятно страшное преступление. Как известно, на Юнион-Сквере сегодня должен выступить певец Пит Холл. Я получил сообщение: его хотят линчевать перед многотысячной аудиторией слушателей.

Мерзавцы!.. – гневно воскликнул Вилли, и руки его сжались в кулаки. – Негодяи… Что это делается на свете? Неужели бандитам удастся совершить свое черное дело?..

– Э, не спешите, мистер Рендол, – спокойно ответил Томпсон. – Пит Холл будет защищен. – Он обернулся к Батлеру: – Продолжайте, пожалуйста.

– Продолжать – это значит сообщить еще одну неприятную новость, – горько усмехнулся секретарь редакции. – Некоторое время «Дейли уоркер» не будет выходить. Час тому назад полиция оцепила нашу типографию. На нее наложен арест… Эх, как это плохо. Можно было бы выступить на страницах газеты, разоблачить чудовищный Заговор бандитов.

Еще не дослушав последних слов Батлера, редактор встал и зашагал по кабинету.

– Все это рука того же Коллинга, – заговорил он. – Это уже знакомые нам фашистские методы. Но отчаиваться не следует. В Федеральной Республике существуют могучие прогрессивные силы, которые не позволят, чтобы совершился невероятный инцидент. Да вот еще дело с вами, мистер Рендол…

– Друзья, – взволнованно заговорил Рендол, – я напишу статью для вашей газеты. Верю: наложенный на типографию арест скоро будет снят, и статья увидит свет. Я очень хочу, чтобы правда о моем «предательстве» стала известной всем. Через несколько часов я покину Федеральную Республику. Дальше здесь оставаться мне небезопасно. Однако знайте, друзья, я душой и телом – сын родины и надеюсь, что вернусь назад. До встречи, друзья! Минуты, проведенные с вами, никогда не забуду. Впереди у меня – борьба! Сейчас я хорошо знаю свое место в этом большом, неспокойном мире. У меня личные счеты с этими бандитами, и я рассчитаюсь с ними честно, по-джентльменски.

– Хо! А вы молодчина, Рендол, – воскликнул редактор. – В вашей душе не угас Прометеев огонь. Но знайте: всякая борьба бывает жестокой и опасной. Вам придется рисковать жизнью…

– Понимаю вас. Я не трус и доведу дело до конца. Клянусь!.. – и он, приложив руку к сердцу, поклонился.

– В добрый час! – редактор и секретарь горячо пожали ему руку на прощанье. – Заверяем, что статья ваша будет обязательно опубликована.

* * *

Выйдя из здания редакции, Рендол, рискуя на каждом шагу попасть в руки полиции, направился в крупнейший район города, где находилось руководство прогрессивного рабочего Союза «Республиканцы за мир». Он знал, что самому ему не достать билета ни на один океанский лайнер, курсирующий через Атлантику. Поэтому требовалось обратиться за помощью к товарищам, работавшим в этом известном на всю страну Союзе.

Рендола встретили там не без удивления. Но, узнав об его просьбе, отнеслись к нему приветливо, тепло.

– С билетом у вас затруднение? – участливо переспросил главный руководитель прогрессивного Союза мистер Кимберли. – Мы охотно вам поможем. Договоримся так: в портовом баре «Счастливая подкова» за крайним справа столом будет сидеть наш человек в дымчатых очках. Подойдя к нему, вы должны сказать: «Не хватает одного стула», и он передаст вам билет.

Вилли понимающе кивнул головой.

Глава XII

Курьерский поезд Киев – Москва остановился ночью на крупной железнодорожной станции. В пятый вагон прямого следования вошел молодой мужчина. Открыв дверь третьего купе, он увидел низкого, полного, с заметным брюшком человека.

– Добрый вечер, – поздоровался он и тут же радостно воскликнул: – Петр Васильевич! Товарищ Бобров!

Пассажир, удивленно взглянув на вошедшего, вздрогнул.

– Вы, наверно, не узнали меня, Петр Васильевич? Я– ваш бывший ученик, Писаренко. Слушал курс ваших лекций по геологии в Киевском университете.

– Да, да, вспоминаю вашу фамилию. Приятная, очень приятная встреча.

Бобров поднялся и протянул Писаренко руку.

– Где же вы сейчас? На работе или учитесь? – спросил он.

– В аспирантуре Московского университета. Заканчиваю работу над диссертацией… А вы стали забывчивым, Петр Васильевич, – шутливо произнес Писаренко. – Появилась профессорская рассеянность. А раньше, помню, отличались хорошей памятью.

– Да, годы идут, стареем… – И чтобы прекратить разговор, который, видимо, был ему не особенно приятен, Бобров добавил: – Ну, что ж, отдыхать будем? Спокойной ночи!

… Утром поезд прибыл в Москву.

Боброва встречал представитель Академии наук СССР. Вскоре на воздушном автомобиле они направились за город, в Астрономический клуб, где в одиннадцать часов начиналось заседание, посвященное полету экспедиции ученых на Малую Луну.

* * *

Рано просыпается Москва, даже раньше летнего утреннего солнца. Сразу оживают улицы, наполняются неумолчным, трудолюбивым шумом.

Радостно смотреть на утреннюю Москву, любоваться ею с высоты, когда летишь на воздушном автомобиле. Как братья-богатыри, встали над нею белокаменные высотные здания и, кажется, приподняли весь город, сделали его легким, просторным, сказочно красивым. С каждым годом Москва становится старше по возрасту, но моложе по виду. Она живет кипучей, богатой жизнью. Люди всего мира направляют свои взоры на рубиновые звезды древнего Кремля, стремятся к Москве своими сердцами и мыслями. . .

Москва! Что есть прекраснее этого большого, чудесного города! Трудно передать словами ее величие, красоту, молодость, ее мудрую жизнь, титаническую силу и вечную славу.

Москва!.. Широко раскинулась она своими улицами, площадями, парками, и нет ей ни конца, ни края…

Двадцатый век сделал ее столицей счастья и радости, и все будущие века она сделает веками мира. Самые горячие и искренние чувства зажигает она в сердцах людей, дарит им свои лучшие желания…

Москва!.. Ты особенно прекрасна в это тихое, солнечное утро!

Сегодня сотни тысяч москвичей проснулись раньше обычного. Уже в пять часов пошли поезда метро, начали работать троллейбусы и автобусы. Бесконечным потоком по улицам и площадям двинулись стремительные легковые автомашины. У всех был один маршрут, одна дорога– к Голицино. Там – крупнейший в мире ракетодром. Оттуда должна сегодня отправиться ракета с экспедицией ученых на Малую Луну. Всюду – на улицах, в домах, в метро, в пассажирских вагонах и автобусах – только и говорили об этом большом событии.

День выдался солнечный, яркий. На небе проплывали редкие светлые облака. Припекало. Но порывы ветра были довольно сильными. Они охлаждали разгоряченные людские лица, и жара казалась не столь изнурительной.

Над ракетодромом в разных направлениях летали воздушные автомобили, кружились самолеты, изредка стремительно проносились ракетопланы.

Приближалась торжественная минута.

В центре ракетодрома возвышалась огромная ребристая башня. В середине ее, нацелившись в небо, стояла ракета. Она была серебристой, с заостренным носом.

Начальником экспедиции был известный астроном профессор Иван Иванович Денисов. Среднего роста, худощавый, с острым цепким взглядом, он был одет весьма просто – в китель военного покроя, брюки галифе. Голову прикрывала обычная кепка с длинным козырьком. Он неторопливо прохаживался по бетонированной площадке, время от времени бросая короткие ответы служащим ракетодрома, обращавшимся к нему с вопросами.

Рядом с Денисовым ходил ботаник Рыбкин. Он выделялся среди ученых необычайно высоким ростом, широкими плечами и доброй, ясной улыбкой, которая почти никогда не исчезала с его лица. Солидный, могучий, профессор. Рыбкин напоминал сказочного богатыря, который, казалось, случайно попал в группу людей, отправлявшихся в далекое космическое путешествие.

С сумочкой в руках тут же на площадке стояла Надежда Николаевна Хлебникова, молодой ученый-физик. Совсем недавно она отлично защитила кандидатскую диссертацию по работе гелиоустановок в космическом пространстве. И это обстоятельство оказалось решающим: Хлебникова была единодушно выдвинута коллективом ученых членом экспедиции на Малую Луну. При первой встрече с ней казалось, что это еще совсем молодая студентка. Одета она была по-спортивному – в ковбойке малинового цвета, легких спортивных брюках. Лицо ее сияло от счастья. Вся она уже жила будущим – предстоящим необыкновенным полетом.

С Хлебниковой оживленно беседовал ученый-химик Виктор Сергеевич Дрозд. На Малой Луне для него не предвиделось много работы. Но он был уверен, что через некоторое время экспедиция продолжит свой путь, возьмет направление на Венеру или Марс. Вот там для него хватит дел!

Вставляя то одно, то другое слово в разговор, Виктор Сергеевич не выпускал изо рта папиросу, прищуривался, изредка поглядывал в глубокую синеву неба.

Отдельно от других держался геолог Бобров. Важно, с деловитой озабоченностью прохаживался он по площадке, не выпуская из рук небольшой желтый чемодан. Он был в макинтоше и широкополой серой шляпе. Вид у него был солидного авторитетного человека. Молчаливость и озабоченность как бы говорили о том, что он занят важными мыслями.

Участники экспедиции уже простились со своими близкими и знакомыми и ждали начала посадки. amp;apos;

Неожиданно на площадку ракетодрома, невдалеке от ребристой башни, опустился воздушный автомобиль. Из него торопливо вышли двое военных. Когда Бобров увидел их, на его лице разлилась мертвенная бледность, задрожала нижняя, слегка отвисшая губа.

Один из прибывших – полковник-отозвал в сторону начальника экспедиции Денисова и сообщил ему:

– Простите, пожалуйста. Мы вынуждены проверить ракету.

– Да что вы!-удивился Иван Иванович Денисов. Прядь седых волос свесилась над его высоким морщинистым лбом. – У нас здесь все известные, давно проверенные люди…

– Ничего, товарищ Денисов, мы вам не помешаем, – улыбнулся полковник.

Когда были проверены документы участников экспедиции, полковник поднялся по лесенке в ракету. В ожидании прошло несколько минут.

Через открытую дверь ракеты вдруг послышался оживленный разговор. Отчетливо звучал мягкий густой бас полковника и какой-то мальчишеский голосок. Ученые недоуменно переглянулись.

В дверях, наконец, появился полковник. За его плечами виднелась фигурка подростка.

Профессор Дрозд не мог поверить своим глазам: по лестнице спускался его сын Олег.

Виноватая улыбка застыла на лице мальчика.

– Как же это ты? – подбежал Виктор Сергеевич Дрозд к своему сыну.

– Ну, вот и лишний пассажир нашелся, – сказал полковник, обращаясь к Денисову.

– Лететь хочу, папа, – ответил мальчик. – Мне это поручили пионеры нашего звена.

– Что ты выдумал, Олег! Детей запрещено брать на Малую Луну. Разве ты не знаешь?

Но мальчик, казалось, не хотел слышать его слов и крепко прижался к отцу. Все с любопытством наблюдали за этой неожиданной встречей.

Рослый, худощавый, с быстрыми и умными глазами, в которых горело упорство, Олег как-то сразу вызывал К себе симпатии. Новая белая рубашка, пионерский галстук, аккуратно выглаженные брюки как бы подчеркивали внутреннюю собранность мальчика.

Истекали последние минуты. Время от времени все поглядывали на часы. Наконец начальник экспедиции подошел к Виктору Сергеевичу.

– А может мальчику покажем Малую Луну, товарищ Дрозд? – улыбнулся он. – Если у него есть поручение звена, мы должны посчитаться с этим. Мальчик он хороший, настойчивый, может, астроном будет. Ну, герой, – он взял Олега за подбородок и ласково посмотрел в глаза, – одно условие – не хныкать!

Мальчик радостно вскинул руку для салюта.

– Есть не хныкать, товарищ начальник экспедиции!

А Иван Иванович продолжал:

– И еще условие: не обесславь нашу пионерскую дружину…

– Как это вашу? – не понял мальчик.

– Дружину пионеров космоса! – воскликнул начальник-экспедиции.

Ученые весело засмеялись. Олег чувствовал себя необыкновенно счастливым. Тут же откуда-то появились фотокорреспонденты и кинооператоры, которые уже снимали эту необычную сцену.

… И вот путешественники заняли места в ракете. Отлет должен был произойти с точностью до сотой доли секунды. Малейшее опоздание могло нарушить график полета и посадку ракеты на Малой Луне. Как известно, ракетная станция не стояла на месте, а двигалась вокруг Земли с огромнейшей скоростью – восемь километров в секунду. Попробуй тогда догнать ее!