Текст книги "Сага о Тёмных Героях. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Николай Грошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

–Ах, ну да. – Насупился маг. – Заклинание Поиска, наверное?

–Угу. – Невинный аки младенец кивнул принц.

–Я тоже кое-что знаю о тех землях. Я всё-таки маг. Но твои шпионы – варвары, мой принц. Грязные варвары из-за Великих гор.

–Ага, а с ними сильный маг. И глава туповатых варваров весьма талантливый полководец. – Ухмыляясь и пытаясь удержать на лице серьёзную мину, рёк принц.

–Хм, тут ты прав. По поводу мага. Некоторые варвары смыслят в военном деле не меньше твоего отца. Но вот маг в такой компании? Не похоже на правду.

–И вампир.

–Что?

–С ними идёт вампир. Самый настоящий живой вампир.

–Это…, это меняет дело. – Маг уставился в землю и, казалось, погрузился в транс. Актион удивлённо изучал лицо мага. Он ожидал немного другой реакции.

–И, тем не менее, они те, кем являются. Варвары, маг и вампир. – Почтенный маг подёргал свою бороду. – Вампир вполне мог прибиться к кровожадным убийцам. Смущает меня только маг…, а если он не то, чем кажется?

–Он владе…

–Стоп. – Маг взмахнул рукой. – Отойди принц. Я найду их с помощью Сил. Я выясню кто такой этот маг! И какова его настоящая миссия в этом мире!

Актион не понял смысла последней фразы, но отошёл в сторону. Парлимкар, шептал Слова и творил Жесты. Актион отошёл к самым деревьям. Впервые он видел, что бы придворный маг, творя заклинания, пользовался такими вещами как Слово и Жест. Парлимкар давным-давно перешагнул ту черту, за которой заклинания творились одной лишь мыслью. И раз он сейчас прибег к таким фокусам слабых магов, значит, заклинание очень сложное и может быть опасное.

Руки мага порхали всё быстрее, шёпот слился в непрерывное шипение – Актион видел лишь часть и, скорее всего малую часть заклинания. Прошло несколько минут, а затем маг замер на месте, пустыми глазами глядя вперёд…

Маг нёсся сквозь пространство. Он искал. Пёструю компанию из мага, людей и вампира. Он шёл по их ментальному следу, готовый взломать одним усилием воли любую защиту, которую непременно выставит этот маг. Если он посланник Проклятого Агаменнона, когда-то давно ввергнувшего мир в титаническую войну или Мёртвого Бога, кусочек чьего тела хранится в этом мире и ждёт часа воссоединения со всеми остальными кусками…. Маг Эрфии, кровь предков коего, лежит песком среди тысяч тонн такого же песка в Кровавой пустыне, готов был ударить по существу, что юный Актион назвал магом. Он уже чувствовал его – это существо не было магом. Оно не принадлежало этому миру. И оно не выставило никаких защит. Маг легко нашёл их.

Десяток конных воинов двигались по заросшей травой древней дороге. Он отчётливо видел их – шестеро варваров, совсем без доспехов. Несколько Катхенцев нацепивших на себя части брони, снятой с убитых ими людей. Прекрасная женщина с явственно видимыми клыками – вампир. И существо. Оно владело магией. Да, но магом не являлось. Удивительно, но бесплотное сознание Парлимкара, витающее сейчас над группой людей, отчётливо видело, что существо простой человек. Но бессмертный и способный повелевать Силой. В нём не было той сверкающей ауры, что присуща всем магам. Той внутренней силы, что ощущается в них всегда. Зато в нём он увидел нечто иное. Существо уже давно не было только человеком. Сила стала им. Почти всё человеческое в нём давно мертво. Маг Эрфии, подобных существ ещё не встречал. И ещё…, на нём он увидел следы волшбы такого уровня, что не снилась даже Калимдору – величайшему из всех известных этому миру магов. Парлимкар застонал бы сейчас, если бы мог. Такое заклинание, какое навсегда сплело душу этого человека с Силой и превратило его в это…, в это существо. Такое заклинание под силу лишь Богам…

Неужели Проклятый проснулся? И этот не человек, его посланник в этом мире? Посланник, готовящийся вернуть к жизни своего кровавого Бога? Или Мертвый Бог сумел вернуть одну из частей своего тела? Сумел проснуться от тысячелетий мёртвого сна? И это существо послано сюда им? Каковы же истинные цели этого существа?.. Как бы там ни было, существо должно быть уничтожено. Боги и так принесли этому миру множество бед.

Парлимкар в один миг сплёл и бросил заклинание. Единственное, но неодолимое, если удар нанесён исподтишка. Мощное и смертоносное.

–Какого цвета Источник Всего?

Парлимкар услышал эти слова. Его заклинание рассеялось. Непонятно как и отчего.

–Каким было Мироздание в молодости?

Маг попытался вернуться в своё тело. Группа людей, существо и вампир пропали. Он стремительно нёсся над землёй, но…, в своё тело он не вернулся. Пред его глазами, не стоял юный принц. У него вовсе не было глаз. Он очутился во Тьме.

–Ты хочешь посмотреть?

Во тьме полыхнули огнём две узкие щелки. Они медленно расширялись. Очень скоро маг повстречался взглядом с кошмарными глазами. Кошачьи зрачки, золотой белок и огненные пламени в которых горят эти насмешливые глаза. Да, они насмехались.

–Кто ты?

Мысленно спросил маг, чувствуя, как душу захлёстывает ужас.

–Я покажу тебе один из дней молодости Мироздания. Смотри Смертный.

–Я не…, хочу…, опусти…

–Его звали, когда-то давно, Шаиддах Разрушитель Миров. Смотри маг!

Глаза пропали. И мир вокруг взорвался кипящим морем из двух красок. Золото и Тьма. Парлимкар увидел бурю из потоков золотого сияния. Бурю, бушевавшую во Тьме. Золотое сияние не было мягким и баюкающим, совсем нет. Оно ревело и кипело яростью. Потоки сияния взметались вверх и сталкивались с другими потоками. В ослепительной вспышке взрывались эти потоки. И вновь они свивались в тугие спирали, вновь врезались друг в друга. А в пологах сияния, иногда появлялись червоточинки – маленькие чёрные точки, которые, наверное, были кусочками Тьмы. Сияние рвалось, закручивалось в спирали и маг, начинал понимать, что происходит у него на глазах. Он ведь был магом, он видел, что такое это золотое сияние в действительности. Боевые Заклинания такой сложности, что только узлов Сил в каждом было больше, чем мог Парлимкар охватить сознанием. Божественная Магия. Страх в его душе превратился в ужас. А вскоре он почувствовал, как со страхом смешивается паника. Он понял, что такое чёрные точки, видимые в золотых вихрях и пропадающие, когда на место золота приходила Тьма. Миры, планеты. Он видел планеты – да, он знал, что они такое. И теперь видел, как всю вселенную рвут на части золотые вихри, в которых планеты казались едва заметными искорками Тьмы. Они гибли, когда сияние касалось их. Маг видел гибель целой вселенной! На миг видение гибнущего Мира, в широком смысле этого слова – которое было знакомо лишь магам Эрфии и может быть (маги Эрфии точно не знали) Колдунам Меча. Одна из множества вселенных умирала на его глазах. И на миг он увидел другую вселенную. Там золотых вихрей не было. Там всё пылало в золотом сиянии! Там не осталось места даже Тьме. На миг он увидел большую пустынную планету, на ней стояли сотни величественных базальтовых, ярко-красных храмов. Их красный цвет почти пропал – золотое сияние тугим потоком било из каждой пяди камня храмов. Оно рвалось сюда и из самого пространства – ломая и коверкая его. Храмы пропали, и маг понял, осознал, что видел сейчас место, где развернулась циклопическая по своим масштабам битва магов. Нет, битва Богов. Первая виденная им вселенная – там сражения не шло, её просто зацепило отдачей от страшных заклинаний, коими Боги осыпали друг друга. Отражённые эти заклятья разрывали пространство и врывались в первый попавшийся мир, где вырывались на свободу и уничтожали всё на своём пути…

Маг дико закричал – его вопль обратился ментальным ударом большой силы, и ему некуда было уйти. Панический ужас сделал своё дело, маг не просто не попытался погасить последствия своей неосознанной волшбы, он даже не обратил внимания на то, что сотворил. Мысленно воя от ужаса он попытался сбежать, вырваться из видений, навязанных ему неведомой силой с пылающими глазами, но не мог. Ему пришлось смотреть на битву, в которой гибли Миры и в огне которой, не видно было ведущих её Богов. Маг стремительно терял свой разум. Его волшба не найдя выхода ударила по его же душе. Душа Мага Эрфии разлетелась тысячами осколков и их бесстрастно поглотил Поток, за миг до того, как в взбесившемся сиянии видения проступила странная фигура, фигура одного из тех кто играл титанической силой, убивавшей сейчас Миры…

–Шаиддах. – Прогремел в разуме мага тот же голос. Прогремел в пустом, девственно чистом разуме. – Тот, что носил имя Разрушителя Миров…. Жаль, что ты Смертный не успел увидеть эту тварь, ведь сейчас, моё самое приятное воспоминание ожило. Воспоминание о том, как погиб Шаиддах..., один из тех, кому предстоит возродиться. Прощай маг…, мне, и правда, жаль, что я вынужден был поступить так с тобой. Но ты погиб зная, ради чего сделано то, что ещё предстоит сделать….

–Парлимкар! – Воскликнул Актион, когда маг упал. Он даже не упал, а будто стёк наземь. Принц схватил его за плечи и легонько тряхнул. Голова старика вертелась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы. На миг его стеклянные глаза устремились к лицу Актиона, не видя его. А в следующую секунду, веки Эрфийского мага закрылись.

Актион аккуратно положил мёртвое тело наземь. Он выпрямился. По его каменному лицу медленно текли слёзы. В глазах полыхнуло бешенство, несвойственное принцу.

–Мага мы возьмём живьём. – Прошипел Актион.

За его спиной тенями возникли лесные бродяги и двинулись к телу мага. Они позаботятся о нём. Где-нибудь здесь, в этом лесу, маг будет похоронен. Позже они вернутся за его телом и отвезут в Пиреней, где маг Эрфии и верный слуга Империи, будет похоронен подобающим образом, со всеми полагающимися почестями. А мага из преследуемых отродий, Актион не убьёт сразу. О нет! Так легко эта тварь не отделается. Парлимкар сказал, что сильный маг покончит с ними одним жестом? Что ж, он не знал всего. Как не знал даже Энейд, его отец. И уж никто и предположить не мог, что металлическая броня на его плечах, несёт в себе множество неприятных сюрпризов, не имеющих ничего общего с магией.

–Что ж, мои люди могут увидеть чуточку больше того, что им положено видеть.

Прошептал Актион, направляясь к своей лошади и отряду, замершему посреди дороги, отряду готовому к любому его приказу.

***

Воздев руки к высокому сводчатому потолку храма, монах Ордена Грома магистр Армадон, нараспев читал молитву своему богу. Ему хором вторили три десятка послушников. Среди них были представители обоих полов, но девушек всё же заметно меньше. Они выстроились в три линии за спиной Армадона, и низко склонив головы, пели почти в унисон с настоятелем и магистром Армадоном. Ни один из них, включая магистра, не смотрел на алтарь, подле которого пели молитву Великому Каилу. Они также не смотрели по сторонам. Магистр смотрел в небеса, взывая к вниманию бога неба, его послушники, посвятившие себя служению Господу своему, но ещё не принявшие монашеского сана, смотрели строго себе под ноги, на пол. Они символизировали смирение и собственную бренность, зависимость от всего земного.

Сейчас, в святилище – главном и самом большом помещении храма, пребывали почти все его обитатели. Одетые в скромно пошитые коричневые балахоны, но пошитые из дорогой ткани прямиком с портовых рынков Корда. У Армадона, балахон был чёрным. Чёрный – цвет ночного неба и грозовых туч. Коричневый цвет земли – презренный цвет ещё только ищущих Его милостей и Его мудрости. Были и монахи в балахонах других цветов, но, конечно, не здесь, не в этом захолустье подле древней, давно брошенной торговой дороги. Тут и деревенек-то, способных платить церковную десятину и содержать вечно молящихся монахов, почти не было. Захолустье. Но, тем не менее, монахи Валлии и здесь не ударили в грязь лицом. Несмотря на то, что храм настоятеля Армадона, считался одним из беднейших – своего рода церковная дыра для прозябания в глуши, внутренне убранство храма отличалось некоторой роскошью. И богатством. Это обстоятельство не выпячивалось на показ – надо отдать должное монахам Валлии, они обладали вкусом и тонким чувством прекрасного. Храм казался не шибко богатым и собственно обычным, хотя и красивым местом. Сумрачно внутри – да, но этот полумрак лишь добавлял остроты тому, что нельзя было разглядеть сразу. Искусная резьба, рельефы и барельефы, делали святилище храма само по себе очень любопытным местечком и к тому же, очаровательным. Конечно, если не знать, что вот под тем огромным барельефом в виде лица красивого и гордого юноши время от времени положено проливать кровь грешника. Всё больше кровь артериальную. Если не знать, что расположенный под ним причудливый лабиринт из разной ширины и высоты неглубоких канавок, удивительно умиротворяющий, если долго на него смотреть не отрываясь – на самом деле, великолепно сбалансированная и отлаженная до микрона система кровостока.

Но если забыть или не знать всего этого – храм удивлял с первого взгляда и поражал при ближайшем рассмотрении. К примеру, тускло светящиеся серебряным светом письмена, в дальнем левом углу огромного святилища, были вовсе не флюриолюминесцентной краской. И даже не кровью того дракона – коего когда-то жестоко убил Каил лично, чем спас род людской от ужасающей участи, как любезно поясняли сами письмена. Совсем нет. Мягким серебристый свет краски, был в основном заслугой бриллиантовой крошки и малоизвестного на этом континенте, сока маленького кривобокого деревца. Сию надпись, нельзя было стереть с камня, даже разрушив саму стену. Сок спаял этот кусок камня в одну плиту. А этот сок стоил куда больше чем бриллианты пошедшие на крошку. И надо сказать о сём факте никто не кричал на каждом углу. И даже на вопрос:

–Магистр, а не сок ли это глаа?

Вам лишь скупо улыбнулись бы и состроили загадочный взгляд, отрешённый от всего земного. Эту надпись и заметить-то сразу не получилось бы. К примеру, от входа её вовсе не было видно. И таких маленьких “чудес”, преимущественно баснословно дорогих, а на вид совсем ничего не стоящих, хватало как в святилище, так и на всей площади храма. Но две вещи тут сразу бросались в глаза. Не только своей невероятной стоимостью, но и культурно-исторической ценностью. Своей красотой две эти вещички, конечно, не могли затмить, нечто по-настоящему прекрасное, но всё же это не умаляло их своеобразной красоты. Кроме того, они поражали и внушали трепет.

Эти две вещи, были подлинной гордостью Армадона и всех обитателей монастыря. Алтарь – приличных размеров, можно вполне уложить в полный рост не слишком высокую девушку, тускло-жёлтого цвета усыпанный драгоценными камнями. Тут ситуация была иная. Алтарь буквально выпячивался из всего окружения святилища. Он притягивал к себе взгляды, и стоило большого труда, человеку, попавшему на службу Каилу, не смотреть на это чудо. Его цвет говорил о том, что алтарь целиком золотой. А драгоценных камней рассыпанных на нём, хватило бы на маленький замок и хорошую дружину. И лишь человек сумевший забыть о том, сколько это дело стоит, сумевший спокойно без обильного слюноотделения рассмотреть алтарь, увидел бы поразительное произведение искусства, произведение гениального мастера. Во-первых, такой человек отметил бы невероятный факт – жёлтый металл алтаря, заканчивается в десятке сантиметров от уровня каменного пола. И зазора между плитой алтаря и камнем нет. То есть, нет и плиты. Алтарь был частью камня. Из чего можно сделать вывод, что алтарь, просто позолоченный кусок камня. Но если бы этот человек не сумел разглядеть сей любопытной детали и полез бы ночью внутрь, намереваясь совершить деяние называемое проникновением в чужое жилище со взломом, с целью похитить ценное имущество, он был бы в полном шоке – он узнал бы маленькую тайну алтаря. Если бы сей гипотетический джентльмен, попытался отсечь кусок ценного металла от алтаря, он бы обнаружил, что у него в руках кусок жутко перемешанных между собой камня и золота. Только верхний слой был полностью золотым, ниже золото будто вылили на кусок очень дырявого сыра, где оно и застыло. Может, так оно и было – расплавленный металл вылили на пористый от природы или специально так обработанный камень. Кто знает? Второй загадкой алтаря были драгоценные камни инкрустации. И они таили в себе ровно две загадки. Первой было их расположение. Они имитировали положение планет, случающееся всего раз в сто лет, и содержали указание о том, как определить этот день, по звёздному небу, без всяких научных штучек, просто взглядом. В этот день камни алтаря пили не только кровь. Окажись возле алтаря Истинный Некромант, да хотя бы и посредственный маг Смерти, он мог бы много интересного рассказать о монахах Валлии, да такого, что они и сами были бы в шоке. После чего, конечно же, решили бы, что сей маг посланник Тьмы или самого Барга и благополучно зарезали бы его. Только не на алтаре. Алтарь предназначался для грешников, а не для тех, кто добровольно отдал свою душу чистому Злу, коим, по мнению монахов, были и Тьма и Барг и, кстати, много кем почитаемая Милосердная Прива. Эта богиня, среди последователей Каила, считалась скрытым ликом Барга. Так сказать маскировочная сетка злого божества. Второй секрет алтаря, был менее внушительным. Скорее даже банальным…

За алтарём, наполовину в глубокой нише, стояла золотая статуя самого Каила. Ниша не освещалась, только рассеянный скупой свет от установленных на стенах факелов и огромной люстры, усеянной двумя сотнями свечей. Днём, система тонких щелей и узких линий в потолке посылала вниз завесу солнечного света, будто золотистым одеялом прикрывающая статую. Но на деле она лишь усиливала впечатление, статуя отражала пойманный свет и начинала тускло светиться. Статуя имела в высоту три метра и не стояла, а сидела на троне из чёрного мрамора, ничем не украшенного. Последнее обстоятельство, только усиливало впечатление. Казалось Каил не сидит на троне, а выплывает прямиком из Тьмы. В конце молитвы, магистр Армадон, посмотрит прямо в лицо Великого Каила и встретится взглядом с глазами идола. Считалось, что иногда, Каил способен видеть через незрячие глаза истукана (почти всегда на их месте стояли искусно имитирующие глаза крупные сапфиры).

Сам Армадон искренне верил в это. Сегодня он был счастлив и можно сказать, с комфортом расположился на вершине самого Блаженства. Армадон совсем недавно был назначен Посвящёнными, настоятелем этого монастыря. Он! Годы и годы шедший к этой своей мечте, от простого послушника, до магистра и, наконец, настоятеля собственного прихода. Пускай маленького и на отшибе, но всё-таки. У него всего тридцать послушников, десяток служек (служки – простая прислуга при храме, не имевшая права носить даже коричневый балахон, хотя и доказавшая после многочисленных проверок, приверженность Истинной и Единственной Вере). Тем не менее, они у него есть. Он магистр и настоятель. И он был уверен, что достиг этого лишь благодаря Господу. Грозный Каил жестоко карал (пусть славится его светлое имя вечно!), но и милости его были не малыми.

Маленький храм, в глухих местах – вроде бы немного радости, но лишь для непосвящённых. Вокруг храмов нередко вырастали самые величественные из городов, построенных людьми. Конечно же, построенных с соизволения и милости Единого Бога. А в Валлии, сие считалось обычным делом. Сами монахи способствовали таким начинаниям, всеми доступными способами. Крайне редко выстроенное Орденом святилище, со временем пустело и забывалось. Чаще маленький храм, уже через несколько десятков лет становился центром большого города. Конечно, не такого внушительного как три главных города Валлии: Кельт, Корд и собственно Валлия, но, тем не менее, города. И Армадон прекрасно сознавал, что со временем, и вокруг его храма вырастет город, может не шибко большой – десять-пятнадцать тысяч человек, но и это уже совсем не мало. Ведь власть в городе Валлии (за исключением Корда) может принадлежать только одному человеку: настоятелю и магистру. А что может быть слаще, чем власть над людьми? И разве может быть более важное в жизни дело, нежели обращение грешников, язычников и еретиков к свету Истинной Веры в Единого Бога Громовержца Каила? И пусть части из них придётся пройти смертное очищение на алтарях посвящённых Каилу или сгореть в святом огне костра, зажжённого рукой монаха – эта участь куда лучше, нежели жизнь в неверии, в служении Злу. Ведь эти не спасённые Души не попадут к Небесному Трону Каила. Их посмертная участь куда страшнее очистительного Святого костра…

Мечты Армадона об всяческих подозрительных кострах и непонятно чем грешных людях, мог бы оборвать один грамотный или не очень грамотный, совершённый спьяну набег бандитов или варваров. Мог бы, но только не будь это монахи Валлии.

С ними подобные финты не могли пройти гладко. Последователи Каила, были не просто фанатиками режущими безвольные жертвы. Что бы стать слугой при храме, достаточно было убедить монахов в искренности своей веры. Что бы стать послушником, это было мало. Требовалась искренняя вера, поверхностное знание пары Священных книг и умение хотя бы смутно толковать их. Но не только. Каждый послушник, должен был доказать на деле, что он в совершенстве владеет каким-либо одним видом оружия (кулачный бой так же считался видом оружия). Не засчитывалось только мастерство лучника, пращника, метателя копий и тому подобных. Для этих целей монахи предпочитали держать наёмников. Кроме того, приоритет отдавался способности тихо, незаметно и быстро, в пару движений, убить двуногого. Соответственно, чем дальше по иерархической лестнице Ордена, тем искусней должен был быть монах. Считались лишь две дисциплины: богословие и воинское мастерство. Так что, толстых монахов в Ордене практически не было. За исключением пары стариков среди Посвящённых. Позволить себе растолстеть мог лишь седой престарелый монах. И вот эти ребята – ставшие магистрами, уже были не просто искусными мечниками, копейщиками и так далее, они являлись профессиональными убийцами. Правда, убивали лишь по необходимости. Для защиты себя, собратьев, либо на алтарях. А вести войны и карательные кампании предпочитали руками наёмников, коим дозволялось быть язычниками, еретиками и которым, конечно же, было запрещено посещать храмы. Им и в городах жить запрещалось. Только за городской чертой. Наёмников это, кстати, вполне устраивало. По большей части. Слишком хорошо платили монахи, что бы наёмник рисковал шкурой ради сомнительного удовольствия жить в городе полном Истинно Верующих. И особенно, если в таком городе мелькали плащи серого или небесного цвета.

Эти ступени посвящения получали лишь настоящие мастера, как боевых искусств, так и богословия. Их боялись и уважали. Десяток наёмников дважды подумал бы, прежде чем напасть на монаха в чёрном балахоне. Сутки раздумывал бы над тем стоит ли мстить за оскорбление, полученное от серого балахона. А уж синий цвет, предпочли бы закидать стрелами с безопасного расстояния, а ещё лучше сразу убежать от него подальше. Но надо признать, население страны, да и наёмники трепетали пред монахами не только из-за их специфических умений и почти звериной жестокости, когда дело касалось искоренения инакомыслия. Приверженцы культа Каила, были справедливы на свой манер, в рамках своего культа и своим верующим частенько помогали безвозмездно, порой вытаскивая их буквально из могилы.

Так, хорошо известно было предание о монахе Далатоне. Пример из далёкого прошлого, когда власть монахов была ещё не так крепка. Он путешествовал и нёс Святые Слова о Истинной Вере в Единого и Единственного Бога. Далатон двигался в своём путешествии к одному из пяти городов, стоявшему почти на границе с Валлией – Кэтли. Город полный разношёрстного народа и адептов многих и многих ересей и вероисповеданий. Он и сейчас был таким этот городишко. Один большой притон, в котором и властей вроде бы нет. Город-государство. Но легенда гласила, что Далатон до Кэтли не успел дойти. В одной деревеньке он решил провести ночь. Конечно, проповедовал. Конечно, клеймил грешников. А по утру на улицах деревеньки появились новые гости. Древесные коты с белыми без зрачков глазами, числом в пять штук и столько же Охотников. Ребята пришли по делу – понасиловать, поубивать, да пограбить, в общем, ничего особенного. Монаха трогать не стали, предложили просто убраться, по добру по здорову (тогда монахи ещё не воевали с Охотниками и иногда даже торговали). Далатон ответил весьма оригинально: двумя плавными, почти нежными движениями ладоней, убил двух древесных кошек, в тот миг подозрительно обнюхивающих его балахон. Подозрительность кошек объяснялась просто, едва они погибли, из-под балахона возникли два коротких, чуть искривлённых меча. Далатон положил и кошек и Охотников. Сам он получил такие раны, что умер уже на утро, но деревеньку спас от разорения. А ведь мог спокойно уйти и остаться в живых. Легенда – утверждали многие, всего лишь легенда. Да только она была правдива. За тем исключением, что Далатон в действительности сражался не с пятью Охотниками и пятью кошками, а с тремя кошками и тремя Охотниками. Тем не менее, религиозный фанатик отдал жизнь за этих людей – язычников и безбожников. Почему? Дело в том, что за время пребывания в деревеньке ему удалось обратить в Истинную Веру, двух молоденьких девушек. Он погиб именно за них. За жизни всего лишь двух верующих он отдал свою. Далатон носил чёрный балахон.

Конечно, если бы одна из этих двух верующих согрешила, Далатон так же самоотверженно стал бы её “лечить” от грехопадения и при необходимости, перерезал бы ей шею на алтаре. Но факт остаётся фактом: Далатон умер за них.

Тем, кто не верил в историю о Далатоне или считал её излишне преувеличенной, достаточно было других примеров. Монахи отнюдь не гордились подвигом собрата и за подвиг не считали, как и сам Далатон. Просто иначе ни один из монахов поступить не мог. Такие подвиги были обычны. Всего месяц назад, отряд Охотников спустился в предгорья и сжёг две деревни верующих. Небольшая армия наёмников, превосходящая Охотников числом втрое, была послана в бой. Все были перебиты. В тот же день монахи двух местных храмов, покинули родные стены и вошли в предгорья. Около сотни женщин и мужчин, из которых только один носил серый балахон и семеро чёрные. Вернулись человек двадцать. А отряд Охотников и сейчас гниёт где-то в предгорных лесах и лесочках. Своих мёртвых монахи сожгли, а пепел развеяли. Вот такие были жрецы, то есть монахи культа Каила…

Армадон закончил петь и посмотрел прямо в глаза своего Бога. Ему показалось, что сапфиры одобрительно мерцают в неверном свете свечей и факелов. Настоятель ощутил самое настоящее блаженство. Сложив руки на груди, он повернулся к своим послушникам. Паствы у него пока не предвиделось и особо проповедовать не кому, но это дело времени. Кроме того, даже послушникам, наизусть знающим положенные книги, не вредно иной раз послушать проповедь о делах Его и милостях Его. Пастве ещё предлагалось послушать о Его гневе. Но это всё будет потом.

Мягким, мелодичным голосом Армадон начал проповедь. Послушники тихо сели, прямо на каменный пол. Чистыми не замутнёнными мирской суетой взглядами они смотрели на него и на лик Каила – теперь было можно любоваться им хоть до следующего молебна. Армадона они слушали внимательно и кое-кто, даже приоткрыл рот. Хотя и хорошо знали они эту маленькую сказку о том, как некий пастух-язычник был обращён в Истинную веру, в общем-то, по воле случая. Сказка была призвана убедить слушателя, что иначе просто быть не может и рано или поздно даже самые глупые и упёртые, всё равно уверуют в Истину.

Слова Армадона разносились по огромному помещению, отражались от сводчатого потолка, создавая гулкое эхо и, казалось, будто кто-то незримый с придыханием полушёпотом повторяет каждое сказанное Армадоном слово…

В тот момент, когда настоятель почти закончил длинную, поучительную и надо признать интересную сказку-проповедь, его совершенно беспардонно прервали. Речь монаха оборвал оглушительный треск. Трещали большие двустворчатые двери святилища, выходящие прямо на улицу, через маленький тамбур с двумя боковыми и одной внешней дверью – обычно круглые сутки открытой настежь в любом Валлийском храме. Треск стих, послышался глухой удар. Первые двери рухнули.

Послушники медленно поднимались на ноги – удивлённые и готовые наказать наглецов, посмевших осквернить врата святого места. Армадон нахмурился, скрывая кисти рук в складках балахона. Новый треск и двери святилища вздрогнули. Миг и обе створки, кажется даже со стоном, слетели с петель ворохом щепы и обломков покрупнее. Внутрь храма вступали те, кто разгромили истинное произведение искусства – резные ворота храма.

Со странным, не очень хорошим предчувствием Армадон смотрел на входящих внутрь храма. Гигант с мечом в руках, какие обычно носят конные рыцари, из-за их величины и длины. Два белых тигра, следующие по обе стороны от ослепительно прекрасной девушки в одеждах лесных бродяг. Непонятный воин, в Y-образном жилете, пять мрачных, весьма мускулистых личностей и десяток из числа местной бандитской братии. Компания, способная вызвать как удивление, сопряжённое со смехом, так и страх, плавно переходящий в панический ужас.

Армадон смотрел на них без страха, ему не было смешно и удивление его было номинально – по Катхену столько странной нечисти шляется, что и сам Каил вряд ли знает их всех. Наверное, только в Последний день Мира, он узрит их всех, на своём справедливом Суде. Монахи ждали. Личности, стоящие на обломках ворот тоже. Причём Армадон заметил, что местные разбойники держатся как-то не слишком уверенно и всё больше за спинами незнакомых монаху людей. Гиганты – даже самый хилый с красным гребнем на голове, был не меньше редких в Катхене здоровяков, Армадон не сомневался, что эти гиганты уроженцы незнакомых ему земель. Парень, чьи одежды напоминали любимые тряпки Чёрной гвардии Энейда, явно из ещё более далёких мест. А девушка – вампир. Монах никогда не встречал их лично, но ошибиться было трудно – если внимательно читаешь Священные тексты. Отродья Тьмы и Зла, считается, что их давно повывели общими, но совсем не едиными, усилиями монахов и Колдунов Меча (они иногда и друг друга немножко резали). Стояние в позе ожидания длилось не долго. Дальнейшее происходило стремительно и одновременно.

Девушка, мило улыбнулась, развеяв все сомнения по поводу своей истинной сущности. Если кто из послушников, подобно Армадону, сразу не сообразил кто она такая, теперь они легко могли определить “национальность” красавицы, по её внушительным остреньким и просто очаровательным клычкам.