Текст книги "Как это будет (СИ)"

Автор книги: Николай Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава сорок шестая
Раскрытие инкогнито

На следующий день Сергей позвонил Раулю и попросил устроить ему срочный разговор с президентом. Через десять минут Рауль ему перезвонил и пригласил приехать немедленно в резиденцию на Шанз Элизе. Тогда мажор достал из тайника свой российский паспорт и смартфон (побывавший с утра на зарядке) и взял с собой.

Альбер Лебрен принял его тотчас по прибытии и после рукопожатия достал из стола книжку с названием «Как это будет» и подзаголовком «История будущей европейской войны» и спросил:

– Как Вам удалось написать такую пророческую книгу? Первые ее четыре главы точно описали текущие реальные события! Что если и последующие главы воплотятся в реальность?

– Обязательно воплотятся, если сидеть сложа руки и ждать инициатив Гитлера, – ответил Сергей.

– Мы не сидим! – воскликнул президент. – Производство самых лучших танков и самолетов увеличилось в несколько раз, а в Арденнах строятся современные укрепления.

– Не об укреплениях надо думать, – резко возразил попаданец, – а разрабатывать план массированного нападения на Прирейнские группировки вермахта с целью их расчленения, окружения и пленения! А также нанесения превентивных бомбовых ударов по промышленным предприятиям Рурского района….

– Мы не хотим оказаться в роли агрессоров, – пробурчал президент.

– Вы ведь играете в шахматы? Тогда знаете, что игроки белыми фигурами выигрывают чаще, что подтверждает и статистика: в 30 % выигрывают белые, в 20 % черные и в 50 % бывает ничья. А у русских есть хорошая поговорка: кто не успел, тот опоздал.

– В прошлую войну мы оборонялись и смогли победить немцев.

– А в эту они взломают вашу оборону на раз-два и будут в Париже через месяц после начала военных действий!

– Как Вы осмеливаетесь это утверждать?!

– Я учил про это в школе на уроках истории, мсье президент, – сказал вдруг Сергей и положил на стол свой российский паспорт.

– Что это? Паспорт?

– Да. Мне выдали его в России 11 лет назад. В 2012 году.

– Что??

– Откройте его и посмотрите. Там все написано.

Лебрен окинул своего протеже изумленным взглядом, открыл паспорт и долго вглядывался в русские буквы. Наконец перешел на цифры и замер в неверии. Наконец отмер и спросил:

– Что это за мистификация?

– Перенос во времени. Из будущего в прошлое. Я думал, что такое бывает только в книгах писателей-фантастов. Но вот сам оказался здесь – возможно, по воле Бога. Я надерзил ему в соборе Сен-Дени в 2020 году….

– Кто Вы такой?

– Студент Московского университета, филолог и спортсмен, но только из 2020 года. Кстати, вот в паспорте у меня денежка завалялась под названием «евро». Такими цветными фантиками сейчас расплачиваются по всей Европе. Это единая валюта Европейского Союза государств.

– И в России? – вяло спросил президент.

– Нет, у нас по-прежнему в ходу рубли. Россию в ваш союз не приняли – слишком велика и трудно управляема. Да и гонора у нашего народа многовато: все гордимся своей победой над Гитлером. Хотя собственную страну, СССР, профукали: развалились на 14 составных частей.

– !4 коммунистических государств вместо одного?

– Трижды ха-ха. У нас давно уж капитализм, похлеще вашего. Миллиардеров больше сотни вырастили, которые яхтами друг перед другом меряются: у кого длиннее и роскошнее….

– Это было в традициях и русских купцов, – припомнил Лебрен, но вдруг встрепенулся:

– Вы сказали, что победили Гитлера. Когда и как?

– К 1941 году он захватил почти всю Европу, кроме нейтральных государств и Британии. С нашей страной у него был тогда договор о дружбе. Но Гитлер всегда расценивал такие договоры как связывание рук будущим противникам. Летом 41 года вермахт и его союзники обрушились на СССР большими силами (более 4 млн солдат против наших 3 млн) и к зиме вышли к Москве, где были все же остановлены и оттеснены резервными армиями. Потом были еще 4 года сражений, высадка англо-американских десантов в Италии в 1943 г и в Нормандии в 1944 г, а также победное шествие советских армий через Румынию, Венгрию, Австрию и Польшу со взятием Берлина в мае 1945 г. Гитлер покончил с собой, а его соратников судили в Нюрнберге и в большинстве повесили. Общие потери в этой мировой войне составили около 50 млн чел.

– Мон Дью! До чего же подробную сказку вам сочинили, молодой человек, чтобы ввести руководство Франции и Британии в заблуждение. Не пойму только каков прок от этого для ваших коммунистов?

– Продолжаете не верить? А вот этому поверите?

И Сергей положил на стол свой смартфон, включил его и стал показывать фотографии и видео из жизни Москвы 21 века.

Сначала Альбер Лебрен смотрел молча, но потом будущая жизнь его проняла, и он стал спрашивать:

– Неужели все девушки у вас носят такие откровенные наряды?

– Боже, сколько на улицах авто и все абсолютно не похожи на теперешние! Очень стильные!

– Это аэропланы? Да они больше железнодорожных вагонов и как летают!

– А это истребители? Какие хищные красавцы! Какова их скорость? Две тыс. км в час и больше? Фантастика! А что у них за вооружение? Пушка и целеуправляемые ракеты? Может и бомбы нести? И тоже целеуправляемые? У меня нет слов….

В заключение Сергей вывел на экран блокбастер «Перл-Харбор», случайным образом не стертый из памяти смартфона, и сел рядом с президентом, чтобы переводить ему с русского языка. Этот фильм потряс Лебрена и заставил окончательно поверить в реальность попаданца Сергея Костина.

Оба решили, что никому другому знать этого не нужно: долго ли угодить в сумасшедший дом, даже президенту? Но теперь Лебрен поклялся, что удвоит-утроит свои усилия по приведению Блюма, военного министра Даладье, генерала Гамелена, адмирала Дарлана и других высокопоставленных людей Франции к мысли о необходимости войны с Германией. Это государство, попирающее нормы цивилизации, и оно должно быть уничтожено – чем раньше, тем лучше. Сергей его заверил, что Черчилль придерживается того же мнения и его всеми силами надо протащить в премьер-министры Великобритании. Сталину надо внушить ту же мысль, а еще подтвердить твердую решимость Франции и Англии отстоять независимость Польши и других стран Восточной Европы. Надо также предупредить Мосцицкого о скором нападении на его страну Германии – может сопротивление Польши будет в этот раз упорнее и, главное, грамотнее….

Посовещавшись еще немного, оба «заговорщика» решили, что книгу «Как это будет» надо издать максимально большим тиражом и в самом дешевом варианте и продавать ее в газетных киосках, чтобы она стала доступна каждому французу – авось в этом каждом проснутся протестные, патриотические чувства. После чего Альбер Лебрен, смущенно улыбаясь, попросил Сергея еще рассказать ему о мире будущего….

Глава сорок седьмая
Знакомство с Милюковым

Всем временем Сержа Костена, остающемся от дел, завладела Анжела. То она влекла его в альков, где предавалась подзабытым восторгам любви, то в рейд по бутикам и пассажам, то по салонам и парикмахерским, где совершенствовали ее красоту, а иногда к так называемым подругам, желая козырнуть статями своего мужа. Но однажды Сержу позвонил Глеб Белозерский и после извинений в долгом молчании пригласил в гости. Анжела в этот раз с мужем не пошла, мотивируя тем, что «вы ведь пожелаете говорить по-русски, а я буду сидеть как дура?»

Глеб и Наталья Николаевна за прошедшие 2 года практически не изменились, но в их взглядах на Сержа Костена появилось недоуменное уважение: человек из их среды добился значительного положения и широкой известности, но за счет чего? И что означает эта его книжка? О книге Глеб первым делом и спросил, пока его жена ставила на стол напитки и закуски.

– Мне сказали, что Джек Салливан, написавший поразительную книгу «Как это будет» – это твой псевдоним, Сергей. Это так?

– Мой, мой, – засмеялся Костин. – Книгу же эту я написал для того, чтобы большая часть в ней написанного ни за что не сбылось. Гитлера как шкодливого мальчишку надо поставить на колени до того, как он совершит что-то подлинно ужасное.

– Но она изобилует подробностями, которые к тому же последовательно сбываются. И сейчас мы ждем заключения предательского союза коммуниста Сталина и главы Антикоммунистического пакта Гитлера…. Он будет заключен?

– Теперь это зависит от активности Чемберлена, Блюма и Мосцицкого. Сумеют они переубедить Сталина – такого союза да и самой войны не будет. Но боюсь, что Сталин уже склонился поддержать Гитлера. Тогда сбудется его мечта: буржуи будут воевать с буржуями, а большевики смогут спокойно наращивать свой военный потенциал.

– Ужас! Россия второй раз подряд изменит своим потенциальным союзникам. А если войска Советов втянутся в войну на стороне Гитлера? Боюсь, что нас, русских эмигрантов, французы могут интернировать в лагеря.

– Если успеют, – хохотнул Сергей. – По моему сценарию немцы через месяц после начала французской кампании могут оказаться в Париже.

– Не дай Бог, – перекрестился интеллигентный Глеб. И вдруг добавил невпопад: – Что-то задерживается мой патрон….

Тотчас (в соответствии с народной приметой «легок на помине») в дверь позвонили. Наталья Николаевна порхнула к двери, открыла ее и сказала:

– Добро пожаловать, Павел Николаевич. Мы о Вас только что вспоминали. Здравствуй и ты, Машенька. Проходите прямо к столу, я его минуту назад накрыла.

Сергей взглянул на вошедших, увидел совсем седого, но бодрящегося Милюкова (знакомого по портретам), а за его спиной – полузабытую Машу Морозову! Когда взгляды их встретились, Машины щеки вспыхнули яркими розами, а Сергей тотчас почувствовал шевеление в чреслах. «Да что ж это такое? Она воздействует на меня индуктивно, как электрогенератор на ротор двигателя!».

Тем временем в него вцепился взглядом Милюков, мгновенно оценил ситуацию и сказал:

– Зря я взял тебя с собой, Машенька. Молодому человеку, с которым я пришел познакомиться, милее девичьи чары, нежели внимание отставного политика. Вот с тобой он с удовольствием бы познакомился….

– Мы знакомы, – сказал Сергей. – Потому что учились в одной группе в Сорбонне.

– И даже были любовниками, – вдруг заявила Маша и стала катастрофически бледнеть.

– Ого! – развеселился Милюков. – Жаль Шекспир умер: уж он смог бы написать пьесу на ваш сюжет! Но что это с тобой Маша? Ты бела как потолок этой комнаты! Тебе надо срочно выпить рюмку водки. Глебушка, у тебя есть водка?

Хозяин дома взял со стола графинчик, мигом наполнил рюмку и подал ее Милюкову, а тот буквально влил ее в рот Маше. Она поперхнулась и все же проглотила зелье, от которого ее тотчас перекосило, но румянец вернулся на щеки. Сергей смотрел на эту сценку и гадал, каким же образом Маша Морозова попала во власть Милюкова.

Но вот все успокоились, расселись вокруг стола, и Милюков сказал:

– Что ж, Глеб Александрович, представь меня наконец своему приятелю, о котором я в последнее время столь наслышан.

– С удовольствием. Перед Вами, Серж, один из самых знаменитых русских революционеров, свергнувших власть династии Романовых – Павел Николаевич Милюков: историк, глава партии Конституционных демократов, депутат 3 и 4 государственных Дум России, министр иностранных дел в первом революционном правительстве Львова, а в эмиграции – лидер новой партии Народной свободы, главный редактор газеты «Последние новости» и журнала «Русские записки».

– Много о Вас наслышан, Павел Николаевич, – сказал с легким поклоном Сергей. – Ваша роль в февральской революции, несомненно, велика. А газету вашу считаю самым объективным изданием, выходящем в Париже на русском языке.

– В таком случае, – вмешался Глеб, – провозглашаю тост за ваше знакомство. Холодная водка имеет свойство теплеть, знаете ли….

Присутствующие, не чинясь, выпили (за исключением Маши) и закусили. После чего разговор возобновился.

– Назвав нашу революцию февральской, Вы, видимо, признаете и октябрьскую? – язвительно спросил Милюков. – Напрасно, молодой человек. В октябре семнадцатого года произошел всего лишь мятеж, череда которых всегда сопутствует революциям. Октябрьский мятеж в отличие от предшествующего, августовского под руководством Корнилова, привел к смене власти в стране. Были потом еще мятежи: июльский в 1918 г под руководством эсеров, мартовский в 1921 г в Кронштадте, когда власть большевиков висела на липочке, но для свержения этих новых якобинцев всегда чего-то не хватало. И мы сейчас имеем то, что имеем: огромный концентрационный лагерь в пределах России, где миллионы рабов трудятся только из страха потерять свою жизнь.

– О судьбе этих нескольких миллионов заключенных большая часть народа ничего не знает, – возразил Сергей. – Мы, новое поколение русских, были в полной уверенности, что живем при самой справедливой, народной власти. И жалели прочие народы мира, которых нещадно эксплуатируют толстопузые буржуи. Теперь в преддверии новой мировой войны только на эту веру и можно надеяться: без нее гитлеровские орды, поверившие в свою очередь в исключительность германской нации, не победить.

– Однако в Вашей книге оптимистический финал отсутствует, – заметил Милюков. – Более того, правительство России вступило в сговор с Гитлером!

– Вы негодуете по этому поводу? – спросил Сергей. – Этого я и добивался. Все должны негодовать и требовать от своих правительств решительных мер по обузданию германских хищников. Под решительными мерами я подразумеваю войну до полного истребления войск Германии.

– Нынешнее поколение французов не рвется на войну, – возразил Милюков. – Очень уж памятны их родителям ужасы и потери предшествующей бойни.

– Этот настрой надо искоренить, иначе придется лечь под гитлеровцев. Об этом моя книга.

– Книга производит сильное впечатление, – признал Милюков. – Но кто обеспечил ей такой огромный тираж?

– Я близко знаком с президентом Франции, – не стал скромничать Сергей. – Он и распорядился.

Глава сорок восьмая
Знакомство с Ириной Михайловной Морозовой

Из гостей Сергей вышел вместе с Милюковым и Машей и, конечно, предложил Павлу Николаевичу его подвезти (авто позаимствовал у Анжелы).

– Я живу на бульваре Монпарнас, – сообщил состоятельный эмигрант. – Это довольно далеко от Пасси и от вашей улицы Риволи.

– Для Делоне-Бельвиль не более получаса, – возразил Сергей. – Тем более сейчас вечер и движение на улицах уменьшилось.

– Тогда завезите по дороге Марью Алексеевну. Она живет в районе Трокадеро.

– С Марьей Алексеевной мне надобно еще перемолвиться. Так что едем сразу к Вам, Павел Николаевич.

Милюкова он доставил до дверей квартиры (с нескольких рюмок водки старого человека подразвезло) и передал в руки его жены, еще привлекательной дамы лет пятидесяти, на которую Милюков успел дорогой пожаловаться: «Нина, конечно, очень мила, но замучила меня чрезмерной организованностью. Мне так жаль свою первую жену, Анечку. Жаль и несостоявшуюся жену, Марго Мамонтову, тетю вот этой Машеньки…».

Оставшись наедине в машине, бывшие любовники кинулись друг на друга и стали страстно целоваться. В разгар вожделения Сергей заметил прохожего, который встал перед лобовым стеклом и пристально вглядывался внутрь автомобиля. Он чертыхнулся, отстранил Машу и повел машину в сторону Люксембургского сада. Оказавшись в густой тени его деревьев (хоть и по наружную сторону ограды), он пересадил Машу на заднее сиденье, заперся на все замки и вновь нырнул в ее желанные объятья.

После первого соития Маша позволила слезам хлынуть из страдающей души. Вопросы «где ты был все это время?», «почему ты мне не писал?», «как ты мог меня забыть?» посыпались из нее в изобилии. Сергей согласно каялся, но очень коротко («я негодяй», «свинья», «дурак») и покрывал поцелуями ее глаза, щеки и губы, а когда вновь ожила ялда, пустил в ход ее. Второй экстаз заметно смягчил Машу, а после третьего она уютно устроилась на плече у милого друга и сладко уснула. Он ей не мешал, обдумывая свое будущее с тремя женщинами, но ни к каким кардинальным выводам прийти не успел: Маша проснулась.

– Я так чудесно поспала, – сказала она потянувшись. – Наверно целый час?

– С полчаса, – ответил бойфренд и добавил: – Теперь расскажи внятно о своей жизни в этом году.

– Рассказывать особо нечего. Французам специалисты в области филологии вовсе не нужны, тем более русские и тем более женщины. Я потыкалась в несколько журналов и газет, но у них штаты давно укомплектованы. Даже в русские издания попасть оказалось проблематично. Хорошо, что Павел Николаевич 30 лет назад ухаживал за Маргаритой Мамонтовой, которая была вдовой Михаила Морозова, брата моего деда, Арсения, став таким образом моей неродной внучатой тетей. Его ностальгическим чувствам я и обязана поступлению в редакцию журнала «Русские записки».

– Арсений Морозов…. Это ведь он выстроил на Арбате особняк в мавританском стиле?

– Да, это был мой дед. А умер он в 35 лет по-дурацки: поспорил, что выстрелит себе в ногу и усилием воли блокирует боль. Спор он выиграл, но рана была плохо обработана, что привело к заражению крови.

– Сколько у него было детей?

– Одна дочь, Ирина. Моя мама. В Париже она вышла замуж, но вскоре развелась и я решила носить ее девичью фамилию.

– На что же вы жили все это время?

– Здесь живет мамин дядя, Сергей Михайлович Морозов. Он нам постоянно помогает. Ну, а теперь я стала зарабатывать и в деньгах уже не нуждаюсь.

– На что же пошли деньги от Шанель?

– Мы с мамой сменили квартиру. Они в районе Трокадеро куда дороже и лучше, чем в Пасси.

– Тебя совсем не домогаются женихи?

– Напротив, надоели. Только у меня в голове поселился твой образ, с которым никто сравниться не может. А теперь ты появился во плоти – чего мне еще желать?

– Я приехал из Англии на время, в отпуск – если только президент не решит поселить меня поближе к себе.

– Ой, пусть он так решит! Что тебе для этого надо сделать?

– Внушить ему мысль, что в моей компании его влияние на политиков Франции усилится.

– Так внуши, милый, внуши! Ты умеешь склонять женщин к чему угодно – склони и этого Панталоне к добрым делам.

– Альбер Лебрен вовсе не глуп, только простодушен и прекраснодушен. Его склонять к добрым делам не надо, надо лишь объяснить, что добро должно быть с кулаками. То есть уметь себя отстаивать, отбиваться от зла, а то и пресекать его в зародыше.

– Такое добро уже похоже на зло. Впрочем, я не хочу с тобой спорить, а хочу лишь соглашаться и уступать, отдавать тебе все, чем владею. Милый, милый, милый!

– Маша! Я снова начну тебя терзать!

– Это совпадает с моим сокровенным желанием!

И эквилибристика на заднем сиденье вуатюра возобновилась….

У дома в Трокадеро Маша вдруг предложила Сергею зайти к ним домой.

– Я хочу представить тебя моей маме – чтобы она отстала, наконец, с поиском мне женихов. Я ей говорила о тебе, а она не верит. Пусть теперь поглядит воочию.

– Кем же ты меня представишь? – сощурился Сергей.

– Там увидишь. Идем или ты боишься?

– Вот еще. Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – засмеялся мажор и шагнул в подъезд.

Дверь открыла сорокалетняя женщина в пеньюаре, очень похожая на свою дочь: такая же румяная, статная, титястая и норовистая. Она уже открыла было рот, чтобы разразиться словами укоризны, но тотчас его закрыла, узрев за спиной дочери молодого человека.

– Мама! Я хочу представить тебе Сергея Костина, о котором много уже говорила, – сказала Маша и пропустила спутника вперед.

– Добрый вечер, госпожа Морозова, – поклонился Сергей. – К сожалению, Ваша дочь о Вас до сих пор мне не рассказывала, и я не знаю как к Вам обращаться по имени и отчеству.

– Ирина Михайловна, – на автомате сказала дама. – Но Вас вроде бы зовут Серж Костен?

– Таково мое французское имя. Но среди соотечественников я предпочитаю зваться русским именем и фамилией.

– Добро пожаловать в наш дом, Сергей….

– …. Владимирович, – продолжил незваный гость. – Я не отниму у Вас много времени, Ирина Михайловна. Просто Маша решила, что мы с Вами должны познакомиться.

– Все равно я приглашаю Вас пройти к столу и выпить с нами чаю. Хоть Маша на ночь чай не пьет….

– И Вы не пьете?

– Я как раз пью, – сказала с улыбкой Ирина Михайловна. – В этом наши вкусы с дочерью расходятся.

– А в остальном царит полное единодушие? – спросил тоже с улыбкой Сергей.

– Почти да. Правда, я против добрачных связей и уж точно против адюльтеров, с чем моя дочь тоже несогласна. Вы ведь женаты?

– Да, есть такой грех, – со вздохом признал Сергей.

– А почему вздохнули?

– Жена меня часто колотит – по разным поводам.

– Один из поводов явно того заслуживает. За что же еще?

– Сегодня побьет за то, что явлюсь домой пьяным. Иначе учует запах чужих духов.

– Кошмар! Все мужчины – подлецы! Я тебе это говорила, Марья Алексеевна?

– Много раз. Но Сереженька хороший. Что я говорю: самый лучший! Я сегодня так счастлива!

– Дура! – был однозначный вердикт мамы. – Вместо того, чтобы обрести честного, надежного мужа она стала игрушкой в руках похотливого юнца!

– В моей жизни было немного счастливых моментов, мама, – со всей серьезностью сказала Маша, – и почти все они связаны с Сергеем. Он меня раскрепостил, заставил поверить в себя, обеспечил высокооплачиваемой работой и раз за разом поднимал в горные выси любви. Я влюблена в него всеми клеточками своего тела и всеми фибрами души!

– Ты ни в грош не ставишь мой жизненный опыт, Маша! Пройдет несколько лет, и ты останешься одна, у разбитого корыта…

– Я не оставлю Вашу дочь, Ирина Михайловна, – вмешался Сергей, – потому что искренне ее люблю. Она ангел во плоти! И моя соотечественница, что невероятно важно. Жить, угождая трем женщинам будет очень трудно, но мне кажется, что я справлюсь….

– Что?! – вскричали мать и дочь. – Как так три женщины? Кто третья?

– Ну, я ведь жил около года в Англии, где очень тяжелые условия для нормального существования….

– Кто она?!

– Сара, дочь Уинстона Черчилля….