Текст книги "Новая прошивка императора (СИ)"

Автор книги: Николай Бутримовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава XI

Пришлось взять паузу. Раздумывая, внимательно рассматривал своих охранников. Безусловно, они оплошали, но с другой стороны – вычислить и остановить убийцу с прошитыми мозгами крайне сложно… Их основной косяк в том, что не обнаружили вовремя спрятанное оружие. Да только и здесь были нюансы – киллеры вполне могли пронести всё необходимое заранее.

Вспомнился летящий в сторону сигнальный железнодорожный фонарь.

«Интересно, а если бы сейчас был февраль семнадцатого, то смогли бы эти трое защитить своего государя?..» – подумал я без стеснения, пристально разглядывая генералов. – «Вряд ли были на службе в то время… А жаль… Эти бы могли и умереть, видно по глазам!»

– Господа, мы имеем дело с нетипичным случаем. Ранее такого рода нападений не происходило, верно?

– Так точно, государь. Наши люди оказались не готовы, а вы проявили недюжинную выдержку перед лицом опасности, – ответил Гессе.

– Пустое, я всё-таки на боевом посту, – махнул рукой я, – Это обычные мои поданные могут жить мирно, а у императора свой путь.

– Хорошо сказано, государь! – отметил Гессе.

– Господа, я обдумал ваши слова и приказываю вам продолжить службу! Необходимы выводы! И должен заметить, что вы уже их начали делать. Охраны явно стало больше.

– Так точно, государь, – они снова ответили синхронно.

– Пётр Павлович, я тоже имел время подумать и полагаю, что в вашей службе должен появиться особый отряд телохранителей. На мой взгляд, особенность текущей ситуации в том, что нынешняя система охраны сосредотачивается на недопущении злоумышленников к охраняемым особам. Это абсолютно верное решение, но жизнь показала, что недостаточное. Должны быть ещё люди, кто будет стоять вблизи меня, рядом и прикрывать от разных неожиданностей. Много таких охранников не нужно, однако следует обратить на их подготовку и экипировку особое внимание.

– Так точно, государь! Немедленно займусь, – отрапортовал Гессе, – И кое-что уже начало делаться, я обратил внимание на весьма неплохую эффективность дробового обреза убийцы и полагаю, что охране подобное отнюдь не помешает. Поручил продумать этот вопрос адъютанту.

– Очень интересно, – согласился я, немедленно вспомнив о помповых ружьях.

«Нужно будет разузнать в ходу ли они уже или нет[1]?.. Хотя вот пусть Гессе и шустрит, не мне же ноги бить, бегая по магазинам…»

– Рекомендую вам изучить опыт зарубежных стран, особенно э-э-э СШ… САСШ, – я немного споткнулся на непривычном названии, но всё-таки произнёс правильно, – Особенность развития этой заокеанской страны в том, что там отсутствуют унифицированные армии европейского класса, а население постоянно вынуждено себя защищать от дикарей и преступников. Их оружейная школа выбрала особый путь развития, они совершенствуют индивидуальное оружие, а не армейское. А это как раз наш случай. Доложите результаты через два-три дня! Да ещё… Вы усилили посты, сейчас нагрузка на людей увеличилась, но долго в таком режиме сложно. Вероятно, стоит пересмотреть штаты.

– Слушаюсь, ваше величество, – Гессе перешёл на более официальное титулование и вытянулся «во фрунт».

– Александр Егорович, Евгений Никифорович, и вас я попрошу подумать над сказанным. Не забывайте и о моей семье. И ещё – определите, насколько достаточны силы полиции и конвоя в случае масштабного боя? Быть может, вам также следует усилиться?

– Слушаюсь, ваше величество, – Мейндорф вытянулся и щёлкнул каблуками.

А мне пришла в голову мысль. Возможная достаточность боевой мощи Конвоя меня беспокоила, поскольку впереди нас всех ждали реформы и куча недовольных в высших эшелонах власти… До сих пор Конвой ограждал царя от террористов-народовольцев, а ныне потребовалась защита «от классово своих» – словно в восемнадцатом веке!

В составе конвоя казаки и кавказцы[2], что разумно – так они не связаны с дворянами и аристократией. Но, может быть, их стоит дополнить подразделениями из крестьян? Ведь я собираюсь значительно улучшить их положение, а значит – за «царя-батюшку» они крепко встанут против бояр!

«А что, мысль интересная…» – я немного задумался, – «Набрать солдат крестьянского происхождения можно будет из тех местностей, где я буду лично приглядывать за реформами… Построю пару-тройку образцовых царских колхозов… Школу, библиотеку, фельдшерский пункт, МТС…» – поняв, что моя мысль побежала излишне далеко, прервался и ещё подумал, что после реформирования охраны можно будет окончательно превратить гвардию в армейские подразделения[3].

– У меня всё, господа, – сказал я генералам, спустя полминуты молчания. – Есть ли ещё какие-либо вопросы?

– Государь, полностью поддерживаю мысль о ближайшем круге охраны, – сказал Гессе. – Более того, двое служащих дворцовой полиции уже приставлены дополнительно к конвойным в приёмной. И я просил бы установить порядок постоянного сопровождения.

– Надеюсь, что в уборную со мной эти господа не будут ходить. Ха-ха-ха! – грубовато пошутил я.

– Думаю, что проверки не помешают и там, – ответил Гессе.

– Согласен. Глупо ничего не предпринимать в ожидании новых угроз. Однако следует сделать так, чтобы охранники не сильно мозолили глаза. У меня для этого есть гвардия. Ха-ха-ха! Поступим вот как – недавно я поручил Александру Сергеевичу усилить секретарскую службу. Полагаю, что вскорости он приставит ко мне дежурного секретаря – так пусть этих дежурных будет не один, а трое?

– Хорошая мысль, государь, – согласился со мной дворцовый комендант.

– Действуйте, жду от вас нового штатного расписания!

После визита главных царских охранителей, я начал собираться к прогулке. Для чего пришлось вызвать камердинера Труппа. И вскоре я уже выбрался в парк с планшетом в руках… Следовало немного систематизировать полученную сегодня информацию и записать пришедшие идеи.

Как-то так вышло, что со мной в парке оказались бессменные Танеев с Гиршем, а двое новых охранников сопровождали нас в некотором отдалении. Размышляя о внешнеполитических вопросах, я решил «наудачу» поговорить с ними.

«А вдруг что-то да всплывёт?.. Да заодно залегендирую своё нежелание тащиться на похороны совершенно чужого мне Сергея Александровича…»

– Господа, меня донимает Алексей Борисович. В ближайшие дни нам предстоит подписание ряда договоров с государствами Дальнего Востока. А мне, признаться, после сотрясения ещё тяжеловато мыслить на эти темы, – делая задумчивый или даже рассеянный вид сказал я, а затем продолжил, как бы убеждая Гирша в том, что с моим здоровьем всё хорошо. – Нет, нет! За последние дни я стал чувствовать себя значительно лучше. Но пока ещё сохраняется некоторая… Сумятица в голове… Это не то чтобы потеря памяти, но… Отдельные ощущения, чувства, впечатления словно исчезли. И я опасаюсь, что это может повлиять на мои решения.

– Такое бывает, государь, – сказал Гирш, – Думаю, что вам следует продолжить лечение и избегать волнений и перенапряжений.

– Я стараюсь, Густав Иванович, но всё же некоторые дела довольно-таки важны. Да и скучно постоянно лежать в постели.

– А как же тот роман?

– «Разбойникъ Чуркинъ»? Признаться ещё не открывал, но сегодня хочу почитать.

– Государь, если вы говорите о впечатлениях, то я могу посоветовать вам полистать фотоальбомы, – внезапно сказал Танеев.

– Неплохая мысль, Александр Сергеевич. Вы, как человек не чуждый прекрасному, дали интересный совет.

– Фотографические карточки не музыка, государь, – улыбнулся царский секретарь-композитор, – А скорее даже наука, не зря этим старший сын Менделеева занимается. И кстати, вы же помните, что он сделал отличную серию фотоснимков на «Памяти Азова»[4]? Как раз из вашего путешествия по тем краям…

Танеев как-то резко замолчал, а затем, явно стушевавшись, продолжил:

– Прошу меня простить, государь, я не подумал о том трагическом совпадении с нынешней ситуацией.

А у меня почему-то заныла шея, и рука Никки сама потянулась к ней…

«Твою дивизию, его же там какой-то шизик пытался саблей зарубить… Вот умора, лечить последствия одного покушения, воспоминаниями о другом! Ха-ха-ха!»

– Пустое, Александр Сергеевич, а вот фотографии с «Памяти Азова» я бы с удовольствием посмотрел. Где бы их раздобыть?

– Я полагаю, что они в Петербурге, достаточно приказать, чтобы доставили.

– А снимал их… – уцепившись за знакомую фамилию, я решил уточнить подробности, но демонстрировать явную потерю памяти не хотелось.

– Владимир Дмитриевич, государь. – заполнил возникшую паузу Танеев.

– Конечно, Александр Сергеевич… А почему бы нам не пригласить Владимира Дмитриевича? Пусть сам привезёт свои фотографии. Заодно я с удовольствием с ним побеседую, наберусь немного утерянных впечатлений? – окончательно осознав, что речь идёт о старшем сыне Менделеева[5], я решил попытаться сойтись с ним лично.

Тем более что они с Никки, похоже, знакомы, а нужно же мне кого-то приближать вместо аристократических идиотов. Так почему бы не начать с Менделеева-сына, тем более что у меня и к отцу есть много вопросов!

– Я отправлю вызов в Петербург, государь, – кивнул Танеев, – Однако, полагаю, что Владимир Дмитриевич может оказаться в плавании – ведь он военный моряк.

– Знаете что, Александр Сергеевич, – внезапно для себя я решил не ждать, собирая информацию, а действовать немедленно, – Пригласите ещё ко мне в Москву самого Дмитрия Ивановича, у меня есть что с ним обсудить. Пусть приезжает безотлагательно.

Пройдясь ещё немного по летнему парку, я решил отделаться от спутников и отдохнуть на стоящей в теньке скамейке, да заодно черкнуть несколько записей во взятом с собой планшете.

– Спасибо за составленную компанию, господа, – кивнул я Гиршу и Танееву, – Пожалуй, я посижу здесь, а затем вернусь к себе. Погода сегодня прекрасна!

– Согласен, государь, – кивнул мне Гирш. – Погода и впрямь чудесная.

Вечером опять всё пошло не по плану. Вместо планируемого мной скромного ужина я был вынужден принимать целую толпу «родственников» и заграничных августейших особ. Все они, впрочем, также являлись родичами императора, благодаря чему и оказались на семейном ужине. Однако люди все были воспитанные, и мероприятие прошло тихо.

На этот раз я чувствовал себя гораздо спокойнее, во-первых, уже привык, во-вторых, удавалось отмалчиваться. ссылаясь недомогание и в-третьих, в августейшей семье был самый настоящий траур, и все присутствующие вели себя более-менее сдержанно.

В задумчивости я разглядывал собравшихся… Вроде бы приличные люди, даже и не скажешь, что вот этот дядечка с шикарными усами – великий князь Владимир Александрович постоянно лелеет замыслы устроить на престоле своего сына и попутно тратит огромные средства безо всякого толку. Впрочем, самый выдающийся транжира здесь далеко не он…

Чуть дальше сидит здоровенный бородатый великан самого богатырского вида, великий князь Александр Александрович, генерал, мать его, адмирал флота российского… В той истории он умудрялся спускать на драгоценности для своих распутных девок суммы, равные стоимости постройки целого броненосного крейсера.

«Интересно, здесь он уже успел так отличиться? Или ещё нет?.. Ну ничего, скоро мы тебя отправим отдохнуть, дядя…»

Улыбнувшись последней мысли, я отпил из бокала немного морса и посмотрел на высоченного военного. Ник Ник Младший… генерал-инспектор кавалерии и будущий главнокомандующий, я читал, что он был не самым плохим военным, но…

«Но бывали и лучше…»

А ещё Ник Ник Младший глупо вляпался в заговор против своего племянника, непонятно на что рассчитывая и был закономерно кинут подельниками.

«Ладно, с ним мы, наверное, ещё поработаем… По крайней мере, он достаточно простодушен, и я смогу его контролировать… Надеюсь на это… Я всегда был достаточно циничен, чтобы использовать таких людей в своих целях, мне просто не повезло в той жизни… Открыл не ту дверь! Грёбаный Экибастуз!»

А вот и герой дня, если можно так выразиться в этот скорбный для семьи день. Мои глаза остановились на молодом красавце-усаче, одетого в морскую форму. Будущий похабный царь Кирюха… А ныне просто один из членов августейшей семьи Кирилл Владимирович.

Кирюха поймал мой взгляд и кивнул, а я улыбнулся своему спасителю и отсалютовал бокалом с морсом – спиртное мне пить пока не рекомендовалось!

«Надо будет его чем-то наградить… Только чем? На нём уже орденов как на ёлке! Ладно, разберёмся, время ещё есть до конца похорон… Ну и в звании повысим, не без этого – а потом на войну с джапами!»[6]

Примечательным было и ещё одно обстоятельство.

Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна вела себя прогнозируемо – как обеспокоенная здоровьем сына мать. Но среди прочего она фактически подтвердила мои подозрения насчёт доброго доктора Гирша, сказав, что главное его достоинство – это способность вызвать квалифицированного врача.

«Ну прям общая практика из моего времени…» – хмыкнул я про себя и окончательно утвердился в желании создать персональную медицинскую службу.

– Никки, тебе нужно показаться другим врачам, – заохала Мама́, дополнительно укрепляя меня в этом решении.

– Возможно, – не стал спорить я. – Мне, конечно, повезло, отделался царапиной и контузией, но голова до сих пор болит. Да и усталость быстро наступает. Я, пожалуй, пойду отдохнуть – завтра тяжёлый день…

Позволив Аликс проводить себя, я тем не менее устроился на ночь один, в очередной раз отмазавшись плохим самочувствием. Отказываться от близости с молодой привлекательной и желающей затащить меня в постель женщиной было тяжело…

Вечер, время спокойно подумать…

Оставшись в одиночестве, я приказал принести чаю и решил почитать, наконец, книжку про загадочного Чуркина и погрузился самый настоящий «лубокъ-детективъ»:

«Москвичи, вероятно, слышали о знаменитом разбойнике Василии Чуркине, в своё время наводившем панический страх своими смелыми набегами, разбоями и грабежами на жителей Богородского уезда и соседних с ними уездов губерний Владимирской, Рязанской и других…»[7]

Опомнился, стоя у раскрытого в жаркую летнюю ночь окна, мои пальцы сами собой разминали папиросу, а организм жутко требовал покурить.

«Проклятье…» – привычка, присущая чужому телу буквально захватила меня – не давая более ни о чём думать!

А подумать-то было про что!

Во время чтения, погрузившись без остатка в жизнеописание будней разбойника и пытавшихся его изловить людей, я начал неосознанно собирать в голове дальневосточный пазл. Мне представился своеобразный треугольник участников, их интересов и мотивов – в одной из вершин был я, в другой – царское окружение и прочие влиятельные лица империи, и в последней Россия…

Итак, что хотят местные хроно-аристократы и полукапиталисты? Собственного обогащения и возвышения, удовлетворения амбиций, и не только частным порядком, но и в немалой степени увязывая свой интерес с интересами империи. В меру имеющегося полусредневекового сознания, конечно…

А какие интересы у империи, чего хочет Россия? Логика исторических обстоятельств такова, что империи требуется развитие, экспансия, новые рынки и колонии, и, в конце концов, построение нормального капитализма. Индустриализация! Это очевидный факт, не требующий особых доказательств.

И наконец, чего хочу я? Умертвие с амнезией? С обрывками странных воспоминаний про невезение и претерпевание различных тягот в Европе? А я теперь вполне однозначно хочу воспользоваться новым шансом, послужить своей стране, ну пожить в своё удовольствие, не оказавшись в расцвете лет в расстрельном подвале, конечно.

«Жить хорошо, а жить царём ещё лучше… Кхе-кхе…»

Значит – экспансия! А куда нам расти? На западе всякая заплесневевшая восточноевропейская погань, от которой одни проблемы, на юго-западе Турция, подпёртая англичанами и прочими фашистами, на юге Кушка и опасная близость к английской же Индии… Остаётся Дальний Восток! А там Китай, Корея, Япония! И в таком раскладе устремления верхушки империи вполне понятны.

«Но верны ли они?.. В прошлый раз ничего не получилось, а индустриализацию провели с опорой на внутренние силы, причём после двух разрушительных войн и прочих кровавых неурядиц!»

Папироса легла в уголок рта, распространяя вокруг себя тонкий аромат табака. Руки зашарили по карманам в поисках спичек…

Примечания

[1] Первые помповые ружья уже производились, было выдано несколько патентов различным конструкторам, в том числе с 1893 года начат выпуск первых знаменитых позже винчестеров М1893/1897.

[2] Дворцовая полиция охраняла императорские резиденции и сопровождала государя на выездах. С. Е. И. В. конвой организационно состоял из четырёх сотен, в которых служили кубанские и терские казаки, а также представители кавказских и иных народов империи. Кроме этого, в охране Николая II состояли железнодорожный батальон, сводный пехотный батальон (оба подразделения позднее были развёрнуты в полки) и рота дворцовых гренадёр.

[3] Гвардия состояла из крупных военных частей, в частности в неё входили: 5 дивизий, 5 бригад, расквартированных в Санкт Петербурге, Москве и Варшаве, гвардейский флотский экипаж и иные подразделения. Это безусловно боевые, а не охранные структуры, но главный герой ошибочно посчитал иначе.

[4] Крейсер «Память Азова» заложен 12.06.1886, вступил в строй 24.08.1890, в 1919 году торпедирован английскими катерами и сел на грунт, в 1923 году разобран на металл. Крейсер совершил плавание на Дальний Восток в 1890–1891 годах, в том числе на нём путешествовал наследник престола Николай Александрович.

[5] Владимир Дмитриевич Менделеев (14.01.1865–19.12.1898) старший сын Дмитрия Ивановича Менделеева, будучи офицером Российского императорского флота принимал участие в плавании крейсера «Память Азова» вместе с ещё цесаревичем Николаем. На корабле сделал большое количество фотографий. Известен своей инженерной и изобретательской деятельностью и мегапроектом плотины через Керченский пролив. К сожалению, очень рано умер от гриппа.

[6] Кирилл Владимирович успел повоевать на русско-японской войне в Порт-Артуре. Он служил начальником военно-морского отдела штаба вице-адмирала Макарова и находился при нём на флагманском «Петропавловск» в тот момент, когда корабль подорвался на мине. Кириллу Владимировичу повезло, он оказался один из немногих выживших.

[7] Первое предложение из первой части книги Н. И. Пастухова «Разбойникъ Чуркинъ» вышедшей в 1883 году. Рекомендую почитать любителям старины, хотя сразу скажу: это не классическая русская литература, «слог и изложение» имеют повествовательно-документальный характер.

Глава XII

Проснулся оттого, что в дверь моей весьма обшарпанной квартирки постучали. Сев на постели, я некоторое время тёр глаза, пытаясь сообразить, кому я мог понадобиться – ведь за долгие годы эмиграции я давно уже разругался со всеми знакомыми белоленточными идиотами. Разругался, многократно проклиная собственную глупость – ну чего мне на родине не хватало? Бросил пусть и не очень денежную, но многообещающую работу, получил уголовку, сбежал… Чтобы что? Годами мыкаться как последний кретин? Общаясь с такими же лузерами-придурками?

Осознав это, я давно прервал в связи, жил один… Молча и ожидая непонятно чего…

– Кого там принесло? – пробурчал я себе под нос и пошёл открывать.

Паша явно не стал бы приходить в гости – он меня завтра в офисе ждёт!

Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и на меня бросился бородатый Никки, он с силой вцепился руками за горло и начал душить. Попытавшись отскочить, я сделал шаг назад, запнулся и упал!

Удар спиной о кафель был весьма болезненным, и, хотя руки императора ослабли, моё дыхание всё равно перехватило… Я вздрогнул и открыл глаза – вокруг была темнота… Только успокаивающе мигали лампочки на забытом с вечера ноутбуке.

«Приснится же такое…»

А затем я снова открыл глаза…

– Государь, доброе утро! – меня разбудил камердинер Трупп.

– Доброе, – хмуро буркнул я, и сел на кровати, отгоняя ночные мороки.

– Вы снова начали курить, государь?

– Что? – повернувшись, глянул на подоконник, где лежала одинокая измятая папироса.

– Хотелось, Алексей Егорович. Но вроде бы сдержался? Там же нет пепельницы или окурков?

– Нет, государь.

– Ну и хорошо…

Комок желчи снова подкатил к горлу и меня повторно мучительно стошнило прямо в раковину.

«Грёбаная либеральная сволочь… Да как же так-то?..»

Отплевавшись, я плеснул в лицо водой из открытого на полную крана и посмотрел в зеркало – вид был тот ещё усталое бородатое лицо, лысый череп со следами йода на почти зажившей ране.

«Красавец, с-скотина…»

С последней мыслью меня снова стошнило от отвращения к собственной персоне. Ночной кошмар открыл мне неприглядную правду о прошлом.

«Впрочем…» – наконец мне удалось стряхнуть остатки морока и успокоиться, – «Ну наделал я глупостей по молодости и испортил себе всю остальную жизнь – и чего? Сам дурак и сам пострадал, однако же, со временем поумнел, изменил взгляды… Прошлого не вернуть, но теперь у меня другая жизнь… Совершенно незаслуженно, но мне повезло и сейчас будем исправлять ошибки!..»

Придя в себя, я осторожно и аккуратно убрал следы… Следы переживаний… Почему-то мне казалось, что это важно, что не нужно, чтобы окружающие знали о непонятной слабости царя.

– Государь, всё в порядке? – в дверь постучал камердинер.

– Всё отлично, Алексей Егорович, – крикнул я.

Затем пришёл черёд врачебного осмотра, Гирш отметил, что рана своём зажила, и уже не требует перевязки, однако я настоял, чтобы меня снова забинтовали – во-первых, не хотелось сверкать выбритой головой с явно видневшимся следом недавней травмы. Во-вторых, имелось соображение, что пока полезно и далее сказываться больным.

«На панихиду сегодня схожу, а от завтрашних похорон отпетляю!.. Это не моя трагедия!»

За первым завтраком настроение стремительно исправлялось, и вскоре я уже не понимал, отчего случилась такая реакция на приснившееся – в конце концов, далеко не факт, что действительно раскрылось моё прошлое. Не похоже было на прошлые сны – обычный кошмар!

В этот день на Москве был траур, когда мы ехали на высочайшую панихиду, то по пути было видно, что многие магазины и прочие лавки закрыты, местами развевались траурные флаги. В Кремле была тьма народу – как мне объяснили, панихиды шли с самого утра.

Дальнейшее происходило без каких-либо заметных особенностей, митрополит Сергий прочитал всё положенное, родственники скорбели, а я просто размышлял о разном…

А позже, сказавшись больным, поехал обратно в Александрининский дворец, по дороге беседуя с Аликс.

– Всё пошло совсем не так, как предполагалось, милая. Однако, думаю, что всё же необходимо выехать в Ильинское, да и несчастной Элле требуется помощь и участие…

На случившиеся следующим днём похороны мы не пошли[1].

Так совпало, что 29 мая мне стало лучше… Мучавшие две ночи подряд кошмары, в которых меня преследовал самодержец-убийца, закончились, а видения из прошлого не вернулись – и я отлично выспался!

Поплескав на лицо воды и хорошенько рассмотрев себя в зеркале, сделал вывод, что повязка на голову более не нужна, и немного помучавшись с желанием и далее бриться наголо, решил отрастить волосы до прежней длины:

«Пока не время ставить эксперименты с внешностью, а то ещё примут за самозванца!.. А мне это лишнее!»

Рано утром я успел изучить очередную телеграмму от Трепова, в которой он сообщал, что стороны конфликта пришли к соглашению: рабочий день ткачей был установлен в 10,5 часов, и в него включено время подготовки и уборки рабочего места. Поэтому к завтраку выбрался, мурлыча про себя песню: «мы рождены, чтоб сказку сделать былью… преодолеть пространство и простор…»

Имелись и иные причины к хорошему настроению – сегодня дражайшая Александра Фёдоровна отправлялась вместе со своей горевавшей сестрой в имение Ильинское. Ну а я оставался заниматься в Москве государственными делами, выигрывая, таким образом, ещё немного времени для вживания в местные реалии вдали от «супруги этого тела».

У меня исчезал мощнейший стрессовый фактор!

А после первого завтрака меня ждал ещё один приятный сюрприз – в Александрининский дворец явился вызванный срочной депешей Владимир Дмитриевич Менделеев, и следующие полтора часа мы провели за изучением фотографических карточек из похода крейсера «Память Азова», что дополнительно благотворно повлияло на настроение отбывающей за город Аликс.

«Лепота…» – я стоял на перроне и провожал поезд, на котором, Александра Фёдоровна и Татьяна, маленькую дочь Никки, которую мне пришлось немного потетешкать перед отъездом, поехали на станцию Одинцово и далее в усадьбу Ильинское. Также с ними уезжали супруга погибшего Сергея Александровича Элла и «дядя Павел» с прочей свитой.

А немного раньше Мама́в сопровождении Алексея и Владимира Александровичей отбыла в сторону Петербурга. Киллеры невольно сыграли мне на руку, погрузив «августейшую семью» в траур и дав мне немного времени для свободного манёвра. Ещё вчера я, решив ковать железо «на горячую», объявил, что планирую собрать в Кремле Государственный совет, по крайней мере, тех его членов, что находятся в Москве.

Пора было принимать некоторые давно назревшие решения! И конечно я опасался… А здесь такой подарок – сразу трое самых влиятельных великих князей выключены из игры. Сергей убит, а Владимир с Алексеем потрясены случившемся и не ожидают от своего контуженого племянника каких-либо резких движений, восприняв предстоящее совещание некоей рутиной!

Хотя, вероятно, что в Питер они поехали, дабы присмотреть за властной Мама́, которую я при всех попросил приглядывать там за государственными делами… Тем более что она уже «повлиять» на меня и поставила на Москве своего протеже князя Святополк-Мирского.

«Ну а я её просьбе не сопротивлялся, поскольку воспринимал все эти политические игры, как явление сугубо временное и тактическое… Мне просто нужно было сохранять покамест отношения с семьёй Никки…»

В общем, я изрядно мандражировал, опасаясь последствий планируемых шагов, но с другой стороны – момент был крайне удачен! Да и, в конце концов, возможно, что я зря себя накручивал? Ведь опасения гипотетических «козней» во многом были связаны с незнанием и непониманием действительных мотивов «родственников».

Улыбнувшись, я довольно оглядел сопровождающих меня лиц – доктор Гирш, секретарь Танеев, Оболенский и оставшийся пока в Москве «брат» Михаил, неожиданно прибившийся ко мне героический спаситель государя «царь Кирюха» и двое его братьев Борис и Андрей, «дядья» Михайловичи – Сандро, Бимбо и Сергей, а также Победоносцев и прочие… И охрана. Много охраны…

«Приходится действовать наугад, но ничего не попишешь… Нету гербовой! А теперь, за дело – принц Фушими ждёт аудиенции!..»

Мероприятие с японцем прошло успешно. Я благосклонно выслушал поздравления «дорогого друга», заверил его в своём благорасположении к императору Мейдзи, к Японии в целом и лично к посланнику, и принял от Фушими коронационные подарки от микадо: статую орла из слоновой кости и ширму, расписанную в японском стиле.

Сувениры, надо сказать, выглядели достаточно стильно – всё-таки могут джапы в красоту! Позже ширму я оставил в своей комнате, а орла отправил в имении к Аликс – пусть полюбуется на туземное искусство!

А вечером на доклад, или, точнее, на совещание ко мне прибыли Витте, Лобанов-Ростовский, Столыпин, и вернувшийся из Петербурга Трепов. Также присутствовал и статс-секретарь Танеев.

– Добрый вечер, господа! – я назначил встречу в полюбившемся мне овальном зале Александрининского дворца, который потихоньку стал превращаться в большой рабочий кабинет императора всероссийского. – Прошедшие дни стали довольно-таки тяжёлым испытанием для меня.

– В нашем лице вы всегда сможете найти поддержку, ваше величество! – несколько высокопарно сказал Витте, пока я машинально проводил рукой по бритой голове, ощущая небольшой отросший ёжик…

– Я уверен в этом, Сергей Юльевич. У меня для вас несколько поручений, господа. Присаживайтесь к столу, сейчас подадут самовар.

Пока устраивались и ждали чай, я попросил Трепова рассказать о поездке.

– Как я уже докладывал в телеграммах, ваше величество, дело удалось уладить быстро. Вы оказались правы, говоря о том, что необходимо переводить вопрос в плоскость экономических отношений между рабочими и фабрикантами. К сожалению, многие владельцы предприятий патологически жадные персоны, выдаивают рабочих досуха, чем создают опасные бурления и питательную среду для революционеров и террористов.

– Я согласен с этим, ваше величество, – кивнул Витте, – В данном случае мы правильно поступили, поддержав ткачей. Дело могло кончиться большими погромами, даже и теперь недовольство сохранилось в некоторых местах.

– А ещё это по-христиански, – сказал я перекрестившись. – Нельзя людей низводить до скотов! И это касается всех подданных. На заседании Госсовета я объявлю об отмене выкупных платежей! Наши предки слишком затянули с этим пережитком средневековья!

В овальном зале повисла тишина, прерываемая звоном посуды, которую выставлял на стол лакей. Услышал меня и он, и также замер у самовара.

– Голубчик, как там тебя?

– Андрей Литовинов, ваше императорское величество, – вытянулся в струнку лакей.

– Так вот, Андрей, о том, что ты сейчас услышал молчок! Ты понял? Молчи, пока я не объявлю.

– Так точно, ваше императорское величество! Буду нем как рыба!

– Вот и славно.

– Это решение хоть и назрело, но вызовет много недовольств, ваше величество, – нарушил молчание Витте, дождавшись, пока лакей покинет кабинет, – Потребуется принятие жёстких мер для их пресечения.

«Да уж оплошность я совершил, быстро к слугам привык… Не замечаю… Ну да ладно…» – моё внимание снова вернулось к председателю кабинета министров империи.

– Сергей Юльевич, значит в главном вы со мной согласны? Отмена выкупных платежей, которые давно уже стали чугунной гирей на развитии нашей экономики, будет нам весьма полезна.

– Конечно согласен, – кивнул Витте.

– А вы что думаете, господа?

– Ваше величество, – первым начал отвечать Столыпин, как младший по званию, – Отмена выкупных платежей оживит деревню, у крестьян появятся средства к развитию хозяйств.

– И рынок сбыта для промышленных товаров… – добавил Витте.

– Думаю, что это будет правильным решением, хоть и вызовет недовольство среди определённой группы помещиков, – кивнул Трепов,.

– Отменно, – довольно улыбнулся я. – Наверняка вы все читали сочинения господина Маркса? Можно и должно не соглашаться с его идеологическими утопическими воззрениями, но нельзя не отметить, что про капитализм он написал достаточно точно. Мы должны развивать капиталистические отношения, отказываться от пережитков средневековья, улучшать промышленность и финансы. И, конечно, заботиться о подданных. Вы согласны?