Текст книги "Новая прошивка императора (СИ)"

Автор книги: Николай Бутримовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Да и он сам прочувствовал, момент и заёрзал несмотря на происхождение – всё-таки рядом сидел его главный воинский начальник!

– Пётр Семёнович! Николай Матвеевич! Очень рад встрече! Угощайтесь, у нас по-простому, без лакеев – нечего им слышать лишнего.

– И то верно, ваше императорское величество, – ответил Чихачёв и потянулся к самовару.

Ещё утром я отправил Мама́секретную телеграмму, в которой ещё раз подтверждал её полномочия в фактическом наместничестве над Санкт-Петербургом и окрестностями на время моего отсутствия. А также сообщал ей, что дядя Алексей не справился с флотом и теперь, изучив новые данные о немецкой судостроительной программе, я пришёл к выводу, что в будущем мы будем фактически беззащитными перед германцами.

Телеграмма била Мама́в болевую точку – датчанка ненавидела немцев!

Подытожив изложенное, я сообщал ей о принятом решении отправить дядю Алексея на покой и просил поддержки для гашения неизбежных интриг в семье по этому поводу.

Возможно, что это было не особо и нужно, но я рассчитывал, что Мама́, отвлечёт на себя свору великих князей старшего поколения, пока я не закончу с проведением московского заседания Госсовета…

«Не хочу, чтобы они что-то почувствовали и обратно из Питера прикатили. Пусть развлекаются там интригами!»

– Итак, господа, я планирую сделать несколько важных распоряжений и объявлений, – я прервался, чтобы выпить чая, и продолжил. – Сегодня днём я подписал рескрипт об отстранении от должности генерал-адмирала Алексея Александровича Романова.

Услышав и осознав смысл моих слов, Чихачёв только лишь крякнул и выразительно посмотрел на Сандро, очевидно, предполагая его в преемники.

– Должности такое более не будет в российском флоте, ибо времена её прошли. – ответил я на незаданный вопрос. – Но заменять её функции надо. Поэтому я принял следующее решение, распространив его также и на вопросы военного министерства. Для управления военными и морскими делами создаётся Особое Высочайшее Совещание при императоре. В его состав от моряков войдут морской министр Николай Матвеевич Чихачёв, вице-адмирал Павел Петрович Тыртов[6], контр-адмирал Степан Осипович Макаров[7], вице-адмирал Фёдор Карлович Авелан[8] и…

Потянув в раздумьях паузу и прихлёбывая чай, закончил:

– Капитан первого ранга Зиновий Петрович Рожественский, а также на правах член-корреспондента, наместник Дальневосточного имперского округа Алексей Михайлович Романов!

Народ удивлённо захлопал газами, Ник Ник младший даже слегка чаем поперхнулся от новости про Сандро, однако каких-либо протестов не последовало.

Чихачёв, немного помолчав, спросил:

– Ваше величество, позвольте узнать, чем вызвано особое выделение Рожественского? Безусловно, это талантливый моряк и его карьера подаёт надежды, но всё же он такой не один.

– Вот именно дорогой Николай Матвеевич. Зиновий Петрович, конечно же, не один, и я выбрал из плеяды достойных наугад. Хочу разбавить заслуженных адмиралов свежим взглядом.

На самом деле мои резоны были просты – я довольно-таки мало разбирался в предмете. Да про Порт Артур и Цусиму было очень много сказано и написано… Однако! Тот же Макаров может быть и талантлив, но ведь никто так и не узнал каков он в бою броненосных эскадр. Может, такой же невезучий, как и Зиновий Петрович? Англичане, по слухам, в личных делах о везении пометку ставят… А посему я решил собрать их всех в единый совещательно-командный орган и посмотреть своими глазами.

Дал время всем осмыслить сказанное, подкрепиться баранками и продолжил:

– Впрочем, Николай Матвеевич, раз в три месяца, я готов рассматривать обоснованные предложения по изменению состава. Теперь к делам военного министерства. Пётр Семёнович, от вашего ведомства я желаю видеть вас, генерал-лейтенанта Куропаткина[9], великого князя Николая Николаевича Романова[10], генерала Николая Николаевича Обручева[11], начальника Николаевской академии Главного штаба[12] и генерала-майора Виктора Викторовича Сахарова[13]. Возможность подачи предложений по изменению состава также как у моряков.

Снова пауза, пью чай, смотрю на собеседников – переваривают, Ник Ник сидит гоголем, явно почувствовал благоволение и возможность дальнейшей карьеры:

«Поди-ка в анпираторы метит! Ха-ха-ха…» – впрочем, он не самый худший из Романовых – где-то, да пригодится!

Военных в особое совещание я собрал по тому же принципу, что и моряков. Единственное отличие – в армии оказался более-менее не запятнавший себя чадом безудержного разврата Романов из старшего поколения… Куропаткин был мне хорошо известен по форумной жизни, и я составил о нём мнение, что этот деятель талантливый, а возможно даже гениальный логистик и штабист, но никакой полевой командир. Обручев в настоящее время заведовал Главным штабом, а про Сахарова я только и знал, что он заменил Куропаткина на посту военного министра после маньчжурского факапа.

«А значит, надо приглядеться!..»

– Пётр Семёнович, если вы хотите меня спросить, почему Сахаров, то причина та же, что и в случае Рожественского – достойных людей наша матушка Россия родит в достатке!

– Я так и понял, ваше величество, – кивнул Ванновский.

– А ты что скажешь, дядя? – мой взгляд упал на Ник Ника.

– Полностью согласен и с назначением, и с необходимостью создания подобного органа! – эмоционально ответил он[14].

«Точно власть почуял… Словно дикого скакуна придётся объезжать! Ха-ха-ха!»

– Теперь ещё несколько моментов, господа. Так как совещание наше объединяет дела не всегда совместные, то в нём будет образовано две секции – по военному, и по морскому министерствам соответственно. Работать будем и сообща, и раздельно! А потому нам требуется завести как минимум двух секретарей – от моряков и от армии.

[1] Всю русско-японскую войну вытянули на запасах английского кардифа. Представляете, сколько его покупали и на какие расстояния доставляли?

[2] Китайско-восточная железная дорога – срезала угол «Амур-граница с Китаем на Дальнем Востоке», через китайскую территорию. Её строительство, позволило отстрочить постройку железнодорожного моста через Амур в Хабаровске и «сэкономить» на прокладке путей вдоль северного берега Амура в сложных условиях. Однако, учитывая все последующие события, это была зряшная трата денег.

Южно-Маньчжурская железная дорога – соединяла КВЖД и Порт-Артур. Соответственно: нет экспансии на Ляодун – дорога не нужна.

[3] Евгений Иванович Алексеев (11.05.1843–27.05.1917) В описываемый период начальник Тихоокеанской эскадры, с 1899 года главный начальник и командующий в Квантунской области, с 1903 года наместник Дальнего Востока, принимал активное участие в развязывании русско-японской войны и не менее активно саботировал разумные приготовления к ней. Ходили слухи, что Евгений Иванович – бастард Александра II.

[4] Маврикий Фабианович Шиллинг (1872–1934), начал службу в МИД в 1894 году, а значит, идеально подходит для человека «на побегушках». Наш герой пытается собрать у себя команду не сильно знатных исполнителей и попросил об этом рекомендаций у ряда близких сановников. Вот Лобанов-Ростовский и посоветовал. В реальности М. Ф. Шиллинг занимал посты секретаря в зарубежных посольствах, дослужился до директора канцелярии МИД. Отличался порядочностью, рыцарским благородством, верностью покровителям и царскому режиму.

[5] Великий князь Сергей Михайлович Романов (25.09.1869–18.07.1918) в 1904 году стал генерал-инспектором артиллерии. Информация о результатах его деятельности противоречива – встречаются данные о том, что он воровал не хуже генерал-адмирала, но также есть мнения о том, что он весьма хорошо подготовил артиллерию к ПМВ.

[6] Вице-адмирал Павел Петрович Тыртов (03.06.1836−4.03.1903) начальник Главного управления кораблестроения и председатель Добровольного флота. В июле 1896 года Николай II по неизвестным причинам (о которых сейчас лишь гадают) заменил руководство флотом, и Тыртов стал вместо Чихачёва морским министром.

[7] Контр-адмирал Степан Осипович Макаров (27.12.1848–31.03.1904) широко известный военный моряк, талантливый изобретатель. Погиб во время русско-японской войны. Бытует широкое мнение, что, оставшись в живых, он бы смог выиграть войну на море, но, конечно, это всего лишь предположения и альт-исторические реконструкции.

[8] Вице-адмирал Фёдор Карлович Авелан (31.08.1839–17.11.1916) в период 1903–1905 гг. морской министр. Во текущем моменте уже побывал временным начальником Главного морского штаба и занимался испытаниями новых кораблей на Балтике, в июле 1896 года снова станет начальником Главного морского штаба. Во время подготовки Второй Тихоокеанской эскадры потребовал у Николая II задержать её на полгода, чтобы усилить новыми кораблями. Возможно, это стало одним из роковых событий в той войне, и Порт-Артур успел пасть до прихода кораблей с Балтики. По крайней мере именно так сложилось общественное мнение после войны.

[9] Генерал-лейтенант Алексей Николаевич Куропаткин (17.03.1848–16.01.1925), тот самый Куропаткин, который стал с 1898 года военным министром, а затем командовал русскими войсками в Манчжурии.

[10] Великий князь Николай Николаевич Романов младший (06.11.1856−05.01.1929) в описываемое время генерал-инспектор кавалерии – говорят, что он создал очень хорошую кавалерию к ПМВ… Да вот беда, к этому периоду конница перестала играть прежнюю роль. В годы ПМВ был верховным главнокомандующим.

[11] Генерал от инфантерии Николай Николаевич Обручев (21.11.1830–25.06.1904), начальник Главного штаба, профессор Николаевской академии Генерального штаба, активный участник Милютинских реформ, писатель. Проводник политики союза с Францией, отличался либеральными взглядами.

[12] В текущее время начальник академии, генерал от инфантерии, профессор военного искусства Генрих Антонович Леер (04.04.1829 – 16.04.1904).

[13] Генерал-майор Виктор Викторович Сахаров (20.06.1948–22.11.1905) стал военным министром после Куропаткина в 1904 году, затем подал в отставку и по прямому поручению Николая II занимался успокоением крестьянских бунтов, отметился способностью договариваться с восставшими. Был убит эсерами в 1905 году в г. Саратове.

[14] В 1905 году по инициативе Ник Ника был создан Совет Государственной Обороны, в котором он же и председательствовал. Возглавив СГО, немедленно проявил властную натуру и начал тянуть одеяло на себя, конфликтуя с военным министром Сухомлиновым.

Глава XVI

За столом заёрзал Сергей – предполагая, что до него дошла весьма обременительная обязанность. Но я не обратил внимания и продолжил:

– Пётр Семёнович, Николай Матвеевич, прошу вас определить кандидатуры секретарей.

Ещё чай и баранка, а затем Ванновский отвечает:

– Я бы рекомендовал генерал-майора Редигера Александра Фёдоровича, он служит в канцелярии моего министерства и преподаёт в академии[1].

Чихачёв попытался было что-то сказать, но я вспомнил, что чуть не упустил ранее пришедшую мне идею, и перебил его:

– Николай Матвеевич, а чем сейчас занят Иван Константинович Григорович[2]?

– Капитан второго ранга Григорович назначен агентом в Англию, ваше величество.

– Я бы желал его видеть на месте секретаря морской секции Особого Высочайшего Совещания.

– Немедленно отправлю вызов, ваше величество. Но пока он прибудет, кто-то должен замещать… И я подумал, что мы могли бы ввести в состав секции ещё одного достойного моряка.

– Только в порядке исключения, господа. Все остальные перестановки не ранее, чем через три месяца! – пришлось сразу отсечь прочие подобные попытки.

С одной стороны, я понимал, что Чихачёв и Ванновский в миллион раз меня компетентнее, особенно в знании местных кадров. Но, с другой стороны, не желал превращать новый орган управления военными и морскими делами в неконтролируемый балаган.

«Ведь только дай возможность – ринуться набивать мои структуры близкими людьми!»

– Предлагаю ввести в совещание вице-адмирала Ивана Михайловича Дикого[3], сейчас временно командует Черноморским флотом.

– Вы хотите поручить ему секретарские обязанности до прибытия Григоровича?

– Временно, ваше величество. А затем Иван Михайлович сможет плодотворно работать в морской секции.

– Хорошо, пусть будет так, господа… Следующее заседание Особого Высочайшего Совещания через неделю, к этому времени я ещё буду в Москве. Прошу подготовить доклады о вариантах стратегических наступления и обороны на западном и дальневосточном направлениях, перехода на новую форму одежды, использованию в военном и морском деле современных образцов вооружения и прочих технических новинок. К примеру – как скажется широкое распространение пулемётов на использовании конницы или какое применение могут найти самодвижущиеся экипажи с двигателями внутреннего сгорания, при условии, конечно, их дальнейшего усовершенствования. Буду приветствовать обсуждение любых новинок.

Опять глоток чая и хруст сушки… Гости молча переглядываются, напряжённо думают… Слышно, как скрепят шестерёнки под черепушками…

«Ничего, пусть напрягают извилины… Полезно…»

Продолжаю наблюдение – Ник Ник явно возбуждён, усы топорщатся как у боевого таракана. И мне становится ясно, что он совершенно точно «в деле» – дядя императора почувствовал вкус власти… Ведь умному достаточно оглянуться и увидеть – из всей августейшей семьи здесь только трое…

– И последнее, – смотрю на до сих пор не охваченного вниманием и явно начавшего ёрзать Сергея…

Вообще, можно было бы на этой стрелке обойтись без него, но, во-первых, я его использовал, чтобы надавить на Сандро, а во-вторых… Пусть будет, в истории он, по крайней мере, отметился не как тот же «дядя Алексей», и в оставленной «будущей России» находились те, кто его ценил[4]. А в-третьих – если полностью убрать Романовых от власти, то я получу единую фронду, но можно же кое-кого отдалить, а других приблизить…

«Буду разделять и властвовать! Ха-ха-ха…»

– Сергей, я предлагаю тебе место офицера по особым поручениям при Высочайшем Совещании, будешь совмещать с нынешним местом службы. Согласен?

– Конечно, готов служить там, где требуется!

– Вот и хорошо, а засим предлагаю на сегодня закончить…

Избавившись от посетителей, облегчённо вздохнул и, допив стакан с чаем, вышел на небольшую прогулку в одиночестве. День прошёл продуктивно, к вечеру вновь разболелась голова, и у меня было желание прекратить всяческую деятельность и отдохнуть. А когда я вернулся к себе, то дежурный секретарь вручил в руки письмо от «дражайшей Аликс».

Заскучала «супруга»…

Пришлось читать. Письмо было длинным, изобиловало подробностями обустройства и любовными благоглупостями… Пришлось писать ответ, а с этим до сих пор были определённые сложности – хоть я и смог перенять кое-какую моторику от прошлого хозяина тела, но писать много и чернилами было сложно.

Но я придумал, как выкрутиться – взял карандаш и после приветственного и немного любовного абзаца написал, что до сих пор испытываю последствия контузии и возникли проблемы с владением пером. Посему и царапаю карандашом.

Писал долго, отдельной мороки доставляла старая орфография, но в итоге – получилось. Извинился за короткое письмо, сославшись на головную боль, и запечатал конверт…

«Я-наблюдатель» смотрел, как HiWi Климофф идёт через площадь и автомобильную стоянку к сверкающему стеклом корпусу исследовательского центра института динамики быстропротекающих процессов. А с одной из прилегающих к площади улочек выезжает и направляется туда же профессор Пауль на своей синей Хонде…

В первые шесть месяцев я полностью поправил дела, позакрывал всяческие гештальты, а затем начал понимать, чем мы всё-таки занимаемся… И наступил момент, когда волосы на голове принялись неуютно шевелиться. Низведённые до уровня цепного пса дяди Сэма европейцы готовились перевернуть шахматную доску…

– Я смотрел на то, как слуги вешают на стену Овального зала портрет Петра Великого, и тихо напевал под нос:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Нам Пётр дал стальные руки-крылья…

– Государь, вы переменили своё отношение к Петру Алексеевичу[5]? – вырвал меня из благодушной задумчивости Танеев.

– Мы все меняемся со временем, Александр Сергеевич… Время – это такая штука… Впрочем, ладно, можно начинать, надеюсь, мы не помешаем этим господам. Ха-ха-ха…

Собравшиеся на первое в истории утреннее высочайшее оперативное совещание сдержанно засмеялись на мою шутку.

– Итак, господа. Утреннее высочайшее оперативное совещание объявляю открытым. Кто хочет чаю, прошу, не стесняйтесь… Да и мне налейте стакан покрепче, будьте добры… – избавившись от ближайших родственников, я решил для эксперимента превратить завтрак в деловое мероприятие.

На первой в истории оперативке присутствовали: Танеев со своими секретарями, Гессе, министр двора и уделов Воронцов-Дашков… Завершал утреннюю компанию дежурный адъютант Кирюха – так пока и не придумав, куда его немедленно сплавить, решил до поры оставить при себе, имея в среднесрочных планах отправить князюшку с эскадрой на Дальний Восток.

Немного пожевав бутерброд и запив чаем, продолжил:

– Александр Сергеевич, на вас и ваших сотрудниках сегодня оформление рескриптов по наместничеству на Дальнем Востоке и по созданию Особого Высочайшего Совещания. Кроме того, принято решение изменить отдельные правительственные учреждения. Илларион Иванович, – я посмотрел на министра двора.

Воронцов-Дашков был уже немолод, но выглядел вполне бравым усачом, да и хозяйственником, как я понял, был неплохим.

– Слушаю, ваше величество!

– Министерство будет выведено из состава правительства и преобразовано в Собственную ЕИВ Имперскую администрацию. Я решил полностью разделить государственное управление и двор государя. В администрацию также будет переведён генерал Рихтер с канцелярией прошений, и создан медицинский императорский департамент с госпитальным отделением. Состав врачей я пока не определил, но как минимум Густав Иванович будет переведён в него из Императорской главной квартиры. Кроме того, при СЕИВ Имперской администрации создаётся СЕИВ Секретариат.

– Гхм… – закашлялся Воронцов-Дашков от внезапных новостей. – Ваше величество, всё это несколько неожиданно. Могу ли я подумать и доложить позже по проблемам подобного реформирования?

– Можете, но рескрипт я подпишу сегодня. Впрочем, вопросы конкретных перестановок можно решать и позже. Подумайте, что ещё необходимо перевести из Имперской главной квартиры.

– Немедля займусь подготовкой докладной записки!

– Отменно.

– Далее, Александр Сергеевич, следующий рескрипт должен быть подготовлен по судьбе Императорской главной квартиры – часть функций передаётся в мою администрацию, остальное должно быть употреблено в интересах военного министерства. Оставляю это на усмотрение Ванновского, ему лучше знать детали…

– Рескрипты будут подготовлены к обеду, государь, – ответил Танеев, переглянувшись со своими подчинёнными.

– Отменно… Идём дальше – короткий взгляд на Гессе, – Пётр Павлович, вам предстоит возглавить обновлённую организацию, принято решение о создании СЕИВ Службы имперской безопасности, в которую напрямую войдёт Конвой, Дворцовая полиция, а также стрелковый пехотный и железнодорожный полки особого назначения.

– Ваше величество, но откуда я возьму эти два полка? В ликвидируемой Императорской главной квартире имеется сводный пехотный и железнодорожный батальоны…

– Вот из них и разворачивайте, попросите помощи у Ванновского и Чихачёва – не откажут. Флотские части и корабли в СЕИВ СИБ не войдут, обойдёмся в этом случае прикомандированием. Разработайте порядок.

– Слушаюсь, ваше величество! – кивнул озадаченный Гессе.

– С рескриптами пока всё. Днём я с господином Менделеевым-старшим хочу посетить Московский университет. Кирилл, распорядись вместе с Александром Сергеевичем об организации поездки. Никого не предупреждать – те, кто мне требуются уже в курсе! Визит будет внезапным и частным! Шум мне не нужен!

– Слушаюсь, государь, – кивнул Кирюха…

«Вот пусть пока при деле побудет… Надо к нему присмотреться…»

После того как все, кроме Танеева, разошлись, я взглянул на нетронутую еду и понял, что идея «делового завтрака» успеха не имела. Ладно, учтём, обойдёмся ставшим традиционным для моих встреч самоваром.

– Александр Сергеевич, нужно будет подготовить ещё несколько рескриптов для ограниченного распространения – только ответственным лицам.

– Сделаем, государь.

– Не сомневаюсь. Рескрипты о создании в СЕИВ СИБ оперативного департамента и летучего отряда и рескрипт о создании в СЕИВ ИА департамента статистики. Вот здесь материалы – я протянул ему папку с черновиками. Подготовьте лично, секретно. Вручить в руки Гессе и Воронцову-Дашкову, пусть распишутся на специальном вкладыше, который вы затем подошьёте в особую и недоступную для посторонних папку.

– Всё сделаю, государь, – ответил Танеев, принимая документы.

– И организуйте вечером мне встречу с бывшим адъютантом Сергея Александровича Джунковским…

Первое оперативное высочайшее совещание закончилось, утро плавно стремилось к полудню, а я сидел в Овальном зале один и смотрел на стопку различных депеш… И вроде бы все важные и срочные…

Со вздохом принялся их перебирать, изучая лишь заголовки и не вчитываясь в содержимое. Из пачки выпало несколько телеграмм от уехавших в Питер Романовых, в том числе и от «дяди Алексея»… Читать я их не стал – всё уже и так было решено…

После оперативки на доклад приехал Трепов – сперва он доложил о ходе расследования покушения. Результатов не было, что для меня было ожидаемым, затем он переключился на беспорядки в Петербурге:

– Несмотря на принятые меры, отдельные выступления рабочих случаются. Пример стачки ткачей оказал пагубное влияние на другие фабрики и заводы.

– Какие принимаются меры?

– В полном соответствии с вашими указаниями, государь. Полиция обеспечивает общественный порядок и не допускает бесчинств на улицах. На территории фабрик рабочим предоставляется свобода митинговать.

– Пробовали работать с заводилами? Вести переговоры?

– Промышленники встали на дыбы, государь. Как говорят – нашла коса на камень, многие не желают идти на уступки. Грозятся увольнениями…

– Закон же это им не запрещает? Но предупредите господ промышленников, что если беспорядки не прекратятся или приобретут крупный масштаб, то я буду пристально следить за их деятельностью.

– У меня есть сведения, что депутацией банкиров и промышленников хотят добиться встречи с господином Витте.

– Вот как? Неужто недовольны?

– В том числе… По имеющимся сведениям, есть недовольные отменой строительства КВЖД.

– Русско-Китайский банк?

– Так точно, государь…

– Хорошо, я подумаю…

Постепенно беседа перешла на революционные движения и террористов, Трепов напомнил мне о пойманных ранее заговорщиков из группы Распутина:

– Вы просили держать в курсе хода расследования. Мы планируем переводы арестованных по тюрьмам и камерам и их изоляцию. Агент Михеев будет временно выведен из работы с ними.

– Вот как? Отменно. Я всё-таки хочу лично познакомиться, когда будет возможно? – нужды, конечно, никакой в такой встрече не было, но у меня появилось желание посмотреть изнутри на то, как работает охранка, увидеть знаменитых московских сыщиков…

– Именно поэтому я и поднял этот вопрос, государь. Сегодня можно организовать.

– Вот как? Хорошо, я согласен.

– Встреча должна пройти инкогнито, а в нашем случае это крайне сложно. Агента Михеева отвезут в закрытой тюремной карете на допрос, и также будет с каждым из заговорщиков. По пути экипаж будет заменён, а затем ещё раз. Я специально вызвал сотрудников охранного отделения из Петербурга, чтобы не использовать местных.

– Хорошо придумано, полагаю, что всё пройдёт где-то вдали от дворцов?

– Всё верно, государь, я подобрал подходящий особняк, а его владелец согласился помочь, – кивнул Трепов. – Вам также по дороге придётся сменить экипаж, но остаётся проблема с охраной. Наличие конвоя может вызвать подозрения.

– Я прикажу Гессе отправить отряд в особняк заранее и скрытно. А при смене кареты со мной будут переодетые в гражданское чины дворцовой полиции…

Через час я выехал на ландо в особняк, где временно разместился прибывший вчера новый генерал-губернатор Москвы – мы ещё не встречались… Авантюра? Если бы Трепов не был надёжным человеком, на пути меня вполне могли ждать неприятности… Вскоре я, так и не встретившись с креатурой Мама́, я ехал дальше в закрытой казённой карете в сопровождении трёх дворцовых полицейских.

«А с другой стороны, почему бы и нет? Всю оставшуюся жизнь сидеть за линией штыков и шашек?..»

Выпустили меня на свежий воздух в тихом небольшом дворе двухэтажного особняка – вокруг дома виднелись фигуры конвойцев. Затем мы прошли внутрь, где я поздоровался с несколькими потеющими от волнения полицейскими чинами…

Но когда два неброско одетых в гражданское платье человека представились, то от волнения вспотел уже я – передо мной стояли Сергей Васильевич Зубатов и Евстратий Павлович Медников[6]. Так и познакомились…После мне указали на дверь:

– Агент Михеев ждёт, ваше императорское величество.

– Он в курсе, зачем здесь?

– Нет.

– Я понял, спасибо за службу…

Открыв дверь, оказался в просторной, светлой комнате, где за столом сидела невзрачно одетая девушка. Отреагировав на звук открывшейся двери, она вздрогнула, а затем поняв, кто зашёл из коридора, вскочила со стула.

– Ваше императорское величество?.. Но как…

– Нас не представили друг другу, мадемуазель Зоя, но в сложившихся условиях… Рад знакомству и лично хочу выразить вам свою признательность и восхищение…

На меня удивлённо и с некоторым верноподданическим восторгом смотрела смелая, волевая авантюристичная молодая женщина, патриотка и, не побоюсь этого слова, монархистка. А я… Я был глубоко поражён её энергией, её внутренней силой, авантюристичностью, шармом. Поражён настолько, что не обратил никакого внимания на совершенно неухоженный внешний вид.

«Ну дела… Одно мгновение, и пропал от страсти…»

[1] Александр Фёдорович Редигер (12.01.1854–26.01.1920), профессор академии Генерального штаба. В 1905–1909 годах занимал пост военного министра. Судя по воспоминаниям, Ванновский ему благоволил. Был уволен за излишнюю откровенность с депутатами Государственной Думы при обсуждении недостатков в армии. Написал биографическую книгу «История моей жизни. Воспоминания военного министра», последнее её издание было в 2023 году.

[2] Иван Константинович Григорович (26.01.1853–03.03.1930). В русско-японскую войну был командиром порта в Порт-Артуре, проявил себя хорошим организатором хозяйственной и ремонтной деятельности во время осады, в 1911 году стал последним морским министром Российской империи, реализовал предвоенную судостроительную программу: построенные перед ПМВ линкоры, крейсера и эсминцы воевали и в период ВОВ.

[3] Иван Михайлович Диков (17.07.1833–13.09.1914). Морской министр в 1907–1909 годах.

[4] Великий князь Сергей Михайлович известен достижениями на ниве организации артиллерии, но также существует мнение, что он подобно Алексею Александровичу изрядно залез в артиллерийскую казну.

[5] Николай II не любил Петра I, в частности это выражалось в том, что царь не держал портрета Петра Великого, хотя другие цари у него в кабинете висели.

[6] Сергей Васильевич Зубатов (26.03.1864−03.03.1917), Евстратий Павлович Медников (…12.1853−02.12.1914) в представлении не нуждаются.