Текст книги "Пришлые и ушлые (СИ)"
Автор книги: Николай Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
7.
Раненых было много, победа над пришлыми стоила очень дорого. Бледная Галяэль устало сгорбившись, сидела в зале для танцев мэрии этого поселка. На полу почти вплотную, тесно лежало десятка три тел. Подручные эльфийки – четыре человеческие женщины из беженок возились, по мере сил помогая раненым, которые однообразно просили пить, пить, пить. Жара стояла удушающая, да еще этот дым от пожаров. Эльф покрутил носом, от тяжелого духа, стоявшего в зале, воняло тут сильно – и кровью и уже – гноем и старым потом и нечистотами, раненые были только лежачие, потому все делали под себя.
Супруга бледно улыбнулась, видя, что муж живой и поспешно, хоть и аккуратно пробирается к ней, заранее доставая из кармашка на поясе фляжечку с настоем. Они ничего не сказали друг другу, но и эльф увидел блестевшие искорки в глазах супруги и она заметила как муж улыбнулся ей уголками губ – почти незаметно, проявление чувств на людях у дроу были категорически не приняты, но тут оба не могли удержаться.
– Говорят, мы победили – тихо сказал Вила'Рай.
Супруга внимательно посмотрела на него. Не так говорят о победе, не так. Что‑то ее супруг чувствовал неправильное, он хоть и был молод, но уже успел показать себя как воин и охотник. Спросить его не получилось, потому как раненые у входа завозились, закорчились, стали из последних сил отползать, увидев четверых мертвяков, тащивших ковер с дружинником. Ковер промок насквозь и с него все время капали тяжелые тягучие капли алого цвета.
– Это что еще такое?! – резко поднялась эльфийка.
– Мой человек из звезды. Тяжело ранен. Несли сюда. Чтобы ты сказала – можешь вылечить, или нет – кратко объяснил дроу.
– Но там мертвецы! И – Эйлистири да пребудет с нами – лич!
– Ну, это так сказать знакомый некромант.
Наклонившись к ушку любимой, эльф прошептал так тихо, что никто другой не смог бы услышать:
– Он обратился недавно, набирает себе свиту и охрану. Я обещал его сутки защищать – помог он нам в бою.
Жена кивнула, показав, что поняла. Но холод в ее облике не исчез. То, что в мешанине бегства, отступления, и на скору руку организованной обороны, многое из приличного и привычного поменялось совершенно, вовсе не вытравило из эльфийки неприязни к некромантам, личам, нежити и прочим помощникам смерти. Она сама поклонялась веселой и жизнерадостной богине Эйлистири, и потому мнение Галяэль было непоколебимо.
Лич, впрочем, не обратил никакого внимания на откровенную неприязнь лекарки.
Он терпеливо ждал, пока она осмотрит умирающего. Когда дроу грустно развела руками и, молча, отошла в сторону, лич приблизился к дружиннику и спросил:
– Ты готов?
– А что, уже? – почти неслышно ответил дружинник.
– Если ты хочешь быть с разумом и памятью – надо поспешить. Те, кого я подниму посмертно – будут тупыми исполнителями, не более. Ты ведь был десятником? Значит, и полсотником можешь быть и сотником, а то и головой. Стоит ли того несколько минут жизни?
– Стоит – уверенно сказал лежащий рядом безногий раненый.
– Это дело вкуса – равнодушно пожал плечами лич.
– А, была, не была! Давай! Я согласен! – азартно прохрипел дружинник.
Те раненые, что были в сознании, со страхом смотрели на ритуал призыва. А ничего особенного и не произошло. Не было громовых воплей и жутких плясок. Черных молний во все стороны и фиолетовых шаров не метал лич. Даже страшные призраки не появились. Некромант просто прошептал несколько фраз, которые никто не то, что не запомнил, а даже и не понял, сложил пару знаков пальцами и дружинник распластался на пропитанном кровью ковре так, как это может сделать только полностью обмякшее тело.
Эльфы – оба – почувствовали, что этот человек отмучался. И опять же – кристалл в руках у лича не вспыхнул ярко. Только внутреннее зрение показало эльфам, что внутри кристалла появилось ровное сияние. Беспокойный некромант повелительным знаком позвал трактирщика, вынул у того из мешка пять уже хорошо знакомых дроу серых дисков, разложил их у головы и конечностей мертвеца и рядом с макушкой поставил кристалл. Опять несколько фраз, жестов – и тело на ковре вздрогнуло, подобралось. Труп пошевелился, сел. Лежавшие рядом раненые смотрели во все глаза.
Дружинник, поворочал глазами. Подвигал челюстью. Повернул голову туда–сюда. Немного скованно поднял обе руки, так, словно они затекли от долгого лежания.
– Аам… эыэх… оув… Гм… Надо же… – выговорил труп, выглядевший как похмельный мужик, не понимающий что с ним и где он.
– Встань! – велел лич.
Дружинник неловко поднялся и теперь стоял, покачиваясь.
– Какие у тебя ощущения? – спросил его тот, кто был недавно Хергенцериосом из Уруаны.
– Странные – промямлил дружинник. Сходство с протрезвевшим пропойцей было таким явным, что, несмотря на свой страх, некоторые раненые понимающе захихикали.
– Что ржете, балбесы, ну да, словно с похмелья. Только голова не болит. И тело не болит. Нет боли – как‑то очень по – простецки обратился к лежащим дружинник. Задушевно это у него вышло. По–товарищески. И говорить стал лучше, словно язык теперь полностью повиновался ему.
Ранение перестали хихикать.
– Ты странный какой‑то зомбир получился. Почти как живой – с удивлением отозвался гном.
– Такими будут все первые, кого я подниму. Условие только одно – служить мне. А я не обижу тех, кто мне служит – начал лич свою вербовочную речь.
– И зачем тебе служить? Война кончилась – хмуро сказал безногий раненый. По его виду он был из дворян, но небогатых.
– Это мне говоришь ты? После такого разгрома, когда мы потеряли большую часть населения и войск, Хозяин Долины валяется при смерти, а Титаны рванулись в портал за пришлыми – скажи, долго ли надо ждать прихода сюда орд Светлых, чтобы пограбить и добить нас, ослабевших? – уверенно спросил маг.
– Да уж припрутся и к бабке не ходи – отозвался кто‑то из угла.
– Вот – соображает человек. Разумеется, я подниму павших, но это тупая сила. А мне нужны командиры, опытные вояки. Сила любого воинства в организации. Потому – пока у меня есть мешок артефактов – я буду сохранять разум и волю восставших. Кто будет первыми – не прогадает. Итак, кто хочет попробовать себя?
Зал молчал. Только стонали те, кто был в беспамятстве.
– Ну, думайте, я приду через несколько часов – величественно склонил голову лич.
Потом посмотрел на эльфа и трактирщика.
– Время отрабатывать договор.
Вила'Рай кивнул. Скоро тело лича начнет сковывать трупное окоченение и несколько часов он проваляется безгласный и неподвижный. Вот это время его и надо защищать, пока он будет беззащитен как любой другой труп. Супруга эльфа тоже все поняла и только удивилась, когда муж передал ей мешок с фиалами. Ее красивое личико одновременно выразило и радость и отвращение – первое, потому как теперь у нее снова будет мана, чтобы лечить, второе – из‑за осточертевшего привкуса этого напитка.
– Откуда такая роскошь? – удивилась она.
– Это вдвойне роскошь, поверь мне, тебе даже фляжка не понадобится. А так – это плата за услуги от нашего нового знакомого – кивнул Вила'Рай на лича.
– Не плата. Подарок. Плата будет позже – загадочно произнес в ответ Хергенцериос из Уруаны.
– Тем лучше – спокойно отозвался эльф и спросил трактирщика:
– Где тут можно найти спокойное место? И чтобы в случае чего защищать его было б возможно?
– Над моим заведением есть номера. Надеюсь, что их не все разнесло. А лестница к ним узкая и крутая – сказал толстяк.
Странноватая процессия из эльфа, толстяка, лича с его первым командиром будущей армии, скелетом, четырьмя мертвецами с ковром и замыкающим гномом, обвешанным оружием пришлых и все еще шевелившимся недобитым наездником под мышкой двинулась по заваленным всяким хламом и обломками улицам.
Добрались и разместились без осложнений, действительно лестницу можно было защищать в одиночку от двух баронских дружин, подкрепленных тяжелым гномским гыррдом с хиррасиром во главе. Умертвия упокоились в одной комнате, где перед отходом к окоченению онемевший лич развесил сторожевые ловушки, а Вила'Рай опять вызвал летучую мышь, неприметно разместив ее наверху громадного резного шкафа из мореного дуба. Трактирщик очень быстро, несмотря на то, что заведение было опустошено и разгромлено, достал здоровенный вяленый по–юнтийски окорок, мешочек белых сухарей, выдержанный сыр с плесенью, пару запыленных бутылок, тарелки, чарки. Потом посмотрел внимательно на гнома, ушел куда‑то и вернулся с гномской наливкой, отчего безбородый радостно крякнул.
– Жалею, что не могу угостить как следует, увы. К тому же и не прибрано в зале. Но я надеюсь, что когда все образумится, вы посетите меня в более спокойное время и уж тогда‑то я покажу вам, на что способна моя кухня и мой погреб.
– Непременно – кивнул Вила'Рай, который вспомнил, как они сидели на террасе почти под солнцем в памятный загадочный полдник. Гном тоже что‑то одобрительно пробурчал, буравя взглядом дутую по–гномски из цветного стекла флягу с перламутровым тягучим содержимым.
– Ты бы пока отправил своих носильщиков, чтобы собрали что ценное, а то они уже…
– Воняют? – вопросительно – утвердительно сказал безбородый.
– Ага. Плохая реклама трактиру, знаешь ли. Покажи им кусок металла из того, что оставили пришлые, и пусть собирают. Им же лучше будет, все заняты чем‑то.
Гном изобразил лицом понимание с удивлением, и через пару минут его непрезентабельных грузчиков уже не было в трактире. Все‑таки запашок остался, и потому решили пойти наверх, а в покинутом и пустом зале эльф рассадил иллюзии всех пятерых, включая и лича. Трактирщик умел создавать уют и вскоре на маленьком столике красиво разлеглись на протертых от пыли тарелках прозрачные красно–розовые ломтики мяса, бело–синие кубики сыра, аккуратные одинаковые сухарики, а в чарки полилось светло белое вино для эльфа, бордовое, густое – для хозяина и перламутровое, тягучее с резким характерным запахом – для гнома. Безбородый так хищно облизнулся, что его сотрапезники, не сговариваясь, захохотали и стукнули чарки одну об другую.
– Если б художник смог нарисовать такое аппетитное облизывание, лучше б вывески не придумать – просмаковав вкус вина, сказал Вила'Рай.
– Хорошая мысль – согласился хозяин, аккуратно срезая новые ломтики с окорока, потому как первый же тык вилки гнома снес с тарелки – немалых размеров тарелки, надо заметить, почти половину мяса.
– А ты не мельчи, крупнее кромсай – прокомментировал занятие толстяка гном.
– Не надо меня учить как надо, я же не лезу в твою кузню – отозвался трактирщик, нарезая ловко и умело все такие же тоненькие ломтики, буквально таявшие во рту.
– Так бы я тебя и пустил. Хотя сейчас может быть и пустил – призадумался безбородый.
– Ну, мы победили. Выпьем за победу – сказал эльф, наполнив снова свою чарку.
– Чтоб она не добавила горестей – отозвался трактирщик.
– Это – точно – стукнул своей чаркой гном.
Вкус у напитков оказался замечательный, что не преминули тут же сказать расцветшему от похвалы хозяину трактира. Даже неожиданно было такое видеть, как обрадовался добрым словам этот тертый калач.
8.
Утро было тихим, и сначала даже эльф подумал, что все ему приснилось, был такой блаженный момент в первую секунду. Но только одну секунду. Потом он понял, что воздух по–прежнему пахнет гарью и сладковатой вонью разлагающихся на жаре трупов, что грохота боя не слышно, но и тишина неприятная, нет птичьего пения, например, зато потрескивает где‑то неподалеку огонь и вряд ли это весенний костер. Зато рядом посапывает гном. Трактирщик бдительно следил за лестницей и залом внизу, услышал видно, что командир проснулся, обернулся, кивнул.
– Вы пока умойтесь, потом меня подмените, я завтрак соберу – очень уютным голосом заявил толстяк. Эльф кивнул. Ночь прошла спокойно, а вот сейчас, днем его тянуло в сон. И очень хотелось повидаться с супругой, которая конечно за всю ночь не присела. Зато ее раненым теперь гораздо стало лучше, в этом можно быть уверенным. Галяэль гордилась своим умением лечить. Совершенно заслуженно гордилась.
– В мое дежурство приперлись эти… Помогалы нашего гномейшего гнома. Еле–еле выгнал их на улицу – сказал трактирщик.
– Здорово! А что онир притащили? – тут же откликнулся безбородый, словно и не спал.
– Я не смотрел. Полный ковер мусора точно, но что там ценное, а что нет – не могу сказать – ответил толстяк.
Раздавшийся в углу тихий скрежет заставил всех резко обернуться. Но это вяло возил башкой по немытому полу вчерашний трофей – 'наездник', огрызок механического существа в элегантной и узорчатой броне.
– Когда его будешь обрабатывать – спросил гнома эльф.
– Не знаю, не решил еще.
– Брось, не прикидывайся девой наивной. Хочешь ведь разобраться – как оно работает? И попытаться сделать так же?
– Сначала хотел. Теперь уже понимаюр, что не смогу. Не тот уровень.
– На деревенской кузне мифрил не выкуешь?
Гном кисло усмехнувшись, кивнул.
– Я бы посоветовал предложить танцовщицам – эльфийкам из 'Панцер–Танцер'. Думаю, там дали бы хорошую цену. Другой вариант – столичная гильдия антикваров. Могу даже дать рекомендации.
– И что, дадут скидку? – заинтересовавшись, спросил безбородый.
– Скидку нет, не дадут. Но торговаться придется не целый день, а всего часов пять.
– А что за танцовщицыр?
– О, это надо видеть. Четырнадцать красавиц, выступают в самом роскошном кабаке в оркочьей столице.
– Эльфийки??? У орков??? – очень сильно удивился Вила'Рай.
– А что? Официальной войны сейчас нет. А над ними благость и защита верховного вождя, у него от заведения этого и доход хороший.. Ну и у орков считается, что каждый должен хоть раз в жизни посмотреть представление 'Панцер–Танцер', если не совсем дикий. А ведь еще и люди есть и гномы и много кто разный. Думаешь, на столичных рынках у орков эльфов нету? Деньги – всегда деньги, даже если они и орочьи.
– Ну, если что совершенно точно можно сказать, так именно это.
– Вот! А девушки там не простые – они и танцуют великолепно и воины из них отличные, половина кинжальщицы, половина – мечницы.
– А, видал я такое у людей – не помню, как называлось, там тоже эльфийки были в труппе. И выступали в таких нарядах, что… Ну, в общем у них были сапожки и украшения.
– И все? – восторженно удивился гном.
– Нет. Еще такие бронелифчики и бронетрусики. Очень аппетитно выглядели.
– Тогда представление есть, как выступают в оркской столице. Только вот там танцуют в полном доспехе.
– Орки есть орки. С ними иначе нельзя. Всегда ухо востро – понимающе кивнул головой гном, усмехнулся, с намеком глянув на дернувшееся острое ухо эльфа. Потянулся с хрустом и пошел на улицу, откуда вскоре донесся его злой рев и ругань.
– Видно носильщики насобирали не совсем то. Или совсем не то – хохотнул трактирщик.
– Ты я смотрю, не так прост, как стараешься казаться – хмыкнул эльф.
– Найдите простого трактирщика, да на спорных территориях, я с удовольствием гляну – не стал спорить толстяк.
– А как довелось танцовщиц посмотреть?
– Я же не всегда был толстым трактирщиком. Много разного приключалось, пока фигура стройнее и возраст моложе.
– Да, я заметил. Доводилось караванщиком ходить?
– И это тоже. Стоит ли ворошить старое – начал, было, шутливым голосом толстяк и вдруг побледнел. Эльф тоже вздрогнул, увидев рядом с собой стоящего лича. Совершенно бесшумно подошел, а уж в скрытности эльф многим бы дал сто очков вперед.
Выбиравшийся из комнаты дружинник как раз шумел даже больше чем обычно. Видок у этого ходячего трупа был страшненький, в отличие от иссушенного еще при жизни лича, мордатый воин за ночь сильно изменился и теперь его лицо словно стекало с костей черепа, вися жутковатыми складками.
– Что‑то мне не очень хочется завтракать прямо сейчас – проворчал эльф.
– У тебя в заведении есть прочный железный ящик? – не здороваясь, спросил лич у толстяка.
– Разумеется, как положено, постояльцы же у меня были, заведение приличное… – очень почтительно и, пожалуй, что и испуганно, затараторил хозяин.
– Помести туда мешок с моим добром – сухим голосом велел мертвый маг.
– Да, разумеется, разумеется – засуетился толстяк, поспешно вскакивая.
Вила'Рай подумал, что нагнал морозу некромант на тертого караванщика. Боится лича трактирщик, словно и впрямь сама смерть рядом ходит.
– Илитиири, твоя служба может быть на некоторое время отложена. Сходи к своей супруге, я вижу, ты давно этого хочешь – все тем же тоном обратился некромант к эльфу.
Дроу очень не понравился приказной тон, но спорить он не стал, а поднялся и молча пошел к выходу. Следом размеренно затопотал по крутой лестнице дружинник.
– Конвоировать что ли меня начал? – удивился Вила'Рай. Такой топот с шарканьем он расслышал бы и за пару ландов. Он раздраженно повернулся к следовавшему за ним мертвяку, но тот смотрел мимо него и обошел стоящего командира, словно столб или придорожный камень.
Теперь уже эльф шел за дружинником. Тот так же тупо и целеустремленно вышел на улицу, где ругавшийся в голос гном рылся в куче собранных за ночь его помощниками обломков и вещей.
– Идиотыр! Даже куски от чугуниевой оградыр собрали! – сказал он, увидев эльфа. На дружинника гном старался не смотреть, отводил глаза.
Вила'Рай сочувственно улыбнулся, хотя и увидел немаленькую кучку осколков и кусков металла пришлых, где был мифрил, да и другие металлы неизвестных сплавов тоже денег стоили немалых. Впрочем, куча из черных узорчатых обломков от садовых оград была куда больше.
– Автомат и рожки – где? – монотонным глухим голосом спросил гнома мертвяк.
Гном рот открыл от изумления.
– Мой автомат и рожки. Три рожка с патронами к автомату – опять тем же тоном сказал дружинник.
– Какой автомат? – с трудом добившись хотя бы немного обычного тона, спросил гном.
– Оружие пришлого 'слуги'. Мой трофей. Ты взял – уточнил, словно живой человек дружинник.
Безбородый взялся было спорить, хотя видно было, что ему трудно спорить с покойником, но эльф не стал затягивать сцену, тем более, что к честной компании присоединился и лич.
– Это его оружие. Его трофей – лучше верни – посоветовал дроу.
– По правилам войны изложенным в Парсуниальском трактате – начал было гном, но опять неслышно подошедший лич оборвал его юридически грамотную речь простым упоминанием, что товарищ гнома боеспособен и может держать оружие, потому рекомое событие подходит под 23 пункт раздела 8 именно этого трактата и безусловно получается ни чем иным, как кражей на поле боя. Поступком гнусным, позорящим репутацию любого воина, а уж тем более – авторитет Мастера Мифрильной кузни.
– Хочешь стать шелудивой крысой? – спросил мертвяк – дружинник.
– Так ведь бой закончился! И война закончилась! Пункт 38 раздела 15 – возопил гном.
– Война никогда не кончается – сказал давнюю мудрость мертвяк.
– И официального окончания войны не объявлено. Пункт 2 раздела 57 – отрезал лич.
Гном в предельном замешательстве и раздражении привычным жестом хотел было взяться за свою бороду, но так как вся растительность на его лице сгорела, то рука промахнулась, хапнув в широком замахе пустой воздух у подбородка.
– Ладно, пошли – буркнул гном и, сгорбившись, пошагал в трактир.
Лич и эльф двинулись к залу с ранеными и хотя подвижный Вила'Рай спешил изо всех сил, некромант не отстал.
– Поспеши побыть со своей любимой – прошелестел вдруг голос некроманта.
Эльф опешил.
– Я и так спешу – отозвался он, пытаясь не грубить.
– У вас, живых, осталось совсем немного времени – огорошил его маг.
– Конечно, по сравнению с твоей вечностью…
– Нет. Не месяцы и годы. Даже не дни. Часы.
– Как?!
– Вы скоро увидите – спокойно ответил маг и Вила'Рай понял, что губы у лича не шевелятся. И почему‑то поверил в то, что сказанное магом – правда.
– Мы можем спастись? Убежать?
– Нет. Сожалею, если тебя это утешит.
– Так ты хочешь всех убить? Для своей армии? – догадался эльф.
– Опять нет. Ты сделал неверный вывод. Я держу слово – молвил лич и более ни на один вопрос, которыми осыпал его эльф, не ответил.
Совершенно растерявшийся Вила'Рай почти вбежал в зал, где лежали раненые.
На секунду остановился, пораженный зрелищем – его супруга грациозно танцевала посреди зала в честь своей богини Эйлистири ритуальный завораживающе–величавый кайтерн. Раненые и впрямь выглядели куда бодрее, чем вчера и даже хлопали в ритм ладошами. Лич только заглянул, словно пересчитав находившихся в зале и тут же исчез. Эльф, изрядно озадаченный услышанным по дороге, встал у стенки, любуясь своей супругой. Прерывать этот танец было святотатством, надо было подождать. Если бы не черное пророчество, любоваться чудесными движениями своей гибкой и изящной жены, дроу мог целую вечность. Он очень любил ее, и она – что достаточно редко у темных эльфов – так же любила его. Вообще‑то мужчины в матриархальном племени были самую малость лучше собак, а уважения имели меньше, чем домашние пауки. Любая жрица богини Ллосс могла по своей минутной прихоти, повелеть принести в жертву любого мужчину и ее приказ выполнялся, невзирая на то, что приговоренный мог быть известным героем–воином или знатным магом. Любить своих мужчин для эльфиек темного племени было странно, только те из них, кто поклонялись не смертоносной Ллосс, богине пауков и смерти, а веселой богине танца и везенья Эйлистири относились к мужчинам немного получше. А вот жена Вила'Рая – действительно любила его, словно была не высокого рода дроу, а обычной человеческой самкой. И это очень льстило самолюбию супруга, и он был готов на все, только бы не нарушить это сладкое чувство.
Увидел движение в углу – чуть не рассмеялся, лопоухая Экка старательно подражала хозяйке, но где косолапой гоблинше сравниться с эльфийкой! Получалось очень смешно, особенно из‑за напыщенного и серьезного выражения на зеленой мордахе.
Впору было бы порадоваться и наконец‑то облегченно вздохнуть всей грудью, война кончилась и можно радоваться всяким приятным для живых мелочам, которых лишены мертвые, но на сердце было тревожно. Очень уж уверенно говорил маг. А еще, как и положено охотнику, распутывающему любые путаные следы и потому внимательно относящемуся к любой детали, Вила'Рай обратил внимание, что поднятый при помощи камня души и дисков пришлых дружинник назвал странное оружие 'слуг' автоматом, то есть так, как его, вероятно, называли сами пришлые. А это значило, что ему досталось какое‑то знание от павших 'слуг'. Не это ли произошло и с личем?
