Текст книги "Чайки возвращаются к берегу. Книга 2"

Автор книги: Николай Асанов

Соавторы: Юрий Стуритис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Значит, вас все-таки направил Большой Джон? – лукаво напомнил Лидумс.

– Он даже и не знает, что я ваша гостья! – Нора была прелестна в своем огорчении. – Если бы он узнал, где я сейчас, он, наверно, не преминул бы сообщить об этом Маккибину…

– И начальнику отдела «Норд» это не очень бы понравилось?

– Он делает шикарные подарки! – откровенно призналась Нора.

Они выпили почти полкварты виски, когда Нора лукаво сообщила:

– А у меня есть кое-что и для вас, Казимир!

– Я уже получил довольно много подарков! – отшутился Лидумс, показывая на стол, заставленный дарами Норы.

– Нет, это совсем другое… – И, видя, что Лидумс действительно заинтригован, торжественно объявила: – Письмо от ваших друзей из Латвии!

Лидумс не стал скрывать своей радости. Нора достала из сумочки расшифрованную радиограмму. Лидумс впился в нее взглядом: да, ее писал Будрис!

– Ну, не буду отнимать вас у ваших латышских друзей! Я вижу, что вам хочется побыть с ними хотя бы в воспоминаниях! Но имейте в виду, я уже ревную вас к оставленной вами в Латвии женщине! – Она шутя погрозила ему и попросила проводить до машины.

По представлению Лидумса, ей бы следовало сейчас оставить свою машину под наблюдением Морриса, а самой уехать на такси, поскорее добраться до дома и лечь спать. Но нет, Нора отважно села в свой «будуар на колесах», сделала прощальный приветственный жест и развернулась так круто, что случайный прохожий отпрянул в сторону. Впрочем, Лидумс уже привык к тому, что в этой стране пьяный водитель, не свалившийся с ног перед автомобилем, не подвластен полиции…

Он торопливо вернулся в дом и занялся радиограммой.

Радиограмма была действительно от Будриса и подписана радистом лесного отряда Делиньшем. В деловой части Будрис обращался к Силайсу и просил его не давать координаты его отряда неизвестным лично Силайсу людям.

Эта часть радиограммы и встревожила, и рассердила Лидумса: по-видимому, «Норд», даже не посоветовавшись с Лидумсом, пытался подкинуть Будрису еще каких-то своих шпионов. Может быть, для дополнительной проверки, а возможно, и для спасения их от чекистов. Но и в том и в другом случае затея была чрезвычайно опасной и для Будриса, и еще больше – для Лидумса. Эти попытки надо было во что бы то ни стало отбить, и хорошо, что Будрис прямо сказал в своей радиограмме, что в случае появления в расположении его отряда неизвестных лиц он не гарантирует их безопасности.

Но не эти вопросы и волнения Будриса заставили Нору привезти радиограмму Лидумсу: вторая ее часть была посвящена личным делам Лидумса. Лидумс удивленно читал:

«Дома у нашего друга все благополучно. Мирдза регулярно получает его письма, которые готовит Янко, правда, не очень умело: подводит почерк. Но в первом письме Янко сослался на контрактуру правой руки…»

Лидумс невольно пошевелил пальцами правой руки. Но что могла означать эта часть радиограммы?

Он знал Будриса и знал, что каждое его слово дороже золота. В этих немногих словах скрывалось серьезное предупреждение, адресованное ему, Лидумсу, предупреждение, которое он должен прочитать между строк. Итак, что же пишет ему Будрис?

В той части радиограммы, которая обращена к Силайсу, Будрис пишет скорее всего о Томе и Адольфе. По-видимому, Ребане, этот старый лис, а «Ребане» и означает именно «лис», пытается затолкать своих внезапно воскресших любимчиков прямо в группу Будриса. Но если Будрис потерял из-под своего наблюдения Тома и Адольфа, то почему он не хочет взять их в свою группу хотя бы для того, чтобы обезвредить их? А если Том и Адольф находятся под его контролем, то почему Будрис легендирует, будто они все время получают «интересный» материал, которым так гордится Ребане?

Но была и еще фраза в послании Будриса: «Мирдза регулярно получает его письма, которые готовит Янко, правда, не очень умело: подводит почерк…»

Мирдза и Янко – какая в этом связь? Как может Мирдза знать почерк Лидумса, если Лидумс никогда с ней не переписывался? А Янко? Это же наш Делиньш, известный англичанам под кличкой Барс, заслуженный радист ее величества королевы, обученный Вилксом, имеющий с легкой руки Вилкса личный счет в государственном банке Англии за доблестную и умелую службу. Но он никогда не видел Мирдзу и ничего не знает о ней. И вообще Мирдзу никто не знает. Лишь Будрис помнит историю о том, как художник Викторс Вэтра, ставший затем Лидумсом, позже Казимиром, написал однажды картину «Ожидание» – девушку у моря. И писал он ее давно, почти три года назад, на побережье Балтики, в Майори. Вот на этой картине и была изображена на первом плане эта милая девушка, студентка филологического факультета, испанистка, которую звали Мирдза. Потом была ссора с женой, ее ревность не столько к девушке, сколько к удачной картине: ведь жена тоже художница, а люди искусства ревнивы к чужому успеху.

А между тем письма «готовит Янко, правда, не очень умело, подводит почерк…»

Так, а если перейти отсюда к Тому? Писем в Англию он не пишет, хотя такой канал связи у него, несомненно, был. А почему Роберт Ребане, всегда подчеркивавший свое превосходство перед низшими по положению, сейчас лебезит перед радиооператорами? Почему он так усиленно добивается унижения, а может, и изгнания Лидумса из «Норда»? Не тут ли зарыт тот «лис», хвост которого ему показывает Будрис?

Теперь он постоянно держал в памяти телеграмму Будриса, хотя и понимал, что не знает всех составных частей шарады. Но он знал, что рано или поздно найдет это недостающее звено, и тогда шарада зазвучит победным гонгом.

А меж тем к нему зачастили гости. Приехал Малый Джон и привез билеты в оперный театр – абонемент на все весенние концерты и спектакли. Пришла посылка из книжного издательства – десяток романов, которые Лидумс не заказывал. Моррис привез коробку сигар и сообщил, что это от полковника Скотта, а полковник Скотт давно уже готовился сесть на место Маккибина. Акции Казимира повышались, следовало лишь запастись терпением.

И он ждал.

5

Однажды позвонил Большой Джон. В отделе «Норд» все еще продолжался праздник, это Лидумс понял по голосу Джона.

– Мистер Казимир, не заедете ли вы к нам сегодня? – приветственно провозгласил он. – Есть новости для вас!

– Благодарю. Буду, – коротко ответил Лидумс.

– Надеюсь, вы доберетесь в течение часа?

– Обязательно!

Лидумс привычно оставил свою машину за квартал от здания «Норда» и пошел пешком. Внимательно оглядевшись, он нырнул в небольшие ворота, выходившие в переулок. Он заметил, что посетители «Норда» всегда норовили войти не с парадного входа, а из этого незаметного переулка.

В кабинете Большого Джона сидел сияющий Ребане.

На этот раз его жесткое квадратное лицо под темными с сединой волосами, всегда хмурое, злое, расцвело в улыбке. Лидумс невольно подумал, что вот так, наверно, Ребане выглядел в первые дни войны, когда ему казалось, что он сможет отомстить большевикам и за отнятые земли, и за потерянные чины, до которых он дослужился в эстонской армии. Недаром же он оказался таким необходимым в те дни для немцев. А теперь этот осужденный, но не пойманный военный преступник нужен англичанам…

– Ну что вы скажете, Казимир, – шумно встретил Ребане Лидумса, – мои парни прорвались-таки за «железный занавес», минуя вашего хваленого Будриса!

– Очень рад! – широко улыбаясь, ответил Лидумс. Он пожал руки Большому Джону и Ребане, хотя в эту минуту ему больше всего хотелось схватить со стола литую медную пепельницу и ударить эстонца по голове. Но прежде всего надо было отразить атаку. Большой Джон опять был весь внимание, и Лидумс невольно подумал, а не с дальним ли прицелом устроена эта встреча с Ребане? И весело продолжал: – Чем больше мы откроем дорог и тропок, тем больше наших людей будут ждать дня «Д», ради которого мы и работаем!

– А ведь Казимир прав! – воскликнул Джон. – Это отлично, что ваши парни нашли новую лазейку! Теперь мы сможем направлять людей и по другому пути…

«И контролировать мой путь!» – подумал Лидумс. Но вслух с еще большим воодушевлением сказал:

– Похвалитесь, похвалитесь, Роберт! На вашем месте я бы тоже хвалился! Что сообщают ваши посланцы?

– О, они уже на подходе к очень важным данным! – откровенно радуясь, продолжал Ребане. – Недаром я всегда верил этим парням! Да они и шли к людям, хорошо известным нам еще по довоенным годам. Признайтесь, Казимир, что старые друзья – это не то что какие-то «лесные кошки», отсиживающиеся в курляндских болотах! Это люди интеллектуального склада! Они-то лучше знают положение в стране.

– А я бы все-таки не стал так иронизировать. Пока ваши интеллектуалы отсиживались в своих уютных квартирах, «лесные кошки», как вы их называете, дрались! Не напрасно же «Норд» присвоил не столько «кошке», сколько «лесному котенку» Делиньшу имя Барс и поручил ему охранять в курляндских лесах лучших разведчиков «Норда»?

В это время позвонил Вилкс. До него тоже дошли сведения, что с востока получены новые известия.

Большой Джон сообщил, что «именинники» у него. Кажется, этому опытному человеку нравилась все разгорающаяся ссора между Ребане и Лидумсом. А может быть, из привычной осторожности он пытался как-то перепроверить радиограммы Тома. Во всяком случае, он немедленно пригласил Вилкса к себе.

Ребане примолк. Вероятно, придумывал еще какие-нибудь доводы, чтобы унизить Лидумса и всю группу Будриса. Лидумс успел заметить, что помощников Маккибина и полковника Скотта постоянно разделяла некая ревность. Каждая группа пыталась доказать, что именно ее деятельность приносит удачу. Если Ребане ратовал за «эстонский» вариант, то литовцы тут же предлагали свой, «литовский», план, Вилкс немедленно принимался восхвалять доблесть своих латышских друзей. Лидумс старался не вмешиваться в эти мелкие дрязги, но и из мелочей можно извлечь порою некоторую пользу. Поэтому он был рад появлению Вилкса.

С Лидумсом Вилкс последнее время держался холодно: знал, что в отделе все еще идет проверка гостя, и не хотел вмешиваться в это грязное дело. О своем отношении к проверке он Лидумсу сказал и, возможно, помогал ему чем мог, но любовь свою перенес на одного Будриса. Лидумс молчал, он понимал, что похвалы Будрису косвенным светом озаряют и его самого.

Вилкс появился на пороге в темном костюме из отличного твида, в меру помятом, чтобы он не походил на только что полученный от портного, в отличной сорочке с янтарными запонками и янтарной булавкой в галстуке, купленными в Риге. Невзирая на всю свою почтительность к заместителю начальника отдела Большому Джону и его консультантам Лидумсу и Ребане, он осмелился пошутить:

– Как я слышал, есть свежие лавры? Мистер Ребане, отдайте их мне – и я приглашу вас на уху из молодого осетра с лавровым листом! Бульон сделаю тройной, по нашему рыбацкому обычаю: сначала отварю мелкую рыбешку, отожму, выкину, подброшу несколько рыбин покрупнее, тоже выну, а уж потом заряжу бульон крупными осетрами. Пальчики оближете!

Большой Джон, впервые, наверное, услышавший такой оригинальный рецепт приготовления ухи, заулыбался. Но Ребане не принял шутку. Он сухо спросил:

– Вы были в Риге, Вилкс, и прожили там полгода. Как, с вашей точки зрения, там можно легализоваться?

– У нас были документы электриков, и этого оказалось достаточно. Но мы все-таки держались осторожно.

– А откуда вы вели передачи?

– И из Риги, и из Майори…

– Ну, вот видите, – как будто решая какой-то спор, обратился Ребане к Большому Джону. – Значит, там можно работать.

Вилкс почувствовал себя уязвленным. Получалось, что он, Вилкс, не сумел обосноваться в Риге и бежал в лес, а какие-то другие парни, Том и Адольф, преспокойно ведут передачи из Риги и их никто не беспокоит. Он язвительно добавил:

– Я забыл только сказать, что из Майори мы еле унесли ноги после первых пяти минут передачи. Пеленгаторы проползли прямо под окнами. Мы едва успели спрятать передатчик.

– Значит, вам просто не повезло, – равнодушно сказал Ребане. – А мои ребята в первой же передаче сообщили отличные данные о работе Рижского порта.

– Рижский порт? – Вилкс нахмурился, и Лидумс понял, что похвальба Ребане сильно задела его. Наверно, вспомнил, чем кончилась его попытка завербовать бывшего дружка, работавшего в порту механиком. Тогда он схлопотал по физиономии и еле ушел от чрезмерно бдительного и полностью перевоспитанного бывшего приятеля. Но рассказывать об этом Вилкс не стал, только жестко сказал:

– Я с удовольствием поздравлю вас, мистер Ребане, если ваши парни передадут не одну, а десяток радиограмм. Но я-то знаю, что лучше всего им было бы действовать через Будриса.

Ребане поморщился, и Лидумс понял, что не следует перегибать палку. Ребане опасный противник для такого бесшабашного человека, как Вилкс. А Вилкс пока еще очень нужен в комбинации Вилкс – Лидумс – Будрис. Лидумс осторожно предложил:

– Может быть, попросить Будриса направить кого-нибудь в порт?

– Как, вы проверяете моих парней? – возмутился Ребане.

– Наша задача – проверять и перепроверять! – отрезал Большой Джон.

– А что, мистер Джон, это правильная идея! Если Будрис пошлет в порт Юрку, от того ничто не укроется! – поддержал Вилкс.

– Кто такой Юрка? – живо заинтересовался Большой Джон.

– Бывший работник Вентспилского порта. Работал там помощником стивидора еще при немцах. Юрка мне говорил, что Будрис давно предлагает ему легализоваться, даже «чистые» документы достал для работы в порту, но Юрке жалко оставлять товарищей…

– Это ваш человек, Казимир?

– Да, – неохотно сказал Лидумс. – У него тяжело больна мать, поэтому Будрис предлагал ему легализоваться. Но парня увлекла романтика.

– Черт возьми, вот это находка! – с несвойственной для него пылкостью проговорил Большой Джон. – Мистер Казимир, подождите меня, кажется, есть интересный разговор! Я покину вас на минуту!

Он вышел, а Вилкс и Ребане уставились на Лидумса. Вилкс удивленно, Ребане сердито. А Лидумс размышлял о другом: если Том и Адольф были арестованы сразу после выхода в эфир, то к чему было Будрису выпускать «умершего» для англичан Тома после двух месяцев молчания? Придется ждать. И быть еще осторожнее, хотя он и так ничем не показал интереса ко второму рождению Тома и Адольфа. Но у Будриса, несомненно, есть железная цель. Как хорошо было бы поговорить сейчас со старшим товарищем! Увы, это невозможно…

Вернулся Большой Джон, коротко кивнул Ребане и Вилксу, прощаясь, а Лидумса взял под руку:

– Вам, мистер Казимир, придется немного задержаться…

6

Этот высокий длиннолицый англичанин никогда не носил форму. Внешне он был похож на министра больше, чем любой настоящий министр. И хотя все звали его полковник Скотт, никто не знал ни его настоящего чина, ни его подлинного имени.

Перед светлыми очами полковника Скотта и предстал Казимир, сопровождаемый Большим Джоном.

Полковник благосклонно осведомился о здоровье мистера Казимира, о том, нравится ли ему Лондон, и Лидумс кратко ответил, что на здоровье не жалуется, что во владениях ее величества дышится легко и свободно, но что ему не хватает активной деятельности, – в лесу он привык быть в напряжении…

Полковник Скотт улыбнулся, пошутил:

– Не вздумайте стрелять в наших полисменов…

– О, мы и у себя в лесу давно сократили количество выстрелов, – пожаловался Казимир. – Наш руководитель считает, что следует оберегать людей, которым еще придется возглавлять решительную операцию по освобождению Латвии.

– Я с ним вполне согласен, – чуть строже сказал Скотт.

– Но молодые рвутся в бой, – начал было Казимир, однако полковник внезапно спросил:

– У вас, кажется, есть люди самых разных профессий?

– Да, если считать и наших пособников, так мы называем легализовавшихся участников групп.

– Бывшие моряки?

– Наш руководитель и сам отличный моряк. В нашей группе есть еще двое.

– По словам Джона, Вилкс назвал какого-то Юрку?

– Это портовик. Был помощником стивидора в порту Вентспилс.

– Он может легализоваться?

– Только в случае крайней необходимости. Что поделаешь, фанатически не любит большевиков и чекистов. Два его старших брата погибли в лесных боях.

Скотт помолчал немного, постукивая своей дымящейся пенковой трубкой по столу, затем спросил:

– Наш офицер, преподающий стратегию и тактику подпольной борьбы, говорил вам, вероятно, о новых возможностях проникновения по ту сторону «железного занавеса»?

– Только о порядке связи с прибывающими в Советский Союз туристами, студентами, актерами, которыми начали обмениваться русские с западными странами…

– Вот-вот! – оживился полковник. – В связи с этой акцией Советской страны, а также с учетом расширения торговых и мореходных связей возникает масса проблем. Правда, иные ретивые головы, – с осуждением произнес он, – готовы на этом основании свернуть подлинную агентурную разведку и все функции возложить на профанов-туристов, как будто большевики будут возить их в те места, которые нас интересуют! – Он поморщился от досады, затянулся, утонул в табачном дыму. – Особенно по душе пришлась эта идея американцам, впрочем, все их попытки прорваться в Россию неизменно проваливались! – подчеркнул он. – Однако отвергать всю идею бессмысленно: кое-какие данные мы, несомненно, можем получить и через туристов, и через студентов, и через наших славных моряков, особенно если сумеем хоть немного подучить их. И тут, джентльмены, на нашей стороне та самая романтика, о которой так холодно отозвался мистер Казимир!

Он говорил с таким воодушевлением, как будто выступал на приеме у министра или по меньшей мере у начальника генерального штаба. Возбужденно тыча коротким мундштуком в сторону Казимира, он пытался дать понять своим посетителям, какое количество пусть и разрозненной информации будет поступать в разведцентр, если умно сформулировать перед отъезжающими в Советский Союз людьми интересующие правительство Великобритании вопросы. Он как будто и забыл, с чего начался разговор, он восхищался своим предвидением и вниманием слушателей. Но когда уже казалось, что полковник совсем затоковался, как старый глухарь на весенней просеке, он вдруг деловито спросил:

– И этого Юрку можно устроить в Вентспилском порту?

– Я думаю, да, – осторожно ответил Лидумс. – Будрис уже говорил ему об этом, когда выяснилось, что мать Юрки тяжело больна. Тогда у нас было крайне трудное положение: «синие» запеленговали станцию Вилкса и мы уходили от них, прорываясь то в одну сторону, то в другую, пока наконец не оставили их с носом. Все очень устали, неделю не ели горячего, и Юрка совсем ослаб. Но он заупрямился, не желая покидать друзей в таком тяжелом положении. Да к тому же в районе, где мы осели, пособники были только у Юрки, и он уговорил Будриса оставить его. К счастью, потом мы получили от Будриса весточку, что Юркина мать выздоровела. Но документы для него приготовлены. Однако должен предупредить, что Юрка, хороший стрелок, прекрасный конспиратор, может быть, отличный стивидор, но он не разведчик, не знает рации, шифров, тайнописи и ни разу не порывался хоть что-нибудь узнать в этой области. В сущности, он прирожденный исполнитель, то есть солдат…

– Вы слышали, Джон, какая точная характеристика? – восторженно заметил полковник. – Если бы в наших отделах так умели характеризовать своих людей, скольких провалов мы могли бы избежать! – И снова обратился к Лидумсу: – Но, дорогой мой Казимир, на роль «почтового ящика» он подойдет?

– Ну, чужие тайны из него и клещами не вырвешь! – улыбнулся Лидумс. – В сущности, он у нас лучший связной с местным населением. Да у него и данные такие, что лучше не придумаешь! – воодушевился он. – Представьте себе этакую лунообразную веселую физиономию, неподражаемое знание всех диалектов Латвии – он может с одинаковым успехом выдать себя и за латгальца, и за курземца, а понадобится, так и за немца, да еще и по-английски, как он это называет, «спикает», в порту получился, – и вот вам облик латыша-весельчака, который кого угодно расположит к себе. А уж рассказать какую-нибудь веселую или печальную историю лучше него никто, пожалуй, во всей Латвии не сумеет…

– Это находка! – воскликнул полковник. – Джон, вам надо немедленно связаться с Будрисом. Попросите перебросить этого Юрку в Вентспилс. В Ригу засылать его не следует, пусть там пока действуют люди, подготовленные Ребане, а Вентспилс мы должны оседлать немедленно.

Он весело попрощался с мистером Казимиром, как будто получил от него дорогой подарок. Впрочем, Лидумс понимал, каким дорогим подарком оказался бы для полковника послушный агент в порту, который ежегодно посещали сотни судов под флагами всех стран и наций. И даже пожалел бедного Юрку. Если бы знал тот, в какую кашу сует его любимый командир! Но пусть его простит Юрка, он же Арнольдс Лидака, – бывший старший стивидор порта, вот уже два года находящийся в нетях. Да и Будрису будет нелегко вернуть Арнольдса Лидаку в порт. Правда, его тогда отозвали из порта под тем предлогом, что он едет учиться на командные курсы морского флота в Ленинград…

Успокоив себя, Лидумс решил больше в судьбу Юрки не вмешиваться. Пусть им занимается Большой Джон. Сам Лидумс только прогулялся однажды вечером на вокзал в Черинг-Кросс и отправил открытку по рижскому адресу, в которой сообщал некоей особе женского пола о своей вечной любви.