Текст книги "Чайки возвращаются к берегу. Книга 2"

Автор книги: Николай Асанов

Соавторы: Юрий Стуритис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

6

«Радиограмма № 16/НС. 23 августа. Хотя мы сделаем все возможное, чтобы операция произошла в то время и в том месте, которое мы с тобой согласуем, все же всегда возможно, что плохая погода в ваших водах или непредвиденные препятствия могут заставить нас отложить операцию на следующую ночь или даже больше. В случае отсрочки мы, конечно, как можно быстрее информируем тебя по радио, чтобы вам не пришлось быть на побережье лишнее время. Пожалуйста, сообщи, за сколько дней до вашего выхода к берегу мы должны предупредить вас о начале операции. Сообщи также, сколько дней вы можете находиться без опасности вблизи от места операции, если она неожиданно задержится…»

Радиограммы сочинял и подписывал Силайс. В иные дни он отправлял по три – пять шифровок, и Лидумс, которому приходилось все их предварительно прочитывать, готов был выругать его за это словесное расточительство. Силайсу помогал готовить шифровки целый штат шифровальщиков, но там-то, в Латвии, с ними возится один Делиньш! А повторы, повторы? 23 августа Силайс отправил три радиограммы, и все они были посвящены одному вопросу!

«Радиограмма № 17/ЧС. 23 августа. Если по каким-либо причинам ты пожелаешь отложить операцию на несколько дней, сообщи нам об этом за тридцать часов. Но если ты захочешь задержать нас в связи с плохой погодой у вас, сообщи об этом телеграммой в этот же день до шестнадцати часов по московскому времени…»

«Радиограмма № 18/КС. 23 августа. Если по упомянутым в предыдущей радиограмме причинам нашу лодку пришлось бы отозвать, она обождет где-нибудь одну или несколько ночей и повторит операцию…»

Лидумс представлял, как бедный Делиньш, сидя в землянке где-то в курляндских лесах, проклинает многословие Силайса, расшифровывая при свете коптилки эти документы.

Но все-таки дело шло на лад. К тридцатому августа были обговорены все сигналы.

«Радиограмма № 25/СК. 30 августа. Ты должен помочь провести операцию успешно, сигнализируя нам при помощи красного света следующим образом: начни подавать сигналы за полчаса до часа «Зеро», а именно 29 сентября в 23.30 МАЛ. Сигнализируй только в сторону моря в западном направлении, медленно поворачивая фонарь приблизительно на десять градусов влево и вправо. Если опасности нет, передавай непрерывно в течение двадцати секунд букву «К». Сигнализацию повторяй через каждые двадцать минут. Продолжай сигнализацию до 03.30 МАЛ или до тех пор, пока весельная лодка не причалит к берегу…»

Последняя радиограмма о порядке приема гостей была послана 14 сентября. В ней Силайс уславливался уже на тот случай, если гости не сразу будут найдены.

«В случае если, выйдя на берег, наши люди не сразу вас обнаружат, они будут имитировать один или несколько вскриков вальдшнепа, чтобы твои люди могли быстрее отыскать их, если бы весельная лодка вышла даже на несколько сот метров вправо или влево от обусловленного места…»

Оставалось всего две недели до дня «Зеро». Биль, Альвирас и три других спутника Лидумса уже покинули шпионскую школу, где тренировались в работе на рации, и переселились в Лондон. Они как-то притихли в эти дни, даже в город выходили редко. С Лидумсом были почтительны, старались не попадаться на глаза, все время проводили в верхних комнатах. Иногда Лидумс приглашал их покататься по вечернему Лондону, усаживал в машину и вез в кино или дешевый ресторанчик. Молодые люди пили мало: возможно, боялись, что англичане следят за ними. Раза два или три с ними увязывался и Вилкс, который все еще с удовольствием рассказывал о своих переживаниях. В такие дни Биль и Альвирас оживали: все-таки Вилкс был одним из тех, кто вернулся «оттуда»…

В середине сентября Лидумса пригласил начальник отдела «Норд» и изложил план возвращения. Сопровождать Лидумса и его спутников был назначен Большой Джон. Начальником группы утвержден Силайс. Группа отправляется на военном самолете в Западную Германию, затем перебрасывается в Гамбург, там отъезжающие ожидают погоды, грузятся на торпедный катер «Люрсен-С» и переходят под команду бывшего офицера немецкого военно-морского флота Хельмута Клозе…

Маккибин произнес приличествующий случаю спич, пожал Лидумсу руку, и Большой Джон, Силайс и Лидумс покинули гостеприимный отдел «Норд». Провожать их поехали полковник Скотт и Нора, но в дом к Лидумсу уже не зашли, простились у ворот. Глаза у Норы были заплаканные, и она все пряталась за спину полковника, чтобы остальные не заметили, какой у нее несчастный вид.

…Силайс посоветовал пораньше лечь спать, так как машины придут к шести часам утра.

Все вещи были упакованы задолго до отъезда. Утром миссис Пегги разбудила участников предстоящего десанта затемно и подала прощальный завтрак. Начинался торжественный день возвращения на Родину.

Подошли три автомашины, в багажниках которых тоже лежали тюки: «приданое» английской разведки. Там были оружие, переносные радиостанции, радиомаяки, аккумуляторы, шифровальные блокноты, бумага для тайнописи – одним словом, все, что должно было помочь Лидумсу и его спутникам выполнить любое задание «Норда». Отъезжающие погрузили свои вещи, и машины пошли по Лондону в сторону Королевской дороги, мимо Букингемского дворца с его стражей в красных мундирах и медвежьих шапках, мимо парков по берегу Темзы. Лидумс, сидевший рядом с Силайсом и Большим Джоном, видел, что они смотрят на Лондон словно бы его глазами, прощаются с городом так же, как он, точнее, сопереживают это прощание. А он действительно прощался: ему нравился этот скученный город с узкими улицами, из которых только Кингс-роуд – Королевская дорога напоминала родные улицы Риги, улицы Ленинграда, где было так много простора глазу и воздух не был так заражен «смогом».

Но вот они выскочили на Горячий мост – колоссальный виадук над множеством железнодорожных путей и шоссейных выездов из города, изогнувшийся высокой дугой перед началом самой крупной трассы Англии. Мост подогревался снизу тепловыми батареями, спасающими его от влаги и гололеда. На обоих концах моста на двух самых крупных домах стояли две телевизионные башни, с которых специальные стражи следили за тем, чтобы водители не превышали максимально допустимую скорость, которая здесь равнялась семидесяти километрам.

Впереди была государственная трасса, и шофер погнал машину быстрее, спидометр показал сто тридцать километров. По сторонам дороги теперь мелькали виллы, мелкие поместьица, слева загудел огромный Лондонский аэропорт, на котором каждые две минуты приземлялся или поднимался самолет, и вот уже машина, не доехав до Оксфорда, повернула направо, и через несколько минут они были у ворот военного аэродрома…

Большой Джон сказал несколько слов дежурному офицеру, ворота распахнулись, и машины пошли прямо но летному полю. На взлетной полосе их ожидал большой четырехмоторный полутранспортный самолет.

Все вещи были немедленно погружены, пассажиры уселись, вслед за ними поднялись два английских офицера, и самолет пошел на взлет. Англия осталась позади…

Приземлились через два часа на военном английском аэродроме в Западной Германии. Там уже ждали машины, а у трапа – Ребане, Жакявичус и Малый Джон. Они прилетели за несколько дней до Лидумса, чтобы подготовить безопасное пребывание в Западной Германии. Все трое были изрядно пьяны.

Заметив, как нахмурился Большой Джон, Ребане принялся объяснять, что у него сегодня памятный день. Тридцать лет назад ему присвоили в этот день первое офицерское звание. Поэтому сегодня он угощает всех своих друзей. Как видно, начал он свое юбилейное празднование рано утром. Сопровождавшие Ребане и его спутников несколько английских офицеров были тоже навеселе.

Выгрузив вещи, разведывательная группа уселась в автомобили и выехала с аэродрома в сопровождении английских офицеров в Бюнден.

Бюнден оказался маленьким городком и служил, должно быть, перевалочной базой при переброске шпионов на Восток. На углу улицы Седан машины остановились у двухэтажного дома. Вещи внесли в дом. В доме оказалось много комнат с кроватями и примитивной мебелью. Одеяла пахли нафталином, на шкафах, на подоконниках и столах лежала пыль. По-видимому, никто в этом доме постоянно не проживал и служил он лишь для приема «гостей», направляющихся в дальний поход.

В роли хозяина выступил англичанин Джонни, лет сорока с небольшим, миниатюрный брюнет с курчавыми волосами, щегольски одетый. В такой же пустой и пыльной комнате, как и все другие, Лидумс увидел раскрытые чемоданы Джонни, в которых лежали по меньшей мере еще три или четыре новеньких костюма. Лидумс невольно подумал: сколько же времени собирается этот Джонни пребывать здесь в роли хозяина и сколько времени просидят в этом богом забытом Бюндене они сами?

Джонни познакомил их с кухаркой, полькой по имени Кэрола. Свое дело она знала отлично, о чем свидетельствовал уже накрытый стол. Джонни простодушно похвалился, что у него заготовлено два ящика вина. По-видимому, им действительно придется надолго застрять в Бюндене…

После обеда все разбрелись по комнатам отдыхать. Большой Джон ушел на радиостанцию, предупредив, что никто из участников группы не должен выходить в городок без него.

Впрочем, Большой Джон почти постоянно отсутствовал: дежурил на аэродромной рации, ожидая приказа о дальнейшем передвижении группы.

Они просидели в этой тихой и пыльной провинциальной гостинице пять дней, выходя только по вечерам выпить всей компанией пива в маленьком ресторанчике.

Но в один из этих тягостных дней Большой Джон явился с известием, что завтра группа выезжает в Гамбург.

В тот же день вечером Джонни и Кэрола выехали в Гамбург, чтобы приготовить там обед на всю группу.

Утром остальные во главе с Большим Джоном выехали в Гамбург. Предстояло проехать километров триста. В Бюндене для связи остался Малый Джон.

От огромного Гамбурга после войны осталась только половина города. Развалины уже убрали, но новых строек было мало. «Великое боннское чудо» еще не распростерло свои черные крылья над этим городом. Однако после уравновешенного и спокойного Лондона Гамбург показался Лидумсу суетливым, хаотичным и шумным.

Машины пересекли весь город с запада на восток и остановились на окраине у большого трехэтажного особняка на Эльбасштрассе, 23, на самом берегу Эльбы.

Особняк был пустынен. Большие комнаты, залы, паркет, резная деревянная мебель, обитая замшей, – все отдавало запустением. Казалось, что и тут, как и в Бюндене, ни к чему не прикасалась заботливая рука хозяина.

Джонни и Кэрола и здесь держали себя как владельцы. Но на этот раз их больше всего занимали обед и вина. Они предоставили членам группы самим выбрать себе комнаты, и этим ограничилась их забота о «гостях».

Теперь разведывательная группа находилась на трамплине, изготовившись для прыжка через Балтику. Все зависело от погоды. Большой Джон пригласил Лидумса поехать с ним за метеосводками и радиоприказами. В дело вступал Хельмут Клозе. Его катер был связан по радио и с Гамбургом, и с Лондоном. Радиосвязь осуществлялась из английского радиоцентра, находившегося в пяти километрах от Гамбурга, в районе Фолькштейна, на берегу Эльбы.

На следующее утро в особняке на Эльбасштрассе, 23 появился Малый Джон. Он объяснил, что погода на Балтике налаживается, и потому поторопился, чтобы успеть проводить Лидумса. Он никогда не забудет этой дружбы. Он пригласил Лидумса и его спутников посетить кафедральный костел в Гамбурге и помолиться о благополучном возвращении на Родину. Вместе с ними в костел отправились Ребане и Жакявичус. Биль и Альвирас сослались на то, что они протестанты, и пошли в другой храм.

По дороге в костел и на обратном пути Малый Джон много рассказывал о своих встречах с латышскими иезуитами. Интерес к иезуитам Малый Джон объяснил тем, что его мать является настоятельницей монастыря «Девы Марии» в Англии, который принадлежит святому ордену.

Прощаясь с Лидумсом, Малый Джон еще раз торжественно произнес:

– Идите и боритесь за церковь и свободу! В моей борьбе церковь всегда была на первом месте!

Лидумс не преминул передать Малому Джону просьбу, чтобы мать-настоятельница усердно помолилась за участников группы Будриса.

– Она уже делает это! – клятвенно заверил своего отъезжающего друга Малый Джон.

В Гамбурге было много и других разведчиков. Один из крупных специалистов радиодела англичанин Боот пригласил Лидумса в радиоцентр и показал помещение, откуда он во время очередной операции ведет связь с катером Хельмута Клозе.

– И поверьте, у меня никогда не было ни срывов, ни потери радиосвязи!

– Тогда это место поистине является историческим! – заявил Лидумс – Если вы позволите мае воспользоваться вашим фотоаппаратом, то я сфотографирую вас. После освобождения Латвии я помещу вашу фотографию в учебнике истории!

После того как Боот был снят на «историческом» чердаке с «исторической» рацией, он сообщил, что на этот раз будет сопровождать Лидумса и его катер «Люрсен-С» на другом таком же быстроходном судне, чтобы в случае обнаружения катера Клозе советскими пограничниками прикрыть его отступление. Второй катер управляется англичанами, но все они тоже носят немецкую форму…

– Нам нет смысла ссориться с русскими! Пусть этим занимаются немцы! – пояснил он.

Боот с удовольствием рассказывал, как во время второй мировой войны принимал участие в вылавливании немецких шпионов, работая на радиопеленгационной станции «Ди-Фи».

– А теперь сотрудничаете с ними! – поддразнил его Лидумс.

– Ничего не поделаешь! – вздохнул Боот. – Я преподавал радиодело в десяти или одиннадцати школах на территории Англии и ФРГ. Среди «учеников» были и немцы. И я совсем не уверен, что они пришли в наши школы для того, чтобы работать на нас. Очень может быть, что их перекупали потом ами.

Боот рассказывал, что работал в нескольких посольствах Великобритании. И там его работа тоже сводилась к передаче шпионских сведений на родину или в какой-нибудь обусловленный пункт.

Поездки по ночным ресторанам прекратились. Большой Джон с нетерпением ожидал известий.

От нечего делать посетили Гамбургский оперный театр. Иногда вечерами играли в карты. Картежная игра чуть не вызвала ссору между Ребане и Лидумсом. Лидумс выиграл у Ребане крупную сумму. Ребане продолжал играть в долг. Лидумс намекнул, что в долг играть неприлично. Ребане возмутился, сходил за деньгами. Швырнув проигрыш на стол, он заявил, что играть больше не будет.

С Лидумсом он не разговаривал целые сутки. А на следующий вечер тихонько попросил денег для поездки в город. Когда Лидумс дал ему, не считая, несколько крупных купюр, отношения наладились.

Но вот приехал наконец чрезвычайно важный гость, вице-адмирал английского флота. Сначала он побеседовал с англичанами – офицерами разведки, затем пригласил Лидумса.

Это был человек выше среднего роста, лет пятидесяти, с веснушчатым лицом. Он говорил по-русски и по-немецки, но и на том, и на другом языке с акцентом.

Он сказал Лидумсу, что понимает, как нервничают участники группы, но они должны знать, что английское адмиралтейство отвечает за успех операции. Разложив карты Балтики, он показал направление господствующих в это время года ветров и сослался на то, что хорошо знает советский Балтийский флот. Во время войны и вскоре после ее окончания он бывал в России, знает балтийские порты и предпочитает не рисковать, так как советские пограничники достаточно тренированы, – необходима осторожность при высадке десанта.

Прощаясь, вице-адмирал сказал, что едет в Киль, откуда будет лично следить за отправкой десанта.

На следующий день приехал еще более высокий гость, адмирал английского королевского флота, который отвечал за всю операцию. Сначала он пригласил к себе Малого Джона и Лидумса, после короткого знакомства с ними вызвал по телефону Ребане и Силайса и, побеседовав с ними, пригласил к себе всех участников группы.

Адмирал был невысокого роста, совершенно седой, лет шестидесяти пяти. На мундире у него было множество орденских ленточек. Чувствовалось, что это нервный человек, вероятно, много переживший. Разговаривал он резко, бурно, при разговоре у него вздрагивал подбородок.

Он сказал, что лично подготовил и подписал приказ о десанте, что уже побывал в Киле и что катер после ремонта находится в отличном состоянии.

Малый Джон шепнул Лидумсу, чтобы тот поблагодарил адмирала от имени участников группы на родном языке. Силайс поощрительно улыбнулся и предупредил адмирала, что руководитель группы желает сказать спич. Лидумс медленно заговорил:

– Господин адмирал, разрешите мне от имени всех участников предстоящего десанта поблагодарить вас за вашу любезность и внимание. Ваша забота прибавляет нам силы и позволит еще лучше работать на Родине, чтобы оправдать не словами, а делами то высокое доверие, которое оказано нам группой Будриса, Сердечное спасибо за все!

Силайс по фразам перевел речь Лидумса. Малый Джон разлил по бокалам шампанское.

На следующий день адмирал прислал из Киля письмо, в котором заявлял Лидумсу, что его радует бодрый дух участников десанта, и выражал надежду, что англичане и латыши еще встретятся как братья по оружию…

В тот день в пятнадцать ноль-ноль Большому Джону сообщили, что группа должна выехать из Гамбурга в девятнадцать тридцать и что погода на Балтике благоприятна для десанта.

Засуетились все. Малый Джон выдавал каждому личные вещи, коды, карты, деньги, до этого хранившиеся у него в комнате под замком. Личное оружие и яд в ампулах шпионы должны были получить на корабле.

Когда все вещи были упакованы, Силайс произвел осмотр всех документов и личных вещей участников десанта. «Это мы делаем для вашей же безопасности!» – заявил он. Ему помогал Малый Джон.

Осмотр был чрезвычайно тщательным: все лишнее немедленно изымалось. Изъят был и тренировочный американский костюм Биля, к полному удовольствию его друга Альвираса. Но, подойдя к вещам Лидумса, Малый Джон сказал, что тут осмотр не нужен: хозяин этих вещей сам знает, что можно, а чего нельзя везти в Латвию.

В час отъезда Лидумс получил свой паспорт, который проделал длинный путь по канцеляриям тайной английской службы.

Попрощавшись со всеми провожающими, с Ребане и Жакявичусом, с Джонни и Кэролой, с Большим Джоном, участники десанта в сопровождении Малого Джона тронулись в путь в сторону Киля. По пути машина несколько раз останавливалась: англичанин, ведший ее, объяснил, что они не могут приехать ни на минуту раньше или позже. В Киле простояли пятнадцать минут в каком-то тихом переулке.

Выехали к Эльбе. Вдоль берега находились дома с декоративными садами. Видно было, что это привилегированный район. Около одного из домов в открытых воротах стоял человек, который чуть заметно махнул шоферу. Машина въехала в неосвещенный сад. Шофер заранее предупредил, что действовать надо быстро и без разговоров.

В саду к участникам группы, высаживавшимся из машины, подошли два англичанина: один лет сорока, второй – совсем юноша. Они помогли вытащить вещи из машины и перенести по узкой тропинке на берег реки. Там в весельной шлюпке их уже ожидали два члена команды катера «Люрсен-С», стоявшего на середине реки. Молча усадив людей и уложив вещи, матросы погнали лодку к катеру.

Когда группа была уже на катере, вице-адмирал представил участников десанта капитану Хельмуту Клозе. Капитан приветливо встретил Лидумса.

Малый Джон вручил каждому участнику десанта по две ампулы с ядом и огнестрельное оружие. Вице-адмирал сказал напутственное слово, предупредил, что участники группы поступают отныне в распоряжение капитана Клозе и что он считает, что операция началась успешно.

После этих коротких речей Малый Джон и вице-адмирал покинули катер. Как только отвалила их лодка, на катере заработали моторы, Хельмут Клозе приказал поднять английский флаг.

На следующее утро Лидумс, проснувшись, поднялся на мостик. Клозе, по-видимому, еще не ложился. Кругом было только море, катер быстро шел вперед. Капитан передал штурвал помощнику и пригласил всех участников группы позавтракать. Он предупредил, что около десяти часов утра по среднеевропейскому времени катер станет на стоянку возле датского острова Борнхольм, а пока десантникам следовало опробовать оружие.

После плотного завтрака все поднялись на палубу; стреляли по брошенным в волны консервным банкам, еще раз почистили и смазали оружие.

На горизонте показался силуэт судна, и Клозе приказал заменить английский флаг шведским. Судно оказалось крупным шведским транспортом. Несколько позже мимо прошел огромный пассажирский теплоход, а затем показался голубоватый силуэт острова Борнхольм.

Вскоре, примерно в километре от острова, катер бросил якорь.

Операция должна была начаться вечером, и весь день участники оставались на борту. Лидумс приказал своим помощникам еще раз тщательно проверить упаковку снаряжения, оружия и всего прочего. А капитан Клозе устроил учения по управлению маленькой резиновой лодкой «Динги» и по работе на радиомаяке, установленном на ней. Перед обедом, когда все участники группы находились на палубе, над катером пролетел самолет. Он выключил на несколько секунд мотор и помахал крыльями. Сделав круг, самолет удалился на запад. На вопрос Лидумса, чей это самолет, Клозе ответил кратко: «Наши друзья!»

К вечеру капитан получил радиограмму, что операция откладывается на сутки: на Балтике штормовая погода. Клозе сообщил об этом Лидумсу и предложил провести еще одно учение, на этот раз по высадке десанта. Участники группы с наивозможнейшей быстротой уложили в шлюпку свои вещи, попрыгали в нее вслед за гребцами, и лодка пошла в сторону моря. Во время этих учений Клозе обращал особое внимание на быстроту и очередность посадки участников десанта. Он объяснил, что радары русских на берегах Курляндии – весьма опасное оружие и что он не может рисковать катером при задержке погрузки и выгрузки десантников…

На другой день утром катеру Клозе разрешили прорываться к берегам Латвии. Снялись с якоря в девять утра по среднеевропейскому времени и пошли в море со скоростью пятьдесят – шестьдесят километров в час. Шли под английским флагом. Ветер то усиливался, то стихал. Но когда прошли часа три в северо-восточном направлении, море разбушевалось.

Клозе с сожалением сказал:

– Придется операцию отложить. Пока мы направимся в борнхольмскую гавань Рённе, чтобы взять горючего и переждать шторм.

В гавани Клозе приказал из каюты не выходить. А для полной маскировки выдал всем белые свитера и черные матросские брюки.

Отсиживаться в Рённе пришлось несколько дней: разрешения на выход в море англичане не давали. Сначала Клозе соблюдал все меры предосторожности, но в конце концов разрешил участникам группы выходить по вечерам в городок по одному в сопровождении кого-нибудь из членов команды. Сам он брал с собой Лидумса.

Разговоры Клозе становились все более доверительными. Он неоднократно напоминал, что латыши и немцы имеют давние исторические связи, тогда как англичане давно выпали из этого исторического родства. Он высказывал надежду, что в очень скором времени группа Будриса будет ориентироваться не на Англию, а на свою соседку Западную Германию.

– Но вы-то служите Англии! – сказал Лидумс.

– Если вы думаете, что все расходы по этой операции вместе с риском провала несут англичане, – с некоторой обидой, но и гордостью в то же время сказал Клозе, – то глубоко заблуждаетесь. Все это оплачиваем мы, немцы. Знает ли, например, ваш руководитель герр Будрис, что экипаж этого судна состоит исключительно из немцев?

– Признаться, я сам этого не знал! – ответил Лидумс.

– Ну, вот видите? Англичане все время пытаются въехать в рай на чужом горбу! Но, кажется, настает время, когда все эти попытки пойдут прахом…

– Вы имеете в виду перемену ориентировки? С англичан на американцев?

– Честно говоря, мы презираем одинаково и тех, и других. Все это любители легкой наживы. Но мы сделали то, что хотели: сохранили наши кадры и теперь знаем, что совсем недалек день, когда знамя новой Германии взовьется над рейхстагом.

– Если бы я представлял себе это раньше, я бы все свое внимание отдал вам! – сказал Лидумс. Даже для него, искушенного в политике человека, откровения Клозе показались чудовищными!

– Хотелось бы знать, сколько денег получила группа Будриса от англичан? – спросил Клозе.

– К сожалению, я военный руководитель и не вмешиваюсь в чисто хозяйственные и политические дела группы! – с сожалением ответил Лидумс.

– А жаль! Но в скором времени англичан заменим мы!

На завтра Клозе праздновал день своего рождения. Было девятое сентября. Накануне Клозе пожаловался, что обычно этот день проводит в обществе морских офицеров Германии, съезжающихся к нему в гости со всех сторон. В этот торжественный день они обмениваются информацией, рассматривают проблемы будущего, вспоминают друзей, погибших за великую Германию. Увы! Сейчас он вынужден оставаться на своем корабле…

Утром Лидумс преподнес ему вместе с письменным поздравлением часы. Клозе был очень растроган этим подарком.

Лидумс поинтересовался, не кажется ли датским властям Борнхольма подозрительным, что катер пребывает в датских водах уже несколько дней?

– А, все они одним миром мазаны – НАТО. Хотя датская секретная служба ничего не знает, но они понимают, что я нахожусь здесь по заданию английской секретной службы! – небрежно ответил он.

Клозе предложил своим гостям и офицерам катера торжественный ужин. Так что день рождения не пропал даром: морской офицер получил информацию Лидумса о положении в Латвии.

Одиннадцатого сентября Клозе приказал сниматься с якоря. На Балтике наступило улучшение погоды.

Катер пошел к восточному побережью острова Готланд.