Текст книги "На грани"

Автор книги: Никки Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

– Он что-то искал? По всей квартире? – Линкс указал на ворохи одежды, сваленные на пол подушки, кучу газет на ковре.

– Нет, – ответила я. – Это я виновата. Заработалась. Вот освобожусь – и все уберу.

На лице инспектора появилось недоуменное выражение, словно он только что проснулся и не вполне понимал, где находится.

– Послушайте, мисс...

– Блейк.

– Да, мисс Блейк... я закурю – не возражаете?

– Да ради Бога.

Покопавшись в барахле, я отыскала резную пепельницу в форме острова Ибица. И забеспокоилась, что старший инспектор Линкс заподозрит меня в употреблении наркотиков. Но он не уловил связи. Выглядел он неважно. Мой дядя перенес три инфаркта, но продолжал курить, хотя уже не мог толком затянуться. А друг Макса после операции так и не оправился от нервного срыва. Прошел год, а он по-прежнему говорит дрожащим голосом человека, готового расплакаться. Линкс напомнил мне обоих. Смотреть, как он закуривает, – отличное упражнение на развитие терпения. У него так тряслись пальцы, что он едва сумел поднести спичку к сигарете – правда, всего на долю секунды. Казалось, он прикуривает не в относительно спокойной обстановке моей гостиной, а на мачте траулера где-нибудь в Северном Ледовитом океане.

– Вы в порядке? – спросила я. – Может, принести чего-нибудь? Чаю хотите?

Линкс попытался ответить, но его прихватил приступ надрывного кашля. Он сумел лишь покачать головой.

– А если с медом и лимоном?

Он продолжал качать головой. Потом вынул из кармана замусоленный платок и вытер глаза. И заговорил так тихо, что пришлось придвинуться к нему вплотную, чтобы услышать.

– Так мы говорили... – Он задумался, потеряв мысль. – О том, кто здесь бывает.

– Да, – устало подтвердила я. – Вы уже спрашивали. А может, одно письмо не стоит таких трудов? Работы будет много. У меня часто бывают гости. Здесь долго жил мой приятель. Не квартира – проходной двор. Недавно я уезжала на пару месяцев и пустила пожить знакомую. Понятия не имею, кого она сюда водила.

– А где она сейчас? – просипел Линкс.

– Кажется, в Праге. Задержалась по дороге в Перт.

Линкс обернулся к своему коллеге. Инспектор Стадлер выглядел солиднее и надежнее, чем Линкс. Усталость только придавала ему шарма. Стадлер сохранял полнейшую невозмутимость. Прямые волосы, зачесанные назад, рельефные скулы и темные глаза. Стадлер посматривал на меня, как на чрезвычайно интересный, но странноватый экземпляр. Под его взглядом я чувствовала себя скорее дорожно-транспортным происшествием, нежели женщиной. Наконец он соизволил заговорить:

– Кто, по-вашему, мог прислать это письмо? Раньше вы таких не получали? А звонки с угрозами были? А странные встречи?

– Встречи? Сколько угодно, – отозвалась я. Линкс встрепенулся и словно ожил. – Каждую неделю я бываю в новых домах. Нет, я не взломщица. – На шутку они не среагировали. Даже не улыбнулись. – Мы с напарником развлекаем детей на праздниках. С кем только не приходится встречаться! Знаете, когда отбиваешься от приставаний отца пятилетней именинницы, пока ее мать в кухне зажигает свечки на торте, как-то поневоле теряешь веру в человека.

Линкс затушил наполовину выкуренную сигарету и сразу взял вторую.

– Мисс... – он заглянул в блокнот, – мисс... – похоже, собственный почерк он разбирал с трудом, – Блейк. Видите ли, у нас есть... хм... основания полагать, что совсем недавно... этот же человек посылал письма другим женщинам. – И он быстро переглянулся со Стадлером, словно прося моральной поддержки. – Цель наших расспросов – установить связь между происшествиями.

– Кому он писал?

Линкс опять закашлялся. Стадлер упорно молчал. Сидел и не сводил с меня глаз.

– Понимаете, – наконец начал он, – мы не имеем права разглашать подробности, пока следствие не закончено. Так мы рискуем зайти в тупик.

– Боитесь, что я захочу познакомиться с этими женщинами?

Линкс вытащил платок и трубно высморкался. Посмотрел на Стадлера. Тот отвел взгляд. Обнаружил в блокноте что-то интересное.

– Но мы будем держать вас в курсе, – пообещал Линкс.

– А зачем? – удивилась я. – Это же просто письмо.

– Это не пустяк. У нас есть психолог, доктор Грейс Шиллинг – специалист по... хм... Она будет здесь... – он взглянул на часы, – с минуты на минуту.

Повисла пауза.

– Послушайте, я не дура, – заявила я. – Год назад ко мне в квартиру кто-то вломился, но ничего не взял. Наверное, я его спугнула. Но полиция приехала по вызову только на следующий день, да и то нехотя. А тут столько народу из-за одного письма. В чем дело? Вам что, не хватает настоящих преступлений?

Стадлер захлопнул блокнот и сунул его в карман.

– Нас уже обвинили в том, что мы пренебрегаем такими угрозами в адрес женщин, – объяснил он. – Мы решили исправиться.

– Да? – отозвалась я. – Тогда ясно.

* * *

Доктор Шиллинг принадлежала к тем женщинам, которым я всегда завидовала. Видимо, она была отличницей в школе. Одевалась элегантно. Длинные белокурые волосы закалывала небрежно, давая понять, что серьезное отношение к собственной внешности не в ее правилах. Таких людей даже вопящая ребятня не выводит из себя. Если бы я ждала ее, то привела бы квартиру в порядок. Меня раздражало только одно: ее чрезвычайная серьезность, почти печальная озабоченность по отношению ко мне. В ней было что-то от ведущей религиозной передачи.

– Насколько я понимаю, вы недавно расстались с парнем, – сказала она.

– И могу заверить, что Макс этого письма не писал. Во-первых, ему не под силу даже нацарапать записку для молочника. Во-вторых, он ушел сам.

– И все-таки вы сейчас особенно беззащитны.

– Скорее зла, как черт.

– Какой у вас рост, Надя?

– Не трогайте мою любимую мозоль. Чуть больше пяти футов. Я – вспыльчивая и уязвимая карлица. Вы к этому вели? Значит, не ошиблись.

Она даже не улыбнулась.

– А что, у меня есть причины для волнений? – полюбопытствовала я.

Последовала очень долгая пауза. Потом доктор Шиллинг заговорила, старательно выбирая слова:

– Видите ли... волноваться бессмысленно. Но на всякий случай все-таки ведите себя так, будто волнуетесь. Ведь вам угрожают. Притворитесь, будто вы поверили.

– Вы вправду считаете, что кто-то хочет убить меня просто так, без причин?

Она задумалась.

– Без причин? Может быть. Есть люди, которые без труда находят причины, чтобы нападать на женщин и убивать их. Нам эти причины кажутся абсурдными. Но от этого не легче, верно?

– Да, хорошего мало, – согласилась я.

– Нет, – еле слышно выговорила доктор Шиллинг, словно разговаривала с кем-то, кого не видела я.

Глава 5

Похоже, уходить они не собирались. Через пару часов Линксу позвонили, и он побрел к двери, а Стадлер и доктор Шиллинг остались. Пока мы беседовали с доктором Шиллинг, Стадлер сходил за сандвичами, молоком и фруктами. Потом провел меня по квартире, проверяя, насколько надежны замки (замки его не удовлетворили), а доктор Шиллинг пообещала заварить чай. Я слышала, как она чем-то звенит, лязгает и плещет в кухне. Она вернулась с кружками. Стадлер сбросил пиджак и засучил рукава.

– С тунцом и огурцом, с лососем и огурцом, с курятиной, с ветчиной и горчицей, – объявил он, раскладывая сандвичи.

Я выбрала с ветчиной, доктор Шиллинг – с тунцом. Я сразу поняла, что тунец полезнее для здоровья, а я по недомыслию жую вредный продукт.

– Вы тоже служите в полиции? – спросила я.

Доктор Шиллинг как раз откусила сандвич, поэтому только покачала головой, пытаясь проглотить кусок. Я пережила минутный триумф. Мне удалось застать ее врасплох.

– Нет, нет, – наконец произнесла она с таким видом, будто я оскорбила ее. – Я консультант.

– А работаете где?

– В клинике Уэлбека.

– Где?

– Грейс скромничает, – объяснил Стадлер. – В своей сфере она видный специалист. Считайте, что вам крупно повезло.

Доктор Шиллинг впилась в него взглядом и покраснела – но, как показалось мне, не от смущения, а в гневе. Меня уже начинали бесить эти быстрые взгляды и шепотки. Я чувствовала себя непрошеным гостем среди давних друзей, у которых есть понятные только им шутки, свой жаргон, общее прошлое.

– Понимаете, – продолжала я, – я развлекаю детей. В будни, когда все на работе, я обычно бываю свободна. А вы, доктор Шиллинг...

– Зовите меня по имени, Надя, – перебила она.

– Хорошо, Грейс. Мне известно, что все врачи – очень занятые люди. Каждый раз убеждаюсь в этом, когда мне нужна помощь. Признаюсь честно: мне не терпится излить вам душу. Но объясните, зачем такому выдающемуся психиатру, как вы, торчать в замусоренной квартире в Кэмдене и жевать сандвич с тунцом? Вы не смотрите на часы, вам не звонят на мобильный. Странно все это.

– Что же тут странного? – Стадлер вытер губы. Он съел сандвич с лососем. Скорее всего мой сандвич с ветчиной был самым дешевым и вредным. – Нам необходимо составить план действий. Надо обеспечить вам защиту, вот мы и встретились здесь. А у доктора Шиллинг свои задачи: прежде всего помочь нам найти человека, который угрожает вам. Поэтому ей предстоит изучить вас и вашу жизнь, понять, что привлекло этого сумасшедшего.

– Значит, это я во всем виновата? – уточнила я. – Я его спровоцировала?

– Вы ни в чем не виноваты, – поспешила заверить Грейс. – Но он выбрал вас.

– А по-моему, вы делаете из мухи слона, – заявила я. – Есть такие парни, которые пишут женщинам всякие гадости только потому, что боятся их. Вот и все. Подумаешь!

– Вы не правы, – возразила Грейс. – Это письмо – акт насилия. Человек, который послал его... в некотором роде перешел границу. Его следует опасаться.

Я озадаченно уставилась на нее:

– По-вашему, я опасаюсь недостаточно?

Она допила чай. Мне показалось, что она намеренно тянет время.

– Я могу посоветовать вам, как себя вести, – ответила она. – Но какие чувства испытывать – решать вам. Дайте кружку. Сейчас принесу еще чаю.

Тема была закрыта. Стадлер кашлянул.

– Если вы не против, я хотел бы расспросить вас о том, как вы живете, с кем дружите, с какими людьми встречаетесь, какие у вас привычки и так далее.

– Вы не похожи на полицейского, – заметила я.

Он вскинул голову. Потом улыбнулся.

– А как должен выглядеть полицейский? – спросил он.

Я поняла, что мне его не смутить. Впервые в жизни я столкнулась с человеком, который смотрел мне в глаза так, будто заглядывал в душу. Что он там искал?

– Не знаю, – пожала плечами я. – Просто полицейские не такие, как вы. А вы... – Я осеклась, чуть не выпалив, что для полицейского он слишком симпатичен. А это было бы не только глупо, но и неуместно, тем более что в комнату уже вошла Грейс с чаем. – Обычный, – с запозданием закончила я.

– И все? А я надеялся услышать комплимент.

Я состроила гримасу.

– Это и был комплимент. Разве плохо не быть похожим на полицейского?

– Зависит от ваших представлений о полицейских.

– Не помешаю? – с едва уловимой иронией осведомилась Грейс.

Зазвонил телефон. Дженет спрашивала насчет встречи. Я прикрыла трубку ладонью.

– Моя лучшая подруга, – громким шепотом объяснила я. – Мы договорились встретиться сегодня вечером. Кстати, письмо не от нее.

– Отмените встречу, – распорядился Стадлер.

– Вы шутите?

– Послушайтесь нашего совета.

Я поморщилась и под каким-то предлогом стала отказываться от встречи. Дженет отнеслась ко мне с пониманием. Ей хотелось поболтать, но я быстро распрощалась. Мне не понравилось, как внимательно слушают меня Стадлер и Грейс.

– Это была шутка? – спросила я, положив трубку.

– Вы о чем?

– У меня создается впечатление, что за мной следят, – заявила я, – но не болван с письмом. Меня будто накололи на булавку. Я еще трепыхаюсь, а кто-то уже разглядывает меня в микроскоп.

– Вы и правда так считаете? – заинтересовалась Грейс.

– Может, хватит? – возмутилась я. – Или теперь так и будете ловить меня на каждом слове?

Всей правды я им не сказала. Так мы просидели весь день, я приготовила чай, потом кофе, нашла завалявшееся печенье. Собрала клочки бумаги, заменяющие мне ежедневник, разыскала записную книжку с телефонами и адресами, подробно изложила свою биографию. Вопросы сыпались с двух сторон. Впервые за много дней начался дождь, а я вдруг перестала чувствовать себя редким животным в лаборатории вивисектора: мне стало казаться, что ко мне нагрянула парочка чудаковатых новых друзей. Сидя на полу и слушая шум дождя за окном, я постепенно успокоилась.

– Вы и правда умеете жонглировать? – спросил Стадлер.

– Жонглировать? – ворчливо переспросила я. – Сейчас увидите. – Я огляделась. В вазе лежали фрукты.

Схватив два сморщенных яблока и мандарин, я спугнула из вазы целую стайку мелких мушек. Наверное, на дне что-то сгнило.

– Потом уберу, – решила я. – Ну, смотрите.

И я запустила фрукты к потолку, медленно шагая по комнате. Потом споткнулась о подушку и все растеряла.

– В общих чертах ясно? – спросила я.

– А еще что-нибудь умеете?

Я фыркнула.

– Жонглировать четырьмя мячиками скучно, – заявила я. – Надо просто взять их по два в каждую руку, а потом подбрасывать по очереди.

– А пятью?

Я опять фыркнула.

– Пять мячей – это для психов. Чтобы научиться, надо запереться дома месяца на три и больше ничего не делать.

Вот попаду в тюрьму, уйду в монастырь или окажусь на необитаемом острове – тогда и научусь. Малышам все равно, а я не собираюсь жонглировать до конца своих дней.

– Это не оправдание, – возразил Стадлер. – Мы хотим видеть пять мячей, и точка.

– Как минимум, – подхватила Грейс.

– Лучше не нарывайтесь, – посоветовала я, – а то покажу все фокусы, какие знаю.

Глава 6

Что было потом, не могу объяснить. Вернее, сама не понимаю, что произошло.

Грейс Шиллинг ушла. Прощаясь, она положила ладони мне на плечи и посмотрела в глаза так, словно хотела поцеловать или расплакаться. И произнести речь. Потом Стадлер сообщил, что меня будет охранять женщина-полицейский, констебль Бернетт.

– И ночью тоже?

– Сейчас все объясню. Линн Бернетт – офицер, которому поручено охранять вас. Ночью она или другие полицейские будут дежурить возле дома, в машине. Обычной, не полицейской. А насчет дня договоритесь сами.

– Ночью-то зачем? – изумилась я.

– Это ненадолго.

– А вы? – спросила я. – Вы тоже будете дежурить здесь?

Он смотрел на меня на пару секунд дольше, чем следовало бы. Я уже хотела что-то сказать, как вдруг зазвенел звонок. Я вздрогнула, заморгала и виновато улыбнулась.

– Это Линн, – сказал он.

– Вы откроете или нет?

– Квартира ваша.

– Вас отсюда никто не гонит.

Он повернулся и открыл дверь. Констебль Бернетт оказалась моложе меня, но ненамного. Хорошенькая, если бы не большая лиловая родинка на щеке. Она была в джинсах и футболке, под мышкой держала легкую голубую куртку.

– Я Надя Блейк, – произнесла я, протянув руку. – Извините за беспорядок. Я не ждала гостей.

Линн улыбнулась и вспыхнула.

– Постараюсь не путаться у вас под ногами, – пообещала она. – Знаете, я могла бы помочь вам с уборкой. Если хотите, – торопливо добавила она.

– Вообще-то мне не до уборки... – начала я, посмотрела на Стадлера и улыбнулась, он ответил мне задумчивым взглядом. Я ушла в спальню и села на кровать, ожидая, когда он уйдет. Я устала и была не в своей тарелке. Что происходит? Чем заняться вечером, если здесь будет торчать Линн? Даже завалиться в постель с сырными тостами не выйдет.

* * *

Могло быть и хуже. Мы поужинали яичницей с фасолью, Линн рассказала, что у нее семь братьев и сестер, а мать работает парикмахером. На месте ей не сиделось, поэтому она принялась раскладывать вещи. Потом ушла. Не совсем, конечно, – просто вышла из дома и села в машину. Завтра будет дежурить другой офицер, предупредила она – надо же ей выспаться. Я нежилась в ванне, пока у меня не сморщилась кожа на подушечках пальцев. Выйдя из ванной, выглянула в щель между шторами. Линн сидела в машине. Чем она занималась? Читала, слушала радио? Неизвестно. Может, ей вообще не положено отвлекаться. Надо бы вынести ей суп или кофе. Не решившись, я легла спать.

На следующий день Линн ходила со мной по магазинам, сидела рядом, пока я писала письма. Неловко мне стало только однажды: когда позвонил Зак, уточнить насчет работы. Я прикрыла трубку, выразительно посмотрела на Линн и что-то промычала.

– Я подожду в машине, – мгновенно поняла она.

– Просто я...

– Все в порядке.

Вечером в дверь позвонили, Линн открыла сама. Явился Стадлер. Он был в строгом костюме, с солидным портфелем.

– А, инспектор! – обрадовалась я.

– Решил на время подменить Линн, – бесстрастно объяснил он. Ни тени улыбки. – Все в порядке?

– Да, спасибо.

– У меня накопилось несколько вопросов.

Он устроился на диване, а я – напротив, в кресле.

– Ну и где ваши вопросы, инспектор?

Я заметила, что у него красивые кисти рук. Длиннопалые, с гладкими ногтями.

Он принялся рыться в портфеле.

– Хотел расспросить вас о личной жизни... – начал он.

– Уже спрашивали.

– Помню, но...

– Знаете что? О своих бывших парнях я лучше расскажу Грейс Шиллинг.

Он глубоко вздохнул. Почему-то он конфузился. Ну и пусть.

– Было бы полезно... – начал он, но я перебила:

– Никаких пикантных подробностей вы от меня не услышите.

Он оторвался от своих записей и начал сверлить меня взглядом. Я встала и отвернулась.

– Выпью, пожалуй. Хотите вина? И не говорите, что вы на дежурстве.

– Только совсем немного.

Я плеснула в стаканы белого вина. Специально выбрала стаканы побольше. Мы вышли в бывший сад. Он обращен ко двору какого-то завода, где стоят баки для мусора, но после замкнутого помещения это хоть какое-то разнообразие. Вчерашний дождь кончился, воздух посвежел. Заблестели листья груши.

– Вот возьмусь и приведу сад в порядок, – заявила я, стоя среди бурьяна. – А то сорняки уже все заполонили.

– Это частное владение. Никто его не видит.

– Верно.

Я глотнула вина. Стадлер уже многое знал обо мне. Знал про мою работу, родных, подруг и парней, знал про результаты экзаменов и случайные романы. Знал, что я мечтаю о спортивном кабриолете, хорошем голосе и чувстве собственного достоинства, а боюсь лифта, высоты, змей и рака. Я разговаривала с ним и с Грейс, как с любовником, лежа в постели после секса, глядя на темное окно, обмениваясь секретами и просто болтая чепуху. Но о себе Стадлер не сказал ничего. У меня кружилась голова.

Нас тянуло друг к другу. Ну вот, думала я, еще немного – и сделаю очередную ошибку. И тут же наступила на толстую ветку ежевики и подвернула ногу. Я выронила стакан и рухнула на колени в высокую сырую траву. Он присел рядом и взял меня под руку.

– Вставайте, – хрипло произнес он. – Поднимайтесь, Надя.

Я обняла его за шею. Он не отстранился. Не знаю, о чем он думал и чего хотел. Я сама поцеловала его в губы. Они были прохладными, а кожа – теплой. Он не оттолкнул меня и на поцелуй поначалу не отвечал. Просто стоял на коленях, поддерживая меня за локоть. Я разглядела морщинки у него на лице – вокруг глаз и углов рта.

– Помогите мне встать, – попросила я.

Он поставил меня на ноги, мы застыли посреди заросшего сада. Рослый и широкоплечий, Стадлер заслонял заходящее солнце.

Я провела большим пальцем по его нижней губе. Обхватила его тяжелую голову ладонями. Поцеловала еще раз – крепче и настойчивее. Хмель ударил мне в голову, словно я выпила не полстакана, а целую бутылку вина. Я обняла его за спину, прижала к себе. На ощупь он был твердым и огромным. Его руки безвольно висели по бокам. Я взяла его ладонь, приложила к своей разгоряченной щеке, а потом повела его обратно в гостиную.

Он сел в кресло, не сводя с меня глаз. Я расстегнула рубашку и сама забралась к нему на колени.

– Стадлер, – произнесла я. – Камерон.

– Так нельзя, – выговорил он и уткнулся лицом мне в грудь. Я пригладила волосы у него на затылке. – Нельзя. – Он закрыл глаза. Потом мы вдруг очутились на полу, он лежал сверху. Под поясницей у меня непонятно как оказался ботинок, старая щетка колола левую ступню, от пыли свербило в носу. Подняв подол моей юбки, Стадлер взял меня прямо на грязном дощатом полу. Мы не сказали друг другу ни слова.

Потом он перекатился на спину и затих, заложив руки за голову. Десять минут мы пролежали бок о бок, молча глядя в потолок.

Когда вернулась Линн, Камерон уже деловито говорил по телефону, а я читала журнал. Мы чинно попрощались, но потом Стадлер невнятно объяснил Линн, что кое-что забыл, оттеснил меня в спальню, закрыл дверь, опрокинул меня на постель и поцеловал. Приглушенно застонав, он ткнулся губами мне в шею и пообещал вернуться как можно скорее.

Остаток вечера я провела в постели, дрожа от нетерпения. Я делала вид, что читаю, но не перевернула ни одной страницы и не прочла ни единого слова.