Текст книги "Навсегда моя (СИ)"

Автор книги: Ники Сью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 23 – Даша

– Детский сад, говоришь? – поглядываю на Крис, пока она колотит кулаками в дверь кладовой.

Час назад нашей группе позвонила куратор, и сказала, что историк поставил всем прогул, а еще объявил о каком-то контрольном тесте, за не сдачу которого, он не допустит к экзаменам. Только поправочка – мне и Кристине поставил этот тест автоматом и освободил от него.

Девочки обозлились. Хотя я их тоже понимаю, если бы мы все вместе ушли, то проблем вероятно и не было бы. С другой стороны, кто знает, может историк устроил бы что-то похлеще, если конечно, он имеет право с учетом правила “пятнадцать минут”. Как итог, несколько представительниц женского пола, подхватили нас с Ивлевой под руки, когда мы вышли в пустой коридор первого этажа, и затолкали в подсобку, уж откуда у них ключи от нее, не знаю. Выключили свет и закрыли дверь на замок.

Все это, конечно, в студенческом возрасте выглядит дико, но эта Лейла, у нее будто недозрелый пубертатный период. И ведь не одна она все замыслила, тот парень белобрысый, который первым начал всех подстегивать, подключился и помог ей.

– Да она в конец офигела! – возмущается Кристина, пытаясь, дозвонится до сестры.

– Когда я училась в балетном училище, у нас было похлеще, – вздохнув, с грустью произношу я.

– Над тобой издевались? – удивляется она.

– Ну… скорее учителя, там в целом… такая себе обстановочка, – я отмахиваюсь от допросов, в конце концов, у нас не принято рассказывать всем вокруг, какой зверинец творится в мире балета.

– Жесть… этот мир сошел с ума. Просто жесть, – Кристина усаживается на пол, облокотившись о стену. Она подсвечивает телефоном маленькую комнатушку, обреченно поглядывая, как ее сестра оставляет не отвеченными исходящие. – Тебе есть, кому позвонить?

– Мне?

– Ну да. Друг, брат, подруга, не знаю, преподы. Я не очень хочу тут тусоваться до утра.

Прикусываю губу, даже не представляя как вслух сказать, что искать мне помощи не от кого. И вдруг, словно мои мысли перенеслись по воздуху, мобильный начинает вибрировать, а на экране отображается имя Глеба. Я вздрагиваю, не сразу веря своим глазам, потом провожу пальцем и подношу трубку к уху.

– Але, – говорю еле слышно, а сама на Крис поглядываю. Вижу в ее глазах надежду и понимаю, что не могу подвести, как бы постыдно не звучало просить о помощи Гордеева. Да и не факт, конечно, что он кинется помогать. Может его лимит добрых дел уже исчерпал себя.

– У нас репетиция, ты забыла? – без всяких приветствий огорошивает он.

– Я помню, но… – мямлю, облизывая от волнения губы.

– Что “но”? Только не говори, что свидание с господином Нестеровым превыше всего? – в его голосе звучат такой яд и раздражение, словно Глеб говорит о своем давнем враге.

– Да причем тут Артем? – неожиданно для себя, прикрываю.

– А какого черта, ты его поставила важнее всех?

– Меня вообще-то в подсобке заперли! Понятно? Хотя куда уж тебе до понимания обычных смертных! – на этой ноте я резко убираю телефон и от уха и сбрасываю вызов. Сердце колотится в груди, кулаки сжимаются. Не понимаю, почему я так завелась, что вообще между нами с ним происходит в последнее время.

И только планирую убрать мобильный в карман, как он снова начинает вибрировать. Опять Глеб. Раз звонит. Два. Три. Звонки приходят без остановок.

– Может, ответишь? – озвучивает мои мысли вслух Крис.

Нехотя, я все-таки принимаю вызов.

– Что? – бурчу в трубку.

– Кто тебя запер? Где? – тут же сходу закидывает вопросами Глеб. И тон у него больше не раздражительный, а наоборот какой-то заботливый, тревожный. Какие-то американские горки, ей богу. И я бы может, взбрыкнула, но ситуация такая, помощь лишней не будет.

– Девочки, на нашем факультете. – Чуть мягче отвечаю ему.

– Что? Су… – он осекается, будто хотел выругаться. – Сейчас приду.

Перевожу взгляд на Крис, она заинтересованно поглядывает на меня, но ничего не спрашивает. Мне становится немного неудобно, да и в целом, не представляю, как вообще объяснить то, что произойдет дальше. Глеб Гордеев – звезда нашего универа. О нем и его двух друзьях разве что немой не говорит. Даже наши девочки иногда перешептываются про них, отмечая, кто из парней кому приглянулся.

Облокачиваюсь о стену, молча разглядывая крупинки пыли в свете фонаря: они медленно кружат в воздухе, оседая на пол и инвентарь для уборки. Пульс так громко ухает, что я начинаю переживать, не слышит ли его Кристина. А когда замок щелкает, у меня и вовсе перехватывает дыхание.

Свет вмиг заливает полностью темное подсобное помещение, заставив немного поморщится. И я вместо того, чтобы смотреть на Глеба, который стоит на пороге, поглядываю на Крис. Глаза ее расширяются от удивления с каждой секундой, а уж когда рядом с Гордеевым вырастает фигура Руслана Соболева, состояния шок-контента увеличивается в геометрической прогрессии.

– Ого, – присвистывает Соболев, оглядывая подсобку. Глеб же не говоря ни слова, отступает в бок, кивком головы, намекая, чтобы я выходила.

– Ну рыцарь, – хмыкает Ивлева, поднимаясь на ноги.

– Отнюдь, – на ее лад отвечает он. – Знал бы, что ты тут, не стал бы париться с ключами.

– На выход, – командует Глеб, пытаясь закончить перепалки наших друзей.

Мы с Крис выходим обе, и ждем, пока Руслан закроет дверь. Он почему-то кладет ключи к себе в карман, и я понимаю, что это его заслуга. Может, этот парень и не такой плохой, каким хочет казаться?

– За что заперли? – спрашивает Гордеев, стоит нам только отойти немного от подсобки.

– Наверное, за ядовитый язычок лисицы, – угадывает Соболев. Я бы могла сказать, что Ивлевой плевать на его фразу, но она вдруг останавливается. Ее плечи подрагивают, в целом ощущение такое, что Кристина вот-вот расплачется. Такая сильная и дерзкая, а внутри, как и я, хрупкая и ранимая. Все мы девушки, стараемся казаться лучшей версией себя, тайком мечтая, чтобы прекрасный рыцарь нас спас и пожалел.

– Кристин, ты не… – я легонько касаюсь ее руки, но она одергивает и говорит, не поворачиваясь ко мне лицом.

– Все нормально, мне домой пора уже.

А после натягивает рюкзак на плечи, и практически бегом, отдаляется от нас. Я кидаю грозный взгляд на Руслана.

– Что? Это было ожидаемо. – Усмешка слетает с его губ. – Она же до мозга костей вся такая правильная, и прямая, как рельса.

– А тебя не учили быть мягче с девушками? – мне внезапно становится настолько неприятно, что хочется дать пощечину этому Руслану. Он мог бы как минимум заткнуться, а как максимум извиниться. Нет же, продолжает язвить.

– Мир изнанки слишком жесток, не слышала о таком?

– Пошли, – Глеб подхватывает меня под локоть, прерывая очередной неприятный диалог, и силой тащит к угловому повороту. Руслан, к счастью, за нами не идет, так и остается стоять на месте, с задумчивым выражением лица.

– Куда мы? – дергаюсь я, останавливаясь уже в воздушном переходе.

– Репетировать, куда же еще? – с неподдельным удивлением произносит Гордеев. Он отпускает мой локоть и уже идет самостоятельно, оставив меня позади. Какой же холодный и неприступный…

– Я не… – хочу сказать, что настроение для танцев такое себе, но Глеб кидает вдогонку.

– Больше тебя никто не закроет в подсобке.

– Что? – шепотом произношу, замерев на месте.

– Я не позволю. – Помедлив он добавляет. – Никогда.

Сердце кто-то ставит на паузу, губы растягиваются в теплой улыбке. Никто прежде не говорил мне подобного: фразы, которая превращает мир в нечто волшебное и зажигает звезды на мрачном ночном небе.

Глава 24 – Даша

Мы проводим в актовом зале в лучшем случае минут тридцать, и то, танцую только я, Глеб сидит на стуле и что-то смотрит в телефоне. Он тут больше для мебели. Правда, один раз, когда я подвернула ногу и чуть не упала, Гордеев вовремя подскочил и подхватил меня. Затем любезно поинтересовался, в порядке ли я, и снова вернулся на свой стул.

– Сегодня встреча с тренером, – говорит он, когда я выхожу из раздевалки. Новость немного вводит меня в шок, кажется, она звучит слишком неожиданно.

– Так скоро?

– Чего тянуть? Чем быстрее, тем лучше.

Я мешкаюсь, нерешительно топчась на месте.

– А… куда ехать? И сколько… это стоит? – последний момент жутко напрягает, ведь карманных денег у меня осталось не очень много. Мама больше не пополняет мою банковскую карту.

– Я отвезу, и про стоимость не парься, это мои проблемы, – не помню, чтобы Глеб говорил так по-взрослому. Честно сказать, меня трогает то, что он готов, как настоящий мужчина, решать проблемы близкого ему человека.

– Но…

– Без “но”, пошли.

Глеб выходит первым, я молча плетусь за ним. И шаги у него широкие, высокий все-таки, мне приходиться почти бежать, чтобы не отстать. Правда, на парковке Гордеев замедляет шаг, потому что у своей машины замечает Нину. Девушка стоит, облокотившись о капот, ветер развивает ее золотистые волосы.

Я чуть прячусь за спину Глеба, не очень хочется попадаться ей на глаза. И она, в самом деле, меня не замечает, пока мы не подходим ближе.

– Может, мне?.. – тихо говорю, но Гордеев обрывает.

– Забей.

– Гор, приве… тик, – выражение лица Нины в момент искривила гримаса отвращения. У нее так перекосило губы, будто девушка съела два лимона. Одним словом, то еще зрелище.

– У меня дела, отойди, – он небрежным жестом намекает, чтобы девушка отодвинулась с дороги, вернее от авто. Она смотрит то на него, то на меня, потом действительно отходит, позволяет нам сесть в машину. Правда, стоит на парковке до последнего, провожая нас полыхающим взглядом. У меня от него аж мороз по коже, бр-р-р.

– Твоя подруга не обидится? – зачем-то уточняю, сжав в руках с такой силой телефон, будто хочу его раздавить. Мне почему-то очень волнительно услышать ответ.

– Она мне не подруга, – спокойно отвечает Глеб.

– Вы… расстались? – боковым зрением поглядываю за реакцией Гордеева, но там ничего. Он говорит так буднично, что, кажется, эта девушка его вообще не интересует.

– Ага. Не сошлось.

– Понятно… – бормочу я, а у самой улыбка до ушей. Мне даже приходится отвернуться, чтобы не выдать себя. И надо же, было бы из-за чего радоваться! Нам-то с ним точно ничего не светит. Мы же вроде… враги. Наверное. Хотя я уже толком не понимаю, в каком мы статусе.

– А ты? – Глеб останавливается на светофоре, поворачивается ко мне: его прямой взгляд ощущается как что-то безумно горячее, напоминающее вихрь. И не укрыться от него, и не обойти.

– Что я?

– У вас с Артемом все серьезно? – он поджимает губы, смотря на меня неотрывно, несмотря на то, что загорается желтый.

– А… вообще-то мы с ним никогда не встречались, – может, и не стоило, но мне захотелось сказать правду. Ни к чему эти пустые недопонимания.

– Реально? – как-то уж больно резко и быстро реагирует Глеб. Потом видимо осознает, что повел себя странно, и делает вид, будто теряет интерес, превращаясь в идеального водителя, погруженного дорогой.

– Да, он… он странный, – последнее слово Гордеев явно не слышит, нас подрезает какая-то иномарка, звучит предупреждающий сигнал машины, затем несколько отборных ругательств Глеба.

А остаток пути мы вообще проводим в тишине, вернее, слушая разные треки по радио.

***

Первое впечатление от тренера оказалось неплохим. Да, он строгий, зато не осуждает, наоборот командует, мотивирует не сдаваться. В целом мне даже понравилось, несмотря на то, что я раз пять упала.

– Ты падаешь не из-за травмы, – на прощание сказал мне мужчина, бывший балерун. Мы с Глебом переглянулись, оба не понимая его слова.

– А из-за чего? – спросила я, сжав лямку рюкзака.

– Из-за этого, – он показал на сердце и грустно улыбнулся. Больше пояснять ничего мне не стал, явно посчитав, что и так сделал достаточно. Ну а я в свою очередь не спешила задавать вопросы, вполне возможно, мое сердце реально не готово вернуться на сцену. Ему больно. Оно ощущает синдром предательства.

Домой мы доезжаем в тишине, и стоит только мне пересечь порог нового места обитания, сразу же скрываюсь в своей спальне. Плюхаюсь на кровать, сжавшись калачиком. Из головы не идет фраза тренера, теперь мне и самой кажется, что падаю я вполне осознанно, будто таким образом пытаюсь отдалиться от мира балета, от мамы, избежать повторного провала, неоправданных ожиданий. Верно, я боюсь разочаровать и подвести всех, даже Глеба.

Но с этим нужно что-то делать, иначе вечно буду загонять себя, а это не выход…

Не знаю, как засыпаю, погруженная в свои мысли. Просыпаюсь утром, и то не сама, а от стука. Подскакиваю с кровати, бегу как ошпаренная к двери: волосы растрепаны, кофту перекосило, уверена, видок у меня еще тот после сна. Открываю и замираю, увидев Гордеева. Он смотрит тревожным взглядом, не таким отстраненным и холодным, как обычно.

– Ты заболела? – спрашивает Глеб.

– Что? Нет, просто…

– Ты никогда не опаздываешь, – вполне оправданно подмечает он. Перевожу взгляд на часы на прикроватной тумбе и едва не падаю, ведь через час начнется первая пара.

Ненавижу опаздывать. Ненавижу такие промахи. Блин. Как же так…

– Прости, – сумбурно произношу, выталкивая Глеба за дверь. А уж потом, как электровеник, начинаю приводить себя в порядок настолько, насколько это возможно конечно, в моем случае.

Когда я выбегаю на улицу, остается каких-то двадцать минут до начала моей пары. А от нашего особняка в черте города только такси будет ехать половину от этого времени, теперь точно опоздаю. И как назло, первой парой между прочим стоит иностранный, и туда опаздывать нельзя.

Кусаю от нервного напряжения губу, пока приложение упорно ищет машину поблизости.

– Так и собираешься тут стоять? – раздается позади голос Глеба. Он кивает на свой спорткар, намекая, что готов подвезти. Я не говорю больше ни слова, усаживаюсь с благодарностью на пассажирское сидение, мысленно надеясь на лучшее.

Мы резво срываемся с места, и буквально за пять минут доезжаем до центральной трассы, а оттуда рукой подать до универа. Вполне вероятно, я могу еще успеть. Тем более Гордеев водит не хуже гонщика, вон как виляет из ряда в ряд.

– Там на заднем сидении пакет, – говорит Глеб, не отрываясь от дороги. Я наклоняюсь, нахожу крафтовый пакетик и кладу его на колени.

– Что тебе достать?

– Это тебе, – будничным тоном произносит он. – Ты ведь не завтракала, поешь, пока мы едем.

Надо бы ответить, да только у меня дар речи пропадает. Сердце бьется чаще в уже знакомом, привычном ритме, будто это нормально – постоянно смущаться от каких-то простых фраз, сказанных Глебом в мой адрес. Руки немного дрожат, но я все равно быстро вытаскиваю сэндвич, разворачиваю его и кусаю. Не передать словами насколько, оказывается, может быть вкусным бутерброд с сыром и ветчиной. И пошла бы к черту вечная диета.

Обо мне впервые кто-то позаботился. Это же так называется? Когда помнят о такой мелочи вроде отсутствие завтрака или то, что я встаю раньше будильника.

– Вкусно, – шепчу, потупив взгляд.

Глеб молчит, но я тайком замечаю, как уголок его губ слегка приподнимается. Он улыбается короткой, едва уловимой улыбкой. Словно ему тоже приятно все то, что неожиданно стало происходить с нами.

Эх… а можно всегда так? Где записать, что мне понравилось?..

Правда, момент счастья оказывается слишком быстротечным. Ведь стоит нам покинуть салон автомобиля на территории универа, как на пути появляется Артем. Судя по его мрачному взгляду, Нестерову не особо-то нравится то, что он видит нас с Глебом вместе.

Нервно сглатываю. У меня стойкое ощущение чего-то нехорошего.

Глава 25 – Глеб

В маленьком летнем домике жизнь обретает какой-то другой узор, и вот по утрам я уже не страдаю от угрызений совести, а нагло поглядываю на Дашку, на то, как она уплетает завтрак. Сегодня так вообще решил сам приготовить: сделал два сэндвича на скорую руку, упаковал их и взял с собой. Даша такая переживательная, что точно не будет, есть и в итоге останется голодной до третей пары.

Когда я предлагаю ей перекус, боковым зрением замечаю легкий румянец на щеках и улыбку. Скромную, такую невинную, от которой у меня аж дух захватывает. Смотреть бы на нее, и не думать ни о чем: прошлом, будущем, только сегодня и сейчас. Почему-то покинув стены особняка, я все чаще ловлю себя на мысли, что живу именно настоящим моментом.

Может на меня, в самом деле, там давил груз прошлого?

Заезжаю на парковку, выхожу первым, а там впереди этот. У меня даже язык не поворачивается назвать его по имени, сразу от ревности вены кипятком заливаются. И вроде бы, Дашка сказала, у них ничего нет и не было, но то, как Нестер на нее смотрит, с какой жадностью, вызывает у меня раздражение.

Артем останавливается в нескольких шагах от нас, чую, хочет поздороваться с Дашей, возможно, спросить, почему мы с ней приехали вместе. А меня чертовски распирает дать ему понять, чтобы шел дальше. Может у нас с Дашей никогда не будет отношений, только этот парень – худшая партия.

И стоит ему разомкнуть губы, видимо планировал поздороваться, как я, сам от себя в шоке, конечно, нахожу руку Дашки и переплетаю со своими пальцами. Она поворачивает голову, по глазам вижу, удивлена, не меньше моего, но я в ответ лишь крепче сжимаю ее маленькую ладонь.

Зато фейс Артема перекосился, у него аж уголок губ задергался, до того явно взбесило увиденное. Я прохожу мимо, не здороваясь, Даша же приветствует Нестера коротким кивком, и на этом все. Она не вырывает руку, не пытается заговорить с Артемом, наоборот уж как-то больно тревожно отводит взгляд в сторону. Словно… побаивается его? Да ну… быть не может! Неужели он умудрился напугать ее чем-то? Ничего не понимаю.

Нестеров молчит, с места не двигается, позволяет нам спокойно уйти. Хотя я понимаю, он это так просто не оставит и нам предстоит тяжелый разговор, может даже кулачного характера. Но мне плевать, таких вещей я никогда не боялся. Надо, я ему и в рожу дам. А уж за Дашку готов все ребра пересчитать, если он ее обидел.

В холле универа, Даша правда вырывает руку, видимо не хочет привлекать к нам лишнего внимания. Она семенит к лифту, сжимая лямки рюкзака. Останавливается у дверей, прожигая взглядом панель с цифрами. Подхожу, встаю рядом с ней и спрашиваю:

– Ты его боишься?

– Что? – как-то больно резко отвечает Дашка. Мне кажется, она вдруг какая-то дерганная становится, и пальцы начинает заламывать, постоянно оглядывается.

– Говоря, он тебя обидел? – мне даже произносить это тяжело, внутренне передергивает и картинки дурные вспыхивают.

– Нет, – она улыбается, хотя это не очень похоже на улыбку Даши. Больно наигранная и опять же с какими-то нотками нервозности. Что-то тут не чисто, подозреваю.

– Ясно, – решаю больше не пытать ее, сам узнаю. – Мне пора.

– А… – Дашка заводит ногу за ногу, легонько притопывая ей. – Спасибо за сегодня.

Она смотрит на меня из-под опущенных ресниц и кажется такой хрупкой, беззащитной, той самой балериной, которая соткана из звездных осколков. Тронь и навсегда исчезнет. Мне хочется защитить ее больше обычного.

– Угу, – киваю ей и буквально силой заставляю себя уйти. Правда, у лестницы все-таки оглядываюсь, и пока Дашка входит в лифт, открыто наблюдаю за ней.

Интересно, если бы была возможность отмотать жизнь на восемь лет назад, мы смогли бы с ней познакомиться при других обстоятельствах? Я бы заметил ее, среди тысячи других девушек? Остановился бы? Познакомился? Или прошел мимо? Удивительно, но на сцене она действительно порхает. Наверное, даже если бы я прошел мимо, то когда увидел ее танец, навсегда отдал ей свое сердце.

Она даже не знает, насколько прекрасна, когда делает эти свои прыжки.

Двери лифта закрываются, и с моего лица исчезает улыбка. Черт, я не заметил, как открыто залип на Дашу, улыбаясь, словно подросток.

Засовываю руки в карманы, и возвращаюсь к дверям. Выхожу на улицу, Нестер спускается на нижнюю площадку универа, отсюда, с моего места, его хорошо. Сплюнув вязкую слюну, устремляюсь к нему, прикидывая, как начать разговор, что сказать и чем закончить. Правда, ни одна из моих идей по итогу не пригождаются. Артем резко поворачивается, словно ждал меня и стремительно настигает.

Мы равняемся у лестницы, секунду, может чуть больше, молча прожигаем друг друга взглядами, затем Нестеров произносит:

– Сегодня в восемь буду ждать тебя в новом парке у озера, в районе моста.

– То есть здесь разговаривать для тебя ту мач? Или как все люди в кафе, например, – цежу сквозь зубы, прикидывая, чем все кончится.

– Да, – резко отвечает он. – Но ты же тоже хочешь поговорить.

– Оставь Дашу в покое, – делаю шаг, но Артем вдруг разворачивается, всем своим видом демонстрируя, что мои уловки на него не сработают, и уходит в сторону своей машины. Он делает это настолько вызывающим образом, что я едва сдерживаюсь, чтобы не догнать его и не врезать по морде.

– Я не приду, – кидаю ему в спину. Хотя это блеф, мне так-то плевать, где разговаривать. Надо и за гаражи могу, лишь бы выяснить и в случае чего указать уроду на место.

– Не придешь, – равнодушно говорит он, усаживаясь в салон. Следующую фразу уже кричит в открытое окно. – Значит, никогда не подходи больше к Даше. К моей Даше. Иначе будет хуже.

Вот так одной простой репликой этот хренов манипулятор практически силой затаскивает меня в ловушку. Ведь по итогу вечером я иду туда, абсолютно уверенный в своей силе, победе и правоте. Но моя честность – мое слабое место. И Нестеров как оказалось неплохо осведомлен об этом.

Проклятье…