Текст книги "Желтый дьявол (Т. 1 )"

Автор книги: Никэд Мат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

5. Штаб фронта

– Ну! Говори! Зачем стрелял?

– Моя деньги получай – моя стреляй.

В штабе хохот.

За столом Лазо, черный, как цыган, в рваной шинели. Несмотря на его сдержанность и спокойствие, ответы китайца вызывают на его лице улыбку. Он берет планшетную сумку и начинает что-то записывать.

– Вас, китайцев, много у Семенова?

– Моя не знай. Моя мала-мала служи…

Кто-то из штаба бросает:

– А твоя бабушка есть?

Раскосое лицо китайца начинает собираться в морщины, – это он улыбается. Страх из его глаз проходит, и он начинает отвечать более разумно.

Оказывается, все пограничные китайские войска в распоряжении семеновских банд. Китайцы – пушечное мясо белых. Управляют ими офицеры и юнкера. Ходя[3]3
  Эй, ты! – употребляется на Д/В, как оклик китайцев.


[Закрыть] болтает о том, что он из Чифу, что он когда-то торговал и что он тоже был хунхуз. О Джан-Цзо-Лине он говорит:

– Шибыко большой капитана!! Хо! – и большой палец правой руки китайца энергично выставляется вверх.

Штабные смеются. Ильицкий подходит и треплет китайца за косу:

– «Шибыка большой капитана!» – подражая китайцу Ильицкий показывает на Лазо. – Больше твоего Джан-Цзо– Лина.

– Японцы есть в отрядах? – резко прерывает Лазо шутки штабных.

– Есть мала-мала…

– Твоя, что делал?

– Моя пулеметчика!

– Хочешь у нас служить?

Китаец ободряется и произносит совершенно спокойно:

– Моя игаян![4]4
  Все равно.


[Закрыть]

– Ну, довольно, отведите его – и два ординарца уводят китайца из халупы.

Лазо уже у трубки телефона.

– Кто говорит?.. Метелица?.. Я слушаю… Ну… 93-й раз'езд взят… Хорошо! Кавалерийским налетом?.. Так!.. Ай, да Аргунский полк, молодцы! Раз'езды идут дальше. Неприятель отступает в направлении Борзи. Где броневики?.. Ах, чорт! – Неизвестно… Товарищ Мятелица, сегодня же в ночь два эскадрона пошлите по правому флангу в обход за Борзю в стратегическую разведку. Сами приезжайте в штаб на оперативное совещание.

Во время разговора в халупу, сильно сгибаясь, стуча шашкой, входит красивый мадьяр Либкнехт. Он говорит, захлестывая слова:

– Товарищ Лазо, Иркутский интернациональный полк прибыл в ваше распоряжение.

– Здравствуйте, товарищ. Вы командир полка?

– Да!

– Фронт неприятеля сломлен. Сегодня в час ночи оперативное совещание о наступлении. Приходите.

– Есть!

6. История кочегара

Борзя взята.

Штаб расположен на станции.

Привели шпионов. Красноармейцы их обступили и злобно рассматривают.

В штабе бешеная работа. Подготовляются последние операции под Манчжурию.

– Товарищ Лазо! Китайцы хотят с вами говорить.

– Слушаю, – и Лазо подходит к аппарату.

– Да, здесь командующий войсками Забайкальского фронта Лазо. Что надо?

Телеграфист по ленте читает:

– Прекратите стрельбу по китайской территории… У нас паника среди гарнизона и населения… Выезжайте для переговоров о совместной ликвидации белых.

Ад‘ютант Лазо, Ильицкий, не выдерживает:

– А-а-а, сволочи!

– Введите шпионов, – приказывает Лазо.

В комнату вводят нескольких человек. Среди них один, увидев Лазо бросается к нему.

– Сергей!

– Ефим, ты! Откуда?

– Я из Петрограда. С документами оперативного штаба к тебе. Ехал на экспрессе нелегально. Белогвардейцы напали на поезд и взяли у нашего полковника портфель с документами. Полковника отравили…

– Как отравили? Но ведь к нам в Иркутск приехал один полковник из Петрограда и тоже с документами.

– А как зовут полковника?

– Его фамилия Солодовников.

– Солодовников! Тут что-то… Скажи, чтоб увели шпионов и чтоб удалились посторонние.

Когда все вышли, Лазо подвинул скамью Ефиму. Ефим в кратких словах рассказал Лазо о том, что он увидел в купе генерала Сизо. Рассказал, как потом, сорвавшись на виадуке, он еле живой пополз к станции. По дороге его подобрал кочегар Спиридоныч.

– Дальше – я очнулся уже в больнице, в Манчжурии, а по выходе из больницы меня мобилизовали семеновцы. Настоящие документы полковника все время находились при мне.

– Поезжай немедленно к Яковлеву и передай ему документы, – говорит Лазо.

– Хорошо, – Ефим собирается уходить.

– Постой, тут какая-то новость, – говорит Лазо, принимая от ординарца телеграмму.

Штаб фронта. Лазо. Чехи восстали. Яковлев.

Глава 3-я
АВАНТЮРИСТКА

1. Арест авантюристки

Предместье Иркутска Глазково. В меблированных комнатах «Звездочка» баронесса Глинская делает свой утренний туалет.

В соседней комнате ее ждут несколько переодетых в штатское белогвардейских офицеров.

Разговор.

– Да, чорт возьми! Если-б не эти проклятые Черемховцы, Иркутск был бы нашим.

– Да, если б вы раньше овладели портфелем, может быть восстание было бы выиграно.

– Ничего. Еще не поздно. Портфель в верных руках полковника С.

– Он уже назначен комиссаром Центро-Сибири.

– Ну, а тот настоящий?

– Мертв! Можете быть покойны.

– Расскажите, как обстоит дело с организацией восстания в Иркутске.

– Здесь вдохновительница восстания – наш штаб – баронесса Глинская. Она всего неделю как из Петрограда. А вот и сама…

В комнату, шурша шелками, входит изящная, надушенная баронесса.

– Здравствуйте, господа!

Присутствующие в комнате вскакивают со своих мест и, торопясь, один за другим прикладываются к выхоленной руке баронессы.

– Господа, – говорит баронесса, опустившись в кресло. – Мы можем открыть наше совещание. Полковник Эллерц Усов – ваше сообщение.

– Оно очень краткое, – отвечает полковник, – чехи на днях восстанут. Тайным советом Японии гарантирована поддержка… Я хотел бы…

Полковник делает паузу и прислушивается.

– Какой-то шум на лестнице, – шопотом замечает один из офицеров.

Моментально все настораживаются. Баронесса Глинская бледнеет и выхватывает из-за корсажа браунинг.

– Господа, мы окружены!

Все хватаются за револьверы. Слышны гулкие удары в дверь. Офицеры громоздят к ней шкафы, столы и стулья.

– Сдавайтесь! – кто-то кричит сквозь импровизированную баррикаду.

Офицеры отвечают залпом.

Вдруг что-то блестящее мелькает над загромождениями и…

В соседней комнате баронесса Глинская лихорадочно связывает концы сорванных портьер, выбрасывает один конец их через открытое окно, другой конец привязывает к оконной раме. Еще момент – и баронесса вскакивает на подоконник, цепко ухватившись за спускающуюся вдоль стены портьеру…

…и гулко об пол ударяется граната. Затем оглушительный взрыв, и в воздух взлетают окровавленные куски человеческого мяса…

На баронессу валятся осколки стекла… Баронесса выпускает из рук портьеру и падает вниз…

2. Оперативный штаб в тюрьме

В камере № 59 баронесса Глинская. Она уже второй день, как в тюрьме, попавшая прямо с побега в руки ЧК.

Баронесса не унывает. Она уже успела познакомиться со своими тюремщиками. Она уже связана с волей и свободно переговаривается с соседними камерами.

Удивительная красота баронессы оказывает ей не малое содействие во всех ее замыслах.

– Глинская, выходите!

– Куда?

– На допрос, – отрывисто бросает конвоир.

По узким коридорам он проводит ее в неуютную накуренную комнату следователя.

Следователь – маленький белобрысый старичок, поправляя золотое пенсне, вскидывает глаза.

– Вы Глинская?

– Я!

– Очень приятно, – нечаянно вырывается у следователя. Как ни старается он, но не может скрыть своего очарования красотой баронессы.

– Разрешите сесть, – говорит баронесса, видя его смущение.

– О, пожалуйста!

Баронесса садится сбоку следователя. Два дня тюрьмы не могли развеять волнующий запах духов баронессы, а ее пышная грудь, – как раз в том направлении, в котором сейчас смотрит следователь.

Кокетливо улыбаясь, баронесса трогает какую-то вещичку на столе, приковывая этим взгляд следователя к своим тонким выхоленным пальцам, изящно отманикюренным ногтям. Конечно, следователь не замечает, как другая рука баронессы опускает в наружный карман его пиджака какой-то конверт.

– Не пора ли приступить к допросу, – говорит баронесса, – хотя я сегодня так устала, что если б можно было отложить допрос, я бы…

– О, не беспокойтесь! Я ведь могу навестить вас и в камере. Я сам зайду. Да-да!

И неуклюже ковыляя на старческих дряхлых ногах, следователь провожает баронессу до двери.

– Не забудьте прийти в этом пиджаке. Вы мне в нем очень нравитесь.

И очаровательно улыбаясь, баронесса удаляется.

3. Смерть или симуляция

– Скорее в камеру 59! Врача. О, это ужасно! А где начальник тюрьмы? Нужно составить акт.

Белобрысый старичок суетится не в меру. Похоже, что в тюрьме открыли склад динамита, или удрали все заключенные.

Ни то, ни другое не случилось. Просто часовой заглянул в глазок камеры 59 и увидел спящую Глинскую.

Можно спать неподвижно час-два, но нельзя спать в течение всего дня. Неподвижность Глинской показалась надзирателю подозрительной. Не разбудив баронессу окликами, он побежал к начальнику.

– Неужели она отравилась?

Следователь, врач, начальник тюрьмы и два надзирателя отправляются в камеру. Врач прикладывает трубку к груди баронессы, щупает пульс…

– Она мертва! – после быстрого осмотра лаконично заявляет врач.

– Вот так-так, – говорит начальник тюрьмы. – Это здорово! Ну, давайте составлять акт, да поскорее уберем эту дрянь…

Сердито сплевывая сквозь зубы, он вытаскивает из портфеля лист бумаги и размашисто пишет акт. Под ним подписывается начальник тюрьмы, следователь, врач и двое надзирателей.

– Труп прикажете убрать? – спрашивает надзиратель.

– Да, суньте в мешок и заройте у стены.

– Постойте, – вмешивается следователь. – Не будет ли это слишком поспешно. Баронесса – видный белогвардейский организатор, и ее внезапная смерть в тюрьме может вызвать разные толки.

– Что же вы хотите предложить? – недоумевает начальник.

– Завтра сюда приезжает комиссар Центро-Сибири. Было бы удобнее, если бы он лично убедился в смерти Глинской.

– Да, это лучше, – соглашается начальник. – Отнесите труп пока в сарай.

4. Труп в мешке

– Алло! Да, это я, Берзин – председатель Губчека. Что, умерла Глинская? Ну туда ее… Почему же в сарае? Какого комиссара? Ладно. Я сейчас приеду.

– Товарищ шофер, машину. В тюрьму.

В сопровождении начальника тюрьмы и надзирателя Берзин отправляется в сарай. Мешок с трупом баронессы небрежно брошен на дрова. Мешок такой длинный, неуклюжий, что даже совсем близко похож на тоще набитый соломенный тюфяк.

– Снимите мешок, – приказывает Берзин, подходя к трупу; надзиратели поспешно стягивают мешок.

У присутствующих вырывается невольный крик. Даже Берзин в изумлении отступает назад.

– Это… Это, по-вашему, баронесса?

Иллюзия на этот раз не обманула. В мешке оказался самый обыкновенный соломенный тюфяк.

– Товарищ Гаврилов, – обращается Берзин к начальнику. – Я обязан вас арестовать. Но не скажете ли вы, как это могло случиться?

– Товарищ Берзин, – у Гаврилова заплетается язык. – Я право… Врач констатировал… Следователь…

– Позовите сюда их обоих, – приказывает Берзин надзирателю.

Надзиратель бежит к телефону. Но из квартиры следователя сообщают ужасную новость: следователь убит ночью в своей комнате и только что обнаружили его труп…

– А где врач?

– Врач не возвращался домой со вчерашнего вечера, а где – неизвестно.

– Ага! Так…

Берзин что-то соображает. Потом коротко отдает приказание:

– Отведите начальника тюрьмы в Губчека. Усильте охрану тюрьмы. А сейчас – скорее мне машину…

5. Бегство

Полуночный час. Тихо в сарае. Только где-то крысы скребутся в углу. Бледный лунный луч одиноко проникает сквозь щель в крыше.

Но, чу… В самом ли деле так явственно скребутся крысы. Пожалуй эти звуки более похожи на звук распиливаемой доски…

Да, да, да… В углу сарая за дровами копошатся двое, мужчина и женщина.

– Ну, как? – спрашивает женский голос.

– Поддается… сейчас. Доски это пустяки…

– А веревки с вами?

– Есть все. Надеюсь, справитесь сама.

– О! Я не ваш следователь. Кстати, крепко ли вы его?..

– Будьте покойны! Окончательно… Главное – как там будет за стеной.

– Об этом не беспокойтесь. Письмо, которое я положила в карман следователя, было по пути уже перехвачено нашими. Воображаю, как удивился старичок нападению бандитов.

– Да, он рассказывал… Ну, довольно. Доски все. А теперь будьте осторожны. Нам лучше пробраться вдоль стены к угловому выступу тюремной ограды.

Баронесса и врач осторожно вылезают из сарая и ползут к стене.

Двадцать шагов часового в ту сторону – десять шагов беглецов вдоль стены. Так – шаг за шагом. А вот и угол.

Выждав момент, врач перекидывает через ограду веревочную лестницу. Еще момент и баронесса уже наверху. За ней – врач.

Но не все совершается с заранее определенной регулярностью. Везде бывают исключения.

Неожиданно часовой оборачивается на пятнадцатом шагу и, моментально осмыслив происходящее, вскидывает к плечу ружье.

– Стой!.. Стой!.. – Пах!.. Выстрел. Резкий свисток часового.

– На помощь!

По эту сторону ограды валится тело врача, по ту баронессы.

В тот же момент к падающей баронессе подбегают несколько вооруженных людей.

Глава 4-я
ДРАМА В ПЕКИНЕ

1. Деньги союзников

Солнце в зените. Выжженная асфальтовая площадь. Никакой тени. Огромные пагоды буддийского храма нависли шапкой над парком Шид-зу. Напротив него ограда русского посольства в Пекине.

В изящном, бесшумном лимузине, к самому под’езду посольства подкатывает генерал Сизо. Через минуту из другого под'ехавшего автомобиля выходят генерал Семенов, барон Унгерн и полковник С.

Спустя некоторое время под'езжают еще два автомобиля. В стосильном Форде – посланник французский. На длинном Паккарде – английский.

Два образцово вышколенных мулата в золотом вышитых ливреях встречают прибывших.

– Господа, – говорит Кудашев. – Чехи восстали. Им там помогает Нюланс. Ну, а здесь как?

– О, здесь тоже, – заявляет французский посланник. – Мы уже получили директивы правительства. Королевство Англии также согласно субсидировать чехов.

– Гм… Зачем же только чехов? – недоумевает Семенов. – А здесь… нам… работающим…

– Господа, – перебивает его английский посланник. – Мы же не можем вмешиваться в русские внутренние дела…

– Ну, что ж, – говорит Кудашев, – мы будем работать самостоятельно и используем все возможности.

Барон Унгерн и генерал Семенов, переглянувшись, улыбаются. У Кудашева в лице тоже появляется что-то веселое, но глаза его хитро щурятся.

Похоже, что улыбнулся и генерал Сизо. Но может быть это просто показалось.

– Значит, деньги для чехов будут в ближайшие дни? – обращается Кудашев к французскому посланнику. – Разрешите мне их отправить?

– Я думаю, что мы их отправим совместно, – любезно отвечает француз.

Кудашев морщится, но тотчас же отвечает:

– О, пожалуйста!

2. Удар кастетом

Вечер того же дня.

Белогвардейцы все в сборе.

Неудачи последних дней сильно нервируют. Лазо загнал отряды белогвардейцев в Китай… Средств нет…

Ждут прихода Кудашева.

– А вы думаете, Кудашев даст? – спрашивает Семенов Унгерна.

– Даст, если спросишь, – отвечает Унгерн. – По правде сказать, мне что-то странным показалось его сегодняшнее согласие быть посредником между чехами и иностранцами.

– Ну, это он делал вид для иностранцев. А использование денег – вопрос другой…

– Вот именно! А Кудашев, пожалуй, не прочь их заполучить у иностранцев. Только… для себя. Вы меня понимаете…

– Неужели?..

Часовая стрелка ползет к двенадцати. Кудашева все нет. Он приезжает в половине второго. С нетерпением все его обступают.

– Сколько?

– Получили уже?

– Господа, – удивляется Кудашев. – Что за вопросы? Деньги я получу завтра. Сколько – еще неизвестно. И потом…

– Нам нужно немедленно обсудить вопрос об использовании этих денег, – заявляет Калмыков.

– Господа, – дайте мне докончить. Я совсем не намерен надувать иностранных представителей. Есть дела, в которых честь…

– Будет вам говорить о чести! – резко обрывает его Семенов. – Мы догадываемся о ваших планах. Деньги должны быть распределены между нашими организациями, или…

– Простите, я немного погорячился, – заметно убавив тон, говорит Кудашев. – Вы меня не так поняли. Я не прочь… Если только это будет возможно…

– Это будет подлостью! – совершенно неожиданно для всех заявляет полковник С. – Я никогда не соглашусь на обман наших союзников.

Все взгляды скрещиваются на полковнике С.

– Вы? Вы это говорите? – шипя от злобы выдавливает барон Унгерн. – Вы захотели служить французским собакам? Какому же богу вы веруете?

И прежде, чем присутствующие успевают опомниться, барон ударяет полковника кастетом в висок. Полковник, взметнув руками, падает глухо на ковер.

– Что вы наделали, барон! – бросаются к Унгерну присутствующие.

– Убил французского лакея! – отвечает Унгерн.

И, повернув свои злобные, налитые кровью глаза к Кудашеву, точно заканчивая какую-то мысль, он бросает:

– Деньги значит будут?

3. Японский бог

Небольшое замешательство среди офицеров быстро проходит. Те же люди, час тому назад рассуждавшие о высоких идеалах, любви к родине и прочем, сейчас прячут следы своего преступления не хуже заурядных убийц.

Залитый кровью ковер свертывают, засовывают в камин и сжигают. Барон Унгерн и генерал Семенов поднимают труп и несут на балкон.

Город еще спит. Особняк белогвардейцев белеет на откосе прямо над рекой. Мутный туман над водой голубеет утренним рассветом.

Нет разговоров. Молчанье. Могильщики всегда работают молча.

Барон и Семенов быстро раскачивают тело полковника и бросают его вниз.

Присутствующие напряженно следят за всеми движениями барона и генерала. Они не замечают, как сзади них, точно отделившись от стены, проходит на балкон какая-то фигура.

Это – генерал Сизо.

– Падаздите, пазвольте!

Он смотрит вслед брошенному трупу. Желтая маска его лица расплывается в уродливую гримасу, и он хлопает барона по плечу…

– Карасо, карасо… Очень карасо!..

Все глаза впились в каменное лицо японца. В глазах испуг и страх. Отвисшая нижняя челюсть Кудашева отбивает мелкую дробь.

– Да! Это – он… он…

А внизу балкона, покачиваясь на волнах реки Желтой, в утреннем тумане медленно уплывает тело полковника С. Неправильно отчеканивая русские слова, японец говорит:

– Японское… Императорское правительство… поручило мне… передать вам для продолжения военных операций против большевиков – один миллион иен.

Глава 5-я
НАЧАЛО КОНЦА

1. Совет трех

Военный комиссар П. положил на стол измятый листок.

ПРИКАЗ

Командиру Аргунского полка – тов. Метелице.

1. – Сегодня ночью сделать кавалерийский рейд в тыл станции Манчжурии.

2. – Задержать эвакуацию семеновцев.

Лазо.

Присутствующие вопросительно взглянули на военного комиссара.

– Вы ждете комментариев, – говорит П. – Они просты. Лазо разбил семеновцев, загнал их в Китай и там произведет разоружение. Наша игра проиграна.

– Спокойно! Не все еще потеряно. – Солодовников выпрямляется за председательским столом. – У нас еще есть шансы. Во-первых, – чехи, восставшие хотя и не сплошным фронтом, но по всей России. Во-вторых, – взята Самара. Это начало хорошее.

– Это там, в России, – говорит П. – Но почему молчит Восток?

Японский поручик прищуривает глаза.

– Он скоро заговорит. Я имею поручение передать вам информацию о том, что консульский корпус уже подготовил восстание во Владивостоке. Оно состоится на днях.

– Значит тыл обеспечен, – говорит Солодовников. – Теперь ваша очередь, – обращается он к П. – В вашем распоряжении находится Иркутский военный сектор. Постарайтесь передать его без боя чехам.

– Но не будет ли это слишком рискованно, – колеблется комиссар П.

Японский поручик предупреждает его опасения.

– Японские и английские паспорта вам готовы. Деньги также. Генерал Сизо все предвидел.

– Последний вопрос, господин поручик. А как военная помощь Японии?.

– Помощь? Вам?

– Да, нам…

– Ровно через 14-ть дней японский десант высадится во Владивостоке.

2. Кто провокатор?

– Где комиссар Лыткин?

– Не знаю, вероятно куда-то ушел.

– Лыткину телеграмма. Срочно. Нужно найти Лыткина.

– Зайдите, посмотрите, может быть, он там.

Красноармеец открывает дверь и останавливается на пороге. В кресле, скорчившись над письменным столом, сидит Лыткин. Стол, стул и платье Лыткина обрызганы кровью. Лыткин мертв.

В записке, оставленной на столе, несвязные слова…

– «Не могу…. провокатор… прощайте»…

Маленький свинцовый шарик врезался в мозг комиссара Лыткина и навсегда вытеснил из него всякие мысли и заботы.

Что произошло?

Неделю тому назад. Ползут темные слухи о неудачах красной армии. Части, отправленные под Иркутск, терпят поражение за поражением. И вдруг – страшная весть: один из полков лыткинской бригады, отправленный по распоряжению военного комиссара П. целиком взят в плен и расстрелян чехами. Как это произошло? Кто виноват? Кто? Кругом паутина предательства. Не остается сомнения, что полковник провокатор. И вот Лыткин не выдержал. Свинцовая пуля. И все.

Красноармеец бросается к товарищам, сообщая о случившемся. На привыкших к боям и смерти красноармейцев весть о самоубийстве Лыткина производит сильное впечатление.

Тотчас же собирается митинг, и помощник комиссара простыми прочувствованными словами об'ясняет красноармейцам причины смерти товарища.

– Самоубийство Лыткина, – говорил докладчик, – это слабость. Нельзя поддаваться слабости… Победят только сильные мыслью, люди, руководимые единой идеей, борющиеся за нее до конца.

На угрюмых лицах красноармейцев сосредоточенная решимость. И если не для всех, то по крайней мере для большинства присутствующих цель их борьбы и лишений ясна: Советская власть.

Помощник комиссара раскрывает только что полученный приказ Лазо:

Немедленно продвигайтесь в туннели. Если поздно – во что бы то ни стало удержите Танхой.

Лазо.