Текст книги "Падение Империи (СИ)"

Автор книги: Ник Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 47 страниц)

Глава 36. Тем паче, нет для них пути назад

Корр шёл позади Терона, когда они возвращались назад, во дворец. Рог Алкирион на его поясе еле заметно двигался в такт его шагам, но на солнечном свету стальное обрамление это артефакта поигрывало весёлыми солнечными зайцами.

Такое чувство, что грозы и проливного дождя в пару дней вовсе и не было, улицы были сухие, так же как и крыши домов, а жара стояла невыносимая, и хуже всех приходилось Дориану с его пышной бородой. Пока они шли, люди на их пути расступались, раскланивались перед ними, как перед героями всей империи. «Спрятал бы ты его, дурень! А то опять бегать за ним придётся» думал Корр, о чём неоднократно говорил близнецу-брату, но тот и слушать его не хотел! Лишь изредка прятал его под своим плащом.

Сейчас у них было время устаканить все дела. Было время перед очередной бурей, чтобы отдохнуть, собраться с мыслями и решить некоторый проблемы раз и навсегда, именно так и думал Корр. События с рогом и воровской гильдией нашли развязку так стремительно, что он уже почувствовал, что звать Айдана и Дориана было не к чему. Однако, то, что ему сержант рассказал накануне их «рейда», заставило юношу пересмотреть свои взгляды на него. Нет, он явно был тем, кого маги, на древнем наречии называют: Атир’мон-тир’Сазар или же «Схвативший нити судьбы» уж в этом он был чётко уверен. И не только Айдан, Терон, связавший себя с рогом был Атиром’мон-тир’Сазаром и, как Корр надеялся, сам он тоже близок к тому, что бы «схватить нити судьбы» об этом не просят, нет! Это получают и принимают, или же умирают, пытаясь избежать.

Они вернулись через два часа, как ушли и никогда прежде ни Терон, ни Корр не видели таких выражений отцовского и материнского лица. Словно победитель в войне, Терон прошагал к ним, и убирая свой плащ. Глаза его брата сами закатились, а сам он отошёл к ватаге

– Я не узнаю брата. Теперь его мысли – Рог, слава, не побоюсь этого слова, пафос. Когда он был небритым алкоголиком и идиотом, я был счастлив. Теперь же он идиот, помешенный на славе, а это в разы хуже. – пробубнил он Айдану. Анкит весело ухмыльнулся и ткнул его локтем в бок

– Завидуешь? Я бы тоже завидовал. Рог Алкирион, это же растреклятая легенда. – мечтательно затянул он, заставив Корра хлопнуть себя ладонью по лицу

– Рог найден – продолжил он – а вот с Аэйри они и даже парой слов не перекинулись, со мною и Дорианом, даже с тобою! То меня зовут, словно мессию, то не замечают, как простого солдата. Хотя, о большем я и не прошу – Айдан ещё раз хохотнул, Корр же держался и тихо каракал в кулак, поглядывая то на родителей, то на брата, которые что-то усердно обсуждали.

– Я вот думаю в Тронэму. – прошептал он, указывая на Аэйри, а за тем на Терона. Сержант прищурил глаза и приподнял брови, а затем вовсе протянул Корру кулак, в знак согласия. Ударившись костяшками, они громко хохотнули, и Эрвина подозвала к себе сына, кинув неодобрительный взгляд на Айдана.

– Я считают, что Рог должен оставаться у Терона, так или иначе, нельзя разлучать этих двоих, иначе повториться история с Киендиром. Да и вообще, братец, хоть разок послушай моего совета, и почитай магическую теорию, потому что ты зачерпнул столько магической энергии, что даже той молнией ты мог прибить всех нас! – с ходу выдал Корр. Эрвина облизала свои губы, а Марий лишь сдержал смешок. Терон прищурил глаза и поджал губы.

– С этим сами разберётесь, а что делать с ней – леди Мейстланд кивнула в стороны Софии, которая кое-как стояла на ещё целой ноге.

– Пусть идёт – одновременно выпалили братья. Марий кивнул и подозвал хаэфильскую воровку к себе. Девушка, охая и ахая, подошла к ним и кивнула

– Вы свободы, леди Золотая Ручка. Только в Амхаре больше не воруйте. Восстановить силы и вы свободы – тактично заявил Марий. Беловолосая девушка похлопала красивыми медными глазами, изобразила реверанс и с позволения лорда, ушла вместе со стражниками в свои покои, заранее выделенные Марием. По глазам Софии было видно, что дел с подобными артефактами она вести больше не будет. Слишком сильный страх и паника.

– Надолго ли вы останетесь у нас, сержант? – Марий кивнул Айдану. Юноша поклонился и ответил

– Пару дней, господин. Мой грифон должен передохнуть, а затем уже я вернусь в Кулдар. Надеюсь в компании Господина Алкириона – ещё раз откланявшись, он старался как можно меньше вмешиваться в их разговоры.

– Это великий день сыны мои. Вы прославили наш род, теперь же вам предстоит биться в грядущей войне, отдыхайте и вместе с вашей…ватагой отправитесь в Кулдар под командование Гарета. Всем нам надо отдохнуть, а мне поговорить с вельможами. Дел то невпроворот – пробубнил он, направляясь в сторону своего кабинета, верная жена пошла за ним, предварительно поцеловав красивыми губами сыновей в обе щеки.

– Ну-с, разливаем? – спросил Дориан, игриво потрясывая флягой с самогоном. Только вот только он, Корр и Айдан были готовы к разлитию горячительного. Аэйри, словно не замечая Терона, метнулась в свою комнату, а Терон, махнув рукой и отговорившись, что пить не желает, пошёл к себе.

– Терон отказывается пить. Всё, миру конец – прошептал Корр

– Так-с, – прошипел Айдан, потирая руки – вы к Терону, я к Аэйри. Я не позволю, чтобы полоумность этих двоих стала причиной их страдания! По коням, у нас любовь под плахой, возможно по глупости! – Корру и Дориану ничего не оставалось, кроме как выполнять приказ…

***

Мысль о том, что бы поспособствовать скорейшему разрыву отношений Терона и Аэйри, Айдан выбросил из головы моментально, он тогда сам себе в глаза не сможет взглянуть. Так что, оставалось сделать так, что бы эти двое помирились так же страстно, как и поругались, что, учитывая их характеры, должно получиться на ура! По крайней мере, он так думал. А что ещё было делать? Он уже заметил, что планы действий всегда идут не по плану действий. Так что, ничего другого не оставалось.

Гарет как-то ему сказал, что стучаться лучше всего три раза, как бы странно это не звучало. «Стучись три раза, ибо мертвые стучаться один» сказал он это так холодно, что Айдан зарубил это себе на носу. Гарет словно по себе зал, каково это, когда мёртвые стучатся в дверь.

Странное чувство возбуждения и готовности ко всему побуждала его на совсем необдуманные поступки. Но противный внутренний голос молчал, а раны в кой-то веки престали болеть, так что, его настроение было выше, чем Баордарские горы!

Эльфийская девушка моментально открыла ему дверь. Наверняка она надеялась увидеть Терона. Глаза и щёки её опухли от пролитых слёз, а сама она выглядело худо и бледно, видно это было даже по её золотой коже и абсолютно чёрным глазам. Она неуверенно пропустила его и закрыла за ним дверь. Затем она села на край своей кровати. Айдан сел рядом с ней.

– Тебя Мейстланд позвал? – фыркнула она

– Сам пришёл – ответил он. Девушка залезла на центр кровати и притянула к себе колени. Она посмотрела на него, наклонив голову на бок.

– Я иногда подумываю, что всё это была ошибка. Надо было мне сбежать, как сразу вас заметила… – прошептала она. Айдан вытащил из-под доспеха амулет Сейны и сжал его в руках

– Меня в Кинхарте возлюбленная ждёт. Помню, как из казармы к ней по ночам бегал, хм. Я вот гляжу на вас, и думаю. «Как они вообще друг друга полюбили?» А потом присматриваюсь, вы шли всё время, смотрели друга на друга. Он смотрит и отворачивается каждый раз, когда ты поворачиваешься посмотреть, не обернулся ли он, и наоборот. И меня мучает вопрос. Это было наваждение? Страсть? Огонь в груди и бёдрах, которыми невозможно управлять? Или же ты чувствуешь то же что и я? Я думаю о Сейне, вспоминаю голос, запах, вкус губу и схожу с ума. Мне хочется вернуться к ней, наплевать на всё и только быть рядом с ней, даже если я просто буду держать её руку. С ним ты чувствуешь то же самое? – Аэйри удивлённо посмотрела на него и захлопала своими чёрными глазами и, шмыгнув носом, закивала.

– Иногда он нежен, а иногда груб, как баран. Иногда ласкав, а иногда безразличен. Не знаю, правда ли я его полюбила, или же просто возжелала его. – она виновато пожала плечами. Тогда Айдан сказал

– Иди и спроси его в лоб. Прям пойди, спросил, любит ли он тебя, а там всё поймёте. – девушка неуверенно поджала плечами и завела чёрные локоны за ухо.

– Не решишься ты, решиться он. Пойду пинать его. – он улыбнулся и вышел из её комнаты, быстрым шагом отправляясь к Терон, хотя, это же не нужно было, топот её ноже позади него, заставил Айдана ухмыльнуться. Пробежав мимо него, она умчалась по направлению к Терону, а сам Айдан случайно пересёкся с Эрвиной и Селеной.

Они застыли в коридоре, наблюдая за тем, как о чём-то шептаться Терон и Аэйри. По другую сторону за этой сценой наблюдали Корр и Дориан.

– Ваших рук дело? – спросил леди Мейстланд, Анкит, со всей своей артистичностью приложил руку к груди и выдал:

– Ни в коем случае. – леди фыркнула, а Селена невольно покосилась на мать

– Сейчас они будут страстно мириться, затем вновь ругаться. «И не будет вернее у меня супруги, чем та, с кем я прошёл огонь, воду, дворцовые интриги, и страсти ссор и мира» – Селена вздохнула полной грудью, а её мать приподняла брови, смотря то на Айдана, который улыбался от уха до уха, то на Терона и Аэйри, который стояли в обнимку.

– Неран выгравировал эти слова на могиле Юмкары. Миледи – сержант поклонился, и поспешил присоединиться к друзьям, который громогласно объявляли о том, что Терон и Аэйри помирились.

***

Бокалы звенели, вино лилось рекой, а душа Терона Мейстланда пела, когда Аэйри с силой сжимала его ладонь. Каждый второй тост он намеривался поднять за неё, но когда услышал от Айдана историю о его происхождении, о том, что на него охотится, или же охотился, Падший, оставив ему чудовищные раны, и вообще все события, который произошли, пока они были в Амхаре, заставили его погрузиться в свои мысли. Правда, ненадолго, потому что вскоре застолье стало набирать обороты, и каждый, кто слышал историю Айдана, давал клятву, что будет молчать, даже под угрозой смерти. Терон и Корр, почти одновременно и торжественно произнесли эти слова, затем их поддержали Дориан и Аэйри. Никто бы и подумать не мог о том, что Айдан – сын Орина и Арианы СтоннКасселов. Только вот всё это как-то не укладывалось в голове, вот так вот взять и спрятать сына, чтобы его не смог найти Падший или же Ненасытный, и годами врать жене. Терон невольно понял, что сейчас знает тайну, от которой будет зависеть судьба великой Зантарской семьи. Конечно, его считали идиотом, который может всё разболтать, но умел хранить тайны. Никогда он не нарушал клятвы, несмотря на свою взбалмошность.

Так и прошло несколько дней. Дни шли медленно и не напряжено, как казалось Терону. Ватага часто собиралась где-то в стенах амхарского дворца. Погреба в те моменты лишились пары бочек отборного вина. Не редко они выбирались в город, чтобы пробежаться по тавернам. За пару дней город преобразился. Жители праздновали находку рога. В пару ночей в небесах сияли волшебные огни фейерверков. Люди танцевали и веселились, и во всей этой праздничной суматохе члены ватаги успевали принимать активное участие. Иногда Рог замечали на поясе Терона, и тогда они сей же момент пропадали, спрятавшись где-нибудь в толпе. Город был усеян цветными лентами, повсюду играли барды и менестрели, краски пестрили, словно никто и не думал о том, что идёт война. Шум флейт, лютни и барабанов слабо различался во всеобщем веселье. Флаги с пикирующим соколом реяли над каждым зданием, а дети увеселено рисовали знамя правящей семьи на стенах и земле.

Он просто не мог его оставить, а это означало привлечь к себе лишнее внимание, поэтому ему пришлось носить с собою длинный и плотный плащ. Со временем Терон оправился, и вновь выглядел как здоровый и крепкий человек, безо всяких признаков болезни. Рог был при нём постоянно. И за такое короткое время он выработал привычку постоянно касаться его, проверяя на месте ли он.

Корр же стал говорить, что за Рогом в Амхару повадятся самые тёмные личности. Поэтому близнецы вскоре объявили о своём намерение отъехать в Кулдар в кратчайшие сроки. Ни кто и не возражал. На третий день они решили отправляться.

Они стояли на стенах города и смотрели вдаль. Айдан был погружен в свои мысли и сейчас вовсе никого не замечал. Его раны вновь начинали болеть, и даже Корр со своими знаниями лечебной алхимии не знал, как ему помочь. Аэйри была увлечена Тероном, впрочем, как и Терон был увлечён ею, и кроме себя они никого не замечали. Дориан курил трубку, а Корр, укутавшись в плащ, стоял рядом.

– Это гора Афторан. По легендам, там живёт зелёный дракон, что охраняет горное озеро Латланор, обитель Владычицы Озера. – проговори Корр, указывая на возвышавшийся вдали пик. Единственный на всю провинцию. Айдан невольно поёжился, глядя на то, как вдали виднелась это гора, на вершине который белел снег. Словно с тех склонов кто-то смотрел на него. Пристально следил за каждым его действием. Он стиснул зубы. «Не сходи с ума» стараясь отвести взгляд от этой проклятой горы, он случайно заметил стяги вдали, со стороны севера.

– Чьи эти знамёна?! – воскликнул он. Близнецы встрепенулись, вглядываюсь на север. Пикирующий сокол виднелся со стороны тракта, ведущего в Кинхарт

– Наши! Это знамёна дяди Бреатфора! – воскликнул Корр

– Но он же должен быть в совете Кинхарта –

– Похоже, что-то случилось – с опаской проговорил Терон

***

Врата, без каких либо вопросов, были открыты, и Бреатфор стремглав промчался по городу, срывая голос на горожан, что закрывали ему дорогу.

– Дорогу! Дорогу растреклятые увальни! – Мейстланд-младший загнал своего коня до полусмерти, и когда лорд Бреатфор спрыгнул с него, гнедой упал без сознания. Но мужчина продолжал бежать сам, наплевав на все почести, что собирались ему оказать вельможи. Его глаза горели безумием, а сам он походил на сумасшедшего пророка. Марий первый раз видел брата в таком состоянии, но то, что он ему рассказал, повергло лорд Амхары в не меньший шок.

Бреатфор рассказал всё, что знал и видел. Рассказал о восстании, о смерти Уильяма и Лайана, о чуме и о коронации Хелены. Все стоящие в главном зале Амхары слушали его с открытым ртом, и когда он закончил рассказывать, повисла гробовая тишина.

– Теперь Хелена полноправная императрица. Вскоре она подведет к Амхаре подкрепления, брат. Успеет ли она, я не знаю. Но Кулдару неоткуда ждать помощи, он падет – в его голосе прозвучала безысходность и отчаяние, от чего Айдан резко выпалил

– Нет! Я сейчас же еду в Кулдар с этой новостью. Без подкреплений или с ними, нам всё равно придётся биться с Лоренцом. Пусть Падший вновь найдёт меня, если я дам ему выиграть эту войну! –

– Тогда мы тоже едем сейчас, Рог Алкирион необходим в предстоящей битве, отец – Терон положил руку на плечо Айдана, поддерживая его намерения. Бреатфор уронил челюсть и выкатил глаза, когда увидел рог на поясе племянника.

– Езжайте сыновья мои. Я же буду готовиться. – Марий почтительно кивнул. Ватаге хватило час на то чтобы собраться. Дориан, Аэйри и близнецы выезжали на лошадях, а вот Айдан, решил первым оказаться в Кулдаре и передать все вести Гарету, как можно скорее. Альва с нетерпением ждала полёта. Её крылья полностью восстановились, и лететь её было только в радость. Они летели так быстро как могли.

***

В Куладр он прибыл мрачнее чёрных драконов. Ватага прибыла через пару дней. Вес гарнизон поднимал мечи в честь Мейстландов, ведь Терон публично заявил, что в руках его легендарный Рог Алкирион. Он въехал в крепость, громогласно заявляя, что теперь у Кулдара есть козырь. Легионеры хлопали, кланялись и скандировали имя Мейстландов сотни раз, пока командиры не успокоили их, отправив работать.

Когда Гарет услышал от Айдана всё, что он услышал от Бреатфора, СтоннКассел велел ему оставить его одного. Лишь позже он приказал всем без исключения собраться во внутреннем дворе. Гарет стоял на стене Кулдара. Легионы выстроились по стойке смирно и внимали каждому его слову.

– С великой вестью о том, что в руках наших Рог Алкирион, пришли вести ужасные. Император Уильям Кон-Итьен погиб от руки предателя Оделиана Истон-Дара. Его сын Лайан подавил восстание, организованнее Рендоном Пэтротом. Но погиб, не успев принять корону. Теперь, полноправным правителем Кровогорья является Хелена Кон-Итьен. Так или иначе, наша задача остаётся прежней. Мы – последняя и первая линия обороны! Горюйте, плачьте и молитесь, пока есть время. Ибо когда Крамольник придёт, не ждите пощады! Мы – Красные Легионеры Кинхарта и Кровогорья! И мы не отступимся от нашего долга. Мы будем стоять здесь насмерть! – легионеры, все как один удирали себя в грудь, обнажили мечи и подняли их к небу

– Победу – стране и народу, почести – королю и дворянам, долг и жизнь – легиону! – их голос был громогласен и подобен буре, что вот-вот обрушиться на врага. Они ни за что не отступят, ибо нет ничего священнее для Красного Легионеру, чем благо страны, даже ценой собственной жизни.

Глава 37. Щит, что невозможно расколоть

Знал ли Орин, что всё обернётся именно так? Он догадывался. По крайней мере, представлял, что его кончина может быть такой ужасной. Хороший такой удар по его затылку отправил лорда СтоннКассела в долгий и глубокий сон. Во сне он видел Ариану, которая стояла на пристани и держала в руках ребёнка в белой пелене, рядом с ней, держась за подол её юбки, стояла ещё маленькая Адриана, на краю сидела Кира, ногами бултыхаясь в воде. Гарет стоял подле него и о чём-то рассказывал, но Орин не вслушивался. Лишь кивал, когда брат повышал тон, чтобы привлечь к себе внимание.

Он же ведь мог сделать именно так. Он же ведь мог его защитить. Зачем нужно было врать? Зачем скрывать? Зачем заставлять страдать единственную во всём Климэнде женщину, которая полюбила его? Почему он сделал именно так, почему не послушал брата? Орин говорил сам себе, что не знает. Он врал. Он прекрасно знал. Это можно было бы назвать паранойей, но ведь, он прекрасно понимал, что было бы дальше. Из него бы сделали мессию, героя, мученика, ценою своей страданий и жизни, спасающего этот мир. Только вот он не хотел видеть, как его сына хоронят и причисляют к лику святых. Он же ведь хотел блага, но причинил боль всем тем, кого любил. Теперь всё закончиться. Скоро всё закончиться…

Орин очнулся и понял, что находиться в коконе из склизкой паутины, подвешенный за ноги к потолку. Он нервно зашевелился и забрыкался, в надежде на то, что сможет сбить кокон и упасть вниз. Но из-за положения, в котором он висел и слишком тесного пространства, это походило на сонное метание в ночных кошмарах. Слишком плотный кокон из паутины. Слишком большой кокон для средних пауков. Благо, он припрятал нож в сапоге. Но до него нужно было дотянуться. Проявив ловкость и гибкость, он всё же, не без боли, достать нож из сапога и разрезать плотный слой паутины. Через небольшое отверстие Орин понял, что находиться на высоте трёх-четырёх футов и вокруг него расположены ещё несколько коконов.

Раскачавшись как следует, он начал метаться от стенки к стенке, а кокон качался из стороны в сторону, пока не послышался характерный хруст затвердевшей паутины, что сковала его ноги. С грохотом он упал на пол и сей же момент разрезал кокон, высвобождаясь из заточения. Было слишком темно, воздух оказался затхлым, словно он находился в серных источниках. Он крепче сжал нож и минуту постоял на месте, позволяя глазам привыкнуть к непривычной темноте.

Собравшись с силами, он разрезал три кокона, в том помещении, где был, но не нашёл ни Блексворда, ни Эльноры. Лишь тела неизвестных ему чёрных легионеров. Невольно прорычав, от осязания того, что вооружён он только ножом и грязно выругавшись, он медленным и осторожным шагом двинулся в единственный проход, который выводил в переплетение паучьих пещер.

Чем дальше Орин заходил, тем хуже становилось. К ногам прилипала склизкая паутина, невыносимый запах серы и гниения бил по ноздрям с невероятным отвращением. А тьма сгущалась вокруг него, словно насмехаясь над его попытками идти на ощупь. Вдруг, послышался истошный вопль страха, гнева и отчаяния. Орин метнулся на крик. Шатаясь и мечась от стенки к стенке, СтоннКассел выбежал почти в такую же пещеру, где был подвешен сам. На холодных камнях, в истерике крутился и вопил кокон. Орин зашипел и человек внутри затих, ожидая своей участи. Он разрезал паутину и из ловушки выбрался Блексворд.

– Пауки, сука. Ненавижу проклятых пауков! Ненавижу! Чтоб вам сгореть во вратах Харды, сукины дети! – он кричал как бешенный и где-то вдалеке послышался возмущённый паучий визг, от которого он тут же замолчал.

– Орин, ты – самый живучий из всех, кого я либо видел. Когда нас огрели по голове, я уж думал всё! –

– Перестань орать! – прорычал Орин, помогая Блексворду подняться. Отряхиваясь, он возмущённо ворчал

– А как тут не орать?! Как, скажи мне, капитан!? Мы всё похерили! Сейчас ренегаты проведут последний ритуал, и тогда мы станем виновниками нового Хода, только уже не простой нежити, а нежити Ненасытного! Скажи, у тебя есть хоть какой-нибудь план?! Нет! Значит, проще пойти в пасть этих растреклятых тварей! Вот как мы будем сражаться с проклятым, осквернённым легионов ренегатов вдвоём!? А!? – Блексворд только сейчас понял, что Орин смотрит не на него, а позади него. И только сейчас он услышал хлюпанье и злой рык.

– Бежим! – закричал Орин, метнув нож в паукообразную тварь. Зверь зарычал и заметался по пещере, пока Орин и Блексворд со всех ног рванул сломя голову, не разбирая дороги. Они мчались по пещере облепленной паутиной, повсюду виднелись кладки паучьих яиц, от чего Блексворд бежал, словно укушенный ардарахским породистым жеребцом.

Они выбежали к огромному залу, в котором дремали пауки, в центре пещеры виднелся проход из потолка, с которого свисала веревка. Но пауков оказалось несметное число, а уж они точно раздерут их на мелкие кусочки. Блексворд и Орин тихо и аккуратно, ступая с пятки на носок, шли к спасительному свету и верёвке, конец которой свисал из большого прохода. Стены освещались непонятными камнями бледно белого света, серые камень словно гудел под сном несметной рати пауков, пока два легионера медленно и аккуратно шли к веревке. Их единственному шансу на спасение.

Первым полез Блексворд, взбираясь по крепкой канатной верёвке, как по стене осаждённого замка. За ним полез Орин. Пауки же спали, лишь изредка издавая странные звуки, похожие на храп. Проход оказался похожим на колодец, по всей видимости, это и был колодец, правда, неудачный. Они поднимались, удерживаюсь за верёвку и опираясь ногам о каменные стены. Впереди, а точнее наверху виднелся свет, а вот внизу послышался визг восьмиглавых тварей, от которого они чуть ли не побежали по стенам. Когда они вылезли из колодца, они оказались в просторном зале, напоминавший тренировочную площадку. Внизу визжали пауки. Когда они вылезли, легионеры смотрели на них, выкатив глаза. Словно бешенные, она подхватили каменную плиту и закрыли проход колодца.

– Мрак! – выдал Орин, понимая, что сейчас перед ними стоит дюжина вооруженных бойцов. У одного из них он заметил свой клинок. «Изгой». Глаза Блексворда сверкнули бурей, когда он увидел, как один из ренегатов неуклюже держит его клеймору «Ису»

Стоило им похватать окованные железом посохи, как регенаты очнулись от оцепенения и накинулись на них стараясь взять в кольцо. Орин раскрутил свой посох так, что концы его стали расплывчатыми пятнами. Двое подскочили к нему, намереваясь медленными и широкими ударами зарубить его. Орин скользнул в сторону и провёл пять молниеносных ударов по двум противникам, ударяя чётко по голове или шее. Третий уже проводил колющий удар, Орин удирал сверху вниз, сбивая острое лезвие с направления, и перехватив ренегата так, чтобы его шея оказался сжата древком посоха, тут же дёрнул, ломая противнику шею. Ещё двое оказались более проворными, и старались атаковать одновременно. Раскрутившись, Орин прыгнул вперед. Конец посоха угоди бедолаге-ренегату в кадык, но СтоннКассел сразу же скользнул назад, ударяя другим концом посоха второму противнику в глаза.

Блексворд уже отбросил посох, когда свернул шею тому, кто владел его клеймора, и уже разворачиваясь на месте, взмахнул длинным клинком, вспарывая двум ренегатом животы. Двое успели отскочить и сейчас намеривались бежать, но Орин метнул Изгоя в беглеца, пробив того насквозь. Блексворд провёл колющий выпад, плавно и быстро, пронзая регенату меж рёбер. Осталось ещё трое. Тангер быстро сократил расстояние и разрубил ещё двоих пополам. Третий же уже намеривался бить в набат, но Орин метнул меч ренегата в его собрата, заканчивая эту схватку.

Внезапно пол, стены и потолок, заходили ходуном, а по всем залам пронёсся зловещий хохот.

– Они начали ритуал! –

– Тогда галопом! – прокричал Орин

Нужно ли было говорить, что Орин кое-как сумел понять, с чего это нежить решала ему помогать? Вурдалаки были мастерами подкрадываться неожиданно и бить исподтишка, а коли их много, то они со смелостью и открытый бой дадут. Пробегая по коридорам жилых этажей Зиккурата и библиотек, в коих насчитывалось сотни, если не тысячи древнейших томов, Орина и Блексворда встречали трупы. Окровавленные и обезображенные тела ренегатов, разорванные на части нежитью. Но как только мертвенные глаза бледнокожего монстра, из которых исходило зелёное свечение, обратили внимание на них, СтоннКассел уже тогда понял, что происходит что-то странное.

Машинально встав в боевую стойку, они уже были намерены рубить вурдалаков, оживших мумий и прочих тварей, но в нежить с каким-то интересом наблюдала за ними, пока один из мертвецов хрипло не произнёс.

– Нашу госпожу хотят принести в жертву Четвёртому. Ты – помогал ей, помоги и сейчас! – с Орин будто говорил не один мертвец, а сотни тварей, порождённых некромантией, и говорил они с мольбою. Сотни, нет, тысячи, даже сотни тысяч голосов прозвучали в его голове, а перед глазами предстала умирающая Эльнора. Орин кивнул, толи самому себе, толи тем голосам и как только немертвые увидели этот жест, они повели их за собою, повели через горы трупов, тех, кто служили Ненасытному.

Блексворд заметно нервничал, да выглядел так, словно в озере искупался, потому что пот стекал с него ручьём. Странно, что ему, что Орину, было ощущать себя во главе армии нежити. Ведь, давным давно, именно чёрные легионы выходили на бою против Хода Нежити Эш’Хайгара. Но сейчас думать об этом было как-то бессмысленно, сейчас, им необходимо было остановить ренегатов, начавших ритуал. «Только вот как бороться с Глазом Левиафана?» этого Орин не занл…

***

Эльнора невольно вздрогнула, когда проснулась от очередного толчка. Землетрясения начались, а значит Иган Блек уже начал подготовку к ритуалу. Она потянулась к магической энергии в своих жилах. Почувствовал как порча на той энергии, что затрачивалась на заклятия, связные с некромантией, пропитана порчей. Словно она окунулась в гной по макушку, а вынырнув, тут же прыгнула в бассейн со змеями. Она с лёгкостью могла бы подчинить себе все тварей, что сбежались на зов Повелителей Мертвых, что учуяли магию Альманаха. Её Альманах! Но нет. Слишком много силы нужно затратить, чтобы не сойти с ума от скверны и порчи, что Ненастный наложил на некромантию. Она бы могла всё исправить. Могла бы отчистить это ветвь магии от скверны и порчи, да надо ли сейчас? Всё. Сейчас, благодаря её крови и жизни, проклятый слуга Ненасытного отдаст всю нежить и каждого некроманта по власть своего господина и тогда мир падёт. Орин и Блексворд в паучьей яме и даже если живы, они не успеют её спасти. Девушка невольно прорычала, когда два ренегата подняли её с колен, словно какую-то рабыню.

Иган Блек стоял в центре Сердца Ин-ар-Хартума. Увесистый Альманах в драгоценной обложке с каменьями и золотом, он упокоил на пьедестале перед пропастью в самое основание эш’хайгаского строения. Этот тоннель вёл к гробнице Властелинов и Повелителей Мертвых. И только одно могло их пробудить. Жертва и ритуальные слова, произносимые с самого первого зарождения такого мага, как некромант. А уж если прочитать всё, как завещал Ненастный, то тогда нежить восстанет осквернённой, с одной лишь целью. Служить Аэрону’Тай-Феру.

Ренегат снял шлем и отдал его своему оруженосцу, совсем молодому парню. Лицо его было изуродовано скверной. Глаза стали красными, а вены выступили и почернил. В нём осталось слишком мало от человека.

Зал был почти пуст. Кроме тёмно-зелёного камня, из которого здесь состояли, полы, потолки и стены, здесь не было ни чего. Лишь на полу виднелась причудливая гравюра, которую Эльнора знала наизусть. То как она сама, лично предала Эш’Хайгар ради Эйдэна. Причудливая гравировка вырисовывала её, когда она покидала родину, ради того, которого любила всем сердцем. Красивые линии вырисовывали картину того, как она держит его умирающего, на своих коленях, обречённая ходить по этой земле до самой её кончины.

Иган Блек велел своим солдатам подвести её к краю. Её связали и подвели к краю, словно скот на убой. Осквернённый ренегат поднял её руку и полоснул кривым ножом по ладони. Капли крови полетели вниз, в бездну. Первый пункт выполнен. Теперь он начнёт читать слава. Это она знала чётко.

Ворота зала Сердца Зиккурата развернулись и в зал медленно, и непринуждённо вошли двое легионеров. Эльнора сразу примела, что глаза и вены их были в порядке. Девушка невольно ахнула

– Что? – прошептала она, когда за их спинами, не замечая их, ворвались вурдалаки, разрывая плоть ренегатов, упиваясь смертью слуг Ненасытного. Эльнора почувствовала, как падает…

***

Эта битва ещё долго будет преследовать его в кошмарах. То, с какой холоднейшей яростью нежить вгрызалась в осквернённую плоть ренегатов, то, как вурдалаки и мумии набрасывались на легионеров, прогрызая кольчугу и платины доспехов, ещё долго будет ему сниться, вместе с криками и оглушительным визгом нежити. Иган Блек толкнул Эльнору в пропасть, а сам умчался к пьедесталу, на котором покоился альманах. Орин рванул к падающей некромантке, и в последний момент проскользил несколько метров, ухватив её за запястье. Только благодаря этому она держалась на волоске от гибели в пучинах гробниц повелителей мертвых. Мертвой хваткой вцепившись в Орина, она принялась лезть наверх, у хвататься за край, пока СтоннКассел тянул её вверх.

Впервые её глаза были наполнены таким первобытным страхом того, что она больше не сможет ходить по этой земле, что не сможет дышать, смотреть, говорить и ощущать, что всё, она умрёт и не проснётся, как было прежде. С диким желанием и рвением к жизни, она вылезла из этой ямы, навалившись на Орина сверху, но сей же момент она вскочила, и словно бешеная фурия намеривалась налететь и выцарапать глаза Игану Блеку, но когда он вознёс руки над своей головой, Глаз Левиафана зарезонировал, усаживая на колени всех, даже немёртвых. Чёрные бриллиант на его указательном пальце вибрировал и гудели, издавая волны, что проникали в самые сокровенные уголки разума, искажая и уродуя воспоминания, заставляя человека и нежить подчиниться любому приказу. Орин ещё старался сопротивляться, но глава ренегатов завопил