Текст книги "Падение Империи (СИ)"

Автор книги: Ник Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 47 страниц)

Интерлюдия 4. Тень

Первое, что бросалось в глаза, когда кто-либо заходил в шатёр Лоренца Кон-Итьена, которого его враги прозвали Крамольником, это то, что всё здесь было, просто. Никаких богатых и красивых перин, всё по-солдатски строго. Не удивительное наблюдение. Лоренц пользовался большой любовь и неисчерпаемым уважением у своих людей. Мало командиров могли этим похвастаться. Единственное, что выделялось в шатре, который не был предназначен для суровых зимних походов, большой стол с картой и флажками на нём.

Джасмаль акадар Халаид, или же на общеимперский манер, Джасмаль сын Халаида, закончил докладывать Лоренцу об итогах битвы под грифоньей крепостью Вингрхайяр. Он спокойно доложил о поражении Второго Южного Легиона, рассказал, благодаря кому он сейчас ещё дышит. Так же в шатре присутствовал Рендон Пэтрот, который рассказывал о своём поражении в Кинхарте, более эмоционально.

Лоренц на голову был выше своего брата Уильяма. Он был на него похож, за исключением того, что цвет его кожи, под палящим южным солнцем, словно навсегда стал смуглым, впитав жар его лучей и песка Ваетира. Взгляд его был волчьим, но не таким, как у волков севера или запада. Он был похож на гордого волка юга или запада путыни. Нет, не шакал, за эти мысли уже стоило упасть на колени, и молить о скорой смерть. Борода и длинные волосы, заплетённые на ваетирский манер, говорил о том, что воин всецело отдал себя военному делу. Все знали, что у него было безграничное количество любовниц, но вот одна, которая так же находилась в шатре, что шло в разрез с традициями южан, могла влиять на Южного Волка.

Её звали Сейдиль Баша и рассматривать её, избранницу Великого Полководца – смертный грех. Не отметить, что она была красива, невозможно. Красивый изгиб спину, полные груди, пухлые губы, крепкие и стройные ноги, густые волосы и брови, словно ночь. Из раздумий Джасмаля вырвал голос Лоренца.

– Акадар Халаид! – южанин склонил голову

– Не отвлекайся. – Лоренц кивнул в сторону Пэтрота, который уже заканчивал рассказывать

– Уильям и Лайан мертвы, господин. Трон, скорее всего, займёт Хелена, но поддержки Сайн-Ктора и Уэйстека вряд ли получит. Победа близко. Наделасторан у нас в руках. – Лоренц поднял руку и заставил Пэтрота замолчать

– Джейстен, Амхара, Карден-Холл и Кулдар под командованием Гарета СтоннКассела могут обломаться нам зубы, Рендон. Вдобавок ко всему, среди моих людей ходят слух, о том, что небывало умелый легионер бьётся за империю. Некий Айдан Анкит. Сын Мартина и Лары, капрал Пятнадцатого легиона, наездник императорского грифона, победитель Таммита Илзорта, и благороднейшей души человек, не так ли, Джасмаль? – главнокомандующий повернулся к южанину. Тот покорно кивнул, подтверждая все его слова.

– Поразительно, такой талант, да в капралах. Отрадно видеть таких людей, в стане противника. – с уважение к врагу произнёс Лоренц.

– Он ещё и жених Сейны Элерон, дочки Имнари, мой господин. – добавил Пэтрот. выражая всё своё призрение. Он боялся Лоренца, и говорил с чинопочитанием. Сейдиль приподняла брови, и её чёрные глаза налились любопытством.

– Великие времена, великие люди, великие деяния. – сказала она, повертев в руках стилет с изображением волка. Лоренц кивнул

– Как бы то ни было, я уже отправил гонца с «подарком» в Кулдар. Если Гарет примет его, мы на шаг приблизился к нашей цели, иначе, будем нести потери куда большие. – говорил он с тихой мощью, словно море перед бурей

– Джасмаль акадар Халаид, твои неудачи не столь значительны для твоей карьеры. Я назначаю тебя командиром Двадцать Седьмого Конного Легиона Сандрага. Не подведи меня впредь. Свободен. – откланявшись, Джасмаль покинул командирский шатёр, преисполненый решимости и уверенности в себе. По всей равнине Лот’Хром раскатились шатры многочисленной армии Южного Волка.

Стяги Геторы, Сандрага, Ренеты, Ваетира, всех легионов юга, отрядов наёмников и авантюристов, вместе с огнями костров шли по равнине, уходя далеко в долину Кариодон.

Над головой Джасмаль мелькнула огромная тень, затем свист пронзил воздух рассекаемого самыми могучими крыльями всего Зантара. Затем, послышался рык гордости, благородства и силы. Рык дракона. Рёв Балкраса Бронегрыза.

***

«Кровь Восьмиглавого Дракона обагрит камни Цитадели Эдхута, оковы трёх избранных падут, и зашагает Старый Бог по земле, как это было во времена легендарных и мифических эпох, до прихода Олрида Старого»

Из писания пророка Скарлайта

Дочерь Ночь была скорее миловидной, чем красивой. Её кожа была слишком бледной, как у банши или призрака, глаза необычайно холодные и взгляд её повергал каждого, даже других Губителей в ужас. У верхней губы выпирали вампирские клыки, которыми она безмерно гордилась.

Об этой долине, кроме Губителей, Падших и Повелителей Ужаса не знал никто. Своих лошадей они оставили в руках смертных слух. Даже эти кони, носившие в своих седлах братьев и сестёр Ненасытного побаивались ир-меров. Лами не боялась эти существ с головами псов, ворон, козлов и прочих зверей, что упивались человеческой кровью и плотью. Она их призирала и считала самыми низшими существами, кровь их была противной на вкус и она обжигала горло до боли и нанимаемого зуда.

Чуть прочистив своё горло, вампирша потёрла руки, словно согревая их. Нет, она не чувствовал ни тепла ни холода, только пустоту. Но от этого места она всегда чувствовала странное и забытое дуновения холода. Храм Ненасытного господина всегда встречал каждого, кто приходил к его вратам, холодом и жутким завыванием ветра.

Азгорон встал на колени перед массивными вратами. Его чёрные волосы и изорванный плащ потеряли всяческие физические свойства, и теперь они вели себя, словно в воде. Бальзархорн повторил действия брата по оружию, так же как и Лами. Врата из чёрного металла, что вели в Храм Господина в тёмной сколе, камень которой напоминал пепел, разверзлись, и их обдало могильным холодом.

Пройдя во тьму, где их слова не могут быть услышанными, они смогли спокойно выдохнуть. Они шли по тьме, словно под ними не было земли или воды, словно пустота заменяла стены, потолки и пол. В центре пустоты стоял чан, в котором горел чёрный огонь с белыми языками пламени. По очереди они капнули своей тёмно-алой крови в чан, и ответом им служил громкий голос:

– Вы под защитой Тени моей цитадели, верные слуги! Говори, Азгорон! –

– Господин – смиренно произнёс он, склонив голову – мы привели шесть сотен верных в твои владения. Твои ир-меры оказались, очень полезны – пустотная тьма отозвалась одобрительным резонансом

– Сколько столетий мы не виделись? – шепнул на ухо Лами Бальзархорн

– Три? – наугад сказала она, чувствуя на себе его взгляды.

– Пять – ответил он, задержав взгляд на её тонких и бесцветных губах

– Славно! Чем больше с нами моих чад, тем больше наши шансы на победу! Но среди вас я чую страх. Говори, Бальзархорн – тьма окутала его ноги. Губитель кивнул и ответил

– Я видел как погиб один из Падших. – тьма злостно резонировала, но вдруг успокоилась, словно поглаживая его по макушке.

– Я знаю, мой друг, знаю. Лок-Хай’Эред ещё не возрождён, но он уже противостоит мне. Так глубоко проник свет в его разум, что ослепляет его. – тьма обрела вид мужчины в тёмной плаще. Лами склонилась сей же момент, когда хлыст её господина пощекотал её спину.

– Я хочу, чтобы ты Лами, занялась вербовкой Эреда. – вампирша вдохнула могильный запах и спросила

– Не проще ли убить его? Он – Чемпион Света и Богов. Он – угроза для всех нас. – Лами запротестовала, но в миг перед её глазами стали мелькать видения прошлого. То как Эред и Макар бились бок о бок, против неведомых сил, то, как Свет и Тьма были единым. Перед ней предстал образ юного легионера с зелёными глазами и каштановыми волосами, за ним стояли братья близнецы. Почти не дыша, она внимала каждой секунде, пока рука Тени не взяла её за подбородок и не приподняла к верху.

– Ты знаешь их. Ты знаешь свою задачу. Исполняй, моя верная подруга. –

– Ты приказываешь, я повинуюсь – ответила она. Её чёрные волосы не слушали дуновения могильного ветра, повинуясь лишь тьме, что окутала её как густая вода.

– Для вас будет другое задание – обратила Ненасытный к Бальзархорну и Азгорону

– Азгорон. Отправляйся в Тир и закончи то, что ты начал – Первый-из-Предавших точно знал, о чём говорит господин. Корона Ветров. Первая Корона Олрида Старого. Уже давно он пытался добыть её из чертогов Тирского Дворца, чтобы величайшая корона оказалась в руках его господина. Ибо легенды гласили, что тот, чью голову увенчает эта корона, будет править Рок’Яндаром и каждым драконом.

– Бальзархорн, на тебе Джейстен – Губитель улыбнулся. Он уже давно окучивал почву, чтобы осколки клинка Нерана, Юмкары, оказались в его руках. Он уже знал того кузнеца-умельца, кто бы смог достойно перековать это смертоносное оружие.

– Ступайте, и приближайте день моего Возвращения! – тьма содрогнулась, и Ненастный поднял руки вверх

– Слава Аэйрону’Тай-Феру! Слава Отцу! Слава! Слава! Слава! – кричали Губители, наполняя Ненастного великой силой, которому предстояло вновь пустить свои тёмные корни, чтобы его чада вспомнили о нём.

Лами вновь вдохнула могильный запах, без отвращения, но с наслаждением, вскакивая на лошадь. Ей предстояла тяжёлая работа. «Уж лучше бы послали за артефактами. Переманить царя Рассвета буде сложно, но что может царь, перед царицей. Крови мне, и я буду живой! Крови мне, я нальюсь жизнью!» подумала она, ударив коня в бока.

Глава 31. Когда буря уходит вперед

Кинхарт. После погребения Лайана.

Чего нельзя было отнять у Адрианы СтоннКассел, дочери Арианы и Орина, так это веры в то, что любое зло, каким бы могущественным оно не было, будет уничтожено добром и его светом. Нет, она не была наивной дурочкой, девушка прекрасно знала, что сейчас твориться в империи, и поэтому молилась святым Драконам-Основателям, чтобы они смогли одержать победу в предстоящей войне. Молилась за упокой императора Уильяма, его сына Лайана и всех тех, кто погиб во время битвы за Кинхарт и от Скулящей смерти. Она прекрасно понимала, что их ждут десятки, даже сотни боев и смертей впереди, но она свято верила в победу, потому что без веры нельзя. Нельзя поддаваться панике или браваде, нужно идти вперед.

Сейчас, когда императрица Хелена надела на свою голову императорскую корону, она заметила, как по лицу императрицы скользнула холодная ярость, перемешанная с пылающим гневом. Глаза её были опухшими от пролитых слёз. Она потеряла мужа и сына, весь её дом Истон-Дары, оказались предателями, который кровью заплатили за это. Теперь же, на её плечи ложилась задача по сохранению страны. И, конечно же, война. Война с деверем, с братом покойного мужа. Война с Лоренцом Кон-Итьеном. От одной мысли, что сейчас переживает Хелена, Адриана поёжилась и зажмурилась на долю секунды. Её мама, Ариана, что стояла рядом, крепче сжала руку дочери. Она всегда чувствовала, когда Адриана себя дурно чувствует.

Коронация проходила бегло. Ни кто не собирался оспаривать права Хелены. Как только она, самостоятельно, обвенчала свою голову золотой короной с драгоценными каменьями, все стоявшие в тронном зале опустились на оба колена, произнося слова клятвы на верность.

– Слава императрице Хелене Кон-Итьен, первой этого имени, сюзерену Джейстена, Сайн-Ктора, Уэйстека и Карден-Холла! Славься она великой славой! Пусть Наделасторан дарует её силу, храбрость и стойкость! Продлиться её правление долгие годы! Падут её враги! Слава! Слава! Слава! – слова эхом разносились по тронному залу, звук ударился о стены и толстые колонны, что держали купольный потолок дворца. Светлый камень пола так и не отмылся от крови, что пролилась здесь и платья множества дам были безнадёжно испорчены в крови. Все те кто был здесь, все те кот выжил во время битвы за Кинхарт, безоговорочно поклялись императрице в верности. Редко монархи менялись так быстро, только во времена Войны Восьми Близнецов корона меняла владельца чуть ли не каждый год.

Когда все поднялись с колен, императрица заговорила, чуть хрипло, устало, но в этих словах слышался гнев бури, которая вскоре хлынет на всех, кто осмелиться выступить против неё.

– Придёт время, и мы отложим мечи, чтобы отпраздновать долгожданную победу, но нас ждёт война, проиграть которую мы не имеем права. Я уже отдала приказ созвать всех верных вассалов империи к Амхаре. Я лично отправлюсь в путь, чтобы возглавить бой против Лоренца Крамольника. Тем же, кто останется здесь, будет дана задачи по восстановлению столицы. – ропот удивлений прошёлся по вельможам. Адриана заметила, как радостно хмыкнула её тётушка, Кира, что стояла по правую руку от Арианы. Иногда девушка думала, что Кире, со всей её стервозностью и боевым характером, лучше бы стать легионером…

Адриана чувствовала себя лишней на этом совете. Ариана прекрасно знала, о чём собираются говорить Хелена, старый придворный маг Алкион Альгольф, Мивиль Оркалан, лихой вояка, и глава гвардии, Найт Аксель, незаконнорожденный племянник покойного Уильяма. Девушка почувствовала, что будь она рядом с Артуром и Ричардом, младшими сыновьями Хелены или её дочерью Каллиной, то она бы смогла принести куда больше пользы. Но, сейчас она рассматривала карту, на которой были расставлены флажки красного и синего цвета.

– Мы должны отправлять как можно быстрее – заявила Хелена. Мивиль Оркалан был полностью с ней согласен, в отличии от Арианы и Найта Акселья, второй, кстати, часто спорил с императрицей.

– У нас недостаточно солдат. Поход вымотает нас, и мы подойдём к Амхаре уставшими и неспособными биться. Нужно подождать, собрать все силы и только потом выдвигаться. – он говорил чётко, без единой запинки и с хмурым лицом, от выражения которого Адриана ёжилась.

– Нельзя ждать. Битва за столицу лишь ветерок, по сравнению с тем штормом, что ждёт нас в Амхаре! – возразил Мивиль. Его седые волосы, шрамы, украшавшие лицо и хриплый голос прозвучали достаточно громко, чтобы на него посмотрели все присутствующие. Затем, он продолжил

– Чем раньше мы двинемся к Амхаре, тем скорее сможем понять, что нас ждёт и приготовить принять удары шторма. Лоренц силён и хитёр, он наверняка попытается переманить лордов на свою сторону всяческими подарками и обещаниями. Его армия огромна и разношёрстна. Госпожа ясно изложила ситуацию в письмах ко всем вассалам. Чем скорее мы придём к Марию, тем лучше. – при упоминании Лоренца, Хелена заметно помрачнела. Ариана спросила

– А как же его брат, Бреатфор? – все переглянулись, незамедлительно ответил Найт Аксель

– Уехал с сотней своих воинов в Амхару, сразу после коронации. – все сводилось к Амхарской провинции. Там, по всей видимости, должна была состояться схватка за будущее империи, если не всего Зантара. Наступило всеобщее молчание. Найт вовсе отошел куда-то в сторону, устало потирая лицо. Мивиль продолжал расставлять флажки на карте, как это исходило из сведений разведки.

– Я соглашусь с Мивилем. – императрица наконец-то прервала тишину. Волосы её были заплетены в длинную и тугую косу, пряди, что выбивались, перехватывал обруч с рубином, заменявший корону. Одета она была в тёмно-серое платье, так как продолжала носить траур.

– Мы соберём всех гвардейцев, легионеров, вдвинемся к Амхаре и примем бой, затем, огнём и мечом погоним Крамольника обратно в Ваетир, а уж потом сотрём все южные провинции с лица Климэнда. Это моё окончательно слово. Всём ясно? – Найт, поправив красно-золотой наплечник своих доспехов ответил

– С вашего позволения, начну сбор войск, ваше императорское высочество – она кивнула и гвардеец, откланявшись, удалился из зала совета. За ним ушёл и Мивиль. Адриана осталась одна, так как Кира и Ариана умчались за Хеленой в её покои. Сейчас, девушку интересовало другие персоны. Фаил Акар, он же Кеван, некогда Кон-Итьен, о чём-то говорил с Сейной Элерон, которой, совсем недавно, покойный Лайан, разрешил отречься от имени Имнари.

Девичья натура, а именно чрезмерное любопытство, заставили Адриану спрятаться за гобеленом и, прильнув к стене коридора, затаить дыхание, чтобы подслушать этот разговор.

– Я не верю твоей богине. – проговорил Сейна, глухо зарычав. Фаил схватил её за кисть, когда она намеривалась уйти. Девушка застыла на месте, краска с её волос полностью сошла и Адриана позавидовала её красивым волосам рыжего цвета.

– Пусть так, но она свою волю сказала – отвечал ей Фаил, который был чем-то взбудоражен, так как глаза его горели огнём азарта и риска

– Ты сказал, что не станешь отвозить меня в Сайн-Ктор против моей воли, так и скажи своей богине, что я ничего не буду исполнять! – девушка ещё пуще разозлилась и гневно выпалила проклятия в адрес Мираны. Фаил отпустил её кисть и с долей призрения осмотрел её с ног до головы.

– Ты ещё придёшь – сказал он в след Сейне, которая вовсе его не слышала, в отличии от Адрианы, которая слышала абсолютно всё….

***

Крепость Кулдар. Внутренний двор.

Солнце сегодня палило необычайно жарко, словно Кулдар стоял где-то в песках Даргона, а не рядом с рекой и лесами. Гарет шагами мерил двор и ни кто, даже Алетра, не смели его побеспокоить. В трёх шагах от него, в землю был воткнут меч и адамантитовой стали, превосходной работы и в его руку он ложился прекрасно, словно влитой. Это-то и заставляло его сейчас материться, словно сапожника

– Твою-то собачью кошачью душу мать… – в который раз проговорил он, отсчитав двадцатый шаг. Песок из-за его шагов уже осел на его сапоги и низ плаща.

Ничего не было слышно, кроме того, как реяли флаги легионов и империи на крепостных стенах. Наконец-то, прохладна тень накрыла двор крепости. Капитан обратил свой взор к небу. Большое облако закрыло солнце, что шло к своему зениту, дав ему время для размышления не под палящим солнцем, а под прохладной тенью. Уже хорошо.

Это давняя традиция Кровогорья и всего Зантара. Если предводитель одной из воюющих сторон присылал врагу меч в шелках и подарки, это означало, что он предлагает вассальную присягу и мир, если подарок принимался, конечно. В противном случае, шла война не на жизнь, а насмерть. Ни мысли о пощаде, война на уничтожение. Нет, Гарет СтоннКассел не имел ни малейшего права отказаться от тех клятв, что уже принес Уильяму и его семье и всему Кровогорью. Однако растреклятые мысли лезли в голову, от знания того, почему Лоренц начал это проклятую войну. Нет, он не мог так поступить. Не мог стать предателем не только империи, но и своей семьи.

Ещё раз, взяв меч в руки, он поводил им, исполняя несколько фехтовальных приёмов. Адамантитовая сталь, не способная проржаветь или сломаться, способная нанести смертельный урон Падшему или Губителю, в отблесках лучей вновь появившегося из-за облака солнца, играла солнечными зайцами, отбрасывая их в сторону. Словно хлыст, каждое движение меча со свистом резало воздух. С плотью и доспехами, меч управлялся как с подтаявшим маслом. Вскоре, когда к нему дошёл гонец Лоренца, в сопровождении Пауля Дейна, который служил в Кулдаре боевым капелланом. Гарет вернул меч в богатые ножны черного цвета, чуть голубоватый металл сверкнул в его руках. Затем, он вернул его в шелка и меха, отдав его гонцу. Молодой южанин откланялся, взобрался на гнедого коня и умчался прочь, в сторону лагеря Лоренца, знамёна которого виднелись даже со стен Кулдара.

Пауль посмотрел на Гарета своими серыми глазами. В зеленых, как чистые изумруды, глазах СтоннКассела, Дейн прочитал уверенность в том, что он поступил правильно. Капеллан его полностью поддерживал его.

***

Река, которая через лигу переставала пестрить порогами и бурлящими выступами, переходила в спокойное и тихое течение. Не было острых камней и крутых выступов, лишь гладкий берег белого песка, в котором переплетались корни деревьев. Ещё через лигу, русло реки разделялось на трое, уходя на юг, к горам Баордара.

Холодная вода обвивала его тело, становясь багровой от крови, что вытекала из трёх ран на его теле. Ран, нанесённых проклятым клинком Падшего. Раны, которые никогда не заживут естественным образом. Сам же Падший, слуга Ненасытного, наверное, утонул в пучинах водопада, так как вода могла окончательно сгубить тёмное отродье, так же как и клинок из адамантитовой стали или же огонь.

Холод заставлял его дрожать. Губы посинели, кожа покрылась сотнями, если не тысячами мурашек. Кожа и вены вокруг ран ели заметно почернели, со временем, эта чернота убьёт его, заполнив все вены скверной, убьёт медленно и мучительно.

Он ни как не мог вдохнуть. Не мог заставить себя схватить воздух, чтобы хоть как-то прийти в чувства. Ему хотелось выть, кричать, визжать, вопить и плакать, лишь бы эта безумная боль перестала его терзать. Скверна мучала не только тело, она проникала в разум, искажая самые светлые воспоминания в ожившие ночные кошмары. Любое воспоминание, что могло вызвать улыбку, заставляло его дрожать, ведь скверна медленно и верно искажала их, убивая родных и близких, уничтожая родной край, выжигая разум и личность.

Холодное потоки воды, что еле слышно бурлили вокруг него, огибали тело, приятно охлаждая кожу. Жар и горячка, распространившаяся по всему телу, унялась, на какое-то время…

Вот он готовиться отразить удар тёмного отродья и тут же допускает ошибку, три точных удара Падшего разрезают его плоть, разрубают доспех в клочья. Вот он встает, и готовиться умереть, как в его голову приходит до глупости гениальная мысль. Два чётких и резких удара и он вместе с Падшим Падают в пучину водопада. А перед этим, посланник Ненасытного тьмою впивается в него. Видения до сих пор мелькают перед ним, и вспышки боли заставляют прибегнуть к тщетной попытке закричать.

***

Когда Айдан привёл в Карден-Холл беременную Сейну, Мартин и Лара кое-как подняли с пола свои челюсти. Он уже был в чине лейтенанта красного легиона, но после одной из битв получил ранение в ногу и в придачу почётное увольнение. Сейна два года выхаживала его, а после того, как он предложил её стать его женой, они отправились подальше от столицы, ближе к дому.

Мартин был рад видеть сына в офицерском мундире, весь Карден-Холл гордился вторым героем Кинхарта. Только вот сам Айдан с особой злость и ненавистью надевал мундир. Его уволили, бросили как ненужную, сломавшуюся вещь и только Сейна была рядом, только она ухаживала за его ранами, помогая подняться на ноги, после того как он сломался.

Лара была счастлива тому, что сын привёл в дом жену, которая со дня на день должна была родить. Айдан был счастлив, его жизнь налаживалась, однако каждый раз, засыпая, он думал, что всё должно быть не так…

Девушка погибла при родах, так же как и мальчик, которого они решили назвать Гаретом, в честь капитана, что пожертвовал собой, чтобы спасти Айдан в одно из многочисленных битвы за Кинхарт. Никто не мог утешить его. Ни Лара, ни Мартин. Айдан чувствовал, как ярость заполняет его. Но от безысходности он ничего не мог делать, лишь каждый день приходить к её могиле и плакать, моля о смерти.

Его родители рассказали ему правду. Правду о том, чей он сын, правду о том кто он на самом деле. Айдан попрощался с ними и вскоре ушёл на северо-запад, к цитадели Эдхута. Ведь по земле ходили слухи, что Ненастный вновь свободен и ведёт свою армию, дабы уничтожить Зантар.

Лейтенант примкнул к остаткам Красного Легиона и принял последний бой в пустынях Даргона, бок о бок с последними людьми, гномами, эльфами и амункерами, что были верны Свету и Богам. Во время боя он обрёл силу, когда умирающий дракон из последних сил умолял испить его крови. И сила его была велика, орды ир-меров падали под его ударами, он обращался в дракона и сжигал орды врагов, победа была близка.

Губитель проткнул его сердце и Наследник Нерана, Айдан Анкит погиб. Толпы тьмы взревели победным криком и Ненастный произнёс

– Служи мне и этого не будет. Служи мне и они будут жить. Служи мне, стань моим чемпионом. Ты можешь всё изменить. –

***

Мартин и Лара умерли от лёгочной лихорадки. Ни один житель Карден-Холла не мог утешить их сына, юного Айдана. Целый год он приходил на их могилу, то проклиная их, то на коленях извиняясь пред ними. Никто не знал, что происходит с ним, и только сам Айдан знал, чей он сын на самом деле.

Он не желала становиться Красным Легионером. Нет, всё должно было быть не так. В Уэйстеке его приняли без распростёртых объятий. Его призирали, как сына красного легионера и грифоньего наездника. Но Айдан был лучшим мечником Уэйстека. Благодаря своему красноречию он добился повышения до капитана-командора легиона. Он командовал армиями во время нашествий амункеров Даргона и демонов Аст’Морауна. Род Тангеров погиб во время осады крепости Уэйстека и Айдану Анкиту пришлось встать во главе все чёрных легионов. Империя рушилась на его глазах, и только Уэйстек, куда бежали все верные богам и свету, ещё держался под натиском всех сил тьмы и Ненасытного.

Карден-Холл, Илайтан, Тир пали и стали оплотам тёмных тварей. Джейстен и Кинхарт были уничтожены подчистую, Сайн-Ктор пал первым и только Уэйстек держался. Всем были плевать, что он – Анкит, драконы Рок’Яндара дали ему испить крови и Лорд Айдан, обрёл великую силу. Но он знал, что всё должно быть не так

Когда армии Ненасытного подошли к стенам Уэйстека, их встретила буря огня, молний и всех возможных стихий. Дракон с чёрным окрасом, в которого он обратился, рвал и метал всех. Губителей, Падших, Повелителей Тьмы и прочих тварей. Но на стороне Ненасытного также были драконы. Его разорвали на части, когда он был в обличии дракона и вновь он слышал голос

– Ты проиграл Наследник. Ты умер, Лок-Хай’Эред. –

***

Айдан Анкит не стал останавливаться в Кинхарте. Он знал, что всё должно быть не так, но он хотел попытать судьбу и стать Синим Легионером Джейстена. Судьба и удача благоволили ему. Он был сыном Мартина Анкита, а в Синем Княжестве его считали великими героем.

Его считали выскочкой и лапотником. Но Айдан был лучшим мечником княжества, который выигрывал каждый турнир, что проводила Великая Княжна Катарина.

Он быстро продвигался по званиям и вскоре дослужился до полководца Джейстена, в столь юном возрасте. Анкиты стали новым благородным родом Зантара, но Айдан знал, что всё должно было быть по-другому…

Его жена стала леди Катрина Мейнголд, путь и дворяне возмущались, тем, что она вышла за муж новоиспеченного дворянина, но Княжество с поры их свадьбы стало самым сильным во всём Кровогорье и только Джейстен смог сдержать орды Ненасытного, что хлынули из Цитадели Эдхута.

Драконы Рок’Яндара даровали новому князю силу их крови. Падшие и Губители умирали под ударами Наследника, который звал себя Князь Айдан. Но они держались годами, не было тех, кто мог его учить, ведь драконы встали на сторону старого бога и теперь уничтожили смертных.

Вскоре Джейстен попал в осаду, Айдан уничтожал врагов стихиями и катаклизмам и Ненастный отплатил ему той же монетой, с помощью магии уничтожив княжеский дворец.

Айдан умер от трёх стрел меткого лучника. Две стрелы торчали из его сердца, а одна из левого глаза. Весь он был обожжён. На нём не было даже живого места. Умирая, он вновь слышал

– Ты проиграл. Ты погубил их. Служи мне и спаси их. Стань Лок-Хай’Макаром —

***

Айдан не желал ничего о себе знать. Лара и Мартин были его родителями, и он отказался слушать правду о себе. В столице он выделился особым упрямством, чем привлёк внимание Серых Легионов Сайн-Ктора.

Великий Герцог и Герцогиня решили найти того, кто сможет пройти сквозь огненную стену феникса и стать Фаилом Акаром, великими избранником Мираны. Искали они избранника среди Серых Легионеров. Выделялись многие. Были лучшие фехтовальщики, лучшие разведчики воины и рубаки, но Эдэльмира Имнари выбрала одного легионера. Айдана Анкита.

Несколько лет он верой и правдой служил Сайн-Ктору и Герцогу с герцогиней. Иногда он смотрел на их дочку, Сейну и думал, что она была для него прекрасной женой. Но он был безродным солдатом, а она была дочкой герцога. Таких красавиц и умелиц выдают за благородных. И всё же он думал, что всё должно быть не так…

Он был идейным бойцом. Верил и молился Трём Старым Богам и вскоре Мирана, великая богиня-феникс отозвалась на его мольбы, ведя по дороге испытания. Он прошёл смерть, ледяную воду, сырую землю, и святой огонь, через который прошло нагим и невредимым. Благодаря ему Мирана возродилась и стала его женой, но всё должно было быть иначе, как он считал…

Вместе с Мираной он бился против орд освободившегося Ненасытного и под их началом люди объединились в единую империю. Кровь дракона, подаренная ему из Рок’Яндара, даровала ему силу сопоставимую самой Миране.

Но даже сейчас, ему было суждено умереть от руки Ненасытного, который вызвал его на поединок. Он вновь проиграл и услышал голос древнего бога, когда захлёбывался собственной кровью

– Я опять победил Лок-Хай’Эред. Смерть опять настигла тебя, Наследник –

***

В ведениях он был всем и никем одновременно. Он был синим, серым, чёрным, красным легионером и каждый раз он умирал от рук Ненасытного или его приспешников. Каждый раз он пил кровь дракона и становился Наследником Нерана.

Айдан не знал, во что верить, не знал, что из этого может оказаться правдой. Он знал лишь одно, скоро он умрёт и всё это закончиться, к худшему или лучшему, боги решат.