Текст книги "Кольцо тьмы. Трилогия"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 111 страниц) [доступный отрывок для чтения: 40 страниц]

– Приготовьте деньги, – повернулся к друзьям Рогволд. – Впрочем, ты же должен знать, Торин.

– С чего это мы должны платить?! – возмутился гном. – В прошлый раз брали пошлину только за ввоз товаров!

– Времена меняются, – мягко объяснил Торину ловчий. – Ты же слышал, на содержание дружины нужны немалые деньги. Откуда их взять? Все золотые рудники в руках твоих собратьев, значит, средства можно взять только у народа, а раз так, то растут старые налоги и вводятся новые. Ведь нужно отстраивать всё разрушенное и сожжённое, пополнять войско. Поэтому у Главных Ворот теперь берут пошлину и за вход, почтенный Торин.

Гном недовольно скривился и махнул рукой. Тем временем они оказались в самой гуще толпы. Позади гомонила компания бородатых гномов, пригнавших целый обоз; справа, чуть высокомерно отстраняясь от происходящего, негромко беседовали между собой два молодых воина с несколькими нашивками на рукавах и изображением орла спереди на плащах.

Наконец до взимавшего пошлину чиновника добрались и трое путешественников. Не глядя на них, он привычным движением поддёрнул рукав и обмакнул в чернила гусиное перо.

– Ваши имена? Цель приезда? – наверное, в тысячный раз за сегодняшний день повторил он. – Имеете ли товары?

Гордый гном не пожелал разговаривать, и Рогволд торопливо сказал чиновнику всё, что требовалось, и сунул ему три четверика.

«Опять деньги, – грустно подумал хоббит. – Неудобно-то как – всё они за меня платят».

Ловчий уже тянул за собой Торина, уже, громыхая, подъехал первый из принадлежавших гномам воз, как чиновник внезапно вновь обратился к Торину:

– Согласно последнему приказу Наместника вам, гномам, запрещается появляться на улицах и в иных публичных местах с боевыми топорами, – веско произнес он. – Соизволь же спрятать его в свой мешок, почтенный Торин, сын Дарта, покрепче завязать, а по устройстве на жительство – оставлять его дома всякий раз, когда выходишь куда-нибудь. Это, кстати, касается и вас, почтенные, – повернулся чиновник к мрачно слушавшим его гномам-повозным.

– Да что же это делается в честном Королевстве! – возопил Торин. – Братья! Что же мы молчим! Да когда такое было, чтобы мы, гномы, ходили без всякого оружия?

Слушавшие его гномы поддержали Торина мощным рёвом. Чиновник озабоченно оглянулся, сделал какой-то малозаметный знак, и позади него тотчас встало полтора десятка копейщиков. Он поднял руку и крикнул, стараясь перекрыть возмущенный гул голосов:

– Прекратите! Не смейте перечить приказам! Никто не собирается пока отбирать у вас ваше оружие. Я же сказал: вы обязаны хранить топоры дома и не появляться с ними на улицах!

– С чем же нам ходить? – выскочил вперёд один из сопровождающих обоз молодых гномов. – Ведь ношение оружия другим не запрещено!

– Допускаются пока ножи, кинжалы и малые секиры, – ответил чиновник. – Мечи же и топоры оставляйте в кладовых! С кем вы собираетесь драться в нашем Городе?!

Возразить на последнее было нечего, и гномы с кислыми физиономиями и недовольным бормотанием принялись прятать оружие.

– А кто нарушит этот указ впервые, – продолжал между тем чиновник, – на того налагается штраф в двадцать пять триалонов. Вторично – уже сто триалонов, а на третий раз виновный подлежит изгнанию из Города! Вам всё понятно?

Ответом ему было угрюмое молчание гномов и отдельные одобрительные возгласы среди людей.

– Правильно! Развоевались, того и гляди, разбой учинят!

– Это кто учинит разбой? Мы, что ли?! – заорал Торин. – Болваны тупоголовые, ещё помощи просить у нас будете!

– Хватит, Торин! – теряя терпение, повысил голос Рогволд. – В конце концов, здесь наше Королевство, а не ваше. Мы же не лезем в ваши дела и уважаем ваши законы.

– У нас ты не найдёшь таких глупых законов! – буркнул в ответ Торин, но всё же подчинился и засунул свой сверкающий топор в мешок, топорищем вверх.

– Поедем, Торин, поедем отсюда! – тянул друга прочь от ворот не на шутку испугавшийся хоббит. – Что ты с ними связываешься?

Гном мрачно молчал. Они миновали длинный, узкий коридор между двух стен, проехали вторые ворота, в которых также стояла стража, и оказались наконец внутри Города.

Они свернули вправо и довольно долго ехали по идущей вдоль стен дороге. Вскоре у непривыкшего к таким скоплениям людей хоббита стало рябить в глазах: кто только не встречался им на пути! Купцы и трактирщики, кузнецы и смолокуры, шерстобиты и сукновалы, лесорубы и портные, воины и звездочёты… И у каждого слева на груди виднелся особый Знак цеха, союза или гильдии. Все встречные были хорошо одеты – у кого чёрный рабочий фартук, у кого парадный, дорогой серо-жемчужный кафтан, но всё имело отпечаток общего довольства и благополучия – даже неистребимый запах смолы от смолокуров казался приятным, а свою покрытую пятнами и подпалинами одежду они носили с большим достоинством. Рогволд не успевал называть хоббиту встречных и гербы их цехов.

Несколько раз им встретились и хоббиты, они держались вместе, как правило, вокруг каких-то возов; приглядевшись, Фолко узнал хорошо знакомую репу! Его соплеменники имели совершенно одуревший и растерянный вид, и Фолко невольно стало стыдно.

«Неужели у меня сейчас такая же тупая рожа?» – со страхом подумал он.

Наконец они свернули влево и въехали на первую улицу. Вдоль её краёв тянулись специально устроенные канавки для стока воды, облицованные розоватым камнем. Дома стали выше – теперь почти все они имели второй этаж и стояли впритык друг к другу. На многих из них красовались вывески различных лавок и мастерских, помещавшихся внизу. Увидев сапог над одной из дверей, Фолко было подумал, что здесь живёт сапожник, но оказалось – торговец кожей; скрещённые мечи означали не оружейника, а скобяную лавку. Ну а всевозможные трактиры и таверны помещались через два дома на третий.

Торин остыл после своей вспышки у ворот и теперь не без удовольствия оглядывал аккуратные ряды чистых домов, вспоминая, очевидно, знакомые места.

– И куда мы теперь? – спросил Фолко у Рогволда, когда они, сделали ещё один поворот и оказались на очень широкой, не уступавшей по ширине Тракту, улице, где народу было особенно много.

– Для начала зайдём ко мне, – сказал ловчий. – Нам прежде всего надо разобраться с карликом. Я сегодня же пойду и сдам его в соответствующее место. Заодно переговорю насчет вашей встречи с Наместником, если только он в Городе.

– Нам надо найти жильё, – сказал Торин. – Ты уж прости нас, Рогволд, но мы не можем стеснять тебя. Ты и без того сильно на нас потратился, а я всё же привык жить своим умом и ни от кого не зависеть. Не обижайся.

– Я вовсе не обижаюсь, Торин, – вежливо заметил Рогволд, но Фолко понял, что слова гнома всё же задели старого ловчего.

– А что это за улица, Рогволд? – поспешил спросить Фолко, чтобы прервать неловкую паузу.

– Улица Великого Короля, – пояснил бывший сотник. – Главная улица Аннуминаса. Тут уже и до моего дома недалеко. А вон там, впереди, видишь – башни и купола? Это дворец Наместника. Мы заедем ко мне, я повезу карлика куда следует, а вы тогда ищите жильё, если так решили…

Фолко прикусил губу – Рогволд определенно обиделся. Они свернули с улицы Великого Короля и вновь запетляли по узким переулкам. Вскоре хоббит окончательно потерял направление и понял, что теперь ему ни за что не выбраться из Города без посторонней помощи.

– Вот мы и приехали. – Голос Рогволда чуть дрогнул.

– Приехали… – буркнул гном. – Ну, приехали так приехали.

– Пошли обедать, – спрыгнул с седла бывший сотник. – Заводите пони, я сейчас распоряжусь.

Он подошёл к небольшому двухэтажному дому со стрельчатыми окнами и дубовой резной дверью посреди фасада. Рядом находились неширокие ворота, которые вели во внутренний двор. Хоббит и гном спешились. Путешествие кончилось.

Они привязали своих лошадок, высыпав им из седельных сумок последние остатки овса. Торин оглянулся, сплюнул и развязал свой мешок. Вскоре его топор был уже на своём привычном месте.

Наверху, на площадке спускавшейся со второго этажа во двор деревянной лестницы, скрипнула дверь и появилась длинная фигура Рогволда. Бывший сотник, скинул свой видавший виды дорожный плащ, отстегнул шлем, и Фолко почудилось, что в голосе ловчего больше нет тех холодноватых, металлических ноток, той уверенности в себе, что так явственно ощущались в нём на протяжении всей долгой дороги.

– Поднимайтесь сюда. – Ловчий приглашающе махнул рукой. – Торин, ты опять с топором! Спрячь… И сапоги вытри.

Движения ловчего стали какими-то мелкими и суетливыми. Хоббит и гном смотрели на него с молчаливым изумлением. Поднявшись по уютно заскрипевшей под тяжёлыми подошвами гнома лестнице, они оказались в столовой с большим круглым столом, уже покрытым белой скатертью и с четырьмя столовыми приборами. Фолко не успел удивиться наличию четвёртого прибора, решив, что он предназначен для карлика, как ведущая в глубину дома дверь распахнулась, и перед изумленными Фолко и Торином появилась далеко не старая, дородная женщина в чистом белом переднике и платке.

– Оддрун, моя домоправительница, – чуть замешкавшись, представил её друзьям Рогволд. – Оддрун, это мои дорожные товарищи, они принесли важные известия для самого Наместника!

– Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор, к вашим услугам.

– Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста, хоббит из Хоббитании, к вашим услугам.

Ответом был вежливо-холодный наклон красивой, хоть и отяжелевшей уже головы. Фолко увидел, как вздрогнули изрядные складки жира на шее и подбородке Оддрун. В груди его вдруг ожило, казалось, забытое чувство – эта женщина чем-то очень напоминала ему незабвенного дядюшку Паладина.

– Прошу к столу, – любезно произнесла Оддрун, холодно улыбнувшись. – Обед будет с минуты на минуту. Какое вино предпочитают гости – красное гондорское или белое форностское?

– Знаете, – задушевно повернулся к ней Торин, – нам бы пивка. Все эти вина… Пусть их пьют важные господа, а мы народ простой.

– Хорошо. – Она повернулась и скрылась за дверью.

Фолко перевёл дух.

«Как хорошо, что гном догадался попросить пива! – подумал он. – Она явно обрадовалась тому, что её не вводят в лишние расходы!»

Не таким представлял Фолко свой первый обед в Аннуминасе. Позади остался трудный и небезопасный путь, рядом сидели надёжные, проверенные друзья, хотелось сказать что-то очень тёплое, может, чуть грустное, – всегда грустно, когда кончается дорога, – но не сидеть вот так, чинно подвязав салфетку, и осторожно цедить вежливые фразы! И Рогволд как-то сник, только Торин, кружка за кружкой, заливал в себя пиво.

Разговор поддерживала одна Оддрун. Спрашивала о погоде, осведомлялась у Фолко о ценах на ярмарках его страны, интересовалась, как понравился ему Город. Хоббит отвечал неуверенно, запинаясь, он ощущал неотчётную робость перед этим негромким, вежливо-холодным голосом, натянутой улыбкой и тщательно скрытой неприязнью в узких глазах.

– Где же ты намерен поместить их, Рогволд? – повернулась Оддрун к ловчему. – Ты же знаешь, у нас места мало. Удобно ли будет гостям в той маленькой комнате?

– Не беспокойтесь, почтенная хозяйка, – торопливо произнёс Торин, видя побледневшее лицо Рогволда и не давая ему произнести ни звука. – Мы с моим другом Фолко намерены остановиться в гостинице. У нас очень много планов и дел, к нам должно прийти много народу, и стеснять вас мы никак не можем.

– Ну что вы, что вы! Вы нисколько нас не стесните! – заулыбались губы Оддрун, но глаза её сказали внимательно наблюдавшему за ней хоббиту совсем другое. – Тогда надо вас хоть накормить получше!

Обед продолжался целых два часа. Оддрун знала толк в кухонных делах и попотчевала гостей на славу. Фолко всё время упорно ловил взгляд Рогволда, и старый ловчий столь же упорно отводил глаза.

Кончили после того, как Оддрун, заметно повеселевшая и подобревшая, сообщила, что гном уничтожил последнюю крынку пива, после чего Фолко понял, что пора потихоньку выметаться. Торин, очевидно, утолил свою жажду и слегка осоловел.

Рогволд пошел провожать, но с ним увязалась и Оддрун. Всем троим друзьям было неловко. Фолко не знал, что сказать.

– Советую вам пойти в «Рог Арахорна», – обратилась к ним Оддрун. – Там отлично кормят и комнаты хорошие. А кроме того, там сейчас живет немало гномов.

Торин кланялся, благодарил, прижимая руки к сердцу, а напоследок, когда они уже передали Рогволду карлика и ловчий на мгновение оказался вне поля зрения всевидящей домоправительницы, Торин сунул ему в руку мешочек с золотом.

– Ты издержался, Рогволд, – торопливо сказал гном. – Возьми. Пусть это будет нашим общим запасом на чёрный день. Мы идём в «Рог Арахорна», ты всегда можешь найти нас там.

Простившись, Фолко и Торин не спеша поехали по улице. Они молчали, поражённые увиденным. У гнома презрительно кривились губы, а хоббиту было очень грустно и не по себе – он не мог даже вообразить ничего подобного. Рогволд, такой сильный, смелый… и эта Оддрун. Что она у него делает? По какому праву?

Фолко ехал понурившись, уставясь в серые камни мостовой. Его более не занимал ни Город, ни горожане. Дурное место, если здесь так обращаются с теми, кто был добр к нему!

– Фолко! Стой, куда ты! Вот он, «Рог»!

Хоббит тряхнул головой, отгоняя прочь мрачные мысли. Они стояли перед приземистым трёхэтажным домом, сложенным, из дикого, нарочито грубого камня. Слева, возле широких ворот во двор, находилось резное крыльцо, украшенное затейливо кованной решёткой. Окна были закрыты тяжёлыми дубовыми ставнями. На крыльце толклось несколько постояльцев, вился голубоватый табачный дымок, со двора доносился многоголосый говор и ржание лошадей. Над дверью висел большой деревянный щит, весь чёрный, без малейшего просвета.

За время пути друзья не раз останавливались в трактирах и на постоялых дворах, у них уже выработался определённый порядок: Фолко заводил их пони, а Торин договаривался с хозяином. Так поступили и на этот раз. Фолко деловито повёл лошадок к коновязи, что была устроена в глубине просторного двора. Он как раз кончал привязывать их, когда из боковой двери высунулся Торин:

– Эй, Фолко! Где ты там! Давай скорее сюда!

– Что такое? – отозвался Фолко. – Что сам не идёшь? Вещи что, я один таскать должен?

– Погоди с вещами! Иди сюда, тут разговор интересный!

Трактирный зал, в котором оказался хоббит, мало чем отличался от виденного в Пригорье. Та же длинная стойка с необъятными бочками вдоль стены, те же длинные столы, только камин был устроен почему-то посреди зала и являл собой уже не камин, а скорее очаг. На нарочито грубых столах красовались кованые подсвечники. Столы возле главного очага были сдвинуты. Там расположилась многочисленная компания гномов, всё больше молодых. Все сидели без топоров, но взамен этого понавешали на себя пропасть разнообразного оружия – малые секиры и остроконечные боевые молоты, тяжёлые железные дубины и шипастые цепные кистени. На столах громоздилась обильная закуска, в торцах стояло два пузатых пивных бочонка. Люди подозрительно косились на это шумное сборище, потому что все гномы горланили разом, стараясь перекричать соседа. Фолко и Торина приветствовали дружным рёвом, поднесли полные кружки пива.

– По какому поводу гуляем, братцы? – продолжил Торин прерванную фразу. – По какому поводу такой кутеж?

– Так мы ж работаем! – крикнул совсем ещё молодой гном с курчавящейся недлинной бородой. – Тут работы – пропасть, триалон в день спокойно дают! Так что ж не гулять, при таком-то пиве?!

– А отчего все скопом в Аннуминас подались? Дома не сиделось?

– Хватит, Торин! – вступил ещё один гном, со свежим багровым шрамом на лице. – Сам-то отчего из Халдор-Кайса ушел? Нам тоже надоело сопли рукавами утирать да молотами без толку махать! Всё копят у нас там, а к чему? Вот и идём доли своей искать! Вот и гуляем, когда удача!

На протяжении этой речи остальные гномы постепенно приумолкли, и когда гном со шрамом замолчал, затопали и заулюлюкали в знак согласия. Но говоривший поднял руку и для большей убедительности хватил по столу кулаком. Доски жалобно застонали.

– А сам-то ты, Торин, зачем здесь очутился, а? – продолжал допытываться он. – Вон и хоббита с собой приволок. Кстати, эй, там, почему у гостя кружка пустует? Как тебя, Фолко? Ну так выпей с нами! У нас над одной кружкой весь вечер сидеть не принято!

– Ты, Дори, уже сам на всё ответил! – поставил кружку на стол Торин. – И с Хортом не ужился, а главным образом вопросы появились всякие. Вот ты, например, что про Морию думаешь?

За столом сразу наступила тишина. Начинался серьезный разговор.

  Глава 9.
МАЛЕНЬКИЙ ГНОМ И МНОГОЕ ДРУГОЕ

– Что я думаю про Морию? – медленно проговорил Дори, и в его глазах появилось непривычное для суровых гномов мечтательное выражение. – Что же тут скажешь! Мория – мечта всех гномов Средиземья! Сам не знаешь, что ли?

Дори вдруг разозлился и сердито отвернулся.

– Да, Мория… – вздохнув, протянул первым вступивший в разговор молодой гном. – Упустили, опять упустили! Трусы! Опозорили всех нас! В Морию снова набиваются орки, как я слышал.

Гномы возмущённо загомонили. Сверкали глаза, сжимались кулаки, гневно хмурились опалённые у кузнечных горнов брови. Казалось, провозгласи сейчас Торин: «Вперёд, на Восток, за Короной Дьюрина!» – и они пойдут на всё, и никто уже не сумеет их удержать. Однако Торин вновь поднял руку:

– Погодите! Знаете ли вы, что там происходит на самом деле? Почему оттуда ушли роды Сьярда и Неора? Разве мы можем назвать их трусами?

– А никто не знал до недавнего времени, кто из нас кто, – вступил в разговор один из гномов постарше, с сильно обожжённой бородой и короткими, закурчавившимися от огня усами. – В своих горах сидеть большой смелости не надо. С орками биться – наверное, тоже. Этим и деды наши занимались, и прадеды. А вот как дело до Незнаемого дошло, вот тут-то всё и вскрылось. А род там или не род – кому какое дело! Смелость и доблесть не при рождении даются, а топором подтверждаются!. Кто подтверждает, кто и нет.

– Что ж, среди всех ушедших ни одного смелого не нашлось? – продолжал Торин. – Ни в жизнь не поверю!

– Погодите, дайте же сказать! – напрягаясь, чтобы перекричать остальных, полез вперёд Дори. – Никто не знает толком, отчего они бежали оттуда. Кто-нибудь в Лунные Горы из них подался? То-то. Ушли почти все на восток, а те, что остались, у Корабельщика работают. Так что рано их судить! Сами там не были, ничего не знаем, а выдумкам да сказкам верить – недостойно гнома!

Фолко насторожился. Уже не Торин, другой гном говорил, что надо идти в Морию. Сейчас его друг ухватится за эту фразу… Но Торин, казалось, не слышал этих слов.

– Ты прав, прав, Дори. Но я первый день в Аннуминасе и хочу спросить у вас: что же вы намерены дальше делать? Превратиться в наймитов?

Его прервал дружный негодующий вопль.

– Но что же тогда? – спросил Торин.

– Не знаю, – ответил за всех Дори. – Пока ждём, что-нибудь да подвернется. Мы вот все тоже думаем. День и ночь. Давай, и ты, Торин! Вместе мы наверняка найдём какой-нибудь выход и сообща решим, как нам жить дальше.

– Ничего себе планы, – удивился Торин. – Вы что же, нового Великого Дьюрина ждёте? Так ведь другого не будет, да и мир тогда был совсем иным.

– Тогда было для чего работать! – резко сказал один из молчавших до этого гномов, чернобородый, широкогрудый. На среднем пальце его правой руки Фолко увидел искусно сделанный перстень с прозрачным чёрным камнем в золотой оправе. На камне было что-то вырезано, но хоббит не смог разглядеть рисунка.

– Тогда было что делать и для чего жить! – продолжал чернобородый гном. Вокруг стояли нетронутые горы, вокруг лежал молодой, ещё не изгаженный мир, можно было творить и открывать, можно было помогать людям и Перворожденным – была Великая Цель, было Великое Зло, но было и не уступающее ему Добро, и чаша весов клонилась то на одну, то на другую сторону!

– Слушай, давай покороче, Хорнбори! – недовольно морщась, прервал говорившего Дори. – И не столь напыщенно!

– Ты не дослушал, брат тангар, – недобро прищурился Хорнбори и провёл пальцами по перстню. – Я хотел лишь сказать, что мы, истинные тангары, хозяева Подземного Мира, созданы для великих дел, и не к лицу нам размениваться на мелочи. Для нас гибельна праздность, для нас гибелен долгий мир. К чему мы здесь, в этом мире? К чему красота, если нет цели, которой она служит? И поэтому те из нас, кто хоть умом, хоть как понимает это, поэтому они все сейчас в Аннуминасе. Здесь всё же не столь скучное место.

Наступило молчание. Гномы слушали Хорнбори очень внимательно, изредка дружно кивая и одобрительно бормоча что-то себе в бороды.

– Только потому, что в Аннуминасе «не так скучно»? – переспросил Торин. – Другого места нет?

Хорнбори равнодушно пожал плечами. Весь его вид, казалось, говорил: «Не можешь сказать ничего умного, лучше молчи, Торин».

– А не потому ли в Аннуминасе не скучно, что здесь теперь топоры прятать заставляют? – Торин повёл рукой возле пустого гнезда на поясе. – Что случилось? Порубили кого-то?

На лицах сидящих появились недовольные гримасы, кое-кто покраснел. Все уставились в пол, словно по команде. Наконец неохотно заговорил немолодой гном с опалённой бородой:

– Ты понимаешь, Торин, глупая такая история. Здесь ведь разный народ собрался, а пиво такое вкусное… Так вот, неделю назад… Андвари, ты не знаешь его, он из Туманных Гор, сын Форга, – ему не хватило пива в одном из трактиров, он пошёл в другой, там пива тоже не оказалось. То ли не сварили, то ли продали всё куда-то на сторону. Короче, он разрубил семь столов и три двери, причем двери были все окованы железом. Поднялся переполох, трактирщик орал на всю улицу, его жена верещала так, что слышно было, наверное, на другом конце озера, народ, натурально, разбежался, явилась стража… – Говоривший невольно улыбнулся. – Андвари поотрубал им всем наконечники копий, просто так, на спор, он всё время предлагал стражникам биться с ним об заклад. Он ведь и в мыслях не имел никого трогать или, убереги Дьюрин, убивать! Он и за столы заплатил хозяину. Ему и говорят потом, ну, когда стало ясно, что его так просто не повязать, говорят: «Идём с нами, ты нам нужен, только топор спрячь». Ну он и пошёл, конечно! А как же, раз говорят тебе, что ты нужен! А его отвели к Наместнику – и в башню. Он там ревел, как разъярённый бык, принялся рубить дверь – и прорубил бы, если бы не явились наши старшины и не утихомирили его. Общине пришлось внести двести триалонов, а Наместник вдобавок издал приказ. Я его читал. Он начинается словами: «Да возобладает в гномах преярых к дверям всевозможным почтение…», а заканчивается – ты сам знаешь чем. Штраф да высылка… А всё из-за одного олуха!

Слушавшие вздыхали, кряхтели, морщились. Палёная Борода, как назвал его про себя Фолко, тем временем продолжал:

– Уж мы проучили этого Андвари, как следует проучили – до сих пор отлёживается, но пиво мы ему даём. А Наместнику как в глаз что-то попало – стоит на своём и всё тут! Говорят, скоро вовсе с оружием ходить не разрешит! У нас ведь тут ещё один отличился… Эй, где Малыш?

– Да спит небось где-нибудь, – ответил ему кто-то. – Пива упился и спать пошёл.

– Ну и ладно. В общем, народ местный нас побаивается. Дружинники щериться стали, ну и мы безоружными теперь тоже не ходим. Всё-таки развлечение!

Гномы ухмылялись, нарочито громко гремя железом, вид у них был самый воинственный, и пробегавшие мимо трактирные слуги косились на них с опаской; прочие посетители жались по углам. Фолко заметил, что в зал нет-нет да и заглянет патруль одетых в бело-синее воинов.

– Эй, хозяин! – загремел вдруг Дори, обнаруживший, что один из бочонков с пивом показывает дно. – Ещё пива, ещё мяса, ещё дичи! – Он со стуком швырнул на стол коротко звякнувший тяжёлый мешочек. – Плачу за всё!

– Погоди, ишь богатей выискался! – возмутились Палёная Борода и с ним ещё несколько гномов. – Платить, так всем вместе!

Подбежал бледный, оробевший хозяин трактира и подобострастно осведомился, что ещё желают почтенные гости. Дори сунул ему золото и, распорядившись, ободряюще хлопнул по плечу. Трактирщик едва устоял на ногах и поспешил исчезнуть, на ходу потирая ушибленное место и вполголоса ворча что-то нелестное в адрес беспокойных постояльцев.

– А всё же славный город Аннуминас! – провозгласил Хорнбори, утирая усы и бороду. – Здесь есть то, что необходимо любому тангару: верные друзья и доброе пиво! Без этих двух вещей и жизнь не в радость! И всё-таки наша жизнь сейчас могла бы быть совершенно иной. Я помню, отец и дед рассказывали мне, как все ликовали после Победы – казалось, конец войне, и жизнь теперь начнется какая-то особая, совершенно не похожая на прежнюю. И действительно, сначала были Сияющие Пещеры Агларонда, потом Мория, потом новые города Короля – Форност, например. Помните, как его отстраивали? И куда всё ушло?

В голосе гнома появилась горечь. Его прервал зло хмурящий брови Дори:

– Ты всё же неисправим, Хорнбори. – Он привстал, опираясь на стол сжатыми кулаками. – Ты говоришь красно и длинно, тебя приятно слушать, но можешь ли ты сказать, что нам делать дальше? Мория потеряна, старые секреты потихоньку забываются за ненадобностью, скоро и наш хирд станет лишь сказкой! А мы сидим и дуем пиво, и хоть бы кто сказал что-нибудь дельное!

Дори почти кричал.

– Ох, подальше надо было от людей держаться! – робко вздохнул ещё один гном из пожилых, в изрядно поношенной одежде и с давно не чёсанной сивой бородой. – Сидели бы мы тихо-мирно, строили бы себе новые залы и тоннели, открывали бы новые каверны. И не лезли бы в дела наземные!

– Эх ты, до седых волос дожил, а ума, видать, так и не нажил, – жёстко усмехнулся Дори. – А есть мы что будем?! Да и вообще – столько веков с людьми! Рука об руку сколько раз дрались! Нет, глупости ты говоришь, Вьярд. Без людей нам никак. Да и чего ты на них взъелся? Что нам от них плохого было?

– Как это что плохого?! – вдруг завопил кто-то откуда-то снизу.

Фолко удивлённо перевёл взгляд – и увидел с трудом выползающего из-под стола ещё одного гнома. Он был невысок ростом – лишь немногим выше Фолко, но шириной плеч почти не уступал могучему Торину: его одежда являла собой удивительную смесь остатков когда-то добротного, длинного, доходящего до колен, кафтана и обрывков нового плаща, подозрительно знакомого бело-голубого цвета. Его голова была перевязана, заросшее рыжей бородой лицо украшал внушительный синяк, костяшки кулаков были содраны. В отличие от всех прочих гномов он был безоружен. От новоприбывшего весьма ощутимо несло пивом.

– Как это что плохого?! – вновь провозгласил он, трагически вздымая руки. – А кто у нас топоры отбирает?! Кто у меня вчера… Или нет, позавчера…

Он вдруг глубоко задумался, многозначительно приложивши палец ко лбу. Гномы встретили его появление дружным хохотом.

– А вот и Малыш отыскался! – повернулся к Торину Хорнбори. – Он, оказывается, всё время здесь под столом дремал! Ну и ну!

«Это сколько же пива нужно было влить в гнома, чтобы он свалился с ног? – ужаснулся хоббит. – Ну и брюхо!»

– Нет, вы не смейтесь, не смейтесь! – напустился тем временем на хохотавших товарищей Малыш. – Не перебивайте! Так… О чем это я? Так вот, кто у меня позавчера топор отобрал? Не они ли?

– То есть как отобрали? – В глазах Дори появился недобрый огонь.

– Да вот так! Решил я заместо платы хозяину дров наколоть, вышел во двор, только за дело принялся – на улице крики, шум, смех, мне интересно стало! Я к воротам подошел, – Малыш сопровождал свои слова действиями, – подпрыгнул, чтобы увидеть, значит! И совсем про топор забыл! Он-то у меня в руке был! И когда прыгал, вот так, значит, и не заметил, как, ворота пополам развалил! Хилые какие-то оказались ворота эти…

Его прервал взрыв громоподобного хохота, даже не хохота, а каких-то исступленных всхлипываний. Кое-кто из слушавших повалился от смеха на стол, другие вытирали покатившиеся по щекам слезы. Малыш с совершенно серьёзным видом показывал, как он подкрадывался к воображаемым воротам, как вставал на цыпочки, пытаясь увидеть, что происходит на улице, и как, наконец, прыгал и едва успел увернуться от падающих створок. Фолко хохотал вместе со всеми, ему казалось, что так он не смеялся ни разу в жизни.

– Я и говорю, – заорал Малыш, – я говорю, ворота рухнули, клянусь Священной бородой Дьюрина! Ворота валяются на земле, мимо идёт толпа, и вдруг появляюсь я с топором наголо! Какой переполох поднялся – не передать! Стража прибежала, схватила, говорят – плати. Я им – за что? А они – закон нарушил, не имел права с топором ворота ломать и на людей бросаться! Ну не дураки ли? Это чтобы я на кого-нибудь бросался! Но разве же им объяснишь? Плати, говорят! А я им: «Ничего не осталось, всё… гм… всё прожил». А они: «Ну так мы у тебя тогда топор заберём». Я им: «Как! Мой топор! Какое право имеете?!» Ну и… погорячился слегка. А они тоже… горячие оказались. – Он потрогал пальцами здоровенный синяк на скуле и поморщился. – Короче, топор отобрали и сказали: «Не отдадим». Ты, говорят, если деньги и принесёшь, всё равно попадёшься, так что лучше не появляйся у нас. А вы говорите – что нам от них плохого было! Что мне теперь без топора делать? Какой я после этого гном?

В глазах Маленького Гнома сверкнули слёзы, он тяжело плюхнулся на скамью рядом с Фолко.

– Давай выпьем с горя, брат хоббит! – возопил Малыш, обнимая Фолко за плечи и ничтоже сумняшеся придвигая к себе его полную кружку. – Ты один меня и можешь пожалеть. А эти только гоготать умеют. Ах, какой топор был!

Он опрокинул в себя кружку, а потом упал на плечо Фолко и безутешно зарыдал. Оторопевший хоббит боялся пошевелиться, он решительно не мог сообразить, что же ему теперь нужно делать, и только беспомощно крутил головой.

Гномы тем временем поутихли, слушая рассказ неудачливого собрата, потом заговорил Хорнбори:

– Так вот из-за кого стражники второй день ярятся! Я слышал, что Малыш что-то натворил, но чтоб такое…

– Как всегда – из-за одного дурака и пьяницы все страдаем, – сказал Дори. – Хотел бы я посмотреть на того начальника караула, что попробует у меня топор отобрать!

– Ты должен будешь отдать его и не спорить, Дори, – вдруг заговорил молчаливо сидевший в углу мрачный гном средних лет, одетый во всё чёрное – выделялось лишь сверкающее серебро на рукоятке заткнутого за пояс шестопёра. – Они у себя дома, а когда топоры попадают в руки таких, как Малыш, – жди беды. Нет, Дори, я не стал бы с ними ссориться ни при каких обстоятельствах. Ты прав был, когда сказал, что мы сражались с ними рука об руку. Ведь, кроме них, союзников в Средиземье у тангаров не осталось!