Текст книги "Щит Ваала: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Ник Кайм

Соавторы: Гай Хейли,Энди Смайли,Джош Рейнольдс,Лори Голдинг,Брэнден Кэмпбелл,Джо Паррино
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Глава восемнадцатая

Пока Карлаен двигался сквозь дым, скрывающий битву, в его воксе раздался незнакомый голос. Небольшая часть разума капитана, которую ещё не захватила ярость, понимала, что это голос пилота, посланного чтобы эвакуировать выживших. Практически против своей воли, он поднял взгляд, осматривая красное небо. Его бионический глаз зажужжал, сфокусировался и почти сразу заметил один из «Грозовых воронов» ордена, прорывающийся сквозь облака гарпий и горгулий, пытавшихся помешать его продвижению. Сдвоенная штурмовая пушка воздушного судна ревела, расчищая путь. Карлаен смотрел, как «Ворон» наклонил свой тупой нос в сторону площади и рванулся вниз, стреляя из всех орудий.

Капитан повернулся, чтобы продолжить поиски своей цели, но почувствовал, как в его разум вонзаются зазубренные когти. Мир перевернулся и Карлаен схватился за голову. На этот раз боль была намного сильнее, и проникла глубже, застав его врасплох. Лица, воспоминания и голоса осаждали его со всех сторон…

Он увидел смерть Афраэ от рук повелителя выводка и почувствовал металлический привкус крови его брата. Ощутил, как о его колено ломается спина Рафэна, и из его глотки вырвался крик.

Что-то врезалось в Карлаена сбоку, и он покачнулся. Капитан вслепую махнул молотом и был вознагражден взвизгом, когда мерцающее навершие его оружия попало в цель. Карлаен увидел, как повелитель выводка, перекатываясь, встает на ноги. Но, вместо того, чтобы скрыться в тени, он бросился на Ангела. Капитан оскалился и рванулся ему навстречу. Но, уже через несколько секунд, он начал отступать, броня едва защищала от мощных ударов, врезавшихся в его тело и душу. Карлаен одновременно был сосредоточен на отражении психической атаки и при этом отбивал удары когтей. Ангел уже был на грани и чувствовал, что скоро потеряет контроль. Сражаться приходилось не только с существом, но и с подбирающейся тяжелой усталостью. Он держался на месте, стараясь обнаружить какие-то оставшиеся резервы сил, но понимал, что враг не даст времени восстановиться.

Раньше капитан был просто препятствием. Теперь же существо желало его смерти. Это желание горело в безумных не-совсем-человеческих глазах тиранида, искрящихся такой знакомой яростью. Карлаен постепенно приближался к поражению в схватке с «красной жаждой», а существо уже поддалось своей собственной форме безумия. Что бы не двигало им, повелитель выводка не собирался останавливаться, пока один из них не умрет. Коготь прошел сквозь защиту Карлаена и пронзил щеку до кости. Капитан почувствовал вкус крови. Внутри поднялась «красная жажда», и он почувствовал, как его разум уплывает. Ангел закричал что-то неразборчивое и отбросил повелителя выводка назад. Они продолжили обмениваться ударами, пока вокруг разворачивалась битва.

Карлаен и повелитель выводка бились среди наносов и гор трупов. Капитан с трудом понимал что происходит, кроме того, что они разрывали друг друга на части. Он услышал, что рев турбин «Грозового ворона» становится всё громче, и почувствовал, как трясется земля, оттого, что воля Разума улья направляет на площадь всё новые силы. Но видел он только рычащую пасть своего врага, а единственным желание было сбить тварь на землю и стереть с лица земли.

Человек и чудовище сцепились, под их ногами начали трескаться камни. Враг постепенно теснил Карлаена, но капитан отказывался сдаваться. Один из них умрет здесь. Повелитель выводка наклонился ближе, щелкая челюстями. Его заостренный язык притронулся к лицу Карлаена, и капитан схватил его зубами и разорвал твёрдую плоть. Тиранид, визжа, отшатнулся и Карлаен отбросил его. Пока существо не оправилось, Ангел сплюнул дергающийся кусок языка, зажатый между зубами, и бросился на врага, опрокинув его на землю. Повелитель выводка тяжело упал, но перекатился до того, как Карлаен успел ударить молотом.

Капитан поднял оружие для нового удара, но Отродье прыгнул на него, повалив на землю. Броня проскребла по камням, высекая искры, молот вырвался из руки. Конечности, похожие на человеческие, пытались подобраться к горлу капитана. Когда Карлаен попробовал подняться, то обнаружил, что прижат. Хватка существа усилилась, и оно занесло заостренную верхнюю пару рук для удара. Глаза тиранида сверкнули, и в голове Карлаена начал формироваться образ смерти.

За спиной чудовища он увидел, как в кровавом свете разворачиваются великие крылья. На капитана опустилось необычное спокойствие. Значит, это была хорошая смерть. Он погибнет вместе со своими людьми, как уже должно было случиться раньше. Он подвёл их, подвёл Флакса, Корбулона и самого себя, но не собирался избегать последствий. Капитан поднял взгляд на чудовище, желая, чтобы оно нанесло удар. Повелитель выводка замешкался, будто испытывал неуверенность, мотая пораненным языком из стороны в стороны. Его морда скривилась в замешательстве. Затем он зашипел и приготовился ударить. Тень за его спиной становилась всё больше.

– Нет, тварь. Когтям твоим не добраться до сердца его, так говорит Кассор. – Когти дредноута полоснули по спине повелителя выводка. Существо повернулось и попало в хватку второй клешни. Кассор, скрежеща механизма, отбросил тиранида в сторону, и его тело заскакало по камням. Карлаен непонимающе уставился на дредноута.

– Это уже становится привычкой, брат. Кассор дважды спас твою жизнь. – Дредноут повернулся, осматривая площадь. – Где мои братья? Враг приближается.

Несмотря на пелену, покрывавшую его мысли, Карлаен видел, что на ногах не осталось ни одного из воинов в черном. Рота смерти оправдала своё имя и получила желанное искупление. Кассор смотрел на ползущую по телам его братьев орду и прогрохотал.

– Кассор остался один. Да будет так. Должно свершится возмездие и Кассор обрушит его красную меру на предателей. Придите же, Кассор ждёт. Он ждал этого момента всю свою жизнь. – Оптические сенсоры дредноута повернулись вниз и встретились с ошалелым взглядом Карлаена. – Я знаю, что уже безумен. Но я продолжаю служить. Ты не падешь здесь, брат, пока хотя бы искра ярости остается в сердце Кассора. Поднимайся, командор. Слава ждёт.

Карлаен ещё только начал подниматься, а враги уже рванулись вперёд. Хотя Кассор и остался в одиночестве, биоужасы, волна за волной, разбивались об него, не достигнув капитана. Дредноут сжигал, давил и топтал чужаков, пока камни не стали скользкими от ихора.

Кассор сражался с яростью, за которую он и удостоился чести быть погруженным в саркофаг дредноута. Его штурмболтер ревел, пока магазины не опустели, а мелтаган заставил воздух почернеть от обуглившейся плоти. Когда оба его орудия замолчали, Кассор продолжил разрубать и давить тиранидов. Карлаен вскочил на ноги, поддавшись красному гулу, раздающемуся в его голове. Молот капитана сталкивался с рычащими челюстями и отбивал в стороны острые когти.

Земля под ногами Карлаена затряслась посреди сражения, и он увидел уже знакомый силуэт, прорывающийся сквозь своих меньших собратьев с воинственным рыком. К Кассору с ощутимым рвением устремился карнифекс, чья шкура была покрыта смертельными шрамами. Дредноут обернулся к нему.

– И вновь ты жаждешь сразиться со мной. Но пришел конец твой, гонец разрушенья.

Карнифекс с рёвом врезался в дредноут, подняв боевую машину и оттеснив в статую Императора, разрушив её. Терминаторы бросились в стороны, а над площадью поднялось облако пыли. Дредноут, потеряв равновесие, завалился назад, а карнифекс продолжил толкать его. Огромные копыта и когти чудовища смяли и пронзили листы черной брони, и из вокс-динамиков Кассора раздался сдавленный крик.

Карлаен, не раздумывая, бросился на карнифекса. Молот ударил по панцирю зверя, расколов его. Чудовище обернулось, клацая челюстями, и Карлаен попятился назад, когда когти, напоминающие лезвия, рванулись к нему, рассекая воздух. Но карнифекс не смог достать до него и обернулся обратно. Капитан направил взгляд за зверя, и увидел, что Кассор ещё был жив. Он подался вперёд и заключил ногу чудовища в нерушимой хватке.

– Да не притронешься ты к брату моему, мерзость. Да переживу я тысячу смертей, но не сдамся. – Кассор тянул заднюю лапу карнифекса назад. Чудовище развернулось и пронзило дредноута когтем, как уже делало во время их первой встречи. Но Кассор не отпускал его. Карнифекс махал конечностями и щелкал челюстями, продолжая бить, пока когти не застряли в пробитом корпусе. Визги чудовища разносились над полем боя, а его попытки вырваться и освободить свои конечности становились всё более отчаянными. Упавший дредноут качался от ударов, но не выпустил врага.

Карлаен направился к чудовищу, ощущая, что разум заполнился красным. Карнифекс был живым воплощением врага, пожирающего этот мир и угрожающего Ваалу. В это мгновение Карлаен ненавидел чудовище больше, чем любого другого недруга, с которым когда-либо встречался. Зверь завыл, будто понимал, что последует дальше.

Первый удар Карлаена оглушил его. Второй расколол покрытый шрамами череп. Третий и четвертый расширили трещину и размозжили пульсирующий орган внутри. Пятый и шестой разбили челюсть и уставившиеся в пустоту глаза. Седьмой почти оборвал голову карнифекса с шеи. Капитан бил Молотом Ваала снова и снова, пока реликвенное оружие не превратилось в неподъемный груз. Затем, когда ярость отпустила его, он использовал молот, чтобы сдвинуть труп с недвижимого Кассора.

– Брат, твои механизмы ещё действуют? – требовательно спросил он, присев рядом с огромной боевой машиной, – Кассор? Кассор!

Корпус дредноута слегка двинулся, со скрипением шестеренок и лязгом сервоприводов. Оптические сенсоры замерцали и начали слепо вращаться. Карлаен застыл, когда Кассор поднял клешню. Кончиком когтя он осторожно дотронулся до багровой капли крови на нагрудной пластине капитана.

– Я поклялся служить в жизни и смерти. Но я чувствую на себе его прикосновенье. Я не могу пошевелиться… Моя броня… пробита. Я слышу шелест его крыльев, брат. Я… вижу… – Громогласная речь Кассора затихла до того, как он успел сказать, что же увидел. Огни на корпусе мигнули и погасли. Карлаен положил руку на разбитый саркофаг. Ярость покинула его с последним ударом молота, и капитан чувствовал, как силы покидают его.

Ангел поднялся на ноги и осмотрелся. «Грозовой ворон» очистил площадь от чужаков, когда приземлился, но у тиранидов всегда хватало новых существ. Карлаен услышал шипение и, обернувшись, увидел как повелитель выводка, хромая, пробирается к руинам дворца. Нападение Кассора серьезно ранило его. Капитан понял, что лучшего шанса убить врага ему не представится. Но если он хотел выполнить миссию, то времени на это уже не оставалось.

Со смертью карнифекса орда тиранидов вновь подбиралась ближе. Бурлящее море хитина и когтей, угрожающее накрыть выживших. Остальные терминаторы уже пробивали себе путь к ожидающему «Грозовому ворону», прикрывающему их продвижение из болтерной установки «Ураган». Капитан слышал, что его зовет Алфей и, с некоторым облегчением, увидел, что поднимающейся по рампе корабля Закреал держит на руках Флакса.

Карлаен колебался, оценивая ситуацию. Это стоило его жизни, разве нет? Повелителю выводка нельзя было оставаться в живых, даже если капитан сам погибнет. Он попытался вновь увидеть тиранида сквозь дым, но тот уже скрылся, затерялся во мгле и бушующей волне обезумевших тиранидов, наполняющих площадь. Карлаен услышал, что Алфей снова зовёт его, и повернулся.

Капитан сражался на автомате, пробивая путь к остальным. Он устал, как физически, так и духовно. Но он исполнил свой долг. И возвращался не в одиночестве, как раньше. Щит Ваала не подвел всех, не на этот раз. Как только капитан достиг рампы, по площади пролетели порывы перегретого воздуха. Корабль уже поднимался, когда Алфей подал ему руку. Карлаен с благодарностью принял помощь и забрался внутрь.

Внизу, тираниды без толку прыгали в воздух, пытаясь достать поднимающийся «Грозовой ворон». В руины устремились ракеты «Грозовой удар», разрушив здания и послав языки пламени облизывать площадь. Площадь Вознесения Императора вскоре превратится в пекло, и всё, что осталось на ней, поглотит огонь, бушующий по всей Фодии. Карлаен надеялся, что Отродье Криптуса будет в числе мертвых, но, почему-то, он знал, что этого не произойдёт. Вселенная не была настолько добра.

Рампа начала подниматься. Карлаен до последнего момента стоял и смотрел, надеясь, что зверь выскочит из укрытия, объятый пламенем. Что он предпримет финальную, тщетную попытку напасть на капитана и даст ему шанс убить себя. Вместо этого, Отродье продолжил прятаться. Карлаен чувствовал, что чудовище наблюдает за ними, за «Грозовым вороном», высчитывает расстояние и оценивает возможности. Капитан понимал, что зверь не был настолько глуп.

– До следующего раза, тварь, – произнес Карлаен.

Последнее, что он увидел перед тем, как рампа со звоном захлопнулась, и «Грозовой ворон» отправился в небеса, были два красных глаза, уставившихся на него сквозь дым.

Эпилог

Порт Гелос, Асфодекс

«Грозовой ворон» прибыл в Порт Гелос, крупнейший из многих космопортов Фодии и, на данный момент, единственный находившийся под контролем Империума. Двойные солнца едва достигли зенита, омыв погрузившийся в войну мир смертельной радиацией.

Отчаявшиеся имперские защитники вырыли ров между портом и городом, заполнив улицы миллионами литров прометия, и подожгли его. Теперь над улицами возвышалась стена трескучего пламени, почти сотню метров в высоту.

Данте лично возглавил Кровавых Ангелов в обеспечении безопасности порта после жестокой битвы, в которой Мефистон, старший библиарий, сразился с самим Разумом улья и выжил. Хотя враг и отступил, рои тиранидов собирались за пламенем, ожидая, пока оно погаснет.

«Грозовой ворон» приземлился с тяжелым глухим ударом, затерявшимся в рёве артиллерии. Как только опустилась рампа, в ноздри пассажиров ударила вонь горящего прометия и всепроникающий запах биороев.

Карлаен сошел на посадочную площадку в облаке выхлопных газов. Он молчал, пока за ним выходили остальным. Капитан держал молот в опущенной руке и отпустил его, когда шагнул на слегка вибрирующую поверхность платформы. Молот проскользнул в его руке, и навершие ударилось о землю, когда он закрыл глаза.

От ярости остались одни угли, но он всё ещё чувствовал её жар. Если такой огонь распалить, он никогда не исчезнет полностью. Карлаен подошел гораздо ближе к краю, чем хотел обдумывать, но эти мысли не давали ему покоя. Капитан желал вернуться в мирные покои крепости-монастыря и его занятиям в них. В какое-то место, где он мог бы найти новую точку спокойствия, и погасить огонь, разгоревшийся в нём.

Он услышал дыхание и звон брони и открыл глаза. Сквозь облако выхлопных газов, к нему двигалась фигура в золотой броне, и всё остальные преклонили колена. Карлаен рефлекторно начал повторять их действие, инстинкт взял верх над его уставшим разумом.

– Поднимись и докладывай, капитан первой роты, – сказал командор Данте. За его спиной стоял Корбулон, со свитой из слуг ордена и облаченных в белую броню сангвинарных жрецов. Карлаен ненадолго встретился взглядом с верховным сангвинарным жрецом, пока вставал и снимал шлем, но не стал ему ничего говорить и посмотрел на Данте.

– Задание выполнено, командор, – прохрипел он. В горле Карлаена пересохло, и он описал всё произошедшее с ним и с его людьми с прибытия до эвакуации короткими точными предложениями. Он промолчал о своем беспокойстве и о том, насколько близко подошел к тому, чтобы вообще не вернутся. Данте и так это видел. Карлаен знал, что его магистр ордена мог понять это по лицу и услышать в его голосе, но промолчал.

– Это существо, – спросил Данте, когда Карлаен договорил, – оно мертво?

– Я не знаю. – Эти слова терзали его, и он хотел потребовать разрешения найти и уничтожить это необычное существо, но не стал этого делать.

Данте задержал на нём взгляд на мгновение. Затем его золотой шлем наклонился, и он сказал:

– Ты справился с заданием, Щит Ваала, как я и ожидал. – Он положил руку на плечо Карлаена, удивив его. – Ты никогда не подводил меня, брат. Я уже говорил, что ты – скала, на которой построена первая рота, но ты гораздо лучше, чем только это. – Он указал на молот, который держал Карлаен. – Ты – щит, прикрывающий нас, и удар молота, разящий врагов. Но я не могу дать тебе отдых, которого ты жаждешь, ты ещё нужен.

Карлаен склонил голову.

– Скажи свою волю, повелитель, и это будет сделано.

Данте опустил руку.

– Да, но не сейчас. Отдохни, восстанови силы. Боюсь, эта война ещё только начинается. – Он повернулся к Корбулону, наблюдающему за тем, как слуги ордена уводят ошалевшего и пошатывающегося Августа Флакса. – Итак, Корбулон?

– Он будет жить. И, может быть, его ценность оправдает мои надежды, – ответил Корбулон, повернувшись к ним. Карлаен хотел спросить о родстве Флакса и зверя, но промолчал. Он рассказал им всё, что узнал у Флакса. Если Корбулон и был удручен таким открытием, он этого не показывал, и, казалось, был удовлетворен полученным.

Данте отрывисто кивнул и обернулся к Карлаену.

– Мы встретимся, как только ты отдохнешь. – Он поколебался, будто хотел сказать что-то ещё, но вместо этого повернулся и ушел. Как только магистр ордена покинул посадочную площадку, Алфей и остальные поднялись на ноги. Карлаен отправил их отдыхать, пока была возможность. Роль первой роты в этой войне ещё была далека от завершения.

Вскоре на площадке остались только он и Корбулон. Мимо проносились багровые облака, кружась и вздымаясь вокруг порта. Карлаен старался не обращать внимания на другого десантника. Корбулон стоял молча, будто ожидая приглашения, чтобы заговорить. Какое-то время они стояли в тишине. Наконец, Корбулон прочистил горло.

– Дисциплина – броня для души, это правда. Но броню необходимо регулярно снимать, чтобы ухаживать за ней и вновь возвращать ей прочность. Ей необходимы испытания, а затем работа по улучшению тех мест, которые были повреждены.

Карлаен хмыкнул. Он не хотел ни с кем об этом разговаривать, в особенности с Корбулоном. Капитан уставился на облака, стараясь не замечать в них лица его павших братьев. К ним добавились новые имена. Имена тех, кто погиб, последовав за ним в битву. Его хватка на рукояти молота усилилась. Корбулон ждал. Но Карлаен не мог сказать, хотел он услышать ответ, или просто стоял. В конце концов, верховный сангвинарный жрец собрался уходить.

– Я уже спрашивал, хочешь ли ты знать, что говорят о тебе шепчущие в твоем разуме, – сказал Корбулон, отворачиваясь. Карлаен промолчал. Корбулон остановился, затем грустно улыбнулся, не отвернувшись до конца. – Они говорят, что прощают тебя, но ты не можешь простить себя сам, – сказал он. – И это ведёт тебя к смерти.

Карлаен не ответил. Он отвернулся и направил взгляд за стены порта, на горящий внизу город. Он слышал, как Корбулон ушёл, но не сказал ничего.

Карлаен просто смотрел на бушующий пожар далеко внизу и думал о красных глазах, уставившихся на него сквозь дым.

Гай Хейли
Полёт Призраков

Путевидцы затянули свои песни – песни, что вспоминали дни славы и дни красоты. Скорбные песни, которые не должны были стать такими, веселые песни, которые стали печальными от того, что их пели в эти страшные времена. И все же Паутина ответила на эти славные оды, хотя певцы и были из умалившегося народа. Мембрана реальности раскололась. Золото Паутины сменилось чернью космоса. Иянденцев встретили холодные объятья Великого Колеса.

Иянна Ариеналь потянулась к мертвецам вокруг. К тем, что пребывали в ядре бесконечности ее корабля, «Предвестника Иннеад». К тем, что были в истребителях «Болиголов» и в средоточиях линейных кораблей. К мертвым воинам, из которых состоял экипаж кораблей из эскадры Летящих Призраков, к духам, направляющим призрачные бомбардировщики. Их было много. На флоте Ияндена мертвецы превышали в числе живых.

+Мы снова идем на войну,+ сказала она им.

Неживые зашевелились, отвлекаясь от того, чем заняты умы мертвых. В их медлительных мыслях разгорелась жажда мести. Эскорт «Предвестника Иннеад» поднялся вокруг крейсера, ожидая дальнейших указаний. «Акониты» Летящих Призраков, бессмертный флот дома Халадеш. Десятки истребителей выжидали позади.

Паутина раскрылась подобно рту и изрыгнула флот Ияндена из своей золотой глотки. Один за другим корабли помчались на стремительных крыльях в реальное пространство. Их желто-голубые цвета ярко выделялись на фоне черноты.

Перед ними был мир, который люди называли Крокенгард – уродливое имя для уродливой планеты. Пепельно-серая атмосфера была испещрена загрязненными облаками, словно мрамор – прожилками, и не давала разглядеть поверхность. Умирающий мир, зараженный человеческой чумой. Но даже это отравленное блюдо было лакомством для Великого Дракона. Его атаковали тираниды Голодного Дракона, которого люди прозвали Левиафаном, и человеческие корабли сражались с ними, отчаянно пытаясь защитить свою грязную нору.

Иянна Ариеналь покоилась на ложе в задней части мостика «Предвестника Иннеад». Ее окружали другие духовидцы. Ангел Ияндена свернулась клубком в центре, остальные семеро лежали вокруг, словно лепестки вокруг сердцевины самого идеального из всех цветков. С точки зрения тех, кто пилотировал корабль, духовидцы разместились на вертикальной плоскости, но ограничения гравитации мало что значили для эльдаров. На «Предвестнике Иннеад» было трое живых членов экипажа – два рулевых и капитан. За постом духовидцев полумесяцем стояла призрачная стража. Их было двенадцать, и они, неподвижные, как надгробия, наблюдали за Ангелом Ияндена. Многие иные мертвые, словно яркие огни, проскальзывали по открытому для взора ядру бесконечности, наделяя корабль своей силой и приводя в действие его системы. Среди них были и могучие мертвецы, те, что сохранили силу и целеустремленность, пройдя сквозь врата Морай-хег.

На духовидцах не было шлемов. Их глаза были закрыты, дышали они ровно. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Иянна спит, но видит неспокойные сны. Ее идеальный лоб был нахмурен. Глаза тревожно шевелились под веками, окрашенными в нежный оттенок голубого.

Она была не одинока в своем беспокойстве. Разум улья вредил эльдарам. Когда корабли покинули Паутину, на них вдруг обрушилась тяжесть, которая угрожала раздавить их души. Запутавшись в психической тени улья, их умы стали столь же медлительны, как умы мертвецов. Так далеко от тиранидских кораблей, и все же ужас прокрадывался в их сердца. Разум улья адаптировался. Рев его совокупной души стал в двадцать раз мощнее со времен битвы на Дюриэле. Прежде он приносил боль и отчаяние, теперь же приближение к нему означало смерть для чувствительной психики эльдаров.

Более слабые могли бы дрогнуть и бежать от этого внутреннего осквернения, но не иянденцы. Горечь испытаний сделала их сильнее. Их гнев был сильнее страха. Не только Великий Дракон умел приспосабливаться. Не только Великий Дракон мог использовать мертвых в своих целях.

+Вперед,+ отправила послание Иянна.

Паруса боевой группы раздулись, двигатели штурмовых кораблей вспыхнули голубизной. Они набрали скорость и оторвались от основной эскадры Ияндена.

Флот-улей Голодного Дракона вытянулся в форме удлиненной капли на миллиарды лиг. Авангард уже сблизился с планетой. Клювастые чудовища и боевые звери с щупальцами были всего в нескольких сотнях тысяч лиг от Крокенгарда. Эту передовую волну крушила линия человеческих кораблей и орбитальные оборонительные сооружения. Туман из органических останков затмевал звезды. Но люди не могли победить. С каждым уничтоженным живым кораблем Великий Дракон еще немного приближался к человеческим позициям. На место каждого убитого приходила дюжина таких же. И с каждым проходящим циклом все больше кораблей влетало в систему.

Иянна повидала образцы ремесленного искусства многих человеческих культур. Даже на вершине своей культуры человечество создавало уродливые вещи, и в этот век Трупа-Императора они были далеки от вершины. Их корабли были оскорблением взора.

Некоторые философы с мрачным удовольствием указывали на то, что судьба людей разворачивалась подобно более примитивной версии Падения. Иянна с ними не соглашалась. Людская судьба была противоположна эльдарской. Бог человечества был жив и умирал медленной смертью. Он не мог их спасти. Но ее богиня, Иннеад, еще не родилась, и долгим было ее рождение. С ее приходом эльдары возродятся. И все же люди мнили себя повелителями галактики.

Время человечества подходило к концу. В будущие эпохи историки будут оглядываться назад, на этот краткий перерыв в доминировании эльдаров, и отмечать уход людей лишь из прилежности, без интереса. Шестьдесят миллионов циклов эльдары правили звездами. И так будет снова, уже скоро. Что такое десять тысяч циклов пред ликом шестидесяти миллионов? Настала эра обновления. Люди – лишь паразиты, что населили запертый дом, не зная, что скоро вернутся его подлинные владельцы.

Но как бы ни безобразны были корабли людей, они держались, Иянна была вынуждена это признать. Впрочем, их упорство долго не продлится – каплевидная масса уплощалась и становилась плотнее. Вскоре все порождения пустоты прибудут на фронт, и тогда человеческий флот будет раздавлен, а защищаемый им мир – поглощен.

Этого не должно случиться.

«Предвестник Иннеад» качался и вился то в одну, то в другую сторону – рулевые заставляли корабль танцевать ради удовольствия. Позади летели десятки эльдарских истребителей. «Крылья ночи» и «Белладонны», перехватчики Багровых Охотников, каждый из которых пилотировался живым эльдаром, разошлись веером и образовали три штурмовых авиакрыла в форме полумесяцев. Те, в свою очередь, делились еще на две эскадрильи по шесть самолетов, каждая из которых охраняла то же количество призрачных истребителей «Болиголов».

Корабли живых петляли и скакали, то и дело обгоняя друг друга с резвостью плещущихся дельфинов. Резко контрастируя с ними, корабли, идущие прямо за «Предвестником Иннеад», шли ровно, столь прямым курсом, что, казалось, вообще не двигались. Это были призрачные бомбардировщики, и их пилотами были одни лишь мертвецы. Сквозь беспокойные волны варпа они смотрели на Иянну, лишенные век глаза были прикованы к сиянию ее души. Она была маяком, ведущим их к исполнению долга. Ее разум соединялся с ними через ядро бесконечности «Предвестника Иннеад», и она была с ними. Тонкая нить судьбы отделяла ее от них, и пресечь ее было так легко.

+Лорд-адмирал Келемар, я выдвигаюсь на перехват.+

Это послание было сложно отправить и еще сложнее услышать – слабый вскрик на фоне психического рева разума улья. Только огромное количество призраков внутри корабля позволяло вообще его расслышать. Их энергия укрепляла ее мысли, питала машины, которые передавали ее сообщения. Она раздумывала, не стоит ли переключиться на более простые технологии, но разум улья атаковал их на всех уровнях, и электромагнитные помехи были столь же сильны, как и психические.

Келемар ответил.

+Великий Дракон видит тебя миллиардом глаз и готовит свои кольца. Будь осторожна, духовидица.+

Иянна проследила за ментальным импульсом Келемара. Части флота тиранидов отделялись от основного роя и образовывали защитный периметр.

+Сотри их с лица звезд. Дай нам пройти сквозь них.+

+Разорви паутину, и мы пойдем следом,+ ответил Келемар.

На миг основная масса флота Ияндена зависла в стороне от тиранидов, на краю колодца боли, образованного разумом улья. Эльдары не могли подойти ближе. С этого относительно безопасного расстояния тонкие боевые барки и изящные линейные корабли устремили к тиранидам невидимые потоки энергии, пока те маневрировали, чтобы блокировать атаку Иянны. Из расколотых панцирей на путь ее боевой группы вытекли целые озера жидкости, которая замерзла или вскипела, обратившись в облака льдистого газа.

Мощь разума улья все нарастала и нарастала по мере того, как «Предвестник Иннеад» двигался вперед. Давление было невероятное, хотя Иянна и ее спутники были защищены от худших его проявлений. Связь с Келемаром исчезла. Духовидица начала тревожиться. Как и во всех столкновениях с Великим Драконом, в этом гамбите присутствовал элемент отчаяния. Каждая битва порождала новые угрозы и новые перемены. Иянна заставила себя расслабиться. Ей нужно сохранять ясность сознания, чтобы не смущать умы призраков. Они победят, как победили во всех недавних битвах. Так предначертано.

Она погрузилась в еще более глубокое единение с призрачными пилотами. Чешуя смертности сползла с ее второго чувства, и она увидела мир так, как видели его умершие. Сверкающий щит, проецируемый многочисленными мертвецами «Предвестника Иннеад», растянулся перед крейсером, прикрывая ее боевую группу от полной мощи разума улья. Мертвецы защищали живых.

За щитом она узрела истинную форму Великого Дракона. Не мерзость, чуждую смертному миру, которая парила в черном море звезд, не то, что мог увидеть дальновидец – громадный, туго скрученный жгут злой судьбы, занимающий все плетение. Первое было лишь частью целого, второе – психической абстракцией. То, что увидела Иянна, было реальностью его души.

Издалека та казалась громадной тенью, волной ужаса и психической слепоты, что предвещала прибытие флота-улья. Но величайшие тени порождены ярчайшим светом, и когда душу ульевого разума видели вблизи, она сияла ярче любого солнца.

Иянна находилась так близко, что различала неровную топографию его ума, который превышал в размере звездные системы – сущность, что была больше бога. Она думала мыслями, огромными, как континенты, и строила планы, сложнее, чем миры. Она видела сны, которые невозможно было измерить. Духовидица почувствовала себя маленькой и напуганной, но не позволила страху ослабить ее уверенность.

На этом фоне мерцали эльдарские души, и даже их драгоценная яркость меркла пред ни с чем не сравнимым сиянием Великого Дракона. И это было лишь щупальце самого создания. Вся эта масса тянулась дальше, оплетала петлями высшие измерения, сливалась в отдалении с другими отростками, и снова сливалась, и так, в великом единении отдельных частей, открывалась ужасающая истина целостного. Иянна пристально вгляделась в его блеск. В отличие от бесстрастных мертвых воинов, которые не чувствовали от этого зрелища ничего, кроме отзвуков гнева, духовидица была зачарована развернувшейся перед ней красотой. Она подумала, что если бы подобное создание можно было обуздать, оно бы могло навсегда изгнать Ту, что Жаждет. Если бы только его голод был направлен на нечто иное, не на плоть и кровь миров…