Текст книги "Щит Ваала: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Ник Кайм

Соавторы: Гай Хейли,Энди Смайли,Джош Рейнольдс,Лори Голдинг,Брэнден Кэмпбелл,Джо Паррино
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава четырнадцатая

Карлаен в одиночестве шагал по запутанным тоннелям под дворцом. Темные основания зданий вырастали вокруг него, подобно второму городу. Это место было темным, тесным отражением поверхности, подходящим логовом для такого чудища как Отродье Криптуса. Капитан слышал вокруг звуки воды, мчащейся по канализационным трубами и коллекторам Фодии. Даже сейчас, когда всему скоро придёт конец, городские сервиторы поддерживали систему в рабочем состоянии, как были запрограммированы. Они будут исполнять свой долг до самой смерти. Карлаен мрачно улыбнулся. В чём-то он не отличался от этих безмозглых дронов.

Они просто были разными шестеренками в великой машине, запрограммированными, чтобы выполнять необходимые функции – сервиторы занимались санитарно-гигиеническим состоянием Фодии, а Карлаен убивал врагов человечества. У него ушли десятилетия на то, чтобы принять эту основополагающую истину. Десятки лет высокомерия, самоуверенности, жестокой войны и кровавой резни. Когда-то он считал себя особенным. Князем войны, получившим божественные дары, чтобы укротить Галактику во имя ордена и Императора. Но время поработало над его уверенностью, заточив её до смертельной, убийственной остроты. Теперь он осознавал, что был лишь одним воином из миллионов, сражающихся против единой голодной тьмы.

И когда эта тьма окружила его, разум Карлаена заполнился единственной мыслью, повторяющейся, подобно удару молота, воспоминанием от которого он не мог убежать, и которое больше не мог похоронить под мыслями о долге и необходимости. Он слышал их пока шёл, подобно ложному сигналу в открытом вокс-соединении. Голоса его мертвых братьев, мягко бормочущие в темноте.

Он вновь подвел их. Алфей и остальные заплатят цену его неудачи, оценивая со всех сторон и готовясь ко всем возможным событиям. Такое уже происходило однажды, он повёл своих братьев во тьму, и они погибли, потому что его прагматизм и практичность подвели их. И это повторялось вновь. Сквозь красный гул, в голове Карлаена всплыли воспоминания о той последней, обреченной битве.

Они встретились с врагом, и вышли победителями, но цена была велика. Это было необходимо, этого нельзя было избежать, но выполнение этого задания запятнало его. В моменты тишины и раздумий, которых, к счастью, было немного, капитан знал, что не достоин титула, данного ему Данте. Какой щит не может защитить тех, кто стоит прямо за ним?

Во тьме вокруг Карлаена кружили лица, он слышал голоса в капанье воды и скрипе хитина об камень. В его ушах грохотали выстрелы и раздавались крики умирающих. Такие же громкие, как в тот день. Даже сейчас мертвые не проклинали его. Даже сейчас их понимание приносило ещё большую боль, чем любая полученная рана. Они доверили ему вывести их из тьмы, а он позволил их свету угаснуть.

Капитан подумал, жив ли ещё Алфей. Иосия был мертв, как Бартело и остальные. Прямо сейчас то, что они погибли, выполняя свой долг, было слабым утешением. Здесь, во тьме, он остался в одиночестве под тяжестью их смертей. Карлаен попытался обратиться к мудрости лидеров ордена, Ралдорона, Тороса и остальных, вспомнить крупицу их рассуждений, которая ослабила бы это давление, но все слова казались пустыми и неподходящими.

Карлаен поступил, как считал необходимым, ради ордена, и из-за этого погибли братья.

Как Флакс, – подумал он с мрачным весельем. Теперь и он, и Флакс платили по счетам за кровавые необходимости прошлого. Люди погибли под его защитой, и он убедится, что эти смерти были не напрасны.

Карлаен отключил лампы. Как только всё погрузилось во тьму, он активировал авгур-линзы в бионическом глазе. Освещение не принесёт пользы, только выдаст его позицию врагам, уже сейчас ползающим где-то поблизости. Капитан подходил к очередной взрывозащитной двери. Сенсоры брони были сфокусированы на биосигнале Флакса, и куда бы повелитель выводка не утащил своего пленника, Карлаен последует за ним, даже если придется спуститься в самые недра Асфодекса. Почему-то он думал, что до этого не дойдёт. Зверь желал свести счеты со своим братом и с самим Карлаеном.

Он провёл рукой по пробоине в доспехе. Капитан знал, что эти мысли не были простыми рассуждениями. Повелитель выводка будто вызвал его на дуэль, и Карлаен считал, что понимает зачем. Существо желало получить то, что никогда не сможет, но оно собиралось победить любого, кто оспорит его право на трон этого умирающего мира. Разве могла быть другая причина, по которой на дворец ещё не обрушилась вся мощь Разума улья? Почему ещё существо подвергало себя опасности, чтобы добраться до Флакса? У него была миссия, как и у Карлаена.

Сквозь пелену авгур-линзы он видел танцующие и дергающиеся призрачные образы на самом краю зрения. Это уже были не порожденные виной фантомы, а настоящие враги. Капитан остановился, осматриваясь. Силуэты старались двигаться вокруг оснований, оставаясь на краю поля зрения. Он проверил штурмболтер. В нём осталось меньше половины обоймы, а запасные закончились. Карлаен нахмурился и опустил оружие. Подняв молот, он сделал пробный взмах. До этого момента он не подводил, и капитан надеялся, что не подведёт и сейчас.

Ангел продолжил движение. Пока он шёл, на его броню капала вода. Скоро целые суб-секции будут затоплены. Когда Карлаен добрался до взрывозащитных дверей, то понял, что они не откроются. Для замка требовалась часть ДНК Флаксов или подходящая замена, как голова сервитора. Капитан выругался. Он не подумал о том, чтобы взять голову, и не догадался, что ему может понадобиться образец крови Флакса. Карлаен закрыл глаза и пробился сквозь волну недовольства собой.

Он сфокусировал свой бионический глаз на контрольной панели. Эти двери были старыми, ещё в молодости Фодии. Простой механизм. Генетический сигнал активировал электропневматические импульсы, отвечающие за работу двери. Капитан шагнул назад и приготовил молот. Если он найдет слабое место, то, возможно, сможет проделать дыру. Это был не лучший план, но других вариантов не было.

Однако до того как он взмахнул оружием, слева раздалось шипение. Карлаен повернулся и увидел, что силуэты, следовавшие за ним по коридору, пришли в движение. Их было двое, и они обходили с флангов. Это натолкнуло Карлаен на мысль, и он улыбнулся.

Чудовища были детьми повелителя выводка, созданы им, его тайная армия. Сам повелитель не просто так мог без помощи проходить сквозь взрывозащитные двери – он был такой же, хоть и ужасной, вырожденной, частью династии Флаксов, как и сам губернатор. А значит, в неё входили и его дети.

Генокрады добрались до него мгновения спустя, передвигаясь по стене с нечеловеческой скоростью. Карлаен прицепил штурболтер на магнитное крепление на бедре и вытянул пальцы свободной руки. Ему придется действовать быстро.

Капитан ударил молотом вдаль, позволив рукояти проскользнуть в его хватке с точностью, выработанной в сотнях тесных, маленьких коридоров. Удар навершия молота пришелся в голову первого генокрада, и он упал, оглушенный. Второй бросился на Ангела, и он вытянул свободную руку, схватив его за шею. Существо дергалось в его хватке, а когти высекали из брони искры. Капитан развернулся и впечатал тиранида мордой в панель у двери. Замок замигал, считывая генетический код пытающегося вырваться чудовища, и дверь начала открываться. Карлаен удовлетворенно хмыкнул и услышал, как за спиной поднимается на ноги первый враг.

Капитан крутанулся, и ударил его другим генокрадом, снова сбив с ног. Перед тем, как тот смог подняться, капитан опустил на врага молот, с влажным звуком размозжив грудь. Карлаен посмотрел на генокрада, которого всё ещё держал. Существо начало дергаться отчаяннее, когда усиленная сервоприводами хватка на его горле сжалась. Затем прозвучал влажный хруст, и оно затихло. Капитан осторожно открутил ему голову. Она могла пригодиться, если ему встретятся новые генные замки.

Из-за открывающейся двери раздался характерный треск хитина, эхом отдававшийся с другой стороны. Карлаен посмотрел на окровавленную голову, которую держал в руке, и выбросил её. Похоже, она всё-таки не понадобится. Их будет ещё больше там, откуда пришел враг.

Щит Ваала ступил во тьму, с молотом в руке.

Август Флакс ошарашено огляделся и горько рассмеялся.

– О, Тиберий, серьезно? Это и есть то, что нечто, занимающее место твоего разума, считает важным?

Он лежал на пересечении четырех огромных мостов, встречающихся над основным каналом канализации Фодии, прямо под дворцовыми садами. Под ним воды с грохотом падали во тьму, собираясь из десятков шлюзов в огромный поток. Над ним нависало огромное основание дворца, захваченного кровью и обманом.

Это было наследием династии Флаксов, разве нет? Он почти улыбнулся этой мысли. Губернатор добился трона за счет и того, и другого в больших количествах, однозначно. Сдал свой народ криминальным вождям и жестоким владельцам мануфакторумов, обогатив себя за их счёт, и всё ради того, чтобы поставить в тупик скрытого врага. Это было необходимо. Или он просто убедил себя в этом, что бы это в итоге ему не принесло.

Чудовище тащило Флакса сквозь тьму, не обращая на него внимания, чтобы оставить лежать здесь. Теперь оно сидело, казалось бы, удовлетворенное… чем? Флакс смотрел на своего брата, усевшегося на одну из разбитых статуй по краям четырех мостов. Династия Флаксов любила статуи, очень любила. Даже сейчас губернатор не знал, в честь кого возведена половина из них.

Статуи в канализации. О Флаксы, имя вам – излишество, – горестно подумал он.

Даже чудовище не было лишено этого семейного изъяна.

– Перекресток, Тиберий. Поворотный момент должен символизировать нашу ситуацию, возможно? Я думал, ты съел своего наставника по теории литературы, – сплюнул он, уставившись на зверя.

Он был чудовищным существом, увитым чужацкими мускулами и источающим злобу. Флакс чувствовал его мысли в своих, как будто это были копошащиеся черви сомнений и страха, одновременно знакомые и отталкивающие. Как часто он чувствовал эти острые мысли в своей голове, когда был мальчиком? Флакс заставил себя подняться, его руки и ноги тряслись от усилий. Существо смотрело на его действия с очевидным любопытством. Губернатор задумался, наслаждалось ли оно его жалким состоянием, или, возможно, было в нём разочаровано. Мечтало ли оно о нём, об этом моменте?

– Впрочем, мы уже не дети, не так ли, Тиберий? – прохрипел он. – Я – состарившийся костяной мешок, а ты сбросил ту легкую скорлупу человечности, которая у тебя когда-то, возможно, была, чтобы стать монстром, котором ты всегда и являлся.

Повелитель выводка наклонился со статуи и повернул голову, чтобы встретиться с ним взглядом и тихо зашипел. Флакс согнулся пополам в приступе кашля. Повелитель выводка отклонился назад, раздув ноздри.

Флакс посмотрел на него, и его лицо расплылось в окровавленной улыбке.

– Не бойся, брат. Я не болен. Просто я состарился, одряхлел и был сломлен на алтаре времени. – Флакс заставил себя выпрямиться и развел руки в стороны, – Итак? Что ты мне скажешь, мм? Момент настал, Тиберий. Я знал, что он когда-то настанет. Знал с того самого момента, как убил тех чудовищ, в которых ты превратил моих родителей…

Повелитель выводка зарычал. Звук эхом отразился в пропасти внизу, перекрывая грохот падающей воды, и Флакс не мог не отдернуться назад. Этот звук всегда пугал его. Но приступ злости заставил губернатора выпрямиться.

– Ты рычишь на меня, и я это заслужил, – отрезал он. – Я забрал у тебя единственных существ, которые любили тебя, и убил их. Но, хотя на курке и был мой палец, ты так же виновен, как и я. Ты уничтожил их, ты почти уничтожил всё, что у нас было, – он покачал головой. – Я говорю почти, будто ещё не случилось самого худшего. – Он посмотрел на повелителя выводка. – Ты доволен, брат? Как долго твои новые повелители позволят тебе быть правителем этой кучи пепла, в которую ты превратил наше королевство, а? Сколько пройдет времени до того, как тебя переработают так же, как мой народ?

Повелитель выводка грациозно спрыгнул со статуи и приземлился, присев, у ног Флакса. Старик отшатнулся назад, наступив на подол своей робы. Он упал, оцарапав локти и спину о твердый камень. Повелитель выводка полз к нему с горящими глазами.

– Да, Тиберий, заканчивай уже с этим, – прошипел Флакс. Страх окутал его, парализовав всё, кроме рта. Он бросал в существо словами, потому что нечем больше было защищаться. – Вскрой меня и сожри сердце. Знаешь, это тебя не порадует. Это не вернёт их.

Повелитель выводка застыл, не моргая уставившись на Флакса. Губернатор слабо улыбнулся. Он не ожидал настолько очевидной реакции. Возможно, в брате было больше человеческого, чем он подозревал.

– Ах, ах, как же ты смешон, зверь. Подумать только, я боялся тебя всё это время. – Его улыбка исчезла. – Ты вообще знаешь, зачем ты это делаешь? Это какой-то примитивный инстинкт или у тебя там на самом деле есть разум? Кто ты, Тиберий? Человек или чудовище?

Повелитель выводка издал пронзительный крик. Флакс уставился в его пасть, полную зазубренных клыков, с длинным языком, и увидел свой ответ. Существо бросилось вперёд, схватив его за плечи и ударив об пол. Он почувствовал, как голова столкнулась с камнем, вызвав ощущение тошноты. Часть его надеялась, что Кровавые Ангелы найдут его вовремя, но эта надежда была, в лучшем случае, пустой.

Когда они впервые прибыли, облаченные в побитую багровую броню, он испытал мгновение надежды. Но Флакс понимал, что это тоже было частью ужасной игры чудовища. Оно позволило ему выжить и сбежать так же, как позволило получить это мгновение надежды, чтобы украсть его.

Так же как он украл его жизнь, столько лет назад.

Флакс не сопротивлялся, у него было на это достаточно причин. Он хотел, чтобы всё это закончилось, чтобы существо завершило начатое. Десятилетия медленных мучений, сократившихся до этих последних моментов.

– Давай, брат… убей меня, так же, как ты убил наш мир. Убей меня и будь ты проклят, – проговорил он, копаясь в робах в поисках спрятанного ножа. Губернатор надеялся перерезать себе глотку, когда придёт время. О, он радостно представлял разочарованную морду существа, когда сам заберёт свою жизнь.

Но этот план уже провалился. Кроме того, он был Флаксом, и такая кончина была ему не к лицу. Нет, лучше он вгонит нож в бок чудовищу, чтобы узнать какую смерть это принесет. Пусть существо в последний раз познает мгновение боли, причиненной им, перед тем как завершит эту печальную драму. Повелитель выводка уставился на него, будто пытаясь понять, почему Флакс не боялся.

Губернатор достал нож и ударил сгорбившегося над ним тиранида. Повелитель выводка дернулся назад и закричал. Флакс не думал, что рана была смертельной, и вообще напрягала, чудовище, но смысл был не в этом. Существо вырвало нож из своего бока и уставилось на него. Когти повелителя были готовы к удару, а каждый мерзкий мускул дрожал от сдерживаемой нужды.

– Может быть, они и любили тебя в конце, но я для них был первым и лучшим, – улыбнулся Флакс.

Повелитель выводка завыл и ударил.

Глава пятнадцатая

Карлаен наступил на последнего визжащего биозверя и раздавил его. Стая потрошителей напала на него минуту назад, привлеченная из скважин разрушенных оснований дворца его запахом. Капитан быстро успокоил их точными ударами ботинка и молота, но и они оставили ему напоминание о себе. Он чувствовал, как кровь вытекает из трещин в броне, пелена усталости окутала его чувства. Существа окружили Ангела, кусаясь и вгрызаясь, и лишь благодаря носимой им броне капитан смог выжить.

Потрошители были не единственной угрозой, с которой столкнулся Карлаен. Генокрады не раз нападали на него, пока он преследовал свою добычу в похожих на гробницу основаниях дворца. Враги нападали по двое и по трое, падая сверху из темноты или выскакивая из трещин и боковых тоннелей. Каждый раз его бионический глаз отслеживал их приближение, и каждый раз капитан усмирял тварей. Но атаки не ослабевали, и такие условия могли вымотать даже космодесантника, с его сверхчеловеческой физиологией. Биодатчики брони предупреждающе ныли об ослабляющих ядах и порванных мышцах. Его горячее и резкое дыхание с хрипом вырывалось из легких. Кровь и пот жгли глаза. Но он по-прежнему двигался вперед, пробираясь через наклонные тени в глубины Фодии, за генетической сигнатурой Флакса.

Вокс прерывисто потрескивал, обнадеживая капитана тем, что, по крайней мере, некоторые из его товарищей ещё живы. Не имея каких-либо других приказов, они как можно быстрее будут пробиваться к поверхности и точке сбора. Карлаен не мог сказать, что будет поджидать их там. Признаки поглощения планеты достигли даже этих глубин.

Канализационные стоки, некогда отводившие грязную дождевую воду с улиц далеко наверху, теперь забились странной колючей растительностью, а стоячую воду заполонили отвратительные полупрозрачные существа. Основание города душилось новой, ядовитой порослью, что разевала пасти и скулила как голодное животное, когда капитан обрывал её или давил под ногами. Карлаен довольно часто сталкивался с плоть-трубами флота-улья, чтобы узнать их с первого взгляда. Они глубоко зарылись, чтобы питаться жизненной силой Асфодекса и осушить почву от питательных веществ.

Тираниды были по-своему эффективны, хоть и чудовищны. Они сокрушали миры, молекула за молекулой выжимая из них каждую питательную крупицу. Не упуская ничего. Даже сам воздух становился безжизненным. И Асфодексу уготована та же судьба – судьба каждого мира в системе Криптус: стать выжатым, осушенным и бесплодным. И как только они закончат здесь, флот-улей Левиафан перейдет к следующему блюду в своей охватывающей всю галактику трапезе – Ваалу.

Мысль снова расшевелила угли ярости Карлаена. Он подавил инстинкт броситься вперед, к тому, что ожидало его впереди, и, вытянув руку, прислонился к стене, покрытой разбухшей, дышащей порослью чужеродного вещества, пытаясь усмирить окрашенные красным мысли. Гнев нарастал, и капитан попытался перенаправить его в желание найти Флакса. Его сознание заполонили образы врага, он мог слышать его крики, пока разрывал его на части, конечность за конечностью. Он впился зубами в нижнюю губу, выпустив в рот струйку крови, и, не раздумывая, проглотил её. Вызванный этим шок испугал его и привел в чувство.

Его самоконтроль подрывался всё сильнее по мере продвижения, но он не мог позволить себе остановиться. Каждый Сын Сангвиния шел по этому лезвию бритвы. Доходить до пределов самоконтроля и гипнообработки, не впадая в безумие, таящееся на задворках психики. Использовать ярость и сопутствующую ей силу, не будучи поглощенным первой. Но это проще сказать, чем сделать, и огонь можно поддерживать лишь до тех пор, пока он ещё не стал неуправляемым.

Карлаен оттолкнулся от стены и оступился. Он чувствовал, что барьеры его самоконтроля по кирпичику разрушаются. Мир вокруг него покачнулся, и капитан ощутил, как его внутренности исказились от потери и боли, подобные которым не мог вынести ни один смертный, он услышал шелест судорожно хлопающих огромных крыльев, почувствовал прилив тепла и боли и увидел лик божества, настолько искаженный, что ему больше не было пути к свету, и он закричал, когда что-то вцепилось в его руку и вонзило ужасные шипы в бронепластины.

Карлаен отдернул руку, с корнем вырвав удушающие лианы из камня стены. Они скользили по нему так бесшумно и быстро, что застали врасплох. Боль затопила его нервную систему, вытеснив безумие. Он прошептал тихую благодарственную молитву, пока отрывал от стены всю груду чужеродной растительности и высвобождал свою конечность из её усиков. Капитан согнул руку и, удовлетворенный тем, что ещё может ею пользоваться, развернулся и двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на призрачные перья, трепетавшие по краям его поля зрения.

Коридор закончился квадратом тусклого света. Стоило Карлаену пройти через него, как вездесущий рев воды, доселе неслышимый, неожиданно расцвел во всем своем великолепии. Он остановился около проема и осмотрел раскинувшееся перед ним зрелище – четыре пересекающихся моста, под большими шлюзовыми воротами, из которых в уходящую вниз бездну лилась вода. А на пересечении мостов, над поникшим телом присело Отродье Криптуса.

Флакс не был мертв. Датчики Карлаена сказали ему достаточно, чтобы прийти к такому выводу. Но он угасал. Губернатор был слишком стар и слаб, чтобы справиться с обрушившимися на него потрясениями. Карлаен слышал колеблющийся стук сердца старика. Он сделал шаг вперед, и повелитель выводка поднял голову. Чужак никак не отреагировал, встретившись с капитаном взглядами. Он потянулся вниз и мягко погладил волосы Флакса. Жест был почти что ласковым.

Вспыхнули предупреждающие иконки, и Карлаен осмотрел площадь. Здесь были и другие фигуры, что скрывались в разрушенных основаниях города, окружавших мосты, или свисали с опорных стоек и перил мостов. Он задавался вопросом, сколько ещё существ осталось. Сколько ещё детей припасло для него Отродье Криптуса? Карлаен сделал ещё один шаг вперед. Он подумывал попробовать выстрелить из штурмболтера, но существовала вероятность попасть во Флакса. Даже у матрицы наведения были свои пределы, и, с учетом его усталости, застлавшей воздух влажной дымки и психических уловок повелителя выводка, он не желал рисковать. Потому капитан оставил оружие на месте и поднял молот. Стоило ему схватиться за орудие, как повелитель выводка наклонился вперед, как будто принюхиваясь.

Карлаен рванулся вперед. Повелитель выводка завопил. Капитан пошатнулся, когда его сознание внезапно зарябило от боли. Он споткнулся и опустил молот, опершись на его рукоять, чтобы не упасть, когда повелитель нанес психический удар. По нему прокатились волны боли. Как и в прошлый раз, осколки воспоминаний, отточенные до убийственного состояния и ставшие оружием под воздействием чужеродной психики, прорвали его защиту. Но на этот раз Карлаен был готов. Он с новой силой растопил пламя своей ярости, приветствуя принесенный им прилив чистоты разума. Повелитель выводка был созданием взращенной ненависти и звериной ярости, но они были ничем в сравнении с гневом того, кто жил с предсмертным криком полубога у себя в сознании. Чужеродные шептания рассеялись как дым, под ударами огромных, незримых крыльев.

Щит Ваала встретился взглядом с Отродьем Криптуса и поднялся на ноги. Животное спокойствие на морде повелителя выводка дрогнуло. Его глаза расширились от удивления, а затем сузились от ужаса, когда он обнаружил, что его величайшее оружие бессильно и бесполезно. За полдюжины ударов сердца спор разрешился. Существо моргнуло, разрывая контакт. Оно поднялось во весь рост и испустило пронзительный приказывающий крик.

Когда его отголоски пронеслись по грохочущей воде и отразились от статуи в камень оснований города, генокрады пришли в движение. Существа помчались вперед со всех сторон. Карлаен встретил их с целенаправленным неистовством. Энергетическое поле его молота потрескивало и искрило, когда он описывал им широкие, четкие дуги, отбрасывая существ обратно или убивая их на полупрыжке. Здесь, на открытом пространстве, он мог использовать оружие со всей возможной эффективностью, и Молот Ваала гудел у него в руках.

Благодаря этому капитан без промедления и остановок продолжил продвигаться к повелителю выводка. Карлаен зашел слишком далеко и пережил слишком многое, чтобы позволить загнать себя в угол здесь и сейчас. Последние два генокрада, вставшие между ним и его добычей, поднялись по краю моста и помчались к нему.

Первого Карлаен сбил молотом в воздухе, с гулким треском обрушив тварь на поверхность моста. Существо едва успело завизжать, прежде чем его панцирь треснул и раскололся, а от него самого осталось лишь мокрое место. Когда на Карлаена вскочил второй генокрад, он развернулся, стреляя из штурмболтера. Разрывные болты настигли чудовище в воздухе, и тот разлетелся тёмной дымкой.

Капитан развернулся, готовый открыть огонь по тем тварям, что приближались к нему сзади, но штурмболтер щелкнул вхолостую. Карлаен выругался и прицепил его обратно к гравизажиму. Он схватился за молот обеими руками и встретил первое из существ ударом, от которого то безвольно покатилось по мосту. К нему присоединилось второе, потом третье. Затем атака прекратилась, так же внезапно, как и началась.

Карлаен повернулся, и увидел повелителя выводка, прошедшего мимо распростертого тела Флакса, черты чудовища исказились в, предположительно, презрительной насмешке. А затем, взревев, оно оказалось подле него. Мгновение они состязались, молот против когтя. Карлаен, как и прежде, был медленнее, но теперь он был готов к быстроте чудовища, и потому сражался осторожно, блокируя и парируя его удары, а не просто гася их. Теперь он знал своего врага, а тот знал его.

Повелитель выводка увертывался и извивался, избегая ударов, которые могли бы навсегда покончить с их противостоянием. Он не давал капитану возможности для маневра, кружась и атакуя со всех сторон так быстро, как только мог. У Карлаена не было никакой возможности нанести столь нужный ему смертельный удар. Наконец, чудовище прыгнуло на него, и когда они сцепились, четыре руки сжались вокруг двух.

Какую бы силу ни давала ему ярость, теперь она начала ослабевать. Существо, созданное для такого рода сражений, было намного сильнее Карлаена. Его отпихивали назад, и вскоре одно его колено коснулось поверхности моста. Молот капитана горизонтально вклинился между ними, рукоятка оказалась в челюстях существа. В безжизненных, красных глазах повелителя выводка, находившихся в считанных сантиметрах от его собственных, не отражалось ничего из того, что скрывал чужеродный мозг твари.

Карлаен рискнул; он протянул руку к штурмболтеру и выхватил его. Хоть и пустое, оружие всё ещё имело тяжесть и вес. Он впечатал его в боковую сторону черепа чудовища, приложив каждую крупицу силы, что он смог собрать для удара. Ошеломленный повелитель выводка отпустил его и отпрянул. Капитан отпихнул его назад, подальше от себя. Тот вскочил на ноги, когда Карлаен занес над головой молот.

Но вместо того, чтобы поразить тварь, он направил свой удар на участок моста под её когтями. Металл и камень распались с воплем терзаемой стали, когда молот поразил цель. Вся секция моста не выдержала и проломилась, увлекая за собой чудовище. Повелитель выводка рухнул вниз, во тьму, его конечности тщетно пытались ухватиться за что-нибудь, что могло бы остановить его падение. Свирепый взгляд чудовища так ни разу и не дрогнул, когда он исчез в темных, кружащихся внизу водах.

Карлаен, тяжело дыша, посмотрел ему вслед, его сердца бешено колотились в груди. Он встряхнулся и прошел по краю созданного им отверстия, чтобы забрать Флакса.

Им предстояла встреча.