Текст книги "Щит Ваала: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Ник Кайм

Соавторы: Гай Хейли,Энди Смайли,Джош Рейнольдс,Лори Голдинг,Брэнден Кэмпбелл,Джо Паррино
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава вторая

Армия Анракира маршем шла по поселению людей, стирая с лица земли любые признаки жизни. Рядом со Странственником, победоносно шагающим по погибающему городу, плыл чудной Уничтожитель по имени Арменхорлал и что-то жужжал себе под нос. Через какое-то время к ним пристроились вышедшие из дыма три преторианца, держащие жезлы завета поперёк груди.

Покидая горящую площадь, Анракир лениво перебирал рукой горстку камней, которые подобрал на заснеженных равнинах Карр-энн-Дерака.

Карр-энн-Дерак – последнее поле битвы, где он побывал. Планета, название которой за шестьдесят миллионов циклов, что некроны дремали, на языке эльдар упростилось до Карнака. Место, где произошёл недавний конфликт с древним врагом, очередная битва Войны в небесах, продолжающейся до сих пор. Последний мир-гробница, который он осенил своим присутствием.

Анракир не знал предназначения покрытых рунами камней, но их вездесущность и то, как эльдар кричали, когда увидели, что он взял их себе, говорили о большой значимости. Порой, как, например, сейчас, владыке казалось, будто он видит слабые проблески внутри и слышит едва уловимые горестные стенания, доносящиеся оттуда.

Тогда Анракир дал выход своему раздражению, сорвавшись на мировом духе эльдар – недоразвитом наборе обслуживающих программ и хранилищ личностей, которые весьма отдалённо напоминали мощные системы, запрятанные в мирах-гробницах некронов. Такие жалкие попытки воспроизвести подобную технологию выглядели оскорблением, ещё одним напоминанием о неудачах низших рас. Повреждённую конструкцию забрал себе Тразин Неисчислимый по условиям соглашения, которое обеспечило победу над эльдар.

Теперь Анракир прибыл на Келрантир, чтобы пробудить легендарные легионы мира-гробницы и принять их в свою растущую империю. В груди теплилась надежда, которой хватало, чтобы переселить отвращение к жалким червякам, какими ему представлялись местные аристократы. Келрантирцев, в равной степени славящихся как своей надменностью, так и колоссальной численностью, можно было назвать необходимым злом. Анракир находил странным, что им только предстояло проснуться, выползти из своих нор.

Странственник кинул под ноги один из тускло сияющих камней и стукнул по нему кончиком боевой косы. Он ожидал что-то увидеть или испытать и для этого проанализировал собственную реакцию, изучил показания тактильных датчиков при раскалывании камня и исследовал произошедшие в структуре изменения, когда он разбился на осколки. Однако металлическая оболочка не передала никаких чувств. Внутри ничего не зашевелилось – там царила абсолютная пустота. Спокойствие, уверенность, упорядоченность. Осталось лишь праздное любопытство, неудовлетворённое этим небольшим экспериментом. Владыка отпустил остальные камни, нанизанные на цепочку из призрачной кости, которая висела на шее. Ему не удавалось понять, почему эльдар так дорожили ими, но с другой стороны от него вообще часто ускользали мотивы, движущие живыми.

Зажав поднятые осколки камня в сверкающей пятерне, запятнанной кровью людей-животных, Анракир постарался не обращать внимания на предательское шипение органической жидкости, которая стекала по позвоночнику. Он сложил вместе пальцы на другой руке и позволил пришедшей вместе с этим жестом волне спокойствия прокатиться по телу. Позволил дугам молний целиком окутать себя и смыть все пятна жизни; там, где заряды стирали грязь, поднимался дымок.

Под ногами трещал гравий. Вокруг мельтешили воины. От антигравитационных моторов поднимался гул, заставляющий череп Анракира вибрировать. У ног звенела металлическая юбка. Какое-то лишнее движение привлекло внимание Странственника и вызвало его гнев. Группа воинов, побросав своё оружие, пировала поверженными противниками, вырывая куски мяса и пихая в пустые полости рта. С рассерженным видом владыка смотрел, как органическая материя падает сквозь их грудины в пыль под ногами, и кровь блестит при полуденном солнце.

– Болезнь. Проклятые, – сказал Анракир. Внутри вспыхнуло омерзение. Не поворачиваясь, он сделал жест парящему Уничтожителю, что следовал за ним. Затронутые Свежевателем были сущей проблемой на Келрантире. Обычно они следовали за войсками Анракира небольшой гурьбой, напуганные излучаемой угрозой и величием владыки. Обитающие в собственной кошмарной реальности в регионе с подходящим названием – Вурдалачьи звёзды, где, если верить слухам, ими правил некий Валгуль, Освежёванные редко беспокоили Анракира. По крайней мере до пришествия на Келрантир. Что-то в этом мире-гробнице заражало его воинов, провоцировало проклятие Свежевателя переписывать их и без того повреждённые души и психику.

– Позаботься о них, – распорядился Анракир. – Усмири затронутых Свежевателем. Очисти внявших предсмертным словам Лланду'гора.

Произносить истинные имена К'тан больше не казалось странным. Анракир и весь его род избавились от этого запрета, когда разбили звёздных богов на осколки и обратили их в слуг. Так они демонстрировали свою власть над созданиями, которым когда-то присягнули на верность: Мепхет'ран, Лланду'гор, Сян'ла и другие, затерявшиеся в полузабытой мифологии некронов.

Уничтожитель загоготал. В смехе ощущалось его собственное безумие – нигилизм, крепко укоренившийся в нём и других таких же. Вдоль позвоночного столба некрона побежал свет, когда он начал собирать энергию, вытягивая её из самой атмосферы на микроскопическом уровне. Тяжёлые стволы гаусс-пушки, служившей Арменхорлалу рукой, стали ярко-зелёными, и из дула вырвалась губительная энергия, по цепи прошедшая по отряду воинов, невольно ставших свежевателями, и испарила их. Тени некронов на миг растянулись, отчётливо став видны при ослепительном зелёном свете. Распространяющийся вирус мстительного Лланду'гора проявлялся всё чаще среди тех, кто шёл под знаменем Странственника, и всех, кто ещё поддастся ему, ожидала та же участь.

Арменхорлал стал издавать непонятные звуки, похожие на детское гуление, – пережиток его былого существования в смертной оболочке. Анракир знал, что разум Уничтожителя повредился из-за какой-то накладки во время преобразования, но ему было все равно. Пока что Уничтожитель приносил пользу. Арменхорлал стал кружить над головой Анракира, разгоняясь все быстрее и быстрее.

– Хватит. Прекращай, – произнёс Анракир, подняв руку. Голос Странственника протрещал в измятой голове Арменхорлала, дойдя до повреждённого в сражениях рассудка, и Уничтожитель остановился. – Так много. Так много свор Проклятых. Откуда они берутся? Что притягивает их сюда? Эти мясные создания едва ли годятся в пищу. Тем более для таких как мы, сбросивших оковы смертности.

Анракир пнул слабо подёргивающееся тело у себя под ногами, едва ли обратив внимание на пронёсшийся при этом животный крик боли. На долю секунды ему показалось, будто он уловил проблеск интеллекта в глазах существа перед ним, некий намёк на наличие разума.

Кругом простирались примитивные сооружения людей, представляющие собой не более чем укрытия от стихии и украшенные изображениями птичьих крыльев из серых и чёрных плиток. По стенам решительно и агрессивно колотили рядовые воины, тогда как некроны посообразительнее ощущали внутри присутствие людей и приказывали тем, что потупее, разобраться с ними.

От того, насколько органические создания испортили Келрантир, внутри Анракира поднимался гнев. Сокровище одной из древних династий его народа заселили дикари, отвоевала сама жизнь, следы которой некроны в прошлом великодушно вычистили. Жизнь всегда сопротивлялась порядку. В этом заключалась её суть. И однажды Анракир пожелал увидеть, как органики подчинятся и с честью примут дар, что он приносит.

Над головой пролетели три Уничтожителя вместе с силами авиации. Вдалеке территорию патрулировал монолит, чьи чёрные обсидиановые бока блестели на солнце, словно мокрые. По руинам маршировали фаланги рядовых воинов, чьи энграммы личности изъели эпохи, прошедшие со дня превращения. Ни Анракир, ни Арменхорлал не испытывали к ним жалости.

Три триархических преторианца неотступно следовали за Анракиром и Уничтожителем. Они загадочно молчали точно так же, как их повелитель. Они редко вставляли комментарии или выражали неодобрение. Они просто наблюдали. Ждали. Они служили.

Несмотря на то, что с тех пор как они стали следовать за Анракиром, прошли десятилетия, троица так и не сообщила своих имён. Первое время Анракира злило их умышленное пренебрежение, а затем он сам дал им имена – Хатлан, Доветлан и Аммег. Не мудрствуя лукаво, он просто присвоил им названия первых трёх цифр из системы счисления некронов. Преторианцы никогда не оспаривали его выбор, и порой даже откликались на эти имена.

Как известно, служители Безмолвного Царя могли склонить даже самых непокорных фаэронов. И то обстоятельство, что они не оставляли его, приглядывали и ходили за ним, тревожило владыку. Зачем они здесь? Чего желал последний правитель Империи Некронов от Анракира?

Ему не давало покоя, что эти воины отказались погружаться в Великий сон и скитались среди звёзд на протяжении всего шестидесятимиллионного цикла, выполняя поручения Безмолвного Царя. Анракир подумал, что и сам мог бы поступить так же, ибо обладал волей не менее сильной. Но в отличие от него, эти триархические преторианцы действительно блуждали по космосу, вмешиваясь в развитие смертных рас, изучая происходящее и молча наблюдая со стороны подобно бессмертным божествам, и прошедшие эпохи оставили на них свой отпечаток. Время подкосило их. Сделало жалкими. Металлическая оболочка потускнела; бронзовая окантовка истёрлась и почернела от выстрелов. Да, их облик не производил былого впечатления, но то, что они собой воплощали, и та разрушительная мощь, которой они обладали, более чем компенсировала их нелепый и дряхлый вид.

Под локтями у Аммег болтались сломанные и измятые красные шлемы, принадлежащие одной воинской касте презренной расы людей. Грубые, но впечатляюще грозные. По-видимому, подобранные на каком-то поле битвы. Как и Анракир, Аммег тоже носила эльдарские камни душ, хотя их возраст явно был старше, чем у него. Также вокруг неё развевались изорванные одежды каких-то низших созданий, а от металлических костей шёл грибковый смрад.

Каждый из преторианцев имел какое-нибудь напоминание о человеческих воинах. Спину Хатлана усеивали серповидные ячейки, которые люди использовали в своём оружии. Они шли в три ровных ряда, и от них воняло взрывчатым веществом, что человечество применяло в своём грубом огнестрельном оружии. Кроме того, имелись у триархического служителя и всякие вещи от других рас и культур.

Вокруг лица Доветлан веером располагались стальные ножи людей, простые и плохого качества. Все клинки украшал значок крылатой капли крови.

Преторианцы не рассказывали ни о том, при каких обстоятельствах добыли эти предметы, ни зачем с гордостью их носили. Любая попытка расспросить их об этом приводила к тому, что они принимали раздражённую позу и смотрели на него пустым взглядом. Бесполезное занятие. Поэтому Анракиру оставалось лишь догадываться о происхождении артефактов. Когда же преторианцы говорили, они лишь констатировали очевидное.

Из бокового здания высыпали люди, ведомые несколькими мужчинами. Анракир отпрянул в отвращении, сердитый и обеспокоенный тем, что какой-нибудь из их грязных снарядов может испачкать его оболочку. Не успел Арменхорлал навести свою гаусс-пушку, как лазерные иглы застучали по его корпусу. Уничтожитель сначала тихо захихикал, а после засмеялся в голос, когда принялся жестоко молотить нескольких убегающих.

Хатлан и Аммег взмыли в небо на антигравитационных модулях. Доветлан встала перед Анракиром, который молча наблюдал за происходящим. Сама Вселенная застонала, когда мощные волны света вырвались из жезлов завета преторианцев. Плачущие люди, выплёвывающие проклятия один за другим, превратились в облака горящего пепла. Остальных вытащили из здания наружу лишённые сознания и эмоций воины и выстроили в ряд для испепеления.

Анракир не переставал поражаться тому, как жизнь всегда идёт по проторённым путям. Будь то мужские или женские особи. Высокие или короткие. С розовой или коричневой плотью или любого другого цвета. Все обладали схожим строением: две руки, две ноги, одна голова. Как невероятно знакомо. Вселенная самостоятельно старалась привнести порядок, начиная от эльдар и некронтир и заканчивая этим людским отребьем. Занятное совпадение или свидетельство некого великого замысла? И то обстоятельство, что всё вело к энтропии и распаду, к хаосу, извечно вызывало досаду. Лишь некроны отказались принять судьбу, решив пойти по иному пути, а не катиться по наклонной дороге, ведущей к уничтожению.

Только при твёрдой гегемонии некронской империи Вселенная наконец обретёт желанные ею упорядоченность и определённость. Анракир посвятил свою вечную жизнь этой цели, и ради неё он объединял сородичей под своим знаменем и покорял низшие расы.

Пока Анракир продолжал идти по поселению людей, у него за спиной на каменное крошево опустились Хатлан и Аммег и грозно зашагали позади. За ними хвостом плёлся Арменхорлал, на теле которого местами горел огонь. Уничтожитель опять гудел себе под нос.

Всюду валялись груды пепла, взрывались топливозаправщики – некроны-воины систематично стирали любые следы присутствия людей.

Слабый ветерок, раскачивающиеся деревья и даже мягкий солнечный свет – всё бесило Анракира, вызывало сильный гнев где-то глубоко внутри, в том месте, что он принимал за свою душу. Всё провоняло жизнью – тем временем, что он искренне хотел бы забыть. Каноптековые пауки в это время бросали собранные трупы в порталы изгнания монолитов. Так с поверхности Келрантира постепенно исчезали остатки органической жизни.

В бирюзовых глубинах безоблачного неба над головой тускло сияло слабое, умирающее солнце, которым ещё до Раскалывания питались К'тан. Звёздные боги в отчаянной попытке утолить свой голод выкачивали из него все соки, прежде чем открыть для себя приятные на вкус души.

Жизнь, которую когда-то истребили некроны, называвшие этот мир родным, снова вернулась сюда, возможно, занесённая космическими ветрами или каким-нибудь далеко забредшим странником. В любом случае Келрантир плохо пережил минувшие эоны.

Перемены порождали гнев. Смерть же представлялась константой, известной величиной. А ничто так не радовало Анракира, как то, что оставалось известным и неизменным.

Послышался хруст гравия под металлическими ступнями. Крадущиеся шаги. Циклопический глаз вперился в Анракира. Криптек. Он быстро защебетал, и его тело согнулось в позе, говорившей о волнении. Сложив руки вместе, он пальцами выражал обуревавшие его эмоции, которые ни за что не смог бы показать череп.

Возбуждение. Облегчение. Почтение.

Анракир замахал рукой, чтобы криптек перестал.

– Слушаю.

– Мы изучили карты и прогнозы, мой лорд. Примерный вход найден.

– И где же мои легионы? Где фаланги этого мира?

Глубокая печаль. Неприятные вести.

– Похоже, за время Великого сна там вырос горный хребет. Врата погребены.

К собственному удивлению Анракир спокойно воспринял эту новость.

– Ну, так откройте их. Откопайте. Я должен получить свои легионы.

Признательность. Рвение.

– Разумеется, – ответил криптек и торопливо покинул его.

Солнце заслонила странная тень, и атмосферное давление понизилось, отчего сам воздух взвыл. Анракир расслышал слабое жужжание и в смятении повернулся к триархическим преторианцам. Те, ничего не говоря, посмотрели на него в ответ.

По воинам прошёл импульс. Все застыли. У тех некронов, что ещё обладали разумом, появились вопросы.

Из карманных измерений вышагнули смертоуказатели. Совершенные шпионы и терпеливые убийцы. Ненавистные хитрые конструкции, чьи методы вызывали неприятие. Однако от них была своя польза, и потому Анракир терпел их присутствие в армии, в отличие от омерзительных свежевателей, разносящих свою болезнь. Владыка до сих пор вздрагивал при их внезапном появлении.

Один из них показал вверх. Странственник посмотрел в небо и увидел, что оно окрасилось в бежевый и красный. По всей линии горизонта на планету обрушивались орды насекомообразных чужаков.

Он знал их, знал тварей, что прибыли попировать Келрантиром. От желания плеваться проклятиями Анракир даже бессознательно принял позу, выражающую сильный гнев и слабо намекающую на крайнее разочарование. С созданиями, которых смертные расы называли тиранидами, он бился всего несколько раз, но каждая встреча с ними чуть не окончилась катастрофой. Они одолевали его безмозглые полчища за счёт многочисленности, и одно то, что они оказались на Келрантире, осмелились помешать его замыслу, было нечестным.

Тираниды представляли угрозу для некронов. Они воплощали ничем не стеснённую жизнь, беспорядочно развивающуюся и предсказуемую только из-за своей прожорливости. Они поедали низшие расы, что беспокоило правящие круги некронских династий, поскольку ставило под угрозу их конечную цель по полному умиротворению Галактики, полной хаоса.

А теперь они прибыли сюда, на Келрантир.

Небо расчерчивали полосы огня от проникающих в атмосферу объектов. Громадные биологические корабли переходили на нижнюю орбиту.

Некроны принялись противодействовать угрозе.

С ползущих по воздуху монолитов стали срываться зелёные молнии, однако в небе было слишком много падающих тел. Фаланги воинов не реагировали никак вообще. Они просто замерли на месте, не замечая тучи тиранидов, затянувшие небеса.

Глава третья

Хатьеля нельзя было назвать замкнутым в себе. Бесстрастный, заслуживающий доверие, надёжный – скорее, таким был сержант второй роты Кровавых Ангелов. Он гордился теми цветами, что носил – красным и золотым, и положением, которое занимал. Своё звание он получил несколько столетий назад, сражаясь с орками на Лареде VII, и в том же звании собирался умереть, считая, что ему не предназначено подняться выше.

Прекрасные херувимы с высоты глядели, как космодесантники собираются на мостике фрегата «Золотое обещание». Настоящее произведение искусства, а не обыкновенное рабочее помещение. Целые поколения Кровавых Ангелов вложили в него свой труд. На поле битвы свет не мог изгнать всю тьму, притаившуюся в душах сыновей Сангвиния, поэтому творчество ходило у них в почёте. Хатьель, например, собственными руками сделал резной трон, на котором сейчас сидел. Взяв радиоактивное дерево с Ваала, он создал шедевр, на который не был способен ни один смертный мастер. Спинку вручную покрашенного и позолоченного трона, который возвышался над мостиком, украшали крылышки ангелов, сделанные из алебастра, добытого в недрах Ваала-Прайм. И когда Хатьель откидывался назад, как сейчас, они напоминали печать, которую все Кровавые Ангелы и их сервы носили на плечах и которая отмечала все части их доспехов: крылатая капля крови возлюбленного примарха.

Хатьеля можно было назвать слегка надменным, но не более чем требовал его ранг. На броне каждого из его бойцов был изображён тот же символ с отдельными деталями, отделанными золотом. Модификация боевых пластин поощрялась с разрешения орденских магистров кузни, но только доспех Эмудора был почти лишён блеска и великолепия, поскольку ему недоставало художественных навыков. На неровных пластинах были вырезаны филигранные завитки и спирали, создающие дорожку теней, которая умаляла красоту его лика, разделяла его и преумножала талант к маскировке. Она выражала его характер: задумчивый, мрачный и умеренно саркастичный.

Хатьель же имел сангвинический темперамент, как говорили, и его это устраивало. Он хотел жить и служить примарху и Императору в своей должности. Сержант знал, что ему не хватает способности вдохновлять. Доблести, в какой нуждались некоторые его братья. Знал, что другие члены капитула смотрят на него и его отделение сверху вниз. При этой мысли на его морщинистом, измученном заботами лице появилась широкая ухмылка. Он и не хотел продвижения по карьерной лестнице. Он занимался тем, что у него получалось лучше всего – управлял отделением.

Что, впрочем, нисколько не облегчало его нынешний долг.

– Когда ещё столько врагов обрушивалось на одну систему, как эту? – задумчиво спросил он, всматриваясь в окно купола. Вопрос был риторическим. Хатьель задал его едва ли осознанно и все же получил на него ответ. Его дал прилежный и любознательный Вентара, обладавший быстрым и светлым умом. Его зелёные глаза сияли так же ярко, как и изумруды, усыпавшие его нагрудник.

– Армагеддон.

– Нет, – отрезал седой Асалия, который был даже старше самого Хатьеля. – Ошибаешься, дружище. На Армагеддоне было несладко, уж поверь. Не хочу принижать славу воинов, что сражались и проливали кровь за тот мир, и делают это и сейчас. Но та война близко не стоит с тем, что происходит здесь.

Асалия говорил со знанием дела. Помимо красного и золотого, на его доспехе были представлены чёрный и серебряный цвета. Череп с перекрещёнными костями и значок инквизиции гордо сверкали на его левом наплечнике. Ветеран прослужил у ксеноборцев два срока и поклялся никому не говорить о том, что произошло за этот период в Ордо Ксенос, но приобретённый там опыт и ужасы, которые он повидал, оставили свой след на его лице. В каждом движении его глубоко посаженных глаз проглядывали далёкие образы, триумфы и тьма. Он был правой рукой Хатьеля, опорой знаний и опыта.

– Говори, что хочешь, о чёртовых орках, но они берут числом. – Ветеран зачесал тёмную бороду, нащупывая под ней шишки и борозды шрамов и морщин, которые приобрёл за время службы у секретных начальников, полное сражений и тайн. – Всегда брали и всегда будут. Но вот флот-улей, – Асалия едва вздрогнул. – У него сил не счесть, проще звезды на небе сосчитать.

Хатьель благодарил крылатого примарха за то, что Асалия никогда не предавался меланхолии, хотя такое часто случалось с вернувшимися из Караула Смерти. В самом деле, многих пожирал «чёрный гнев», прежде чем по возвращении они успевали поделиться с капитулом своим ценными опытом и знаниями.

Громогласный голос Асалии утих, но сказанные басом слова эхом прошли по мостику. Наступила тишина. Собравшиеся обменивались тревожными взглядами и хмурили брови. Сверху на космодесантников стеклянными глазами безмолвно взирали резные фигуры херувимов.

Раздалось шипение и потрескивание вокса, но и оно не рассеяло тишину. Разинувший рот сервитор забормотал на лингва-технисе.

В систему Криптус пришла война. Война такая, какая в Империуме случалась нечасто. Погибель, кровь и ихор. Наползающий ужас. А Хатьель находился в стороне.

Где-то там Имперский Военно-Космический Флот прямо сейчас удерживал рой кораблей-ульев, пока солдаты Астра Милитарум готовились встретить наступление на земле, когда имперская армада неизбежно потерпит поражение. Вскоре Кровавые Ангелы прибудут им на помощь, чтобы остановить чужаков здесь, прежде чем они обглодают все планеты до костей и двинутся дальше, угрожая самому Ваалу.

Но Хатьель? Его отделение отправили на «Золотом обещании» впереди основных войск лорда Данте с заданием наблюдать за сражением и посматривать на мёртвый мир под названием Пердита. Хатьель не стал спрашивать, почему выбрали его. Космодесантник знал свои обязанности. И всё же это задание вызывало в нём досаду.

Сержант переключил внимание на планету, медленно вращающуюся внизу. Пердита не представляла никакой ценности. В прошлом здесь, по-видимому, произошла какая-то катастрофа, а может она просто такой родилась при образовании системы.

И вновь молчание нарушил Вентара:

– Зачем нам охранять эту пустошь? – И снова вопрос, который не давал покоя. Хатьель и сам не переставал задавать его себе. Почему они не сражаются вместе со своими братьями? Почему им нельзя взять «Золотое обещание» и присоединиться к битве?

– Доверяй магистру капитула, – стальным голосом ответил Асалия.

Вентару такой ответ, явно, не устроил.

– А кому вообще взбрело в голову когда-то сбросить на Пердиту вирусные бомбы?

– Думаешь, здесь проходили бои Великой Ереси? – К разговору присоединился новичок отделения, Кассуэн.

– Нет, – коротко ответил Вентара. – Планета погибла миллионы лет назад, парень, никак не тысячи.

С лица Кассуэна сошла улыбка.

– Тогда может эльдар?

– Не исключено, но я никогда прежде не видел, чтобы они полностью очищали мир, как здесь, – сказал Хатьель. Эти увёртливые коварные пришельцы редко опускались до столь систематического уничтожения. Они предпочитали ударить и отступить или заниматься разбоем.

В космосе проплывали блоки из неизвестного ксеноматериала, загораживая удаляющийся флот. Медленно танцующие друг с другом по сложным траекториям, конструкции временами, казалось, складываются в какие-то знаки, а порой принимают замысловатые полигональные формы. Поначалу считали, будто они сделаны из резной кости, коей славятся эльдар, однако позже выяснилось, что эти массивные сооружения, к которым большой интерес проявляла Инквизиция, сделаны из камня и исписаны инопланетными иероглифами иного вида.

Снова опустилась тишина. Отделение сидело на командной палубе с вытащенным оружием. Хатьель уложил свою булаву себе на колени так, чтобы её красивое золотое навершие аккуратно лежало на подлокотнике командирского кресла.

Атмосфера наполнялась нетерпеливым ожиданием и тупиковым бессилием. Сервы суетились с потупленными лицами.

На грани зрения Хатьеля заплясали тени. Тени из иной эпохи. Он обнажил клыки и ощутил, как по членам проходит призрачная боль.

– Нет, – пробормотал он. – Только не сейчас.

Наскос Вентара озабоченно посмотрел на него.

– Сержант?

– Ничего, всё в порядке, – выдавил Хатьель и показал на экран. – Смотри.

Корабельный астропат Амантер Кидрун – женщина, которая неделями что-то тараторила, напуганная видениями стрекочущей разумной тьмы, – закричала, и её жуткие вопли разнеслись по всему мостику.

Она упала в припадке и заколотила пятками по позолоченной палубе, своей обувью оставляя царапины на напольных фресках.

– Великий Пожиратель, – орала она. – Рой, нечестивый рой. Он обрушится на нас. Поглотит нас!

Среди сервов распространилась тревога. Хатьель чувствовал страх, исходящий от них, ощущал омерзительную животную вонь ужаса, пустившего корни в души экипажа. Сержант встал на ноги. На его грубом лице разразилась буря эмоций. Серые брови нависли над синими глазами.

– Хватит!

Асалия и Эмудор утащили мечущуюся женщину с мостика и спустя какое-то время вернулись и заняли свои места. Все взгляды были обращены к экранам.

Разноцветные стаи появились на краю карты, а после раздулись на весь экран, словно перезревший фрукт. Присутствующие космодесантники помрачнели.

– Святой трон, – прошептал кто-то, и эти слова стали повторяться вновь и вновь, походя на безумие. Затем раздался крик.

Хатьель ударил кулаком в бронеперчатке по подлокотнику командирского кресла, отчего дерево треснуло. Сервы подпрыгнули на месте, но никто из них не выглядел виноватым. Сержант понял, что сказанное каким-нибудь капитаном или офицером богохульство просто эхом прошло по воксу.

– Вырубите этот звук, – приказал он.

– Слушаюсь, – ответил связист.

Хуже всего было ожидание. Триллионы людей и женщин, которые называли Криптус своим домом, возьмут в руки оружие, чтобы защитить свою жизнь и родной мир, и будут ждать встречи с врагом. В их ряды вольются солдаты Астра Милитарум, которые станут ядром сил обороны в бою с неисчислимыми миллиардами тиранидских организмов, каждый из которых создан убивать и поглощать.

Хатьель стиснул зубы, подчиняясь долгу. Пердита не имела пищи для ксеносов и, по всей вероятности, её обойдут стороной. Разочарование охватило Хатьеля. Но у него был приказ, и поэтому «Золотое обещание» продолжит оставаться на орбите мёртвой планеты.

Когда рой ксеносов стал пролетать мимо, устремляясь к центральным густонаселённым мирам, недовольство и страх прошли по мостику. Капитан фрегата – суровая ваалская женщина по имени Дабрия Корбел, имеющая страшные шрамы от радиации, – вздрагивала при каждой вспышке света, когда вдалеке умирал очередной корабль Имперского ВКФ. Она стояла рядом с Хатьелем, облачённая в красную униформу с черными и золотыми вставками орденского серва.

– По-моему, рой слишком близко, мой лорд, – бросила она.

На взгляд Хатьеля, не слишком близко, но он всё же кивнул.

– Мы ничего не можем сделать.

– Можно уйти на обратную сторону планеты, – предложил Эмудор.

– При всем уважении, господин, – произнесла Корбел, – не выйдет. Они заметят вспышку наших двигателей. И что хуже, ауспик показывает, что они и на другой стороне.

– Мы будем придерживаться плана лорда Данте, – заявил Хатьель. – Затаимся на орбите и…

В действительности он не знал, что ещё им делать. Магистр ордена просто сказал удерживать Пердиту. А как именно – не сообщил.

– Мы удержим мир или погибнем с честью, – выпалил Асалия, заметив нерешительность командира.

– Как просто, – съязвил Вентара.

– До этого не дойдёт, – уверенно заявил Эмудор. – Мы не несём опасности для тиранидов, а Пердита не представляет для них интереса. Пока не прибудут наши братья, мы спокойно будем оставаться на орбите мёртвого мира.

Одетый в униформу серв подошёл к капитану Корбел с инфопланшетом. Движение привлекло внимание Хатьеля, но сержант всё же проигнорировал этих двух, поскольку подобного рода сцены часто повторялись на «Золотом обещании». Люди совещались около двух минут, а после младший служитель вернулся на свой пост. Корбел приблизилась к креслу командира с широко раскрытыми глазами и поднятыми бровями. На лбу проступили складки, поднявшие чёрные с проседью волосы. На лице ясно читалась беспокойство.

Она передала сержанту планшет, отступила на пять шагов, скрестила руки и стала нервно постукивать ногой по палубе.

– И что это? – спросил Хатьель, пробегая глазами по содержимому. Он и сам знал ответ, но хотел услышать мнение капитана.

– Сигнатуры прибывающих космолётов, мой господин.

– Ксеносы? – спросил он, приподняв бровь.

– Нет, – ответила Корбел. – Судя по размеру и показателям, человеческого происхождения.

– И они летят к Пердите?

– Учитывая текущую скорость и направление, похоже, что так, господин.

Остальные члены отделения собрались вокруг женщины. Гудение работающей силовой брони наполнило пространство мостика.

– Сержант, есть какие-нибудь зацепки, указывающие на то, кто это может быть? – спросил Вентара.

Хатьель вопросительно посмотрел на капитана.

– Пока никаких, мой лорд. Мы пытаемся связаться с кораблями, но они не отвечают.

– Но зачем лететь к нам? Откуда они вообще знают, что мы здесь? – сказал Вентара.

Хатьель не стал продолжать разговор на эту тему. Он предпочитал иметь дело с фактами.