Текст книги "Холивар. Квест "Проклятый город"."

Автор книги: Ник Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

   Людей они, естественно, не любили. А также эльфов, гномов, оборотней и других существ. Мир для гоблинов, считали они, причем не просто для гоблинов, а для гоблинов именно их племени. Все остальные враги и добыча. К гоблинам не применимо понятие людоедство, мы же, к примеру, не переживаем из-за того, что нам приходится есть свиней, и грехом это не считаем. Так и у них: любое существо, не принадлежащее к подвиду гоблинов – пища. А то, что эта пища из котла начинает своих добытчиков грязными словами поносить, так это издержки и к этому гоблины относятся очень философски. Ворона тоже можно научить слова говорить, так что он теперь, разумным станет? Вы только поймите меня правильно – я не расист, всех ненавижу одинаково, но гоблинов ненавижу немного больше, чем остальные расы.

   Вот к таким тварям и попали эти придурки. Плюс, скорей всего это был отряд добытчиков, и забрался он достаточно далеко от основного стойбища. Минус то, что несмотря на свою кажущую невзрачность, гоблины отличные ходоки и очень выносливы. Если же пленники сильно задерживают отряд, то часть самых медлительных можно съесть.

   Эти твари, напавшие на нас, по лесу передвигаются достаточно быстро. Отправив охотника посмотреть следы вместе с Алексом, я подошел к дроу:

   – Что будем делать?

   На дроу было страшно смотреть, он весь потемнел и спал с лица. Повернувшись ко мне спиной, он вооружался. Прошептав сквозь зубы какое-то эльфийское ругательство, он наконец соизволил ответить:

   – Надо догнать этих зеленых мартышек и объяснить, как они были не правы, нападая на мирных путников.

   Я целиком и полностью поддерживал это заявление

   – Мы сможем их найти?

   – Если вы не отстанете, – достаточно равнодушно сказал я.

   Дроу внимательно посмотрел на меня и ничего не сказал. Т`шиху, Арни и маг бросились в погоню за гоблинами. Гном, ругаясь сразу на пяти языках, пытался следовать за ними. Его коротенькие ножки не успевали, так что вскоре он запыхался и безнадежно отстал. Дроу стоял сложив руки на груди, а я ковырялся в санях. Повесив на пояс колчан с болтами, засунув под куртку два коротких клинка, больше подходящих для кабацкой драки, чем для честного поединка. Вокруг пояса обернул ус карахата, в три с лишним оборота, комплект метательных ножей и все. На то, чтобы одеться у меня ушло минут пятнадцать. Я скинул холщовый кафтан, сковывающий движения и остался в одном полушубке из чернобелой лисы. Встряхнулся, проверяя, что ничего не звенит и повернулся лицом к дроу, терпеливо ждущему меня:

   – Что-нибудь возьмешь? – спросил я, кивая на разворошенные сани.

   – Пожалуй, нет, – ответил он.

   После этого мы побежали, я на лыжах с арбалетом в руках, дроу бежал рядом. Я конечно слышал про такое, но видеть пришлось первый раз. Он бежал по сугробам и не проваливался в них. После него оставались следы, глубиной могущие поспорить разве что с беличьими тропками.

   Бежать было легко, вот здесь оборотень сбросил панцирь, человеческие провальные следы меняются на широкие махи зверя. Глубокая борозда, следовала за ним – это явно пробирался Арни в снегу по самые... пояс.

   Мы догнали их. В смысле Арни и Седого, а гоблинов упустили. В чаще леса, река следов группы гоблинов истончились сначала до ручейков, потом до одиночных следочков капелек, а потом исчезла... Мы обшарили все вокруг, Седой, буквально, обнюхал все следы, но ничего не нашел. Ни одной наметочки на след. Они растворились в воздухе.

***

   Привал проходил в холодной и недружественной обстановке. Мы остановились там, где состоялось нападение на нас и где похитили эльфийку. Настроение было пасмурное, делать ничего не хотелось. Лениво пожевав сухпай, мы собрались на большой совет.

   – Какие будут предложение? – мирно поинтересовался дроу. По нему почти не было заметно, насколько его бесит подобная ситуация.

   Маг еще более пожелтевший, пытался что-то намагичить. Явно у него проблемы с печенью. Гном скрежетал зубами с противным звуком. Седой осматривал различные орудия убийства, любовно перебирая их, как женщина перебирает свои драгоценности.

   Арни выглядел потерянным. Осунувшееся лицо, сам неприбранный, потухший взгляд. Он заранее уже простился со своей любовью. Есть такие люди знаете ли, пока все идет нормально, или на крайняк есть зрители, перед которыми можно показать свою крутость бесстрашие и упорство, то они выдержат все. Но если же они остались одни, то извините... Сразу же в голову лезут дурные мысли, страхи и боль становиться преувеличенной в несколько раз и они ломаются. Седой видимо понимал все это. Съездив Арни по роже, он натурально проорал:

   – Не хорони её раньше времени, урод. Думай о том, что её можно спасти.

   Арни уныло отозвался:

   – Никогда еще не удавалось найти похищенных истинными гоблинами людей. Даже эльфы не могут похвастаться тем, что настолько смогли слиться с лесом как гоблины.

   Дроу с неудовольствием покосился на Арни, но промолчал. Тут он был немного неправ, эльфы просто уже немного ушли от леса, у них есть дома, инструменты и так далее. А у гоблинов есть только лес и они в нем и он в них и все.

   Арни все продолжал стонать.

   – Что все-таки будем делать. – спросил я. – Она нужна вам в вашем квесте?

   На меня посмотрели как на идиота. В принципе да, остальные походили больше на её охрану, нежели на самостоятельных существ. Значит, может и не все, но многое завязано на эльфийке.

   – Значит надо выручать, – вздохнул я и поплелся думать.

   Во-первых, надо разворошить Арни.

***

   – Ему надо дать цель. И тогда он попрет вперед, не обращая внимания на мелкие препятствия в виде мешающихся под ногами крепостей; армий противника; нечисти; ну, или применительно к нашему случаю гоблинов. – добродушно ответствовал Седой.

   Я лишь в изумлении покачал головой. Столь быстрый переход от полного упадка сил, к бешеной активности и работоспособности – это надо было видеть. Причем он не просто бегал за всеми нами и канючил: " Ну када мы пойдееем! Ну када жеее мыии пойдееем?", а планировал операцию, выработав тактику и стратегию, продумав план операции, захвата и последующего отступления. То есть вел себя как путевый военачальник, а не паршивый герой, которому только бы совершать подвиги. Спросите меня за что я не люблю подвиги? А как раз из-за того, что герой своей балдой, или что там у него вместо головы, совершенно не думает.

   Вот, например, случай из жизни. Жили-были одни крестьяне. Нормально жили, всякие разные дворяне их не доставали, поборами не обкладывали, сыновей в свою армию не угоняли, девушек не портили. А все потому, что жил неподалеку в пещере старый и мудрый дракон. Золота и других сокровищ он в пещере не имел (потому что жил над очень мощной золотой жилой, но это тссс), брать с него было нечего. Поэтому многие прагматичные команды добытчиков драконов игнорировали его существование. Да и как ту не поигнорируешь, когда ты выступаешь против дракона, а тебе спину стрелами, кольями, косами да ножами утыкают. Не больно то и побегаешь. Или нападут на деревню солдаты какого-нибудь де, ля, фон; ну не важно. Объявят на площади, что с этого самого дня и на веки вечные, данное поселение берет под свою руку славный рыцарь де, ля, фон (ну не важно), и клянется защищать их от, таких же как он сам, уродов. И вот когда они счастливые удаляться от деревни, появляется старый дракон, который старый он хоть и старый, но летать умеет. И когти у него длинной с человека, и зубы не совсем искрошились, да и пламя получается таким же жарким как у остальных драконов. И хорошо, если один из этих солдатиков добирался до своего господина и в черных красках расписывал мощного страшного и ужасного дракона, господина данной деревни. Не один землевладелец, почесав репу, решал оставить "обнаглевших смердов" без наказания, не рискуя выступить против ужасного дракона.

   А дракона и жителей деревни это устраивало. Выдадут они ему раз в месяц корову. Он её сожрет, и айда спать, да и не пристает больше. А то! Если бы он летал по округе, безобразничал, баранов из стада или коровенку вытаскивал, тогда да. Против него все бы окрестные крестьяне ополчились и моментально подсунули ему шибко вкусную, жирную животинку, начинив её крысиным ядом, для примера. А если бы старый хрен вздумал девок воровать, то тогда бы уже окрестные рыцари землевладельцы, собрали бы нехилое ополчение и замочили бы бедного дракошу, пусть и с потерями (в отличие от крестьян), но зато геройски. И отрубая поганому гаду голову, оставшийся в живых рыцарь произнес бы что-нибудь поучительное и историческое. Ну, или проще, нанял бы команду драконоборцов – результат один. Башка над камином и рассказ о бое с тварью, скупая мужская слеза и дрогнувший голос при воспоминаниях о потерянных соратниках (причем, чем список невинно убиенных гадом соратников длиньше, тем больше чести хозяину), конечно же бессмертная фраза, которая прозвучала при усекновении главы змия (хотя по опыту могу сказать, чаще всего фраза звучит так: "Ну и какого мужского полового органа я ввязался в это предприятие, зачем мне это надо было и как же я ...устал...". Но надо ведь подавать пример молодежи и свысока посматривать на коллег рыцарей, не имеющих такого трофея. А восхищение в глазах молоденьких леди, с восторгом глядящих на тебя? А понимание и приглашение в свой будуар, для более подробного рассказа, леди постарше? Вот!

   Но все это случается только в том случае, когда дракон начинает доставать окружающих. Если же он ведет себя достаточно мирно и не раздражает всех, а только отдельных индивидуумов, то его обычно стараются не трогать. Но это пока не появится какой-нибудь придурочный герой, который не может спокойно проехать через деревню. Нет, ему обязательно нужно в ней заночевать, а так как обычно герои народ небогатый, то для того, чтобы расплатиться за сделанное ему добро, он решает освободить деревню от напасти в виде проживающего рядом дракона. Часто это почему-то совпадает с кормлением твари предназначенной ему коровкой. Я не знаю каким способом, но очень часто этому идиоту способствует удача, потому что такой подлости от этого не местного дурачка-юродивого никто не ожидает. Даже дракон, прилетевший за своей законной коровой немного в шоке, когда на него из кустов выскакивает такое чудо, одетое в какой-нибудь доспех, сделанный из двух половинок черепашьего панциря. И ничего бы страшного не произошло, но чаще всего этот герой вооружен каким-нибудь артефактом (доставшимся ему скорей всего незаконно), с помощью которого и убивает бедную зверушку. Да, кстати! Часто бывает, что герой не обладает артефактом, а обладает старым дедовым мечом. Так вот! Это не герой. Это обед – ибо невозможно отпилить дракону голову так, чтобы он этого не заметил. А дедовский меч, часто бывает в таком состоянии, что обычная пила может позавидовать его зубьям (к тому же его обычно бывает невозможно наточить). Герой это тот, кто где-то слямзил артефакт и замочил дракона.

   После этого, донельзя довольный собой он приводит корову в деревню и говорит, что убил дракона. Население потихоньку офигевает и застывает в полном ступоре. Эта же сволочь заявляет:

   – И не надо меня благодарить! – и удаляется. А только-только отошедшие от шока мужички только сейчас соображают разобрать на колья ближайший забор, чтобы покарать оборзевшего идиота "замочившего их домашнего дракона".

   Счастье деревни на этом моментально кончается и она становится похожей на сонм других точно таких же поселений, вся разница в том, что на ней отыгрывается новый хозяин, за все унижения, перенесенные его собратьями рыцарями.

   Совсем другое дело – профессиональный герой. Таких я даже немного уважаю, несмотря на то, что сволочи они первостатейные, но с ними хотя бы можно договориться.

   Во-первых, профессиональный герой не хватается за все добрые дела подряд. У него всегда есть своя такса на услуги. В частности: убиение дракона – сто золотых. Спасение принцессы из лап чудовища – 300 золотых. Не спасение принцессы из лап чудовища – тысяча золотых (последнее дороже, так как герой не может пройти спокойно мимо свершающейся несправедливости). Такие герои приезжают в деревню и начинают разворачивать подготовку к совершению подвига, втягивая в это дело все больше и больше народа. Наконец когда народ уже изнемогает от сделанных приготовлений, староста (обычно он самый умный), подкидывает герою информацию о страшной напасти, посетившей деревню в соседнем баронстве (но как можно дальше отсюда), ну и попутно мешочек с двойной стоимостью за совершение этого подвига по прейскуранту. Причем, чем известнее герой, тем более высокая стоимость этого подвига по прейскуранту светит несчастным крестьянам.

   Герой окидывает деревню орлиным взором, говорит фразу, что им осталось только завершить начатое им, а его ждут более великие дела и покидает деревню.

   Все с облегчением вздыхают. Занавес.

   Слава богу, что Арни не такой. Он прежде всего обдумывает все последствия, а потом только действует. Он больше книжник, чем человек действия, хотя если сказать ему об этом, то можно собирать свои, внезапно выпавшие изо рта, зубы. Мне кажется, что и в поход то этот он пошел по двум причинам. Одна из них – проверка какой-то своей научной гипотезы, а вторая...

   А вторую мы пойдем выручать...

ЧАСТЬ 2.

Глава 6.

немного противная, из-за обилия кулинарных рецептов.

   Начальник Западного Патруля –

   Лорду Керзону, Начальнику Высокой Башни

   Западная сторона гномьего хребта.

   Служебное донесение за номером ...

   Папка: срочные.

   Серж, вкратце сообщаю тебе неутешительные новости. Эти сволочи, словно под землю провалились. Проверены ближайшие подходы к городу. Посланы разъезды, захватывающие территорию Охотников, а нам только с ними проблем не хватает. Около развалин старого города выставлен стационарный пост, усиленный магом-капитаном. Вглубь территории, до границ баронств, отправил рейнджеров. Я не понимаю, а когда я не понимаю, я начинаю нервничать. У меня дурацкое ощущение, что им кто то помогает. Прошу усилить мое подразделение, я чувствую, что ожидаются сюрпризы. Посылаю тебе прикрепленные донесения моих разведчиков, пусть аналитический отдел займется вплотную этим вопросом.

   P.S.

   Да! Еще странно активизировались гоблины, но по приказу сверху мы стараемся их не задевать. Проверь по своим сводкам, что у них.

   Директива командного аппарата Черного Властелина. Выдержки из письма Темному Лорду.

   ... В грядущем противостоянии ни в коем случае нельзя недооценивать силу союзных группировок противника. Занявшись после войны восстановлением разрушенных областей, мы совсем упустили из виду пиар нашей внешней и внутренней политики, что и привело к созданию нынешней ситуации...

   ...Для исправления существующего положения, необходимо принять несколько шагов, обеспечивающих нам приток новых союзников...

   ...как это не больно и не противоречит официально провозглашаемой нами доктрине, но необходимо направить значительные усилия на вовлечение в жизненное пространство Темной империи тех рас, народностей и групп разумных существ, невмешательство в дела которых, было нами официально провозглашено. Рекомендую обратить особое внимание на такие расы как: гоблины, пещерные тролли, дикие орки, также стоит вести легкую пропаганду среди рас, заведомо относящимися к светлым. Следует популяризировать образ темной стороны в бульварных романах...

   Разработать Канцелярией по связям с общественностью меры в отношении таких рас, которые находятся в нейтральной оппозиции, к перемене курса на интегрирование в Темную Империю, как полноправных членов существующего сообщества. В качестве примера использовать положительный опыт в отношении недоминирующих в Темной Империи рас.

   В случае явной враждебности, попытаться изменить отношение к нам на нейтральное. Использовать для этого любые, я повторяю, любые возможности. Вплоть до самых непопулярных...

   Повязали нас тихо и скромно. Вот казалось бы, мы только улеглись, только выставили часового, только что я отстоял на часах свою очередь (вернее отсидел у костра), только что меня подменил дроу как раз – и все. Мне в рожу тычут короткими гоблинскими копьями и заставляют встать. Никогда не думал, что меня могут удивить гоблины, но им это удалось. Наш самый лучший воин и часовой, сидел около костра, задумчиво уставившись на огонь, причем его уши выражали особое внимание к окружающей обстановке и он ни черта не замечал. Не замечал деловито суетящихся вокруг гоблинов, пакующих наши вещи в свои мешки, рассматривающие стрелы дроу, вытащенные из колчана. Потом реальность поплыла, появились странные тени, меня куда-то волокли, возможно роняли, но я не воспринимал это как реальность. Мне казалось, что все это происходит не со мной. Выступили мы вчера, за день прошли километров пятнадцать, стараясь никуда не торопиться и под вечер устроились на отдых, и надо же именно так, раз и сразу же нас повязали. Причем за весь день мы не разу не встретили ни одного гоблина и даже не встретили следов, указывающих на их присутствие.

   Очнулся я уже в клетке. Когда я открыл глаза, я сначала не понял где я нахожусь. Темные давящие потолки из грубого камня, капающая вода и промозглая сырость, заставляющая осужденного раскаиваться во всех своих прегрешениях, а обвиняемого судорожно напрягать мозги в поисках доступного решения, с помощью которого он выберется отсюда, либо сократит срок заключения. Ей-богу каторга лучше, там есть возможность видеть небо, общаться с товарищами, а здесь можно сдохнуть не увидев больше ни одного человеческого лица. Зрение немного начало прояснятся, тут только мой затуманенный заклинаниями мозг начал вспоминать что произошло. Я с трудом оглянулся. Первое, что мне бросилось в глаза – это совершенно тупая физиономия... я не знаю кто это. Я знаком с полукровками, хотя и не одобряю, что они есть; это же чудо, судя по всему, намешало в себе кучу рас. При ближайшем рассмотрении, я насчитал пять-шесть, но поскольку я не знаю, как называется существо с такой богатой родословной, то буду называть его квартерон, типа в нем по четвертинке каждой крови.

   Ну посудите сами: огромный рост тролля; втянутая в плечи голова гоблина; острые эльфийские уши; орочьи клыки; тяжелая нижняя челюсть, выступающая вперед и все это покрыто непрочной человеческой кожей. Плюс ко всему на меня, из глубоких провалов под кустистыми бровями, смотрели желтые глаза с вертикальными зрачками. Честно говоря, я даже не думал, что встречу такое. Можно сказать, что в этом существе, воплотился весь ужас борцов за чистоту крови.

   – Ыыыы, – сказало чудовище и швырнуло мне миску с запеченной грязью сквозь решетку, после чего развернулось и удалилось, сотрясая пол своими тяжелыми шагами.

   Брезгливо понюхав эту имитацию еды, я огляделся по сторонам. Дроу, по-прежнему находился в беспамятстве, его заплетенные волосы с сыромятными кожаными ремешками, держали его крепче всяких замков (один из старинных способов пленения эльфов /сделать сноску и объяснить/). Мы видели его через прутья решетки, он не реагировал на внешние раздражители, но, судя по легкой улыбке и мечтательному взгляду, он находился там, откуда ему совсем не хотелось уходить. Седой находился в серебряном ошейнике и своем доспехе, который разрисовали странными фигурками, которые жглись при попытке стереть их. Седой отвечал на вопросы редко, было видно, что его душит злоба и ненависть. Гном постоянно ворчал. Его раздели догола и отобрали сапоги, поэтому он постоянно сидел зарывшись в солому, как большой бородатый воробей. Единственный, кто был счастлив, так это Арни, который нашел свою потерю. Эльфа сидела в этой же пещерке, в отдалении от нас, а этот придурок, про которого я напел кучу дифирамбов о том, что он и предусмотрительный и умный и находчивый и сильный – смотрел на неё влюбленными глазами и пытался утешать её вполголоса. У меня в душе даже шевельнулась и немного поворочалась ревность. Впрочем, эльфийке, видимо, надоело все здесь больше нашего. Еще бы, она и сидела побольше, чем мы. Ругаясь как пьяный сапожник, она позвала придурка квартерона, тот естественно не пришел. Не было видно только мага. Видя, что я тоже пришел в сознание – мне объяснили расклад. Неутешительный.

   Здесь мы часа три, по рассказу эльфы. Я очухался последний, не считая дроу, но его дожидаться не стоит, он заплетен. Никого, кроме этого урода, здесь никто не видел. Расшевелить его невозможно, но просьбы, не противоречащие его внутренней программе, он выполняет, надо только дозваться. Так, например, клетку он не откроет, но воды принесет. Смотри, и они начали орать:

   – Эй ты! Алло! Иди сюда! Ээй!

   Приперлось это чудо. Меня передернуло и я отвернулся. Квартерон остановился у края клетки и уставился на нас. Вдалеке с надрывом мяукала кошка, видимо просила пожрать. Арни среагировал быстрее всех:

   – Слышь! У тебя ж кошка мявчит.

   Квартерон: помесь гоблина, орка, человека и тролля; также тупо смотрел на нас, пытаясь понять, что мы хотим.

   – Кусок мяса отрежь! – как полоумному объяснил ему Седой.

   Лицо дебила просветлело и он утопал куда-то далеко. Мявканье затихло, мы облегченно вздохнули. Издалека заметался свет факела, бросающий уродливые тени на стены и потолок казематов. Наконец появилось это чудо, держа в руках кошку а в другой нож. Нерешительным голосом оно прогудело:

   – Какой кусок отрезать? – примериваясь то к лапам, то к хвосту, то к голове. Беспомощный котенок, стиснутый в лапах, уже хрипел, прощаясь с белым светом...

   С эльфой случилась истерика. Потом они всей командой пытались объяснить, что они имели ввиду, когда просили отрезать кусок мяса, потом пытались научить его ухаживать за котом. Я не вмешивался, только слегка покосился в их сторону, когда они пытались научить его гладить кошку. Кот перенес многое и многое вытерпел. Он вытерпел, когда его зажали в кулаке, пока несли к нам; он давился, когда его пытались кормить маленькими кусочками мяса, размерами с его голову, заталкивая их ему в рот, но терпел. Когда же, наученный моими славными попутчиками, квартерон пытаясь погладить кота, чтобы добиться от него "благодарного мурлыканья", с силой провел по коту своей лапой... мне стало смешно. Раздался громкий короткий мявк, переходящий в хруст, а от кота остался тщательно размазанное пятно из мяса, крови и кусочков шерсти на площади в полтора метра. Наступила громкая тишина, нарушаемая лишь бормотанием здоровенного олигофрена о маленькой спрятавшейся хорошенькой кошечки, и недовольно облизывающего окровавленные пальцы

   Кого-то стошнило, мне же было неинтересно. Такие твари не должны иметь никаких прав на существование.

   Прошли сутки.

   ***

   День начинался как обычно. Эльфийку тошнило, Арни вполголоса пытался её утешить, гном глухо ворчал в совей соломе. Счастливый дроу с дебильной улыбкой на устах, сидел, уставившись вдаль. Ей богу, не хватало только тоненькой полоски слюны, висящей в уголке рта и говорящей о синдроме Дауна у объекта. Более менее адекватным оставался только Седой, ну и я, пожалуй; хотя у всех остальных мнения по поводу моей адекватности явно разделились. Эльфа с Арни, заступались, а остальные яростно оспаривали их мнение. Я же просто лежал на топчане, прислушиваясь к окружающему и готовясь непонятно к чему. Половину народа это раздражало, по крайней мере Седой, пытаясь меня разговорить, засандалил в мою сторону, кружкой, укатившейся куда-то вглубь коридора. Из-за этого ему пришлось пить из тарелки. Сидели мы здесь по моему третий день, так что сегодня должны были решиться наши проблемы, насколько я знал гоблинские обычаи. И я дождался.

   Сначала раздался легкий шелест, подобный шороху океана, накатывающегося на обкатанную волнами гальку и норовящему унести её на глубину. Потом проявилось действие. К этому времени и остальные почувствовали неладное, молодежь прервав свой разговор, насторожено уставилась в проем по которому квартерон обычно приносил еду, Седой со своей звериной натурой, тоже давно учуял что-то непонятное, одному гному было наплевать абсолютно на все.

   Вы видели когда-нибудь, как подступает вода при затоплении? Сначала тоже слышится шум. Потом появляется какая-то мутная струйка, а потом раз и все... Так вот, тут тоже получилось похоже: никого; потом неясные тени, а потом раз – и полная пещера мерзких гоблинов, которые шевелились, ворочались, шуршали и напоминали кучу тараканов, покрывшую собой хлебную крошку. Они молчали и мерзко шевелились. Вдруг они раздались в стороны, освобождая дорогу какой-то древней гоблинихе, уже почти коричневой, покрытой струпьями.

   Эта тварь молча проковыляла в нашу сторону. Остановившись в середине небольшого прохода, она уставилась на стену и прокаркала в пространство:

   – Кто вы есть.

   В интонациях не звучало вопроса, в интонациях звучала какая-то безнадега, которая вызывала на откровенность лучше чем инструменты палача. Я встал и приблизился к решетке:

   – Мы разные...

   – Но гоблинов среди вас нет, – также с безнадегой прозвучал ответ.

   – Нет, – осторожно ответил я, – но это не может помешать нам общаться...

   Гоблиниха перевела мутный взгляд на меня. Легкий шорох пробежал по толпе, вроде бы ничего не поменялось, но глаза всех гоблинов уставились на меня. Неуютно, вот слово, наиболее полно отражающее мое состояние. Я сглотнул. Ставшей вязкой слюна, жестко процарапала горло, а я продолжил:

   – Гоблины нарушили условия договора и вышли из лесов. Нам непонятно зачем была похищена эльфа.

   – Вы сами вторглись в пространство вечного леса... наши пальцы остановили вас на территории племени Великой Мертвой.

   Я сглотнул. Все плохо, очень плохо, кто-то прихлопнул одну из поганых старух этих коротышек. Гоблины могли убить даже за попытку приблизиться к Великой матери, а тут убийство:

   – Мы не смогли бы оставить нашу маленькую Великую мать. И мы не знаем, почему вы решили, что мы к этому причастны.

   Гоблиниха опять перевела взгляд в пространство, но глядела для разнообразия в сторону дроу:

   – Эльфийская заговоренная стрела.

   Мне снова поплохело. Все хужее и хужее. Как бы я сам не относился к гоблинам, но они всегда очень тщательно относились к порученной работе. Если они схватили нас, то значит в течении дневного перехода нет ни одного другого эльфа. Но даже в этом случае они не стали на нас нападать вне территории своих лесов. Как ни странно, эти недоноски очень щепетильно относятся к клятвам, данным от лица Совета Великих Матерей, под сенью священного дерева. Разумеется, что все остальные клятвы они нарушают. Еще хорошо то, что они не переносят вину конкретного существа на весь народ, племя, расу. Это сделал Петя Иванов и все, а не человечество зажимает бедных гоблинов. Так что свободы для маневра хватало. Я начал осторожно плести словесное кружево, попутно стараясь не отводить все увеличивающееся давление на череп, а как то наоборот, пропускать его через свои... не мысли, а образы. Немного легкого недоумения; страх за свою жизнь; постоянное, глухое отвращение, застарелое и потому привычное; общую лживость, но искренность в разговоре в тех местах, что касались задаваемых вопросов; и еще чуть-чуть уважения. Очень мало... но чувство для них не знакомое, поэтому сканирование продолжалось дольше, чем обычно нужно. Наконец они ушли, отступив, как отступает прибой, а я обессилено рухнул на шконку. Остальные требовательно смотрели на меня, предлагая рассказать, о чем я так мило беседовал со старой стервой. Я не собирался облегчать им жизнь, к тому же проговорить без остановки полтора часа, стараясь еще и контролировать верхние чувства... я элементарно устал.

   – Ты не говорил, что ты можешь общаться с гоблинами, – обвиняюще прозвучал голос Арни.

   Я ухмыльнулся, устраиваясь поудобнее, насколько это может быть удобно в каземате, и, не обращая внимания на остальных, уснул. На утро нас перевели наверх, в хижины гоблинов, лишив общества эльфийки.

   ***

   Прошло три дня. Не скажу, что нам жилось очень плохо. Кормили нас из общего котла, если везло, то вылавливали кусочки мяса, не задаваясь вопросами о его происхождении. Это помогало. Единственное, что доставало, вернее, кто доставал, так это молодой. Он все время что-то бубнил и рвался спасть эльфу, а мы его постоянно одергивали. Вот типичный разговор, точнее его отрывок, один из многих, состоявшийся за последнее время:

   – Не стоит туда идти!

   – Это почему? Пока мы здесь разговариваем, её, может быть, съели.

   – Вряд ли, даже гоблины понимают значение эльфийской принцессы.

   Этот разговор не принес удовлетворение ни одной из сторон. Видимо ему удалось уговорить слабохарактерного гнома, они уединялись в уголке хижины, отведенной нам, со страшно таинственным видом, раздражающим нас своей нелепостью. Но я думал, что им хватит ума ничего не предпринимать. Тем временем я по поручению всех остальных (один хрен, никто из них не владел гоблинской мовой, а те, принципиально, не желали разговаривать на языках "животных") договаривался с Великими Матерями. Нам почти поверили. Причем нашу защиту я строил на логических построениях, свойственным самими гоблинам. Я упирал на то, что сопровождая одну из наших великих матерей (эльфу), мы не могли даже подумать о нападении на Великую мать народа гоблинов. В отличие от основной массы гоблинов, с матерями можно попытаться договориться. Они внемлют приводимым аргументам и они понимают, что эльфы, за одну из своих матерей, вполне могут смести одно из свободных племен с лица земли, что их не трогают, пока они не отсвечивают в новостях. Хотя они и говорят, что в своих лесах могут справиться с любыми агрессорами, но сами великие матери прекрасно понимают, что две полные руки старших эльфов, со своими пальцами, вместе с тяжелой доспешной пехотой и рейнджерами, могут раскатать все местные поселения. Все шло ожидаемо, переговоры велись со скрипом, но велись.

***

   Посредине ночи раздался шум. Когда же мы попытались вылезти из хижины, предоставленной нам старейшинами, то в морду нам уперлось несколько плоских копий. Для нашей охраны, как сказали гоблинские старейшины, выделили полный отряд. Причем судя по количеству мышиных черепов вплетенных в грязные серые космы, воины подобрались не из последних. Впрочем, воинов у них нет. Даже в языке нет такого слова. Друг с другом они не воюют, а на остальных просто охотятся. Невдалеке раздавалось недовольное ворчание Седого и Гнома. Их сдерживал еще один отряд с парочкой шаманов. Вчера, за обедом, Седой сказал, что удивлен их силой. Они полностью гасят его способности. Дальний конец стойбища, куда нас не пускали, был освещен. Там бегали и суетились, что-то взрывалось, тени плясали на нашей стороне.