Текст книги "Холивар. Квест "Проклятый город"."

Автор книги: Ник Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

   Эльфийка, наложила руки на рану и запела. Мягкий свет, словно вода, лился на рану; скатывался по ней вниз и исчезал, не достигая пола. Когда все закончилось, то эльфийка была бледной как смерть. На выходе из шатра, она пошатнулась, дроу подхватил её и утащил под полог. Вернувшись, он ответил на наши немые взгляды:

   – С ней все нормально. Небольшое магическое истощение. Завтра с утра все будет хорошо.

   Под облегченные вздохи присутствующих, дроу подошел ко мне и сказал с нажимом:

   – Надо бы поговорить.

   Я кивнул и вышел вслед за ним.

   – Что ты думаешь.

   – Не знаю. Это вообще ни на что не похоже. Если бы не трупы, то сложилось бы впечатление, что это шутка.

   – А ты обратил внимание, кто нападал?

   – Обратил. Лесные орки.

   – Да. А трупы около передних саней – дикие.

   – Получается, что просто скооперировались две банды, где диких подставляют, пытаясь заставить поверить, что Властелин совершенно не причем.

   – Получается так, хотя... ничего не получается... слишком мало отправных точек. Видишь ли, Митрич, про то, что мы собираемся именно сюда, не знал никто. Группа, которую ты наблюдаешь сейчас, сошлась вместе дней за пять до того, как прибыла в баронство. Мы собирались в Ченте, последнем большом городе империи. Кто прибыл с гномьими стражами (специальное подразделение, занимающееся охраной и перевозкой ценностей в гномских банках), кто то прибыл с паломниками, терпя нужду и лишения, чтобы поклониться мощам Святого Чента... Кто-то довольно таки долго гостил у своего старого друга, а кто-то пришел с купеческими караванами. Встретившись все вместе, мы образовали небольшую группу наемников, которая и добралась уже до вашего баронства. Все вместе мы собрались только на выезде из города. Теперь вопрос. Это профессиональные воины, либо дикари?

   Я поморщил лоб и подумал, потом честно ответил:

   – Не знаю. Властелин не держит здесь строевые части. Если кто и появляется, то только пограничные войска, но и они больше охраняют гномий хребет, а до него еще не близко. Если дикари пошли в набег, то мы про них еще услышим. Но для дикарей они слишком хорошо организованы. Самое поганое, что я не могу понять цель этого набега. Они налетели неожиданно, и должны были смять нас, вместо этого они просто пробежали сквозь нас, оставив своих без помощи. Вы меня извините, но на орков это не похоже. Взаимовыручку Властелин им привил обалденную. Они бы все легли, пытаясь вытащить своих. Не знаю.

   Неудовлетворенные собой, жизнью и обстоятельствами, мы отправились в разные стороны.

***

   Я тихонько шагал, погруженный в свои раздумья. Отойдя достаточно далеко, я повернулся и сказал в темноту:

   – Подходи, Сереж, не стесняйся, а то подозрительно все это, увидят люди, что крадешься – неудобно будет.

   Белый ком метнулся ко мне, расправившись и став Серегой.

   – Дядько, но вы ж не могли меня видеть? – чуть не плача сказал он. – Как?

   Я улыбнулся:

   – Видеть я тебя действительно не видел, и не слышал, и не унюхал. Я тебя просто почувствовал.

   Недоумение Сергуньки усилилось. Видно было, что он не может понять, где прокололся. Я, пряча улыбку, не стал объяснять, что он, выполнив задание, обязательно должен был мне доложится, причем без посторонних. Поэтому то я и отошел достаточно далеко и обратился вслух к тому месту, где сам бы затаился (благо оно единственное). А если б никого не было, то и позора бы моего никто не видел (еще и поэтому далековато отошел). Зато неподдельное изумление на лице Сергуньки того стоило. Ничего, чуть погодя и Саньку удивлю. Они ведь поодиночке не ходят, так что и этот поблизости ошивается. Психология, однако!

   – Ну, рассказывай.

   Рассказ много времени не занял, как и сама работа. Дольше пришлось петлять и следы заметать.

   Выслушав все, я заметил:

   – Осторожней надо быть.

   – Дядька, да я и так старался. Ты же сам же его учил, такого просто так ни стрелой, ни болтом не свалишь. Ну, я дождался, пока внимание рассеется, и стрельнул. Кто ж знал, что он эльфийку закрывать собой кинется. Я же в него статичного стрелял. – виновато оправдывался Сергунька передо мной, а глаза были как у маленького щенка, который съел хозяйские тапочки и понимает, что его будут ругать. В принципе он все сделал правильно, а действия Патрика... с одной стороны, вроде как бы случайность; с другой стороны случайность прогнозируемая. Поэтому я для порядка отвесил Сергуньке подзатыльник, а вслух сказал:

   – Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. Но вернемся ты у меня с полигона – месяц не вылезешь. Да, и приятеля своего заберешь. Чтобы тоже лучше стрелял. А то все по злому орку стреляют, на нашу эльфийку нацелившемуся, да товарища ранившего. А кореш твой, градусов на пятнадцать левее берет, где вообще никого нет и не было.

   Я повернулся к кустам и сказал строго:

   – И что ты там шуршишь? Я не кот – на мышей не кидаюсь.

   Пристыженный Санька вылез из кустов и встал рядом с другом. Я выговорил и ему:

   – А если бы заметил кто, что ты в другую сторону стреляешь? А? Мы же моментально бы в пособников орков превратились. А с ними у этих, – я кивнул головой в сторону шатра, – разговор короткий. Так что будете вдвоем на полигоне пропадать. Один бежит рваным зигзагом, а второй в него болты кладет. Потом меняетесь. Вы у меня быстро научитесь.

   Санька пытался что-то возразить, но Семен, стоявший в тени, прервал его:

   – Иди уж, да помалкивай. А то еще и я добавлю. Митрич, вон, вас жалеет. Дед бы вас пропесочил только так.

   Когда мы уже подходили, я резко повернулся. Вроде бы мне показалась худая фигура дроу.

***

   – Постой!!

   Я продолжал идти, старательно делая вид, что ко мне это не относится.

   – Да погоди ж ты!!!

   Запыхавшаяся фигура Герона была уже рядом, больше игнорировать не представлялось возможным. Сделав вид, что только только его услышал, я повернулся и удивленно сказал:

   – Ты что ли? А я иду и думаю, кто меня там зовет? То ли ветер воет, то ли человек кричит... – и шутливо толкнул его в бок.

   Герон, не обращая внимания ни на удивление в голосе, ни на шутливый толчок. Прижав меня к тыну, он требовательно спросил:

   – Твоих рук дело?

   Я не стал притворяться, будто я не понимаю, наоборот, тихонько отстраняясь, покрепче сжал в руке рукоятку ножа.

   – Ты что Герон? Мы бы просто не успели подготовиться. Орки налетели, стрельнули и исчезли. Если бы стрела из обоза прилетела... а то ведь сам видел, выскочил орк, стрельнул и убежал.

   Своих детей у Герона не было, и все, что можно он вложил в Патрика. Хоть и смеялся над его "рыцарством", но сам был почти таким же, с учетом низкого происхождения и службы обычным солдатом.

   – Значит ты совершенно не причем?

   – Я не причем, – честно и откровенно ответил я. Надо заметить, что я никогда не вру, обычно шкурка не стоит выделки. Я считаю, что надо всегда говорить правду. Если же ты не хочешь врать, но и правду сказать не можешь, то лучше смолчи, или многозначительно улыбнись. Человек додумает все за тебя, а ты останешься верен своим принципам.

   Герон, отпустив меня, спросил, все еще недоверчиво:

   – Значит это случайность?

   – А ты хочешь возложить на меня ответственность за то, что орки напали на обоз? – вопросом на вопрос ответил я.

   – Да нет, – он даже немного смутился. – Просто так все получилось неожиданно...

   – А ты посмотри на это с другой стороны, – посоветовал я. – Совершенно случайно получилось так, что Патрик просто не сможет путешествовать дальше. Он просто вынужден вернутся. Все получается в итоге очень даже неплохо...

   Я испытующе поглядел на Герона, тот задумался.

   – Ну, так-то оно так... – нехотя процедил он. – Это судьба! – он немного повеселел. – Извини, что я так... – он хлопнул меня по плечу и поспешил обратно, к Патрику.

   Я, оставшись один, отпустил рукоять и немного отдышался. Все обошлось, Слава Богу. Мы как обычно, совершенно не причем. Пора бы и мне поспать.

   Наутро от остатков деревни отходили две колонны. В одной двигались мы, а в другой везли Патрика. Он долго прощался, говорил прерывистым голосом, было видно, что ему очень жаль. Эльфийка обняла его, назвала своим героем. Потом мы разъехались...

***

   К городу мы подъехали во второй половине дня. Появился он как-то очень внезапно; то под копытами лошадей наполовину утоптанная и лесная, но все же дорога, правда, ближе к городу, хорошо укатанная; и вдруг лес кончается, и прямо перед тобой, в каком-то километре, стены города. Когда же мы подъехали поближе, Арни пробурчал:

   – Как-то я его себе немного иначе представлял.

   Я хмыкнул:

   – Маленькой деревенькой, где ходят опустившиеся существа, вечно пьяные и под кайфом, заходя в притоны и вертепы разврата, сложенные из гнилых и покосившихся бревен? – судя по покрасневшему лицу парня, я угадал.

   Да и другие выглядели немного удивленными. Высокие, толстые стены, сложенные из огромных каменных блоков; стражники, высокие и мощные, полностью в железе, с острыми копьями и мечами на боку; тяжелые, острые и маслянистые зубья решетки, проплывающие у нас над головой; хищно нацеленные на нас через маленькие внутренние бойницы, арбалеты. Проехав через первую стену. мы оказались в широком и длинном коридоре, похожем на каменный мешок, в котором уже стояло с десяток саней и несколько всадников. Наверху на стенах мелькали доспешные воины. По накопителю бродили небольшие фигурки в черном, на другом конце мешка было двое ворот и посетители расходились, каждый к своим воротам. Уставившись на подходящего к нам чиновника, седой охнул. Хобгоблин, одетый в черный кафтан городского чиновника, спросил, доставая пергамент, почти прозрачный от частого соскабливания, и чернильницу:

   – Кто такие? В какой из секторов направляетесь?

   Хобгоблины – очень близкие родственники гоблинов, но отличаются от них сильнее, чем человек от эльфа. В обиходе прижилось название гоблины, поэтому многие путаются, пытаясь понять, о каком из племен идет разговор, о гоблинах или хобгоблинах. Самих хобгоблинов это не смущает. Для любого хобгоблина самое главное – это прибыль. Выражение "жадный, как гоблин" относится именно к этим разумным, тогда как у настоящих гоблинов, нет частной собственности вообще. В отличие от своих собратьев хобы интегрированы в общество. Благодаря своей жадности и хитрости заняли достойное место в сообществе торгашей. Держат банки, под вывеской гномов, для чего обычно в директорат Совета Банка вводится один гном и называется вице-директор. Это, так сказать, официальная вывеска банка. Еще одно отличие: если банк называется Двалин и Ко, Марлин и Ко, то это, скорей всего, гоблинский банк, в котором гном служит официальной вывеской банка и подтверждением его надежности. Не следует забывать, что гномы не основывают частных банков на поверхности и очень строго следят за тем, чтобы даже похожие названия не кидали тень на гномские банки. Филиалы их банков есть в крупных городах с населением не менее пятисот тысяч, таким образом, это получаются порядка восьми городов. И целых три из них в человеческой империи. Хобгоблины не основывают своих городов, они органически вписываются в человечьи и смешанные города (имеются в виду города, основанные людской расой и города, основанные сразу несколькими расами). Эльфы не пускают хобгоблинов даже в пределы Зеленой долины, хотя разрешают селится в пограничных городах; гномы не пускают вообще никого, из-за свойственной этому племени подозрительности. Воруют Хобгоблины всегда, но не примитивным гоп-стопом, что свойственно троллям и диким оркам. Преступления, совершаемые хобгоблинами, элегантны, эстетичны и всегда приносят прибыль, но только самим хобам. Часто даже жертвы не понимают, что их обокрали. В преступном мире их, однако, не уважают. В основном из-за того, что несмотря на то, что вся прибыль пришла хобгоблину, виноват и посажен всегда оказывается другой. Встретив одного и того же хобгоблина в разные годы, можно увидеть его и в роли купца, и в роли банкира, и в роли разыскиваемого за финансовые преступления. Неизменным остается одно – жажда наживы. Правителя как такого у них нет, но существует Большой Совет, включающий в себя порядка сорока представителей общин по всей светлой стороне. Точно такой же совет существует и на темной стороне. Причем все хобгоблины клянутся, что контакта между советами не поддерживается. Нагло врут! Иначе бы откуда появлялись контрабандные товары с той и с другой стороны. Хобгоблины очень любопытны, и хотя с магией у них не очень, но многие из них являются опытнейшими алхимиками. В частности до сих пор считается, что приоритет в алхимии принадлежит хобгоблинам, по крайней мере при большинстве королевских дворов алхимики именно хобгоблины. Хобгоблины обожают яркие безвкусные наряды, обвешиваются драгоценностями, причем, чем аляповатее, ярче и безвкуснее вещь, тем больше она ценится ими. Хобгоблинов невозможно ограничить в численном составе. Стоит возникнуть поселению, как появляется хобгоблин, а стоит появится одному, так сразу появляется диаспора, которая старается прибрать к рукам торговлю, мену и рост денег, а иногда и трактирный бизнес. Часто устраиваются в городские инфраструктуры, на звенья первичной работы с клиентами. Это позволяет им брать взятки и обладать фактической властью на месте.

   Хобгоблинов достаточно часто бьют, устраивают погромы, но все бесполезно. Выжить из города хобгоблинов бесполезно, все равно, что тараканов из общественных домов. Если у вас чего-то нет, но вам это сильно нужно – обращайтесь. Они достанут абсолютно все, не забыв при этом про навар для себя. Если вам нужно что-то от властей и там есть хобгоблин – то обращайтесь прямо к нему, не тратя время на прощупывания и разговоры. Он согласен сразу и безоговорочно, лишь бы ему оказали уважение в том размере, который он укажет.

***

   Видимо такое обращение показалось храмовнику слишком неуважительным. Он поднял коня на дыбы и начал говорить что то вроде:

   – Ах ты богомерзкое создание, лишь по недоразумение получившие жизнь...

   Мы не успели ничего предпринять, как сильный удар сбросил храмовника с лошади.

   – Проблемы? – спросил высокий орк, упрятанный в доспехи стражи города. За его спиной лыбились два человека, также в доспехах стражи.

   Хобгоблин флегматично пожал плечами:

   – Видно парень впервые приехал в наш город и еще не в курсе насчет наших обычаев. Ничего пообтешется, привыкнет.

   Все дружно заржали, незабывая цепко обшаривать нас глазами. Гоблин повернулся к нашей компании лицом, дернул зеленоватым ухом и еще раз спросил:

   – Так куда вы приехали?

   Вперед выступил Седой:

   – Извините уважаемый (видно, что общение не вызывает у него напряжения, в сравнении с эльфами, которые застыли неподвижно в своих седлах), мы здесь в первый раз, поэтому, не могли бы вы нам разъяснить вашу фразу по поводу секторов?

   Все остальные помалкивали в тряпочку, в том числе и храмовник, вставший с земли (Крепкие все таки парни, эти храмовники, за всю дорогу столько раз по башке прилетало, что я бы уже наверное помер от сотрясений. Хорошо когда мозгов нет.), и наблюдали.

   Хобгоблин пожал плечами, от чего голова еще больше втянулась в плечи, и нетерпеливо сказал:

   – Все просто. Есть чистый сектор, он небольшой, но полностью безопасный, есть трактирная слобода, это собственно и есть город, где живут остальные. сразу же хочу сказать, что при входе в чистый город, вы оставляете свое оружие в специальных оружейных, где заберете их, когда будете выезжать. Если вы нарушите что то в чистом, то наказание одно – смертная казнь. В слободе закон один – никаких законов. Там вы защищаетесь сами. Да, еще забыл сказать, если вы все-таки протащите в чистый город оружие, то будете оштрафованы на золото по весу оружия, а само оружие уничтожено. Если же вы окажетесь неплатежеспособны, то городской магистрат оставляет за собой право, продать хозяев оружия или определить на работы, до покрытия полной стоимости штрафа. Магу одевается амулет, который при попытке снять его в черте города, сжигает своего носителя.

   Команда переглянулась между собой. Седой неуверенно посмотрел на гордую эльфийку; желчного мага; пошедшего красными пятнами храмовника; шипящего что-то Шустрика; покачивающего свою секиру гнома, словно собирающегося метнуть её; рыжеволосую и каменного дроу.

   – Наверное, все таки, в чистый, – сказал нерешительно.

   – А оттуда в грязный всегда можно перебраться? – спросил он.

   – Всегда, – нетерпеливо постукивая пергаментом по руке, ответил хоб.

   – Давай, выдохнул дроу, – так действительно лучше.

   Все остальные согласно покивали. Смотри-ка, не совсем безнадежны. Не прутся с кирпичными лицами вперед на врага, там, где надо отступают. На меня, правда, никто не обращает внимания, но это мы сейчас исправим:

   – Уважаемый забыл сообщить вам одну вещь, – вкрадчивым тоном начал я. – Дело в том, что по законам города вы тоже считаетесь оружием.

   При этом я смотрел на Седого. Тот резко повернулся к гоблину.

   – Это правда? – сейчас в его голосе не было ничего мирного.

   Гоблин разочарованно пожал плечами.

   – Ну почему. Если вы обычный оборотень, то добро пожаловать, а если Т`шиху, тогда вы оружие, и мы не сможем гарантировать безопасность других.

   В разговор вступил дроу. Надменно цедя слова он спросил:

   – Есть ли какие либо ограничения для слободы, о которых в своей забывчивости вы не упомянули?

   – Нет, – опять пожал плечами гоблин. – Там можно все.

   – Ну что ж, тогда мы, пожалуй, отправимся туда.

   Быстро заполнив пергамент выдуманными именами, хобгоблин указал нам на левые ворота и сказал:

   – Вам туда, – после чего развернулся, собираясь уходить.

   – Подождите, уважаемый, – растеряно спросил Седой, – мы можем идти?

   – Да, конечно – ответил уже чуть нетерпеливо гоблин.

   – А цель приезда?

   – У нас свободный город. Это здесь никого не интересует. Пошлину за въезд с вас возьмут в воротах. Трупы похоронят за счет мэрии. Все. Мне некогда! – и он ушел, оставив нас одних.

   – Он пошутил, насчет трупов? – нервно облизав губы, спросил Шустрик.

   Никто не ответил.

***

   Нас пропустили через левые ворота. Я понимаю, что все в тайне ожидали, что ужасы начнутся прямо за стеной, но и тут они ошибались. Узкие, перевитые улочки, мощеные камнем. Фонари, висящие над входами в дома. Много существ на улицах, причем разных, причем не только светлых. Мимо пропилили две очень приятственные служаночки, торопящиеся домой, видимо с рынка. Тут же лесной тролль, что-то натужно рычал пожилому человеку, похожему на крысу. Тот активно возражал визгливым голосом, впрочем, стараясь держаться от него подальше.

   Седой шумно и ностальгически вздохнул:

   – Совсем как в Шагаре.

   Дроу толкнул его в бок. Я покосился, надо же! Шагарец! Как его сюда то хоть занесло?

   Семен уверенно повел процессию по улице в сторону трактира, где мы останавливались в последний раз. Никаких скрипящих вывесок, с непонятными словами и наполовину проржавевших; качающихся фонарей, норовящих свалится на голову; пьяных тел валяющихся в луже у входа. Совсем наоборот: мощеная мостовая; трехэтажное здание, сложенное из камней, а не из кирпичей или бревен; нормальная, читаемая вывеска с рисунком жареного кабана, так что даже тупой тролль мог догадаться о названии, "Жареный кабан". Для чужаков был непонятен значок в виде ромба на вывеске, но местные знали, что это нейтральная территория, где за каждого убитого придется откупиться: либо деньгами, либо чужой жизнью, либо своей.

   Здание немного походило на крепость, но это был основной стиль построек в городе.

   Подъехав к воротам, мы с дроу, Арни и Седым – отправились внутрь. Пройдя мимо старого старого гнома, сидевшего у входа, прошли к стойке и потребовали хозяина. Низенький человек, выбежавший к нам заорал аж от дверей кухни:

   – Как я рад! Как я рад! Какие гости пожаловали!

   Седой подозрительно посмотрел в его сторону и спросил Семена:

   – Он вас знает?

   – Нет, – ответил Семен. И не удержался от ответной шпильки, – А Вас?

   Седой недовольно зыркнул. но ничего не ответил.

   – Нас интересует комнаты, где мы бы могли остановиться. – спокойно сказал дроу.

   – Конечно, конечно, – продолжал суетиться хозяин – я могу предложить вам самые лучшие комнаты, какие только можно представить.

   Дроу:

   – Желательно, чтобы они были смежными.

   Седой:

   – И крепкими...

   – Все как захотят уважаемые гости, – продолжал суетиться хозяин. – Вы сначала посмотрите комнаты и выберите ту, которая вас устроит.

   Хозяин увел их смотреть комнаты, а я потихоньку устроился за крайним столом, стараясь слиться со стеной, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Мои усилия оказались зряшными. Никто нами не интересовался, никто не кинулся, чтобы порадовать кого-нибудь на другом конце города. Даже старый гном сидел смирно, не поднимая глаз. Вернулись смотрельщики, я еще успел услышать фразу:

   – Предпоследняя комната понравилась нам больше всего. Пожалуй, на этом варианте мы и остановимся.

   Оглянувшись, Семен спросил:

   – Митрич то вышел что ли? – но внимания все равно на меня не обратил.

   Дроу остался в помещении. Остальные вышли на улицу вместе с хозяином. Оттуда раздавался его радостный голос:

   – Вот-с, пожалте-с сюда. Здесь у нас ворота во внутренний двор. Ваши лошадки будут в целости и сохранности. Не извольте-с волноваться.

   Потом потоком пошли наши, которые тащили какие-то тюки и коробки. Арендовав у хозяина одну из клетей, все свалили туда. Гном лично повесил на дверь небольшой, изящный замочек, который казался игрушкой (как раз такие ставят все уважающие себя короли на двери сокровищниц, очень надежная вещь). Возник небольшой спор по сундучку с деньгами, но жадность и глупость победила. Сундучок утащил наверх, в апартаменты.

   Хозяин унесся наверх, вся наша толпа затопала вслед за ним, усиленно изображая из себя постояльцев, гном заказав кружечку пива оглянулся, и, увидев седого гнома, подсел к нему. Вежливо поздоровавшись друг с другом, они завязали беседу. Допив кружку, гном шумно рыгнул, и отправился за всеми остальными. Седой гном еще немного посидев, помечтав и помедитировав нехотя поднялся и вышел из трактира. Больше никого не было. Выждав для приличия еще минут двадцать, я поднялся наверх, где и застал всю нашу гоп – компанию.

***

   – Я не буду жить в одной комнате с быдлом! – раскрасневшийся, как печка, храмовник, почти выкрикнул эту фразу.

   Седой на этих словах схватил его за плечи и потряс. Рыцарь застучал, как кости в стакане при хорошем игроке. Я даже поймал себя на мысли, что жду, когда стакан перевернут и с веселым бренчаньем фишки разбегутся по углам. На попытку бессвязно возразить, Седой врезал ему по морде:

   – Пойми, у нас нет быдла! Мы все сейчас одна команда, – успокоительно гудел он. – ты должен относится к ним, как к нам.

   – Как я могу относится к ним как к нам? – снова взвился рыцарь. – Поймите! Это же быдло! Крестьяне, которые хуже самого тупого скота. С которыми возможен только один разговор – с позиций силы.

   Седой немного потряс его за плечи, причем видимо тоже разозлился. По крайней мере, ноги у рыцаря были оторваны от пола и болтались как лепестки в проруби:

   – Мы не можем разделятся, мы все должны находиться вместе!

   – Почему?! – вскипел рыцарь не обращая внимания на свое парение в воздухе.

   – Потому что мы не доверяем друг другу, – устало сказал я, скидывая валенки и пытаясь добиться хоть капельки тишины.

   Мне это удалось. Седой застыл с рыцарем в руках, Шустрик с рыжей все равно не обращали на всех никакого внимания, воркуя между собой; эльфийка возмущенно фыркнула, а дроу загадочно улыбнулся.

***

   Осмотревшись, Семен сказал тупую до невозможности фразу, которую, однако, произносят все в определенные жизненные моменты:

   – Не нравится мне все это.

   Еще бы, это понравилось. Нам достались три смежные комнаты, в самой дальней они сложили деньги, возле которых постоянно кто-нибудь находился. Во второй поселили нас, а в последней поселились сами. Стены были здоровенные, двери тяжеленные, окованные железом, с тяжелыми мощными засовами, но с нашей двери засов снят. Я не стал ничего говорить, просто вышел в ближнюю комнату.

   Рыжая подошла к окну открыла и выглянула на улицу:

   – Да в этих апартаментах можно небольшую осаду выдержать.

   – Много ты понимаешь в осадах, – по привычке вызверился гном. Не знаю почему, но они с Рыжей частенько цапались.

   – Где все? – поинтересовался я.

   – Да внизу, – сказал гном, – пиво пьют.

   – Ну, мы тоже спустимся, – сказал я и мы с Семеном отправились вниз.

   – Я с вами, – торопливо сказал гном.

   Спустившись вниз, мы подошли к столу, за которым сидели остальные. Усевшись, мы взяли пива и прислушались к разговору. Седой все сокрушался, что не может вспомнить, кого же ему напоминает хозяин нашего заведения. Немного помусолив эту тему, они попытались свернуть на другую, но я им не дал:

   – Королевский постельничий. – глотнув пива сказал я. – В свое время его искали по всей стране. Даже дипломатические кареты останавливали, так хотелось королевской семье его повесить. Патрули по всей империи стояли. Помню, даже гвардию из дворца сняли и в патрули поставили. Тогда еще чуть беспорядки не начались, из-за того что над каждым гвардейским патрулем – жандарма главным поставили. Границы были перекрыты так, что соседи думали – война начнется. А он, оказывается, здесь – гостиницу открыл. Кстати, очень неплохую. Я когда его здесь увидел, так сразу обмер. Слухи были, что он где-то далеко за границей, чуть ли не в Хорезме.

   – Значит ошибались, – зловеще заметил оборотень, внимательно поглядывая на хозяина.

   – Значит ошибались, – согласился я и добавил, – главное, его не узнавать.

   – Почему это, – насторожился оборотень.

   – Потому что здесь край, – ответил за меня дроу. – Если здесь прижать, то дальше отступать некуда, а загнанная крыса опасна вдвойне. Он будет защищать то, что у него осталось.

   – А ему есть, что защищать и кого, – согласно сказал я.

   Седой вынуждено согласился с нами, хотя я видел, как ему хочется прищучить хозяина. Я себе в который раз пообещал попробовать разобраться, что все-таки связывает Арни и Седого. Терпеть не могу неясностей. Допив пиво, я стал из-за стола.

   – Куда собрался? – равнодушно спросил дроу.

   – Погулять, – еще более равнодушно ответил я.

   – Я бы не рекомендовал, – тоже встал он.

   – А ты попробуй мне запретить.

   Мы стояли друг напротив друга и смотрели прямо в глаза.

   Оборотень пытался нашарить завязки панциря. Семен со стуком положил тяжеленную трубку на стол, направив её в сторону оборотня:

   – Здесь заряд серебряной дроби. Один. Колесцовый механизм. Чтобы шандарахнуло надо только нажать эту пимпочку. Если ты не знаешь – пистоль называется. И еще... Я не промахнусь...

   Гном, посмотрев на трубку, презрительно хмыкнул, но, тем не менее, возникать не стал:

   – Послушайте, мне кажется, что мы перегибаем палку. Эдак, если мне приспичит прогуляться, то и меня не выпустят.

   – Но он знает, зачем мы здесь, – ответил дроу, не сводя с меня глаз. – Он может случайно рассказать.

   – Ну и что? – спросил гном.

   Честно говоря, даже я потерялся от этого вопроса. Гному это кажется не опасным? Все в замешательстве косились друг на друга. Гном закончил пыхтеть трубкой и теперь старательно выколачивал её об стол.

   – Что он знает? – спросил он.

   – Он знает, что мы идет в мертвый город, – как маленькому пояснил ему оборотень.

   – Так вот. Я спустился сюда немного раньше чем вы, ну и присел за столик к гномам. Борода у них еще не совсем отросла, но общаться мне уже с ними можно...

   И он опять занялся трубкой:

   – Пока вас не было, тут обсуждали новых постояльцев Билли (так зовут хозяина). После коротких споров, все единодушно! – тут гном поднял вверх палец: узловатый, грязный, с обгрызенным ногтем. Все как зачарованные следили за ним. – Единодушно решили, что мы пришли, чтобы идти в проклятый город. Не было ни одного голоса против этого, были только прения по поводу причины. Но причину наш возничий не знает. Дальнейшую дорогу не знаем мы. Так из-за чего волноваться?

   Дроу улыбнулся и сел. Вот так так, гном всем утер нос. Действительно, я знаю, куда они идут, но не знаю зачем. Они знают зачем, но не знают дороги. Нам нечего предложить тому, кто захочет нас купить. Я дружелюбно кивнул дроу и вышел на улицу, краем глаза заметив, как исчезло дуло аркебузы за перилами второго этажа. Молодец Санька.

   Побродив по улицам, я зашел к старым знакомым, которые помнили меня таким, каким я первым раз появился в этом городе. Новости оказались неутешительными. Вернувшись, я застал всю компанию в сборе, в наших апартаментах. Гном, с любовью, тряпочкой начищал свою секиру. Рыжая и Шустрик развлекались тем, что кидали друг в друга метательные ножи и ловили их. Седой мирно сидел на кровати и, с противным, вжикающим звуком, точил свой меч. Эльфийка мечтательно смотрела в окно, сев, правда, таким образом, чтобы в неё невозможно было попасть снизу. Арни ходил по комнате из угла в угол. Дроу, Семен и ребята наблюдали за его перемещениями. Увидев меня Арни остановился:

   – Ну что?

   – Да ничего особенного. Все, то же самое, что мы и предполагали.

   Все внимательно смотрели мне в рот, и слушали как модного проповедника. Когда же я попросил промочить горло, то эльфийка самолично налила мне пива, а храмовник передал мне кружку. Потом, правда, спохватился, но не отбирать же обратно, поэтому ограничился тем, что принял гордый и надменный вид.

   – Последнее время стало очень тяжело. Большинство вольных разумных собирается в городе, потому что в лесу стало невозможно работать. По краю бегают орки, причем не дикие, а из армии Черного Властелина, – сделав вид, что я не заметил быстрого перемигивания, я продолжил дальше, – скорей всего это патрульные дозоры из глубинной разведки, типа королевских пограничников. Кстати те ребята, которые пытались подарить нам елочку несмотря на то, что новый год уже прошел, как раз такой же дозор. И они не хотели воевать, они всего навсего провели разведку боем или кого-то узнали.

   – Почему ты так думаешь, – перебил меня Cедой.

   – Потому что мы остались в живых.

   – В смысле,– не понял шустрик.

   – Элементарно! Если бы они были настроены серьезно, то из всех из нас осталось бы от силы три – четыре разумных и хочу сказать, что большинство из вас в эту тройку не входят.