Текст книги "Кудрявый сезон (СИ)"

Автор книги: Нигера Анивелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

32

Ник

В последние дни отношения с Никой стали немного напряженными. Я так понимаю, с того самого дня, когда была потасовка с Варей. Она-то приближалась, то тут же отстранялась, как будто в ней шла борьба нескольких ее разных субличностей.

Это меня сильно извело, учитывая, что все это происходило накануне выпускных экзаменов, из-за которых и по учебе увеличилась нагрузка.

Качели у нас и раньше были, но в этот раз я стал переносить их более болезненно, потому что знал, что мне есть что терять.

– Ты меня тоже бросишь, как Варю, потому что я превратилась в неуравновешенную истеричку, которая хочет контролировать каждый твой шаг.

– Я это перенесу. Заслужу твое доверие, чтобы ты, наконец, успокоилась. Но не затягивай с этим, хорошо? Нервы у меня тоже не казенные.

Я покорно терпел ее гигантских тараканов, которые, казлось, плодились день ото дня все больше. То списывал на ее юный возраст, то понимал, что после всего что было, я должен заслужить ее доверие. Однажды она должна осознать и поверить в то, что кроме нее мои глаза вообще никого не видят. Она всегда в моей голове. Она всегда под моей кожей. И крепко засела где-то в глубине душе.

Как-то Тимур задавался этим вопросом: Почему среди множества красивых, умных и харизматичных людей, мы выбираем кого-то одного? Одного единственного. Да, тут разве можно логически ответить на этот вопрос?

Сегодня был день выпускного. Последний, мать его, день школы.

Но настроение все равно было паршивым.

Ника уже неделю гостила у своей бабушки загородом, а еще через неделю улетела к другой в Италию.

Не знаю, помнит ли она об этом дне и своем обещании?

Пока я страдал, пытаясь завязать галстук, в дверь постучали.

– Да-да, войдите, – отзываюсь я на стук, при этом, не отвлекаясь от борьбы с аксессуаром на своей шее.

– Ты такой красивый! – вдруг я слышу голос… Ники.

– Ты приехала? – я порываюсь подойти к ней, чтобы обнять, при этом пытаясь понять, является ли ее приезд намеком на наше очередное примирение. – Как ты? – тихим голосом, будто боясь спугнуть, обращаюсь я к ней,

– Все нормально, – улыбаясь, отвечает она мне, стреляя при этом своими умопомрачительными зелеными глазами. – Ты как? Смотрю, уже во всю заряжен. От тебя глаз не оторвать. И как тебе идут классические костюмы, кто бы мог подумать.

Она походит ко мне ближе и начинает поправлять мой галстук.

– Ты его неправильно завязал.

– Да, как-то так? Я же смотрел в Интернете. Мне казалось, что правильно. А ты откуда знаешь, как нужно?

– Папа научил, я на нем и тренировалась. Говорил, что понадобится, когда выйду замуж за какого-нибудь дипломата. Почему именно дипломатам он отдавал свое предпочтение, я так и не узнала, – говорила Ника и при этом не отрывалась от своего дела.

Пока она поправляла мой галстук, я стоял и смотрел в зеркало напротив нас, в котором мы в полный рост отображались. Хотел запечатлеть в памяти этот момент.

Она была в коротком летнем сарафане белоснежного цвета, хотя, если верить ее словам, она терпеть не может все эти платья, юбочки. А зря, они ей так идут. Да и такие ноги грех скрывать.

Да, мужик, а ты все о своем.

А еще, пока наблюдал за ней, понял, что безумно соскучился.

На ее шее висел мной подаренный кулон. Она его никогда не снимала, мне это льстило.

– Сегодня в полночь я заеду за тобой. Будь на готове, – решил напомнить ей о нашей договоренности. – Раньше времени не спускайся. Я наберу тебя, как только подъеду к парадной.

– Хорошо, я поняла, – еле натягивая улыбку, смотрела она меня, будто ее что-то беспокоило.

–Ты в порядке?

– Да, вполне. Просто сегодня столько дел. Сейчас поеду еще докуплю подарков для моих итальянских родственников. Я так люблю дарить подарки, но меня так утомляют эти походы по магазинам. Если бы вещи не изнашивались, я бы никогда не покупала себе новые, ходила бы в одном и том же годами, лишь бы в лишний раз не оказаться в каком-нибудь торговом центре. Уффф, – устало она отвела взгляд.

– Вот в чем дело, – улыбался я, немного успокоившись. – Ну, что я, пожалуй, пойду… Поцелуй на удачу? – подмигиваю я ей.

– А она тебе понадобится сегодня?

– Всегда, а сегодня особенно. Мне нужно же как-то этот день выстоять в ожидании вечера и встречи с тобой. Будет очень утомительно и мучительно… Без тебя всегда так… И будет всегда так…

– Почему-то меня пугает то, что ты говоришь. Вообще меня пугают эти все обещания о вечной вечности. А потом бац... Я боюсь этого.

– Ну, я уверен в своих чувствах, поэтому и говорю тебе, как чувствую.

– Я боюсь тебя потерять… – вырывается из нее.

– И мы опять вернулись к началу. Ты меня не потеряешь, глупышка, – я беру ее двумя руками за лицо. – Я всегда буду рядом, слышишь? Я уверен в этом на тысячу процентов.

– Сейчас уверен.

– Опять двадцать пять, – вздыхаю я, закидывая голову назад. – Лучше помолчи, – и просто прикасаюсь к ее губам. – Так-то лучше. Самые сладкие губы на свете и они мои, – снова целую ее, и меня опять начинает бросать в жар, а галстук, который так аккуратно завязала Ника, давит мне на горло и начинает доставлять неудобства. Вот так я на нее и реагирую. Новые для меня ощущения. Никогда и ни с кем такого не было. И я уверен, что это никогда не пройдет.

Продолжаю целовать, потому что не могу насладиться ею вдоволь.

Нежно, страстно, жадно.

Хватаю ее за бедра и просто приподнимаю на руки, а дальше прижимаю к стене. Руки начинают беспорядочно исследовать тело через тонкую материю ее летней одежды.

– Ох, Ника, как же ты…

Целую, целую, целую, пока понимаю, что пора остановиться. И все время с сожалением, что не могу позволить себе большего.

И вот мы опять стоим, почти задыхаемся. Но я ее не отпускаю. Прижимаю ее к стене, глажу одной рукой ее щеки, другой придерживаю ее за бедро, а она цепляется за меня ногами вокруг моей талии.

– Не смей брать в голову ничего лишнего. Хорошо?

– Я постараюсь.

– Вот теперь мне, действительно пора идти. И эт…– когда я уже собирался выходить из комнаты, из моих уст чуть не вылетели еще более громкие слова с признаниями, но я остановил себя, – … до вечера...

33

Ник

Линейка в школе тянулась ужасно медленно, даже не смотря на то, что я все время отвлекался на переписку с Никой, узнавал, где она, что купила. Она скидывала мне фотографии своих покупок и отправляла злые, грустные или плачущие смайлы, говоря о том, что сильно вымоталась от этой беготни.

Это мероприятие сегодня когда-то закончится?

На сцене выступали с различными художественными номерами наши одноклассники, между прочим. Кто пел, кто показывал сценки, кто читал стихи. Только мы с Тимуром открестились от подготовки к этому мероприятию, ссылаясь на тренировки.

Господи, даже Макс участвовал.

Артист, что тут скажешь!

Чувствовал себя конченным циником. Праздник все же. И многие приложили не мало усилий, чтобы нас всех порадовать. Только я чувствовал невероятную тоску, а не радость.

После вручения аттестатов, мы, наконец, выбрались из душного актового зала и поехали дальше. По плану был ресторан, где умудрились уместить два выпускных класса.

С рестораном сильно никто, видимо, не заморачивался. Такие деньги вбухали во все это мероприятие, а в итоге приходится гулять в каком-то обшарпанном заведении с тухлой музыкой, да еще и без тамады.

Мне-то что?!

Хотя, нет. Роль тамады берет на себя наша химичка. Мегера со стажем и с гнездом на голове еще оказывается и активистка. Небось еще спортсменка и комсомолка. Сегодня я уже ничему не удивлюсь.

Я все больше начинал раздражаться и уже просто хотел свалить отсюда, не дожидаясь полночи.

Ника уже пару часов ничего мне не писала. Более того, даже сообщения мои в мессенджере не доходили до нее. Стояла всего одна галочка. На мой звонок вместо гудков я слышал только «абонент не абонент».

Да, и что ты вправду? Может, еще гуляет по торговому центру, а связь там не ловит, либо села зарядка.

Пытался я себя успокоить, чтобы и остальным не портить настроение, а то на меня уже и Тимур начал косо посматривать. Ему, явно здесь нравилось. Он пел, танцевал, заигрывал с химичкой и не только. Сегодня под его чары попали многие наши учителя. Вот что значит человек максимально расслабился. (Ребята втихую пронесли алкоголь и поочередно бегали в туалет за добавкой.) Учителя сами уже были навеселе, поэтому никто даже не придавал значение тому «беспределу», который происходил вокруг.

Не можешь справиться с хаосом? Встать во главе него!

– Ник, ты не каждый день заканчиваешь школу, давай веселиться уже. И отложи ты этот чертов телефон! – злился Тимур сквозь улыбку. – Да-да, сейчас подойду. Следующий танец за мной! – обратился он к кому-то в толпе танцующих и упорхал.

– Потанцуем? – Варя встала передо мной. Сегодня на ней минимум макияжа, я даже был удивлен. Милое голубое платьице, чуть ниже колен, что тоже для нее не свойственно.

– Не хочу, спасибо, – почему-то я старался быть с ней вежливым.

– Да, напоследок. Больше ведь никогда и не увидимся. Чего ты такой? Ну, давай же! Мир, труд, жвачка, – тянет меня за рукав.

Я почему-то сдаюсь под ее настойчивостью и иду танцевать. Хотя после буду сожалеть об этом.

Она как-то близко тесно ко мне прижимается, я стараюсь держать дистанцию.

– А у тебя и вправду есть наши совместные видео? – шепчет мне на ухо Варя.

– Да, правда, – продолжаю я придерживаться своей лжи.

– А для чего? Ты что их просматриваешь на досуге? – смеется она. – Знаешь, это даже приятно.

Я молчу. Выдерживаю паузу, чтобы не дать ей повода для дальнейшего диалога.

Вдруг лицо Вари оказывается рядом с моим, и неожиданно она меня целует.

– Ты что обалдела? – Я отстраняюсь от нее, вытирая губы тыльной стороной руки.

– А чего мы такие нежные? Ты вроде придерживался всегда полигамных отношений.

– Ясно, – бурчу я себе под нос и покидаю танцпол, понимая, что мы с ней ни о чем не договоримся.

Так… пошел я отсюда.

Часы показывали только одиннадцать, но я решил, что с меня хватит на сегодня прощаний со школой.

Нашел своих парней, чтобы сообщить им, что я отчаливаю, хотя мог бы и не делать этого. Кажется, они даже не поняли, что я им пытался сказать сквозь шум музыки, только качали головой, улыбаясь как дурачки.

Только оказавшись в машине и отъезжая от ресторана, я, наконец, выдохнул. Почувствовал своего рода дыхание свободы, потому что мчал к своей кудрявой девчонке.

34

Ник

Я остановился возле дома и сидел в машине в ожидании назначенного времени. Решил, как наступит полночь, как мы и договаривались, я ей наберу.

Ко мне подступало волнение и от предстоящей встречи и от того, что всю вторую половину дня я не получал от нее весточки. И, кстати, до сих пор сообщение о том, что ее «абонемент снова в сети» мне тоже не приходило, это тоже настораживало, добавляя еще большего мандража.

Когда пришло время, я ей набрал. Но снова слышал «абонент не абонент». Еще немного подождав в машине, я все же решился подняться в квартиру.

Дома стояла гробовая тишина, за исключением того, что из глубины квартиры, где-то из комнаты папы и Лены доносились приглушенные голоса.

Я поднялся на второй этаж. Встал у двери Ники и стал прислушиваться.

Ни звука.

Неужели уснула?

Осторожно попытался открыть дверь ее спальни, но она был заперта.

Странно. Очень странно.

Она никогда не закрывала дверь на замок. Так, мне все это начинало не нравиться.

Я легонько постучался, еще держа себя в руках.

– Ника, – шепотом, еле слышно произнес я, опираясь лбом об ее дверь.

Тишина. Щемящая душу тишина.

Так. Может, и вправду не дождалась и уснула.

Я вспомнил, что где-то должны были быть запасные ключи от всех комнат в нашей квартире. Никто ими никогда не пользовался, потому что никто собственно в этом доме и не закрывался никогда на ключ. Это так формальность.

Я снова спустился вниз и начал рыскать по полкам в прихожей. Я так погрузился в поиск ключей, попутно разговаривая сам с собой про себя, что даже не заметил как ко мне подошел отец.

– Никита, сын, ты уже пришел? Что-то ты рано. Как все прошло?

– А, да, пап, – оторопел я. – А ты чего не спишь?

– Да, мы только недавно из аэропорта вернулись...

– О. А что вы там делали? – кажется, перебил я его, хотя сказанное им не вызывало у меня никакого интереса. У меня своя важная миссия, которая не терпит отлагательств .

– Нику провожали.

– В-в с-смысле Нику? – Резкий удар под дых. – К-куда? – Я чувствовал как мое лицо исказилось, что аж мышцы свело.

– В Италию.

– Эм, так она же вроде через неделю должна была улететь, – говорю я, а сердце рвется наружу, всеми своими толчками пытаясь разорвать грудную клетку.

Он, явно, шутит.

Промелькнуло в моей голове и ждало подтверждения от отца.

Так говори, где скрытая камера? Мы же сейчас на программе «Розыгрыш»?

– Да, мы сами не поняли, – почесывая лоб и уже зевая, ответил он. – Поставила нас перед фактом, мол, лечу сегодня. Я уж грешным делом подумал, что мы забыли про дату вылета, ан нет, билеты, говорит, поменяла…Может, чай со мной попьешь? Что-то в горле пересохло, – перевел он тему, пока я стоял в роли столба.

– А-а, нее, спасибо, па. Я, пожалуй, спать пойду. День был длинный и тяжелый.

– Аттестат твой в моем кабинете лежит, если что. Не теряй. Еще раз поздравляю тебя, сын, – похлопал он меня по плечу. – Горжусь тобой.

Он сегодня заезжал в школу на торжественную часть, не хотел пропускать«такое важноесобытие». А в ресторан не поехал, потому что«пусть молодежь отдыхает, нечего их смущать».

– Угу, – еле натягиваю улыбку, в то время как хочется завыть.

Поднимаюсь наверх, не иду, а ползу, еле волоча ватные ноги.

Захожу в свою комнату и судорожно опять начинаю теребить свой телефон, чтобы набрать номер Ники, несмотря на поздний час. Сползаю вдоль стены на пол, и снова чужой незнакомый женский голос говорит мне фразу, от которой меня уже начинает потряхивать.

Я должен до нее дозвониться.

Она должна объясниться.

Наверно, опять себя накрутила, напридумала не бог весть что, тем самым раззадорив своих тараканов.

Глупая девчонка.

Глупая моя девчонка.

Я лег на кровать, закрыл глаза и просто пытался как-то найти логическое объяснение ее поступку. В голове разворачивались разные сценарии.

И чем больше я думал, тем мне становилось только хуже, потому что каждая последующая история, о которой я фантазировал, становилась все мрачнее предыдущей.

Это все мне просто снится.

Ник, дружище, ты скоро проснешься.

Я открыл глаза и понял, что на улице уже во всю жарит солнце.

Видимо, я все же вырубился в какой– то момент.

Я вскочил с кровати, обнаружил себя во вчерашнем своем брючном костюме, который как-то сильно успел износиться за вечер, хотя был совершенно новый.

Я быстро переоделся, проигнорировав принятие душа, который бы мне конечно не помешал, потому что я изрядно вспотел, почивая в одежде.

Разрешил себе только почистить зубы, залез в летние шорты и футболку и спустился вниз.

Нашел на кухне Лену, которая там хозяйничала вместо Сюзанны, которую на выходные всегда отпускали.

– Привет, студент! – обратилась она ко мне, когда наши глаза встретились.

Они такие разные с Никой, будто она ей вовсе и не мать родная, почему-то именно сейчас я впервые на этом акцентировал внимание. Хотя я на маму тоже не был особо похож, больше на папу, так мне по-крайней мере всегда говорили. Но и с ним я сходства не находил, если только кудрявые волосы, которые когда-то в молодости были и у отца.

– Привет! Что готовите? – пытался я для начала установить с Леной контакт, прежде чем набрасываться на нее с вопросами о Нике.

– Решила тыквенный пирог с творогом приготовить. Помнится мне, что вам он всем понравился.

– О, класс. Обожаю Ваш тыквенный пирог…

Выдержал пазу. Ждал, может Лена сама начнет что-то рассказывать про свою дочь, но нет, она сама устроила мне допрос про вчерашний вечер, про то как прошел выпускной, понравилось, не понравилось и все в этом роде.

– Слышал Ника вчера улетела. Как-то неожиданно… – замолкаю я и жду ее ответной реакции.

– Мы сами не поняли, если честно. Но уперлась и все тут. Ты же знаешь Нику, что себе в голову вобьет, так и будет. Уеду, соскучилась по бабушке, – последнее она говорит таким голосом, будто пыталась изобразить Нику.

– А Вы уже с ней созванивались? Как она? Долетела?

– Да, она сама еще утром позвонила. Удивилась, что она уже бодрствовала. Ты же знаешь, что она любит поспать подольше, – Лена стояла спиной, но я слышал, как она улыбалась вспоминая про дочь. – Рассказывала, что собирается с друзьями встретиться, – продолжает Лена, не отрываясь от своей готовки.

Ага, значит она на связи.

Я снова беру свой телефон, срываясь с места и выходя из кухни, и набираю ее номер. Гудков нет и даже голос робота, который вчера меня так сильно раздражал, не издал ни звука.

Интересно.

Возвращаюсь обратно на кухню.

– Лена, а Вы не могли бы мне дать свой телефон? Мне нужно позвонить. Я вчера свой уронил и он глючить начал. Вот как раз хотел мастеру позвонить, чтобы договориться о ремонте.

– Да, конечно, Никита. Он в спальне должен лежать. Сходи сам, возьми. Код 663400.

– Я скоро его верну, спасибо.

Иду в спальню, оглядываю просторную комнату в поисках телефона. Как всегда все чисто и прибрано: ни тебе лишних вещей, которые могли бы небрежно валяться, ни предметов, которые могли бы стеснять и загромождать территорию. В этом плане Лена очень хорошая хозяйка, я давно уже для себя это подметил. Кстати, Ника в этом отношении полная противоположность матери. Ее комната напоминала мне сюрреалистическую картину, но замечу, в которую сама она вписывалась гармонично, представляясь в моих глазах одной из загадочных героинь, изображенных на картинах Кристиана Склое*.

Нахожу телефон.

Начинаю снимать с блокировки, пока поднимаюсь на второй этаж в свою комнату.

Оказавшись у себя, трясущимися руками начинаю искать Нику в чатах мессенджера, чтобы набрать ей по видео звонку.

Гудок, гудок, еще гудок. Тишина.

Я присаживаюсь на пол, облокотившись на кровать, и гипнотически вглядываюсь в телефон, как вдруг вижу входящий от Ники.

От волнения в горле запершило, я забыл, как говорить и при всех сложившихся обстоятельствах я все же умудряюсь нажать на зеленую кнопку.

– Мам, привет. Слушай, я на улице, я тебе позже перезвоню, хорошо? Тут очень шумно, ничего не слышно и не видно, солнце так и слепит в глаза.

Она не смотрела на экран, и куда-то, явно, торопилась. Лучи солнца падали так, что заслоняли ее лицо, лишь изредка, когда сама она попадала в тень, я мог видеть ее более или менее отчетливо.

– Ника, – говорю я, но реакции никакой нет.

– Что говоришь, мам? Плохо слышно, – с надрывом говорила она.

– Ника, это я. Никита.

Вдруг вылавливаю ее обеспокоенное лицо, которое, судя по позе головы, смотрит на экран, ибо глаза ее прикрыты очками.

– Пожалуйста, не клади трубку, – щебечу я провинившимся голосом.

Она встает под дерево, и сейчас ее лицо я вижу отчетливее. Она ничего не говорит.

– Может, ты мне объяснишь что произошло? И к чему этот поспешный отъезд?

Она будто набирается смелости. Какое-то время молчит, а я покорно жду ответ на свой вопрос.

– Прости, но нечего объяснять. Просто у нас с тобой ничего не получится… И мне очень жаль, что так вышло, – по ее лицу я вижу, будто ей и вправду очень жаль, хотя по-прежнему глаза спрятаны под темными большими очками.

– Это ты так решила? За нас двоих? Ника, ну камон, а поговорить, обсудить все, как взрослые люди?

– Зачем Ник? Так даже лучше... Зачем все затягивать ненужными разговорами?

– Детский сад, конечно, – вздохнул я, потирая свой лоб.

– Вот поэтому у нас ничего и не получилось бы. Мы слишком разные. Мне еще в игрушки играть, а ты уже взрослый парень… Поэтому нам и не по пути.

– Господи, ты сама себя слышишь?

– Ник, это бессмысленный разговор. Я для себя все решила, поэтому, пожалуйста, давай прекратим друг друга мучить. Поверь, мне тоже нелегко далось это решение.

– Тогда будь со мной! Зачем придумывать несуществующие проблемы и убегать от меня?!

– Нет. Прости, я не могу… – тихо произносит она, еле перебирая слова, будто они даются ей очень тяжело.

– Даже, если так. Неужели я не заслужил, чтобы ты со мной поговорила? По-человечески. К чему эти неожиданные отъезды? – Я примкнул лицом к ладони, снова чесал лоб, пытаясь понять весь бред происходящего.

Я точно сплю и вижу какой-то странный несуразный сон.

– Если бы ты был рядом, я бы все равно не смогла с тобой поговорить… Я-я… вообще бы ничего не смогла. Пожалуйста, не ненавидь меня, у меня на то были свои причины.

Кажется, она плакала.

– Поделись.

– Ник, я уже много раз делилась… И-и… ничего не изменилось. Пожалуйста, давай все забудем, сделаем вид, что ничего не было, и просто продолжим общаться как раньше.

– Это ты из-за Вари, – вдруг в голове всплыл вчерашний поцелуй. – Так, я этого не хотел, она сама…

– Причем здесь Варя? – перебивает она меня. – Что не хотел?

Так, значит она не в курсе. Я уж грешным делом подумал, что кто-то ей передал. И этого для Ники было бы достаточно, тем более мы из-за ее ревности часто и ругались в последнее время.

– Я прилечу к тебе завтра же. Мне нужно тебя увидеть. Я хочу, чтобы ты сказала это все, глядя мне в глаза. Я должен знать, что все действительно закончилось.

– Ник, прости, но не нужно приезжать ко мне. Я-я хочу, чтобы ты уважал мое решение. И оно окончательное. Хорошо, и-и, если так нужно будет поговорить, мы поговорим по моему возвращению… в августе.

В августе?

Она, явно, издевается.

В августе она, конечно, не прилетела, и лишь от отца я узнал, что она вернулась в Питер ровно в тот день, когда я уже отчалил в Москву.

Умно, что тут скажешь.

Она меня, явно, избегала.

Я делал много попыток, чтобы с ней связаться и после, но все было тщетно.

А как-то она и вовсе заявила, что у нее кто-то появился, и она влюблена по уши.

После этого я прекратил какие-либо попытки наладить с ней связь.

Как говорится, совет да любовь.

Она ушла и оставила после себя только гектары выжженной земли. Воздух был наполнен лишь гарью, который затруднял дыхание, отбирая толику надежды на жизнь.

Все стало казаться таким бессмысленным.

Мои мечты, мои цели. Казалось, что без нее все не имеет значение.

Я пытался вспомнить, за что я ее полюбил, чтобы найди хоть какую-то причину, своего рода, противоядие, чтобы изгнать, выкурить ее образ, ее запах, все мысли о ней. И не мог. Походу в этом деле я просчитался, и не существовало никакого противоядия. Я стал надеяться на время, которое обещает вылечить мою израненную душу. И мне так хотелось его поторопить, потому что казалось еще чуть-чуть, и я вовсе не справлюсь.

*Кристиан Склое (Шлое)–Christian Schloe– австрийский художник-сюрреалист.