Текст книги "Кудрявый сезон (СИ)"
Автор книги: Нигера Анивелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
26
Ник
Я открыл глаза и тут же закрыл, почувствовав дискомфорт от света. Лежал и просто пытался переварить, что случилось и где я сейчас нахожусь.
– Да, где же эта девчонка? – недалеко от меня звучал женский голос. Я не сразу понял, что это была Лена.
– Так и не отвечает? – к нему присоединился другой голос, мужской. Папа.
– Нет. Сквозь землю провалилась. Напишу ей сообщение. Может, когда увидит, выйдет на связь.
– Ладно, не переживай ты так. Все с ней хорошо.
Я снова попытался открыть глаз, чтобы понять, что происходит. И тут же привлек к себе внимание.
– Никита, сын, ты нас так напугал, – отец набросился на меня, аккуратно обнимая, пытаясь не задеть провод, который в данную минуту торчит из моей руки.
– Позову кого-нибудь, пусть осмотрят его, – неуверенно и с сочувствием во взгляде, шепнула Лена и вышла из комнаты.
Я хотел ответить отцу, но как только попытался заговорить, понял, что во рту пересохло так, что мне сложно было его открыть, будто клеем заклеили. Я пытался вызвать слюну, чтобы хоть как-то смочить полость рта.
– Па…
– Ты может пить хочешь? На, вот возьми. Так погоди, я тебе помогу. Аккуратно. Держу. Без резких движений.
Это была больница, подытожил я про себя, обсматривая обстановку вокруг.
Я помню, пару раз приходил в себя, когда возле меня бегали люди в спецодежде, помню, как везли на носилках, потом машина скорой помощи, судя по всему, и вот я, наконец, окончательно пришел в себя.
Правда, чувствовал слабость. Рассудок был затуманен.
– Как Вы себя чувствуете? – вдруг в палате появился мужчина в белом халате и с лысиной на голове, на что я почему-то обратил свое внимание.
Я просто мотнул головой, пытаясь сказать, что «нормально».
– У вас сильно упало давление и сахар. Вы сегодня что-то ели?
Я опять мотнул головой, говоря «да».
– Хорошо. Пока мы взяли все необходимые анализы. Дальше будем смотреть. На первый взгляд, ничего страшного. МРТ тоже ничего не выявил, будем ждать другие результаты, чтобы наверняка быть уверенными, что Вам ничего не угрожает. Возможно, обморок случился из-за переутомления или стресса. Такое тоже бывает. Что с питанием в целом?
– Н-нормально, – получилось выдавить из себя. Врал, конечно. В последнее время с аппетитом были проблемы.
– Хорошо. В таком случае отдыхайте. Сегодня Вы останетесь еще здесь.
Когда уже человек в белом халате покинул палату, меня с двух сторон облепили папа с Леной, у которой до сих пор с лица не сходила маска сочувствия.
Женщины!
Подумал я.
– Ника? – поинтересовался я, вспоминая, куда я перед обмороком собирался, в надежде, что наши опасения остались позади, и они сообщат какую-нибудь хорошую новость.
– Не могу до нее дозвониться, – сообщает Лена.
В этот момент белые стены комнаты начали на меня как-то сильно давить. Просторная одноместная палата в одно мгновенье стала походить на подвальное кладовое помещение, от чего мне становилось тесно, а дыхание перехватывало.
Я просто вскакиваю с кровати, пытаясь вытащить трубку из руки. Папа в недоумении бросается на меня.
– Сын, так погоди. Если ты хочешь в туалет, давай я тебе помогу, не нужно ничего трогать. Думаю, можно вполне сходить туда-обратно со всем этим агрегатом.
Он помогает мне дойти до туалета, который находился, прям, в палате, волоча за собой стойку, на котором висел прозрачный пакетик, откуда поступала какая-то жидкость прямиком в вены.
Закрывшись в ванной комнате, я первым делом начал умывать лицо холодной водой, чтобы прийти в себя.
Мне нужно найти Нику.
Где Тим?
От всех этих вопросов мне становилось только хуже. Я оперся рукой об стену, прижался лбом к холодной плитке и тщательно пытался развеять туман в голове, чтобы начать соображать.
– Ник, ты в порядке? – вдруг за дверью раздался голос отца.
– Угу, – еле слышно отозвался я.
Я уже собирался выходить, как в палате зазвонил чей-то телефон.
– Алло. Да, дочь… Мы в больнице на Ярской… Точный номер дома не знаю… Да, мы еще здесь побудем… Да, конечно, приезжай.
– Ника скоро подъедет, – когда я уже выходил из уборной, Лена говорила отцу.
Мне как будто в одну секунду стало легче. Даже какая-то приятная волна энергии, больше похожее на нечто текучее, стала растекаться внутри меня, обволакивая каждый орган, наделяя теплом. Я прям так четко это ощущал. И мне становилось хорошо от этих ощущений.
Тут же в палате появился Тим, прерывая поток моих фантазийных мыслей, столкнувшись со мной у прохода.
– Ты как, дружище? – подошел он ко мне, похлопав по плечу. – Здравствуйте еще раз, – обратился он уже ко всем остальным.
– Жить буду. Как матч?
– Какой нахрен матч! Я взял твою тачку и поехал к Максу, Ник. Но никого нигде не нашел. Обоих будто след простыл, – тихим голосом нашептывал он мне, каждый раз посматривая на родителей.
– Расслабься. Она сюда уже едет.
– Это хорошо. Известно чего?
– Не-а.
– Ты-то как сам? Я обосрался, если честно. Запаниковал по началу, но вроде как быстро сообразил, что следует делать.
– Как видишь. Получается, это ты меня сюда запихнул?
– Пожалуйста! Порой тебя хочется придушить, знаешь, да? – начинал злиться Тим, хотя ему всегда давалось это с трудом. Он всегда был скалой, и его сдержанности бы стоило позавидовать.
– Ну, что Тимур, решил свои дела?
– Да, спасибо, дядь Саш. Все хорошо, спасибо, – при моем отце Тим всегда почему-то терялся.
– Ладно, мы выйдем, пожалуй, Лен, пусть молодежь пообщается. Если что мы будем в кафе, за одно, принесем тебе чего, сын, хотя вроде как ужин здесь скоро намечается, – размышлял отец, глядя на Лену с задумчивым выражением лица. – Тимур, ты будешь что-нибудь?
– Не, спасибо, я уже скоро домой поеду, там и поем…
Родителей все еще не было. Тим уже засобирался домой, как в палате появилась пожилая женщина с вывалившейся прядкой седых волос из-под одноразовой голубенькой шапочки, и принесла на подносе еду. Видимо, это и был обещанный ужин. Пока она раскладывала еду мне на прикроватный столик, при этом что-то бурча под нос, я и не сразу заметил, как за ее тучной фигурой, чуть поодаль, замелькал чей-то силуэт.
Ника.
– Позже зайду, заберу посуду. Приятного аппетита.
Да, уж какой тут теперь аппетит.
– Привет, – ее взгляд выражал какую-то скорбь. Она стояла, упершись возле стены у подножия кровати.
– Привет, Ника… Эм, я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать и все такое, – как скороговорку произнес Тим, быстро подошел ко мне, чтобы пожать руку и тут же испарился из палаты.
– Привет, – я встал с кровати. Сейчас моим движениям уже ничего не мешало, капельницу убрали, больше никаких проводов из меня не торчало, только катетер в гордом одиночестве все еще был крепко-накрепко закреплен на моей руке, напоминая о происходящем. Я подошел к ней и обнял ее. Так крепко, насколько у меня тогда хватало сил. – Ты нас напугала. Я-я переживал…
– Кто бы говорил, – тут же подхватила она, почти шепотом.
Я просто прижался к ней, точнее прижал ее к себе, утыкаясь в ее волнистые волосы и умирая и тут же воскрешая от запаха, который исходил от нее. Но она не сопротивлялась. Просто стояла, молча, прижавшись ко мне, будто отвечая на мои объятия.
В палате стояла мертвая тишина, что даже было слышно тиканье настенных часов, звук которых мне уже малость успел надоесть.
На мгновенье мне показалось, что пол начал под ногами раскачиваться, а я снова терял сознание. Я еще крепче прижался к ней, чтобы не потерять равновесие.
Ника, видимо почувствовав это, силой своей руки помогает мне отлипнуть от нее и присесть на кровать, а после и лечь, поправляя при этом заботливо мою подушку.
Оказавшись снова лицом к лицу, мы застыли в немом молчании, при этом поглощая друг друга в бездны своих глаз.
О чем она сейчас думала и о чем она молчала, все было неважно. Я бы еще так полвека просидел, не отводя от нее взгляда.
Мы просто молчали. И только эти дурацкие настенные часы все время пытались нарушить сложившуюся между нами сейчас, как мне казалось, идиллию.
Она присела чуть ближе ко мне и взяла меня за руку. От этого ее неожиданного жеста, все мое тело на мгновенье умерло, окаменев, а сердце ожило, выдавая ритмичные толчки.
– Это ты нас напугал, – смотрела она на мою ладонь, перебирая пальцы. – Прости меня, – вдруг вырвалось из ее уст.
– За что? – я недоумевал, продолжая наслаждаться ее прикосновениями.
– Прости меня, Ник. Кажется, я заигралась…
О чем она говорит?
– Если бы я знала…
– Ника, что ты пытаешься мне сказать? – я пытаюсь к ней подвинуться поближе.
Вдруг в палату кто-то зашел. Мы оба отреагировали на шум и одновременно посмотрели в сторону источника этого самого шума. В комнате появились отец с Леной.
– Потом поговорим, – шепотом произнесла Ника и вырвала свою руку из моей, резко вскочив с кровати.
27
Ника
До текущих событий
Я шла после тренировки домой. На улице стоял жуткий холод, несмотря на то, что официально пришла весна, и темень, от чего становилось еще холоднее, как на душе, так и на теле. Я шла быстрым шагом, укутавшись в свое тонкое пальтишко и широкий большой шарф, чтобы не окоченеть окончательно.
– Девушка, прикурить не найдется, – вдруг передо мной встал какой-то амбал средних лет и преградил мне дорогу. Да, я буквально впечаталась в него, ибо шла, опустив голову вниз, так как ветер сильно обдувал мне лицо, и жутко жег щеки.
– Не курю, – резко выпаливаю я и собираюсь его обойти, ибо походу он прирос к асфальту, судя по его позе.
– А чего это мы такие не приветливые? – увязался за мной этот неприятный тип.
– Простите, но мне некогда вести с Вами задушевные беседы, я очень спешу домой, – обращаюсь к нему, при этом продолжая быстрый шаг.
– Да, постой же ты, – амбал хватает меня за локоть и снова не дает мне сдвинуться с места.
Если до этого я слишком сильно была погружена в свои мысли и не придала значению незнакомцу, то сейчас на меня накатила паника. Уже разрабатываю в голове план побега, вспоминая знакомые мне приемчики, как вдруг за своей спиной слышу голос.
– Какие-то проблемы?
– Нет никак проблем. Иди куда шел, салага.
– Ну, салага не салага, но от моей девушки ты сейчас же отойдешь, – и тут же он подходит ближе, встает рядом. – Милая, ты в порядке?
– Ага, – почему-то отвечаю я и встаю как вкопанная, выпучив глаза, потому что рядом со мной стоит никто иной как тот самый Белобрысый, который последние недели в прямом смысле успел мне надоесть своей навязчивостью.
Да, не может быть!
Как-то подозрительно двухметровый амбал сразу же отсекается и, извиняясь, уходить.
Ясненько. Что-то с этим делом нечисто. Не мог этот худощавый полурослик напугать своим видом того здорового дядьку, который, как мне казалось, был настроен вполне решительно.
Театр одного актера. Нет, двоих.
Вздыхаю я про себя, устав от всей этой мышиной возни, начинаю уходить от якобы защитника.
– А сказать спасибо? – слышу Макса, который тут же меня нагнал.
Ха! Устроил тут представление, еще благодарности ждет. Еще чего захотел.
– Ну, куда ты так умчала? Давай я тебя провожу что ли, на всякий случай, чтобы больше никто не смел к тебе приставать.
Пока ко мне пристаешь только ты.
– Макс, давай начистоту, – вдруг останавливаюсь резко я.
– О-к-кей. О чем именно? О том, что ты мне нравишься и все такое?
– И все такое… Я знаю, что у тебя какие-то контры с Ником. Также я знаю, что ты ходишь за мной только, чтобы его позлить.
– Откуда у тебя такая информация? Это тебе Ник напел?
– Не важно. Я тебе предлагаю следующее. Ты рассказываешь мне, что между вами на самом деле стряслось, а я предложу тебе своего рода партнерство.
– Не понял… – озадаченно взглянул на меня Белобрысый, изобразив на лице полнейшую растерянность.
– Макс, я жду. С тебя рассказ, с меня группа поддержки, которая тоже не прочь побесить Ника. Все зависит от твоей истории, насколько она будет убедительна, – говорю я, а у самой уже зуб на зуб не попадает от холода.
– Эм, нуу, это личное, – говорит Макс.
– Оно перестало быть личным, когда ты ко мне приблизился. Если ты хочешь использовать меня в качестве приманки или чего-либо еще, так будь добр выкладывай как есть.
Он и вправду растерялся.
Подослать ко мне какого-то мужика, чтоб произвести на меня впечатление.
На это у него мозгов и смелости хватило, а тут стоит, будто воды в рот набрал.
Размышляла я про себя, пока Макс пытался собраться с мыслями.
– Не хочешь говорить, ок, понимаю. Ну, я пошла? Доброй ночи.
– Да, погоди ты, – снова догоняет он меня. – Может, посидим где-нибудь, и за одно поболтаем?
– Не, мне домой пора. Поздно уже, – я продолжаю идти в нужном мне направлении.
– Ты же слышала, наверно, что у меня сестра умерла, – говорит он мне, когда опять идет рядом. – Уверен, что тебе уже растрепали, слухи у нас быстро расходятся.
– Ну, допустим, – тут я немного растерялась. Может, потому что не думала, что Макс согласится откровенничать, а может, потому, что тема смерти меня немного коробит, и мне совсем не хотелось бы слушать истории подобного рода.
– Ну, так вот… Все случилось из-за Ника, – теряясь, неуверенно сказал Макс.
– Что это значит?
– Ну, она покончила с собой… Ну, ты понимаешь, о чем я…
– А, причем тут Ник? – сердце в груди сильно занервничало, мне было неприятно все это слышать.
– Ну, наобещал девчонке всего. Ну, ты же знаешь Ника. Любовь-морковь, навешал ей лапши, а она и поверила. А когда получил свое, стала ему не нужна. Нуу, вот она и не вынесла. Сердце он ей, в общем, разбил... – Макс отвел глаза в сторону.
– А тебе откуда такие подробности известны?
– Ну, сестра как-никак. Тем более, мы с ней близко дружили. Да и после я дневник ее прочитал и все встало на свои места… Вот. Такие дела.
Ник, конечно, еще тот козел, но как-то слабо верилось в версию Белобрысого. Или не хотелось верить, потому что и так на душе было погано. Я была готова услышать тысячу других историй, но не эту жуткую. Обвинять в таком Ника…
А, если и вправду есть повод?
– А ты версию Ника слышал? Что он говорит по этому поводу? – почему-то продолжала я, вспоминая слова Элины, которая не раз выгораживала Ника, описывая его как человека справедливого и честного. Да и сама я была свидетелем того, как он предпочитает быть прямым и открытым.
– Не признает своей вины, естественно. Кто в таком сознается? Что девчонку наивную облапошил и погубил.
Мы продолжали идти, я пыталась переварить полученную информацию. Доказательств у меня никаких нет. Здесь я могу только сама решить, верить Максу или нет.
Но вот незадача. Во мне бушевали две мои части.
В памяти вспыли отрывки диалога Макса и Ника.
Я случайно их подслушала, когда проходила мимо, а эти двое были так увлечены друг другом, что и не заметили меня.
«Но оказалось, что она меня совсем не заводит. Знаешь, я люблю более взрослых девчонок, опытных, страстных. А самое главное, чтобы они от меня ничего не хотели и не требовали. А тут мало того, что никакая, точнее по всем моим критериям мне не подходит, так еще и проблем не наберешься.
Влюбится, а потом что мне с ней делать?
А чего мне меняться, когда вокруг столько взрослых сексуальных женщин, готовых на все и попадающие в рамки закона УК РФ.
Беру то, что хочу. А Нику я не хочу. Не вставляет. От слова совсем!»
Не знаю, доказывает ли это слова Макса, но от слов Ника мне тогда было очень горько и обидно.
Я продолжаю вспоминать и погружаться в свою грусть, когда меня одергивает Макс.
– Ника?
– А почему именно я была выбрана тобой и сделана объектом мести?
– Эмм… Ну, ты как-то грубо… – пытается увиливать.
– Почему же? Кажется, называю вещи своими именами. Ну, так что, Макс? Почему я?
– Понравилась...
– Ага, охотно верю, – не признаюсь, что слышала их диалог с Ником, да и много других разговоров вокруг этих двоих, чтобы у него было меньше козырей, и он дальше продолжал врать, смотря мне в лицо. Хотя временами он отпускает глаза вниз, либо отводит в сторону, наверно, все же иногда ему стыдно.
«Вот я одного не пойму. Тебе-то она зачем? Хотел позлить меня? Ок, у тебя это получилось. А дальше что?»
«А дальше посмотрим… Может, она мне успела понравится».
«Макс, Макс, Макс, не обманывай себя. Ты думаешь, что ты лучше меня? А на самом деле, ты такое же дерьмо, как и я. О какой симпатии ты там несешь! Я т-тебя умоляю...Окей, допустим это так. Что делать с ней будешь? Ходить, за ручки держаться? И надолго тебя хватит?»
Может, он хочет поступить со мной также, как Ник с его сестрой, если верить словам Белобрысого? Ну, взъелся же он на него за что-то. Да, собственно, я тоже.
Кому понравится, когда о нем скажут, что он непривлекательный и прочее?
Значит, сестру на сестру? Господи, прям, триллер какой-то. Да, и какая я ему сестра? Дядя Саша припугнул. Ну, или банальное нарциссическое собственничество сыграло. Весь мир должен крутиться вокруг Ника, это мы тоже поняли.
– Я так понимаю, ты не собираешься отвечать, тогда мы не сможем перейти ко второй части обещанного мной уговора.
– Пиявка, – по-доброму говорит он мне, даже уже и взгляд его слегка смягчается. – Теперь я понимаю, почему он на тебя так реагирует. Не знаю, что конкретно между вами обоими произошло, но я почти уверен, что ты его отшила. Может, отсюда у него такая реакция? А это как раз то, что мне нужно, – проговаривается Макс и тут же смущается того, что был пойман с поличным. – Хочу его бесить, – признается он. – Но это вовсе не значит, что ты мне не нравишься. Одно другому же не мешает? – улыбается и подмигивает мне.
– Давай поиграем. Давай побесим Лужанского, если ты считаешь, что это и вправду рабочий инструмент.
Кому я что пыталась доказать? Что я могу быть кому-то интересна? А не выставлю ли я себя посмешищем и дурехой? Ведь многие и так догадывались, что Макс за мной начал таскаться только, чтобы Ника позлить.
Но я так на него зла сейчас, что кажется, здравый смысл и логика сейчас меня покинули. А то, что осталось во мне предлагает замутить какую-то интрижку с каким-то странным типом, который мне даже не особо нравится.
И до чего ты меня довел, Лужанский?
Господи, я уже как Макс начала разговаривать.
Да, теперь можно даже поверить в слова Белобрысого. Этот Кудрявый кого угодно с ума сведет. Тут и до выхода в окно недалеко.
– Что значит поиграем?
– Ну, ты хочешь ему насолить?
– Я – да. Теперь мне стало еще интереснее. А у тебя какие с ним счеты? Что и с тебя пытался трусы стянуть? Вы поэтому друг на друга тоже въелись? Лужанский не привык отказы получать, вот теперь сидит и рычит как собака на сене.
Ой. Про трусы, прям, было как-то неприятно слышать. Тем более, у нас уже были неприятные инциденты, когда Ник, якобы пытался меня проучить. И снова обида накатила, а вместе с ней и воспоминания.
А Нику я не хочу. Не вставляет.
– Он мне тоже много крови выпил, – первое, что пришло на ум, выпалила я. Надеюсь, он не заметил, что меня смутила фраза про трусы. – Если ты и вправду считаешь, что его как-то заденут наши с тобой отношения, давай сделаем вид, что они у нас есть. Но! – поднимаю я указательный палец вверх, – действуем сообща. Никакой импровизации и твоих спонтанных выходок.
Ничем глупее в своей жизни я не занималась. Но, видимо, и этот опыт для чего-то был нужен…
28
Ника
« Ну, что, может, расскажешь, кто из нас лучше целуется?
Ты также под ним стонешь, как подо мной…»
Придурок!
Получил по заслугам!
Хотя, когда я увидела, как из его носа начала идти кровь, мое сердце сжалось.
Но другое мое чувство все же было сильнее.
Ненавижу тебя!
Кричал мой внутренний голос.
Я тоже хороша!
Как же меня вся эта ситуация с Максом начинала подбешивать.
Хотя на самом деле мы успели даже с ним поладить.
Каждый наш выход, скажем так, «в свет» был для нас своего рода развлечением.
В школе никто не смел и слова сказать, хотя нашу парочку облюбовывали во всю.
Уверена, обсуждали где-то за спиной, но до меня не доходили эти сплетни. Да, и мне было как-то все равно. Сама себе удивлялась. Важно было только, что думает один единственный человек, который и то вида никакого не подавал.
Элина мучила меня с расспросами. Так не хотелось ей врать, поэтому пришлось сказать, что мы с Максом присматриваемся друг другу, вот и все.
– А как же Ник?
– А он тут причем?
– Ну, они вроде как не ладят с Максом, а ты тут с ним...
– Ну, что теперь делать? Если он со всеми перестанет ладить, мне что ни с кем нельзя будет общаться, только потому Великий Никита Лужанский того хочет?
– Ты права. Но правда, его это задевает.
– Элина, меня вообще не должно волновать то, что его беспокоит.
– Мне кажется, ты лукавишь, – смотрит на меня и улыбается. – Ты бы так не реагировала на мои слова. Не понимаю, я ваши отношения, кароч. Нет, начали вы не с того места, но уже давно можно было помириться сто раз. Не чужой все же человек. Да, к тому же Ник хороший парень и ты это тоже знаешь, но почему-то противишься.
Хороший парень, который за словом в карман не полезет. За что и получил по носу. Поделом ему.
Еще настроил маму и дядю Сашу против меня. Пришлось объясняться и говорить уже как есть, ну прям не совсем как есть, ну почти. Сказала им, что все не так как кажется, что мы просто дружим, а Нику просто показалось и он преувеличивает, потому что с Максом они не ладят. В общем, несла всякую пургу. В жизни столько не врала. Никому. Потом извинялась за свое поведение и за то, что на дядю Сашу накричала. Я и так накануне, после инцидента полночи от всех переживаний не могла уснуть, ревела белугой, все сильнее воя, вспоминая слова Ника.
Да, за кого он меня принимает?
Оно и понятное.
Еще Макс со своими причудами. Не договорившись, как набросился в один день на меня, пытаясь поцеловать в губы.
– Там Лужанский идет, обними меня, – прошептал он мне, когда я пыталась от него отстраниться из-за того, что уж слишком близко он стоял ко мне. Все же на территории школы были как никак. Не нужно перебарщивать.
– А? Что? – не успела я отреагировать, как этот мудак уже касается моих губ. Я быстро отпрянула, – я тебя прибью, Макс, – также шепотом произнесла я, увидев, как мимо нас проходил Ник.
Неслыханная наглость со стороны Белобрысого!
Но Ника мы вывели на эмоции однозначно.
На следующий день он уже полез в драку с Максом, пришлось их даже растаскивать.
А у самой сердце рвалось. Никита схватил меня за руку, говоря, что мы идем домой, а я против воли своего сердца ушла с Максом.
Так не хотелось отпускать его руку, но я убеждала себя, что так правильно, а Ник просто самовлюбленный кретин, не принимающий поражений любого рода. Уж очень ему не хотелось, чтобы Макс утер ему нос.
За те дни, которые мы успели провести с Максом, он мне уже начинал нравиться. Ну, в смысле как человек, как друг.
И когда он предложил поехать с ним загород, на побережье Финского залива, я долго не думая, согласилась.
Погода была хоть и мерзкая, но виды были умопомрачительные. Весь берег был усыпан огромными камнями разных цветов, но в основном серого оттенка, а перед нами растирался залив, уходящий куда-то далеко за горизонт.
У северной природы своя какая-то особенная красота, такая холодная и недосягаемая, от того и притягательная. В Италии все иначе. Хотя сравнения тут ни к чему. Просто все разное, и по-своему прекрасное.
Мы гуляли по берегу, пока окончательно не замерзли. Ветер с залива доносился жуткий, что ни одна одежда не спасала нас от этого лютого холода. Макс вообще предлагал покататься на катере по заливу, но что-то в такую погоду я не решилась. После он предложил посидеть в кафе, который был недалеко от берега, чтобы согреться и подкрепиться.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, Ника, – в какой-то момент обратился ко мне Макс.
– Да, конечно, говори... Есть в такую погоду мороженое – это, конечно, безумие. Но оно такое вкусное, как и все блюда здесь. Даже итальянская пицца, которая совсем не была похожа на итальянскую, полный отпад. Спасибо, что привез меня сюда... Да, прости, продолжай, я тебя перебила.
– Я на самом деле хочу извиниться перед тобой, Ника, – провинившимся взглядом смотрел на меня мой Белобрысый друг.
– За что? Ты опять успел накосячить? Маааакс? – я уже не могла сдержать свое любопытство, приподимаю правую бровь и смотрю на него угрожающе.
– Я соврал тебе насчет Ника и Миланы… Не было у них никакого романа и суицида никакого не было.
– Оу, – убирая в сторону чашу с десертом и запивая все это дело вкуснейшим горячим капучино, говорю я, – А что было?
– Они просто дружили, а сестра умерла… от передоза…
За столом возникла гробовая тишина. А что в такие моменты нужно говорить?
– У Ника был сложный период тогда в жизни, – продолжил Макс, – мать умерла, после чего он ушел в страшный загул... Поражался всегда его воле, – усмехнулся он, – он ведь еще умудрялся до школы доходить. Весь помятый, с перегаром, но как штык, вовремя, минута в минуту. На его состояние старались не обращать внимание, учился он хорошо, поэтому, наверно, учителя ему прощали его косяки, понимали, видимо, у парня горе. Милана тогда с ним водилась, вот они вместе во всяких странных компаниях и зависали. И я был спокоен, знал, что пока она с Ником, все с ней будет в порядке…
Макс замолчал ненадолго.
– Потом как-то Милана пропала на несколько дней, и как раз в то время Ник перестал появляться в школе. Первые дни никто не придавал этому значение, тем более, что с Миланой такой бывало в последнее время, она стала полностью неконтролируемой, устраивала дома скандалы и исчезала на пару дней. Мы привыкли. Вот за Ником я такое не замечал, поэтому подумал, может приболел парень или еще чего… Когда прошло больше трех дней, мы уже забеспокоились, начали искать… Ника дома тоже не оказалось. Дядя Саша, который тогда совсем, видимо, забил на сына, вдруг опомнился, собственно он и поднял всех на уши, чтобы найти наших заблудших. Нашли мы их на какой-то мусорке, ибо это место квартирой точно не назовешь. Знаешь, как в фильмах показывают наркопритоны, с грязными стенами, бутылки валяются, люди странные, похожие на зомбаков, угашенные бродят по ней. Вот я, прям, оказался в кадре из фильма... Там мы нашли Милану…Картина худшая из всех, что я когда-либо видел. Кругом вонь, бутылки и шприцы... Она уже не дышала…
Макс вздохнул, и опустил голову вниз.
– Ника мы нашли там же, только в соседней комнате. Спал мертвым сном, мы его даже не смогли разбудить. Думали, тоже того… От него воняло мертвечиной. Засаленные волосы, слюна возле рта, обосанные штаны.
Я вздрогнула, представляя эту картину.
Макс был мрачнее тучи и, кажется, на его глазах наворачивались слезы от воспоминаний.
– Вскрытие показало, что у сестры был передоз. Не знаю, как долго она употребляла эту дрянь, но все ноги были в шрамах от уколов. Ник был чистый в этом плане, просто бухал. Под капельницей пролежал неделю, кажись. Когда пришел в себя, утверждал, что не знал, что Милана употребляет. Я ему не поверил и во всем обвинил его, потому что когда-то доверился именно ему. Вот с того момента наши отношения и стали натянутыми. Я думал, какой же ты друг, если ты даже не знаешь, что твоя подруга торчит. Злился на него…
Макс и сейчас начинал злиться, говоря об этом.
– Мне просто хотелось найти виноватого, и я его нашел. Я проклинал его на чем свет стоит… Чуть позже я нашел дневник Миланы, а из него узнал, что близкий знакомый моего отца изнасиловал ее, и видимо после этого у нее и поехала крыша. А тут еще Ник со своим дерьмом, вот так они и спелись, походу. Но Милана пошла дальше… Когда я пошел с ее дневником к отцу, чтобы он что-то предпринял, он мне просто сказал, что это ничего не доказывает, да и как он просто так встанет против такого влиятельного человека, он же уничтожит его бизнес на раз-два. Я начал нападать на отца и обвинять его во всем, что случилось с сестрой. Грозился, что сам со всем разберусь. Вот тогда меня и сослали в Лондон от греха подальше, чтобы я не напортачил чего лишнего.
– Мне очень даль, Макс…
Мы сидели в тишине какое-то время.
– А зачем решил мне соврать?.. И-и зачем решил сейчас рассказать правду?
– Да, думал, таким образом у тебя точно не будет никаких сомнений насчет Ника. Понимаешь, я как только его увидел, понял, что не простил его. А еще, видя как он реагирует на тебя, понял, что меня это забавляет и дает какое-то утешение… Я был так жалок. Будто мои потуги могли вернуть Милану. А я ведь поначалу и вправду задумал сделать тебе что-нибудь гадкое, но после одумался. Я был слеп в своем горе. Так хотел кого-то обвинить в смерти сестры, а Ник был идеальным кандидатом. Видимо, так я пытался защититься от мысли, что я тоже к этому причастен, что я тоже виноват. Почему я ничего странного не заметил в поведении своей сестры? Я такой же соучастник, получается. Вот и Ник мне пытался объяснить, что он не в курсе как даже этот героин выглядит, и как люди под ним себя ведут. Да, и как бы он понял, если постоянно сам был в пьяном угаре... И даже понимая все это, я продолжил творить дичь. Увидел, что рядом был Стас, который с ним водится, и наговорил всякой фигни… Типа что у нас с тобой что-то намечается и все в этом роде. Ну, ты понимаешь, о чем я…
– Оу. Это, конечно, было лишнее.
Прикусываю я губу, но почему-то злиться уже не могу на него. Просто сочувствую ему и сожалею, что вообще во все это ввязалась.
– Прости, ты мне реально очень нравишься, и я бы не хотел, чтобы все так паршиво заканчивалось.
– Оба хороши, – вздохнула я.
– Ты нравишься ему…
– В каком смысле?
– Ну, точно не как сестра.
– Откуда тебе знать? Хотя, это и не важно, – попыталась я сменить тему, чтобы не обнародовать свой интерес к Кудрявому... Теперь мне кажется, что он пытался отгородить меня от тебя, чтобы защитить, как когда-то не смог защитить твою сестру… Да, и я слышала тогда ваш разговор возле школы, и говорил он точно о другом.
– Тогда возле школы? Ааа. Он был готов все что угодно сказать, лишь бы я поверил, что ты ему безразлична и тогда мне нечем было бы крыть. Да и я, признаю, как ребенок себя повел. Хотяяя я и есть ребенок, мне всего-то семнадцать. Я же еще ребенок? – улыбнулся он.
– Да, мы оба, что уж тут скажешь. Чуть что так сразу «я же ребенок». Удобно, конечно, когда нужно можно этим прикрываться.
Мы оба засмеялись.
Не было ни злости к нему, ни отвращения, только сочувствие. Всегда тяжело кого-то терять, и в такие моменты люди не всегда подвластны здравому смыслу. Чудим. Теперь я это поняла еще раз.
Ник был мне не безразличен, надо это признать. И все мои глупые действия, чтобы привлечь его внимание, говорят об этом.
Не думала, что люди, прям, так могут сходить с ума.
Ника выписали на следующий день. Как только появилась такая возможность, когда мы остались наедине, я ему сразу все рассказала по поводу себя и Макса. Он смотрел на меня, как на дуру, мне кажется. Стыдно было до жути. Никогда более себя такой глупой не чувствовала. Да, и признаваться в том, что хотела привлечь его внимание таким образом, тоже не смела. Испанский стыд.
