Текст книги "Кудрявый сезон (СИ)"

Автор книги: Нигера Анивелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

23

Ник

Мы сидели за ужином всей семьей. Отец с Леной что-то бурно обсуждали, мы же с Никой просто предавались искусной трапезе.

Сюзанна, как всегда, на высоте. Стол валился от угощения. Даже ее фирменное блюдо, мой любимый холодец, который я еще с детства невзлюбил, и без которого не мог жить сейчас.

– Как дела в школе, молодежь? – отец, видимо, вспомнил, что мы тоже за столом.

– Нормально, – промямлила Ника.

Угу, нормально. Нормальнее некуда. Эта девица умудрилась связаться с самым большим недоумком в этом мире.

В памяти всплыли, как ЭТИ двое возле ворот школы обжимались. Он держал ее лицо руками и что-то шептал на ушко, от чего она мило улыбалась, а я гневно кричал про себя, проходя мимо.

– Как учеба? Новости какие?

– Новости… – подхватил я, – новости… Ах, да, кстати, наша Ника начала встречаться с парнем. Вот. И такая походу там любовь, что этих двоих друг от друга не оттащить. Да, что я за нее-то говорю, пусть сама вам все расскажет.

– Ника? – на нее уставились оба родителя, пока та, уткнувшись в свою тарелку, ковыряя вилкой еду, начала покрываться серо-буро-малиновым цветом, явно не ожидая такого поворота событий.

Ну, не то чтобы я стукач, или что-то вроде того, но отец просил за ней присмотреть, я не справился, теперь пусть берет дело в свои руки. Я умываю руки, как говорится.

– И кто этот счастливчик? – настороженно спросил отец, при этом подозрительно посматривая в мою сторону, задавая вопрос мне взглядом, видимо, в надежде, что его самый страшный кошмар не стал явью.

– Макс, папа, да, это Макс.

– А кто такой Макс? – в недоумении вмешалась Лена и дальше продолжала сверлить взглядом свою дочь, которая никак не реагировала на нашу беседу. Точнее ее реакция была изображена на ее лице, а слова никак не шли. Разговор был ей, явно, не по душе.

– Полагаем, достойная кандидатура для Вашей дочери, – иронизировал я, не скрывая нотки сарказма в своем голосе.

– Ника, может ты хоть что-то скажешь? У тебя появился парень, а мы ничего не знаем, – Лена продолжала настаивать, видимо, совсем не замечая настроение дочурки.

– Нечего рассказывать. Спасибо за ужин. Я наелась, – Ника неожиданно встала из-за стола и заторопилась выйти, так и не взглянув ни на одного из нас.

– Я что взболтнул лишнего? У вас что тайный роман? Ну, пардон, – громко произнес я, чуть ли не крича, и тоже вышел из-за стола, успев перехватить ее в коридоре.

Я схватил ее за локоть, преграждая ей путь.

– Ну, что, может, расскажешь, кто из нас лучше целуется? А? – улыбался я, а в груди все саднило и становилось тяжело дышать. – Ты также под ним стонешь, как подо мной… – не успею я договорить, как комната в моих глазах поплыла и я почувствовала острую боль в области носа. – АААА, черт, – не сдерживая эмоций, я успеваю прокричать, и видимо так громко, что на мой ор тут же сбежалась остальная часть семейства.

– Ника! – услышал я голос Лены, пока сжимал нос ладонями. Боль адская, глаз не открыть. Я прислонился к стене.

– О, Господи! Ник? Сюзанна, принесите, пожалуйста, лед, – кричала в истерике Лена. – У Ника кровь из носа идет.

Кровь?

Кажется, я не совсем соображал. В голове просто стоял гул. Я, конечно, получал по носу, но этот удар был самым зачетным. Ха!

– Ника? Ник? Что случилось? – в коридоре не унимались. Сюзанна приложила к моему носу лед и увела из коридора.

– Ты встречаешься с Максимом Воронаев, я правильно понял?.. Я тебе запрещаю!.. – слышал я из коридора вопли отца, которому сейчас, походу, было куда важнее личная жизнь чужого для него человека, чем здоровье собственного сына.

Обидно, бл*ть.

– Саша, в чем дело? Кто этот Воронаев такой?

– Вы лучше за своим родным сыном последите, и займитесь его воспитанием, а то там есть небольшие упущения. Да, и вообще я не Ваша дочь, и Вы не имеете право мне указывать, что делать, а что нет! – в коридоре стоял громкий крик Ники.

Узнаю ее в гневе.

– Ника! Успокойся и сбавь тон! Иди к себе, приди в себя. Потом мы с тобой поговорим.

– Ой, да, пожалуйста! – продолжала диалог она на все тех же повышенных тонах.

Я сжимал пакет со льдом, развалившись на диване в столовой.

– Никита, сынок, ты как? Дай, посмотрю, что с носом. Это тебя Ника что ли так? – усмехнулся он, убирая пакет со льдом.

– О, ты вспомнил про сына, – не скрывая обиды, обратился я к нему. – А вот, действительно, па, тебе не все ли равно, с кем она встречается? Ника права, она не твоя дочь. У нее есть родная мать, пусть ее голова и болит по поводу того, с кем шляется ее несовершеннолетняя дочь.

– Никита! – отец сверлил меня грозным взглядом. – Сегодня в этом доме все, походу, с ума посходили. Вам что в школе какую-то запрещенку подмешивают? Так! Быстро извинился и пошел к себе в комнату. И с тобой поговорим. Успокоимся для начала все, – выдохнул отец, присаживаясь обратно за обеденный стол, сильно поменявшись в лице.

– Простите и спасибо за ужин. Доброй ночи.

Следующим утром я не смог смотреть на себя в зеркало. На лице был сильный отек, переходящий от носа к глазам.

Вот это удар!

Меня не перестает удивлять эта девчонка. Усмехнулся. Да, и чего мы за нее переживаем все? Кажется, она может за себя постоять? Снова ухмыльнулся, вспомнив, как она лбом отшибла мне нос.

И кто научил ее таким приемам?

Идиот, прекрати улыбаться. Ты похож на алкаша.

– М-да, Ник, – говорил я сам с собой вслух и продолжал улыбаться.

Спустился на завтрак. Все уже были в сборе. Но стояла гробовая тишина.

– Доброе утро, СЕМЬЯ, – сделал я акцент на последнем слове. – Мы что ментов рожаем?

– Доброе утро, сын.

– Доброе утро, Никита.

– Доброе, – тихо себе под нос произнесла Ника, исподлобья разглядывая меня. Видимо, пыталась оценить результат своей работы.

– Спасибо, что спросили. Я в полном порядке. Жив-здоров, как видите, – продолжал я иронизировать, пока садился за стол. Настроение было сегодня какое-то игривое. Видимо, после вчерашнего удара кукухой поехал. – Согласен, получил по заслугам, – глядя на Нику, обратился я к ней.

– Прошу прощения… – как-то неуверенно промямлила она в ответ.

– Кажется, я что-то пропустил. Так, что уже успели обсудить без меня? – вылавливал я неловкое молчание среди присутствующих.

– Дай-ка я на тебя лучше посмотрю. Дааа, нехило так тебя, – с улыбкой произнес отец, разглядывая мое лицо. – Видимо, мы зря переживали за Нику. Убедили, – как-то обреченно он вздохнул.

Так о чем речь?

Что я пропустил?

Кто-то собирается со мной сегодня разговаривать?

Алло!

Но, нет, все продолжали спокойно есть и играть в молчанку.

24

Ник

Сегодня у нас был дружеский благотворительный матч, куда отобрали лучшие баскетбольные команды города, в том числе и школьные.

– Я вообще не понимаю, как мы будем к экзаменам готовиться. Тренировки сжирают слишком много времени, – пока мы сидели в ближайшем от спортивного комплекса, кафе, Тима куда-то понесло. – И зачем это нам? Вот ты, Ник, собираешься свою карьеру связывать со спортом? – я мотнул головой, говоря этим жестом «нет», доедая свой греческий салат. – Вот и я о том же. Нам даже дополнительные баллы при поступлении не дадут за спорт подобного уровня… Экзамены на носу, а мы тут торчим. Это вообще законно эксплуатировать детский труд?

– Эй, дите, что случилось? Куда тебя так внезапно понесло? Тииим? – я вылупился и демонстративно потянулся к нему через стол, облокотившись руками. – Может, расскажешь, что произошло?

– С чего вдруг? – фыркнул Тим.

– Уууу, какие мы нервные! Поделись, может легче станет.

– Ой, кто бы говорил! Ты-то мне сам много рассказываешь? О твоих нервных срывах можно только догадываться. И ты, скорее, даже рад сбежать из этой треклятой школы на пару дней, лишь бы в лишний раз не сталкиваться с нашей именитой сладкой парочкой, от которой даже уже меня тошнит.

А вот последнее, прям, в самое сердце. Ножом.

– Твоя взяла, – похлопал я друга по плечу, и присел обратно на свое место. – Ну, так что?

– Киру помнишь? Из параллельного класса?

– Ту рыжую стерву, которая бортанула тебя? Конечно, помню. Ну и?

– Ну, ты тоже не перегибай палку. Что сразу стерва-то?

– Прости, дружище. Это первое что пришло на ум, когда ты о ней заговорил. И вообще с чего вдруг ты вспомнил про нее? Она уже давно с нами не учиться. Я уж думал ты и забыл ту дурацкую историю, которая вас связывала. Господи, Тим, как вспомню. Ты же умный парень…

– Я когда ходил в медпункт, здесь в комплексе, в коридоре с ней столкнулся. Прикинь? И она, походу, меня совсем не узнала…

– Еще бы! Ты так вымахал за последние два года. А каким красавцем стал, так я вообще молчу, – играючи, бросил в его сторону скомканную бумажную салфетку.

– Ну, спасибо, друг! То есть ты хочешь сказать, что раньше я был не очень? – с обидой в голосе произнес Тимур.

– Ну, не-то-что– бы… Просто сейчас ты прям один в один Ален, мать его, Делон.

– Такой же дряблый и старый?

– Ой, все прекращай цену себе набивать. Ты понял, о чем я. Кароч, забей. Ну, ты ее встретил? И что дальше?

– И опять двадцать пять, – взгрустнул Тимур, посмотрев в сторону улицы через панорамное окно заведения.

– Ох, Тим, я помню твое состояние. Это было не самое лучшее зрелище.

– Мы тогда все были в херовом состоянии.

– Что правда, то правда, – вздохнул я, придаваясь не очень приятным воспоминаниям.

– Чет перемкнуло, знаешь. Как увидел ее, так будто во «вчера» вернулся. Думал, там же грохнусь от нехватки кислорода или разревусь, как девчонка.

– Блин, старик, мне так жаль. Я в этих сердечных делах сам профан, ты же знаешь… Я даже не знаю, что тебе сказать… – я искренне ему сочувствовал, ибо именно сейчас понимал, что может человек в такие моменты чувствовать, а еще вспоминая, как он по ней убивался тогда... – Ты крепись. Другого выхода нет.

– Ник, даже ты сломался. А ты куда крепче меня духом. Посмотри на себя, ты же на глазах чахнешь, хоть и тщательно это скрываешь, – говорит он, а у меня дыхание в этот момент перехватывает, когда я думаю об этом, а если быть точнее о НЕЙ. – Ты бы видел себя со стороны, только слепой не заметит, как ты с нее глаз не сводишь. Я вообще не понимаю, как ты справляешься? Меня тут от одной встречи повело, а ты, блин, живешь с ней под одной крышей. Это же свихнуться можно, Ник! Предмет твоего обожания на расстояния вытянутой руки, а ты просто смиренно наблюдаешь, как она с другим мутит, при том что ни с кем-то там, а с самим Воронаевым. Как ты, бл*ть, справляешься, вот что я хочу знать! Как?

Я бы очень хотел дать ему какой-то дельный совет и поддержать. Но я не знал как.

А справляюсь ли я?

Я пытался выбить клин клином, но это не сработало.

Более того, я уже давно не виделся с той же Эланой. Не хочу.

Все началось с администратора из отеля в Шерегеше. У нас ничего не получилось.

Лежит голая горячая женщина под тобой, изнемогая от желания, а тебе не хочется. Когда такое вообще было? И я поначалу не особо придал этому значения, но когда это повторилось уже с Эланой, тогда крепко задумался.

– Я не справляюсь, Тим. Не справляюсь, – глубоко вздыхая, ответил я ему. – Но надеюсь, что когда-нибудь пройдет. Черт подери, я не знаю, должно же пройти. Что там прожженные люди на эту тему говорят? – улыбнулся я через силу. – Вот посмотри хотя бы на моего отца. Женился даже во второй раз. Значит, это все возможно пережить, я так думаю. Нужно всего лишь выждать какое-то время. Тем более, какие наши годы, правда же?

Тимур молчал, продолжая смотреть куда-то вдаль через окно.

– Я вот задумываюсь. Почему именно она? Те же глаза, уши, руки, ноги, все как у всех. Столько вокруг людей одинаково красивых и умных, и с харизмой через край. А вот почему-то цепляет какой-то один единственный человек. Ты думал об этом? Вот в твоем случае, почему именно Ника? Почему ты не втрескался в ту же Элану, например, в конце да концов в Варю. О, господи, Ник, ты ведь даже пытался, как нормальный человек, строить с ней отношения вопреки своим принципам. И ничего. Тебе всегда было все равно и это чувствовалось. А тут ты ничего не говоришь и не рассказываешь толком, но и без слов все понятно, что ты влип.

– Капец, ты загнул, Шаталин! Вообще-то Я планировал сегодня играть роль твоего психолога. Ловко ты переводишь тему на меня.

– Я просто размышляю, Ник. Не подумай, я не хочу тебя как-то задеть или расстроить. Просто мне сейчас паршиво и я пытаюсь понять, как выйти из этого состояния. Я задаюсь вопросами, в попытке понять, как это все работает, чтобы помочь себе.

– Я тут подумал… Может, я поэтому о НЕЙ не говорю? Потому что мне становится от этого только хуже. Может, я боюсь, что если я произнесу это вслух, назову вещи своими именами, это все станет реальностью. А так я просто в своей голове мусолю, что напоминает порой бред сумасшедшего. Мой мозг, наверно, так и думает: «А этот-то дурачок», и не воспринимает всерьез ни меня, ни мои мысли, то есть не видит никакой опасности. А может, сейчас, говоря все это, я тоже пытаюсь себя обмануть. Как-то все сложно, или я так завернул, – засмеялся я. – Вот смотри, ты не виделся с Кирой столько времени, мы даже не говорили о ней ни разу за все эти годы, и все было вроде как нормально. А сейчас ощущение такое, что чем больше ты говоришь о ней, тем только хуже тебе от этого становится. Может, мы, твою мать, просто любим драматизировать?

– Королевы драмы! Да, это мы с тобой, Ник. Ха-ха. – наконец, засмеялся и Тимур. Это был хороший знак. Возможно, ему лучше. – Да, Ник, это полный здец. Давай попросим счет и пойдем, – махнул он рукой в сторону официантки, – пока нас Геннадич с собаками не вышел искать.

– Ты точно в порядке? Может, да ну его нафиг, эту игру, езжай домой. Скажу Геннадичу, что у тебя температура поднялась или понос с золотухой начался.

– Не-не, все ок, Ник. Спасибо, что выслушал. Мне лучше. А ты явно врешь, когда говоришь, что справляешься, отмалчиваясь. Говори, друг, делись, не сходи с ума в одиночку, – похлопал он мне по плечу, когда мы вставали из-за стола. – Ладно, погнали.

25

Ник

– Стас звонил, Геннадич… – проверяю я свой телефон, который стоял на беззвучном режиме, когда мы с Тимом уже подошли к спортивному комплексу, где проходили соревнования.

– Стас звонит, – показывает мне свой телефон Тим, доставая из кармана куртки. – Да, Стас, привет! Что такое? Пожар что ли случился или ты решил пожелать нам удачи? Что? Погоди, поставлю на громкую связь. Да Ник со мной. Погоди. Говори.

Я насторожился, глядя на телефон Тима.

– Привет, Стас! Соскучился что ли? – улыбался я нервно, притягивая руку Тима с телефоном ближе к себе.

– Привет-привет. Ник, слушай, прости, я, наверно, не вовремя…

– Давай ближе к делу, Стас, – уже не скрывая своего тревожного состояния и чуть повышая голос, обращаюсь я к нему.

– Это насчет Ники и Ворона.

Сердце непроизвольно, как слышат эти имена, начинает судорожно биться.

– Говори уже.

– В общем, слышал сегодня краем уха, что Ворон куда-то ее загород везет.

– И? – мое терпение начинало сдавать позиции.

– Ну и хвастался пацанам, что, мол, девчонка совсем по нему потекла и у них сегодня может что-то получится, ну если ты понимаешь, о чем я.

– Хорошо, я тут причем? – продолжал я злиться на Стаса.

– Ну, хз, подумал, что ты должен быть в курсе.

– Бл*ть, Стас, думать – это не твое.

– Ну, я подумал...

– Ладно, давай пока.

– Ник? – Тим смотрел на меня озадаченно.

– Зачем мне эта информации? Что я должен сделать с ней? Поехать свечку подержать? Или уговаривать ее не совершать глупостей? Тииим, ну камон!

– Не, судя по всему Макс, явно, брешет. И судя по твоему лицу, – рассматривает он мой еще не сошедший отек с лица, – Ника не сдаться без боя…Единственное, о чем я подумал… помнишь Наташка рассказывала, как ее Макс когда-то, якобы, споил и воспользовался этим.

– Ника не пьет. Да и Наташка эта, сам знаешь, набедокурит сама, а после винит всех вокруг в слабости своего передка. Макс, конечно, еще тот г*ндон, но не настолько, учитывая историю Миланы...

– Да, мне вроде как хочется с тобой согласиться, Ник, а вдруг, Макс совсем рехнулся со своей ненавистью и решил тебе окончательно насолить, воспользовавшись наивностью Ники.

– Она не настолько наивна, уж поверь мне.

По-крайней мере, мне хочется в это верить.

– Что будешь делать?

– Ни-че-го, Тим. Пойдем. У нас игра скоро начнется.

Мы поднялись на второй этаж, шли вдоль коридора, который был обрамлен с двух сторон панорамными окнами, от чего создавалось впечатление, что мы в огромном аквариуме. Только воды в нем было. А я будто был рыбкой, которую оставили в этом самом пустом аквариуме. Погибать. Именно это я чувствовал. Сколько бы я себя не убеждал, что мне все равно, не стоит лезть, не мое дело, другая часть меня объясняла мне обратное.

– Попробую позвонить Нике, – остановился я, судорожно перебирая контакты в своем телефоне. Гудки, гудки и еще раз гудки. Тим смотрел на меня вопрошающе. – Тишина. У тебя есть номер Макса?

– Не-а… Напиши старосте… А не, погоди, в чате класса глянь, он там должен быть.

– Точно, спасибо, Тим. – Я начинаю листать список контактов в группе. Нахожу его рожу, вижу телефон и сразу же начинаю ему набирать.

– Алло, – через какое-то время слышу голос Макса.

– Привет, Макс.

– Ну, привет. Чем обязан? – узнал. Лестно.

– Что делаешь?

– Да, так с подругой своей гуляю, – сделал он акцент на слове «своей».

– Ясненько. Какие планы на подругу?

– Ха, я что отчитываться перед тобой должен?

– Если ты что-то замышляешь, бл*ть, Ворон, я тебя порву на британский флаг.

– Ой-ой, напугал, – я чувствовал, как он натягивает свою неприятную улыбку. И он знал, что я в курсе. Знал, что до меня дойдут слухи. Все знал.

– Девчонка-то хоть знает о твоих намерениях?

– А то! Жаждет, я бы даже сказал. Любовь – это же такая штука… – смакует он каждое произнесенное собой слово. – Хотяяя, откуда тебе знать. Ты же кроме себя никого и не любишь. Или любишь все же?

Я не хотел его провоцировать и просто скинул звонок.

– Чего? – смотрел на меня Тим.

– Театр одного актера. И зритель в нем я… У меня только один вариант, что он повез ее к себе на дачу, – размышлял я, хотя не понимал, зачем мне вообще это.

– Ну и?

– Что, ну и, Тим? Чего я туда как дурак припрусь? В качестве кого, и с какими аргументами? Ты не должна с ним спать? Потому что я не хочу этого? Какое я вообще имею право вмешиваться в эти отношения? Да, ну, бред какой-то, – смахнул я рукой по воздуху. – Она сделала свой выбор. Мне кажется, что мне нужно успокоиться и забыть.

– Ты же понимаешь, что она выступила разменной монетой и возможно не понимает этого. Может, она нуждается в твоей защите.

– Ты же знаешь, я пытался. Она меня полностью игнорирует, слушать меня не хочет. Уперлась рогом, упрямая. Еще что-то наплела родителям, что и они от нее отстали.

Мы встали возле раздевалки, из которого доносились крики Геннадича. Видимо, рвал и метал из-за нашего отсутствия.

Когда мы встали перед его взором, думал, он испепелит меня своим взглядом.

– А вот и наши блудные сыновья. Бегом переодеваться. Вы в своем уме? Что за отношение такое пофигистическое?

– Я не буду играть, – резко выпалил я.

Я сейчас вообще ничего не хотел. Просто сел бы и замер бы на пару годков. Чувствовал, что у меня совершенно нет сил. Ни на что. Абсолютно. Я закончился.

– Что это значит, Лужанский!?

– Он себя плохо чувствует, Василий Геннадьевич. Мы в медпункте были, ему таблетки какие-то дали. Боюсь, что он дезориентирован и не сможет играть, – искусно врал Тим, пытаясь меня прикрыть, пока я не успел наломать дров.

– Цирк! Сплошной цирк! – прокричал Геннадич и уже собирался уходить. – Жду всех через пятнадцать минут на площадке. Кого не увижу, пусть пеняет на себя, – смотрит в мою сторону и выходит из раздевалки.

– Ник? Что будешь делать?

– Я так устал, Тим, – с этими словами я шлепнулся пятой точкой на скамейку и уставился в пол. – Ехать мне до его дачи час с лишним. Тим, скажи, это же тупо?

– Ну, есть такое. Но лучше перебздеть, как говорится, и пожалеть о том, что сделал, чем не сделал.

Еле оторвавшись от точки в полу, где я на какое-то мгновенье гипнотически завис, я начинаю еле, на автомате, собирать свою сумку, запихивая весь свой спортивный инвентарь, который нахожу попутно. Мне с таким трудом даются эти действия сейчас.

– Ник, я, пожалуй, поеду с тобой. Что-то ты совсем не в форме. Побледнел совсем, – прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. – Чет, ты такой холодный.

– Угу, – только успеваю промычать я и теряю ориентир в пространстве.