Текст книги "Кудрявый сезон (СИ)"
Автор книги: Нигера Анивелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Нигера Анивелл
Кудрявый сезон
1
Я сам над собой насмеялся,
И сам я себя обманул,
Когда мог подумать, что в мире
Есть что-нибудь кроме тебя.
Лишь белая, в белой одежде,
Как в пеплуме древних богинь,
Ты держишь хрустальную сферу
В прозрачных и тонких перстах.
А все океаны, все горы,
Архангелы, люди, цветы —
Они в хрустале отразились
Прозрачных девических глаз.
Как странно подумать, что в мире
Есть что-нибудь кроме тебя,
Что сам я не только ночная
Бессонная песнь о тебе.
Но свет у тебя за плечами,
Такой ослепительный свет,
Там длинные пламени реют,
Как два золоченых крыла.
Н. Гумилев
Ника
Я вышла из стен школы и ринулась в объятия осени. На улице сегодня было хоть и ветрено, но довольно таки тепло. Периодически из-за туч выглядывало сентябрьское солнце, умудряясь жарить лицо. Порывистый и прохладный ветер, который дул, судя по всему, с Финского залива заигрывал с моим льняным белым платьем, приподнимая его в танце. В этот момент все тело окутывало свежестью.
Я, придерживая подол любимой вещицы из своего гардероба, которую сшила мне моя мама, зашагала в сторону дома, до которого нужно было идти минут пятнадцать пешком. На самом деле, платья я не особо люблю носить, но ради этого маминого творения всегда делаю исключение.
Уже прошло несколько недель с тех пор, как я начала свою жизнь с новой главы: в новой школе, в новом городе, в новой стране.
И все, казалось, складывалось очень даже неплохо.
Поначалу.
Одноклассники сразу приняли меня как родную, будто я проучилась с ними с первого класса вместе. Их дружелюбие смягчало мои страдания по родной Италии, где я родилась и откуда мы с мамой переехали пару месяцев назад.
Несколько лет назад не стало моего горячо любимого папы, и мама начала поднимать вопрос о возвращении на свою Родину, в Санкт-Петербург. Я часто тут и раньше бывала, приезжала к бабушке по маминой линии на каникулы, но чтобы, прям, жить я, конечно, не планировала и не думала никогда.
И вот где-то полгода назад мама уже не просто решила подискутировать на тему переезда, а поставила перед фактом, озвучив свое решение о том, что мы переезжаем в Россию.
Мы все нелегко перенесли внезапный уход папы, но, казалось, что маме было тяжелее всех. Я подумала, может действительно возвращение в город ее детства будет как глоток свежего воздуха, придаст ее жизни новых ярких красок. Поэтому я решила следовать послушно ее решению, предполагая, что ей пойдет этот переезд на пользу.
Она очень любила Питер и всегда тепло о нем отзывалась. Особенно скучала по своей маме, хоть никогда и не говорила об этом вслух, тем более ей, потому что с нашей суровой бабушкой вообще было сложно говорить о чувствах. Она всегда держалась очень отстранено и закрыто. Если что и говорила, то только по делу, а чувства выражала всегда через действия. Мы понимали и не требовали многого от человека, который, еще будучи ребенком, прошел через страшный виток судьбы, связанный с Отечественной войной.
Мама часто любит повторять, что мы очень похожи с бабушкой и не только внешне, но и нравом. Бабушку я люблю, поэтому ничего не имею против таких сравнений, а вот маме не всегда нравятся проявления моего характера.
«Ой, Ника, ну нельзя же так. Надо как-то тактичнее».
«Тебя никто никогда замуж с таким характером не возьмет».
Так-то мы с ней дружны, она на меня не давит, не пытается меня переделать, но иногда вылетает у нее, чем вызывает у меня только улыбку, ибо я не обижаюсь. Может, у нее это от банальной усталости, когда просто хочется поворчать, может от нашей элементарной разности, объясняю я себе.
Я пока с трудом вливаюсь в ритм большого города после нашей маленькой итальянской деревушки.
Сравниваю с периодом, когда я была здесь в роли обычного туриста. Оказывается, это не одно и то же. Когда ты просто приезжаешь отдыхать, город общается с тобой на каком-то особенном языке заботы. Но когда ты уже его местный житель и тебе, к примеру, нужно ездить по делам, искать какие-то адреса, решать вопросы с документами, разъезжая по муниципальным учреждением, он настраивается по отношению к тебе враждебно.
Посему мое мнение об этом городе начинает меняться кардинально. Я чувствую себя совсем маленькой и беспомощной рядом с такой громоздкой и недружелюбной фигурой, как Питер.
Я старалась не жаловаться, особенно перед мамой. Не хотелось ее расстраивать. Убеждала себя, что это всего лишь временные трудности, с которыми я обязательно справлюсь, и у меня получится окончательно адаптироваться к здешней жизни.
Нет ничего невозможного, вторю я себе как мантру.
Но мой боевой настрой сошел на «нет», когда я встретила Его...
2
Ника
Сегодня я решила выбрать новый маршрут до дома. Я иногда создавала себе подобного рода испытания с целью изучить местность, чтобы в дальнейшем лучше на ней ориентироваться.
Когда я приезжала сюда на каникулы, я в основном жила у бабушки, которая уже давно переехала за КАД*. В этот район мы приезжали редко. Квартира была занята арендаторами, которые до недавнего времени жили в ней, пока мы с мамой не переехали.
В очередной раз мой географический кретинизм, как любит говорить мама, меня подвел и я заплутала. Все мои попытки вернуться обратно в сторону школы и пойти обычным путем были тщетны. Я реально заблудилась. И как назло ни одной души на улице, чтобы спросить дорогу.
Остановившись в одном из дворов, который был как брат-близнец нашему, я решила воспользоваться навигатором, ибо у меня появились сомнения, что я смогу справиться сама. Учитывая мои гениальные способности в навигации, был риск сделать круг через Москву, прежде чем я окажусь дома.
Дорогу он показывал через сквер, оставалось идти минут семь. Я облегченно выдохнула и побрела по направлению, которое на экране телефона указывала стрелка.
Проходя мимо каких-то строений, похожих то ли на складские, то ли просто заброшенные, я вдруг услышала громкие голоса ребят. Почему-то я притормозила и начала прислушиваться. Один голос звучал особенно звонко и даже грубовато, я бы сказала. Кто-то смеялся, а еще один, будто умоляюще о чем-то просил.
Так, что тут происходит? Равнодушной к подобным ситуациям у меня никогда не получилось оставаться, но и не скажу, что я прям часто с подобным сталкивалась. Я завернула за угол и побрела на звуки этих голосов. Черт меня дернул.
Четверо ребят стояли ко мне спинами напротив парня, который был… подвешен прям на двери мрачного одноэтажного, с виду заброшенного, здания. Он висел, болтая ногами в невесомости, и слезно молил его отпустить, что-то там попутно объясняя. Это что за дикость такая, возмутилась я про себя, прежде чем издать звук через рот.
– Вы что тут делаете? Отпустите его! – возмущенно выпалила я.
Все четверо повернулись в мою сторону синхронно, а тот, что висел, застыл в замешательстве.
– Простите? – с наигранным удивлением обратился один из них ко мне.
Высокий, с кудрявыми мелированными волосами, которые развевались на ветру из стороны в сторону, от чего некоторые пряди спадали небрежно на лоб. С идеальными чертами лица, с легким летним загаром. Чертовски хорош собой, что я даже на мгновенье потеряла дар речи, и только чувствовала, как сердце предательски забилось в груди от увиденного. Голова пошла кругом, да и все вокруг казалось шло кругом.
Девчонки в классе, когда узнали, что я приехала из Италии, сразу затрепетали о том, какие у нас там красивые парни. Я как-то не особо разделяла их восторг, по мне так они все были обычные. Для меня экзотика вот она здесь. Парень с кудрявыми волосами и с глазами с умопомрачительным блеском, цвет которых издалека казался голубым.
– Отпустите его, говорю. Или я звоню в полицию, – снова вернув себе смелость, я демонстративно показала телефон, который был у меня в руках. Но в этот же момент поняла, что я, на самом деле, не знаю номер, куда нужно звонить в таких случаях в России.
– А откуда у нас такой милый акцент? Туристка что ли? – проигнорировав мои угрозы, спросил Кудрявый. – Дворцовая площадь на другой стороне, произнес он на английском языке, при этом с сильным акцентом, будто специально коверкая язык. И засмеялся. Видимо, ему самому зашла его задумка.
– Ник, это одноклассница Элинки моей, – вдруг прервал его веселье парень, чье лицо мне тоже показалось знакомым. Такой же высокий, плотного телосложения, но с темными коротко стриженными волосами, которые были уложены в стильную прическу.
– Ого, так ты что малолетка? А так и не скажешь...
Не знаю, что именно ЭТОТ ПАРЕНЬ парень вкладывал в эти слова. Но я и вправду выглядела старше своих лет всегда. Мне многие об этом говорили и говорят, мол, взгляд у меня взрослого человека и я совсем не похожа на подростка. Да, к тому же я высокая, это тоже, может, придавать моему возрасту пару годков, как мне кажется.
– Так, не видишь взрослые дяди решают тут свои взрослые проблемы, и детям лучше не вмешиваться в их взрослые дела, – продолжал он. – Короче, дорогая, иди куда шла. И будем считать, что я тебя не видел.
Я подняла свой телефон и начала снимать все происходящее на видео.
– Я все засниму, и выложу в Интернет, а потом и полиции предоставлю видеозапись, – никак не унималась я.
– Конечно, моя ты хорошая, – с сарказмом произнес он, и быстро со скоростью молнии подошел ко мне, резко вырвав у меня из рук телефон, что я даже не успела пикнуть. – А вот это видела? – спросил он и замахнулся телефоном по направлению к земле. У меня аж сердце сжалось, и я немного прищурилась, чтобы не видеть того, как мой смартфон, в котором была вся моя жизнь, разлетится вдребезги.
Но оказалось, что он блефовал. Смеясь, он просто засунул его в карман своих брюк и продолжил.
– Так, его отпускаем, а ты вместо него…Считай, что напросилась.
Он подошел ко мне ближе, да так, что мне в лицо отдало мятной свежестью от его дыхания. Мы с ним практически одного роста, я лишь слегка задрала подбородок, чтобы взглянуть ему в лицо. И снова эти глаза. Какой же у них цвет? Они не голубые, как мне изначально показалось издалека, не синие, не серые, не зеленые, какая-то помесь всех морских цветов, которая так и затягивает тебя в эту бездонную пучину. И я залипаю, не в силах оторваться от этого взгляда.
Я подумала, что парень снова блефует и никак не отреагировала на его слова, только порадовалась тому, что того парня действительно сняли с крючка и отпустили. Краем глаза я все же умудрилась увидеть происходящее вокруг.
К следующему моменту, когда я уже окончательно потеряла бдительность, Кудрявый вдруг схватил меня и понес к тому самому месту, где секунды назад находился тот бедный паренек.
Неужели он не шутил? Я начала брыкаться, а он даже никак не отреагировал. Я не из числа дюймовочек, но он с такой легкостью справился со мной, пролетело в моей голове.
– Будешь за него отдуваться.
– Отпусти меня, с-сумасшедший! – я даже не смогла толком выкрикнуть, так как он сжал все мое тело. Я продолжала вырываться, но он каким-то ловким движением подвесил меня за… мой же рюкзак.
– Отпусти! Ты что творишь? – я изумленно раскрыла свои глаза так широко, что даже почувствовала, как глазные мышцы напряглись.
– Ну, ты же у нас Мать Тереза, вот и будешь жертвовать собой, в таком случае.
Я пыталась успокоиться, хоть мне и давалось это с трудом, точнее никак не давалось. Сделала попытку отцепить рюкзак, который был пристегнут спереди, но безуспешно. Поняла, что нет смысла хаотично двигаться, потому что с каждым моим движением рюкзак еще плотнее натягивался. Передняя лямка и так сильно обтянула мое тело в области груди, что я не могла никак справиться с замком. Просто повисла, будто с парашютом в воздухе. Вся надежда была на то, что рюкзак не выдержит и порвется. Но нет, производители сшили его на совесть, он никак не хотел рваться и спасать меня.
Еще меня злило и беспокоило мое платье, которое сильно задралось. Я пыталась руками натянуть подол и держала его, боясь отпустить.
Кудрявый подошел ближе, встал ко мне вплотную, смотрел на меня снизу вверх и ухмылялся. В этот момент я в ужасе застыла, не могла произнести ни слова, а мое тело будто парализовало. Мне хотелось отключиться и мысленно оказаться где угодно, только не здесь. Что бы дальше не происходило, я не хочу это запоминать.
– Ник, ты уже борщишь. Что ты собрался с ней делать? – сказал тот парень, который изначально вмешивался и успокаивал своего друга, не знаю, кем он приходится моей однокласснице.
– Ну, благо девчонок мы не бьем. Поэтому нужно подумать, что же мне с ней сделать… – он продолжал смотреть на меня, демонстративно почесывая подбородок, впадая в глубокие размышления, будто решал какую-то сверх серьезную задачу.
Чуть погодя я ощутила его пальцы на моих икрах. Я немного дернулась от неожиданности, но после снова застыла, будто была на операционном столе и боялась пошевелиться, чтобы не помешать врачу выполнять его работу.
Его отчего-то горячие руки медленными движениями поползли вверх, переходя от икр к бедрам.
Больной ублюдок!
Мурашки предательски бегали по тем участкам тела, которых он касался. Одни ощущения сменялись другими, но, в большей степени, это был страх, который овладел моим телом, и оно продолжало висеть в позиции «замри».
Не знаю, сколько продолжались эти пытки, но в какой-то момент он приобнял меня двумя руками, приподнял немного вверх, и я снова оказалась на земле.
Меня немного шатало, ноги были ватные, он продолжал меня удерживать в своих объятиях. Но уже не так крепко, слегка, видимо, чтобы я совсем не упала.
– Вот прежде чем влезать в чужие разборки, ты бы выяснила, кто плохой, а кто хороший герой, понимаешь. Вот зачем так кидаться, ни в чем не разобравшись? Чтобы тебе это впредь было уроком. В следующий раз, надеюсь, будешь куда умнее…– говорил он мне в мою кудрявую макушку, потому что я смотрела себе под ноги. Да, я тоже была кудрявая, даже похлеще, чем он, если уж быть честной. – Понаедут со своих деревень, жизни не видели…– обратился он к своим товарищам, смеясь. – А теперь иди. И не вляпывайся больше ни в какие истории. Тебе повезло, что ты нарвалась на нас, а не на каких-то отморозков.
На каких-то отморозков?А вы кто, в таком случае?
Я не могла даже на него взглянуть, не было сил, я была опустошена изрядно.
Также не поднимая головы, я просто побрела медленно от них…в сторону дома, который я даже не знала, где находится теперь. И только уже оказавшись в знакомом мне дворе, я вспомнила про свой телефон, который остался у него. Возвращаться я, конечно, не планировала, надо было просто придумать для мамы версию, менее криминальную, где я могла потерять свой мобильный. Ну, а пока… мне предстояло найти эту чертову дорогу до дома…
*КАД – Кольцевая автомобильная дорога вокруг г. Санкт-Петербурга; за КАДом – пригород Санкт-Петербурга
3
Ника
Всю следующую неделю мы учились во вторую смену, так как случился какой-то сбой в расписании, не хватало учителей и решили отправить классы с седьмого по девятый временно в другую смену, пока все не уладится.
Я радовалась этому, как никто другой. Можно было хоть немного выспаться. Я вообще люблю поспать подольше, и ранние подъемы для меня катастрофа.
Это было в четверг, когда я вспомнила, что за день до этого я забыла на уроке музыки свой блокнот. Я и так умудрилась уже опоздать на свой первый урок и все же решила, что еще пять минут ничего не решат, побежала в кабинет музыки, который находился в соседнем корпусе, где учились младшие классы.
Когда я подошла к двери, пыталась для начала успокоить дыхание, которое сбилось, пока я бежала по коридору, и за одно решила прислушаться, не идет ли там урок. И только когда поняла, что в классе стояла мертвецкая тишина, я решила открыть дверь.
Кабинет, действительно, был пустой, и я сразу ринулась к парте, за которой сидела вчера. И уже шагая по комнате, я вдруг заметила, что у самой доски стояли двое, и не просто стояли, а целовались. Я растерялась и застыла, когда эти двоя, видимо отреагировав на шум, который я создавала своим передвижениями, наконец, повернулись ко мне.
Передо мной стояли наша молодая студентка-практикантка Мария Николаевна, преподаватель по музыке, и тот кудрявый парень, который распускал свои руки в сквере, а теперь этими же руками он гладил бедра моего преподавателя.
Мария Николаевна резко одернулась и оттолкнула юношу. Я замерла в растерянности.
– Ника, ты что-то хотела?
– А-а, я-я блокнот тут забыла… Ладно, потом заберу, – выпалила я и вылетела пулей из кабинета. Вместо того, чтобы бежать на свой урок, я решила забежать в уборную, которая попалась мне на пути, чтобы прийти в себя от увиденного.
Я прислонилась к раковине, начала умываться холодной водой, чтобы сбавить жар, который ко мне внезапно подступил. Вдох-выдох. Нужно выровнять дыхание и успокоиться.
Я не могла понять, от чего меня больше потрясло. От того что увидела своего мучителя или от того, что увидела своего преподавателя вместе с ним.
Я его с того последнего момента и не видела ни разу. Но у меня хватило смелости расспросить у своей одноклассницы Элины про него. Я не конкретно, конечно, про него расспрашивала, а про парня, который был тогда с ним. Так получилось, что он подходил к ней как-то перед уроками, и я, воспользовавшись случаем, выяснила, что это был ее старший брат Тимур, который меня тогда и узнал. А Кудрявый этот оказался его другом и одноклассником, и они оба были из одиннадцатого класса.
Немного отойдя от шока, я решила идти на урок.
Но выходя из уборной, я тут же налетела на чью-то массивную грудь.
Я подняла глаза и встретилась с теми самыми глазами, которые поглощали всю живую материю вокруг, затягивая безжалостно в свою бездну.
– Поговорим? – обратился он ко мне.
Я, молча, кивнула головой.
– Отойдем подальше от кабинетов, чтобы никому не мешать, – добавил он сухо, и побрел по коридору. Я послушно последовала за ним, еле перебирая ноги, которые в ту же секунду стали ватными, а пол под ними будто раскачивался.
Он завел меня под лестницу, тут мы и, правда, были далеко от всех кабинетов и могли спокойно поговорить. Хотя о чем нам с ним разговаривать? Будет снова испытывать меня и нравоучать?
– Ты ничего не видела, – начал он красноречиво.
– А то что? – откуда-то вырвалось мое бесстрашие.
– А то что? Серьезно? Давай уже прекращай включать тут праведницу, пока меня не стошнило…Чего ты добиваешься? Нас все равно всех не спасти...
– Да, у меня вроде не было такой миссии, – еще больше осмелев, ответила я. – Хотя сейчас, судя по всему, тебя как раз нужно спасать, – нервный смешок неожиданно вырвался из моих уст, озадачив нас обоих. – Успокойся, я никому ничего не скажу. И не ради тебя, а ради Марии Николаевны. Тебе-то ничего не будет, а вот ее могут с позором вышвырнуть из школы, а после и дорогу в преподавательскую сферу могут перекрыть. Она не виновата, что повелась на твою смазливую мордашку, – выпалила я со злостью и уже пыталась уйти. Но не тут-то было, он схватил меня за локоть и преградил мне дорогу.
– Что я слышу! Ты считаешь меня красивым? – не отпуская, продолжает он наседать на меня, при этом натягивая свою самодовольную улыбку чуть ли не до затылка.
Конечно, считаю, но признаваться в этом не планирую, чтобы этот индюк еще больше не распушил свой индюшачий хвост.
А еще ловлю себя на том, что, нагло пялюсь, ему в рот. А, если быть точнее на его губы, следя за тем, как меняются их изгибы.
Ника!
– Может я неправильно выразилась. Знаешь ли, плохо знаю русский язык, сам понимаешь… Так что убери со своего лица эту самодовольную улыбку и дай мне пройти.
– Ха-ха. А тебе палец в рот не клади, дай только подерзить.
– А ты и не клади.
– Слушай, ты же новенькая. Я бы тебе советовал меньше выступать и больше изучить местные порядки…для своей же безопасности, – явно теряя терпение, цедит он сквозь зубы.
– Ты что мне угрожаешь?
– Бесплатно раздаю советы, Кудряшка, – он берет одну из моих вывалившихся к лицу прядей, натягивает слегка и отпускает так, что она отпружинивает.
– Я в твоих советах не нуждаюсь! Отойди! – отталкиваю его от себя.
– Да, я знал, что итальянцы весьма темпераментные, но не думал, что такие глупые.
– Да, пошел ты! А глупость поищи у себя в штанах!
Господи, Ника, что ты ему только что сказала?
Ничего глупее никогда не слышала от себя.
Я срываюсь с места и иду прочь. Уже нет никакого желания идти ни на какой урок, а хочется просто мчать домой и скрыться подальше от этого самовлюбленного fesso*.
*fesso(итал.) – идиот
