Текст книги "Кудрявый сезон (СИ)"

Автор книги: Нигера Анивелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Ник слушал меня со странным выражением лица, то ли осуждая, то ли придумывая колкие ответы. А после просто прижал меня к себе, как тогда в больнице, обнял крепко и поцеловал в мою кудрявую макушку.

Так просто. По-доброму. Нежно.

Что не будет никаких колких шуток и оскорблений в мой адрес?

Сердце нежилось в его разгоряченных объятиях и с каждой секундой таяло.

«Ты нравишься ему…»

Вспомнились слова Макса.

И казалось, что с этого момента все будет по-другому, еще лучше.

И, да, так и было…

Пока не произошли события, о которых я даже в своих самых ужасных, страшных фантазиях не могла представить…

29

Ник

– Ну, что ты готова? – обратился я к Нике после завтрака. В последние дни она ездила со мной в школу, что не могло меня не радовать. Между нами состоялось долгожданное перемирие.

В школе тоже все было спокойно. С Максом у нас состоялся разговор, после которого мы также решили зарыть топор войны. С Никой они общались, но уже без всяких театральных представлений. Да, к тому же, он время долго не терял и уже начал мутить с девчонкой с параллельного класса.

– С Максом я понял, а вот что с Никой? Может, ты все же расскажешь, что между вами происходит? – Тим делал очередные попытки что-то для себя выяснить.

А что ему рассказывать я и не знал. Мы с Никой ничего и не обсуждали: ни наши отношения, ни их статус. Просто все чаще и чаще проводили время вместе.

Мне не хотелось ничего портить. Казалось, что если я заведу какой-либо разговор, то как раз таки все этим и закончится, что я снова облажаюсь. Поэтому пока мы с ней просто молча наслаждались компанией друг друга. Она не убегала, не кидалась, и мне было этого достаточно.

– Что бы между вами не было, я искренне рад. Вы прям оба светитесь, – подытожил Тим, понимая, что мне действительно нечем с ним поделиться.

– К тебе можно? – стоял я у порога комнаты Ники.

– Да, конечно, заходи, – встала она из-за стола и подошла ближе.

Я продолжал мяться возле двери.

– Что делаешь?

– Да, так собирала вещи на учебу на завтра.

– А, понятно, – не решительным голосом обратился я к ней. – У меня тут кое-что для тебя есть, – я достаю маленькую коробочку бордового цвета и протягиваю Нике.

– Что это? – кажется, ее глаза засветились от любопытства.

– Будем считать, что подарок.

– Кажется, все праздники уже прошли, включая и мой день рождения, – улыбнулась она мне приветливо.

– А это просто так.

– Тааак, глянем, что там.

Она открывает бордовую коробочку и округляет глаза.

– Панда? – и расползается в улыбке.

– Эм, да, – немного смущенно отвечаю я ей, немного переживая, что она не оценит мою задумку.

– Какая она милая!

– Я что-то даже не уточнил у тебя. Просто увидел, что у тебя кругом одни панды, вот и подумал, добавить еще одну в твою коллекцию. Вот.

– Ну, есть такое. Меня всегда забавляли эти животные. И вот как-то незаметно для меня самой и собралась эта коллекция… Так мило с твоей стороны, Ник. Спасибо.

Это был кулон в виде панды. Из белого золота. Решил сделать на заказ, ибо ничего подобного я не нашел в ювелирных магазинах.

– Там даже выгравировано твое имя.

– Серьезно? А где именно? Она ведь такая маленькая.

– Нужно смотреть через лупу или еще чего увеличительное. Оно еле заметное, глаз можно сломать, пока пытаешься разглядеть.

– Клево. Спасибо, Ник, – она смотрела на меня, я на нее, а между нами искры-искры, пожары-пожары, в одном из которых я сейчас и горел. Но только я ничего не решался сделать. Я даже боялся подойти к ней и обнять ее, чего уж там говорит и чем-то большем, чего я раньше себе позволял.

Она подошла сама и обняла меня, поцеловав меня в щеку, слегка задев уголок губ.

От этого неловкого движения, мы оба засмущались.

– Ну, я пошел… – решил я сгладить создавшуюся неловкость.

Боже, как это все глупо.

Мне будто десять лет и я снова научился стесняться.

– Может, сходим завтра куда-нибудь после школы? Если ты не занят? Или у тебя завтра тренировка?

– Завтра? Отличная идея. Сходим. Может, у тебя есть какие-то предпочтения?

– Да, я даже не знаю. Вроде нет... – задумалась она. – Своди меня в свое любимое место в городе.

– О, даже так. Хорошо. Значит, заметано? – тычу я ей указательным пальцем и выхожу из ее комнаты.

Вернувшись к себе, я а как дурачок, ей богу, улыбался, не прекращая. Думал, что рот порвется, а щеки треснут от перенапряжения.

Давно я не ощущал себя таким свободным, счастливым и беззаботным, что даже предстоящие выпускные экзамены меня нисколько не волновали и не пугали, как всех остальных моих сверстников.

Была она. Рядом. И это единственное, что меня сейчас по-настоящему волновало.

– Будешь скучать по мне, когда уеду в Москву?

– А ты как думаешь?

Мы смотрели на город с высоты птичьего полета, стоя на крыше одного из домов на Рубинштейна. Смотрели куда-то вдаль, окутываясь красотой города и забываясь.

Сейчас есть только я и она.

– Я вот думаю, может не уезжать никуда. Найти универ поближе, здесь в Питере.

– Ты же не хочешь этого на самом деле. Вспомни, у тебя есть цель. Лучший архитектурный университет, стажировка в Италии.

– И то верно. Буду, значит, почаще приезжать в гости, чтобы не забывала меня, – я говорил это и продолжал смотреть куда-то вдаль, будто вел диалог ни с ней, а в своей голове.

Мы гуляли по крыше, периодически останавливаясь и зависая, погружаясь каждый во что-то свое.

Тут происходила магия.

Я любил здесь бывать.

В свое время мы еще с мамой облюбовали это место. Она любила рассказывать про все эти старинные здания, что удивительно знала историю каждого, кто и когда построил. Тогда наверно я и подумал, что хочу быть архитектором, и тоже создавать подобную красоту.

– У тебя нос уже покраснел, – в какой-то момент я, отойдя от гипнотического воздействия, наконец взглянул на Нику, – пойдем отсюда скорее в теплое место. Срочно нужно согреться и пообедать.

– Да, все никак не могу привыкнуть к этой мерзкой питерской погоде.

– Ну, куда уж нам до вас, до Италии.

Мы начали двигаться обратно к выходу на чердак.

– Ты уже взяла, кстати, билеты?

– Только планирую. По датам все никак не могу определиться.

– Ты обещала, что будешь здесь на мой выпускной. Надеюсь, не забыла?

– Забудешь такое. Ты мне, кажется, каждый день об этом напоминаешь.

– Чтобы наверняка.

– Не знала бы тебя, подумала, что ты запланировал лишиться невинности на свой выпускной. Ведь, кажется, именно этим занимаются выпускники, если верить молодежным фильмам, – говорила она мне в спину и смеялась, пока я спускался на уровень ниже.

– Ты меня раскусила, – улыбался я, сверкая все той же дурацкой физиономией счастливого человека, смотрел на нее снизу вверху, параллельно протягивая руки вверх, чтобы помочь ей спуститься.

И тут она, наконец, оказалась в моих объятиях.

Так близко, что от ее дыхания мои обветренные щеки, которые и без того пылали, будто утопали в раскаленном жидком металле, передавая тепло дальше по телу. И от этого контраста температурных изменений, меня наоборот начало немного потряхивать.

– Прости, но я хочу тебя поцеловать, – неожиданно вырвалось из меня.

Хоть и взгляд ее выражал согласие, сама Ника молчала и просто смотрела внутрь меня.

– Я совсем тебя не узнаю. Раньше тебе не нужны были разрешения.

– То было раньше...

Она так ничего и не ответила, а я так ни на что и решился.

Ник, возьми уже себя в руки!

После ужина мы решили покататься по городу.

Какое это было удовольствие наблюдать за ней, когда она с восхищением смотрела по сторонам, открывая для себя новые места в городе.

Уже дома нас застал врасплох папа, упрекая, что мы припозднились.

«Только вдвоем?»

Сделал на этом акцент и с каким-то укором выпрашивал отец о нашей прогулке. Явно был чем-то недовольный.

Я не особо придал этому значение, объяснив себе его плохое настроение проблемами на работе. Бизнес у него не простой, поэтому он временами бывает такой нервный.

Когда мы уже прощались с Никой на нашем этаже, она вдруг подскочила ко мне и поцеловала меня в губы. Дальше у нее, судя по всему, по плану был побег в свою комнату, но не тут-то было. Я также быстро отреагировал, схватил ее и прижал к себе.

– Будем, считать, что это «Да», – прошептал я ей в губы, легонько их касаясь своими.

Я открыл дверь в свою комнату и завел ее туда, при этом продолжая удерживать ее в своих объятиях. Не мог оторваться, не хотел.

Закрыв за собой дверь, я прижал ее к двери и начал целовать. Со всей той нежностью и одновременно страстью, которые накопились во мне к этой девчонке.

Я чувствовал взаимность в каждом ее прикосновения. Наслаждался, насколько это было возможно, и любил, как умел и мог в тот момент.

При этом сильно себя старался сдерживать. Очень сильно. Нам ни к чему эти спешки, уверял я себя.

Тогда я верил, что у нас еще вся жизнь впереди и все успеется.

Я продолжал целовать ее, как сумасшедший. Прижимал к себе, к своей двери, отрываясь от нее лишь не надолго, и то, чтобы набрать воздуха в легкие и снова продолжать сходить с ума от ее прикосновений, ее запаха, и от того, что она просто рядом.

– Ника, как же я… Если бы ты знала, – отрываясь от нее, шептал ей в губы несвязную речь.

Я отстранился от нее, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Не знаю, откуда я нашел в себе силы и волю вообще это сделать. Я про то, что отлип от нее.

– Все бегом в свою комнату от греха подальше, – улыбаясь, но с серьезным видом обратился я к ней.

– Грехом мы тебя еще не величали, – смеясь, и слегка потрепанная выходила она из моей комнаты, оставляя после себя удушающую пустоту.

И как теперь прикажете жить в сотнях километрах от нее?

Черт!

Хотелось просто головой об стену.

Я был так предусмотрителен всегда.

Как же это все не вовремя.

И одновременно прекрасно!

30

Ник

– Сегодня Вы особенно загадочный, мистер Лужанский, – шептал мне на физике Тим. – Давай уже колись, я умираю от любопытства. Что у вас там?

– Мы с ней поцеловались.

– Чтоооо? – вдруг громко на весь класс чуть ли не кричал Тим.

– Шаталин, тебе что-то непонятно из того, что я сейчас объяснила?

– Ой, Лариса Петровна, простите. Да, я не понял последнюю формулу.

Тим угу’кая принялся что-то записывать за физичкой, при этом посматривая на меня как на врага народа, показывая всем своим видом, что именно из-за меня от привлек к себе ненужное внимание.

– Ну и что получается? Вы теперь официально мутите? – пристал Тимур уже после урока.

– Тим, да потише ты, – я оглядывался по сторонам, переживая, что кто-то может услышать наш с ним разговор.

– Господи, когда ты у нас такой скромный-то стал? Дааа, любовь такое с людьми делает! Кто бы мог подумать, что великий Никитос станет еще и таким пугливым.

– Тим! – уже грозно я смотрел на него. Мне реально не хотелось, чтобы хоть кто-то прознал и снова вокруг Ники ходили все эти ненужные разговоры.. Еще про Макса-то наверно не все забыли. А тут такое. Да, к тому же, я уеду, а ей еще здесь два года учиться.

Я решил забежать после уроков на тренировку к Нике.

Нашел ее в спортзале. Она уже во всю разминалась вместе с другим девчонками из волейбольной команды.

Ууу, какие у нее сексуальные шорты.

А ноги? Прям, от самых ушей! Кажется, раньше я не придавал им особого значения.

В отличии от баскетбольной команды волейбольная в нашей школе была прям слабая. Никогда не приносила никаких призовых мест. Но Ника все равно продолжала ходить на тренировки и быть частью команды, говорила, что спорт помогает держать себя в тонусе.

Я стоял у порога в спортзал, не решаясь зайти, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Но в какой-то момент я все же обратил на себя взор самой привлекательной брюнетки, от которой вот уже несколько минут никак не мог оторвать взгляд.

Увидев меня, она помахала мне и отвлеклась от разминки, чтобы подойти ко мне.

– Ты чего тут? – немного запыхавшись, обратилась она ко мне.

– Да, так… Заблудился, – господи, как перестать улыбаться при виде нее.

– Ты лучше иди, а то твои фанатки мне не простят, да еще и припомнят какие-нибудь старые обиды.

– Как скажешь, – согласился я, но так и не смог уйти.

Продолжал стоять и наблюдать за тренировкой.

Ух, да моя девочка!

Как она подавала! Как отбивала.

Ник, ты прям совсем поплыл.

Куда она там собиралась поступать? На инновационные технологии? Притом, что Ника жаловалась, что ей сложно давалась математика здесь у нас в школе. Еще бы! У нас самые сильные преподаватели, и предмет свой вели на высшем уровне.

Но сейчас я думал о другом. О том, откуда в ней все это не сочетаемое сочетается?

Пока я утопал в своих мыслях, на спортивной площадке начался какой-то кипишь.

Девчонки столпились в круг и бурно на что-то реагировали.

Что там происходит?

Вдруг, когда толпа расступилась, я увидел, что на полу лежала Ника.

Я долго не думая подбежал к ней.

– Что случилось? – обратился я к ней и к остальным.

– Упала.

– Встать сможешь? – схватил ее и помог встать.

– Ой, больно. Не могу наступить на ногу.

– Так, давай, обопрись на меня.

– Ее нужно в медпункт, – кто-то выпалил из толпы.

– Какой к черту медпункт? Я ее в травматологию отвезу. У нее уже была… – дальше решил не продолжать вводить всех в курс дела и делиться подробностями прошлой ее травмы. Тогда на горнолыжке она именно эту ногу повредила.

Я взял ее на руки, не оглядываясь по сторонам, и вышел из спортзала.

– Если ты хотела привлечь мое внимание, то для этого тебе не обязательно нужно было что-то ломать, – шутя, я обратился к Нике, когда мы уже сидели в машине после травматологии.

Опять трещина, в том же месте. Видимо, она тогда не успела зажить до конца.

В прошлый раз, когда опухоль с ноги сошла, Ника отказалась идти на повторный прием к врачу, чтобы удостовериться в полноценном своем выздоровлении. Отмахнулась, упрямая. Мол, не болит, ходить могу, значит, все хорошо.

В этот раз также ей не нанесли гипс, опять сказали, что в этом нет острой необходимости. Опять эластичный бинт, как и в прошлый раз.

Будь моя воля, я бы ее на пару месяцев в гипс замуровал, чтобы наверняка, и чтобы на будущее исключить повторения.

– Ну, будешь теперь на руках меня носить. Что можно еще пожелать, – ерничала Ника.

– Так можно было просто попросить, я был бы только рад, – подмигнул я ей, – и давай договоримся, что ты просто будешь говорить о том, что хочешь без необходимости себя травмировать, – улыбался я в ответ на ее улыбку.

Мы ехали и смеялись. Настроение было игривое, несмотря на ее травму и предстоящие недели на костылях.

Ну, хоть эти ненужные никчемные тренировки можно ей будет сейчас не посещать. По мне они бесполезные, а Ника и без них в хорошей форме.

Вспомнил снова про длину ее стройных ног, аж чуть слюной не подавился.

– Может, займемся твоей математикой, раз у тебя сейчас много времени?

– Хорошая идея, может, успею до экзаменов хоть что-то подтянуть.

Весь вечер мы провели в ее комнате, до опупения изучая нужные алгоритмы. Я в математике был почти профи, тем более мне этот предмет, как собственно и Нике, тоже нужен был при поступлении. От этого она и переживала. Хотя мне казалось, что ей рановато это было делать, до окончания школы и вступительных экзаменов еще два года. Успеется еще.

– Ник, у меня уже голова пухнет. Я пытаюсь, но уже ничего не соображаю. Понимаю, что сильно отстала в итальянской школе.

– Это не ты отстала, это мы быстро бегаем, – пытался я ее утешить. – Все будет норм, время еще есть. Так что расслабься. Да, и не страшно, если даже завалишь.

– Мне бы твоего оптимизма… – поникла Ника.

– Идем сюда, – я беру ее на руки.

– Нииик! – хватается она за мои плечи.

– Немного отдохнем, – кладу ее на кровать и начинаю целовать. И каждый раз все это сопровождается аритмией, тахикардией, ознобом, жаром, высокой температурой. Вот так я на нее реагирую.

Пока мы увлеченно наслаждались компанией друг друга в тесных объятиях, в дверь постучали.

– Молодежь, к вам можно?

– О, господи! – вскочила с кровати Ника и тут же грохнулась на пол.

– Да, пап, заходи.

– А что тут происходит? – спросил отец, увидев Нику, распластавшуюся на паркете.

– Не рассчитала с ногой и потеряла координацию, – немного теряясь, произнесла моя кудрявая воительница.

– Да, я слышал, что ты опять ногу повредила. Вот зашел проверить как ты. Как твое самочувствие?... Мама сказала, что вы занимаетесь тут… Это хорошо, – с подозрением отец осматривал комнату вокруг, будто пытаясь найти следы преступления.

– Д-да, нормально, Вот только то, что опять придется на костылях ходить меня слегка удручает, да и больничный не возьмешь сейчас, последние дни перед экзаменами все-таки. Поэтому нужно быть в строю вопреки… Спасибо Нику, вызвался мне помочь с подготовкой к экзаменам, – неуверенно говорила Ника, щеки которой начали становиться пунцовыми.

– Это хорошо. И хорошо, что, наконец, вы оба нашли общий язык и перестали мне ну тут устраивать рукопашные бои, – улыбался отец. – Похвально. Видно, взрослеете.

– Пааа, – уставший я от его причитаний, уже хотел вставить пару слов с возражениями по поводу его присутствия и монолога.

– Ладно, пойдемте лучше ужинать.

– Ок, сейчас придем.

Когда отец ушел, мы долго смотрели друг на друга с вытаращенными глазами.

– Мы чуть не влипли, – присаживаясь на край кровати, эмоционально выпалила Ника.

– Да, было бы интересно посмотреть на лицо бати, если бы он это увидел.

И да, интересно, как Лена и отец отреагируют на наши с Никой «не сиблинговые» отношения. Ведь когда-то придется им все рассказать. Мы же не можем жить вот так всю жизнь, скрываясь, как…

мыши?

31

Ника

Я уже несколько дней шастаю по школе на костылях. Жутко неудобно, но другого выбора нет. Сейчас нет возможности отлеживаться на больничном. Треклятые экзамены!

Оказавшись на втором этаже, я начинаю ползти, ибо по-другому мои передвижения не назвать, на следующий урок. Ползу в гордом одиночестве, ибо Элина куда-то потерялась, уходя в уборную. А мне лишний раз двигаться без необходимости не было, вот я и слонялась из кабинета в кабинет, давая себе наказ, что без острой необходимости никуда не сворачивать.

Впереди, у окна стояли девчонки, которые обращали на себя всеобщее внимание из-за шума, который вокруг них стоял. Они громко смеялись и разговаривали. Только подойдя чуть ближе, я увидела, что некоторые из них были из моей волейбольной команды.

Проходя мимо и окинув приветственный взгляд, я вдруг неожиданно для себя оказалась снова лежачей на полу.

Да, что же такое? Где бы я не была, пол явно пытался завести со мной дружбу.

– Осторожнее, Сальви, – вдруг я услышала надменный голос Вари, которая была тоже из команды волейболисток. И в ответ на ее реплику, девчонки, которые были рядом, только захихикали.

Ну, конечно. Варя Смирнова. Девчонка из старших классов, которая, явно, переборщила с перекисью на голове. С первых дней мы с ней никак не можем найти общий язык. Такая участь новеньких здесь в школе, оправдывала я ее по началу, но собственно спустя даже почти год она все никак не могла сдерживать свое пренебрежительное отношение ко мне. И во время тренировок, она меня вечно задевала, то языком, то физически. И можно было уже плюнуть давно на нее, как и на этот волейбол, но я уже принципиально не хотела уходить из команды. Не дождется.

Тогда, на последней тренировке, кажется, именно она меня толкнула, потому что она была ближе всех остальных.

Я привстала. И смотрю на нее. Нахожу ее самодовольную улыбку, прикрепленную к такой же физиономии.

Смотрю и понимаю, что ее волосы не естественного цвета живут отдельной жизнью от ее головы. Это сложно объяснить. И почему сейчас я думаю именно об этом?

– Ох, уже эти инвалиды! Такие неуклюжие, да девчонки!? Как ты, Ника? В порядке, надеюсь?

– В полном, как видишь. Но ты не переживай за меня. С моей инвалидностью люди довольно таки полноценно проживают свою жизнь, а вот тебе бы я посочувствовала. Как ты живешь со своей?

– Ты о чем вообще? Нет у меня никакой инвалидности!

– А как же инвалидность мозга?

– Ты чего городишь, дура?

– У тебя, что и в уши силикон залит? Или чем ты там себя накачиваешь… Только с психическими проблемами, можно ходить с такими губами... Ой, прости, или тебя просто покусали пчелы? Может, я зря тут диагнозами раскидываюсь?

Варя смотрит на меня взглядом бешенной собаки, которых я жуть как боюсь. Собак, не Варю. Смотрит и молчит, только и слышно как воздух из всех ее щелей валит.

–Ты в зеркало давно смотрелась? – я считаю, что переходить на личности, это не самый лучший прием, но почему-то не могу остановить себя.

– Почаще тебя заглядываю, пугала! – пускает она свой яд.

– А вот незаметно, знаешь. Иначе ты бы увидела, как ты себя изуродовала. Сходи к своему косметологу и скажи, чтобы он вернул тебе деньги. Он явно тебя обманывает, говоря, что это красиво.

Варя уже вконец раскрасневшись, пытается что-то мне ответить, как вдруг наш диалог прерывает мужской голос.

– А что тут происходит? – появившийся из ниоткуда Никита встревает в разговор.

– Да, ничего. Так сестренку твою уму разуму учим, – смело отвечает Варя.

– И каким образом? Даже стало интересно. ТЫ? И учишь Нику. Кому расскажешь, не поверят.

Я ничего не говорю, просто наблюдаю за этими двумя.

Так, видимо здесь бушуют какие-то страсти, ибо на растерянном лице Вари проскальзывает что-то вроде обиды.

Вдруг Ник подходит к ней вплотную, слишком близко, от чего у меня внутри сердце начинает колотиться как шальное, и что-то шепчет ей на ухо, на что она еще сильнее меняется в лице, после чего взорвавшись где-то внутри себя, ничего не говоря, уходит.

– Ты в порядке? – Ник уже подходит ко мне.

– Угу, – и мы начинаем отдаляться от этого гадюшника.

– Что ты ей сказал? – я пытаюсь говорить ровным тоном, не показывая, что мне был неприятен его такой близкий контакт с ней. – На ней просто лица не было, – не скрывая своего любопытства, продолжаю я свой допрос.

– Да, так, не бери в голову.

– Ник!

– Забей.

Смотрит на меня и понимает, что я не отстану.

– Сказал…– останавливается, – что если она к тебе еще раз пристанет, то я выложу в Интернет кое-какое видео.

– Какое видео?

– Она знает и этого достаточно, – кажется, Ник начинал злиться, ему явно был не по душе этот разговор. Но я не отставала.

– Что за видео?

– Ну, Варя…То есть Ника… Прошу.

– Варя, значит? – тут уже из-за его оговорки начинаю злиться я. Во мне и без того нарастала сильная эмоция, похожая на ревность.

– Интимного характера. Такой ответ тебя устроит?

– С Варей? – я теряюсь.

– Мы типа с ней встречались.

– Серьезно? Ого. Ну и вкусы у тебя, конечно, Ник, – мне обидно, поэтому я пытаюсь задеть и его чувства.

– Согласен. Но раньше вот этого всего на ее лице не было, Хотя кто я такой, чтобы ее осуждать. Нравится, пусть ходит.

– Так, ладно, не уходи от темы. У вас что прям что-то было? Типа все по-взрослому и серьезно?

– Ну, не скажу что серьезно, но по-взрослому. Ника, давай не будем сейчас об этом.

Не знаю, почему я продолжала его выпрашивать. Мне совсем был неприятен этот разговор. Хоть это и было до меня, но как-то внутри все жгло неприятно, а сердце так до сих пор и не сбавило темп.

– Ясно… – кидаю я напоследок и ухожу.

– Ника, – догоняет он меня. – Ну, мы же не будем сейчас из-за этого ссориться…

– Не будем.

– А чего ты такая колючая тогда?

– Да, как-то неприятно стало, – сказала я вполне искренне. – Да еще я и не знала, что вы «типа» встречались. И сколько у тебя таких здесь? С кем не серьезно, но по-взрослому. Ты меня хоть предупреди, чтобы я была начеку. Эта мне ногу сломала, другая яд в столовой подольет. Мало ли что им всем взбредет в голову!

– Что значит, ногу сломала? – Ник свел брови к переносице.

– Забей...

– Нет повода ревновать меня к ней и к кому-либо еще. Я же здесь с тобой, значит, они уже в прошлом и не стоят твоего внимания.

– А когда уедешь в Москву? Я тоже окажусь чем-то прошлым и несерьезным?

– Скажешь тоже! Откуда вообще такие мысли? Ты это другое, ты же знаешь.

– Откуда мне знать...

– Все, давай, прекращай, – умоляюще смотрит на меня глазами, которые немного увлажнились и стали еще красивее. (Цвет его глаз зависит от его настроения.) Сейчас на меня смотрят две радужки насыщенного цвета, что-то между серым и голубым. Из всех его оттенков, этот мой самый любимый.

Он подходит ко мне так близко, не оставляя между нами пространства даже для воздуха. Это меня хоть и нервирует, потому что мы договорились в школе так не делать, но все, что мне сейчас хочется это, чтобы он обнял меня, да так сильно, чтобы клетки не только наших тел, но и душ перемешались воедино.

– Если бы мы были сейчас дома, или где еще наедине, я бы тебя обнял, – будто прочел мои мысли, – и поцеловал бы… В общем не дал бы твоей милой головушке плодить внутри себя всяких тараканов.

Просто обними.

и пусть все знают, что мы вместе. Что у нас все более, чем серьезно.

Мне так хочется в это самой поверить. Хочется быть уверенной в нем, в нас.

Но кони – все скачут и скачут, а избы – горят и горят.

Или это стихотворение ни к тому месту?

– Мир? – смотрит на меня Никита, все также прожигая меня изнутри своим взором.

– Угу, – говорю я, и просто ухожу, не дождавшись, что он скажет еще.