Текст книги "Идеальный хаос (ЛП)"

Автор книги: Нэшода Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Нэшода Роуз
Идеальный хаос
Серия: Неуправляемые – 1

 Перевод: Татьяна Е. (пролог –19 глава), Виктория Горкушенко (20 глава – эпилог)

Редактура: Sunshine

Вычитка: Виктория Горкушенко

Оформление: Виктория Горкушенко

ПРОЛОГ

Джорджи

Расправив складки на покрывале, я положила коричневого кролика напротив декоративной подушки в бело-розовый цветочек. В шестнадцать я была уже взрослой для мягких игрушек, но это был подарок моего брата, впервые отправившегося на войну в Афганистан.

Я выпрямилась, но заметила, свисавший с правой стороны угол простыни и быстро заправила ее обратно под матрас. Идеально. Мне нравится… нет, я одержима порядком. Все должно быть на своих местах, даже я. Я придерживалась постоянства: в повседневной неяркой одежде, цвете волос и планировании дел на день. Зачем беспорядок в чем-либо? Мой брат часто дразнил меня и говорил, что мне, как и ему, следует присоединиться к Канадским Вооруженным Силам. Мне, возможно, нравится чистота и аккуратность, но я ненавижу борьбу, кровь, оружие и, конечно, любой вид убийства.

Коннор знал это. Он помог мне похоронить мою золотую рыбку Голди на заднем дворе, когда мне было семь лет и хомячка Фидлхэда, когда мне было десять. Рядом с задней оградой есть специальный камень, сделанный Коннором для него. Я могла увидеть его, каждый раз, когда смотрела в кухонное окно.

Я дернулась из-за звука хлопнувшей дверцы машины, который раздался будто бы у нашей подъездной дорожки. Солнце только взошло над горизонтом. Шесть утра слишком рано для гостей, вдобавок это было воскресенье, и у отца с мамой есть правило спать дольше обычного. Я всегда поднималась рано, желая опередить начало дня. Еще одна причина, по которой, как говорил Коннор, мне будет лучше в вооруженных силах. Хотя мы оба знали, он никогда не позволит мне находиться даже рядом с опасной ситуацией, с чем я полностью была согласна. Опасность для меня – это если пропадет мой шампунь, и мне придется использовать вместо него шампунь своего брата.

Но Коннор должен был вернуться домой только через месяц, так что значит… Внезапная дрожь охватила тело, парализуя меня на месте, так как я поняла, почему кто-то может быть у нашей подъездной дорожки в шесть утра в воскресенье. Я не могла дышать, будто чьи-то руки сжались вокруг шеи и душили меня.

Нет.

Нет.

Я потрясла головой.

Пожалуйста, не стучи.

Это разносчик газет. Рано. Он на час раньше сегодня. Через секунду я услышу лязг от удара свертка газеты о сетчатую дверь.

Крепко зажмурив глаза, я ждала знакомый звук.

Ничего.

Я вдохнула большое количество воздуха в мои истощенные легкие.

Не он. Пожалуйста, не он.

Коннор.

Коннор.

Мое сердце стучало сильнее и сильнее в грудной клетке, глаза наполнились слезами. Я не могла слышать его шаги, но узнала черные боевые сапоги лидера взвода, идущие по каменной дорожке к дому.

Я не могу потерять его. Пожалуйста.

Беги.

Беги, и это не станет правдой.

Но я не могла сдвинуться. Ноги застыли на месте, пока я ждала начала моего ночного кошмара.

Бум.

Бум.

Бум.

Будто каждый звук был ударом в живот. Нет воздуха. Я не могла дышать. Я беззвучно кричала, но ничто не останавливало страх, сжимающий мои внутренности.

Пожалуйста. Нет. Он мне нужен.

Я услышала звук открывающейся двери родительской спальни и шарканье ног по деревянному полу. Отчетливо щелкнул замок, затем открылась входная дверь, после чего послышался скрип сетчатой двери.

Потом тишина.

Казалось, что я стою в центре своей комнаты много часов, боясь выглянуть из окна и увидеть машину, которую не хочу видеть. Боюсь бежать. Боюсь двигаться. Надеясь, что я еще не проснулась, и все это окажется сном.

Да, это сон. Я проснусь в любую секунду. Позвоню сегодня Коннору. Скажу ему, как сильно скучаю и люблю его. Прошли недели с тех пор, как мы в последний раз разговаривали. Я должна была писать ему намного чаще. Почему я не делала это?

Громкий вопль моей матери пронзил воздух, и мой идеальный мир рухнул к моим ногам. Похоже на то, как если бы анаконда обвила тебя смертельным захватом и утащила под воду.

Я упала на колени, обхватив себя руками, и начала раскачиваться вперед-назад. Плач матери стал приглушенным.

Снова послышались шаги. Не тихие и мягкие, как у мамы. Не медленные и неуклюжие, как у папы, а длинные, уверенные шаги.

Нет. Уходи. Просто уходи. Это нереально.

Шаги остановились снаружи перед моей дверью, затем с характерным щелчком повернулась дверная ручка. Это открывалась моя душа и вырывалось мое сердце.

Я перестала раскачиваться.

Дверь открылась.

Я зажмурила глаза, не желая видеть его. Не готова столкнуться с ним, столкнуться с тем, что означало его присутствие здесь.

– Джорджи.

Хриплый голос Дека я узнала бы где угодно. Это пугало меня. Он пугал меня, но что пугало больше – реакция моего тела на него. Странное покалывание между ног, тепло на моей коже и напряжение в животе, будто я падаю с высоты.

Мой нос потек, я всхлипнула и почувствовала струйки слез, скользящие из уголков глаз.

– Посмотри на меня, Джорджи.

Если я проигнорирую его, все это исчезнет.

– Джорджи.

Налёт мягкости в его голосе, когда он произнёс мое имя, заставил меня открыть глаза.

Мой пристальный взгляд наткнулся сначала на длинные худые ноги в черных штанах-карго. Прямо над коленом ткань была разорвана. Грязь. Пятна грязи на штанах будто он пришел прямо из того ада, где они были.

Они. Через секунду слово «они» не будет больше существовать.

Мой взгляд нерешительно двинулся выше, как если бы мой мозг боролся за каждый дюйм. Обе руки сжаты в кулаки, суставы пальцев с длинными порезами свидетельствовали о жесткости наносимых им ударов.

Странно, кисти чистые, и все же я видела грязь на его татуированных руках и… кровь? Была это его кровь или…

– Джорджи.

Громкий внезапный звук моего имени заставил меня наклониться, и мой взгляд обратился к нему.

Его челюсть напряжена. Глаза жесткие и холодные – безэмоциональные. Он смотрел прямо на меня, ни капли сострадания не было в его пристальном взгляде. Но я видела другое. Там под его стойкой твердостью… мука, боль, темнота, которые скоро собирались стать моими собственными.

Меня начало сильно трясти, и мое горло сжалось от рыданий, раздиравших мое тело.

– Нет.

Я смогла произнести только это слово.

Пожалуйста, нет.

Несколько минут он стоял и наблюдал, как я дрожала и плакала на коленях в центре комнаты, перед тем как сказать:

– Я не смог его спасти.

Его слова кромсали меня изнутри невозможностью изменить правду, мое дыхание прервалось, слезы переполнили глаза и полились по щекам. Я сильнее сжала свое тело руками, как будто это могло помочь облегчить боль.

Не вышло.

Ничто не поможет.

Коннор.

Он ушел.

Я никогда не услышу его поддразнивания. Не почувствую прикосновение его руки, взлохмачивающей мои волосы. Не услышу его голос, зовущий меня: «Джорджи, девочка».

Он обещал вернуться.

Боль.

Страдание.

Опустошение.

Хаос.

Моя голова раскалывается от анархии, образ Коннора проносится сквозь разум. Искаженный и сломанный с проблесками света, который поглощает темнота.

Разрушение. Я разрушена. Мой идеальный мир больше не существовал. Ничто не будет прежним снова. Я никогда не буду прежней снова.

Я поднялась на ноги, схватила одеяло и стащила его с кровати, цветочная подушка и кролик упали на пол. Странный звук вырвался из моего горла, когда я бросилась к комоду и смахнула рукой с блестящей аккуратной поверхности книги, шкатулку с драгоценностями и вазу. Они рухнули на деревянный пол, и я услышала звон стекла. Серебряные сережки-гвоздики, жемчуг, кольца рассыпались повсюду.

Но я не остановилась. Не могла.

Разрушение.

Я схватила лампу с тумбочки и бросила ее через всю комнату. Электрическая лампочка разбилась при ударе о стену. Мне нужно разрушать. Все, что я сделала в чистой и аккуратной комнате, больше не существовало. Все ушло. Ничто не будет идеальным снова. Мой мир только что поломали, и я истекала кровью.

Это больно. Господи, как больно.

Направляясь к шкафу, я споткнулась об одеяло и упала на колени. Это не остановило меня… физическая боль – ничто, по сравнению с эмоциональной болью, разрывающей на части. Я поднялась и бросилась к шкафу, открыв рывком дверки.

Я сорвала одежду с вешалок – красивые нежно-желтые платья, белые, черные. Затем одноцветные блузки с пуговицами и черные брюки. Пустые вешалки качались туда-сюда на металлической перекладине, каждая вещь была сброшена на пол. Когда шкаф опустел, я подняла все, до чего дотянулась и начала рвать. Пуговицы оторваны. Шелк и нейлон порваны, рукава отдельно от основных частей – как и я. Разорванная на части.

Я беспорядочно дергала и тянула все, что могла ухватить.

Ломать.

Рвать.

Разрушить все. Уничтожить.

Закончив, я тяжело дышала. Ничего не осталось целым. Совсем как я. Мне ничего не осталось, кроме как сбежать.

Беги.

Беги.

Беги.

Я выбежала за дверь. Не могла дышать. Мне надо было выбраться отсюда. Подальше от этого разрушенного идеального мира.

Он ушел. Коннор ушел.

Мой ум был в смятении и ярости.

Побег.

Я даже не видела его, мой взор застилали слезы, гнев, боль. Он блокировал дверной проем, его широкое тело преградило мне путь.

Я все равно побежала, пытаясь обойти его.

Он поймал меня за талию одной рукой, и ноги оторвались от пола. Я кричала и извивалась в его захвате, как тряпичная кукла.

– Джорджи, посмотри на меня.

Я пиналась и вопила, стараясь вырваться, но не могла освободиться. Я знала, что никогда не буду снова свободной. Мой брат. Мой лучший друг. Был мертв.

– Отпусти. Отпусти. Отпусти.

Беги. Прочь.

– Посмотри. На. Меня.

В этот раз его голос прервал мой отчаянный порыв к бегству, и я прекратила биться, обращая взор к непоколебимому выражению глаз.

Как он мог стоять здесь? Он только что разрушил мою жизнь, жизнь моей семьи. И он стоит здесь, смотрит на меня без тени сочувствия.

– Я ненавижу тебя.

– Ты собираешься остановиться?

Грудь вздымается, сердце стучит, я осознаю, что Дек наблюдал, как я крушила все в комнате. Он ничего не сделал, чтобы остановить это. Единственное, что я знала об этом человеке, он непоколебим. Коннор всегда говорил о Деке как о лучшем, лидере взвода, потому что не имеет значения, какое дерьмо случится, Дек никогда никому не поддастся. Он стоит на своем несмотря ни на что, и он не отпустит меня до тех пор, пока я не подчинюсь его воле.

Я прекратила бороться.

Он подождал секунду, затем отпустил меня. Потом потянулся к заднему карману и вытащил маленькую книгу с потертыми краями в кожаном переплете и треснувшим корешком.

– Коннор хотел бы, чтобы он был у тебя.

Я не двигалась, уставившись на то, что, я знала, было дневником Коннора. Дек схватил мое запястье и сунул его в руку, жесткая поверхность внезапно ударила ладонь.

Имя Коннора написано наверху знакомым небрежным почерком.

Я почти упала, но Дек не позволил мне, схватив за руку. Он проводил меня в мою комнату, я не возражала. Все, что я делала, это смотрела вниз на книгу в переплете. Последняя частичка моего брата. Но этого никогда не будет достаточно.

Почувствовала мягкость матраса, когда Дек заставил меня сесть. Затем пол заскрипел, он направился к выходу.

Я взглянула вверх на удаляющуюся фигуру.

– Мне было хотелось, чтобы это был ты, а не он.

Он не отреагировал на мои слова, и, в действительности, я ничего не ждала. Это просто вырвалось. Я так сильно ненавидела, что Дек был здесь вместо Коннора. Ненавидела, что он мог вернуться к своей семье, смеяться и обнимать их, а мой брат – нет.

Он повернул голову и встретился с моими глазами. На секунду я подумала, что увидела сожаление, которое могло мне почудиться, так быстро это произошло. Или, возможно, я надеялась увидеть эту эмоцию у лучшего друга моего брата.

– Да.

Его шепот был едва различим, когда он закрыл дверь, затем я услышала уходящие твердые шаги.

Передняя дверь открылась, скрип сетчатой двери. А затем обе закрылись.

Я не имела понятия, почему сделала это, но подошла к окну, раздвинула белые прозрачные занавески и наблюдала, как он идет вниз по дорожке. Даже через стекло ощущалась напряженность в его спине и твердость шага.

Он остановился у машины и застыл на секунду. Я не могла видеть его лицо, или то, что он делает, пока он не ударил обоими кулаками по крыше машины. Затем голова опустилась вперед, плечи ссутулились.

Мои пальцы сжали тонкую ткань занавесок, и я не осознавала, насколько сильно, пока они не сорвались с карниза и не упали на пол, оставляя окно открытым.

Как будто услышав это – но я знала, что это невозможно – Дек повернулся. Наши глаза встретились. Казалось, что он мог видеть меня насквозь. Я чувствовала себя обнаженной и беззащитной, не способной отвернуться, пойманной в ловушку. Он создал эти раны. Раны, которые никогда не исцелить. Сейчас Дек – часть мрака внутри меня, от которого не убежать.

Его кивок был едва заметен, когда он разорвал связь и открыл дверцу машины.

Я смотрела, как он садится на место водителя.

Двигатель ожил с громким урчанием.

Жизнь. То, что Коннор потерял.

Я отвернулась сразу, как только услышала визг шин на улице.

Мой идеальный мир только что был брошен в разрушительный хаос.

ГЛАВА 1

Джорджи

– Райли, смотри! Идеальный кексик здесь.

Райли фыркнула и посмотрела через плечо на парня, выходящего из своего голубого Лексуса.

– Джорджи, твой идеальный – Дек Райан, а это, определенно, не он. Кроме того, Тристан – высокомерная задница и у него ничего нет, кроме идеального тела и денег. Всего лишь мясной рулет.

Она нажала кнопку на капучинаторе, и послышалось шипение. Воздух бил струей, вспенивая молоко.

На двери звякнул колокольчик.

Я провела языком по верхней губе и подошла к кассовому аппарату, положила руки на стойку, наклонившись вперед так, чтобы подчеркнуть свою грудь. В ней не было ничего особенного, но она была моей, и я знала, как ее использовать, когда нужно.

Тристан был одет в свой обычный дорогой деловой костюм, который облегал его изумительные формы, как вторая кожа. Еще несколько недель назад, когда он начал приходить сюда, у него была палка в заднице. Он почти не смотрел на меня и совершенно точно не реагировал на мой флирт. Это было проблемой, потому что мне нужно было, чтобы он смотрел на меня, хотела я этого или нет.

Я заигрывала со всеми горячими красавчиками для видимости, но этот парень… особенный. Мне нужно было привлечь его внимание, и неделю назад я получила его. Теперь он флиртовал со мной, и подозреваю, что вскоре получу номер его телефона и приглашение на свидание.

Тристан направился ко мне: высокий, подтянутый, с уверенностью, сквозившей во всем. Его внешность соответствовала властному характеру: короткие черные волосы дополняли темные брови и квадратную челюсть. Определенно, привлекательный на вид, за исключением его властности, пугающей большинство женщин до чертиков. К счастью, я не относилась к большинству.

– Тристан, ты, как обычно, выглядишь достойным поцелуя. – Я понизила голос, чтобы он звучал немного хрипловато, но был достаточно громким, чтобы услышать. – Хотела бы я быть твоим стаканчиком кофе.

Он уловил мои слова, потому что его брови незначительно поднялись, а уголки губ дернулись. Голубая прядь упала вперед на мое плечо, он потянулся и приподнял ее, пропуская длинные тонкие волосы между пальцами.

– Голубой?

Вчера у меня были розовые пряди, но голубой – любимый цвет Тристана, учитывая цвет его машины и рубашек, которые он всегда носит. Мне действительно плевать, какой цвет волос у меня, кроме того, что я никогда не перекрашусь в оранжевый. Мне он не нравится, вдобавок это не будет гармонировать с моими зелеными глазами.

Я подмигнула.

– Захотелось чего-то голубого прошлой ночью. – На самом деле, это не было ложью. Мои подруги Эмили и Кэт уехали из города и наш обычный воскресный поздний завтрак у меня был отменен. И Дек… м-да, он на каком-то опасном задании за границей, которое я ненавижу. Предполагалось, моя жизнь будет легче без него – так и есть, когда он не присматривает за мной – и все же не совсем, потому что я волнуюсь о нем. Я постоянно скучаю по нему, но когда он здесь, это… мучительно.

Я посмотрела через плечо на Райли.

– Тристану как обычно, детка.

– Моя девочка не может быть голубой.

Моя девочка? Это что-то новенькое.

Но он мог называть меня как ему, черт возьми, хотелось, пока я получала то, что мне нужно.

– Я возможно должен что-то сделать с этим.

Мои волосы выскользнули из его хватки, он потянулся к карману, вытащил пятерку и протянул ее мне.

– Ужин?

Наконец-то. Прогресс.

Я положила руку на бедро и улыбнулась.

– Ты невероятно горяч, но встречаться с тобой – против правил заведения.

Тристан был непростым человеком, и ему точно понравится вызов. Целование его ног, так сказать, просто не пройдет с этим парнем.

– Разве это не твое кафе?

Как он узнал?

Я нигде не размещала это и никогда не упоминала. Готова поспорить, он заставил какую-нибудь бедняжку в платье до пят, сидящую за дерьмовым столом в офисе без окон, проверять цыпочек, которых Тристан хочет трахнуть.

– Мое место – мои правила. Встречаться с клиентами – вверху списка «Проклятье, нет».

Он рассмеялся и это был мурлыкающий звук, который, если бы я была заинтересована, повлиял бы на меня. Но я не была. По крайней мере, не в сексуальном плане.

– Клиенты? Это кафе.

Придурок.

Кафе было моим бизнесом, к тому же чертовски успешным. Моя рука скользнула через стойку и забрала его пятерку, специально слегка касаясь его пальцами. Я нажала кнопку на кассе, и денежный ящик открылся с громким звоном.

– Я горжусь своим рабочим местом. Кроме того, если ты отстой в постели, я буду вынуждена попросить тебя не приходить сюда снова. Ты понимаешь… напоминание и сильная неловкость.

Он положил ладони на стойку, и его игривая улыбка исчезла.

– Я действительно сосу (прим. ред. – игра слов suck – в англ. означает сосать и отстой) в постели, Джорджи, – он понизил голос и наклонился ближе, – и я буду всасывать тебя, пока ты не закричишь, и не станешь умолять.

Я прикусила нижнюю губу, пятидолларовая купюра в моей руке превратилась в скомканный шарик, и хотя я не хотела его, это было чертовски горячо.

– Этого не произойдет.

Я взвизгнула из-за знакомого глубокого голоса позади Тристана, и мое сердце бросилось наутек с головокружительной скоростью. Мое тело превратилось в непонятную смесь облегчения, что он вернулся невредимым, сексуального жара и нервных искр. Дек рядом со мной – ощущения на грани любви и ненависти.

Боже, моя жизнь – шаровая молния, катящаяся по очень опасному пути.

Райли хихикнула, протягивая эспрессо Тристана через стойку, а затем ущипнула меня за задницу. Я перевела взгляд на нее и пронзила яростным взглядом; она лишь улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. От души смеясь надо мной: во-первых, из-за того, что я завизжала как девчонка, и, во-вторых, из-за того, что Дек поймал меня врасплох. Я ненавидела то, что он умел подкрадываться незаметно, как чертова мышь.

– Ты могла бы предупредить меня, – пробормотала я ей.

Она пожала плечами.

– Могла, но это бы не было забавно.

– Сучка.

Она рассмеялась, неуверенно улыбнувшись Деку.

– Привет, Дек.

Хотя его глаза смотрели на меня, он кивнул Райли. Взгляд Дека был, как будто он трогает все мое тело своими руками, – проникающий.

Дерьмо, это слово и Дек должны держаться подальше друг от друга.

Я положила скомканную купюру в кассу, схватила мелочь и захлопнула денежный ящик бедром, отдала сдачу Тристану, который, повернувшись вполоборота, смотрел на Дека.

Дек был на пару дюймов выше и мускулистее Тристана, но при этом все еще стройным и подвижным. Обе его руки покрывали татуировки в стиле «трайбл», оплетая его шею. Черная майка обтягивала выпуклости и впадины мышц, и я знала под ней имелся накачанный пресс. В конце концов, я ведь просыпалась в его кровати после того, как он вытаскивал меня из баров или с вечеринок. Естественно, Дек всегда спал на диване, но я видела его без футболки много раз. Иногда я жалела, что видела, потому что это, конечно, не облегчало мне жизнь.

Дек обладал пугающей силой. Уверенный. Неуправляемый. Этот мужчина прятал эмоции глубоко внутри. Не умение прочитать выражение его лица, делало его непредсказуемым для меня, прямо как сейчас. Он мог позволить Тристану уйти или заставить его сделать это, и я потеряю клиента и свидание, которое мне нужно.

– Душистый горошек, ты вернулся. – От одного взгляда на Дека мне захотелось его поцеловать. Просто стоять здесь и не перепрыгнуть через стойку в его объятия отнимало все силы. Я никогда не чувствовала его губ на мне. И никогда не почувствую. Я знала это. Мне говорили об этом. Меня предупредили, чтобы все оставалось так, как есть. В любом случае Дек не заинтересован во мне. Я была занозой в заднице.

Если бы он только знал, какую серьезную угрозу я представляла для него.

Тристан нахмурился, и в глазах мелькнуло раздражение.

– Твой парень?

Я рассмеялась.

– Нет. Хозяин.

Брови Тристана приподнялись, а Дека опустились еще ниже.

– Шучу. Ну, вроде. Этот задира – друг, типа того. Знаешь, тот тип друзей, от которых не отвяжешься. Пнешь его под зад, но он все равно продолжает возвращаться, как потерянный щенок.

Правда, Дек не потерянный щенок, а скорее огнедышащий дракон.

Тристан положил сдачу в карман, обхватил рукой свой эспрессо, поднес ко рту и сделал небольшой глоток. Как будто хотел удостовериться, что мы не испортили его заказ, чего мы никогда не делали, если только не специально.

– Интересная аналогия, – медленно произнес он. – Не уверен, что подходит.

Да, скорее Дек – бык, а я – красный плащ.

Тристан кивнул мне.

– Мне нравится голубой. Мой номер на пятидолларовой купюре.

И успех.

Неделю назад я испортила его эспрессо, положив пять столовых ложек сахара и половину молока. Глоток, который он всегда делал, закончился брызгами горячей жидкости в мое лицо. Это был первый раз, когда он взглянул на меня. До этого он постоянно утыкался в свой телефон. Я подмигнула ему, и раздражение исчезло с его лица, на смену пришел сердитый взгляд. Спокойно вытерев кофе с лица салфеткой, я протянула руку и промокнула уголки его рта. Я поменяла его эспрессо на настоящий и сказала:

– У тебя чертовски сексуальный взгляд. Возможно, стоит пользоваться им время от времени.

Сначала, он несколько секунд напряженно смотрел на меня, будто оценивая. Я не вздрогнула, просто уставилась на него с полуулыбкой. Думаю, ему понравилось это, потому что на его лице медленно появилась усмешка, и затем он тихо рассмеялся.

Теперь он приходил каждый день, устанавливал зрительный контакт и заводил разговор.

Я мельком взглянула на Дека, который совсем не выглядел обеспокоенным приглашением Тристана.

Типично.

Я понизила голос, но понимала, что Дек все еще может слышать меня.

– Чтобы все было ясно, я не завожу отношений. Только одна ночь.

Тристан рассмеялся:

– Я могу справиться с этим. Позвони мне.

Он кивнул Деку и направился к двери. Я впечатлена, Тристан совсем не был напуган.

Я улыбалась, глядя на Дека. И да, он сжал кулаки и был готов задушить меня. Мужчина был суперпокровительственным с тех пор, как умер Коннор. Ну, через два года после этого события, потому что Дек исчез в тот день, когда сказал мне о смерти Коннора. Я заметила его на похоронах, но он там не задержался.

Каждый день я ждала, что он вернется. Если я слышала хлопок двери машины снаружи моего дома, мое сердце начинало колотиться, и я бежала к окну посмотреть, не он ли это был. Или если я получала е-мейл с неизвестного адреса, то открывала его с придыханием и надеждой, что это от Дека. Но это никогда не был он.

Потом все изменилось: я перестала ждать, перестала проявлять интерес.

Когда он наконец-то вернулся, я пыталась избегать его, но избегать Дека похоже на толкание мизинцем грузовика с цементом. Это просто не работает. Мы спорили об этом… ладно, я спорила, пока он практически игнорировал меня. Он сказал, что уехал, потому что должен был вернуться к своему взводу за границей. Я не винила его за это. Меня бесило, что он никогда не связывался со мной. И после я чувствовала себя глупо, потому что, черт возьми, почему он будет поддерживать контакт с младшей сестрой его лучшего друга?

Дек был бесстрашен. Это то, что во мне полностью отсутствовало в шестнадцать лет, и это меня притягивало к нему. Несмотря на пугающий вид, и то, как его присутствие, казалось, заполняет всю комнату, иногда, когда он смотрел на меня, я видела нежность, которая заставляла мое сердце колотиться и вызывала трепет в животе.

Коннор рассказывал мне, что Дек сидел в колонии для малолетних преступников, затем обитал на улице. Когда я спросила, что он совершил, Коннор пожал плечами и сказал, что ничего такого, чего бы он не сделал сам. И эта его загадочность интриговала меня.

Дело в том, что технически я встречалась с ним только три раз до того, как Коннор умер. Однажды он остался с нами на две недели, когда Дек и Коннор были в увольнительной из армии. Затем перед тем, как он и брат уехали тренироваться с ООП2 (объединенная оперативная группа, элитная антитеррористическая организация). И снова, когда они вернулись домой с задания. Я спросила, почему Дек всегда приезжал к нам, и брат ответил мне, что в действительности ему некуда больше идти. Я спросила о его семье, но Коннор только пожал плечами и сказал, что группа была семьей Дека.

А после Коннор умер, и все изменилось.

Я ненавидела Дека за то, что он видел мой срыв в тот день. Ненавидела его за то, что он был жив, а мой брат нет, и я ненавидела его за то, что хотела, чтобы он держал меня и забрал мою боль. Я ненавидела его за то, что он этого не сделал. Дек был всем, чем я не была в тот день – сильным, сдержанным и бесстрашным.

Потом он ушел, и моя жизнь окунулась в тот же самый мрак, который я видела в глазах Дека. Нет никаких сомнений в том, что я полностью облажалась после этого. Мои родители были так сильно погружены в их собственное горе, они полагали, что я горюю также, но это было намного больше. Это был ад, в котором я страдала месяцами после смерти Коннора. Дек не знал, но мысли о нем давали мне силу пережить то, через что я проходила. Он был моей опорой.

Дверь за Тристаном закрылась, и я наблюдала, как он садится в машину и уезжает. Дек не двигался, но я чувствовала сжигающий жар в животе и его взгляд на мне. После всех этих лет он по-прежнему нервировал меня. Этот мужчина мог стоять на другом конце футбольного поля и все также вызывать у меня дрожь. Я только не уверена, была ли это нервная дрожь или потому что я чувствовала возбуждение. Или это их смесь, которая может – и будет – уничтожать меня, если он приблизится слишком близко.

Я оглянулась через плечо на Райли, но она ускользнула чистить столики, которым не нужна была уборка. Таннер, старый друг, сидел за столом в наушниках и печатал на ноутбуке, шапка низко опущена на лицо. Он бросил взгляд на меня, потом на Дека и вернулся к печатанию. Таннеру не сильно нравился Дек, хотя они формально никогда не представлялись друг другу и никогда не будут.

Дек подошел ко мне. Он был моей единственной слабостью и неважно, что я делала, я не могла избавиться от него. А я пыталась.

Улыбнувшись ему, я спросила:

– Эй, детка, когда ты вернулся? – он ненавидел, когда я называла его «деткой», и я увидела это по напрягшимся мускулам рук. – Убил кого-нибудь в поездке? Держу пари, что да.

– Ты собираешься на свидание с ним?

Сразу к делу, как всегда.

Я подняла брови.

– С кем?

Дек нахмурился.

– Джорджи.

– Да ладно, Дек. Неужели ты еще не в курсе? – его брови опустились. Камеры безопасности Дека должны были сообщить ему об этом. Когда я купила кафе, он установил их, сказав, что они отпугивают воров. Я была уверена, что это еще один способ Дека следить за мной.

Его люди внезапно приходили и собирали отснятый материал, и бьюсь об заклад, Дек проверял каждого постоянного покупателя, стоящего за стойкой прямо перед камерой. Догадываюсь, Дек еще не видел Тристана, иначе я бы услышала об этом.

– Ты знаешь этого парня? – спросил он.

Я скрестила руки, больше для того, чтобы скрыть свои соски, которые, я знала, заострились из-за дрожи, пробирающейся вниз по позвоночнику.

– В каком смысле? Потому что полагаю, какой он в постели, абсолютно отличается от того, какой он, когда приходит сюда. – Мой голос стих к концу фразы, что, возможно, хорошо, потому что хмурый взгляд Дека был достаточно зловещим. – Думаю, я узнаю это, теперь, когда у меня есть его номер.

Я нажала кнопку на кассовом аппарате, и денежный ящик со звоном отскочил. Затем я взглянула на пятидолларовую купюру Тристана, которую он мне дал, и разгладила ее.

– Возможно, тройничок будет…

– Я не в настроении, Джорджи.

Я закатила глаза.

– Ты никогда не в настроении.

Он абсолютно точно знал, на что я намекаю, так как я все время дразнила его по поводу нас, занимающихся сексом.

Дек приблизился, стремясь забрать банкноту у меня, и я быстро засунула ее в карман.

– Это для секса на одну ночь на этой неделе.

– У тебя нет таких ночей, а если бы были, я бы прекратил их.

Правда, вроде того, отчасти.

У меня никогда не было секса на одну ночь, но это мой выбор, не его. Я позволяла ему думать то, что он хотел. Сморщив нос, я пошла и налила ему черный кофе.

– Вагина-блокатор, – пробормотала я, но он услышал, так как оглянувшись через плечо, я заметила, что уголки его губ дрогнули.

Приятно знать, что ему нравится мое чувство юмора.

Я встречалась с несколькими мужчинами на протяжении многих лет, и Дек предпринял чрезмерные меры, проверив их. Он, возможно, знал о парнях, с которыми я встречалась больше, чем я сама. Дело в том, что я должна была быть осторожной на счет мужчин, если не желала их проверки. Тристан… ну, насколько я знаю, там не было ничего кроме таких фактов как: он владелец «Мэйсон Девелопмент» и встречался с кучей женщин.

Дек положил пятерку на стойку, когда я вернулась с его черным кофе. Я никогда не брала деньги. Ладно, брала, потому что он настаивал, но складывала их в розовую копилку в виде слона, которую держала под стойкой. Не было причины, почему я делала это, за исключением того, что не хотела его денег, а он отказывался брать кофе бесплатно. Поэтому я сохраняла их в копилке. Он знал об этом – черт, Дек знал почти обо всем, что я делала… кроме самого важного.

– Ты сейчас не работаешь?

– Это вопрос, Дек? Правда? – Дек не задавал вопросы, на которые он уже знал ответы, и он точно знал, в какое время я покидаю кафе по вторникам. – Ты, должно быть, хочешь что-то. Ах, я знаю, ты упустил возможность выносить меня из баров последние несколько недель, когда ты был в отъезде? Ладно, я позволю тебе сделать это здесь, но мой единственный покупатель может подумать, что ты похитил меня.