Текст книги "Потерянная невинность"

Автор книги: Нэнси Пикард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Нэнси Пикард
Потерянная невинность

Сильны любовь и слава смертных дней,

И красота сильна. Но смерть сильней.

Джон Китс

Мэри и Нику посвящается

Ее красота – именно та, о которой говорят, что она спасет мир. Могла бы спасти. Но Нэнси Пикард не дала ей этого сделать, оставив главной героине своего романа «Потерянная невинность» лишь немногое – право на чудо.

Дело в том что прекрасная Сара мертва. В ту ночь, когда местный шериф со своими взрослыми детьми обнаружил ее холодное тело, укутанное лишь январской метелью, Митч, сын судьи, ни с кем не простившись, внезапно покинул Смолл-Плейнс. Счастливый влюбленный, выпорхнувший из теплых объятий юной голубки Эбби Рейнолдс, он боялся лишь одного – быть застигнутым врасплох ее отцом. Но зрелище, открывшееся его взору, заставило содрогнуться. Он едва успел укрыться в кладовке, когда на пол смотровой комнаты доктора Рейнолдса опустили бездыханное тело Сары и на глазах принесшего ее шерифа изуродовали ей лицо до неузнаваемости. Доктор Рейнолдс, отец крошки Эбби, мастерски орудовал софтбольной битой. А оставшись один, плакал как ребенок.

Девушку похоронят безымянной, но Митч об этом уже не узнает. Невольному свидетелю жуткой сцены ничего не оставалось, кроме как исчезнуть. Чьи же грехи пытались смыть с обнаженного трупа Сары уважаемый врач и служитель закона? И почему спустя семнадцать лет мать Митча, полураздетая, с помутившимся рассудком, из последних сил шла к покосившемуся надгробию девушки? Чего она жаждала? Спасения? Поговаривали, что так и не опознанная Дева из Смолл-Плейнс, которая покоится в этой могиле, дарует исцеление и творит чудеса. Но, видно, матери Митча Дева не покровительствовала, женщина замерзла насмерть, сжимая в руке фотографию своего приемного сына, который младенцем занял место изгнанника Митча. Только возвращение Митча мажет пролить свет на эту тайну… И только два человека ищут к ней ключи…

«Потерянная невинность» чем-то напоминает кинодраму Питера Джексона по одноименному роману Элис Сиболд «Милые кости». Сара не намного старше мертвой маленькой героини «Милых костей», но ей пришлось пережить гораздо больше. Изнасилование, следы которого шериф якобы обнаружил на теле девушки и скрыл от жителей городка, действительно было – но только за девять месяцев до ее смерти. Теперь же кровь на ее бедрах говорила о другом: ее бросили умирать после того, как она подарила миру новую жизнь. Чьи сердца были настолько черствыми, чтобы допустить такую нечеловеческую жестокость? Когда и как расплата настигнет виновных, погубивших красоту, над которой, казалось, не властна даже смерть?

Сильно, экспрессивно, захватывающе – эмоциональную нагрузку этого романа трудно переоценить. Читая его, вы будете очарованы – творением Нэнси Пикард, шагнувшей далеко за рамки детективного жанра, который принес ей славу; накалом страстей в отношениях, которые, внезапно оборвавшись, продолжатся спустя много лет. И наконец историей безответной любви к женщине, которая никогда уже не будет принадлежать ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Женщине, которую все считали святой, а ты боготворил, даже зная о ней правду…

Дорогой читатель!

Я восхищаюсь разносторонне одаренными людьми – поварами, которые выращивают цветы, певцами, которые не только поют, но и танцуют. И очень уважаю писателей, чьи возможности выходят за рамки одного жанра. Примером такого автора и является талантливая Нэнси Пикард. Прошло уже много лет с тех пор, как мы с ней начали совместную работу над серией детективных романов о Дженни Кэйн. Но, зарекомендовав себя в жанре детектива, Нэнси Пикард смело вторглась на новую драматическую территорию, предложив читателям свой роман «Потерянная невинность».

Я могла бы использовать множество прилагательных – экспрессивных, мощных, захватывающих, чтобы охарактеризовать всю трогательность и эмоциональную нагрузку этого произведения. Но если коротко, то эта книга очаровывает. Верить мне на слово необязательно. Начните читать этот потрясающий роман, и, вне всякого сомнения, вы со мной согласитесь.

Искренне ваша, Линда Мэрроу, вице-президент, директор издательства

Благодарности

Выражаю особую благодарность Дэвиду Филлипсу за компетентность и эрудицию, Карен Филлипс и Денизе Осборн – за освежающие и восстанавливающие силы посиделки по пятницам, а также всем остальным моим друзьям – тем, с кем я знакома лично, и тем, с ком общаюсь онлайн, – за то, что извлекают меня со страниц книг и заставляют снова окунуться в жизнь. Я безмерно благодарна мудрому и терпеливому издателю Линде Мэрроу и моему агенту и другу Мередит Вернштайн.

Глава 1

23 января 2004 года

Эбби Рейнолдс затормозила на обледенелом шоссе, изумленная тем, что ей почудилось в стороне от дороги. «Этого не может быть!» – думала она, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то за белой завесой метели. Порыв ветра на мгновение разорвал плотную пелену, и Эбби убедилась, что ей ничего не показалось. То, что она увидела, не было иллюзией, созданной в утреннем воздухе падающим снегом. Это было… «Боже мой!» Это была Надин Ньюкист в окружении ледяных вихрей. Одетая в тонкий халатик женщина пробиралась по заметенной снегом дороге, ведущей через старое кладбище. Она шла так решительно, как будто сегодня утром твердо вознамерилась посетить какую-то могилу.

«О господи!» Это действительно была Надин – жена судьи, мама Митча и старинная подруга покойной матери самой Эбби. Ей уже исполнилось шестьдесят три года, и она соскальзывала в болезнь Альцгеймера приблизительно с такой же скоростью, с какой развернувшийся боком грузовичок Эбби скользил по шоссе 177.

«Какого черта она здесь делает?»

В полном одиночестве, в метель, одетая – о господи! – в один халатик, Надин брела по сугробам.

Эбби осторожно коснулась ногой педали тормоза. Она отдавала себе отчет в том, что делает, и не стала как последняя дура вдавливать педаль в пол, но грузовик, внезапно превратившийся в двухтонного конькобежца, все равно понесло вбок, а затем начало крутить по исполняющему роль беговой дорожки обледеневшему бетонному покрытию.

Эбби выпустила руль, позволив грузовику перемещаться по собственному усмотрению и пытаясь улучить момент, чтобы снова взять управление на себя. Из открытой термокружки выплеснулся кофе, наполнив кабину грузовика густым ароматом. Она все еще ощущала его вкус во рту. Последний глоток кофе вместе с хлопьями, которые Эбби ела на завтрак, теперь подступил к горлу, грозя вырваться наружу.

Грузовик содрогнулся и наконец перестал вращаться. Потом снова заскользил вбок, пересек желтую линию по диагонали и выехал на встречную полосу. Высокий сугроб замедлил скольжение, одновременно изменив направление движения автомобиля. Теперь грузовик ехал задом. Набрав скорость, он взлетел на подъем и, без усилия преодолев его, ухнул вниз, унося с собой оборвавшиеся внутренности Эбби. И все же пока грузовику удавалось оставаться на дороге. С обеих сторон его поджимали сугробы, и каким-то чудом он до сих пор избегал встречи с обочиной, дренажными канавами и ограждениями из колючей проволоки, отделяющими дорогу от пастбищ. Те, кто никогда не был в Канзасе, считали его исключительно равнинным штатом, что было глубоким заблуждением. Особенно это касалось данной местности, расположенной в самом сердце Кремниевых холмов. Дороги в этой части штата были длинными и прямыми, но при этом взлетали вверх и обрывались вниз, словно затвердевшие потеки кленового сиропа.

На мгновение в сердце Эбби зародилась безумная надежда, Что, если ее грузовичок, продолжая скользить задом по встречной полосе, каким-то образом доставит ее назад в город? Но это было бы настоящим чудом. Она беспомощно мчалась туда, откуда только что приехала, ощущая себя пассажиркой запущенных в обратном направлении «американских горок». Глядя в зеркало заднего вида, она молилась о том, чтобы в нем не блеснули фары приближающегося автомобиля. Пока дорога была пустынна. Окутывающая машину метель делала это странное обратное скольжение еще более зловещим. Ей казалось, что время остановилось, а значит, в ее распоряжении неожиданно оказалась вечность, что позволяло спокойно ожидать того, что неизбежно должно было произойти уже в ближайшие секунды. Более того, ей было даже немного любопытно, куда она в конце концов врежется. Единственное, что ее беспокоило, – это мысль о заблудившейся среди снежных вихрей Надин.

Она схватила лежавший на пассажирском сиденье телефон.

В эту зловещую паузу, глядя на две параллельные линии, прокладываемые ее грузовиком в снегу, покрывающем шоссе, Эбби неожиданно поняла, что вполне могла бы расстегнуть ремень безопасности, распахнуть дверцу и выпрыгнуть наружу. Но при падении ее мобильный телефон может разбиться или она получит травму и не сможет позвать на помощь. И тогда никто не узнает о Надин. Если мама Митча упадет, ее занесет снегом. Она может умереть…

«Если я не выпрыгну, я разобьюсь вместе с грузовиком. Надин…»

Сердце бешено колотилось у нее в груди, а в животе все переворачивалось. Хладнокровие окончательно покинуло Эбби, но она отказалась от идеи выпрыгнуть из кабины в попытке спастись. Вместо этого она нажала на кнопку быстрого вызова номера шерифа. Рекс Шелленбергер был ее старинным близким другом. Такими же подругами приходились ей Надин Марджи Рейнолдс и Верна Шелленбергер. И таким же закадычным другом Эбби и Рексу в незапамятные счастливые времена был Митч.

– Шериф Шелленбергер, – прозвучал в трубке невозмутимо-спокойный голос Рекса.

Но это было всего лишь приветствие автоответчика, после которого раздался сигнал, позволяющий попавшим в беду людям как можно скорее сообщить шерифу о своей проблеме.

– Рекс! Это Эбби! Надин Ньюкист бродит по кладбищу. В такую метель она может заблудиться и замерзнуть. Ее надо срочно отвезти домой. Приезжай как можно скорее!

Она почувствовала, как грузовик вильнул влево. Задние колеса съехали на засыпанную снегом щебенку, и автомобиль начало немилосердно трясти вместе с вцепившейся в бесполезный руль Эбби.

Заезд на американских горках подходил к концу одновременно с путешествием во времени.

Грузовик трясло все сильнее. Эбби подумала: никто не поверит в то, что она преодолела такое расстояние по обледенелой дороге.

Она запаниковала. В ее голове замелькали не облеченные в слова мысли и образы. Позвонить Тому, мужу Надин? Но все знали, что судью и в хорошую погоду на дорогу лучше не выпускать, а при малейшем намеке на сырость он и вовсе превращался в настоящую угрозу для остальных водителей. Ни один человек в здравом уме и трезвой памяти не согласился бы сесть в машину с судьей Томом Ньюкистом в качестве водителя, особенно в дождь, снег или гололед. «Если он выедет из дома в такую бурю, то или сам погибнет, или кого-нибудь убьет», – решила Эбби.

Она подняла испуганные глаза на ветровое стекло в то самое мгновение, когда оно взметнулось к небу.

В эту секунду Эбби снова заметила маму Митча. Халат Надин превратился в крохотный темно-розовый штрих на белом фоне, напоминающий тепличный цветок, по какой-то необъяснимой причине распустившийся посредине зимы. В последнее время Эбби часто видела Надин в этом дорогом халате, сшитом из мягкой шелковистой ткани. Несчастная женщина отказывалась переодеваться и целыми днями ходила в нем. Впрочем, это не имело ровным счетом никакого значения, поскольку Надин все равно была не в состоянии отличить день от ночи. Судья или приставленные им к жене сиделки время от времени пытались переодеть ее, но неизменно наталкивались на яростное сопротивление. Эбби знала, что халат очень тонкий. Тело под ним тоже было почти прозрачным. На нем не было ни грамма жира, способного защитить Надин от пронизывающего ледяного ветра.

На скорости шестьдесят миль в час грузовик Эбби врезался в стенку бетонного водостока. Удар сложил выхлопную трубу и смял раму. Коробка передач рассыпалась, и двигатель заглох. Грузовику было уже десять лет, и он не был оснащен подушками безопасности. Эбби была пристегнута, и это обстоятельство не позволило ей вылететь сквозь ветровое стекло, но не спасло от удара головой о дверцу.

Глава 2

23 января 1987 года

– М-м-м-м…

Митч целовал верхнюю губу Эбби слева направо, а потом нижнюю справа налево, снова и снова лаская поцелуями ее рот, пока ей не стало казаться, что еще немного – и она взорвется от удовольствия.

Ему было восемнадцать. Он заканчивал школу и собирался поступать в университет.

Ей было шестнадцать, и ее ожидало еще два года учебы в школе.

Она обожала целоваться с Митчем. Его ласки доставляли ей невероятное наслаждение. Она готова была всю жизнь пронести, лежа на спине на своей узкой кровати, подставив лицо под поцелуи Митча, который переставал целовать ее только для того, чтобы провести языком по ее полуоткрытым губам.

«М-м-м-м…» стало таким громким, что он накрыл ее губы ртом, пытаясь заглушить ее стон своим «Ш-ш-ш…». Это было так щекотно, что уголки ее губ приподнялись. Ощутив это, Митч тоже улыбнулся, отчего оба начали хихикать. Хихиканье, в свою очередь, перешло в приступ безудержного веселья, и Митч, задыхаясь, упал на спину, с трудом втиснувшись в узкое пространство между плечом Эбби и стеной.

– Ш-ш-ш… – хором зашипели они, вжимаясь лицами в ключицы друг друга в тщетной попытке не шуметь.

Прижав нос к ямочке у основания шеи Митча, Эбби вдохнула его запах, в котором пряный аромат дезодоранта смешивался со сладковатым запахом сандалового лосьона после бритья. Но прежде всего от него пахло Митчем! Их попытки сдержать смех не на шутку его развеселили, и теперь он фыркал в шею Эбби, заставляя ее извиваться в приступе хохота. По их щекам струились слезы, отчего лица и шеи стали мокрыми и скользкими.

Наконец им удалось успокоиться, и они снова уютно устроились в объятиях друг друга.

У Митча были широкие плечи футболиста, но узкие бедра и талия, а также длинные жилистые ноги бегуна на длинные дистанции. Таким образом, им было тесно только в верхней части кровати. Но они уже научились справляться с этой проблемой. Эбби укладывалась в объятия Митча, а их ноги переплетались.

Но надолго их не хватило, и вскоре они снова принялись за старое: их губы встречались снова и снова, поцелуи становились все более продолжительными и страстными, что не могло не привести к новому взрыву бесконтрольного веселья. Впрочем, существовал и другой вариант развития событий, и, чтобы избежать его, требовалась осторожность. В эту ночь осторожность была Эбби ни к чему, но Митч этого еще не знал.

Они были уже на полпути к неведомой пока развязке, когда раздался громкий стук в дверь.

Оба замерли.

Кто-то потряс ручку двери, явно пытаясь войти в спальню Эбби.

Они были полностью одеты и лежали на застеленной покрывалом кровати. Из динамиков доносился голос Брюса Спрингстина, в задачу которого входило маскировать подозрительные посторонние звуки.

– Эбби? – раздался голос матери. – Зачем ты закрылась, милая?

– Мама, не входи!

– Почему?

– Потому что… я готовлю тебе подарок надень рождения.

– Вот оно что! – рассмеялась Марджи Рейнолдс. – А я-то думаю: куда ты запропастилась? Я уже несколько часов тебя не видела. – В ее голосе послышались лукавые нотки. – Там у тебя, случайно, нет Митча?

– Мама!

– Когда он ушел? Я что-то не слышала.

– Сто лет назад!

– Эбби, ты уверена, что мне нельзя войти? Я могла бы помочь тебе приклеивать бриллианты к золотому колье.

– Помечтай! – хмыкнула Эбби. – С моими-то карманными.

– Ну ладно. – Мама мученически вздохнула. – Раз уж тебе не нужна моя помощь…

Рука Митча скользнула под свитер Эбби, проползла по ребрам, проникла под расстегнутый бюстгальтер и легла на левую грудь, заставив девушку тихонько застонать.

– Что? – откликнулась мама.

Эбби от наслаждения закрыла глаза, потом снова их открыла и заставила себя произнести:

– Мама?

Митч поднял свитер, обнажив грудь, и коснулся ее губами.

– Что, милая?

Эбби показалось, что ее тело превратилось в один вибрирующий нерв с центром в левом соске.

– Папа дома?

Другая рука Митча начала неспешно опускаться вниз, под пояс ее голубых джинсов. Она соскальзывала все ниже и остановилась, лишь достигнув пункта назначения. Не в силах вынести эти мучения, Эбби положила ладони на его руки и прижала их к своему телу.

Митч улыбнулся и замер, выжидая.

– Да, он уже вернулся, – отозвалась из-за двери мама.

Несколько часов назад отец Эбби уехал на вызов. За ужином его не было, и она не слышала, когда его машина подъехала к дому.

– Ты вообще выглядывала в окно? – продолжала мама. – На улице снег, видела?

– Правда?

Эбби обернулась к окну, и Митч сделал то же самое. Они вместе смотрели на густой снег, подсвеченный фонарями на подъездной дорожке.

– Интересно, сколько же его нападает? – снова обернулась в сторону двери Эбби.

– Достаточно для того, чтобы завтра отменили занятия.

– Ура!

Мама снова засмеялась.

– Ты как маленькая. Утром придется сварить тебе горячий шоколад и покатать на санках. Мы ложимся, милая. А ты можешь хоть всю ночь возиться с подарком, если уж тебе это так нужно.

– Спокойной ночи, мама, – рассмеялась в ответ Эбби. – Я тебя люблю!

Произнося последние слова, она смотрела прямо в глаза приятелю.

– Я тоже тебя люблю, – донесся до них удаляющийся голос ее мамы.

Митч одними губами произнес то же самое. Они не шевелились, пока не услышали, как закрылась дверь в спальню родителей. Потом Эбби принялась ерзать, побуждая Митча к действиям.

– Давай разденемся, – предложила она.

Дважды повторять ей не пришлось.

Сколько Эбби и Митч себя помнили, они всегда считали себя женихом и невестой. Им было всего восемь и десять лет, когда они начали украдкой целоваться, а в средних классах научились ласками доводить друг друга до полуобморочного состояния. С годами их поцелуи становились все изощреннее, а при каждом удобном случае они раздевались и ласкали обнаженные тела друг друга. Пальцы Митча много раз бывали внутри Эбби. Ее руки много раз доводили его до разрядки. Но у них еще ни разу не было настоящей близости.

– Я очень тебя люблю, – напомнила ему Эбби.

– И я тебя люблю.

Признание Митча прозвучало так страстно, словно он присягал на Библии.

– Останься у меня на всю ночь, – выпалила она.

– Вряд ли я это вынесу, – усмехнулся он. – Мне лучше уйти.

– Нет. – Эбби вгляделась в его прекрасные карие глаза, которые нежно смотрели на нее. – Останься. Больше ничего не надо выносить.

Митч вопросительно поднял брови.

– Не понял?

– Давай… сделаем это.

– Ты шутишь? Сегодня?

Вместо ответа она погладила его там, где ее ласки были особенно мучительны.

– О боже, Эбби! – застонав, прошептал Митч. Но тут же отстранился и посмотрел на нее. – Ты уверена?

– Да, давай покончим с этим.

Митч снова отстранился.

– Покончим?

– Ты меня неправильно понял, – заторопилась Эбби. – Я хотела сказать, что мы относимся к этому слишком серьезно. Возможно, это неправильно. Меня немного пугает то, какое значение мы этому придаем. Может, после того как сделаем это, мы поймем, что это совсем не страшно. Ведь этим занимаются миллиарды людей. Миллионы людей по всему миру делают это как раз сейчас. В Лондоне и Париже. В Сингапуре и Бангладеш. И даже здесь, в Смолл-Плейнс.

– Не может быть! – насмешливо воскликнул Митч.

– Даже здесь! – еще раз заверила его она. – Я много об этом думала.

– Это заметно.

– Так, может, мы просто…

Митч наклонился и начал нежно ее целовать.

– Я думал, мы дождемся какого-то особого дня. Тогда мы сможем подготовиться и сделать все, как надо. Со свечами и прочей фигней.

Эбби расхохоталась и тут же зажала себе рот.

– Свечи и фигня? Да ты романтик!

Митч тоже рассмеялся.

– Ты знаешь, о чем я. День Святого Валентина… Новый год… Что-нибудь в этом роде. Ужин при свечах. Мы могли бы уехать куда-нибудь, где нас никто не знает.

– И где я буду так нервничать, что все испорчу, – кивнула Эбби.

Он задумчиво сжал губы. Эбби приподнялась и запечатлела на них поцелуй.

– Гм… – наконец заговорил он. – Слишком много ожиданий? Ты это имела в виду?

– Да, слишком много ожиданий от события, которое должно быть совершенно естественным.

– Эбби, это не из-за того, что я уезжаю в университет?

– Господи Иисусе! – громким шепотом воскликнула Эбби. – Я не верю своим ушам! Мне еще надо тебя уговаривать? Я должна убеждать тебя заняться со мной сексом?

– Тс-с-с… Прости, пожалуйста! – перебил он. – Конечно, я тоже этого хочу. Просто я не ожидал… И твои родители рядом.

– У нас играет музыка. Никто ничего не услышит.

– Ну хорошо, а как быть с КР? – прошептал Митч ей на ухо.

Эбби закатила глаза.

– Я не верю своим ушам!

КР было их личной аббревиатурой для словосочетания «контроль рождаемости». Им нравилось обсуждать то, чем они не разрешали себе заниматься. Это позволяло им чувствовать себя зрелыми и сексуальными. За последнее время несколько девушек из их школы забеременели. Эбби и Митч знали, что этого ни в коем случае нельзя допустить.

В противном случае им придется иметь дело с родителями, которые или убьют их, или будут страшно разочарованы.

– Разве у тебя ничего с собой нет? – прошептала Эбби. – Например, в бумажнике?

– У меня? – оскорбленно воскликнул Митч. – Ты думаешь, я их с собой ношу?

– Я думала, что все парни их носят. Рекс так точно это делает.

– Неужели? И откуда ты это знаешь?

– Случайно заметила, когда он как-то забыл бумажник.

– В моем бумажнике ты роешься постоянно. И тебе отлично известно, что там есть, а чего нет.

– Я просто подумала, что, может, у тебя есть…

– Увы, – перебил ее Митч и улыбнулся, – Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что ты…

Эбби снова его поцеловала.

– Спасибо.

Некоторое время они ласкали друг друга.

– Они есть у папы. Внизу. На полке в кабинете.

Ее отец был медиком, врачом обшей практики, и принимал пациентов в клинике, расположенной в пристройке к дому.

Митч снова отстранился.

– А этооткуда тебе известно?

– А как ты думаешь? Ты что, никогда не заглядываешь в вещи своего папы?

– На какой они полке? – улыбнулся Митч.

– В кладовке с медикаментами. Сразу как войдешь, слева, на пятой полке снизу. В коробке с надписью…

– Дай угадаю. Гондоны?

Эбби захихикала.

– Ага! Суперсмазка, суперудовольствие, максимальная защита. – Вдруг она посерьезнела и нахмурилась. – Тебе эта идея не нравится? Может, ты не хочешь ими пользоваться?

Митч покраснел.

– Я понятия не имею, нравится мне эта идея или нет. Но звучит заманчиво.

– Мне тоже так кажется.

– Эбби…

– Митч! Да, да, да. Сейчас, сейчас, сейчас. Ты, ты, ты. И я.

– Я тебя люблю, – отозвался он. – Я в шоке. Но я тебя люблю.

Со стороны спальни родителей донесся шум воды из сливного бачка в туалете.

Они снова застыли.

– Лучше немного подождать, – прошептал Митч, и Эбби разочарованно застонала. – Давай сначала убедимся, что они спят, – предложил он. – А потом я схожу вниз. Надо только позвонить Рексу, чтобы он меня подстраховал. Вдруг предки заметят, что меня нет дома.

– Я не могу ждать! – воскликнула Эбби.

– Я помогу тебе отвлечься.

Они снова начали целоваться, по на этот раз были перевозбуждены и заметно нервничали, чего прежде никогда не было.