Текст книги "Ужас (ЛП)"

Автор книги: Нения Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Он провел их прямо в гостиную, где ждали еще несколько подростков. Их было трое, примерно одного возраста с Вэл и ее друзьями: одна девочка и два парня.

На девушке была белая рубашка, оставленная расстегнутой, чтобы под ней виднелась кружевная сорочка. В пышной юбке, она казалась немного похожей на невесту, особенно с ее юным лицом с россыпью веснушек и яркими голубыми глазами.

Она взглянула на них, скользнув взглядом по Джеймсу и Блейку, прежде чем со снисходительным видом остановиться на Вэл. Презрительное выражение на ее лице с чертами деревенской простушки было таким же смущающим, как если бы кролик оскалил свои зубы.

– Кем себя возомнила эта девка? – Лиза прошипела на ухо Вэл. – Она даже не одета в черное – идиотка.

Вэл молча кивнула в знак согласия и внимательно посмотрела на парней. Один был высоким и худым, со светлыми волосами и карими глазами. Его лицо имело необычную форму, угловатое, с слишком резкими чертами, чтобы быть красивым, но он выглядел интересным и не лишенным привлекательности.

Другой парень выглядел ниже ростом и крепче, с телосложением, которое можно было бы ожидать от борца или полузащитника. Он оба были одеты так же, как и хозяин вечеринки, хотя казалось чувствовали себя более скованными в официальной одежде, чем он. Как заметила Лиза, все трое были в белом.

Неужели Джеймс ошибся?

Это будет не в первый раз.

– Вы можете сесть, – сказал хозяин, указывая на стулья. – Мы познакомимся чуть позже. – На экране шел фильм, хотя, казалось, никто его не смотрел.

Джеймс упер руки в бока.

– Кто ты такой?

– Пока можешь называть меня просто ГМ.

– Г-Эм? – повторил Джеймс. – И что это означает?

– Всему свое время. – Он достал пульт и выключил звук. Судя по количеству крови, это был фильм о чудовищах. Рты персонажей продолжали двигаться на экране, пойманные в беззвучном крике.

– Претенциозно, да? – сказал ей Джеймс.

– Фильм? – удивленно спросила Вэл.

– Нет. Его имя. Держу пари, это означает Господи Милости Молю.

– Нет, потому что тогда это будет Г-М-М, – влезла Лиза, которая подслушала. – Может быть, Грандиозный Мудак? Нет – Главный Мазохист!

Блейк улыбнулся, опустив голову.

Вэл ничего не ответила. Она не могла придумать никаких юмористических дополнений к шутке, и ей не хотелось, чтобы их хозяин подслушал ее. Она сосредоточилась на самом ГМ, который поднял руки, словно призывая к вниманию. Ну, ладно, это было немного претенциозно.

– Добро пожаловать, – величественно произнес он. – Я так рад, что вы все смогли прийти. Мы скоро представимся друг другу. В задней части есть столик с едой и тому подобным, и, конечно, вы можете посмотреть фильм и познакомиться друг с другом. Я, конечно, с нетерпением жду возможности познакомиться со всеми вами.

(Я хочу увидеть больше. Узнать больше. Узнать тебя)

Последовала пауза. Никто, казалось, не хотел делать первый шаг. Наконец девушка в белом встала, и раздался грохот стульев, когда все бросились следовать ее примеру. Вэл неуверенно улыбнулась одному из мальчиков, который отвернулся и ускорил шаг.

Вэл обнаружила, что идет рядом с Блейком.

– У меня паранойя, или этот парень просто меня игнорирует?

– Наверное, он сноб. Это дорогой район.

Вэл кивнула в знак согласия. Но не очень приятные люди.

– Знаешь, мой отец хотел купить дом в этом районе, когда мы только переехали сюда.

– О?

– Они стоят несколько миллионов, и привлекают не тех людей.

Вэл рассеянно кивнула. Грубых типов, уверена она.

Стол был заставлен бутербродами, крекерами с незнакомыми начинками, сыром, фруктами и чем-то, что выглядело как вино, но при ближайшем рассмотрении оказалось бутылками игристого сидра.

ГМ, или как там его зовут, действительно превзошел самого себя.

– Ух ты, – поразился Блейк. – У него даже есть суши. Я передумал – мне нравится этот парень.

– Что это за розовая штука?

– Лосось. – Рядом с ней появился Джеймс. Блейк понял намек и ушел, чтобы поговорить с Лизой. – Я только что разговаривал с этим ГМ, и он сказал, что это какой-то паштет.

Вэл поставила контейнер обратно.

– Этот парень ГМ? Значит ли это, что вы поцеловались и помирились?

– Что, черт возьми, это должно означать?

Она моргнула.

– Ну. Ты же накричал на него раньше. Он не так уж плох. Хотя все довольно странно, тебе не кажется?

– Наверное. – Рот Джеймса был набит паштетом из лосося. Она подавила желание сказать, чтобы он не говорил, пока ест. – История с розами конечно странная, но я знаю парней с более необычными интересами и увлечениями. – Он пожал плечами.

– Я имела в виду, что он не называет нам своего имени.

Джеймс рассмеялся.

– Может быть, это является частью игры.

– Каким образом?

– Не знаю. – Он взял еще один крекер и густо намазал его паштетом. – Угадай имя и выиграй приз? Румпельштильцхен!

– Хм... – Она задумчиво прикусила губу. – Как твой палец?

– Просто укол. – Его глаза остановились на зеленой бутылке. – Это вино? Чудесно.

Она отвернулась, чтобы взять себе бутерброд. Огурец и укроп со сливочным сыром. Ее любимый. Она откусила кусочек и повернулась к Джеймсу на случай, если он действительно нашел вино, и внезапно оказалась в компании ГМ. Вздрогнув, она сделала шаг назад и чуть не потеряла равновесие.

– Осторожнее. – Его рука легко легла ей на плечо.

– Ох... привет. – Она посмотрела на его руку на своем плече, и он опустил ее. – Спасибо.

– Я не хотел тебя пугать. – У него хватило такта не комментировать ее оплошность или тот факт, что она говорила, как похотливая школьница со стрептококком. Может быть, он действительно ничего не замечает. Это конечно возможно, но трудно поверить. Вряд ли кто-то вроде него настолько невнимателен?

Вблизи он выглядит еще лучше.

Вэл взглянула на Джеймса, который хмурился от разочарования, наливая себе стакан того, что, по-видимому, было просто безвредным яблочным сидром.

– Я... могу тебя знать?

ГМ выгнул бровь, но не моргнул.

– Думаю, ты бы меня запомнила.

– Значит, нет.

– Я этого не говорил, – Его глаза оценивающе скользнули по ней. – Мне нравится твоя блузка.

Он что... он флиртует со мной?

– Спасибо. – Она скрестила руки на груди, потом поняла, что это выглядит так, будто она выставляет ее напоказ, и быстро опустила их. – Я даже не осознавала, что она у меня есть, пока не заглянула в свой шкаф. Полагаю, это один из тех редких случаев, когда импульсивные покупки окупаются.

– Импульсивность обычно так и работает. То есть окупается.

Он определенно флиртует... и не слишком тонко.

(Меня приручить такая же неудачная идея, что и привязать тигра)

– Черные розы – мои любимые цветы, – продолжал ГМ, хотя больше не смотрел на нее. Его взгляд был направлен куда-то вдаль.

Вэл нахмурилась.

– Черных роз не существует.

– Вот именно.

Она понятия не имела, что на это ответить.

– Ты много знаешь о цветах. – Как Гэвин? Она не могла вспомнить.

– Да. Каждый цветок имеет свое значение.

– Мое имя означает цветок.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Валериэн, – проговорил он, и она повернулась к нему с вопросом в глазах. – Оно означает любовь, сон, очищение... защиту. – Наклонив к ней голову, он лениво улыбнулся. – Похоже на тебя?

– Нет, – ответила она, чувствуя себя неловко из-за того, что его глаза были серыми. – Вовсе нет.

– Уверена? – спросил он, скривив губы в... ну, это была почти издевка.

Вэл ошеломило его переменчивое отношение. И злость тоже. Неудивительно, что Джеймс накричал на него; она сама почти готова начать кричать на него.

– Мне кажется, я лучше знаю насколько подходит мне имя, ГМ. Да и вообще, что ты можешь знать об именах? Ты даже не говоришь нам своё.

– Ты удивишься, – сказал он тем же низким тоном, что и раньше, – выяснив, как много я знаю, моя дорогая.

Кожу на ее спине покалывало.

– Я не твоя дорогая.

– Возможно, и нет, – согласился он, и ледяной разряд пронзил ее изнутри, когда на нее снизошло ужасное прозрение.

ГМ.

– ГМ не значит... не означает Гэвина Мекоцци?

– Боюсь, что нет, – сказал он. – Нет. Нет, мои инициалы совсем не так расшифровываются. Хотя неплохая попытка.

– Как тогда?

– Всему свое время, моя дорогая. У тебя был шанс.

(Джентльмен никогда не расскажет)

– Перестань меня так называть и ответь на вопрос.

– Нет.

– Я серьезно.

Его вежливая улыбка стала немного дикой.

– Как и я.

(На самом деле, я действительно не думаю, что ты вообще хочешь со мной связываться)

Чувствуя тошноту, она решила пойти и найти Джеймса. Вэл уже отвернулась, когда снова услышала голос ГМ.

– Наберись терпения и жди, моя дорогая. И ты, и твой парень, похоже, остро нуждаетесь в этом, – он рассмеялся. – Я имею в виду терпение. Не спешите задавать вопросы, ответы на которые вам не понравятся.

Это угроза? Она повернулась, чтобы спросить, как именно он узнал о ней так много – и почему, – но остановилась, нахмурив брови. ГМ... исчез. Испарился.

Глава 5

«Подрыв»

Шахматная тактика, при которой защитная фигура захватывается, оставляя одну из фигур соперника незащищенной или недостаточно защищенной.

Исчез? Вэл обвела взглядом комнату, разглядывая других гостей. Она с облегчением обнаружила, что ГМ болтает с брюнеткой в белом всего в нескольких шагах от нее. «Видишь? Вот и объяснение. Люди просто так не исчезают. Перестань накручивать себя», – но ее облегчение длилось не долго. Как он узнал значение ее имени, причем с такой энциклопедической точностью, не пропустив ничего? Как узнал, что Джеймс был ее парнем? И почему назвал ее «моя дорогая»? Если он знал, что Джеймс ее парень, это должно было бы отбить у него охоту флиртовать. Потому что именно это он и делал.

(Могу заверить тебя, моя дорогая, что я не какой-нибудь садовый негодяй)

И в тот же миг ее убежденность в том, что он не Гэвин, рухнула. Снова. Странные, архаичные обороты речи – необычный цвет глаз – конечно, это слишком большое совпадение.

Брюнетка рассмеялась над чем-то, что сказал ГМ, делая шаг ближе к нему. Он улыбнулся в ответ, но улыбка не коснулась его глаз. С непринуждённой лёгкостью он стал отходить от нее, одновременно извиняясь, оставшись при этом неизменно вежливым. Не успела Вэл и глазом моргнуть, как он уже разговаривал с самым крупным из двух парней в белом, в то время как на лице девушки мелькали раздражение, обида и гнев.

Если это был Гэвин, то он изменился не только внешне. Гэвин, которого она помнила, был серьезным и задумчивым, ему не хватало светских манер, но он компенсировал это явной силой.

Вэл так и подмывало спросить мнение Лизы. Она знала неписаные правила поведения в обществе лучше, чем кто-либо другой. Но Лиза разговаривала с другим мальчиком в белом, блондином. Во всяком случае, он говорил. Лиза кивала во всех нужных местах, но судя по всему хотела сбежать, подумала Вэл. Они посмотрели друг другу в глаза, и Лиза одними губами произнесла:

«Помоги мне».

Ну и что мне делать? Вытащить ее за ухо?

Нет, спасибо. Вэл не хотела вмешиваться. Не потому, что она боялась высокого парня – во всяком случае, не сильно, – но он был жутким, и вызывал мерзкое, скользкое чувство. Она не хотела устраивать сцену. Она не любила конфликтовать.

Вэл почувствовала, как глаза подруги впились ей в спину, когда она отвернулась. Зарождающаяся головная боль жгла ей глаза, и она подумала: «Придется расплачиваться за это позже».

– Вэл? – позвал Джеймс, подходя со стаканом золотистой жидкости. – Что ты здесь делаешь одна?

Она повернулась к нему, благодарная за повод отвернуться от Лизы и ГМ.

– Меня бросили.

– Да, я видел, – он сделал глоток сидра, поморщившись от вкуса. Или, может быть, от ее слов. – О чем вы, ребята, говорили?

– О моем имени.

Стакан остановился в нескольких сантиметрах от его губ.

– Твое имя?

– Это и другое вещи. Он знал, что оно значит.

Джеймс пожал плечами и сделал глоток.

– Ну и что оно значит?

– Цветок. Символизм. Любовь, сон, что-то еще – я не могу вспомнить остальное. – Она чуть не добавила: «Он много знает о цветах». Но это прозвучало бы так, как будто она защищала ГМ или повторяла то, что он говорил раньше. – Довольно жутко, как будто он рассказывал даже не задумываясь.

– Ну и?

– Ну, цветы валерианы не так уж распространены. Джеймс, даже ты не знал, что это цветы.

– И ты удивлена, что он в курсе? Разве не видела сад перед домом? Парню серьезно нужно потрахаться.

– А еще он знал, что мы встречаемся... – Она позволила фразе повиснуть.

Джеймс глубоко вздохнул.

– Ну, да. Конечно, он знает. Я же позвал тебя с собой?

– Значит ты ему сказал.

В его словах сквозило нетерпение.

– Нет, я ему не говорил. Не совсем так. Но он не идиот, Вэл. Уверен, он просто соединил А и Б – не то чтобы мне нужно было объяснять ему все по буквам. В любом случае, какая разница? Почему ты так волнуешься из-за этого?

– Я... – Ее голос сорвался. Вэл хотелось встряхнуть его за непонимание того, что она не могла выразить словами, хотя это глупо и иррационально. Почему он не видит того, что видит она? Он настолько рассеян, или она настолько сумасшедшая?

«Мне не нравятся такие совпадения».

Сейчас ГМ разговаривала с Лизой. Похоже, у нее вообще не было никаких сомнений на его счет.

Какую тайну он скрывал за этим безупречным фасадом? ГМ – который не сказал им своего настоящего имени, и все же так много знал о значении ее имени. Гроссмейстер, чьи инициалы совпадали с инициалами гроссмейстера Гэвина Мекоцци.

Она чувствовала себя так, словно ей плеснули в лицо ледяной водой. ГМ было сокращением от «гроссмейстера», она знала, что это звание так сокращают. Три совпадения не могут быть просто случайностью. Это закономерность.

– Он называет себя ГМ, – сказала она вслух. – Кого еще ты можешь вспомнить с такими инициалами?

Джеймс посмотрел на нее мгновение, прежде чем медленно склонил голову набок и изучающе взглянул на ГМ.

– Я не уверен.

– Ну, я думаю, нам пора уходить. Прямо сейчас.

Джеймс выплюнул полный рот сидра, и его плевок привлек пристальные взгляды других гостей.

– Что?

– Джеймс, люди смотрят! Что с тобой такое?

– Что со мной такое? Что с тобой такое? Ты ведешь себя как полный параноик.

– Наш хозяин… хм… у меня от него мурашки по коже. Он напоминает мне моего преследователя. Я не чувствую себя в безопасности. Мне совсем не весело. Не хочу оставаться здесь, я просто хочу домой.

– Вэл, – сказал он очень мягко, – ты сегодня принимала лекарства?

Его слова прозвучали равносильно пощёчине. «Он думает, я сумасшедшая».

Не говоря больше ни слова, Вэл бросилась к столу с закусками и схватила себе ролл «Калифорния». Потом второй, третий. Уксусная сладость риса и авокадо заставила ее почувствовать себя лучше, но она не могла избавиться от горечи во рту.

«Я что, сошла с ума? – Она еще раз взглянула на ГМ. – Не думаю».

Но опять же, сумасшедшие всегда уверены, что с ними все в порядке.

– Вкусно, да? – спросил Блейк. Он тоже жевал ролл «Калифорния». – Я их люблю.

Вэл кивнула, но держала рот на замке, не решаясь заговорить. Если она это сделает, то, как подозревала, может взорваться. Или расплакаться. Блейк многозначительно поднял брови в ответ на ее молчание, но не стал развивать тему, что она оценила. Из всех друзей Джеймса он всегда нравился ей больше всех. Большинство из них были шумными, спортивными золотыми мальчиками, такими же, как Джеймс, но Блейк был тихим, спокойным, задумчивым.

«Мне нравится Джеймс, – напомнила она себе. —Неубедительно. Просто иногда мне хочется, чтобы он не был таким придурком. Все время. Большую часть времени».

Но это не совсем справедливо. Вэл обвиняла хозяина вечеринки в том, что он психически ненормальный преследователь. Она тоже ведет себя как дурочка.

«Нет, если он это он и есть».

Все думали, что у нее паранойя. Они не могли заметить сходства. Думали, что все это у нее в голове, как и многое другое. Даже у нее имелись сомнения. Да, слова немного похожи, но поведение ГМ было совсем другим. И он в основном не обращал на нее внимания, завязав с ней разговор только для того, чтобы прочитать импровизированную лекцию о цветоводстве.

«Джеймсу все равно следовало отнестись ко мне серьезно. – Она посмотрела на своего парня, который присоединился к Лизе и ГМ в их обсуждении. – Предатель».

– Ты… все в порядке? – нерешительно спросил Блейк.

– Меня немного тошнит.

– Тогда этот сидр, вероятно, не поможет. Вот. – Он протянул ей бутылку воды, все еще холодной. – Выпей это.

Она с благодарностью приняла воду, залпом выпив четвертую часть.

– Лучше?

– Да, спасибо.

– Не за что. – Он снова повернулся к суши, его лицо стало немного розовее, чем раньше.

Вэл колебалась.

– Блейк, ты думаешь... – Он переехал сюда только в прошлом году. Он не вспомнит Гэвина.

Блейк наблюдал за ней с любопытством, но настороженно.

– Что я думаю?

– Ты, гм... думаешь, что ГМ странный?

– А кто нет? – Взгляд Блейка задержался на троице в другом конце комнаты. Что-то в его лице, какое-то смутное подозрение, дало ей надежду, что собственные страхи не были полностью необоснованными. Затем он пожал плечами. Его молчание казалось более отзывчивым, чем небрежное отмахивание Джеймса.

– Он мне кое-кого напоминает.

Блейк поднял брови.

– О? Кого?

– Кого-то... опасного.

Блейк открыл рот. «Заткнись». Вэл наблюдала, как он снова взглянул на ГМ и нахмурился. Она бы все отдала, чтобы узнать, что творится у него в голове.

– Ты уверена?

– Нет.

– Тогда будь осторожна, – предостерег Блейк.

Немного, но это хоть что-то.

– Все уже перекусили? – спросил ГМ, заметив затишье в разговоре. На его вопрос не последовало никакого ответа. Он улыбнулся им всем. – В таком случае, не вернуться ли нам в гостиную для знакомства?

Его серые глаза, казалось, пристально изучали их лица, прежде чем он развернулся на каблуках и направился обратно в соседнюю комнату, не оставляя им выбора, кроме как следовать за ним.

Вэл все еще злилась на Джеймса. Когда он жестом пригласил ее сесть рядом, она села между одним из других мальчиков – высоким – и Блейком. Первый окинул ее критическим взглядом. Она посмотрела ему в глаза, и он переключил свое внимание на переднюю часть комнаты. Снова зазнается.

Джеймс что-то пробормотал, его лицо исказилось в озабоченной гримасе. Вэл проигнорировала его и посмотрела на ГМ. На этот раз Джеймс зашел слишком далеко. Она не могла поверить, что он только что обвинил ее в том, что она сумасшедшая на публике.

– Почему бы нам не начать с того, что мы назовем наши имена, а затем что-нибудь интересное о себе? Давай ты первый, – небрежно добавил он, указывая на Джеймса.

– Я Джеймс. – Он победно улыбнулся. «Привет, Я Большой Толстый Придурок». – Я хорошо разбираюсь в компьютерах. Еще я художник. Люблю рисовать, но считаю живопись пустой тратой времени, и недавно я занялся цифровым искусством.

– Ты считаешь живопись пустой тратой времени?

– Ну... да, – подтвердил Джеймс. – Слишком грязно, не говоря уже о том, что отнимает много времени. Вы можете закончить быстрее и с гораздо большей точностью, используя компьютер вместо кисти.

– О, но Джеймс, время – это то, что делает живопись достойной нашего внимания.

Прозвучало жутко. ГМ начал поворачиваться в ее сторону. Вэл быстро отвела взгляд. «Не позволяй ему застать тебя за этим занятием».

Следующей стала Лиза.

– Je parle français. [[Я говорю по-французски]]

– Comme je l'fais, [[Как и я]] – проговорил ГМ.

Лиза оценивающе на него взглянула.

– Couramment? Votre accent est parfait. [[Бегло? Произношение идеальное]]

Не желая оставаться в стороне, вмешалась девушка из белой команды, бросив на Лизу суровый взгляд.

– Oui, il est. Je suis d'accord. [[Да, так и есть. Я согласна]]

– Non, – он скромно пожал плечами, что показалось не очень убедительно. – Comme ci, comme ça. [[Нет. На самом деле]]

– Я знаю, что прошу слишком многого, – вмешался парень рядом с Вэл, – но может вы все-таки будете говорить по-английски?

– Прошу прощения, – извинился ГМ. – Двигаемся дальше.

Следующей стала брюнетка. Она представилась как Чарлин – Чарли, – и поделилась, что ее самое большое хобби – мальчики. Она смотрела на ГМ, когда говорила это, но он, казалось, не заметил. Однако ее заявление заслужило мрачный взгляд Лизы. Наверное, злится, что сама не подумала о подобной реплике первой.

Лиза никогда бы не посмотрела на Гэвина дважды, так что, возможно, это был не он. Вэл почти улыбнулась, пока не поняла, что скоро настанет ее очередь, и она понятия не имела, что сказать. Что она собиралась рассказать? Она не представляла ни малейшего интереса. Вэл подумала о том, чтобы сказать, что говорит по-испански и хочет поехать в Чили, но тогда это прозвучало бы так, как будто она скопировала Лизу.

Знакомство продолжалось, пока она волновалась. Более крупного мальчика звали Брент, и он любил спорт. Никаких сюрпризов. Очевидно, он получил стипендию в каком-то престижном университете на Востоке, чтобы играть в футбол. Брент серьезно сообщил им всем, как он взволнован.

Другого звали Джейсон, и он любил писать. В прошлом он получил несколько незначительных наград за какие-то из своих ужасных историй, о чем высокомерно поведал им всем. Он хотел стать «ведьмаком», по его собственным словам, и планировал посетить округ Колумбия этим летом, чтобы поучаствовать, если получится, в исследования или найти работу на время каникул.

Затем все выжидающе уставились на нее. Краска залила лицо Вэл. Одна пара глаз была бледно-серой.

– Хм... – Она облизнула пересохшие губы. – Я Валериэн. Вэл. Иногда работаю волонтером в приюте для животных. – Она поморщилась, как же убого звучит.

– С каких это пор? – Лиза заинтересовалась.

– С начала выпускного класса. В качестве моей общественной работы.

– Дерьмо. Я совсем забыла об этом.

– Вы, ребята, должны выполнять общественные работы? Вот отстой. В Уайт-Оукс у нас есть программа стажировки. Это в основном рабский труд, но, по крайней мере, мы получаем опыт работы, – протянул Джейсон.

– Мне нравится работать в приюте для животных, – горячо возразила Вэл.

– Осторожно, – влез Джеймс. – Если ты заставишь Валериэн начать, она прочтет тебе лекцию о правах лучших друзей человека.

Она послала ему неприязненный взгляд.

– Что это вообще за имя, Валериэн? – Чарли сморщила нос. – Я слышала о Валери, но не о Валериэн.

Вэл не думала, что девушки по имени Чарли должны придираться к именам.

– Это мое имя.

– Латинское, я думаю, – вмешался ГМ, и на этот раз Вэл уловила силу ее мрачного взгляда.

Блейк был последним. Он снял очки, чтобы протереть их о футболку, и Вэл подумала, не для того ли это, чтобы ему не пришлось смотреть на них.

– Я играл на трубе восемь лет и на скрипке девять, – сообщил он, глядя в пол.

– Кто твой любимый композитор?

– Холст, – ответил Блейк. – За его «Планеты», Сен-Санс и Дебюсси за... ну, вообще за все. Они великолепны. Действительно здорово.

– Нам нравятся романтики и импрессионисты? А как насчет классиков?

– Не так много. Хотя все они прекрасны. Но ты спросил меня о любимых.

– Да, так и есть.

Вэл выжидающе посмотрела на ГМ, задаваясь вопросом, не было ли это своего рода переходом к его собственному представлению. Но нет. «Конечно, нет – потерять эту жуткую таинственность?» Вместо этого ГМ спросил:

– Кто хочет поиграть в игру?

– В покер на раздевание? – схохмил Джеймс.

– Нет. – Улыбка ГМ была натянутой. – Я думал о чем-то более знакомом. Прятки, например.

Он сделал паузу, и его глаза, казалось, изучали каждого из них по отдельности. Вэл посмотрела на свои руки, прежде чем их взгляды встретились, поэтому она не увидела выражения его лица, когда Блейк нерешительно сказал:

– Разве это не детская игра?

– Игра для малышей, – уточнил Джеймс, закатывая глаза. – Полный отстой.

– Ах, но, видите ли, в этой версии есть небольшое изменение. – ГМ выпрямился, положив руки на бедра. – Принцип, конечно, все тот же. Один человек будет считать, пока другие прячутся. Они должны быть все найдены, иначе раунд не засчитывается – но вместо того, чтобы просто оказаться «вне игры», первый найденный, получает штрафное наказание. Я называю эту конкретную версию пряток «Охота и Захват».

Кожу на затылке Вэл встревоженно покалывало. Штрафное наказание? Охотиться и захватывать?

– Значит ли это, что их поставят в угол? – Снова Джеймс, в очередном приступе юмора. На этот раз никто не засмеялся.

– Не совсем. Не смотрите так нервно. Там не будет никаких настоящих ловушек, моих дорогие. Просто так звучит интересней, вам не кажется?

– Какое наказание? – спросил Джейсон.

– Лучше прячься, и тебе не придется выяснять.

Вэл подумала, что это звучит зловеще. Настолько, что она вообще не хочет играть. Она предпочла бы оказаться дома, в постели, свернувшись калачиком с книгой.

Никто, казалось, не разделял ее опасений. Одно за другим выражение беспокойства исчезло с их лиц. Джеймс выглядел удивленным, Блейк слегка развеселился, а Лиза... ну, Лизу было трудно понять. Вероятно, она недовольна тем что ГМ выбрал настолько детское развлечение, но у нее появился азарт в глазах, поэтому было трудно сказать наверняка. Что касается остальных, тех, что были в белом, их реакция варьировалась от интереса до скуки, в случае с девушкой.

– Кто охотник? – спросил Джейсон, выглядя так, как будто он не прочь получить эту роль для себя.

И по какой-то причине, Вэл этого бы совершенно не хотелось.

– Я буду, – сказал Джеймс. – Конечно, почему бы и нет?

– Раз уж ты вызвался добровольцем. – ГМ решительно пожал плечами. – Начинай отсчет со ста. Остальные – я предлагаю вам бежать. Да?

Он тоже собирается бежать? Вэл с трудом его представляла убегающим от чего бы то ни было.

– Бежать? – Чарли поджала губы. Не очень хороший вид. От этого жеста у нее на зубах появилась помада. – Куда бежать?

– Прочь. Любая комната, которая не заперта, не является запретной. Вы можете прятаться там, где сочтете нужным.

Джеймс остановился на девяносто двух.

– Разве мы еще не начинаем?

– Технически игра продолжается уже десять секунд. На вашем месте я бы поторопился, – добавил ГМ, взглянув на преследуемых, все еще сидящих на своих стульях. – Никто не хочет, чтобы его поймали. Во всяком случае, обычно.

«Это он».

Вэл пристально смотрела на ГМ, но он не спешил встречаться с ней взглядом.

«Правда?»

Вэл показалось, что кто-то украл все ее чувства. Полы стали вращаться и наклоняться, отчего подъем на ноги превратился в такой же невозможный подвиг, как и восхождение на Эверест.

«Что со мной происходит? Приступ паники? О боже, пусть это не будет приступом паники. Не здесь. Не сейчас».

Джеймс уже дошел до восьмидесяти семи, а Вэл, спотыкаясь, шла на нетвердых ногах, в то время как остальные игроки разбежались.

Глава 6

«Взя́тие»

В шахматах – ход фигуры (или пешки) на поле, занятое фигурой (пешкой) соперника. Взятая фигура снимается с доски, что считается частью того же самого хода.

Вэл бродила по коридорам, охваченная детским, но вполне реальным чувством паники, что ее «поймают» первой. ГМ прав в одном – у этого варианта пряток имелось новое правило, и оно ей не нравилось. Вообще.

Каждый звук, будь то в ее голове или с верхних этажей, заставлял Вэл останавливаться, чтобы оглянуться через плечо, вслушиваясь в тишину, а биение пульса раздавалось в ушах, как выстрелы из пистолета.

Капли ледяного пота стекали по ее спине. Каждый раз, оглядываясь назад, она была уверена, что видела, как что-то выползало из тени, скользило по периферии, как призрак... но там никогда ничего не было.

«Я ненавижу эту игру. Я ненавижу эту вечеринку».

Она вспомнила ряд комнат, у которых ГМ на самом деле не останавливался, чтобы показать им в начале экскурсии. Наверняка там неплохое место, чтобы спрятаться? Лучше, чем бегать здесь, как курица с отрубленной головой. Вэл попятилась назад, пытаясь вернуться по своим следам в темноте, и ее лицо немного просветлело, когда она узнала поразительную вазу, стоящую на подоконнике одного из арочных окон.

«Да. Я ее помню. Я помню этот коридор. Кажется, он ведет в холл».

Вэл миновала еще несколько ваз, а затем, да, там, справа от входной двери, была винтовая лестница. В дальнем конце коридора послышался скрип шагов. На мгновение она подумала о том, чтобы сбежать – но нет, это действительно безумием. Куда она пойдет? На улице совсем темно, и ключи от машины у Джеймса.

Автобус? Нет, нет, автобус не заезжал так далеко. К черту все это. Она крепче ухватилась за перила и стала перепрыгивать через две ступеньки, радуясь, что ее туфли не слишком громко стучат по доскам. Лиза была на каблуках, и Вэл могла только представить, какой шум она поднимала. «Скорее всего, ее поймают первой, – подумала она. – Только не меня».

Она остановилась, затаив дыхание, прислушиваясь к шагам, которые, как ей показалось, слышала.

«Там ничего нет. Никто за тобой не следит. Перестань вести себя как психопатка». – Она была так уверена в коварстве хозяина дома, и посмотрите, как быстро ее друзья отвергли ее догадку как еще одну идею Сумасшедшей Вэл. Кто такой этот ГМ? Она покачала головой, как будто это могло помочь ей яснее видеть сквозь тени и тайны. Такое впечатление что он появился из ниоткуда. Хотя практически так и было.

Даже если он не был Гэвином, он пугал ее. За этой невозмутимой маской в его глазах горел огонь.

Второй этаж стоял погруженный во тьму. Вэл нащупала острые края стеклянной пластины выключателя. Она зашипела, отдернув руку, как будто ее укусила змея, и прижала пораненный палец к большому. Жидкость заставила пальцы соскользнуть. «Черт возьми, у меня кровь». В доме было так грязно и пыльно, с ее удачей микробы уже притягивались к ране.

В любом случае, все было напрасно. Она не могла включить свет. Зажечь его в комнате, что раньше находилась в темноте все равно что просто повесить неоновую вывеску «Приди и схвати меня!» над головой. Вэл сжала поврежденные пальцы в кулак и двинулась дальше. Чем скорее она найдет укрытие, тем скорее сможет успокоиться и позаботиться о том, чтобы предстоящая атака прошла мимо нее.

В конце концов, она нащупала дверную ручку на уровне бедра. Облегченно выдохнув, открыла дверь и оказалась в другой комнате. Спальня – или, может быть, кабинет. Ее глаза немного привыкли, и она могла различить силуэты мебели. На длинном столе в центре в слабом освещении угадывались очертания прямоугольников, наводящие на мысль о резервуарах или аквариумах. Вэл задалась вопросом, какие виды ползучих тварей они содержат, а затем решила, что не хочет оставаться здесь достаточно долго, чтобы выяснить это.

Она начала пятиться из комнаты и наткнулась на что-то твердое, подвижное и очень живое. С шипящим криком испуга Вэл отпрянула назад и с тяжелым стуком упала еще дальше в комнату. Она была уверена, что звук донесся до нижних этажей, но ее гораздо более острым страхом было то, что незваный гость теперь находился между ней и дверью.

– Кто там? – спросила Вэл. – Дж-Джеймс? Это ты?