Текст книги "В никуда"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)

Глава 35

Мы глядели друг на друга через сотню метров пустого пространства.

– Кто это? – спросила меня Сьюзан.

– Попробуй догадаться.

– О... А что он здесь делает?

– Ну, для начала ждет, чтобы я к нему подошел, но я не собираюсь этого делать.

– Пол, я знаю таких людей: если ты вынудишь его потерять лицо, он совершенно взбесится.

– Вот что, Сьюзан, я чертовски устал от белых, которые только и делают, что пекутся, как бы азиаты не потеряли лицо.

– Я пойду поговорю с ним.

– Нет, ты останешься здесь.

Она не ответила, но и не двинулась с места.

За спиной Манга еще примерно в сотне метрах стояли два человека в форме с винтовками в руках. Даже на таком расстоянии в одном из них я узнал своего приятеля Пихалу из Сайгонского аэропорта.

На самом Манге были зеленый френч и рубашка с галстуком, что, разумеется, больше соответствовало здешнему прохладному климату. На голове – фуражка, на поясе – кобура с пистолетом.

Поднялся ветер, солнце падало за деревья, и его тень вытянулась через пустующие акры бывшей Цитадели. Скоро стемнеет. Я приготовился простоять на этом месте до рассвета.

– Пол, – предложила Сьюзан, – давай пройдем ему навстречу треть пути. И он поступит точно так же.

– Да пошел он... я его сюда не звал.

– Ему не требуется приглашений. Послушайся меня – пошли. – И она сделала шаг вперед.

Я немного поколебался, но все же последовал за ней. Однако через тридцать шагов остановился.

Полковник Манг правильно понял правила игры и тоже сделал ровно тридцать шагов. Глупо, разумеется, но мужчины ведут себя как дети, если речь идет об их самолюбии.

Так мы и приближались друг к другу: я шаг, и он шаг. Между нами оставалось метров десять, когда Манг встал. Я тоже остановился.

Мы смотрели друг на друга. Чертов коротышка явно злился. Что ж, по крайней мере не я один.

– Пошли, Пол, – повторила Сьюзан. – Ты свое доказал. Давай узнаем, что он от тебя хочет.

– Мать его...

Манг, видимо, не расслышал, что я сказал.

– Добрый вечер, мистер Бреннер, – поздоровался он.

Я не ответил.

Сьюзан почувствовала, что сыта по горло нашей дуростью, и сама подошла к вьетнамцу. Я не слышал, на каком языке они разговаривали, но через минуту Сьюзан повернулась ко мне:

– Присоединяйся к нам.

Ничего себе выдался денек: долина Ашау, Кесанг, ДМЗ и вот теперь Куангчи. Мой мозг был полон военных воспоминаний, а в теле бурлили дурные мужские гормоны. Мне стукнуло в голову, что я больше не турист, а опять солдат на позициях. И нечего мне слушать, как в Сайгоне, всякую чушь этого Манга. Быстро же меня проняло. Была бы со мной моя "М-16", я снял бы тех двух придурков, и Манг не успел бы схватиться за пистолет.

– Пожалуйста, Пол, иди к нам, – опять попросила Сьюзан.

Я глубоко вздохнул и сделал последние десять шагов – туда, где стояли она и полковник Манг.

Мы больше не обменивались приветствиями, и я первый задал вопрос:

– Что вы здесь делаете?

Он пристально посмотрел на меня.

– Это я хочу задать вам такой вопрос.

– Я вам сообщал, что собираюсь в Куангчи, где когда-то служил. Так что нечего меня спрашивать, почему я здесь.

Манг покосился на меня – он явно понял, что я оставил прежнюю манеру разговаривать твердо, но вежливо.

– Ну и что вы здесь увидели? Я же вас предупреждал, что в Куангчи ничего нет: американские бомбардировщики сровняли с землей всю провинцию. Вы это хотели увидеть? – Он обвел рукой пустое пространство. – Довольны?

Я сделал глубокий вдох и ответил:

– Полковник, вы же прекрасно знаете, почему самолеты бомбили провинцию. Почему бы вам не попытаться посмотреть в глаза реальности, как это делаю я с тех пор, как приехал сюда?

– Реальность такова, какой мы ее представляем, – без колебания ответил он.

– Нет, реальность – это то, что произошло на самом деле. Побоище в Хюэ и побоище в Куангчи в шестьдесят восьмом. Я видел собственными глазами. Признаю, побоище случилось и в Милае. Кровь и на ваших, и на наших руках. Поймите это и перестаньте попрекать меня этой чертовой войной. Не я ее начинал и не вы. Пора с ней покончить.

Мангу не понравился мой назидательный тон, но он сдержался и холодно продолжал:

– Никакого побоища ни в Хюэ, ни в Куангчи не было. Там уничтожили врагов народа. Это вы устроили побоище в Милае.

– Что вы от меня хотите?

– Чтобы вы ответили, с какой целью вы и ваша спутница установили контакт с горцами.

– Вы имеете в виду моев? Дикарей?

– Я имею в виду горцев. Какое у вас к ним дело, мистер Бреннер?

– Никакого.

– А мистер Лок утверждает обратное.

– Мистер Лок – идиот.

– Полковник, – мягко вмешалась Сьюзан, – во Вьетнам приезжают туристы со всего мира. И все хотят узнать, как живут туземные племена. Мы не исключение.

Манг перевел на нее взгляд. Я не сомневался, что у него не укладывалось в голове, как это женщина берется отвечать за мужчину. Во Вьетнаме чувствовалось четкое разграничение полов. Пожалуй, мне понравилось бы здесь жить. Ответил он мне, а не ей.

– Вы несколько раз ускользали от его наблюдения. Забирались на склон в долине Ашау, задерживались в деревне горского племени, общались с горцами на площади в Кесанге.

– И что из того? Я же турист.

– Неужели? Однако я не слышал, чтобы горцы дарили всем туристам браслеты вроде того, что сейчас у вас на руке. Или такие шарфы, как носит на шее мисс Уэбер. Не слышал и чтобы туристы отдавали честь бывшим военным наймитам.

Я подумал, что он подобрал несколько неплохих аргументов.

– Полковник, – сказал я, – вы чересчур подозрительны и чувствительны к теме горцев.

– Вы так считаете? – отозвался он. – Просто вы здесь не живете. Потрудитесь объяснить свои действия.

– Не буду, – буркнул я. – Приведите сюда Лока, и мы обсудим все это в его присутствии. – И, чтобы сгладить напряжение, добавил: – Я обладаю конституционным правом лично отвечать своему обвинителю.

– Мистер Лок, – улыбнулся вьетнамец, – на некоторое время отлучился. Зачем вы ездили в долину Ашау и в Кесанг?

Я не ответил.

– Ваш шофер информировал меня, что вы много рассказывали о войне. И ни разу не упоминали, что служили поваром.

– Мистер Лок не понимает по-английски, – возразил я.

– Понимает. Вы прекрасно это знаете. Сами говорили ему об этом.

– В таком случае зачем мне наговаривать на себя в его присутствии?

– Потому что вы не подозревали, что он сотрудник министерства общественной безопасности.

– Был в этом уверен. И не скрывал от него.

– Он мне об этом не упоминал.

В разговор опять вмешалась Сьюзан:

– В таком случае, полковник, он не сказал вам правду. Мы с самого начала поняли, что он полицейский. Я живу в вашей стране три года и умею с первого взгляда определить полицейского в штатском.

Манг внимательно посмотрел на Сьюзан, но тут же отвернулся.

– Я разговариваю с мистером Бреннером. – И обратился ко мне: – Ни за что не поверю, что вы знали...

– А я разговариваю с вами, полковник! – резко перебила его Сьюзан. – И вы должны мне отвечать. И будете отвечать.

Вьетнамец снова поднял на нее глаза.

– Простите, кажется, я вас неправильно понял.

– Вы меня правильно поняли. – Она перешла на вьетнамский и так понесла на Манга, что он еле сдерживался, чтобы не ударить ее. Тогда мне пришлось бы его уложить. Пока его придурки с винтовками целились бы с того конца поля, я успел бы выхватить его пистолет и приставить ему к голове. Так бы мы и скоротали ночку, если бы не перестреляли друг друга. В общем, ничего хорошего. Но я позволил Сьюзан выговориться.

Но прежде чем она наоралась вволю, полковник Манг принялся сам на нее орать. Они так увлеклись, что позабыли обо мне. А я стоял и недоумевал, куда подевались ее треволнения о сохранении лица азиата Манга. Очень мне нравится, когда миротворцы срываются с катушек и принимаются развязывать третью мировую войну. И еще я заметил, как насторожились придурки с винтовками. Они не слышали на расстоянии, о чем шла речь, но поняли, что дама сильно взбеленилась. Видимо, у самих были жены. Хорошо еще, Сьюзан и Манг продолжали говорить, вернее, кричать друг на друга. Если бы полковник не вспылил, у нас были бы большие проблемы.

Но все равно пора было их утихомиривать. И я сказал Сьюзан:

– О'кей. Im lang. Fermez la bouche. Закрой рот. Довольно.

Полковник Манг взял себя в руки, снова повернулся ко мне и продолжал как ни в чем не бывало:

– Не могу поверить, чтобы вы догадались, что Лок – агент министерства общественной безопасности.

– Разве я похож на идиота?

Вьетнамец сдержался и не ответил: "Да, похож, а иначе какого черта ты сюда приперся?" Он выразил это другими словами:

– Если вы такой умный, то зачем рассказывали в присутствии мистера Лока о своих подвигах, хотя до этого сообщили мне, что служили ротным поваром?

– Это очевидно, что я был солдатом, а не поваром, – отозвался я.

– Получается вы мне лгали?

– Да, лгал. – Я прекрасно знал, как любят копы уличать людей во вранье. – Потому что убил много северовьетнамцсв и вьетконговцев здесь, в Куангчи, в Кесанге, в долине Ашау и Бонгсоне. Ну и что из того? Вы тоже воевали и убивали моих соотечественников. Шла война. Надеюсь, тема закрыта. Но вы же приехали сюда не для того, чтобы объявить мне, что выяснили, что я был солдатом. Что вы от меня хотите?

– Я уже сказал: хочу знать, какое у вас дело к горцам.

– Никакого.

– В таком случае зачем вы сюда забрались?

Этот малый был либо тупым, либо параноиком. А может быть, тем и другим.

– Мне казалось, что вы поняли, – ответил я. – Я приехал в долину Ашау и в Кесанг, чтобы посмотреть те места, где когда-то воевал.

Мой ответ его явно не удовлетворил.

– А что, если и это ложь? Никогда вы здесь не воевали, а приехали установить контакт с горцами от имени своего правительства. А посещение так называемых мест боев – всего лишь предлог. Но на самом деле вас интересуют горские племена.

Мне потребовалось не больше секунды, чтобы понять его логику. Манг с самого начала решил, что я приехал во Вьетнам не с благими намерениями, и теперь получил доказательства тому, что с самого начала заподозрил. Если честно, то я в самом деле прибыл не с благими намерениями, но вьетнамец был очень далек от истины. Хотя ему и не требовалось никакой истины. В его стране годилось любое обвинение.

Его логике я противопоставил свою:

– Если бы мне требовался предлог для поездки в горы, почему я не сказал вам, что меня интересуют деревья или луговые цветы? Соображаете?

Манг немного подумал и отверг мое возражение:

– Вы даже не сказали мне, что собираетесь посетить свой базовый лагерь в Анхе, где тоже очень много горских племен. Почему вы это скрыли?

– Что скрыл? Я не ездил в Анхе.

– Но ездили в другие горные районы.

Я чувствовал, что начинаю сходить с ума от его умозаключений. И Сьюзан его паранойя и зацикленность на горцах тоже явно раздражали.

– Вы, конечно, слышали о FULRO? – спросил меня Манг. И я понял, к чему он клонит.

– Выучил в Музее американских военных преступлений. Видел там фотографии массовых расстрелов горцев. Кстати, туристам это не нравится.

– Не нравится? Эта экспозиция задумана как урок.

– А почему вы не поместили горцев в исправительный лагерь и не научили счастливой жизни? А взяли и расстреляли?

Вьетнамец сурово посмотрел на меня.

– Врагам государства, которые сложили оружие, была предоставлена возможность перевоспитаться в специальных школах. Но те, кто общался с мятежниками, подлежали расстрелу. И не важно, было ли у них самих оружие или нет. Вы меня поняли?

Я, естественно, понял. В 68-м мы проделывали то же самое, и я мог бы прочитать ему целую лекцию о вине по ассоциации[82]82
  Обвинение в соучастии в проступках и нарушениях закона, допущенных не политиком лично, а организацией, к которой он принадлежит, или лицами, с которыми он ассоциируется. Такое обвинение служит одним из методов политической борьбы, в том числе предвыборной.


[Закрыть] и о праве на ношение оружия. Пора было идти на обострение.

– Вы обвиняете меня в шпионаже, полковник? – спросил я его.

Он посмотрел на меня и произнес, тщательно подбирая слова:

– Я пытаюсь выяснить истинную цель вашего прибытия в мою страну.

Я тоже пытался в этом разобраться. Но полковник Манг мне в этом помочь не мог.

– Неужели у вас нет другого занятия на праздники? Ваши родные наверняка скучают без вас, – сказал я.

Ему явно не понравилось мое замечание.

– Не вашего ума дело, мистер Бреннер, чем мне заниматься, – ответил он. – Но для вашего сведения: я был дома, и вот пришлось ехать сюда, чтобы поговорить с вами.

– Сожалею, что вам попусту пришлось тащиться в такую даль.

– Отнюдь не попусту, мистер Бреннер. Его слова не предвещали ничего хорошего.

– Полковник, – сказал я, – я не реагирую на ваши каверзные угрозы. Я уже сообщал вам, что в моей стране гражданин не обязан отвечать на вопросы полицейского и имеет право хранить молчание. Полицейский должен сам принимать решение, арестовывать ему подозреваемого или отпустить. Так что решайте: если вы приехали меня арестовать, арестовывайте. Иначе я пошел.

Видимо, Мангу ни разу не читали наставлений по вопросу ограничения прав полицейских, и он предложил мне другой вариант:

– Если вы дадите правдивый ответ, я вас с вашей спутницей отпущу.

Я покосился на Сьюзан. Она кивнула. Я уже говорил, что ее присутствие рядом имело свои плюсы и свои минусы. Сейчас это был не плюс, а минус. Я понимал, что если меня посадят в кутузку и подвергнут допросу, я выдержу. Но если возьмут в оборот ее, это будет большая проблема.

– Итак, мистер Бреннер, – продолжал Манг, – у меня к вам еще несколько вопросов. Можно начинать?

– Валяйте, – согласился я.

Вьетнамец улыбнулся:

– Пожалуйста, пролейте мне свет, каковы отношения между вами и этой дамой?

Я это тоже предвидел.

– Мы познакомились в Сайгоне – по-вашему в Хошимине – и теперь вместе путешествуем.

– Позвольте спросить – куда?

– В Ханой.

– Ах да, в Ханой. А куда поедете после Хюэ?

– Мне кажется, я говорил вам, полковник: на север по побережью.

– Припоминаю. Вы хотели посмотреть, как живет и работает народ, как вы выразились, бывшего Северного Вьетнама.

– Совершенно верно.

– А как планируете добираться до столицы?

– Не знаю. У вас есть предложения?

Он снова улыбнулся:

– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.

– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.

– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.

– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?

– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.

– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?

– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.

Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:

– А мою не хотите?

Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:

– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?

– Да, а как еще туда можно попасть?

– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.

– А горские племена там живут?

Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило. Похолодало, и стало почти темно. Мне хотелось виски, а я вместо этого играл в кошки-мышки с коварным азиатским двойником Шерлока Холмса и стоял на месте преступления, где убийство совершалось в тот момент, когда рядом погибали тысячи военных и гражданских. Вот почему я здесь, а этот придурок пытается навесить на меня обвинение в связях с повстанцами. Увидимся с Карлом, вот уж посмеемся!

Полковник Манг вернулся к теме моих любовных похождений:

– Так вы с мисс Уэбер путешествуете как друзья? Я вас правильно понял?

– Вы ведь уже выяснили, что мы с ней спали в одной постели, – ответил я.

Манг изобразил на лице насмешливое удивление. Ему бы хорошего наставника, стал бы приличным актером.

– Но и в Нячанге, и в Хюэ вы занимали разные комнаты. И тем не менее делили одну постель? Не слишком ли это расточительно?

– Американцы не скупятся, когда речь идет о приличиях и хорошем вкусе.

– На самом деле вы предаетесь чему угодно и потакаете любым своим желаниям. А притворяетесь простыми добропорядочными людьми. Кажется, по-английски это называется лицемерием? Я правильно вспомнил слово?

– Прекрасное наблюдение, полковник. А теперь могу я поделиться своими наблюдениями о вьетнамцах? Это единственный народ, который боготворит американский доллар больше самих американцев.

– Вы оскорбляете меня и мою страну, мистер Бреннер.

– А вы оскорбляете меня и мою страну, полковник Манг.

Вьетнамец затянулся.

– Вернемся к нашему делу. – Он повернулся к Сьюзан и что-то произнес по-вьетнамски. Она явно не обрадовалась его вопросу и что-то коротко ответила.

– Разговор ведется по-английски, – заметил я.

– Он меня спросил, – перевела мне Сьюзан, – все ли американские женщины имеют обыкновение спать с мужчинами, с которыми только что познакомились. Я ему ответила, что это оскорбительный вопрос.

– А что, все вьетнамские офицеры имеют обыкновение оскорблять женщин? – спросил его я.

– Я стараюсь установить истинную природу ваших отношений, – сказал мне Манг, не глядя на Сьюзан.

– Зачем? Это не ваше дело.

– Напротив, мое. Полагаю, вы знаете, что ваша подружка спит с резидентом ЦРУ в Сайгоне?

Я сделал глубокий вдох и ответил:

– Мне известно, что у нее есть друг.

– И вы его знаете. Вы мне сами сказали: Билл Стенли – резидент ЦРУ в Южном Вьетнаме.

Вот так: из всех возможных имен я выбрал Билла Стенли, когда заявил Мангу, что это он занимался моими билетами. А чего еще ожидать, если боссы в Вашингтоне не сообщают тебе то, что ты должен знать?

– Мистер Бреннер, так зачем же вы спите с любовницей вашего приятеля?

– Насколько мне известно, Билл Стенли – сотрудник "Бэнк оф Америка", – ответил я.

– Неужели? Значит, вы не в курсе, что он из ЦРУ?

– Это вы так сказали. И он вовсе не мой приятель.

– Но вы мне заявили, что вместе учились в университете. В Принстоне.

Я посмотрел на Сьюзан. Она выглядела смущенной. Ну что я за балаболка. Не доведет мой язык меня до добра.

– Как же он может быть моим однокурсником, если он на десять лет моложе меня? – спросил я полковника Манга.

– Я и сам удивлялся, мистер Бреннер.

– Я пошутил, полковник.

– Зачем?

– Это трудно объяснить. Я не знаю Билла Стенли. Он мне не товарищ.

– Зато агент ЦРУ. Это установлено. ЦРУ знает наших разведчиков в Вашингтоне. А мы знаем ваших. Такие вещи не удается скрыть. Мистер Стенли не имеет никакого отношения к "Бэнк оф Америка" и отделу экономического развития посольства. Но числится там, что дает ему дипломатический иммунитет, благодаря которому он занимается своей работой. И вы, мистер Бреннер, его друг, не знаете этого? Странно.

В самом деле странно. А полковник Манг оказался проницательнее и ироничнее, чем я думал.

– Так чему же мне верить, мистер Бреннер?

Я посмотрел на Сьюзан. Она разозлилась, когда я использовал имя Стенли. Но теперь разозлилась еще сильнее из-за того, как все обернулось.

– Я жду, мистер Бреннер, – продолжал настаивать вьетнамец.

– Я не знаю Билла Стенли, – ответил я.

– Но до этого вы мне говорили, что знаете.

– Я лгал.

– Зачем?

– Хорошо, я вам скажу. Моими билетами на поезд занималась мисс Уэбер. Но я не хотел упоминать ее имени и поэтому назвал фамилию ее приятеля. Бьет?

– Нет. Не понимаю. Зачем вы это сделали?

– Послушайте, полковник, если бы я знал, что Билл Стенли – сотрудник ЦРУ, с какой стати я бы стал упоминать его имя в разговоре с вами?

– Вот и я пытаюсь это установить.

– Ответ такой: я не знаю Билла Стенли. Просто запомнил его фамилию и место работы со слов мисс Сьюзан. И чтобы не называть ее, назвал его.

– Но зачем? Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Попытайтесь ответить сами.

– Как я могу отвечать за вас – отвечайте вы.

– Ну хорошо, я не хотел, чтобы фамилия мисс Уэбер привлекала внимание полиции. Она здесь живет, так что нечего компрометировать ее имя, каким бы невинным ни казался предлог. Теперь понимаете?

– Думаю, что да. Но все-таки каковы ваши отношения с мистером Стенли?

– Никаких. – Чтоб ты треснул, придурок!

– Но какие-то все-таки есть, – улыбнулся вьетнамец. – Вы спите с его подружкой.

Очень не хотелось это признавать, но сарказм полковника оказался, пожалуй, не хуже моей работоспособности.

– Ответьте на такой вопрос, – предложил я ему. – Если бы я знал или подозревал, что Билл Стенли – агент ЦРУ, зачем мне употреблять его имя? Сам и отвечу: я этого не знал и до сих пор не знаю. Почему я должен вам верить, что Билл Стенли работает в спецслужбе?

– Логично, – кивнул Манг и посмотрел на Сьюзан. – Вы знали, что человек, с которым вы спите, агент ЦРУ?

– Почему я должна вам отвечать? – вскинулась она.

– Отвратительная манера американцев отвечать вопросом на вопрос.

– Что в этом такого отвратительного?

Полковник начал терять терпение – Сьюзан, когда хотела, умела вывести из себя. Он сделал к ней шаг. А я к нему. Мы застыли – стояли не двигаясь, но настороже. Наконец он повернулся ко мне и, не предложив даме сигарету, закурил.

– Так вы не знаете мистера Стенли?

– Не знаю.

– Но вы с ним говорили в католическом соборе Хошимина.

– Так это был он?

– Вы сами прекрасно знаете. Не валяйте со мной дурака.

– Нас познакомили перед храмом, мы, как вам известно, разговаривали всего три минуты и больше не виделись.

– Это вы так утверждаете. Но почему я должен вам верить? Вы сказали мне неправду, чем занимались на войне, вы встретились с резидентом ЦРУ на второй день после приезда в Хошимин, вы проявляли чрезмерный интерес к горским племенам, вы отказываетесь уточнить расписание своих поездок, вы заявили, что собираетесь в Нячанг один, и опять солгали. Вы взяли с собой подружку резидента ЦРУ. Не слишком ли много вранья?

– Пара-тройка.

– В самом деле? И когда же, по-вашему, вы мне лгали?

– Когда заявил, каким процветающим выглядит теперь Вьетнам. Ничего подобного. Народ в плачевном состоянии, и все, с кем я встречался на юге, ненавидят Ханой. В Сайгоне больше проституток и сутенеров, чем в мое время, с бывшими солдатами республиканской армии обращаются безобразно; я знаю, что власти срыли могилы погибших, а с живыми обращаются как с рабами. Я считаю это позором. Правительство Ханоя незаконно, потому что не зиждется на воле народа. Вот вам, полковник, полная правда, а не то, что вы говорите другим или во что верите сами.

Полковник Манг отвернулся. Он явно достиг точки кипения. Лицо приняло странное выражение, он вздернул плечи, и я не знал, чего от него ждать: то ли он хлопнется в обморок, то ли разорется и выхватит пистолет, то ли попросит устроить в Штатах в желтый дом. Я был готов предложить ему сесть в позу лотоса, но он справился с собой и без йоги. Глубоко вздохнул и вышел из транса или как это у него называлось. Прокашлялся и продолжал, словно не был на грани нервного срыва:

– Иммиграционная полиция Хюэ мне сообщила, – его тон стал вполне обыденным, – что вы приехали из Нячанга на автобусе. Это правда?

Вот еще один вопрос, который мне явно не понравился.

– Правда, – ответил я.

– Ясно. – Он сделал вид, что обдумывает информацию. На лице появилось озадаченное, даже встревоженное выражение, словно его что-то сильно беспокоило. Я знал этот взгляд – им часто пользуются копы на допросах. – Офицер из иммиграционной полиции Хюэ сообщил мне, что вы ему сказали, будто приехали один. Это так?

Если бы эти вопросы нам со Сьюзан задавали порознь, мы могли дать на них разные ответы.

– Я не говорил, что приехал один, – отозвался я. – Он меня об этом не спрашивал. Вы поинтересовались, и он, как повсюду поступают подчиненные, придумал собственную версию, чтобы доложить вам.

– Что ж, спрошу его еще раз, – сказал Манг. – Так вы приехали с мисс Уэбер?

– Да.

– На автобусе?

– Да.

– Так мне и сообщили. А где остановились после прибытия?

– В мини-мотеле.

– Это мне тоже сообщили. – Полковник улыбнулся. – У офицера иммиграционной полиции сложилось впечатление, что вы провели ночь с проституткой. – Он посмотрел на Сьюзан и снова перевел на меня взгляд. – Видимо, он не совсем вас понял.

– Полицейскому из Хюэ, так же как и мистеру Локу, надо подзаняться английским, – ответил я. – Иначе они не могут качественно допрашивать и подслушивать разговоры англоязычных иностранцев. Согласны?

Если Манг и согласился, то вслух не сказал.

– Надеюсь, мой английский вас устраивает? Я понимаю, что вы говорите, но не понимаю ваших ответов.

– Зато я их понимаю.

Он улыбнулся:

– Позвольте задать вам очень простой вопрос: как называется мини-мотель, где вы провели ночь с мисс Уэбер?

– Не знаю. Разве у них есть имена?

– Мотели обычно называют так же, как улицы. Теперь припоминаете?

– Нет.

– А вы? – повернулся он к Сьюзан.

– Нет.

– Я весьма удивлен, мисс Уэбер, как это вы, прожив во Вьетнаме три года, собрались провести ночь в подобном месте?

– С устатку, полковник, можно заснуть где угодно, – ответила она.

Манг снова обратился ко мне:

– И вы не поехали в "Сенчури риверсайд"? Может быть, нашелся бы свободный номер?

– Не поехали.

– И напрасно. Иначе бы, подобно мне, обнаружили, что там были свободные комнаты.

– Я стеснен в средствах, – ответил я. – Мини-мотель гораздо дешевле.

Эту наживку Манг не заглотил, и я бы не решился его судить.

– Вы мне сообщили, – продолжал он, – что приехали из Хюэ на автобусе и, не справившись ни в заказанном вами отеле, ни в каком-либо другом, где обычно живут европейцы, вместе со своей спутницей направились в мини-мотель, куда водят в основном проституток. Но названия этого мини-мотеля вы не помните. На следующий день в двенадцать тридцать пять вы один зарегистрировались в "Сенчури риверсайд". Через двадцать минут туда явилась мисс Уэбер и попросила номер. Потом вы встретились в ресторане, посидели и удалились в номера – или, точнее, в ваш номер, мистер Бреннер. Я правильно излагаю события?

– Правильно, – признал я.

– Я не вижу в этом никакого смысла. Может быть, вы мне объясните свои действия?

Все явно шло не так, как надо. И я не видел просвета.

– Видите ли, полковник, – начал я, – у нас с мисс Уэбер тайная связь. Понимаете.

Он не отрываясь смотрел на меня.

– Мы всеми силами стараемся не встретиться с мистером Стенли. Надеюсь, это объясняет наши действия?

Но полковник Манг полагал иначе.

– Я в полном недоумении, – заметил он. – Но позвольте мне продолжить. – Он снова покосился на Сьюзан. – Вы – привлекательная пара. Такие лица не просто забыть. Так вот, я попросил полицию Нячанга допросить двух водителей автобусов, которые отправлялись с автобусной станции в двенадцать и в час. Ни один из них не помнит, чтобы в его машине ехала белая пара среднего возраста. Кроме нескольких рюкзачников, среди пассажиров оказались только вьетнамцы. – Манг помолчал. – Мне тоже представилось странным, что вы решили ехать на автобусе.

– Вы же прекрасно знаете, – ответил я, – что из Нячанга в Хюэ не ходило других транспортных средств. Вас опять неправильно проинформировали.

– Неужели? Как много неправильной информации. И все от разных людей. – Манг повернулся к Сьюзан. – Вы тоже ехали на автобусе?

– Да.

Полковник сделал вид, что размышляет над ее словами.

– Видите, какое дело, – продолжал он, – я все-таки поверил водителям автобусов, которые утверждали, что вас не было в их машинах, и навел дополнительные справки. Прежде всего поинтересовался в "Видотуре", не нанимали ли вы у них машину с шофером. Они ответили – нет. Затем опросил частников. – Он посмотрел на меня. – И знаете, что я выяснил?

Я не ответил на его риторический вопрос. Я вообще сомневался, что во время праздников он успел переговорить со столькими людьми.

Манг не сводил с меня глаз, но ни один из нас не собирался первым открывать карты.

– Пока что ничего, – наконец признался он. – Но в Нячанге мы продолжаем выяснять, как обстояли дела.

Я промолчал.

– Полагаю, мистер Бреннер, – продолжал он, – вы с мисс Уэбер приехали в Хюэ на частном микроавтобусе, а еще вернее – на частной машине с шофером. Надеюсь, я ясно выразился в аэропорту: вы не имеете права передвигаться по стране на частных автомобилях.

Его слова требовали ответа.

– Полковник, – сказал я, – с меня довольно ваших вопросов, ваших подозрений и вашего сарказма. Не понимаю, какую вы преследуете цель, но из Хюэ я направлюсь прямо в Ханой и буду официально жаловаться в наше посольство. Затем немедленно покину страну. А по возвращении в Вашингтон обращусь с такой же жалобой в Государственный департамент. Ваше поведение недопустимо и ничем не оправдано.

Моя угроза его ничуть не взволновала. Теперь он был убежден, что за мной что-то водилось, и чувствовал себя увереннее.

– У меня есть ощущение, – сказал он, – что мне удастся обнаружить, что вы наняли частную машину с шофером и переночевали где-то по дороге. И не исключено, что при этом отклонились от маршрута. А когда я найду шофера, то допрошу его и выясню, чем вы занимались по дороге и с кем встречались. Если, конечно, вы не пожелаете рассказать сейчас сами.

У меня не было ни малейшего желания рассказывать, как я убил двух полицейских. Поэтому я ответил:

– Мне нечего больше добавить.

Манг закурил новую сигарету.

– Полицейский из Хюэ отметил, что вы не шли с ним на сотрудничество.

Я промолчал.

– Он упомянул, что вы собирались без разрешения уйти из его кабинета.

– Не только собирался, – не удержался я. – Ушел. И он не сумел меня задержать.

Полковник Манг слегка удивился. Подчиненные вешали ему на уши лапшу. Как ни странно, он верил мне, а не им. А может быть, и не странно: в полицейском государстве все шарахались от правды.

– Встаньте на мое место, – предложил он. – Вы поймете, что мои вопросы и мои подозрения вполне оправданны. Косвенные, как вы выражаетесь, доказательства позволяют предположить, что ваша цель – не туризм. И еще – ваша ложь и нежелание говорить правду.

– На вашем месте, – возразил я, – то есть если бы я был полицейским, я бы еще раз переговорил с теми, кто вводил вас в заблуждение, и постарался понять, не попусту ли я лаю на данное дерево. Бьет?

Манг переспросил Сьюзан, и она сказала несколько слов по-вьетнамски.

– Интересное выражение, – заметил он. – Только я не собака.

Я удержался и промолчал.

– После того как я прочитал отправленные господином Стенли факсы, – продолжал полицейский, – у меня сложилось мнение, что ваша связь не такая уж тайная.

– Именно поэтому мы и старались не попадаться на глаза этому самому Стенли, – заявил я.

– Вот как? Неужели резидент ЦРУ настолько несмышленый человек, что от него можно скрыться в мини-мотеле, остановившись там на одну ночь, а на следующий день прописаться в гостинице, где проживают все иностранцы? Если уж хотели от него убежать, надо было оставаться в мини-мотеле на все время пребывания в Хюэ. В таких местах не требуют паспортов.

– Ваша правда – спасибо за совет. Есть еще вопросы?

– Есть. Откуда ваша подружка Кей узнала о вашей связи с мисс Уэбер? И почему она предостерегает вас против этой женщины?

– Когда вы прекратите читать чужую почту?