Текст книги "Возвращение Арабеллы (СИ)"
Автор книги: Нелли Искандерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Разумеется, герцогиня, – задумчиво произнёс де Пуанси, – мы с графиней сгораем от нетерпения. Хотелось бы также узнать, при чём здесь Вы? Вы обещали поведать нам о Вашей судьбе, а не о каком-то пиратском капитане, пусть даже и довольно известном.
– Ещё раз терпение, господа, – уверенно кивнула головой Арабелла, размышляя о том, какое впечатление может произвести её рассказ на собеседников, – слушайте продолжение баллады. Надеюсь, мои поэтические способности не сильно Вас разочаруют. Я старалась полностью воспроизвести стиль Джона Слоу, – и девушка вновь дотронулась до струн, которые, откликнулись на прикосновение пальцев мелодичным аккордом.
Прощайте же те, кого встретил я в пути бесконечном своём
Прощайте, и не судите меня. Не стоит грустить о былом.
Прощайте, и не судите меня за ярость жестоких лет
Ведь многих из плена вызволил я – вот Господу мой ответ
Но Божью волю не изменить, и вот средь морских равнин
На взятом мной галеоне «Кадис» мне встретился Доджсон-сын
И Зары несчастной лицо предо мной виденьем мелькнуло вдали…
В погоне за счастьем, за птицей-судьбой направил я в Дувр корабли.
– Но какое отношение Ваш Сильвер имел к судьбе герцогов Мальборо? – удивился граф, – неужели он – Ваш родственник?
– Я уже сказала вам, граф, – смуглое лицо Арабеллы вновь озарила хитрая улыбка. Продолжая перебирать струны пальцами, девушка загадочно глядела на собеседника, и в её синих глазах графу вновь почудился блеск огней Святого Эльма, – будьте терпеливы, и дослушайте балладу до конца. Думаю, это самый лучший способ открыть Вам истину. Музыка смягчает даже самые сильные потрясения, а то, что Вас ожидает – не из лёгких.
– Простите меня, герцогиня – смутился де Пуанси, – но Вы так заинтриговали меня, что я просто сгораю от нетерпения.
Аккорды звучали всё громче, как и мелодичный голос Арабеллы, завлекающий собеседников в какие-то неведомые им дали. Девушка невидящими глазами глядела перед собой, и перед её мысленным взором всплывали сцены королевского процесса, заставлявшие её вновь пережить то, что она испытала в тот день.
Прощайте, теперь не увижу я вовеки морскую гладь
Прощайте, друзья, всё уже решено, на палубе мне не стоять.
Мой жребий брошен, мосты сожжены, и Питер Сильвер уйдёт
Богатство Мальборо наконец к наследнице перейдёт.
Вопросов острых, как сабель, звон, как пушек пальба в ночи,
Как взрывы, как пламя со всех сторон – вновь в битве скрестились мечи
Вновь Питер Сильвер идёт вперёд, на верную смерть свою
Минута последняя жизни пройдёт, и песню я вам допою
Но вот все мосты сожжены, наконец, и Питер тайну раскрыл
И умер он, и странный конец историю завершил
– Значит, его всё-таки отправили на эшафот? – вновь прервал девушку граф
– Вам осталось дослушать последние строчки, месье де Пуанси, – улыбнулась Арабелла, продолжая перебирать струны лютни, и всплески мелодичных звуков, как волны, то становились громче, то почти совсем затихали.
– Простите меня, что перебил Вас, – смутился граф, – продолжайте, пожалуйста.
– Извините меня, господа, – насмешливо улыбнулась девушка, с иронией взглянув прямо в глаза своему собеседнику, – очень прошу Вас не слишком сильно удивляться финалу моей истории. Всё, что Вы услышите в последних куплетах – чистая правда, – и она неожиданно сильно ударила по струнам. От внезапно раздавшегося аккорда, громкого, будто грохот пушки, граф де Пуанси вздрогнул. Мелодия становилась всё более нервной и отрывистой, и вдруг на мгновение оборвалась, а затем возобновилась, но на этот раз – спокойно и даже нежно.
Теперь меня снова мисс Брэдфорд зовут, и Мальборо-Хаус – мой дом
Теперь Кенсингтон для меня – полуют, и мне не мечтать о былом
Роскошный дом, дорогой наряд, прогулки верхом по Пэлл-Мэлл
Но только дуэли, как говорят, запретный для дам удел
В роскошном платье, потупив взор, придворная дама идёт
Вокруг неё шелестит разговор, и сеть интриган плетёт
Прощайте, друзья, не увижу я вовеки морскую гладь
Прощайте, друзья, не судите меня, на палубе мне не стоять.
Прощайте, в атаку теперь не пойду, в дыму и огне горя
И в схватке жаркой на абордаж не брошусь отныне я
Превратности странной судьбы моей связались морским узлом
Я вновь мисс Брэдфорд зовусь теперь, а Мальборо-Хаус – мой дом
Прощайте, друзья, мне уж не суждено погибнуть в жарком бою
Теперь леди Мальборо вам поёт прощальную песнь свою.
Граф изумлённо взирал на молодую женщину в сером платье, уютно устроившуюся в мягком кресле и изящно державшую в руках инструмент. Она выглядела так, будто бы ни разу в жизни не видела ничего, кроме домашнего уюта Мальборо-Хауса и блеска Кенсингтонского дворца. Однако слова песни, которые напевал её бархатный, с лёгкой хрипотцой, голос, говорили об обратном. Когда девушка взяла последний аккорд, он всё ещё глядел на эту странную герцогиню и не мог вымолвить не слова.
– Будем знакомы, граф, – снова весело рассмеялась Арабелла, глядя на изумлённого королевского посла. Перед Вами – тот самый бывший пират, один из морских разбойников, которых Вы так ненавидите.
Граф де Пуанси молчал, не зная, как отнестись к словам своей собеседницы, но, наконец, после долгой паузы, ответил, осторожно подбирая слова.
– Приходится верить Вам на слово, герцогиня, – пробормотал он, вспомнив свои недавние подозрения, – при взгляде на Вас я сразу вспомнил истории про леди Киллигрю – такую изысканную, и вместе с тем воинственную и отважную.
– У меня не было другого выбора, граф, – простодушно улыбнулась Арабелла, – не думаю, что он есть и у других. Большинство становятся на этот путь, потеряв всё и не имея другой возможности добывать себе на хлеб.
– Да, – задумчиво промолвил посол, – Вы изменили мои представления об этом, как его называют, «береговом братстве», – а что же граф Солсбери? Как Вы с ним познакомились?
– Во время панамского рейда. Они с дочерью находились в плену в замке вице-короля. Кстати, граф, – заметила она, – Питт Уоллес – мой первый помощник и квартирмейстер моей эскадры, и именно за ним я отправилась в Пуэрто-Бельо, где Вы находились в темнице. Я была тем юношей, который бежал по тюремному коридору с саблей
– Поразительно, герцогиня, – изумлённо взглянул на неё граф, – значит, вчера Вы просто взяли нас с графиней на абордаж?
– Ну это уж Вы слишком, господин граф, – рассмеялась она, – просто мы удачно провели переговоры.
– Я должен непременно рассказать об этом королю, – многозначительно произнёс де Пуанси, вспомнивший, наконец, о своих обязанностях французского посла, – я не прощу себе, если он услышит эту историю от кого-нибудь другого. Графиня, мы немедленно отбываем на континент. Кстати, – он вновь пристально взглянул на сидящую перед ним Арабеллу, – неужели моя Луиза – тоже бывший пират – ведь Вы с ней очень похожи, и она столь же решительна и отважна.
– К сожалению, Вы ошибаетесь, граф, – улыбнулась девушка, бросив хитрый взгляд на мадам де Пуанси, – многие женщины Нового Света умеют стрелять и фехтовать. Я хорошо знала Вашу супругу и её дядю, плантатора из Сен-Доменго. Они частенько бывали на Тортуге. Её двоюродный дядя по материнской линии, Жан Пьер де Батистен, был дружен с некоторыми капитанами, в особенности де Верноном. Я слышал, что де Вернон часто навещал их и даже предлагал руку и сердце Луизе, но та отказала ему, ссылаясь на его сомнительные занятия, несмотря на то, что её дядя был совсем не прочь поженить их. Насколько я помню, после этого происшествия они с дядей поссорились, и Луиза собиралась отбыть на континент, но вскоре шевалье де Батистен умер, и ей пришлось задержаться в Сен-Доменго, чтобы уладить дела со своим наследством.
Поражённая графиня глядела на свою собеседницу, которая вначале едва не скомпроментировала её, а затем оказала неоценимую услугу. Удивлённая нисколько не меньше, чем её супруг, она воскрешала в своей памяти события трёхлетней давности, но облик капитана ни в коей мере не соответствовал той молодой даме, которая, уютно устроившись в кресле, сидела перед ней с лютней в руках. Наконец, проницательный Солсбери, который сразу почувствовал, что женщины хотели бы остаться наедине, предложил свои услуги графу де Пуанси, чтобы сопровождать его в Кенсинтон. Графиня, пользуясь случаем, попросила у супруга разрешения остаться в Мальборо-Хаусе, чтобы побеседовать со своим старым знакомым и узнать все новости о жизни в Сен-Доменге. Убедившись в том, что карета с мужчинами выехала за ворота, Луиза наконец-то выдавила из себя:
– Так значит, герцогиня, Вы – капитан Сильвер?
– Да, дорогая моя Луиза, – улыбнулась девушка, – точнее, капитан Луи де Вернон. Вот мы и встретились. Не ожидала, что наша встреча будет именно такой.
– Я тоже и подумать не могла, что самый удачливый капитан Тортуги окажется дамой. Питер всегда казался мне слишком хрупким и изящным, но такого я действительно не ожидала.
– Тем не менее, Луиза, это чистая правда, – ответила Арабелла, – как ты теперь живёшь?
– Неплохо – у моего мужа прекрасный дворец и много прислуги
Мадам де Пуанси старалась казаться весёлой, но в её глазах вдруг промелькнула тоска.
– Я очень скучаю по морю, Арабелла. Я часто вспоминаю те времена, когда в моих ушах свистел ветер, а волны в сильный шторм накатывались на палубу. Как мне хотелось бы вновь ощутить качку, а ещё лучше – вступить в бой или броситься на абордаж. Я слышала, что многие из тех, кто получил помилование, вновь возвращаются к прежним делам, и в чём-то я их понимаю. Когда борьба и смертельный риск становится частью твоей жизни, с этими ощущениями трудно распрощаться навсегда. Ты наверняка тоже это чувствуешь, ведь ты только что пела нам именно об этом.
– Ты права, Луиза, – произнесла Арабелла. – Думаю, что всё же у меня это впереди. Я здесь всего десять дней, но уже соскучилась по своей команде. Да и в море, конечно, хотелось бы выйти. Но, к сожалению, это уже невозможно. Хотелось бы, конечно, найти что-нибудь, что могло бы заменить мне море и эту полную риска жизнь. Не знаю, получится ли.
– Скажи, – задумчиво произнесла Луиза. – Если бы ты была бы мужчиной, то хотела бы стать морским офицером?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – На флоте всё по-другому. Многие из моих людей были флотскими моряками. Они жаловались на амбициозных, но ничего не смыслящих в морском деле офицеров, которые добились своих должностей лишь благодаря знатному происхождению, а на деле не справились бы и с работой матроса.
Луиза понимающе кивнула.
– Мне тоже рассказывали об этом, но я поначалу не очень-то верила. Но потом, уже в Версале, я встретила несколько капитанов, под началом которых служили мои матросы. Эти господа оказались весьма недалёкими людьми, абсолютно уверенными в собственной непогрешимости. Как-то раз я всё же решила проверить, насколько хорошо они разбираются в мореходным деле. Я наговорила им комплиментов по поводу того, как трудно, наверное, управлять огромным кораблём, на котором ещё и палят из пушек, и задала несколько простейших вопросов по тактике взаимодействия кораблей эскадры и по ночному бою. Как ты думаешь, что я услышала в ответ?
Обе женщины рассмеялись, живо представив себе нарисованную мадам де Пуанси картину.
– Думаю, они так ничего и не ответили, – предположила Арабелла
– Ты почти угадала. Мы с ними беседовали в присутствии одного из адмиралов. Вначале они посмотрели на меня, как на явившийся перед ними призрак Медузы Горгоны. Замялись, начали бормотать что-то невнятное.
– А что адмирал?
– Он сказал, что трудно отвечать на вопрос под перекрёстным обстрелом глаз прелестной дамы. Предположил, что я слишком смутила молодых месье, а затем принялся пространно объяснять мне то, что я сама могла бы ему рассказать ничуть не менее подробно. Пришлось сделать вид, что я действительно с трудом понимаю, о чём идёт речь
– Хотелось бы видеть эту картину, – улыбнулась Арабелла, – всё же пиратом быть лучше – можно переизбрать капитана. Правда мы с тобой быстро освоили все морские премудрости.
Они беседовали ещё около часа, и вернувшийся в Мальборо-Хаус граф де Пуанси нашёл свою супругу изрядно похорошевшей и повеселевшей. Он был рад, что напряжённость, которая, как ему казалось, возникла между ней и герцогиней Мальборо с момента их первой встречи, сменилась дружеской непринуждённостью в общении. На прощание Арабелла предложила им доставить их во Францию на любом из кораблей своей эскадры, но граф, ссылаясь на дипломатический протокол, предпочёл нанять судно береговой охраны. Так закончилась неожиданная встреча бывших капитанов, ставших благодаря превратностям судьбы придворными дамами, державшими в своих руках отношения двух великих государств Европы.
Примечания
Сбивание апельсинов выстрелами действительно было одним из развлечений пиратов.
Слова о «бездонных как шотландские озёра» глазах взяты из одного из описаний внешности леди Киллигрю.
Рассуждения Арабеллы Брэдфорд о взаимных претензиях Англии и Франции взяты из источника, относящегося к Утрехтскому миру.
Названия «Аналитик» и «Сплетник» – немного изменённые «Экзаминейтор» Болингброка и «Болтун» Аддисона.
Глава 12 Любовь и дружба
Был вечер, но Арабелле никак не удавалось заснуть. Мысли кружились, метались, словно вспугнутые птицы. Да, она неплохо дебютировала в свете. Теперь все сплетники болтают лишь об одном – о скорой отставке Абигайль Мэшэм и том, что ей унаследует Арабелла Мальборо. Даже прошлое её мало кого смущало. Многие были уверены – решительность и знание жизни бывшей пиратки могли сослужить хорошую службу и укрепить королевскую власть, изрядно расшатавшуюся из-за несамостоятельности Анны Стюарт. Вокруг неё вилось много знатных, изысканных кавалеров. Их комплименты кружили голову, и Арабелла с головой окунулась в эту дотоле неизведанную жизнь. Балы, обеды, ужины и другие церемонии сменяли друг друга в одном бесконечном круговороте. Изменился и герцог Йоркский. Нескрываемую неприязнь, с которой он взирал на новую герцогиню Мальборо, сменили любезная улыбка и предупредительность. Во взгляде юного герцога порой мелькали восхищение и обожание. Саунтон почти не отходил от Арабеллы, тем более это было совсем не трудно. Оба сопровождали королеву во всех делах и постоянно находились рядом с ней. Девушка начала обращать внимание на изысканность манер и благородство осанки герцога, на его тонкие и длинные пальцы, так красиво лежащие на струнах лютни. Он больше не казался ей таким противным и трусливым. «Да. Джеймс ничего, даже красив. Но хотелось бы посмотреть на него на корабельной палубе», – часто думала она и уже находила, что, может быть, не все мужчины созданы для того, чтобы быть храбрыми моряками. Утончённость, изысканность и благородство тоже хороши, особенно в сочетании с молодостью. Арабелла всё чаще думала о Саунтоне, сравнивая его со своими старыми друзьями.
Особенно часто думала она о Питте Уоллесе. Ей не раз вспоминалась та искренняя, по-юношески наивная влюблённость, которую Питт испытывал к подруге детства Арабелле Брэдфорд, и о которой он не раз рассказывал своему капитану. Подобно средневековым рыцарям, Питт свято хранил в памяти идеальный образ своей возлюбленной, и даже самый отъявленный скептик и донжуан не смел насмехаться над его чувствами. «Представляю, что сейчас чувствует Питт», – думала она, глядя в окно на звёзды, мерцавшие над башнями Сент-Джеймса, – «но я действительно не знаю, чем ему помочь». Она много раз вспоминала обещание, которое дала когда-то, и то, как он освободил её от данного ею слова. Сколько горечи и боли было в его словах, брошенных им ей на палубе «Арабеллы» в тот день, когда она прощалась со своей командой! Да, ей не в чем было себя упрекнуть, но она почему-то чувствовала, что предала его. Что же она может сделать, чтобы облегчить ту боль, которую испытывает её лучший друг? Выйти за него замуж? Но одобрит ли это королева? Разумеется, нет – Арабелла знала это наверняка. Да и она сама уже была не вполне уверена, что желает этой свадьбы. Девушке хотелось ещё немного подождать с окончательным решением своей судьбы и разобраться в тех чувствах, которые она испытывает к Питту. Невольно сравнивая его с Саунтоном, она размышляла о том, с кем же из них она хотела бы связать свою дальнейшую жизнь. За годы пиратства Арабелла очень привязалась к Уоллесу, он стал её вторым «я», она понимала его, как никто другой, и не раз рисковала жизнью, чтобы выручить Питта из беды. Смогла бы она броситься на штурм Пуэрто-Бельо ради Джеймса Саунтона? Девушка понимала, что вряд ли поставила бы под угрозу жизнь своих людей, чтобы спасти человека, который ещё недавно строил ей козни. Но в те минуты, когда они танцевали вместе на балу, и она ощущала тонкий аромат, исходивший от его парика, она забывала обо всех своих сомнениях. Голова её шла кругом, а воздух вокруг был напоен какими-то магическими флюидами, делавшими её по-настоящему счастливой. Как ей не хотелось в эти минуты думать о том, что скоро прозвучит последний аккорд, и ей придётся выпустить свою руку из изящной руки Саунтона! Девушка ни с кем не делилась своими сомнениями, и погружалась в размышления лишь тогда, когда оставалась в своей комнате, один на один с бездонным звёздным небом и мерцающими звёздами. Но каждое утро вихрь светской жизни вновь подхватывал её, и она уносилась в бесконечной череде церемоний, любезных разговоров и другой светской суеты.
Но чаще всего она вспоминала тот вечер. Это было во время очередного бала, когда она танцевала с герцогом Йоркским. Они о чём-то болтали, смеялись, и вдруг… Арабелла почувствовала это взгляд. Пристальный, сверлящий… Внимательно осмотревшись, она так никого и не увидела – все придворные, так же, как и она, кружились в танце. Потом музыка умолкла, и Арабелла подошла к окну и тотчас же замерла в изумлении. Сквозь вечернюю темноту на неё глядели глаза Питта Уоллеса! Сколько боли и отчаяния было в его взоре! Бросив ошарашенному Саунтону какую-то сумбурную фразу, она стремглав выбежала во двор, но Питта уже и след простыл… «Он не заслуживает этого. Он был со мной все эти годы», – подумала она и твёрдо решила сообщить королеве о своём браке с Питтом. Но наутро была охота, Её Величество азартно гонялась за зайцами и ланями, а потом удалилась на отдых. Так прошло несколько дней. Герцог Йоркский не отходил от Арабеллы, всячески высказывая ей знаки внимания, всё более и более завладевая её сердцем, из которого постепенно стирался образ старого друга. Несмотря на всю её симпатию к Питту их отношения скорее напоминали дружбу двух мужчин. И пусть порой сердце её замирало, когда она слышала его признания, но всё же… Скорее это можно было называть тщеславием, чем любовью. Конечно, ведь Питер Сильвер не имел на это права. Теперь же… Да, всё по-другому, но Питт… Он не будоражил её чувства, и в нём не осталось более никаких тайн и загадок. А вот Саунтон… Арабелла инстинктивно не доверяла ему – ведь красивый юноша был слишком расчётлив, чтобы быть влюбиться в недавнюю соперницу. Но сердце и разум её будто разучились понимать друг друга. Герцог завлекал её в сети, возбуждая чувства, которых она никогда не испытывала ранее. Всё в нём было для неё новым и захватывающим. «Он освободил меня от слова», – шептала она, глядя на высившиеся в чёрном небе башни Сент-Джеймса, – «Я свободна, но…»
Наутро была охота. Они с Саунтоном весь день были вместе, и девушка и думать забыла о Питте. Герцог же весь день вёл себя странно, бросая на спутницу многозначительные взгляды и намекая на то, что вечером они должны серьёзно обсудить очень важный вопрос. Щёки Арабеллы горели, а в мозгу мелькали безумные предположения. «Замуж за Саунтона…», – думала она, – «Неужели так быстро? А Питт?». Но едва она вспоминала о несчастном квартирмейстере, как горячий шёпот королевского фаворита вновь и вновь заставлял её сердце учащённо биться. Вечером состоялся бал, и они с Саунтоном опять открывали церемонию – королева была слишком слаба, чтобы утруждать себя танцем. Закончив менуэт, герцог заговорщицки шепнул ей на ухо:
– Герцогиня, нам с Вами надо поговорить наедине. Это очень важно, прошу Вас.
Саунтон нежно взял её за руку, увлекая за собой на лестницу.
– Что за дело? – отозвалась Арабелла, с ужасом осознавая, что щёки её заливает горячий румянец
– Надо найти место, где мы сможем поговорить
Пальцы Арабеллы дрожали, но она изо всех сил старалась казаться невозмутимой. Кивнув герцогу, девушка последовала за ним в комнатушку под лестницей, по-видимому, предназначенную для дворцовой прислуги. В голове её роились бесчисленные предположения. Неужели герцог предложит ей свою руку? И что она ответит ему? Лицо Уоллеса всё время стояло перед её глазами, но не Питт, а Саунтон заставлял её сердце биться сильнее. Дверь, скрипнув, захлопнулась. Перед глазами Арабеллы всё ещё стоял туман.
– С Вами хотят побеседовать эти господа, герцогиня, – спокойный голос Саунтона прорезал тишину.
– Что?
Туман в голове рассеивался, и к Арабелле постепенно возвращалась способность мыслить. Девушка осмотрелась. У плотно занавешенного окна стоял рослый господин. Крупные черты его лица были обезображены глубоким шрамом, похожим на след удара абордажной сабли. Шрам пересекал щёку от угла глаза до края мощной нижней челюсти. Широкие плечи, орлиный взгляд и длинная, почти без украшений, шпага выдавали в нём искателя приключений. Хитрые лисьи глаза его, подобно абордажным крюкам, цепко впивались в собеседника. Рядом с ним стоял худощавый невысокий юноша-блондин. Он держался неуверенно но, как показалось Арабелле, пытался во всём подражать товарищу. Оба мужчины с интересом глядели на Арабеллу.
– Лорд Черндерлей и граф Барлоу, – заговорщицки произнёс Саунтон.
Романтическая беседа оборачивалась встречей с искателями приключений. Арабелла в недоумении уставилась на Саунтона.
– Что надо этим господам? Зачем они прибегли к Вашей помощи, чтобы побеседовать со мной?
– Дело касается одного предприятия, герцогиня.
– Надеюсь, герцогиня простит нас за столь необычное знакомство, – произнёс Чендерлей. – Но Вы дружны с Саунтоном, а он тоже хотел бы участвовать в нашем маленьком предприятии. Мы хотим составить триумвират, к которому предлагаем присоединиться и Вас, герцогиня
К Арабелле вновь вернулась ясность мыслей. Лисьи глазки Чендерлея породили в её мозгу самые неприятные предположения. Она поняла, что перед ней – один из тех самых знатных арматоров, которые, не выдавая своего участия в рейдах, снаряжают пиратские корабли и нанимают команду из самых отъявленных злодеев. Но изящный красавец Саунтон – неужели он один из них? Значит, всё, что ему от неё нужно – это помощь в их сомнительных делах? Может, стоит сразу отказаться? Или узнать их планы, а потом сообщить королеве?
– Что Вы хотите предложить?
– Экспедиция в Новый Свет, герцогиня. Я наслышан о Ваших подвигах от многих капитанов и, надеюсь, Вы примете участие в нашем деле.
– Какова будет моя роль?
– Лишь Вы можете убедить Её Величество в необходимости нашего предприятия. Мир на континенте едва заключён и слишком хрупок, а в Новом Свете и подавно. Поэтому мнение королевы будет зависеть от того, как Вы объясните ей важность нашей экспедиции. Необходимо, чтобы это был не частный пиратский рейд, а вполне добропорядочная военная операция.
– Расскажите мне подробно, что Вы планируете? – Арабелла прекрасно поняла цели, которые преследовал её собеседник, но решила довести игру до конца.
– Мы бы хотели напасть на Маракайбо, – усмехнулся он в свои густые рыжеватые усы, – как Вы прекрасно знаете, герцогиня, это сказочно богатый город.
Арабелла поэтому прекрасно представляла себе все преимущества и трудности рейда. Сама она успешно провела эту операцию лишь потому, что её флотилия была достаточно крупной, чтобы удержать в своих руках форт, пока остальные корабли методично грабили город.
– Нападение на Маракайбо – не в интересах Англии, лорд Чендерлей. Её Величество никогда не согласится. Надеюсь, Вы понимаете, что, захватив город, мы не сможем удержать его, поскольку он находится на берегу озера за фортом, и подходы к нему простреливаются со всех сторон. Если действовать в государственных интересах, необходимо снарядить сильную эскадру, взяв на корабли больше людей, захватить форты и, удерживая их в своих руках, продвигаться к Маракайбо сушей и морем. В этом случае мы сможем взять под контроль всё побережье и присоединить эти территории к английским колониям. Однако, подобные действия равнозначны объявлению войны Испании.
– Зачем же так, герцогиня, – усмехнулся лорд Чендерлей, – нам не нужны масштабные операции, и не нужна война. Нам необходимо один хороший пиратский рейд. – Он вновь хитро взглянул на неё своими лисьими глазками.
– При участии Её Величества? – Арабелла изобразила на своём лице удивление, хотя это был именно тот ответ, который она вполне ожидала от своего собеседника.
– При её молчаливом согласии, которое обеспечите Вы, герцогиня, – и на лице лорда-флибустьера расплылась довольная улыбка.
– Королева в последнее время прислушивается только к Вам, – добавил он, склонившись в лёгком поклоне.
– С кем из капитанов Вы собираетесь иметь дело? – девушка хладнокровно продолжала вести свою игру с лордом Чендерлеем, но Барлоу решил взять инициативу на себя. Он расправил хрупкие плечи, гордо вскинул голову и произнёс, изо всех сил стараясь подражать манерам своего мужественного собеседника:
– Думаю, госпожа герцогиня вряд ли предпочтёт место фаворитки морским просторам, тем более что Ваши люди не согласятся на те условия, которые мы можем предложить
Лорд Чендерлей незаметно толкнул слишком болтливого юношу локтем в бок, и этот жест не ускользнул от опытного взгляда Арабеллы. Однако, граф, не обративший внимания на эту попытку остановить его, продолжал:
– Лорд Чендерлей хорошо знает капитанов Тича, Харлоу, Девиса и Нэджеса. Им вполне достаточно десятой доли добычи, а для команды хватит и двадцати процентов. Итого – семьдесят процентов нам. – И он, подражая старшему товарищу, хитро прищурился и взглянул на Арабеллу.
– Думаю, что если герцогиня имеет на этот счёт другое мнение, то это можно обсудить, – произнёс лорд Чендерлей, и, склонившись к уху Барлоу, шепнул ему так тихо, что девушка с трудом расслышала его слова: «Ты что, болван! Зачем распускаешь язык?»
– Не думаю, господа, что мне будет интересна эта экспедиция, – спокойно произнесла Арабелла, решительно взглянув в бегающие лисьи глазки Чендерлея. – Я уже вложила средства в торговые перевозки, поэтому мне более выгодно установление мира в Карибском море. Кроме этого, я считаю Ваше предложение бесчестным не только по отношению к королеве, но и по отношению к тем людям, с которыми Вы собираетесь иметь дело.
– Но ведь эти оборванцы всё равно пропьют все денежки? – рассмеялся Чердерлей. Несмотря на то, что отказ Арабеллы его расстроил, он отнёсся к ситуации как опытный игрок, который уже не выиграл, но ещё не проиграл свою партию.
– Это их дело, господа, а не ваше, – резко ответила девушка, вспомнив, как часто обобранные до нитки своими богатыми компаньонами пираты оказывались на грани голодной смерти, – у флибустьеров свои законы, и один из них – честный делёж добычи. Это ещё одна причина, по которой я не собираюсь участвовать в Вашем предприятии – я не могу предать тех людей, среди которых прожила последние четыре года. Я была одной из них, и поэтому не могу обмануть даже тех, с кем была в ссоре.
– Как Вам угодно, герцогиня, – поклонился ей окончательно осознавший своё поражение лорд Чендерлей. – Надеюсь, Вы не пожалеете, что отказались от нашего предложения.
Арабелла кивнула собеседникам и, едва взглянув на Саунтона, развернулась и вышла из комнаты, оставив недоумевающих членов триумвирата обсуждать создавшуюся после её отказа ситуацию. Было уже поздно, поэтому она, заглянув в королевские покои, чтобы попрощаться с Её Величеством, сразу же направилась в Мальборо-Хаус, чтобы поскорее остаться наедине со своими мыслями. Войдя в спальню и плотно закрыв за собой дверь, девушка взглянула на видневшиеся в ночной темноте башни Сент-Джеймсского дворца. Она вспомнила, как довольные и счастливые капитаны, сумевшие оснастить свои корабли за счёт лондонских арматоров, возвращались из экспедиций с полными трюмами, но, в конце концов, отдавали всё богатым хозяевам и оставались ни с чем. Ещё в большем убытке оказывались простые флибустьеры, которым после дележа не доставалось почти что ни гроша. Те же арматоры, обещавшие своим партнёрам помощь, с лёгкостью предавали их, когда те попадали в руки Адмиралтейского суда. История капитана Кидда, от которого отступились его высокие покровители, передавалась на Тортуге из уст в уста. Попав в Кенсингтон, Арабелла не раз была свидетельницей того, как господа, похожие на Чендерлея, договаривались о чём-то друг с другом, и до неё не раз долетали обрывки слов, из которых она понимала, что они договариваются о пиратских рейдах. Тяжёлые мысли не покидали девушку. Она была уверена, что, покинув Тортугу и став герцогиней Мальборо, покончила с пиратством навсегда. Но вечерний разговор заставил её ужаснуться. Эти люди были ещё более бесчестны, чем самые отъявленные злодеи из числа флибустьеров. Они не признавали никаких законов, кроме собственного обогащения, и откровенно презирали тех, кто, рискуя жизнью, добывал для них несметные сокровища. Чем же отличается королевский двор от Тортуги? И там, и здесь, есть честные люди, и есть отъявленные мерзавцы, но только в Новом Свете злодеи не скрывают своё истинное лицо, а в Кенсингтоне они носят маски добропорядочных лордов. Выходит, Хэндс был прав, и всё зависит от выбора самого человека, и неважно кто он – герцог или флибустьер? Перед ней вновь возникло лицо Джеймса Саунтона. Значит, все его пылкие взгляды и комплименты – лишь притворство? Значит, всё это – ложь? Очарование, вызванное общением с герцогом, ещё не рассеялось, но первые зёрна сомнения уже упали в душу девушки. Его близость всё ещё заставляло её сердце учащённо биться, но разум всё чаще напоминал ей о недавних событиях.
Через неделю Анна пригласила Арабеллу в кабинет. Королева чувствовала себя лучше, и была оживлённа и весела, и, впервые за последние дни встретила её, прогуливаясь по комнате, а не полулёжа на диване.
– Знаешь, Арабелла, я много думала об устройстве твоей судьбы. Тебе пора выйти замуж.
– Я думала об этом, и хотела поговорить с Вашим Величеством, – смущённо произнесла Арабелла, вспомнив, что ещё недавно твёрдо решила просить у Анны разрешения выйти замуж за Питта.
– Как тебе герцог Йоркский? – королева испытующе взглянула на девушку. Она не раз замечала, что её наперсница симпатизирует Саунтону.
