Текст книги "Возвращение Арабеллы (СИ)"
Автор книги: Нелли Искандерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19. Интриги, интриги, интриги
«Стены имеют уши»… Граф Оксфордский всегда помнил эту старинную пословицу, и зачастую использовал её в собственных интересах, рассылая по лондонским улицам и коридорам Кенсингтона верных ему людей. Но всего одна оплошность – и он сам оказался в сетях, расставленных ему судьбой. Гневная речь Свифта, в которой тот обличал бесталанную Абигайль Мэшэм, да и самого Харли, будто бы под гипнозом, передавшего ему жезл лорда-казначея, стала известна некоторым влиятельным вигам. Знала ли об этом сама Анна? Этого никто не мог даже предположить, но смущение, с которым Абигайль отводила глаза под пристальным взглядом своего кузена Роберта, было уж слишком красноречивым. В последнее время в приёмной стал чаще попадаться лорд Уортон – весёлый и жизнерадостный представитель партии вигов. Каждый раз, едва завидев Харли или Болингброка, он с лёгкой непринуждённостью, будто случайно, проводил рукой по шее. Непосвящённым в скандальную историю казалось, что лорд просто поправляет кружевное жабо, но для запятнавших себя торийских министров значение этого жеста было предельно ясно, тем более что при этом Уортон ещё и старался незаметно им подмигнуть. Анна наслаждалась внезапно обретённой ей властью. Наконец-то никто не навязывает ей своего мнения – Сара Черчилль и её муж в изгнании, наиболее влиятельные виги в отставке, а посягнувшие на власть Харли и Болингброк полностью находятся в её руках. Пожелай она – и скандал вокруг жезла лорда-казначея сметёт обоих интриганов, словно вихрь придорожные пылинки. Королева медлила, не желая окончательно расправляться с тори и тщательно выискивая в своём окружении новых людей, которые могли бы стать её опорой в сложившейся ситуации. Снова и снова обращала она внимание на неотступно находившихся при ней молодым супругов. Анна не слишком доверяла Арабелле – Черчилли и без того слишком утомили её, да и девушка была слишком уж сильной и решительной. Будто бы в её жилах текла кровь не только Мальборо, но и неугомонных Дженнингсов, давших жизнь Саре, супруге герцога Джона. Ещё бы – командовать целой флотилией вольных, никому не подвластных флибустьеров! Робкая нерешительная Анна и глазом не успеет моргнуть, как снова окажется под властью Черчиллей… Но Уоллес… Сладкий яд, по каплям вливаемый в сердце государыни ловким интриганом Харли, постепенно оказывал на неё необратимое действие. Королева то и дело обращала внимание на изысканные манеры бывшего квартирмейстера, на его правильную речь, на остроумные реплики. Порой ей казалось, что она видит перед собой улучшенную копию Джеймса Саунтона – столь же галантен, но не избалован, умён, решителен, да и жизнь знает получше, чем этот изнеженный герцог, который так и не понял, что означает быть настоящим мужчиной… Ну и что, что его предки были рыбаками – ведь сейчас уже не те времена, да и вокруг то и дело появляются люди, выдвинувшиеся благодаря личным заслугам… Несколько раз, под благовидным предлогом услав Арабеллу с каким-либо поручением, она оставалась наедине с Питтом и подолгу беседовала с ним. Молодой человек был галантен и почтителен, но никогда не предпринимал ни малейшей попытки к сближению с королевой. После почти месяца мучительных сомнений Анна, наконец, решилась сделать выбор. Не зря их знакомство началось так же, как и встреча Рейли с её предшественницей Елизаветой! Бросив свой белоснежный плащ под ноги государыни, этот юноша будто бы поклялся посвятить ей свою жизнь! Пусть будет так… Только надо под надёжным предлогом услать его благоверную… Тайные встречи, свидания – воспоминания о безвозвратно прошедшей юности с её нетерпеливым ожиданием любви будоражили стареющую Анну, заставляя её думать о том, что время можно повернуть вспять… Не выдавая своих надежд никому, тем более утратившему её доверие графу Оксфордскому, королева проводила долгие ночи без сна, обдумывая свой хитроумный план. Вскоре она пригласила к себе свою наперстницу.
– Я давно хотела поговорить с тобой, Арабелла, – осторожно произнесла она, глядя на выражение лица молодой женщины. Но та спокойно взирала на государыню, не подозревая, что творилось в её душе.
– О чём же, Ваше Величество?
– Ты знаешь, что я веду активную борьбу с пиратством, дорогая. Ты сама когда-то занималась морским разбоем, и знаешь все тонкости этого ремесла и тех людей, которые добывают себе на хлеб подобным образом.
Арабелла настороженно взглянула на свою повелительницу. Та, казалось, угадала её мысли.
– Когда-то английские пираты принесли много пользы короне, служа защитой от испанской экспансии. Но теперь многое изменилось. Границы между владениями великих держав в Новом Свете определены, а Испания – уже не та, что была когда-то. Англия заинтересована в мирной торговле, а пираты не делают различий между английскими и испанскими судами, грабя не только врагов, но и собственных соотечественников. Пиратство становится серьёзным препятствием для развития наших колоний в Вест-Индии. Именно поэтому я жестоко обошлась с Киддом, и буду не менее жестокой с их последователями.
– Чем я могу помочь Вам? Надеюсь, Вы понимаете, что я не могу предать даже тех, кто никогда не был моим союзником?
– Подскажи, как привлечь пиратов к сотрудничеству с короной. Как заставить их перейти на нашу сторону? Что сделать для того, чтобы морской разбой уже никогда больше не возродился?
Арабелла задумалась. Впервые в жизни она не представляла, что ответить на заданный ей вопрос. Нельзя сказать, что подобные мысли никогда не приходили ей в голову. Но сейчас от неё требовались не просто банальные соображения – королева ждала от своей наперсницы плана, вернее, стратегии борьбы с пиратством!
– Ваше Величество, – медленно произнесла она, поняв, что пауза уж слишком затянулась, – как бы Вы поступили с мифическим чудовищем, с гидрой, пожирающей всё живое?
Анна молчала. Разговор про борьбу с пиратством был придуман ей лишь для того, чтобы услать новобрачную куда-нибудь в Карибское море, а та, похоже, не понимает, что от неё хочет государыня и поэтому относится к вопросу уж слишком серьёзно. «К чему эти разговоры о гидре», – королева нетерпеливо вертела в руках первый попавшийся ей под руку предмет – лежавшее на столе ожерелье из крупных бриллиантов, – «отправлялась бы восвояси на свои Багамы, а я бы тем временем…»
– Я хотела спросить Вас, Ваше Величество, – прервала размышление королевы Арабелла, – стали бы Вы отрубать ей щупальца по одному, или бы отсекли голову и уничтожили её убежище?
– Что ты имеешь в виду? – Анна всё ещё недоумевала – настойчиво одолевавшие её мысли об Уоллесе не позволяли сосредоточиться на столь серьёзных вопросах.
– Надо покончить с теми высокими покровителями, которые скрываются от справедливого возмездия за высокими титулами. Я имею в виду лорда Чендерлея и ему подобных. Эти люди должны быть преданы столь же позорной казни, как и их подопечные.
– Но как ты докажешь, что именно они являются арматорами пиратских рейдов?
– Не думаю, что для Вас является тайной их участие в экспедициях. Назначьте справедливый суд и допросите капитанов, обещав им помилование. Уверена, что никто из пиратов станет жертвовать своей жизнью, чтобы спасти тех, кто готов их предать. Люди вроде Чендерлея – дважды грабители, и их вина намного тяжелее, чем вина самих флибустьеров.
– В твоих словах есть доля правды, Арабелла, – Анна тщетно пыталась найти выход из сложившегося положения. Необходимо было закончить затянувшийся разговор, но прекращение его по воле государыни могло означать лишь то, что для королевы все эти речи о борьбе с пиратством – лишь предлог. Предлог для чего-то другого, более важного, для того, о чём герцогине Мальборо знать было совсем необязательно.
– Что ты ещё предлагаешь? – спросила Анна, втайне надеясь, что Арабелла сама предложит своё посредничество в переговорах с флибустьерами.
– Предложите капитанам выгодные условия сотрудничества. Если люди будут уверены в своём будущем, то им не надо будет прибегать к разбою. Усильте карибскую флотилию, чтобы охранять наши территории. Тогда губернаторам не нужно будет сотрудничество с пиратами – их владения и без того будут надёжно защищены. Кстати о губернаторах – они не должны слишком долго занимать свои посты.
– В твоих словах есть истина, дорогая, – Анна впервые за всё время разговора задумалась о смысле того, что было сказано бывшим пиратским адмиралом, – я подумаю об этом. Могу я надеяться на твоё посредничество?
Арабелла вопросительно взглянула на королеву.
– Могла бы ты отправиться на Багамы для ведения переговоров? – вновь повторила Анна свой вопрос, всем своим видом показывая, что её удивила непонятливость фаворитки.
– Разумеется, Ваше Величество, – Арабелла почтительно склонилась перед монархиней, – мы с Питтом немедленно направимся в Соммерсетшир. Моя дуврская флотилия лишь недавно вернулась из Вест-Индии, а на верфях Соммерсетшира уже готовы к отплытию новые корабли. Именно они повезут на Багамы закупленный моими агентами товар.
Королева с недоумением взирала на молодую женщину. Так значит, она собирается забрать с собой и Уоллеса? Весь хитроумный план, придуманный для того, чтобы уединиться с молодым красавцем, рушился, словно карточный домик. Анна никак не могла допустить подобного фиаско. Руки королевы всё ещё нервно вертели бриллиантовое ожерелье, а мозг её лихорадочно работал, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Осторожный стук в дверь заставил Анну облегчённо вздохнуть.
– Что тебе надо, Дастин? – обратилась она к вошедшему камердинеру.
– Вас хотят видеть несколько членов Адмиралтейства, – вполголоса произнёс он.
– Отлично, я приму их, – Анна вновь взглянула на фаворитку, – подожди меня в приёмной, Арабелла. Думаю, что ты нужней мне здесь, чем на Багамах.
Переговоры с членами Адмиралтейства длились недолго. Вскоре Анна вновь пригласила к себе Арабеллу. Мнение королевы вновь изменилось – на этот раз ей предлагалось выехать в Соммерсетшир для переговоров с частными владельцами верфей, а Питта, как доверенное лицо герцогини Мальборо, предполагалось с той же целью направить в Дувр. Цель интриги была достигнута – супругам предстояло провести друг без друга почти две недели. Анна торжествовала победу, и лишь один Джеймс Саунтон чувствовал неладное…
Арабелла медленно шла по мокрому песку. Оранжево-красный диск солнце уже наполовину показался над горизонтом. Ласковые прохладные волны, набегая на берег, превращались в искрящуюся белоснежную пену, и тут же с лёгкостью откатывались назад. Вот уже целую неделю она провела в этом небольшом городке, выполняя поручение королевы. Переговоры прошли успешно, и она уже могла бы вернуться в Лондон, но Анна вновь и вновь шлёт ей какие-то странные распоряжения. Гонцы прибывают почти каждый день, будто бы государыня хочет убедиться, что девушка по-прежнему находится в Бриджуотере… Хорошо ещё, что она взяла с собой Мэри Кэт – девушка, столько лет прослужившая у Брэдфордов, вдруг захотела стать владелицей кофейни в небольшом городке у моря. «Морская душа» – именно так Мэри предложила назвать своё заведение. Она же уговорила госпожу позировать для картины, которая должна была занять центральное место в обеденном зале. Девушка в простой коричневой юбке и такой же рубахе, с разметавшимися по плечам чёрными волосами, сидит на берегу и смотрит в морские дали, такие же синие, как и её глаза… Романтический образ, тем более, что сходство с отчаянной наследной герцогиней наверняка привлечёт клиентов… Арабелла задумалась. Она позировала по утрам, на рассвете, и полотно только что было завершено. К полудню ожидалось открытие кофейни и прибытие первых посетителей. Пора возвращаться в Лондон, к любящему супругу. Да и Анну нельзя оставлять надолго – интриганы наверняка уже плетут свои сети, желая покончить с последними из Черчиллей. Арабелла не собиралась отвечать им тем же – её прямолинейной натуре претила вся эта мышиная возня вокруг королевского трона. Ей хотелось настоящего, большого дела, но какого именно? На этот вопрос она так и не могла найти ответа. Море по-прежнему настойчиво звало её к себе, но путь к прежней жизни навсегда был закрыт. Девушка вдруг вспомнила, что Вольверстон когда-то говорил ей про Бриджуотер. Кажется, этот город как-то связан с её настоящим отцом. «Интересно, чем он там занимался», – подумала она, – «я слышала, что у него родня из Соммерсетшира». Погрузившись в свои мысли, Арабелла медленно добрела до постоялого двора. Надо было переодеться – никто не поймёт, если наследная герцогиня и представитель Её Величества появится на улице в подобной одежде. Девушка тихо, стараясь никого не разбудить, поднялась по лестнице и повернула ключ в замке тяжёлой дубовой двери. Петли тихо скрипнули. Склонившаяся над столом щуплая фигура распрямилась и метнулась к окну.
– Ни с места! – крикнула Арабелла и замахнулась кинжалом, намереваясь бросить его в незнакомца. Тот замер на месте.
– Не трогайте меня, герцогиня…, – пробормотал тот. Арабелла опустила руку.
– Кто Вы, и что делаете в моей комнате? Что у Вас в руках?
Тот сделал неловкую попытку спрятать конверт.
– Немедленно отдайте мне письмо!
Юноша вновь рванулся к окну, но тотчас же ощутил на шее лезвие кинжала. Вскоре он, со связанными руками, сидел на стуле. Арабелла же, разорвав конверт, пробежала глазами убористый текст. На лицо её набежала тень.
– Кто написал это?
Незнакомец молчал. Арабелла вытащила пистолет и, приставив дуло к затылку юноши, сухо произнесла:
– Едем со мной. Объяснения будешь давать Её Величеству.
Тот направился к выходу, побуждаемый лёгкими подталкиваниями пистолетного дула. Они сели в экипаж и направились в Лондон…
Тем временем в Кенсингтоне стремительно разворачивалась любовная интрига. Все придворные сплетники обсуждали лишь одну новость – увлечение Анны супругом герцогини Мальборо. У всех на слуху было имя Рейли, с которым то и дело сравнивали Уоллеса. Ещё бы – писаный красавец, с виду – истинный аристократ, ни за что не скажешь, что его родители закидывали рыбацкие сети на Багамах, умный, решительный, галантный… В общем – идеальный возлюбленный для одинокой королевы. Анна так и не отправила Питта в Дувр, под каким-то незначительным предлогом задержав его в Лондоне. Они часто выезжали на охоту вдвоём, а порой просто гуляли. Вспомнив о романах своей великой предшественницы, Анна возродила принятую у Елизаветы игру – переписку на стеклянных пластинах. И однажды так же, как она, написала: «Что ты скажешь, если судьба вдруг вознесёт тебя на дотоле неведомую высоту?» Но Уоллес, почти не думая, тут же написал вполне откровенный ответ: «Буду рад, но моя любовь и честь всегда останутся со мною». Раздосадованная государыня разбила свои пластины и удалилась, а несостоявшийся возлюбленный нисколько не огорчился. Наутро он, принеся извинения за невольную дерзость, тем не менее ещё раз в самых изысканных выражениях подтвердил, что всегда любил и будет любить только свою супругу. Харли, видя огорчение королевы, тут же поспешил прийти на помощь и обещал расправиться с наследной герцогиней, посмевшей стать на пути любовной интриги самой великой государыни.
Примечания:
Анна действительно шантажировала Харли и Болингброка, зная об их интригах. Но это имело место после отставки Сары, но до отставки её супруга (в романе оба Черчилля лишаются своих постов одновременно). Жест лорда Уортона (правда, без подмигиваний) также упоминается некоторыми источниками. Роман между Рейли и Елизаветой, как и история с плащом, брошенным ей под ноги в дождливую погоду и история со стеклянными пластинами, действительно имели место.
Глава 20 Интриги, интриги, интриги. Ч. 2
Карета с гербом Мальборо быстро катилась по дороге. Кучер то и дело взмахивал хлыстом, подгоняя потных, уставших от безостановочного бега лошадей. Занавески были плотно опущены – никто не должен был видеть лицо спутника молодой герцогини – бледного юношу, неподвижно сидевшего рядом с ней. Запястья его были связаны, а во рту вместо кляпа торчали обрывки его же собственной рубахи. По лбу стекал холодный пот. Юноша изо всех сил пытался сосредоточиться на предстоящем разговоре с Её Величеством, но мысли рассеивались и принимали другое направление. Приставленное к правому виску пистолетное дуло и длинный острый кинжал в руках молодой леди заставляли всё чаще возвращаться к мыслям о собственной судьбе. Вряд ли высокие покровители заступятся за него – ведь тогда им придётся признать, что и подпись герцогини поддельная… Юноша прекрасно знал, что накануне Тауэр посетил, камердинер Харли и его доверенное лицо. Он ясно слышал, как граф Оксфордский рассказывал об этой истории Болингброку и оба радовались, что наконец-то покончат с бывшей пираткой. В английском королевстве был лишь один человек, умевший столь искусно подделывать подписи. Вот уже пять лет он томился в одиночной камере лондонской тюрьмы. Но ему там было не так уж плохо – арестанта то и дело навещали высокие гости, нуждавшиеся в его услугах. В благодарность за них аристократы осыпали щедрыми дарами тюремщиков, и те окружали знаменитого узника заботой и вниманием. Ещё бы – одно его слово, и комендант Тауэра мог запросто лишиться своего поста, ведь среди клиентов были и Харли, и Болингброк, и Годольфин, и даже маститые члены королевского суда. «Наверное, и меня не оставят без помощи», – подумал юноша, но в Тауэр идти не хотелось. Он был молод, и жизнь его только начиналась. «Вот угораздило связаться с этой Мальборо», – вновь подумал он, взглянув на сидевшую рядом с ним молодую особу. Она так и не успела переодеться, и была по-прежнему облачена в наряд простой женщины. В синих глазах спутницы таилась угроза, и юноша прекрасно понимал, что ему несдобровать. Нет, от этой пиратки ему никогда не сбежать. Разве что… Молодой человек попытался выглянуть в окно, но пистолетное дуло вновь вернуло его к действительности. Карету сильно трясло, видимо, они ехали через лес. Разбойников не было и следа – никто из лихих людей не желал иметь дело с этой Мальборо. Помня о происшествии в Вильдсском лесу, они прятались, едва завидев экипаж с её гербом. Но вот, кажется, приехали – карета вновь покатилась по брусчатой мостовой, а вокруг стоит шум и гам. Остановка… «Всё кончено, пропала моя душонка», – подумал семнадцатилетний племянник жены камердинера лорда Харли. Дверца кареты отворилась, и спутница легонько подтолкнула его к выходу заряженным пистолетом. Так и не успев придумать, как убедительней соврать о своём появлении в комнате герцогини, он вышел на улицу и направился по аккуратной дорожке, ведущей в Кенсингтонский дворец, не замечая устремлённых на него и босоногую фаворитку изумлённых взглядов.
Все обитатели Кенсингтона высыпали на улицу, чтобы поглазеть на любопытное зрелище. Ещё бы – не каждый раз увидишь, как одетая, словно простолюдинка, высокородная особа ведёт перед собой связанного пленника с кляпом во рту. Лишь
Харли, Болингброк и Саунтон, запершись в комнате Абигайль, гадали, что же предпринять для собственного спасения.
Не успела странная процессия взойти на каменные ступени парадной лестницы, как из дверей вышла сама королева. Разгневанная монархиня метала громы и молнии, а нахмуренное лицо покрылось красными пятнами.
– Забыла, где ты находишься? – гневно воскликнула она, – здесь тебе не Тортуга и не Порт-Роял! Посмотри на себя! Кто этот юноша?
Королева с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.
– Простите меня, Ваше Величество, – церемонный поклон босоногой герцогини выглядел весьма комично, и присутствовавшие тихо прыснули, стараясь не рассмеяться в голос, – меня привели сюда обстоятельства чрезвычайной важности.
– В чём дело? – Анна слегка отстранилась от приблизившейся к ней молодой женщины в холщовой юбке и двумя пальцами, с выражением брезгливости на лице, взяла поданное письмо. Но, едва она пробежала его глазами, как презрительная мина в мгновение ока исчезла, сменившись недоумением.
– Что это? Это твоё послание Хэндсу? Ты предала меня? Недаром Харли предупреждал меня вчера, что ты собираешься вернуться к старым занятиям. Он собирался перехватить какой-то важный документ в Дувре.
– Я не писала этого письма, – спокойно и уверенно произнесла молодая женщина, – его подбросил мне этот юноша. По чьему приказу, и кто подделал мой почерк – узнаете от него самого. Я не стала его допрашивать и всецело полагаюсь на Вашу справедливость, Ваше Величество.
У дверей показался вездесущий Солсбери. Казалось, этот щёголь и интриган каким-то шестым чувством ощущал, когда требуется его помощь, и тут же оказывался рядом со своей протеже.
– Выслушайте его, Ваше Величество, и простите герцогине её наряд. Думаю, она просто не пожелала, чтобы этот франт сбежал – ведь у него наверняка есть сообщники в Кенсингтне.
Анна понимающе кивнула.
– Пройдёмте, граф, – обратилась она к Солсбери, – Вы будете присутствовать при допросе. А эта босоногая девчонка пусть прежде переоденется в приличное платье. Я никому не позволю нарушать требования этикета.
– Но во что? – с недоумением спросил граф, – Вы полагаете, что ей надо вернуться в Мальборо-Хаус?
– Моё платье в карете, Ваше Величество, – как можно более почтительно произнесла Арабелла, мысленно поблагодарив старого друга и направившись к стоявшему у ворот экипажу.
Менее чем через полчаса она, уже облачённая в роскошный наряд из светло-бежевого атласа, стояла в кабинете королевы. Испуганный юноша подробно рассказал о визите людей Харли в Тауэр, и о письме Арабеллы Хэндсу, которое он должен был, но не успел подменить на сфабрикованную подделку. Само послание, написанное лично Арабеллой, и все остальные письма были немедленно переданы Анне для сличения почерка. Работа оказалась весьма искусной, но свойственная девушке лёгкая небрежность письма всё же отличала её руку от слишком аккуратно выполненной подделки. Отпустив восвояси незадачливого сообщника Харли, королева задумчиво покачала головой.
– Опять эти министры-интриганы. До чего же мне надоели их бесконечные склоки…, – она тяжело вздохнула.
– Смените кабинет, – осторожно предложил ей Солсбери, – другие могут оказаться лучше
– Все вы одинаковы, господа…, – в голосе монархини слышалась неимоверная усталость – от интриг, забот, болезней, да и от самой жизни, которая тянется, будто старая кляча, и никак не может остановиться, – вот скоро умру, и отдохну от вас всех. Да только Господь никак не принимает к себе…Наверное, слишком много грешила я в этой жизни…
От печали и безнадёжности, сквозившей в голосе этой слабой, больной женщины, у Арабеллы сжалось сердце. Она мысленно простила ей все приступы гнева, и те бесконечные подозрения, которыми королева донимала свою наперсницу.
– Ваше Величество, ну зачем же Вы так, – ласково произнесла она.
– Доживёшь до моих лет, и поймёшь, что значат настоящие страдания, – вновь вздохнула Анна, – а пока живи и радуйся своему счастью. И Уоллеса своего забирай, а то про нас с ним уже сплетни напридумывали. Всё это пустые разговоры… Не нужен он мне ни он, ни даже этот лицемер Саунтон… Всё равно, никто из них не может сравнится с моим Георгом…
Ещё час назад Анна сама не смогла бы поверить в то, что так легко отпустит человека, отказавшегося от её любви. Оскорблённое самолюбие нашёптывало, что с отвергнувшем её негодником необходимо расправиться самым жестоким образом. Снова вспомнив о судьбе изменившего своей повелительнице Рейли, она уже собиралась подписать приказ об аресте Питта. Секретарь ждал её в кабинете и, если бы не странная сцена во дворе, бывший квартирмейстер уже направлялся бы в Тауэр в компании королевских гвардейцев. Но разговор с девушкой странным образом навёл государыню на мысли о скорой смерти и о том, что ей предстоит держать ответ за свои прегрешения. Так что везунчик Уоллес был прощён, грозная королева сменила гнев на милость, а блестящий план Харли с треском провалился – Анна вновь помирилась со своей фавориткой.
Примечания:
1. Главной причиной помещения Рейли в Тауэр была его тайная женитьба на фрейлине Елизаветы, т. е. измена королеве.
2. Анна Стюарт была достаточно религиозна, и приведённые в главе размышления вполне могли иметь место.
