Текст книги "Сказки эллинов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Гнев Посейдона

Подгоняемый ласковым ветром, Одиссей плыл на своём плоту уже много дней и ночей. Днём солнце помогало ему не сбиться с пути, а ночью он определял свой путь по небесным созвездиям. Когда на восемнадцатый день благополучного плавания он увидел на горизонте узкую полоску суши, то подумал, что, наконец, его скитания приближаются к концу, но Одиссей ошибался.

Владыка морских вод Посейдон направлялся в свой подводный дворец, возвращаясь из далёкой страны эфиопов. Его прекрасная колесница запряжённая четвёркой резвых белоснежных коней летела над вздымающимися волнами, словно быстрокрылая птица. И вдруг, с высоты Посейдон увидел плот Одиссея. Точно щепку несла плот водная стихия, приближая его к землям феаков. «Что за безумец дерзнул отправиться на жалком плоту по бушующим волнам»? – подумал Посейдон и пристальней взглянул на человека на плоту. Каково же было его удивление, когда он узнал в нём Одиссея, обидчика своего сына Полифема.

Негодующе воскликнул повелитель морей:

– Неужели бессмертные боги Олимпа, воспользовавшись моим отсутствием, помогли этому презренному смертному приблизиться к концу его странствий? Но ему не удастся избежать моего гнева!

С этими словами Посейдон яростно пронзил своим царским трезубцем море. И в тот же мир морская вода забурлила, словно в огромном кипящем котле. По небу поползли чёрные тучи и четыре яростных вихря налетели со всех сторон. Поднимая огромные волны, вихри гоняли плот Одиссея, точно жалкую щепку. И вот, огромный водный вал поднялся над морем и со страшной силой обрушился на плот. Мачта тотчас переломилась, как спичка и вместе с парусом её унесло волной прочь. Одиссей изо всех сил Одиссей цеплялся за брёвна рассыпающегося плота, понимая, что это Посейдон обратил на него свой гнев. Беснующиеся от яростных порывов ветра волны накрывали его с головой, не давая возможности отдышаться.

Упорно боролся с волнами Одиссей, но силы постепенно оставляли. И когда он решил, что пришёл его смертный час, из бушующих вод к нему вылетела морская белокрылая птица. Это была морская богиня Левкотея, обернувшаяся птицей. Она присела на краешек плота, и сквозь завывание ветра до Одиссея донеслись её слова:

– Гнев Посейдона настиг тебя, Одиссей, но ты не погибнешь! Не бойся оставить свой утлый плот и доверься мне! Я дам тебе моё белое покрывало, ты обвяжешь его вокруг своей груди, и оно поможет тебе спастись. Затем отдайся на милость волнам, и они вынесут тебя на берег. И только когда твои ноги коснутся земли, ты можешь снять моё покрывало и бросить его в белопенный прибой.

Очередная волна накрыла Одиссея с головой, а когда она схлынула, белокрылой птицы уже рядом не было и только белое одеяло – дар богини Левкотеи, лежал под рукой. Не теряя времени, Одиссей сделал, как велела ему богиня, и только он отплыл от своего плота, как сокрушительный вал обрушился на него, разорвав крепкие верёвки, и тяжёлые брёвна разметались по морю точно соломинки.

Взглянул владыка морей на Одиссея и удовлетворённо воскликнул:

– Теперь ты вдоволь хлебнул солёной морской воды и ощутил силу моего гнева! Чтож, можешь теперь плыть куда хочешь! И подстегнув резвых белогривых коней трезубцем, Посейдон помчался на своей колеснице в подводный дворец.

Бушующие волны двое суток носили Одиссея по морю. Спасительное покрывало Левкотеи надёжно держало его на воде, не давая утонуть. С первыми лучами утренней зари третьего дня вдали, наконец, показалась земля. Вглядываясь в её песчаные берега с гребня волны, Одиссей радовался своему спасению.

Послушная волна вынесла многострадального скитальца на берег. Чувствуя под ногами твёрдую землю, он с облегчением вздохнул и снял белое покрывало морской богини. Белая ткань упала в белопенный прибой и, подхваченная волнами, поплыла к своей хозяйке.

Обессилевший от тяжёлого испытания, Одиссей стал искать спокойное уединённое место на берегу, которое могло послужить временным убежищем. Вскоре он набрёл на масличную рощу, где можно было отдохнуть и набраться сил. Устроившись прямо на сухой прошлогодней листве, многострадальный скиталец крепко уснул.

Целые сутки спал Одиссей под широкими кронами масличных деревьев. А тем временем богиня Афина, желая ему помочь, ночью во сне явилась к дочери царя феакийцев Навсикае и стала побуждать её отправиться на берег, упрекая царевну в том, что во дворце скопилось много нестиранной одежды. Проснувшись на рассвете, Навсикае, помня своё видение, велела служанкам собрать всю грязную одежду в большую корзину и направилась к своему отцу Алкиною. Явившись к царю, она попросила дать ей повозку с мулами, чтобы царевна могла позаботиться об одежде всех домочадцев. Алкиной согласился.

И вот на берег моря прибыла повозка, запряжённая серыми мулами, которой управляла Навсикае. На ней был одет искусно расшитый пеплос, а голову украшала диадема из чистого золота. Следом за повозкой, словно стайка щебечущих птиц, следовали юные девушки.

Остановившись у небольшого пресноводного потока, впадающего в море, девушки достали из повозки большую корзину с разнообразной одеждой. Каждая из девушек подхватила ворох одежды и принялась за стирку. И вскоре выстиранные белоснежные хитоны и пёстрые пеплосы, вместе с яркими шерстяными плащами были расстелены на берегу. А пока одежда сохла под жаркими лучами Гелиоса, девушки решили развлечь себя игрой в мяч.

Играющим было невдомёк, что сама Афина спустилась с небес и наблюдала за их игрой. В какой-то момент она, невидимая глазу подошла к ним и своей рукой направила полёт мяча к самой кромке моря. С громкими криками девушки побежали за мячом, опасаясь, что его может унести волной далеко в море. Эти тревожные крики и разбудили спящего в роще Одиссея. Он вскочил на ноги и поспешил посмотреть, что там происходит, но увидев девушек с мячом, успокоился и решил, что опасности никакой нет.

Однако девушки, заметив выходящего из рощи незнакомца, перепугались и с криками убежали прочь. И правда, вид Одиссея мог напугать кого угодно: одежда его была грязной и оборванной, волосы свисали слипшимися космами с пожухлыми листьями запутавшимися в них, а красное обгорелое лицо обрамляла всклоченная борода с пятнами засохшей морской тины. Но одна девушка не испугалась и смотрела на Одиссея глазами полными добра и сострадания. Это была царевна Навсикая. Читая участие в глазах прекрасной девушки в золотой диадеме, Одиссей приблизился к ней и почтительно произнёс:

– Я не знаю, кто ты богиня или смертная, но прошу тебя, выслушай меня! Своей красотой ты подобна Артемиде, но если ты смертная, то должно быть твои родители гордятся такой дочерью как ты! Не смея приблизиться к тебе, о, прекрасная дева, я молю тебя о помощи! Много дней я скитался по морю, а затем мне едва удалось пережить страшную бурю, поэтому в таком жалком виде я предстал перед твоими прекрасными очами. Яви мне свою милость, и бессмертные боги вознаградят тебя за доброту и щедрость, послав тебе счастье в супружестве!

По нраву пришлась царевне учтивая речь Одиссея, и она с улыбкой ответила:

– Твои учтивые слова, чужеземец, наполнены благоразумием и мудростью и это говорит мне о том, что ты не простой скиталец. Боги часто посылают людям испытания, как знатным, так и простым, и твой вид меня не пугает. И если волею великих богов ты оказался на этой земле, то знай: здесь всегда помогают страждущим. Этот остров зовётся – Схерией. А я – Навсикая, дочь царя феаков Алкиноя. Рядом есть пресноводный поток, в нём ты можешь омыть своё тело, и я дам тебе один из чистых хитонов, которые мы выстирали сегодня.

Одиссей тщательно вымылся и, одев предложенный царевной красивый хитон, вновь подошёл к Навсикае. Тем временем служанки, сложив выстиранную одежду, приготовили всё к обратной дороге и ждали указаний царевны. Увидев преображённого Одиссея, они стали восхищённо перешёптываться. Даже Навсикая отметила про себя, что чужеземец красив лицом и сложен, как бог, но вслух она сказала Одиссею:

– Следуй за нами, чужеземец, мы приведём тебя в город, и ты сможешь обратиться к моему отцу. Но только не подходи слишком близко к нашей повозке. Я не хочу, чтобы люди, увидев тебя рядом, подумали, что я избрала себе жениха. А когда мы подойдём к воротам города, спрячься в тополиной роще неподалёку. Там среди густых ветвей мой отец установил алтарь богини Афины, возле него ты дождись, пока мы не скроемся из виду, и только потом входи в городские ворота. Любой горожанин подскажет тебе, как найти дворец царя. Мой гостеприимный отец Алкиной и мать благородная Арета примут тебя, как дорогого гостя, и помогут тебе вернуться в родные края. Сказав это, Навсикая взобралась на повозку и все, кто был на берегу, отправились в город.

Одиссей сделал всё так, как велела ему царевна. Подождав немного в священной тополиной роще, он пошёл к городским воротам. Едва Одиссей вошёл в город, как увидел идущую навстречу ему молодую горожанку. Голову феакиянка покрывал тонкий платок, а простое платье указывало на её скромное происхождение. Одиссей решил обратиться к этой девушке, не подозревая о том, что перед ним сама Афина Паллада, спустившаяся с небес и изменившая свой облик. Подождав пока горожанка поравняется с ним, Одиссей спросил:

– Милая девушка, прошу, укажи мне дорогу к дворцу царя Алкиноя. Волею судьбы я попал в ваш прекрасный город, и где находится царский дворец мне не ведомо. Молодая феакиянка улыбнулась и сказала:

– Следуй за мной, чужеземец, я отведу тебя к царскому жилищу. Ты видимо впервые в стране феаков и не знаком с местными обычаями, но по дороге я всё тебе расскажу. Незаметно для Одиссея Афина окутала его особым облаком, скрывающим его от глаз других горожан, чтобы они, увидев незнакомца, не оскорбили бы его.

Одиссей же спокойно последовал за девушкой и внимательно вслушивался в каждое её слово. Между тем горожанка стала наставлять его, как себя вести во дворце:

– Когда ты переступишь порог царского дома, советую тебе в первую очередь обратиться к влиятельной царице Арете. Склонись перед ней как смиренный проситель и гостеприимная царица внемлет твоим просьбам. Обладая не меньшей властью, чем сам Алкиной, она поможет тебе во всём. Народ феаков – миролюбивый народ и поэтому наш царь Алкиной просто первый среди равных. В нашей стране не держат наготове мечи и длинные копья, так как остров наш далеко от всевозможных врагов. Морские просторы хранят нас от захватчиков, а сами мы не нападаем на чужие земли, хотя и являемся превосходными мореходами.

Одиссей слушал эту простую с виду девушку и не мог не удивляться её разумным речам. Приглядевшись к ней, он обратил внимание на её благородную осанку и выразительный профиль. Восхищённый феакиянкой Одиссей подумал: «Какой удивительный народ здесь живёт, даже скромная горожанка подобна богине, что уже говорить о царевне»!

Недолгим был путь к дому царя Алкиноя. Подойдя к массивным медным воротам, феакиянка остановилась и сказала своему Одиссею:

– Вот мы и на месте, входи и не забудь то, о чём я тебе говорила.

Одиссей взглянул на красивые крепкие ворота, а когда повернулся к девушке, чтобы поблагодарить её за помощь и добрый совет, то с удивлением обнаружил, что его спутница моментально исчезла.

Во дворце Алкиноя

Никогда в жизни не видел Одиссей подобного великолепного дворца, как дворец царя Алкиноя и царицы Ареты. Широко открыв изумлённые глаза, он разглядывал медный фасад дома и тяжёлую входную дверь, вылитую из чистого золота и украшенную чеканным узором. Но больше всего поразили Одиссея две выкованные рукой бога – кузнеца Гефеста собаки, сидящие на медном крыльце. Одна собака была выкована из серебра, а другая из золота. С замирающим сердцем Одиссей открыл дверь и вошёл в царский дворец. Как он и предполагал внутри дворец оказался ещё восхитительнее, чем снаружи. Стены дворца были покрыты тонкими пластинами из золота. А около стен стояли резные скамьи из драгоценной слоновой кости. Рядом с ними находились литые золотые статуи прекрасных юношей, удерживающих в руках горящие факелы, которые освещали зал. Потолок был украшен чеканной гирляндой в виде серебряной виноградной лозы с золотыми гроздьями.

Пройдя дальше, Одиссей попал в просторный мегарон. Там за богатым столом, уставленном всевозможными яствами пировали феакийцы в красивых праздничных одеждах. Во главе стола, одетый в яркую пурпурную мантию, восседал убелённый сединами царь Алкиной. А у очага в кругу женщин, занимающихся рукоделием, сидела величественная царица Арета. Она и сама была искусной рукодельницей и пряла шерсть тонкорунных овец.

Пройдя через весь мегарон, по мраморному полу, Одиссей склонился перед царицей. Облако, скрывающее его от любопытных глаз, развеялось, и Арета вдруг увидела перед собой склонённого чужеземца. Она невольно ахнула от неожиданности и все пирующие умолкнув, обратили свой взор на незнакомца, появившегося чудным образом во дворце. А Одиссей почтительно произнёс, обращаясь к царице:

– О, богоподобная Арета! Внемли просьбе многострадального скитальца, заброшенного бурей в ваши чудесные края! Умоляю тебя, царица, помоги мне после долгих лет скитаний по морю возвратиться на родные берега, чтобы, наконец, обнять моих близких, так давно покинутых мной! С этими словами Одиссей подошёл к мраморному очагу, возле которого сидела Арета и сев на пепел, как просящий покровительства и защиты, обхватил свою голову руками.

Седовласый Алкиной, как царь и хозяин дома, поднялся из-за пиршественного стола и, подойдя к Одиссею, произнёс:

– Мы чтим законы гостеприимства, странник! Великий Зевс повелевает всем оказывать радушие гостям, и мы послушны его воле. Поэтому поднимись с пепла и пройди на почётное место к нашему столу, чтобы разделить с нами трапезу!

Проводив гостя к столу, царь усадил его рядом с собой. От ароматов разнообразных аппетитных кушаний у изголодавшегося Одиссея закружилась голова. Омыв руки в серебряной чаше, принесённой рабыней, он принялся за еду. Царь и гости не докучали ему расспросами, прежде чем Одиссей не насытился. Алкиною не раз доводилось оказывать гостеприимство мореходам, терпящим бедствие возле берегов Схерии, но оглядев этого странника, мудрый царь, догадался, что перед ним человек с непростой героической судьбой, а может быть, даже это бессмертный бог почтил его дворец своим присутствием. Думая так, Алкиной велел наполнить пирующим золотые кубки лучшим вином и, поднимая свой кубок, воскликнул:

– Пусть наш гость получит желанную помощь и наше покровительство, если он простой смертный! Если же нас посетил кто-то из богов, приняв обличие странника, то мы окажем ему достойные его почести! Ведь было время, когда боги спускались с небес и пировали с феаками за одним столом!

Одиссей, смущённый таким предположением царя, ответил ему учтиво:

– О, великий царь! Ты видишь перед собой простого смертного и не более того! Гонимый злополучной судьбой, я испытал много страшных бед и напастей и всё чего жаждет моя исстрадавшаяся душа – это поскорее вернуться домой. Слышал я, что в искусстве мореходов вам нет равных, значит, вы сможете снарядить корабль и отправить меня к родным берегам.

Долго пировали феаки, но, наконец, совершив возлияние в честь бога Гермеса, они стали расходиться, чтобы отойти ко сну. Но прежде чем покинуть мегарон, царица спросила Одиссея:

– Скажи мне странник, как получилось, что ты заброшенный бурей на наш остров, одет сейчас в сотканный моими руками хитон?

Одиссею ничего не оставалось, как правдиво рассказать царице обо всём, что утром произошло на берегу, и как царевна Навсикая, сжалившись над несчастным скитальцем в оборванных лохмотьях, отдала ему этот хитон. Поведал Одиссей и о том, как она показала ему дорогу в город, предупредив, чтобы он не приближался к её повозке, дабы не давать повода для злословия сплетникам. В заключение Одиссей сказал:

– И чтобы, никакая тень не коснулась светлого имени Навсикаи, я исполнил всё, что повелела мне ваша благоразумная дочь!

Царь Алкиной, слышавший этот разговор, благосклонно сказал:

– Если бы боги послали моей дочери столь же рассудительного и благородного супруга, то я бы отдал ему богатое приданое вместе с Навсикаей!

Но видя, как побледнел при этих словах Одиссей, царь добавил:

– Зная, как ты стремишься к родным берегам, я не стану удерживать тебя силой, странник! Завтра же вечером мы снарядим свой самый быстроходный корабль, который без руля найдёт желанную землю, и ты вскоре окажешься на родном берегу. А пока тебе стоит отдохнуть.

Царица Арета сама проводила гостя в отведённые ему покои и, пожелав ему сладких снов под крышей её дома, степенным шагом удалилась.

Окрылённый надеждой в скором времени достигнуть берегов родной Итаки Одиссей крепко уснул, но лишь только первые лучи Гелиоса позолотили небосвод, герой был уже на ногах. Он с нетерпением ожидал часа своего отплытия на родину. Однако царь Алкиной, прежде чем проститься с гостем, решил устроить вечером большой прощальный пир, пригласив на него всех знатных феаков своего царства.

Долгим показался Одиссею этот день. К вечеру в царский дворец стали прибывать седобородые старцы в пурпурных мантиях – славные вожди феаков. Затем явились загорелые мускулистые юноши в коротких хитонах, это были лучшие гребцы острова. Царица Арета, как и накануне заняла своё место у очага. Но вот, наконец, все почётные гости собрались в мегароне и царь, усадив Одиссея на почётное место подле себя, повелел начинать пир. Тотчас рабы внесли большие серебряные и золотые блюда с дымящимися кушаньями, а глашатаи стали разливать сладкое вино в кубки гостей.

Пир был в полном разгаре, когда во дворец пожаловали новые гости. Царский глашатай Понтоной вёл слепого старца, одетого в длинный белый хитон и прижимающего к себе девятиструнную лиру. Этот слепой старик был не кто иной, как знаменитый певец-аэд Демодок. Отняв у него зрение, боги наделили Демодока величайшим талантом песнопения, который прославил аэда на всю Элладу.

Понтоной подвёл старца к мягкому креслу и помог ему сесть, затем наполнил его кубок вином и пододвинул блюдо с нежным мясом оленя. Но Демодок лишь слегка пригубил вино, погрузившись в странное отстранённо состояние, словно желая услышать, что-то неведомое. Спустя какое-то время, он вынул костяной плектр из своего хитона и, поставив на колени изогнутую лиру, стал нежно перебирать струны. Негромкое звучание лиры разлилось по мегарону, и гости умолкли, в ожидании песнопения.

Слава ахейских героев – победителей Троянской войны достигла и берегов Схерии. Феаки с удовольствием слушали песнопения, посвящённые героям и их славным подвигам. Перебирая струны, Демодок запел о том, как в начале троянской войны на одном из пиров между могучим Ахиллом и многомудрым Одиссеем разгорелся спор. Прославленные герои спорили о том, кто из них обладает большей доблестью и славой. Не уступая ни в чём друг другу, соперники решили доказать своё первенство новыми славными подвигами, что несказанно порадовало их славного вождя Агамемнона.

Это повествовательное песнопение очень взволновало Одиссея. Оно напомнило ему о временах его молодости и о друзьях уже покинувших этот мир. Низко опустив голову и скрыв лицо под пурпурной мантией, он спрятал свои слёзы от глаз феаков.

Когда же пение окончилось, и все гости поблагодарили Демодока, Одиссей, обращаясь к убелённому сединами певцу, сказал:

– Верно, сами Музы учили тебя песнопению, старец! Подобного тебе певца нет во всей Элладе! Прошу, не откажи многострадальному скитальцу и спой ещё о тех славных днях, когда соорудив огромного деревянного коня, ахейцы проникли в его чреве в Трою и неприступный город пал.

Демодок выслушав просьбу незнакомого гостя, вновь запел, повествуя о последнем дне Трои. Гости, слушая певца, затаили дыхание. Песнопение, наполненное торжеством славной победы и скорбью о гибели великой Трои проникало в самые глубины души слушателей. А Одиссей уже не мог скрыть своих слёз, которые неудержимо катились по его щекам. Увидев это, царь Алкиной воскликнул:

– Прерви своё божественное песнопение Демодок! Твоя песня не все сердца наполняет радостью и весельем.

А когда звуки лиры умолкли, царь с участием обратился к Одиссею:

– Поведай нам, дорогой гость, почему эти песни, так взволновали тебя? Возможно, ты потерял кого-то из друзей или родных в этих легендарных сражениях под стенами Трои? Не таи свою печаль и открой нам причину твоих горьких слёз.

Глубоко вздохнув, Одиссей промолвил:

– О, благородный царь! Если ты хочешь узнать об этом, то знай: не весел будет мой рассказ! И мне не хочется омрачать им всеобщее веселье славного пира!

Но Алкиной настаивал и Одиссей начал свой рассказ:

– Да будет тебе известно, великий царь феаков, и вам, досточтимые вожди, что перед вами злополучный Одиссей, претерпевший множество горестных скитаний и бедствий! В песнопениях восхваляют мои героические подвиги, но мало кому известно, сколько испытаний выпало на мою долю, после того как я покинул берега Троады.

Все гости устремили свой взор на Одиссея и с большим вниманием слушали его рассказ. Загорелые гребцы Схерии восхищённо внимали каждому его слову, умудрённые старцы качали головой и даже Демодок, отложив свою лиру, обратил своё лицо к многострадальному скитальцу.

Поведал Одиссей в своём рассказе обо всех своих злоключениях: и о том, как ему пришлось ослепить циклопа Полифема, чтобы избежать ужасной смерти, чем навлёк на свою голову гнев Посейдона, и о посещении чудесного плавучего острова Эола, на котором живёт повелитель ветров, и о встрече с волшебницей Киркой. Не забыл он упомянуть и о пророчестве Тиресия, с тенью которого он беседовал в преддверии царства мёртвых. Когда же за окнами стали загораться первые звёзды, Одиссей прервал своё повествование и, обращаясь к царю, сказал:

– О, благороднейший из царей! Чтобы описать все мои злоключения не хватит и целой ночи, а мне хотелось бы поскорее вернуться домой. Прошу тебя, отпусти меня на родину, ведь корабль уже снаряжен и готов к отплытию.

Алкиной не стал более удерживать своего гостя и поднимаясь из-за стола сказал:

– Я сам провожу тебя к кораблю, Одиссей. Вместе со снаряжением, я распорядился погрузить на него мои прощальные дары. Пусть же они возместят тебе всё то, что ты потерял во время своих скитаний.

Но прежде чем покинуть гостеприимный дворец, Одиссей подошёл к слепому аэду и сказал:

– Я благодарен судьбе, что встретился с тобой, Демодок! Тебе было известно о событиях на берегах Троады, но теперь ты знаешь и о том, каким жестоким испытаниям подверглись отважные итакийцы, покинув те берега.

Старец кивнул седой головой и ответил на это Одиссею:

– Твой рассказ вдохновил меня, герой! Отныне я буду слагать новые песни, воспевая в них твоё мужество, проявленное тобой в твоих скитаниях, по дороге домой. Эти песни подхватят и другие певцы-аэды, и наравне с песнями о победе над Троей они будут звучать по всей Элладе и даже за её пределами. Поверь мне, Одиссей, из поколения в поколение будет передаваться повествование об этом странствии. И не покроет забвение твоё славное имя и имена твоих верных воинов, за вашу бесконечную преданность родине, мужество и отвагу!

Простившись на берегу с гостеприимными феаками, Одиссей шагнул на превосходный корабль с красивым четырёхугольным парусом. Звёзды освещали морскую даль, когда выйдя из небольшой гавани, корабль под парусом устремился к берегам Итаки. Удобно устроившись на носовой корме, Одиссей крепко заснул, убаюканный ласковыми волнами, и проснулся только тогда, когда уже оказался на родной земле.